Текст книги "Скрытые чувства"

– Конспиратор! – усмехнулась я. – А делал вид, что ты ему не нравишься.

– Мужчины, – притворно вздохнула Фелиса. – Все они сначала делают вид, что равнодушны.

А меня внезапно пробрал смех, я бы даже сказала, хохот. Потому что девочка попала в точку. Ладислав ведь тоже шифровался и «пытался избавиться от наваждения», то есть от внезапно вспыхнувшей симпатии к помощнице дочери.

Аккуратно смахнув навернувшиеся на глаза слезы, набралась смелости и выдала:

– Я тоже посчитала, что мой роман с твоим отцом тебе не понравится. Особенно после твоих слов.

– Каких?

– О том, что не сядешь за один стол с девушкой отца.

– Вообще-то я имела в виду Надин.

Имя спутницы Ладислава подействовало на меня как ушат ледяной воды.

– У них все серьезно?

– Судя по тому, что он ужинал сегодня с тобой, – нет.

Ну да, а тогда в «Полуночном небе» он ужинал с ней.

– Как ты заметила, у отца пунктик насчет людей и ящеров. Старость, мозги, закостенелость и все такое. Если пригласил тебя, значит, ты ему очень нравишься.

Комплимент так себе, учитывая всякие пунктики, но с этим к Ладиславу, а мне бы с Фелисой до конца разобраться…

– Значит, ты не думаешь, что я претендую на место твоей матери или еще что-то в этом роде? – задала я самый важный для меня вопрос.

Фелиса мигом посерьезнела и смело встретила мой взгляд:

– Маму ты все равно не заменишь, но ее больше нет. А отцу нужно двигаться дальше, так что пусть он лучше встречается с такой классной девчонкой, как ты.

– Лисс Рокуш, листер Берговиц просил передать, чтобы вы зашли к нему в кабинет. – Майя заглянула в «мастерскую» Фелисы. – Для важного разговора.

Мы как раз закончили тот образ с юбкой, которая не давалась нам в субботу, поэтому можно было немного расслабиться и отдохнуть. Выпить ячи, перекусить, подумать, сколько всего еще осталось доделать. Визит к Ладиславу в эту картину не вписывался от слова «совсем».

– Сейчас?

– В течение получаса.

Помощница ящера, как обычно, нацепила маску сдержанности и смотрела на меня с долей снисходительности. Но мне сейчас было не до Майи.

– Передайте листеру Берговицу, что я не могу прийти. У нас слишком много работы, чтобы отвлекаться.

– Если нужно, я вас подменю.

Даже так? В этом доме все выполняют приказы Ладислава, но я, лакшак его забодай, – не все!

– Не стоит. Чересчур долго объяснять вам, что к чему.

– Я сообразительная, – процедила секретарь вышестоящего начальства.

Не только сообразительная, но и терпеливая: даже не упрекнула в том, что приходится меня заменить, пока я буду общаться с Берговицем.

– В этом я не сомневаюсь, но все равно – нет.

Теперь во взгляде Майи сверкнули угли: видимо, терпение было на исходе. Но я не собиралась пасовать.

– Что мне сказать листеру Берговицу?

– Правду! Что я слишком занята.

И что не хочу с ним важных разговоров.

– Иди, Лили, с остальным я сама справлюсь, – вклинилась между нами Фелиса. – Можешь быть свободна до утра.

И подмигнула. Вот ящерица!

Ей, кстати, понравилась идея, что я встречаюсь с ее отцом, и заверения, что это было всего лишь одно свидание, она пропустила мимо ушей. Как будто я не знаю, что позже приедет Нат якобы для примерки своего костюма, поэтому она и хочет меня спровадить. И вообще я хотела поговорить с братом о произошедшем (судя по сообщениям на мой номер, он тоже был не против пообщаться), а не выслушивать листера Я-Сделаю-Все-По-своему.

Потому что не я вчера испортила нам свидание. Не я разрушила хрупкий мостик нашего взаимопонимания. Не я назвала своего братом третьим сортом. Если кое-кто этого не понимает, это его проблемы!

Но, видимо, Ладислав считал иначе. К тому же думал, что, стоит ему меня позвать, радостно побегу навстречу. Не дождется!

