Текст книги "Лис из клана серебра"

Глава 7

Арин еще спал. Как только меня насторожил звук, я взглянула на спящего, будто ожидала, что и он проснулся, напрягся и готовился к худшему. Но Арин спал как младенец. Развалился на кровати, раскинул ноги, коленка свисала с края, сам он сопел себе в руку, которой зачем-то перекрыл доступ к воздуху.

Это немного сняло мое первичное напряжение – я тихо похихикала, потом поднялась и еле слышно открыла дверь. Холодный воздух сразу же ворвался в комнату, но в отблесках приближающегося дня я разглядела причину звука. Воспоминание о рассказах про хисинов было еще свежо, и я опасалась. Кто бы не опасался?

Но это были не хисины. К несчастью.

Выбравшись наружу, я тихо закрыла дверь, а затем побежала к миндальному дереву, у которого Рэн решил срубить несколько ветвей, поэтому и орудовал топором, нещадно ломая дерево.

– Перестань! – набросившись на него, зашипела я.

Рэн взглянул на меня сначала безразлично, как на муху, которая имела наглость на него сесть, но потом подумал и будто бы вспомнил меня. Отмахнулся. Я так просто не сдалась – принялась его отталкивать.

– Пусти, кошка драная!

– Ну, и зачем тебе это дерево? Ненавидишь брата – ненавидь дальше! Но это же подло – отыгрываться на дереве, оно тебе ответить не может!

– Не может, говоришь? – Сверкнули хищностью его глаза. Он снова попытался меня сбросить, но я вцепилась намертво. – Еще как может! Всю свою жизнь я любил миндаль, а как этот щенок уехал, у меня началась аллергия. Это ли не ответ?

– И что? Дерево в этом виновато, что ли? – все еще возмущалась я. – Как это вообще связано?

– Слышь, мелкая, совсем стыд потеряла?! Ну-ка, прояви уважение! Я твой господин!

– Ох… – Стиснула зубы. – Господин-господин, а ведете себя, как дикий неотесанный дровосек.

– Что сказала?

– Пощадите деревце, ну, пожалуйста! – взмолилась я. – А я… я… я вам за это завтрак приготовлю, хотите?

Возмущению Рэна не было предела. Он шумно набрал в грудь воздуха, выдохнул и, цедя сквозь зубы, произнес:

– Хочешь сказать, что целую тучу прислуги, поваров, знающих мои предпочтения, готовивших всю мою жизнь, перекроет завтрак какой-то драной кошки?! – недоверчиво кинул он.

– Драная, не драная, но к завтраку это вряд ли относится, – запротестовала я. – Пожалуйста, господин! Хоть каждое утро завтрак вам буду готовить, только прошу, пощадите деревце!

Рэн прищурился – в предрассветных сумерках стало легче разглядеть его лицо.

– Это должен быть лучший завтрак в мире, – зашипел он угрожающе.

– А я и не говорила, что вылью на вас помои! – тут же приободрилась я. – Пойдемте!

Совсем позабыв обо всех рамках приличия, потащила его за руку за собой. Он упирался, бухтел себе под нос, но все же шел. Все еще было неизвестно, какие у него конфликты с братом, какой он человек, но дерево мне было жаль, поэтому я собиралась за него сражаться.

Поскольку я уже запомнила, где расположена кухня, дотащила Рэна быстро. Там уже собирались повара, лениво зевая. Завидев меня, они сначала никак не отреагировали. Ну, пришла, ну, притащила кого-то за руку неинтересного. О том, что этот кто-то – их хозяин, догадались не сразу. Но когда понимали, кто этот человек, падали в ноги и молили о пощаде.

Рэн что-то рявкнул им, задрал нос, сложил руки на груди и велел мне готовить. Поскольку так все сложилось, никто не препятствовал, не возражал, только продукты подавал.

Если уж совсем честно, готовила я не очень хорошо. Иногда изобретала какие-нибудь странные рецепты, и не всегда они были съедобными.

