Текст книги "Криасморский договор. Пляска на плахе"

3.2 Эллисдор

С такой пылкостью, как в Хайлигланде, Хранителя не почитали ни в одной другой части материка. Фанатичная любовь к богу выросла в буквальном смысле на крови – когда вся твоя жизнь наполнена болью, голодом, холодом и мучительным ожиданием скверного конца, невольно захочется верить хоть во что-то хорошее. Именно поэтому учение о Пути, обещающее всем праведникам блаженство и встречу с родными в Хрустальном чертоге после смерти, быстро обрело популярность в этих землях. Существовало ли это блаженство на самом деле или же попросту являлось величайшим обманом, придуманным ловкой кучкой латанийцев тысячелетия назад, судить было невозможно. В конце концов, из Хрустального чертога еще никто не возвращался, чтобы доказать или опровергнуть столь многообещающие заявления.

Тем не менее, наставников в Хайлигланде в высшей степени уважали и всячески привечали, да только среди церковников находилось не много желающих рисковать жизнью, чтобы отправиться в этот суровый край. Оттого появление незнакомого церковника в стенах Эллисдора не могло не привлечь внимания. Спустился даже сам Альдор, уставший от многочасового изучения прошений.

Опираясь на резной деревянный посох, во внутренний двор неторопливо вошел человек, мгновенно приковавший к себе множество взглядов. Сервы, беженцы и солдаты оторвались от работы и благоговейно затихли. Высокий мужчина средних лет с приятным, но усталым лицом тихо раздавал благословения. Дойдя до широкой лестницы, ведущей в господский дом, он поклонился стоявшему наверху барону. Видавший лучшие времена дорожный плащ распахнулся и явил взгляду всех присутствующих одеяние церковника и серебряный диск, качавшийся на длинной цепочке. Божий человек лучезарно улыбнулся.

– Добро пожаловать в Эллисдор, наставник, – кивнул Альдор.

– Я странствующий монах, – проговорил гость, оглядывая собравшихся. – Брат Аристид. Я несу слово о Пути и помогаю нуждающимся всюду, куда меня направит милостивый Хранитель.

Сенешаль улыбнулся в ответ.

– В Эллисдоре всегда рады божьим людям. Я барон Альдор ден Граувер, управляющий замком в отсутствие герцога Грегора Волдхарда. Что я могу сделать для вас, святой брат?

– О, это я хотел спросить, что могу сделать для вас и этих людей! – монах вновь растянул губы во всепрощающей улыбке и обвел рукой толпу. – Вы живете на жестокой земле, раздираемой конфликтами и скверным климатом. Это край суровых мужчин и стойких женщин. Но даже вам, веками видавшим лишь войну, боль и скорбь, иногда нужно ободряющее слово. Я хотел испросить разрешения на время остаться в замке, чтобы в меру своих возможностей помогать нуждающимся. По пути на север я встречал беженцев из Спорных земель. Мне подумалось, что я могу быть полезен в Эллисдоре.

– Разумеется, – кивнул Альдор. – Мы с благодарностью примем вашу помощь. Вы можете воспользоваться гостеприимством замка и побеседовать с наставником Дарарием – он ведает делами нашего Святилища.

Брат Аристид просиял.

– Воистину, бог со мной! Убежден, что не стану для вас обузой. Среди моих талантов не только знание грамоты и богословие. Жизнь в постоянных странствиях по Бельтере, Рикенаару, Гацоне и даже самой Эннии одарила меня различными умениями. Я также знаю толк в знахарстве и могу оказать помощь местным лекарям.

– Крайне ценный навык в наших краях, – заметил Альдор. – Добро пожаловать в Эллисдор.

3.3 Миссолен

«Итак, нас двое. Грегора Волдхарда из далекого Хайлигланда в столице не знают. Моя репутация тоже не играет мне на руку. Зато аристократы осознают, кто платит за их развлечения при дворе. Тем же, кто страдает провалами в памяти, нужно аккуратно напомнить».