Чем больше я думала о вчерашнем, тем больше заводилась. В самом плохом смысле этого слова. Ночью не могла уснуть, ворочалась с боку на бок: то вспоминала неистовый полет над Западным мостом, то жесткую фразу Ладислава о том, что Нат с Фелисой друг другу не подходят. Да кто он вообще такой, чтобы решать, кто кому подходит, а кто нет?! Но особенно меня злило то, что ему было наплевать на мое желание не выдавать нас и не рассказывать все брату и Фелисе. Пусть девочка все поняла и приняла, это не отменяло самого факта, с которым я отказывалась мириться.

Поэтому я приняла решение больше об этом не думать, и у меня даже получилось полностью окунуться в наш с боссом проект и выбросить ящера из головы. Однако он никуда выбрасываться не собирался.

Но и бегать от него я тоже не стану. Послушаю, что скажет эта рептилия. И лучше ему говорить по делу!

Майя оставила нас в покое и ускакала в неизвестном направлении (видимо, боялась, что Фелиса передумает и припашет ее шить платьица). А я специально заглянула на кухню, сделала себя ячу и сэндвич, выждала ровно тридцать пять минут и только затем поднялась в кабинет Берговица.

Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и сверлил меня взглядом. Я мстительно ответила тем же.

Но Ладислав не задержался на месте, в несколько мгновений преодолел расстояние между нами и развернул меня в сторону двери:

– Пойдем. Мы уже опаздываем.

– Куда? – опешила я от такого приветствия.

– На встречу с Еленой.

Понедельник! Точно! Встреча с Еленой, о которой я благополучно забыла. Правда, совесть меня мучила недолго. Потому что забыла я о ней из-за Ладислава!

– А предупредить ты не мог? – осведомилась я, когда мы оказались уже в его машине. Мстительный настрой пришлось отложить до лучших времен, я включила деловую Лилиан. – Я бы нормально отпросилась.

– Ты же хотела сохранить подготовку к вечеринке в тайне. Я придумал тебе алиби.

А, нет, не включила!

– Я и наше свидание хотела в тайне сохранить, но ты решил иначе.

– Ты поэтому злишься?

Мне дико захотелось стукнуть ящера чем-то тяжелым, прямо кулаки зачесались. Жаль, он за рулем, и вообще рукоприкладство наказуемо согласно киронскому уголовному кодексу. Очень жаль.

– Если ты не понимаешь, почему я злюсь, то нам больше не о чем говорить. Просто расскажи, как вести себя с Еленой…

– Я должен объясниться, – перебил меня ящер. – Насчет своих слов о людях.

Я едва не ответила (из вредности), что он мне ничего не должен, но вовремя прикусила язык. Вместо этого сложила руки на груди и кивнула.

– Вчера, когда я сказал, что люди слабее ящеров, я подразумевал, что скорость реакции и физическая сила у них от природы хуже.

– У нас, – сухо поправила я. – Но какое это имеет отношение к жителям мегаполиса? Мы не в лесу живем, в городе важнее навык общения, богатство и влияние, а не физическая подготовка.

– Это не так, Лилиан. Твой брат не сможет дать отпор таким, как Киррин Марпич, не убежит от шэм…

– Я убежала!

– Тебя ранили, – не преминул заметить этот расист.

– Я защищала Фелису.

– Я это помню.

– Против Марпича мало кто выстоит, – бросила я раздраженно. – Тогда парень твоей дочери должен быть как минимум спортивным чемпионом Кирона в двух категориях.

– Двух? – приподнял брови Ладислав.

– По борьбе и по бегу, чтобы мог обогнать шэм.

На лице мужчины появилась слабая тень улыбки, которая тут же растаяла.

– Достаточно быть просто ящером.

– Да ну?

– Это правда. Я бы справился и с шэмами, и с Марпичем.

Я бросила взгляд на мощную фигуру Ладислава: даже под пиджаком бугрились мышцы. А от него самого веяло силой и опасностью с первой нашей встречи. Охотно верю, что он со всем справится.

– Допустим. – Я пожала плечами. – Но умение дать по морде – это не всё. В конце концов, Фелиса выбрала Ната, а не Марпича.