Наличие поваров на кухне мне сегодня сильно помогло: кое-кто подсказал, что лучше не добавлять, а что лучше нарезать мельче. В итоге получилось неплохо. Как могла отблагодарила своих случайных помощников, те нервно косились в сторону господина Рэна и продолжили готовить. Я же принесла готовый завтрак надутому индюку, настолько он комично смотрелся.

– Ну, и что это? – скривился он, и повара задрожали от ужаса.

– Самый вкусный завтрак, господин! – широко улыбнувшись, заявила я. – Попробуйте.

– Чушь какая-то!

Рэн уже собирался уходить, но я вцепилась в него и протараторила:

– Не попробуете – не узнаете! – Я потащила господина обратно, а он уже не очень упирался, будто даже понравилось, когда все уговаривали. – Ну же, попробуйте. – В ответ раздалось фырканье. – Хотите, чтобы я вас покормила?

Рэн смерил меня недовольным взглядом, а потом ухмыльнулся.

– Да, – согласился он.

Отличное предложение. Запомнить на будущее: никогда не предлагать того, чего делать не хочется. Только уже ничего не поделать – пришлось кормить Рэна. Ох, этот несносный мальчишка! Вел он себя как ребенок и морщился так, будто ему лимон каждый раз давали. Иногда кривился, словно я трижды отжала половую тряпку, перемыв весь город, а потом подала эту тряпку в качестве основного блюда. Сколько бы я ни приговаривала, ему все не нравилось.

– И кто тебя готовить учил? – фыркнул он под конец.

Вообще-то, съел он все.

– Никто, – честно призналась я. – Моя мама, знатная швея при дворе императора, уехала работать, еще когда я была совсем маленькой. Отец – простой ремесленник, кувшин для вина изготовит замечательный, но это не помогает в приготовлении блюд.

– Оно и заметно! – Вырвал руку, за которую я все еще цеплялась. – Редкостная гадость.

– Но Вы все съели, – улыбнулась я.

– Это потому что ты заставила! – отчитал меня Рэн.

– Я? Да ни в жизни!

Рэн надулся сильнее, обиделся и отвернулся, собираясь уходить, но задержался в дверях.

– Драная, невоспитанная кошка! – бросил он напоследок и вышел с гордо поднятой головой.

– Кошек вообще невозможно воспитать! – крикнула я вдогонку и тут же выдохнула.

– Эй! – позвал кто-то из поваров, когда Рэн окончательно ушел. – Отличная работа!

Обернувшись, я увидела, что все повара с улыбкой смотрели на меня.

– Что? – я не понимала, о чем они.

– Обычно господин в нас едой швыряет, а тут все съел.

– Швыряет? Как же он питается?

Те лишь пожали плечами. Я же поднялась на ноги и поклонилась.

– Спасибо вам за помощь, добрые люди!

После благодарности принялась готовить завтрак Арину и себе заодно. В этот раз повара помогли без лишних уточнений. Только я взялась за рис, как они уже плошками заставили мой поднос. Так я подружилась с поварами и с удовольствием отправилась обратно к своему пациенту.

К тому моменту, как я пришла, Арин уже не спал. Надулся, словно еж, обиженно провожал меня взглядом, пока я ставила поднос и закрывала дверь. Воздух еще не прогрелся – Арин мог замерзнуть.

– Куда ты ушла так рано? – негодовал он.

– А еда сама себя принесет? – с ухмылкой спросила я, про себя безумно радуясь ворчанью Арина.

С ним было по-другому во всем. Даже если он ворчал, это действовало как исцеление моей души. Что-то было особенное в Арине, и мне это все больше нравилось.

Он ничего не ответил, с аппетитом наблюдал, как я расставляла на столике еду, и думал, похоже, о чем-то своем. Подошла к нему и первым делом проверила рану: она немного кровоточила ночью, но пятно уже подсохло и стало темным. Хороший признак.

– Пересядешь? – предложила я.