И Демос напоминал. В столичной резиденции Дома Деватон, мало уступавшей императорскому дворцу размерами и роскошью убранства, постоянно давались званые вечера. Во времена празднеств в парадных залах лились рекой тонкие южные вина, играли лучшие музыканты империи, а лакомства разносили идеально вымуштрованные слуги. Получить приглашение к Деватонам означало стать частью высшего столичного общества. Этим статусом дорожили, за него боролись и стремились к нему столь отчаянно, что были готовы оказать знатному семейству любые услуги. Всем этим великолепием заправляла блистательная леди Эльтиния.

Именно поэтому Демос предпочитал занимать скромные покои в императорском дворце.

«Почему нам удается сотрудничать во всем, что касается интересов Дома, но, стоит затронуть тему моего будущего, как мы готовы разорвать друг другу глотки?»

Леди Эльтиния, несомненно, была поистине выдающейся женщиной, и Демос любил ее, как всякому сыну полагается любить мать. Не больше. Душевной теплоты и настоящего взаимопонимания между ними не было и в помине. Демосу случилось родиться первенцем, наследником огромного состояния и титулов, отчего с самого рождения он ощутил мощь давления материнских ожиданий. Жажда власти и тщеславие леди Эльтинии преследовали его со дня появления на свет. Порой Демос искренне хотел ее убить, но в то же время воздавал хвалу небесам за те жестокие уроки, что преподала ему мать.

Сейчас они вновь были вынуждены работать сообща. Леди Эльтиния давно оценила ставки. Разумеется, жертвовать своим положением ради какого-то хайлигландского варвара она не намеревалась, даже если бы Демосу не светила корона. Но обстоятельства сложились наилучшим образом для удовлетворения ее неуемных амбиций. А посему она уже давно обзавелась списком дворян, которых следовало привлечь на сторону Деватонов. Особенно следовало бороться за Рикенаар. Именно этим леди Эльтиния и занималась, когда Демос незаметно покинул банкетный зал резиденции.

Увешанный гобеленами широкий коридор подарил прохладу, и начавшаяся было мигрень немного утихла. Казначей вздохнул с облегчением, но тут же поморщился от боли иного рода: нога напомнила о себе. Становилось все хуже. Теперь Демосу приходилось передвигаться медленно и лишь при помощи трости.

«Интересно, когда же государственная служба вконец меня добьет?»

– Идем, – коротко бросил Демос Лахель, дожидавшейся его возле двери к потайной лестнице. Излюбленный цветастый платок на голове она сменила на черный. – Ихраз готов?

Эннийка с сомнением посмотрела на ногу господина.

– Брат ждет в саду. Вы уверены, что сможете пройти такое расстояние? Путь неблизкий.

«Разве у меня есть выбор? На лошадь я не залезу, а экипаж, как и паланкин, привлечет к себе ненужное внимание. Но увидеться с Арчеллой необходимо. Чем скорее, тем лучше».

– Справлюсь, – тихо проговорил казначей и, накинув на плечи простой темный плащ, медленно поковылял дальше. Вскоре он в растерянности остановился перед узкой лестницей.

«Совсем забыл об этом затруднении. Какой позор – глава могущественного дома не может справиться с безобидными ступенями!»

Он сделал осторожный шаг. Нога вспыхнула болью и отчего-то стрельнула в позвоночник. Демос сдавленно взвыл, но, поймав полный сострадания взгляд телохранительницы, сделал ей знак не вмешиваться.

– Должен… сам, – прокряхтел он и, крепче схватившись за перила, продолжил спуск.

Неуклюже преодолевая спуск, Демос отчасти возрадовался своим увлечениям иностранными языками: на каждую ступеньку приходился добрый десяток ругательств, которыми казначей мысленно костерил злополучную лестницу на всех известных ему диалектах.

«И ведь ни разу не повторился. Почти повод для гордости. Проклятье, как же больно».

Лахель молча двигалась рядом, готовая помочь в любой момент. Ближе этой немногословной женщины и ее брата у Демоса не было никого. Двое слуг-эннийцев знали большую часть его слабостей и пороков, могли перечислить каждую его болячку, были верны и пользовались привилегией говорить с господином откровенно. И все равно, с какой бы доверительной теплотой Демос ни относился к телохранительнице-южанке, он не позволял себе крепких выражений в ее обществе.