Ладислав поморщился, будто сама мысль о встречах его дочери и моего брата вызывала у него зубную боль.

– Не всё, – процедил он, – но это не отменяет того факта, что рядом с человеком Фелиса рискует.

– Для безопасности существуют телохранители!

– И когда это ее останавливало?

На это ответить было нечего, босс и правда делала что хотела. И если захочет остаться с Натом наедине, то останется.

– Все равно не могу понять, при чем здесь люди, – не сдавалась я, предпочтя смотреть на пригород за окном, а не на эту самоуверенную гору мышц и чешуи.

С минуту в салоне автомобиля висело гнетущее молчание, тем неожиданней прозвучал голос ящера:

– Моя жена погибла из-за человека.

Человека?

Во рту мигом пересохло, я перестала рассматривать живую изгородь и повернулась к Ладиславу, а с губ слетел простой вопрос, который не смогла удержать:

– Как?!

Память заработала, вытаскивая из подсознания все, что я читала и запомнила о том трагическом случае. Прессу не пустили дальше ограничительных лент, поэтому даже фотографий той аварии почти не было. И подробностей тоже. Что, если историю пытались замять?..

– Ее убили? – добавила я совсем тихо.

– Нет.

– Тогда я не понимаю.

– У Холли не было прав, поэтому у нее был водитель. Человек. В ту ночь она возвращалась с благотворительного ужина, я не смог с ней поехать из-за важных переговоров, продлившихся допоздна. Из-за ливня трасса превратилась в стекло…

Голос Ладислава звучал глухо, и я неосознанно потянулась к его руке, положила ладонь на предплечье.

– Он вел автомобиль на высокой скорости. Не знаю, чья это была инициатива, его или супруги, но на одном участке водитель не справился с управлением, машина не вписалась в поворот и вылетела за защитное ограждение. Там был обрыв. А внизу – камни и залив. Автомобиль разбился о скалы.

Я так живо представила картину, что стало нечем дышать и на глаза навернулись слезы. От боли, которую он пережил, когда все узнал.

– Он был профессионалом и работал в нашей семье несколько лет, но все равно потерял управление и ничего не смог сделать. Будь у него реакция ящера, этого бы не случилось.

Эти слова, особенно его уверенность, меня отрезвили. Вывели из переживаний.

– Ладислав, киронцы тоже попадают в автокатастрофы, – заметила я осторожно.

– Попадают, – холодно согласился он. – Но, по статистике, выживают в девяноста семи процентах случаев, а в пятидесяти четырех не получают даже царапины. Что же касается людей, то для них все обычно заканчивается гораздо печальнее.

И как это понимать?

– Я тебе очень сочувствую, правда. – Я говорила искренне. – И то, что ты рассказываешь, – ужасно. Но то, что произошло с твоей женой, – несчастный случай.

– Моя жена погибла по вине человека, и этого не отменить.

Я едва не зарычала от досады и твердолобости одного лакшака.

– Но это глупо!

– То, что Холли погибла? – сухо уточнил Ладислав.

– Винить в этом всех людей!

– Я не виню людей, я говорю, что они слабые.

Приехали!

– Ты ошибаешься! – выпалила я тоном, который и покончил с нашим странным разговором.

Вроде должно было стать легче, но что-то совсем не становилось.

К счастью, мы уже добрались: автомобиль Берговица въехал на подъездную дорожку старинного особняка семейства Камрин. И если честно, сейчас я была безумно рада даме в темном платье, ждущей нас на том самом злосчастном крыльце.

Елена выглядела так же, какой мне запомнилась: деловой стиль одежды, эффектная красота уверенной в себе женщины, цепкий надменный взгляд. Глядя на нее, удивительно было представить, что кто-то предпочел ей другую. Но мне ли не знать, как обманчива порой внешность.

– У меня двадцать минут на то, чтобы все вам показать, – заявила Елена, когда мы поднялись на крыльцо. – Потом я уезжаю на встречу.

– Не волнуйся, надолго мы не задержимся, – в тон ей ответил Ладислав.

Его одарили сдержанной улыбкой, а затем посмотрели уже на меня.