Не глядя на меня, Арин выразил свое согласие и осторожно поднялся. Старалась ему не мешать, чтобы не ругался: по выражению его лица стало ясно, что он уже собирался. Свесил ноги с кровати, устал, запыхался, но заветная цель – стол с едой – грела душу. Тогда я помогла: перекинула его руку себе через плечо, медленно двинулась к столу вместе с ним.

– Как рана?

– Будто кто-то ткнул в меня раскаленной кочергой и забыл ее вытащить, – признался Арин с болью, и я осторожно усадила его за стол.

– Потерпи немного. – Села рядом. – Если будешь хорошо есть и много отдыхать, скоро все заживет.

Арин бы порадовался, но рана его действительно беспокоила. Он заметно устал от небольших передвижений, что и говорить. Посидел, собрался с силами, с трудом поел. Вновь пришлось помочь – и покормить.

Кормить его мне понравилось. Он ел с удовольствием, и неважно, что я готовила не сама. Улыбался, когда ему вкус оказался по душе. Совсем другой…

– Так не привык к слабости. – Под конец завтрака его снова смаривал сон.

– Это не слабость, а вынужденное восстановление, – поправила я, поднимаясь на ноги. – Давай перевяжем твою рану, и ты пойдешь восстанавливаться дальше. Всем это нужно, знаешь ли.

– Я – не все, – обиженно буркнул Арин.

– А кто же ты? – Я приободрилась, но он промолчал. – То, что ты особенный, стало понятно еще во время сражения.

Арин сначала о чем-то своем думал, а потом взглянул на меня. В этот момент мне сильно захотелось открыть дверь и впустить холодный воздух. Стало слишком жарко от его долгого взгляда. К тому же мне еще пришлось раздеть Арина, чтобы начать перевязку.

– Значит… – Голос его дрогнул, и это смутило теперь и самого Арина. Прокашлявшись, с трудом продолжал удерживать руки поднятыми. – Ты видела, как я сражался.

– Верно, – стараясь избегать его проницательного взгляда, улыбнулась я. – Это было… впечатляюще. Хоть сражения – это совершенно не мое, но в тот вечер сражались многие. Убийцы пугали смертью, воины клана Онэро… за них было неспокойно, ведь они держали оборону. Господин… за него было страшнее всего. И только ты один был словно лучик света среди всей этой пляски смерти. Ты пришел с надеждой на лучшее. Ты спас господина и сделал это по-особенному.

Меня захлестнули эмоции, и я невольно посмотрела на Арина. Удивительно, но он был смущен моим признанием.

– Извини, если сказала что-то не то, – покраснела и я.

– Нет, – тут же запротестовал Арин. – Ты сказала… – он запнулся, подбирая слова. – Просто… никто и никогда не называл меня особенным.

Я замерла и смелее заглянула в его глаза. Он смотрел в ответ, не отрываясь, будто это было для него важнее всего.

– Слова и дело – разные вещи, – заметила я с улыбкой. – Можно тысячу раз назвать цветок камнем, но суть не изменится.

Вернувшись к перевязке, чтобы не смущаться еще больше, я старалась не обращать внимания на то, как пристально за каждым моим движением наблюдал Арин. Промыв рану еще раз, я снова нанесла лекарство и начала бинтовать.

– Может быть, цветок и знает, что он цветок, – как-то слишком рядом со мной заговорил Арин. Я не сразу посмотрела на него. – Только если весь мир тебе твердит, что ты камень, в это невольно начинаешь верить.

Мы замерли в лучах утреннего солнца, плененные тишиной. Господин Этари был прав: здесь действительно очень тихо.

– Но… – несмело продолжал Арин, шоколад в его глазах подернулся пеленой. – Это важно – напомнить цветку, кто он такой.

– Я запомню, – зачем-то дала странное обещание.

Какое-то время мы все еще смотрели друг на друга, пока пожар смущения не вывел нас из оцепенения. Отведя взгляд, я вернулась к перевязке, Арин тяжело вздохнул. Все вроде бы закончилось, но почему-то стало особенно приятно быть к нему ближе.