«В конце концов, она тоже дама, пусть и бывшая рабыня».

Когда вынужденная экзекуция подошла к концу, и Демос почувствовал ровную твердь каменного пола, силы на миг его покинули. Лахель среагировала мгновенно и подхватила слабеющего господина под локоть.

– Все в порядке, – сглотнув, проговорил Деватон. – Просто это оказалось сложнее, чем я предполагал.

Казначей пошарил в кармане и выудил маленькую шкатулку с паштарой. Сунув в ноздри по щепотке, он шумно вдохнул и прикрыл глаза. Через несколько мгновений ему стало легче, а боль в ноге притупилась. Лахель неодобрительно покачала головой, но промолчала.

«Не смотри на меня с укоризной, дорогая. Я прекрасно осознаю, что иду по скользкой дорожке, но сейчас это единственный способ оставаться в сознании. Когда-нибудь я остановлюсь, если еще буду на это способен. Но не сегодня».

Они вышли на задний двор. За стеной располагался прекрасный сад с фонтанами, фруктовыми деревьями и скульптурами. Гости наслаждались теплым весенним вечером, прогуливаясь по засыпанным белой мраморной крошкой аллеям. Опьяненные ароматным воздухом, заливались соловьи. Объявленный церковью траур, казалось, никого не волновал.

«Чудный вечер. Досадно, что мне придется наслаждаться им в бедняцком квартале».

Миновав низкую стену сада, Демос и Лахель свернули в другую сторону. Они медленно прошли мимо амбаров, складов и нескольких погребов. Вдалеке ржали лошади и слышались разговоры слуг.

Ихраз ожидал господина и сестру в тени пристройки, и он был не один. Деватон с усилием подтянул ногу и оперся на трость. Собеседник Ихраза заметил их издалека и пошел навстречу казначею.

«Да это же мастер Арчелла собственной персоной! – Демос прищурился, узнав могучую фигуру шпиона. – Как благородно с его стороны избавить меня от необходимости тащить свои искалеченные ноги через полгорода».

Подойдя ближе, Демос понял, что не ошибся.

– Мастер Арчелла, – тихо произнес казначей. – Вот так неожиданность. А я как раз собирался навестить ваше логово.

Шпион откинул капюшон и грациозно поклонился:

– Рад видеть вас в добром здравии, лорд Демос.

«В добром? Шутишь?».

– И что же заставило вас лично прокрасться в мой дом?

– Он перехватил меня на выходе из дворца, – недовольно проговорил Ихраз. – Охрана совсем распоясалась.

Арчелла обворожительно улыбнулся, нависнув над Демосом.

– Я лишь напомнил вашей светлости, что стою своих денег, – беззлобно усмехнулся он. – Мне передали, что вы пожелали увидеться со мной лично, и для разнообразия я решил прогуляться.

Демос жестом отпустил телохранителей и крепче перехватил трость. Ихраз и Лахель безошибочно уловили намерение господина и отошли в сторону.

Шпион бросил на Демоса заинтересованный взгляд:

– Я весь внимание, ваша светлость.

– Скажите, мастер Арчелла, кто может незаметно пробраться в императорский дворец и вывести оттуда человека так, чтобы это осталось незамеченным?

– Например, я, – улыбнулся исполин.

– Но ваши люди этого не делали.

– Вы же меня об этом не просили.

– Только не вздумайте изображать оскорбленную невинность, мастер Арчелла. Я знаю, что вы кормитесь не только из моего кармана, но не препятствую до тех пор, пока это не мешает нашему сотрудничеству.

Шпион равнодушно подал плечами.

– Всегда ценил вашу мудрость. Однако мои люди работают во дворце исключительно по вашему указу.

«Еще бы. Твоя верность стоила мне очень дорого».

– И сейчас мне нужно знать, кто еще способен провернуть трюк с кражей человека из дворца, – настаивал казначей.

– Мы же в столице, милорд…

– Именно поэтому я адресую этот вопрос вам. Я всего пять лет живу в Миссолене и могу что-то упустить. Напрягите память, Арчелла. Столица – ваш дом.