– Лилиан Рокуш, помощница Фелисы, – представилась я, протягивая руку.

– Та самая, что врывается в чужие дома?

Вот лакшак, я совсем забыла, что именно Елена вызвала полицию, когда мы с девчонкой застряли под стражей шэм! Еще толком ничего о ней не узнала, Ладислав все перевел на себя, то есть на нас. То есть не нас.

Р-р-р, все сложно!

И как с ней общаться? От нее зависит место вечеринки, а судя по отзывам Соломона, сестра у него обидчивая…

Несмотря на раздрай и сомнения внутри, я не собиралась пасовать перед напыщенной киронкой.

– Та самая, которая отправится за своим боссом, куда она пожелает, – парировала я.

– Похвально. – Как ни странно, но мою руку пожали в ответ и даже улыбнулись. Вот только эта улыбка не коснулась ее глаз: учтивость и только. – Елена Камрин.

– Рада знакомству.

Учтивость.

И только.

Женщина царственно кивнула и направилась в дом, позволяя нам следовать за ней.

Глядя в спину киронке, я по привычке пыталась ощутить истинные эмоции. Если не даром, решившим надолго уснуть, то просто интуицией. О чем она думает? Сейчас я не чувствовала от Елены ни угрозы, ни враждебности. Но и ее расположения не чувствовала тоже. Она согласилась на перемирие, впустила нас в свой дом, но не старалась быть дружелюбной.

Впрочем, зачем ей пытаться со мной подружиться?

На этой мысли я сбилась, потому что дом внутри оказался еще более сказочным, чем снаружи. От полированных полов до стеклянной крыши (не современной, как в особняке Берговицев, а куполом уходящей вверх), от картин и лепнины на стенах до деревянной мебели прошлого века. Широкая мраморная лестница изящным изгибом уходила на второй этаж, кованые перила раскрывались металлическими лепестками.

Впрочем, на второй этаж мы так и не поднялись, Елена показала все нужные для праздника комнаты на первом. Кухню, где смогут разместиться повара, гостиные, в которых рассредоточатся гости. Это определенно был самый необычный дом из всех, что мне приходилось видеть. Пораженная его красотой, я забыла и о незавершенном разговоре с Ладиславом, и о Елене. Захотелось немедленно приступить к организации дня рождения Фелисы, тем более что времени мало, а дел очень много.

– Эта дверь ведет в сад, на случай хорошей погоды.

– Если шэм не выпускать, – прокомментировала я.

Мне в сад совершенно не хотелось, и глаз дергался всякий раз, когда о нем вспоминала.

– Не волнуйтесь, они опасны только для незваных гостей, – уколола она меня.

– Думаю, мы уже давно исчерпали тот конфликт, – заявил Берговиц, стоявший за моей спиной.

Я почувствовала его незримую поддержку, и стало проще. Дышать, жить, противостоять киронке. Чувство было странным, незнакомым (потому что я привыкла сама защищать и заботиться о ком-то, а вот обо мне заботились редко), немного пугающим, но удивительным.

– А разве речь о конфликте? – возразила Елена, и я стряхнула наваждение. – Такую преданность чужим детям в наше время еще нужно поискать. Тебе повезло.

На что это она намекает? Что я полезла через забор, чтобы поразить Ладислава? Конечно, в каком-то смысле я хотела ему угодить, чтобы удержаться на рабочем месте. А не ради того, о чем она подумала! Конечно, следовало промолчать, но я не сдержалась:

– Возможно, вы просто плохо искали.

Да, у Елены с Соломоном нет ничего общего, она скорее напоминает женскую версию прежнего Ладислава. Такая же холодная и надежно скрывающая свои чувства. Вот только под своим панцирем мой ящер оказался очень даже горячим, и чувства у него были самыми искренними. Несмотря на запертую эмпатию, я чувствовала его боль, когда он говорил о гибели жены. Фелиса сказала, что никто не заменит ей маму, и теперь мне казалось, что Ладиславу ее тоже никто не заменит.