Как это вообще происходит – сближение, о котором ни разу не думал? Вот ты вроде бы просто спас кому-то жизнь, но внезапно самое очевидное спасение – это не единственное, что так важно и необходимо. Мне было приятно слышать, что мои слова для него имели значение.

Но ведь и для меня это было не менее важно.

Помогла Арину вернуться в постель, уложила его. Он устало выдохнул и по инерции, как показалось, все еще удерживал меня за руку, медленно скользя по предплечью. Когда я взглянула на него, то заметила, как пристально он смотрел на меня. Это было не случайное событие: он делал это намерено.

Снова смущенно улыбнувшись, я сделала небольшую паузу, прежде чем отпустила и выпрямилась.

– Поспи, – хотела звучать как лекарь, желающий скорейшего выздоровления пациенту, но прозвучало нежно.

Фраза, сказанная с особой теплотой, растопила шоколадный цвет его глаз.

– Тебе тоже стоит отдохнуть, – заметил он. – Столько времени и сил ты на меня тратишь… Обещаю поправиться скорее.

Почему-то это кольнуло меня тенью разочарования. Ведь когда он поправится, мои обязанности будут завершены, и что тогда? Как сильно мне хотелось сказать ему об этом, но пока была не готова услышать ответ. Поэтому, прежде чем он задумался о причине моей заминки, быстро произнесла:

– Конечно, сейчас только отнесу посуду на кухню и тоже отдохну.

Арин о чем-то думал, о чем именно – сказать сложно, но, судя по неуверенной улыбке, он тоже о чем-то размышлял. Но свой вопрос не озвучил. Что же…

– Спи крепко, поправляйся скорее, – пожелала я, сделав шаг назад.

Арин проводил меня взглядом, хоть ему с трудом удавалось держаться и не засыпать, пока я не скрылась за дверью. Зачем он только так пленительно смотрел, если когда-нибудь это все неизбежно закончится?..

Глава 8

На следующее утро Арин проснулся вместе со мной. С каждым новым днем он чувствовал себя лучше, и, как бы странно ни звучало, меня это сильно удручало. Я рада, что он поправлялся, но наше время неумолимо заканчивалось. Мне бы хотелось его продлить.

– Ты пойдешь за завтраком? – задал вполне очевидный вопрос Арин.

– Конечно.

– Не хочу больше сидеть внутри, – надулся он. – Хочу на улицу.

Я тихо посмеялась и попыталась помочь ему сесть. К моему удивлению, он уже и сам справился. Это и радовало, и огорчало одновременно.

– Хорошо, будешь встречать рассвет, – поддержала я идею и помогла ему на себя опереться.

Сегодня повязка уже была чистой, значит, рана почти зажила. Это прекрасно. Но… сколько у нас осталось времени? Почему для меня теперь это стало настолько важно?

Арин – молодец. Пока отпустила его, чтобы открыть дверь, он крепко стоял на ногах, держался. Пусть и всего лишь пару секунд. Вывела его на веранду, усадила рядом с дверью. Пока ходила за одеялом – все-таки еще прохладно, – Арин наслаждался лучами солнца, которые полностью осветили его, поднявшись над крышей напротив. Это зрелище заворожило меня на мгновение.

Он улыбался, купаясь в лучах, словно в ванной. Пусть и с трудом, он поднял ладонь и вытянул ее навстречу солнцу, укрывая лицо тенями, чтобы видеть сквозь них рассвет.

С трудом заставила себя сдвинуться с места и подошла к нему поближе. Опустилась рядом и укрыла его одеялом. Он повернулся ко мне и улыбнулся так, что аж глаза защипало. Так нежно и доверительно, проникнув глубоко в мою душу. Он начинал ценить жизнь, подвергнув ее смертельной опасности.

– Пойду принесу завтрак, – оповестила я, оставив его улыбаться новому дню.