Шпион почесал аккуратно подстриженную бороду.

– Кто бы это ни сделал, у него либо были очень крепкие связи во дворце, либо способ отвести охране глаза, – он многозначительно посмотрел на казначея. – Деньгами, угрозами или даже колдовством. Это точно не сами таргосийцы: их руки коротки, а влияния недостаточно. Впрочем, сомневаюсь, что и у имперцев есть ресурсы для столь дерзкого деяния.

– У имперской знати нет не только ресурсов, но и мотивов, – устало проговорил казначей. Нога начинала ныть все сильнее. – Дама, о которой мы говорим, не представляла угрозы для их положения.

– Тем интереснее клубок, который мы распутываем. Я очень люблю загадки, которые вы мне подкидываете.

«А еще больше – деньги, которые я тебе плачу».

– Итак, ваше последнее слово, мастер Арчелла? – боль становилась невыносимой. Демосу хотелось тихо скулить, и держался он лишь благодаря паштаре, действие которой начало слабеть.

– Есть только одно место, закрытое от меня и моих людей, – стерев с лица привычную улыбку, прошептал шпион. – Место, пробираться в которое не рискую даже я, ибо боюсь гнева братьев из Коллегии.

– Церковь, – кивнул Демос. – Я думал об этом.

– В этом я не помощник, при всей моей глубочайшей любви к вашей светлости. Ради вас я отправлю своих людей куда угодно, но только не в Эклузум.

Казначей поднял глаза на шпиона и, вопреки ожиданиям, не увидел насмешливых искорок в его взгляде. Лучший шпион столицы, один из умнейших людей империи… боялся.

«Что же сделали наставники с нашей верой, если вместо надежды на жизнь после смерти теперь она внушает людям страх?»

– Я понимаю, мастер Арчелла, и не буду требовать от вас ничего, кроме молчания. Впрочем, один из ваших людей все же мне понадобится. Следует проверить кое-что еще.

– Благодарю, лорд Демос, – с явным облегчением проговорил шпион. – Я пришлю человека.

Деватон жестом подозвал своих телохранителей, дав понять, что аудиенция закончена. Арчелла надвинул капюшон на глаза и растаял в темноте.

«Ирвинг был прав. Если в исчезновении императрицы замешаны наставники, я и сам себе не завидую. Впрочем, в этом есть особая ирония – убежденному безбожнику предстоит влезть в дела церкви. Интересно, не рухнут ли на меня своды Великого Святилища за такую дерзость?»

3.4 Вольный город Гивой

Громкие крики на разных языках, плеск воды и топот сотен ног разрывали Артанне уши. Сотница в сопровождении нескольких бойцов пробиралась через толпу и мысленно проклинала прибывшие утром корабли. Близился ярмарочный сезон, и торговцы окончательно обезумели.

Народу было полно. Некоторых приходилось расталкивать локтями. Шрайн шел впереди командира и небрежно, словно косил траву, распихивал зазевавшихся горожан по сторонам. Артанну тошнило от резких запахов и шума – с самого утра мучительно раскалывалась голова. Но еще сильнее ее мутило от дурных предчувствий.

Они почти пришли. Артанна надеялась, что вести, которые принес этим утром ее секретарь Вал, были ошибкой. Надеялась, но не очень-то верила в счастливое стечение обстоятельств. Оцепление городской стражи и знакомая Артанне алая мантия Гвиро окончательно развеяли сомнения.

Шрайн увидел все первым и резко остановился – так, что Артанна врезалась в его плечо. Наемница чертыхнулась, инстинктивно приложила руки к вискам и попыталась протиснуться вперед, но была остановлена огромной ручищей. Великан несколько мгновений изучал место, глядя поверх голов стражников, а затем, наконец, повернулся к наемнице:

– Тебе не обязательно на это смотреть.

– Обязательно, – вагранийка с силой оттолкнула товарища, освобождая дорогу.

Гвиро выставил вперед руку.

– Артанна, я не уверен, что…

– Да ты никогда ни в чем не уверен! – рявкнула наемница. – Пропусти меня или, клянусь, на этой улице станет трупом больше.