Я украдкой посмотрела на ящера, идущего рядом со мной. Сможет ли он полюбить, снова полюбить так сильно, как любил Холли? Сможет ли он полюбить меня? Потому что я, кажется, уже…

Елена распахнула двустворчатые двери, и я изумленно вздохнула. Мы очутились в огромной комнате высотой в два этажа. Сейчас уже стемнело, но днем из-за многочисленных окон зал наверняка заливает дневной свет. С потолков свисали три старинные хрустальные люстры, на стенах застыли замысловатые цветы-светильники. Напротив разместилась небольшая сцена.

– При жизни моего прадеда это был танцевальный зал, потом его использовали для семейных событий, когда приглашенным становилось тесно в большой гостиной. Сгодится для нашей задумки?

– Идеально! – воскликнула я, пока в голове будто из тумана складывалась новая идея. – Какая у Фелисы любимая детская сказка?

Ладислав приподнял брови, но все-таки ответил:

– «Звездная принцесса».

– Тогда мы сделаем костюмированную вечеринку!

Глава 11
Откровенность

День сдачи работы наступил слишком быстро.

Только что мы сидели над первыми эскизами – и уже запихиваем в лимузин чехлы с многочисленными нарядами. Фелиса мне улыбается, но лицо у нее такого же белого цвета, как внешние стены дома, а пальцы подрагивают, когда последнее платье поспешно размещается на наших коленях (больше его складывать просто некуда).

– Все будет хорошо, – шепчу я ей.

Я всегда знала, что времени у нас совсем мало, но даже не представляла, что оно пролетит как один миг. Один миг и одновременно целая вечность: теперь я могла уверенно заявить, что такой насыщенной моя неделя не была никогда. Помимо подготовки к показу, я еще и в строжайшем секрете готовила день рождения своего босса. В этом мне очень сильно помог брат. Он отвлекал Фелису, не позволяя ей ни о чем догадаться. Сюрприз должен был остаться сюрпризом.

А со всем остальным, как ни странно, помогала Елена. Ей неожиданно понравилась идея костюмированного бала: настолько, что она в тот день даже опоздала на встречу. Ладислава, наоборот, пришлось уговаривать, он согласился, только когда я заявила, что никаких масок не будет, гости просто должны прийти в сказочных нарядах. Правда, мы едва не отказались от этого варианта, опять же из-за времени (не все гости успеют пошить или отыскать в прокате нужный костюм), но потом остановились на том, что пусть все дамы будут в пышных платьях, а мужчины – в смокингах. Остальное скроют декорации и детали.

Деталей было много. Очень!

Список гостей, меню, обслуживающий персонал, музыка… От всего этого голова шла кругом. Но в тот вечер я вернулась в дом Берговица с яростным желанием воплотить мечту Фелисы в реальность. Настолько увлеченная этим, что почти смогла выкинуть из головы наш разговор про чудовищную аварию, унесшую сразу две жизни. Жаль, о самом Ладиславе я не могла забыть, особенно о его словах, произнесенных гораздо позже, уже возле двери в мою комнату (мне нужно было записать все важное в блокнот, он собирался еще работать).

Мужчина удержал меня за руку, притягивая к себе. Я чувствовала, что он отпустит, стоит мне только попытаться отстраниться, но вместо этого встретила его взгляд.

– Не стоило рассказывать о Холли, – сказал Ладислав, а я покачала головой:

– Спасибо, что поделился. Теперь мне понятно… многое.

– Неужели?

Да, к общему мнению мы так и не пришли, но по крайней мере друг друга услышали. И мне было над чем подумать.

– Мы же договорились об искренности, – заметила я. – Хотя, если честно, не помню: на постоянной основе или только на свидании?

– Кстати, о свидании. Оно так и не закончилось. У нас осталась ровно половина.

Он что, шутит? Я даже поперхнулась воздухом от такой наглости.

– Ты сам его закончил.

– Это были обстоятельства непреодолимой силы.

– Ничего не изменится, Ладислав. Я не перестану быть человеком.

– А я не перестану быть ящером.

– Мне все равно, что ты ящер! Это для меня не важно.

– Для меня тоже не важно, кто ты. Я хочу тебя такой, какая ты есть.