Этот миг был столь прекрасен, что я сама невольно задержалась, разглядывая солнце. Оно следовало за мной по пятам, очерчивая силуэты крыш домов и каменного забора. Я уходила, но солнце оставалось и со мной, и с Арином.

– Ой! – Я не глядя в кого-то врезалась. Отскочила и с ужасом обнаружила, что передо мной… – Господин Этари! Доброе утро! – Быстро поклонилась. – Простите…

Он нежно улыбнулся.

– Ничего, – заверил он ласково. – На самом деле утро сегодня действительно доброе. – Нервно улыбнулась в ответ. – Я искал тебя.

– Меня? – осмелела, подняв глаза на господина.

Он мягко кивнул.

– Ты сдержала обещание, – вдруг произнес он, а мое сердце пропустило удар. В тот миг я еще не хотела верить предчувствиям. А зря… – Ты спасла его.

Я замешкалась, недолго помяла пальцы, а потом кивнула.

– Я всегда держу обещания, господин. – Я опустила голову.

– Теперь знаю это наверняка, – поддержал меня он, я снова слабо улыбнулась. – Когда опасность может подстерегать на каждом шагу, я просто рад знать, что ты будешь рядом.

Что я могла на это ответить? Только слабой улыбкой давала понять, что благодарна за похвалу. Мне не нравился этот разговор.

– Но ты не лекарь, так ведь? – Как он это понял? – Не обижайся, я это говорю не для того, чтобы тебя обидеть. Я тут узнал: существует определенная градация. Сначала травница или травник – человек, способный использовать различные травы, чтобы спасать жизни; потом целитель или целительница – они умеют лечить серьезные недуги; а дальше лекарь. Последняя ступень мастерства. Конечно, это не шаманы, но мы говорим о людских способностях.

Этари мягко улыбнулся.

– Я подумал: если ты обучишься на лекаря, сможешь получить хорошее образование, поступишь в императорскую Академию и получишь диплом, впоследствии у тебя появится возможность даже открыть свою больницу.

– Господин… – как-то слишком грустно для такой перспективы заговорила я. – Что Вы хотите сказать?

– В моем лазарете работает лучший лекарь. Я бы хотел, чтобы ты выучилась у него мастерству.

Медленно обернувшись, я взглянула на далекую фигуру Арина, все еще сидящего на веранде и беззаботно наслаждающегося лучами солнца.

– А как же Арин? – спросила я о том, что волновало больше всего.

– Арин уже в порядке, – заявил господин Этари и сделал шаг ближе ко мне. – Ты спасла его. Теперь о нем позаботятся другие.

Словно по команде, появились две служанки с подносами с едой и заторопились к Арину. Внутри меня все умирало с каждым их шагом. Я знала, что когда-нибудь это закончится, но не думала, что все произойдет настолько быстро. Хотя… это было вполне очевидно.

Если задуматься, благодарность господина Этари была очень щедрой. Кто я здесь? Простая служанка, которой суждено всю жизнь стирать и убирать в чужом доме? Лекарь – это уважаемая профессия, открыть свою больницу… о таком можно только мечтать. Так ведь?

Девушки подошли к Арину, поставили вокруг него подносы с едой. Он тут же стал серьезным, попытался подтянуться, будто расслабленным был исключительно со мной. Но вторжение незнакомцев заставило его выставить защиту. Он о чем-то говорил с ними, не улыбаясь, но разговор скрывала утренняя тишина.

– Я рад, что ты оказалась рядом, – словно мое будущее дело решенное, заключил господин Этари. – И я буду рад, если смогу отплатить тебе тем же.

– Но я же спасла не вас.

С трудом оторвала взгляд от Арина и увидела, как Этари тоже смотрел на него.

– Ты спасла того, кто подставился под удар, спасая меня, – с благодарностью заметил он. – Это почти то же самое, что спасти жизнь мне.