Гвиро сдался, сокрушенно покачал головой и жестом приказал страже расступиться. Зрелище, открывшееся Сотнице, заставило голову раскалываться еще сильнее. Тошнота подкатила так резко, что Артанна едва не вывернула весь скудный завтрак на труп.

Пересилив себя, наемница опустилась на колени возле тела. То, что еще вчера дышало, изящно острило и звалось Рианосом, сейчас больше напоминало рубленый фарш. Слишком много ран для одной смерти. Кусок мяса, смешанный с кровью, помоями и дерьмом. Лекаря можно было опознать лишь по длинным волосам цвета соломы и разорванной эннийской одежде. Его любимая туника, застиранная почти до дыр. Артанна стерла грязь с уцелевшей щеки и увидела рабское клеймо.

Вал не ошибся.

– Ри, – выдохнула наемница. – Кто же тебя так?

– Не представляю, кто мог совершить подобное, – тихо сказал подошедший Гвиро. – Мне жаль, Артанна. Действительно жаль.

Не отнимая руки от лица мертвого товарища, женщина подняла взгляд на любовника:

– Это не просто убийство, Федериго. Это месть.

– Возможно. Но за что?

– Почем мне знать? – огрызнулась женщина. – У Рианоса было долгое прошлое. Где его нашли?

Гвиро махнул рукой в сторону деревянного дома, окна которого украшали топорно вырезанные наличники:

– Там, сегодня на рассвете. Лежал вон в том закоулке.

– И никто ничего не видел? – поразился Шрайн. – Место не сказать, чтоб людное, но здесь ходят.

– Никто.

– Дерьмо, – Артанна тяжело поднялась на ноги и подошла к дому. Оцепление расступилось, давая ей дорогу.

Наемница внимательно изучила место, но смотреть там было не на что. Только обрывки старых праздничных гирлянд мерно колыхались под дуновением ветра с реки. Она молчала, собираясь с мыслями. Кому мог понадобиться безобидный энниец? Религиозным фанатикам в Гивое были не рады, но о колдовском даре Рианоса знала только Артанна, а она не трепала языком. Красть у лекаря было нечего. В городе его не задирали. Тогда почему?

Гвиро приблизился к Артанне и словно невзначай прижался к ней плечом. Единственное проявление нежности, что он мог позволить себе на людях.

– Как давно он пропал? – спросил Федериго.

– Ушел вчера днем, – ответил Шрайн. – Когда не вернулся после ужина, мы отправили парней на поиски. Наши заглянули к травнику – Рианос должен был забрать у него товары. Лавочник сказал, что он приходил, взял все необходимое и отправился домой.

– Нашли тех, кто мог видеть его по пути обратно? – Артанна исступленно терла виски. Головная боль становилась невыносимой, а от вони к горлу снова подкатила тошнота. – И что он вообще мог забыть в этом месте? Оно совсем не по дороге.

– Свидетелей нет, – ответил Веззам.

Со стороны площади послышался шум. Оцепление расступилось перед десятком вооруженных людей с шевронами «Братства». Сотница, повинуясь инстинкту, положила руку на эфес меча.

– Не делай глупостей, Артанна. Молю, только не делай глупостей, – шепнул Гвиро.

Сам Танор – крупный и плотный человек, с ног до головы утрамбованный в одежду из толстой кожи, шел впереди. Куртка предводителя наемников сидела настолько туго, что, казалось, вот-вот треснет по швам. Широко улыбаясь, Танор вальяжно проследовал мимо бойцов «Сотни» и подошел к Артанне. Солнечный блик отразился от его бугристой лысины. Двое поразительно похожих друг на друга наемников, что следовали позади Танора, переглянулись и одновременно поправили пояса с ножами.

– На кой черт ты притащил сюда Чирони? – вместо приветствия бросила Артанна.

Танор обернулся к братьям и пожал плечами:

– Сами вызвались. Мы всего лишь пришли выразить соболезнования, – маленькие глазки на изрезанном старыми шрамами лице хитро сверкнули и остановились на одном из бойцов «Сотни». – Великая печаль. Кто же теперь будет штопать твою тощую задницу?