Последнее он выдохнул мне прямо в губы, и меня перетряхнуло от макушки до пят. Внутренний голос толкал в его объятия (в конце концов, свидание и правда прошло наполовину), а вот здравый смысл, наоборот, требовал отойти от него как можно дальше. Хотя, может, это была гордость. Вот она за меня и ответила:

– Я все равно не смогу, даже если бы захотела.

– В день показа сможешь.

Лакшово, когда твое начальство в курсе твоего расписания!

– Возможно, – пожала я плечами и отстранилась. Потому что понимала: позволю ему убеждать себя с помощью поцелуев, никакого свидания не понадобится. А мне еще к блокнотам и идеям возвращаться…

Сегодня наступил день показа, а заодно и день возможного свидания. Мы периодически пересекались с Ладиславом, но либо на кухне, либо в его кабинете обсуждали рабочие вопросы. Было бы проще, если бы этих встреч не было, но они были, и я не представляла, что делать дальше.

Меня тянуло к нему, тянуло с самой первой встречи, но с этой же самой первой встречи многое произошло. В частности, я узнала о его отношении к людям.

И о том, что Ладислав до сих пор не смирился с потерей жены.

Академия встречала нас знакомым залом. Мне показалось, что на показ явилось даже больше гостей, чем в прошлый раз. К любопытным студентам присоединились телохранители, занявшие свои места возле стен, а также семейки Берговиц и Камрин. Пришла не только Елена, но и ее неугомонный братец, с которым мы не сталкивались со «дня неудавшихся переговоров». Что здесь забыл Соломон, я понятия не имела, но надеялась, что всего лишь хочет поддержать племянницу.

Мы выступали под номером пять, и Фелиса не могла усидеть на месте: то и дело поправляла юбку или давала указания моделям. А вот я рассматривала собравшихся в зале из-за кулис и глазам своим не поверила, когда увидела еще одно знакомое лицо.

В зал как раз вошла та самая девушка-эмпат, которая спасла меня на вечеринке.

И благодаря которой я осталась без способностей.

Я впала в ступор всего на мгновение, но затем действовала на автопилоте. Быстро, потому что знала: упущу ее сейчас, другого шанса у меня не будет.

– Я отойду на пять минут, – предупредила Фелису, но не уверена, что она меня услышала, – босс была поглощена подготовкой к показу, читай своими переживаниями.

А я думала только о том, чтобы успеть перехватить Кари, поэтому ринулась через дверь в боковой коридор. Эмпат в зале, значит, выпрыгивать из-за кулис и бежать к ней по подиуму – плохая идея. Надо войти через вход для зрителей и попытаться подкрасться к ней незаметно. Насколько это возможно.

В голове роилось множество вопросов. Как она смогла попасть на территорию «Браса»? Как узнала про показ? Зачем вообще появилась здесь? Уж точно не потому, что она поклонница моды!

Увлеченная своими догадками, я завернула за угол и столкнулась с Соломоном. К счастью, не буквально, вовремя успев отпрянуть в сторону.

– Лилиан! Рад встрече! – воскликнул он, сверкая улыбкой.

Соломон Камрин действительно был очень красивым и эффектным мужчиной, но сейчас рядом с ним я испытывала разве что досаду. Досаду из-за того, что он слишком крупный, чтобы просто оттеснить его с дороги.

– А я не очень, – призналась честно.

Особенно сейчас, когда ты стоишь на моем пути!

– Почему? – казалось, искренне удивился ящер.

– Мне хватило прошлого раза.

– Ты про ужин? Так это я должен злиться на то, что ты бросила меня одного посреди ресторана и занялась… рабочими моментами.

Даже на секунду забыла, куда шла. Что я там говорила про то, что брат с сестрой не похожи? Беру свои слова обратно. Они просто мастера толстых намеков! Вот только сейчас мне не нужно было притворяться любезной.

– Насколько я помню, с тобой осталась Надин.

– Угу, – кивнул Соломон. – Но потом появился злющий Ладислав и увел даже ее.

Бедняжка!

– А ты мне даже не перезвонила, – последнее прозвучало с укором.

– Мне было стыдно.

– Ни за что не поверю!