Что я могла сказать? Нет, верни меня к Арину? Хотелось, как же сильно мне этого хотелось, но, учитывая мои цели, наверное, так будет даже лучше. Возможно, разобравшись с обучением, я смогу быть немного свободнее. И тогда…

– Пойдем, я провожу тебя. – Этари поманил за собой, я снова обернулась, напоследок взглянув на Арина.

Мне так хотелось, чтобы он посмотрел на меня, но он все продолжал о чем-то говорить со служанками. Мое нутро переворачивалось. Я ничего не могла сделать, только подчиниться.

Господин Этари привел меня в еще одну незнакомую часть дома Онэро. Здесь было тихо, но не настолько. Большой крытый зал скрывал пациентов, приемных лекаря было несколько, длинная галерея вела сквозь рощу невысоких, красивых деревьев, заканчиваясь небольшим двориком. Там нас уже ждал худощавый лекарь.

– Теперь это твой учитель, – без особых представлений сообщил Этари.

Я низко поклонилась в знак почтительного приветствия и поблагодарила господина. Он улыбнулся мне, наказал учителю хорошо меня обучать и ушел.

Мужчина казался строгим; наверное, так и было, разговаривай он со мной. Несмотря на глубочайшее уважение к Этари – хотя не думаю, что это действительно так, – учитель не сказал мне ни слова. Привел в святая святых – библиотеку лекарей, – указал на место за маленьким столиком в углу, положил передо мной несколько свитков, намекая на то, чтобы я их читала, и ушел.

Вот так и началось мое обучение.

По правде говоря, я пыталась. Запоминала названия, изучала свойства, состав, пыталась усвоить, как их применяли, но к обеду, когда моя голова уже распухла, случилось неожиданное. Снаружи послышались крики, я перепугалась, но не успела даже из-за стола встать, прислушивалась, как дверь распахнулась, и в библиотеке появился Рэн.

Он быстро поискал меня взглядом и, когда нашел, вспыхнул гневом.

– Сидишь, значит, книжки читаешь, – недовольно бросил он, а я смогла только рот приоткрыть от удивления. – Ну все! Конец твоему деревцу!

Две служанки, что, как оказалось, и создавали шум, виновато взглянули на меня, а сам Рэн быстро направился обратно. Тут уж я подскочила и припустила за ним. Догнала, когда он уходил из лазарета.

– Господин Рэн, подождите! – Он не ждал, но я бежала и, как догнала, повисла у него на руке.

– Пусти, драная! – Вырывался он.

– Господин, простите меня! Я думала, завтрак вам не понравился!..

– А кто разрешал тебе думать? – рявкнул Рэн и снова дернул руку, так, не всерьез.

– О, господин, простите меня, пожалуйста! Позвольте загладить свою вину и приготовить вам обед! Обещаю, завтра с утра я вас не подведу!

– И чего ты ждешь? Когда я умру от голода?!

Я радостно улыбнулась, ухватила его за руку покрепче и потащила за собой. Он жаловался всю дорогу на то, что я бегу слишком быстро, потом – что иду слишком медленно, что не предупредила о ступеньке, что сама споткнулась, в общем, он был недоволен. До кухни мы все же добрались, и я принялась готовить.

Повара снова пришли в ужас от появления ворчливого хозяина, но к тому моменту, когда я уже почти закончила приготовление блюд, все почему-то замолчали. Я была слишком увлечена, чтобы обращать на это внимание, поэтому только в последний миг обернулась и чуть не облила себя супом. Потому что в кухне появился Дэран Онэро.

– Что ты здесь делаешь? – вроде бы безобидно поинтересовался он у Рэна.

Последний чуть запереживал, сделал паузу, подкинул в воздух сухофрукт и слопал его.

– Жду еду, не видно разве? – хмыкнул Рэн.

– Я же тебе сказал: к нам приехали гости, ты обязан присутствовать на всех приемах, – спокойно напомнил господин Дэран.