Артанна смерила обоих Чирони презрительным взглядом. Позади братьев мелькнула щегольская шапочка с цветастым пером – Пираф. Десятник молча взмахнул рукой в знак приветствия.

– Преступная осведомленность, – процедила Артанна, встретившись глазами с Танором. – Как быстро, однако, разлетаются новости. Ведь я буквально только что подтвердила, что этот кусок мяса – мой лекарь.

– Люблю узнавать все первым, грешен, – предводитель «Братства» отвесил шутливый поклон. – Как же иначе, ведь мы с тобой никак не можем поделить наш прекрасный город. Мои глаза и уши везде.

Артанна подошла ближе и недобро улыбнулась.

– Тем интереснее получается ситуация. Это твоя территория. Выходит, мой человек пропал на твоей земле. Где же были твои глаза и уши в тот момент?

Танор наградил ее ленивой улыбкой.

– Возможно, они не всегда внимательны. Всякое случается – это же наемники. Территория большая, патрули не могут уследить за всем.

– Вот именно. Тебе платят хорошие деньги, а ты дерьмово выполняешь свою работу, – наемница кивнула помощнику наместника. – Прошу заметить, синьор Гвиро, мастер Танор сам это признал.

– О, да ты вздумала меня обвинять. И в чем же? – широкая улыбка обнажила желтые зубы наемника.

– Мой. Человек. Пропал. На. Твоей. Земле, – Артанна чеканила каждое слово, надвигаясь на Танора. – Когда мы делили город, ты клялся наместнику, что наведешь порядок. «Братству» доверили охрану Литейных и Порта, и ты не оправдал доверия.

– Как будто у тебя все гладко.

– В моих кварталах не рубят людей в фарш, – прошипела наемница. Ее пальцы крепче стиснули эфес меча. – Или же твои люди могли отлынивать по приказу. Ведь ослабление моего войска, в первую очередь, выгодно тебе. Как ловко – лишить «Сотню» лучшего лекаря.

Танор с неподдельным интересом выслушал тираду Артанны и, помолчав, разразился громогласным хохотом.

– Да ты и правда допилась! Или еще не протрезвела после вчерашнего? А то я наслышан! Вы с Фестером, кажется, едва не перевернули весь кабак вверх дном.

– Погодите! – Веззам рыкнул так, что Танор едва не подпрыгнул от неожиданности. Ваграниец ближе придвинулся к трупу. – У него в ладони что-то есть…

– Что там? – отозвался Гвиро.

Ваграниец с усилием разжал пальцы Рианоса.

– Проклятье…

– Говори, что бы это ни было, – приказала Артанна. Голос сорвался, и она мысленно обругала себя за слабость. Не здесь. Не сейчас. Не перед этим отребьем.

– Черт. Смотрите сами, – Веззам протянул ему нашивку «Братства». – А к тебе, Папаша, вопросов все больше.

– Дерьмо, – прогудел Шрайн.

– Господин Танор, объяснитесь, – приказал Гвиро.

Артанна проигнорировала слова наемника и повернулась к Гвиро.

– Слушайте все! – зычно крикнула Сотница и указала на Папашу. – Я, Артанна нар Толл, обвиняю этого человека в уклонении от выполнения договора с наместником. Я обвиняю Танора Сардо в недобросовестном отношении к охране вверенной ему территории, что косвенно послужило причиной гибели моего человека. Я обвиняю его людей в убийстве невинного человека. И я требую личного внимания наместника к случившейся трагедии.

По толпе зевак прокатился тревожный шепот. Бойцы «Братства» плотно обступили своего предводителя и демонстративно положили руки на рукояти мечей. Шрайн, Веззам и еще несколько наемников из «Сотни» отреагировали немедленно.

– Клевета! – проревел Танор. – Чушь! Я ничего об этом не знаю! Это чертова подстава. Она просто хочет заполучить мою территорию для своей выгоды. Как далеко готова зайти эта вагранийская шлюха, чтобы прибрать к рукам весь город?

– Не дальше, чем ей позволят.

Гвиро вздрогнул, услышав знакомый голос наместника.