Рэн весь скривился, с пренебрежением толкнул горшочек с мукой, к счастью, тот не разбился. Встретившись со мной взглядом, он дал мне понять, что делать. Когда они ушли, я, точнее, повара, закончили готовку и отправили меня в главный зал для приемов.

Не привлекая к себе внимания, принесла обед Рэну, расставила перед ним тарелки и удалилась. Он, конечно, радости не выразил, но свое обязательство я выполнила. Ну вот, теперь придется ему завтраки готовить… или хотя бы носить.

Кем были гости дома Онэро? Несколько мужчин, уже немолодых, с сединой в волосах. Богатые одежды лиловых оттенков, принадлежность к клану, но к какому – я точно не знала. Привлекать к себе внимание не хотелось, поэтому я не задержалась. Хотя последний быстрый взгляд назад бросила. И зря. Тут же чуть снова не столкнулась с пожилой госпожой. Она недовольно смерила меня взглядом.

– Простите! – низко поклонилась я ей.

– Разве я не сказала тебе, чтобы ты не попадалась у меня на пути? – осудила она.

– Да, госпожа, простите…

– Несчастное создание! – обругала меня женщина и проследовала мимо.

Надо бы избегать с ней встреч, не то что пытаться подружиться. Это невозможно, судя по ее настрою.

Вернувшись в свой уголок, я продолжила изучать лекарственные травы. До конца дня я не выходила из своего укрытия, ожидая, что ко мне нагрянет учитель и накажет за то, что я покидала место обучения. Однако, каким бы строгим он ни казался, полагаю, он больше предпочитал оставлять мне возможность заниматься самостоятельно. Что это означает? Правильно: свободу действий.

Но эту теорию еще стоило проверить.

Похоже, кроме господина Этари, никто не был в восторге от того, что я обучалась на лекаря. Что же, указание получено, мое дело исполнять.

Поздно вечером, когда солнце уже зашло, я поплелась на кухню. Сильно хотелось заглянуть к Арину, но я боялась встретить там служанок и увидеть, как он смеялся с ними. Я ведь была единственной до этого момента; что, если они ухаживали за ним лучше меня? Да и к тому же вдруг Арин сравнил меня с ними, и те девушки понравились больше? Как целительницы, конечно. Или кем тут меня считали?..

Нет, нужно было обрывать эти связи сразу. В конце концов, это должно было рано или поздно случиться. Возможно, рано даже лучше, ведь так мне не придется переживать еще сильнее.

Ох, и почему мне вообще хочется переживать?

На кухне уже никого не было, когда я пришла туда что-нибудь перекусить. Фонари горели только снаружи, а я знала здесь все довольно плохо, вот и уронила пару мисок, ударилась ногой об стол – дала о себе знать. К сожалению.

Когда за дверью мелькнула тень, я перепугалась до смерти, но потом послышался неуверенный голос госпожи Синь, и я заметно расслабилась.

– Госпожа, это я! – заверила ее, и она прошла внутрь, держась за сердце.

– Юин? Ты что здесь делаешь так поздно?

– Проголодалась, – призналась, подняв плошку с… чем – я еще не поняла: было темно.

– Ах-ах, я бы тебе что-нибудь приготовила, но, признаться, я совершенно не умею. – Усевшись на скамью, госпожа дала понять, что не уйдет.

Этим я и решила воспользоваться. Немного помолчала, подождав, не заговорит ли госпожа Синь сама: все-таки она это дело любила. Мои догадки оказались верными.

– Это похвально, что ты защитила господина Этари, – заметила она.

– Я не… то есть его спас Арин, а я только подлечила Арина, – поправила я, разыскивая что-нибудь съедобное.

– Но это же почти одно и то же, – заметила госпожа. – Если он спас господину жизнь, значит, спасая его, ты практически спасла жизнь господину.

Я ухмыльнулась.

– Забавно, господин сказал то же самое, – заметила в ответ.

– Вот видишь! Я тебе говорила! Слушай меня – и у тебя все получится.