– Синьор Кирино, – наемница поклонилась в знак приветствия, все еще не отнимая руки от оружия.

Танор неуклюже сгорбился в попытке изобразить любезность.

– Добрый день, синьор…

– Молчать! – грубо оборвал его наместник. – Мои соболезнования «Сотне».

Вагранийка кивнула. Синьор Кирино, оставив сопровождавших позади, жестом велел наемникам убрать оружие. Наместник, крякнув, опустился на корточки возле тела лекаря и принялся внимательно осматривать раны.

Артанна следила за каждым его движением. Они не были врагами, но и дружба между ними так и не заладилась – Кирино догадывался о тайных делишках Сотницы и, разумеется, не одобрял. Наместник казался древним стариком и всячески демонстрировал свою немощность, однако внешность обманывала. В Кирино все еще кипела жизнь, он обладал острым умом и очень крепкой памятью. Слишком крепкой, по мнению Гвиро. Порой это мешало.

Кирино прикрыл ладонью морщинистое лицо и погладил седую бороду.

– У вас есть предположения относительно убийцы? – обратился он к Артанне.

Наемница покачала головой:

– У него в руке шеврон человека Танора. Кому он мог принадлежать, не имею понятия.

– У него были враги?

– Насколько мне известно, нет.

– Зато враги есть у вас, Артанна.

– Вы полагаете, это было посланием для меня?

– Для всех нас, – наместник поднялся и взглянул на переулок, где нашли Рианоса. – Выставить такое в паре кварталов от ратуши… Громкое заявление.

– По-вашему, мне объявили войну?

– Хорошо, если только вам, Артанна, – Гвиро подставил пошатнувшемуся наместнику локоть. – Как бы то ни было, всем нам следует быть настороже до тех пор, пока мы не выясним подробности.

Артанна кивнула.

– Покойный следовал Пути, – сказала она. – Вы позволите забрать останки и провести ритуалы?

– Разумеется, – согласился старик. – Расходы на церемонию возьмет на себя городская казна. Жаль, что так вышло. Мы собирались даровать лекарю гражданство через пару лет.

– Благодарю, синьор Кирино.

Вагранийка сняла плащ и подала Шрайну, чтобы тот накрыл изуродованное тело.

– Но факт, что подобное преступление было совершено на охраняемой территории, вызывает у меня интерес, – наместник поглаживал бороду, устремив на Танора немигающий взгляд выцветших глаз. – Особый интерес. Мы разберемся с этим в ближайшее время. Буду ждать вас обоих, – синьор Кирино перевел взгляд с Танора на Артанну. Оба кивнули. – В самое ближайшее, – повторил он и направился к выходу с площади.

Гвиро, бросив на Артанну тревожный взгляд, последовал за наместником. Стража расступилась. Когда Кирино и Гвиро скрылись в толпе, Танор, наконец-то, стер с лица лебезящую улыбочку.

– Это подстава! – главарь «Братства» выхватил нож и приблизился к Артанне. – Сама, небось, подстроила. Думаешь, раз трахаешься с Гвиро, то тебе что угодно сойдет с рук?

Наемница стояла неподвижно, спиной чуя ярость своих бойцов.

– Спокойно, мальчики, – мягко проговорила Сотница, убирая с лица волосы. – Танор, конечно, идиот, но он ведь понимает, что любой вред, причиненный «Сотне» до разбирательства у наместника, лишь ухудшит его положение. Так ведь, дорогой?

Наемник сплюнул под ноги и посмотрел на вагранийку исподлобья:

– Только до разбирательства.

Артанна вновь пропустила сказанное мимо ушей и обернулась к своим бойцам:

– Тело предадим огню в поместье. Позовите наставника. Третий, отвечаешь ты, – устало сказала она, обратившись к Шрайну.

Великан переглянулся с Веззамом, и наемники принялись заворачивать тело в несколько плащей. Великан без усилий поднял мертвого лекаря на руки и зашагал через расступившуюся толпу.

До поместья дошли молча. Никто не убивался, не причитал, не плакал. Рианосу уже было все равно. Единственное, что могла сделать для него Артанна, – узнать, какой урод сотворил эту мерзость.