Понимающе закивала, а потом все-таки спросила:

– А почему господин Рэн настроен против господина Этари? – поинтересовалась я осторожно, боясь вызвать гнев госпожи.

Но, к моему удивлению, госпоже Синь будто бы нужен был повод.

– О, давай я тебе все расскажу по порядку, – обрадовалась она. – Между младшими братьями разница всего лишь в два года, и раньше они были очень дружны. Но однажды господин и госпожа, родители братьев, взяли господина Этари и отправились праздновать его день рождения. Господин Рэн уже тогда был непоседливым юношей, а потому его не взяли, наказав тем самым за проступок.

– Так вот, в той поездке и случилось несчастье, – хоть и говорила о плохих вещах, все же госпожа Синь рассказывала с особым наслаждением. – На паланкин напали, убили господина и госпожу, да всех, кто с ними тогда поехал. Каким-то чудом выжил только господин Этари и спустя сутки весь грязный и истощенный вернулся домой. Господин Рэн его сразу же обвинил во всем и так и не перестал винить его даже спустя время.

– Но это, конечно же, неправда. Господин Этари хороший сын, он любил своих родителей. Да и ему было всего двенадцать! Что бы он мог такого ужасного сделать?

– Когда господин Рэн ругался с братом, он упоминал хисинов.

Глаза госпожи Синь загорелись.

– Господин Рэн ругался с братом? Когда? Опять?

– Они немного повздорили, больше ничего я и не слышала, – уверила, чтобы вернуть разговор в прежнее русло. – Так что? Это были хисины?

Госпожа с трудом подавила в себе любопытство.

– Котенок, хисины – это страшные сказки, которыми пугают детвору, – успокоила она первым делом. – Нет никого страшнее алчных людей. Клан Онэро считается самым влиятельным в провинции Лан. Да что там? Лично при мне господина Дэрана однажды приглашали ко двору во дворец императора! – Глаза госпожи сияли от гордости. – Многие завидуют такому положению.

– Значит, это нападение стало лишь чьим-то желанием ослабить клан? – подытожила я.

– Возможно, – не совсем согласилась со мной госпожа Синь. – Никто так и не знает, что действительно произошло. Паланкин-то так и не нашли, как и людей. Все со слов господина Этари было.

– Что? – удивилась я. – Так они могут быть еще живы…

– Нет, – покачала головой госпожа Синь. – Господина и госпожу знали все в нашей провинции, их бы узнали мгновенно, а слух об этом немедленно дошел бы до дома Онэро. Но никто и никогда больше их не видел. Они исчезли. И единственным объяснением было… ну, ты понимаешь.

– Ладно, – закивала. – А что же до господина Этари? Почему его отослали в пригород?

– Эх, все по той же причине, – отмахнулась служанка. – Господин Рэн не мог простить брата, винил его в случившемся и то и дело устраивал пакости. Один раз даже чуть не отравил, подмешав что-то в еду. Тогда господин Дэран и принял решение разделить их на какое-то время. Все-таки прошло десять лет, он наверняка думал, что оба повзрослели и успокоились. Но господин Рэн до сих пор хранит свою жажду мести и ненавидит.

– А как это связано с миндальным деревом?

– Что? – не поняла госпожа Синь.

– Миндальное дерево, что стоит едва живое в том дворике, где сейчас Арин. Оно как-то связано с господином Этари?

Госпожа Синь задумалась.

– Насколько мне известно, нет, – покачала головой она, а я нахмурилась.

– Но господин Рэн его ненавидит.

Тут служанка кашлянула, скрывая улыбку.

– Господин Рэн ненавидит все на свете, дерево – лишь один пункт из длинного списка, – пояснила она. – И честности ради скажу, что тебе не удастся спасти это деревце. Если уж господин Рэн что решил, его не остановишь.

– Пока два дня выиграла, – вздохнула.

– Ты уверена, котенок? – как-то странно спросила госпожа Синь, а потом снаружи мы услышали шаги.