– Ты тоже не стремился вновь со мной встретиться, так что давай закончим этот бессмысленный разговор. Я очень спешу. Мы можем поговорить в другой раз…

Я снова сделала попытку его обойти, но Соломон шагнул следом:

– На самом деле меня не было в городе. Только сегодня вернулся.

Это вообще к чему?

Я подняла голову и встретила его внимательный, можно даже сказать, цепкий взгляд.

– Какое это имеет отношение ко мне?

– Елена сказала, что ты теперь встречаешься с Ладиславом. Это правда?

Я замерла с широко распахнутыми глазами и едва не прыснула. Если считать одно незаконченное свидание, то можно сказать, что я и с Соломоном Камрином встречаюсь! Хотя оба ящера красивы, влиятельны и опасны, но Сол не вызывает во мне и капельки того шторма чувств, что я испытываю рядом с Ладиславом.

Но это мои чувства, а вот со встречами все сложнее. Сама я вряд ли смогу однозначно ответить на этот вопрос.

– Еще немного, и я подумаю, что ты задерживаешь меня нарочно.

От этой мысли стало не по себе. Вдруг именно так все и обстоит? И меня просто пытаются обвести вокруг пальца? Пока за моей спиной происходит нечто важное.

Никогда не страдала паранойей, но тут почему-то интуиция забила тревогу. Потому что все, что я знаю про семейку Камрин наверняка, – смерть Холли рассорила их с Берговицами. А может, они рассорились раньше, соперничая из-за того, кто из них богаче и влиятельнее.

– А ты куда-то торопишься? – поинтересовался Соломон.

– Мне нужно поговорить… со своей знакомой. Поэтому, если не возражаешь, я пойду.

Ящер сложил руки на груди, но с места не сдвинулся. Это уже начинало раздражать и даже слегка беспокоить. Как назло, судя по аплодисментам и прибавленной громкости музыки, начался показ, и в коридоре, кроме нас, никого не осталось.

– Пропусти меня, – не попросила, а приказала я.

– С одним условием.

– Каким?

– Если ты пообещаешь, что мы закончим наш разговор в следующий раз.

– Не думаю, что стоит его продолжать.

У нас с Ладиславом достаточно сложные отношения, но я точно не собираюсь обсуждать их с Соломоном.

– Поверь, мне есть что сказать.

– Хорошо, – выпалила я. – Поговорим в следующий раз. А теперь пропусти!

На этот раз ящер действительно отступил:

– Пожалуйста.

Я кивнула и на всей доступной мне скорости бросилась в зал.

Чтобы ворваться туда и расстроенно ахнуть. Потому что на время показа основной свет выключили, выделив софитами подиум, а зрители скрылись в полумраке. И как бы я ни старалась, рассмотреть среди сотен лиц Кари никак не удавалось.

Я едва не выругалась, поминая и лакшаков, и слишком говорливых рептилий. Но стремительная мысль, пришедшая в голову, меня остановила.

Здесь слишком много народу, поэтому я не могу скакать по залу и рассчитывать на случайность. Но я могу отыскать Кари другим способом! Если моя догадка верна и в этих акциях протеста замешана именно эта девушка-эмпат, то она пришла сюда по делу. То есть опять хочет оставить послание там, где появится Фелиса! Очень надеюсь, что только послание.

Я поежилась и отмахнулась от неприятного чувства.

Думай, Лили! Будь ты непризнанным художником граффити, куда бы поместила свое творение? Сначала был автомобиль. Потом гигантская стена, на которой надпись проявилась, только когда включили специальную подсветку.

Они не повторяются. Сегодня это должно быть что-то более крутое. Не бомба (охрана академии и спецслужба Берговица не позволят такое пронести, сама видела, как просматривают все вещи), но что-то, что сработает очень эффектно и привлечет внимание.

Я оглядела зал, теперь сосредоточившись не на зрителях или вышагивающих по подиуму моделях, а на самой обстановке и стараясь ничего не упустить. Две стены у зала глухие, на них, конечно, можно что-то написать, но они явно меньше той, что была в порту. Третья стена – из затемненного стекла. Что тут вообще можно сделать?

Хм… Да и насчет стен: я почти уверена, что на этот раз Ладислав приказал их подсвечивать, чтобы избежать неожиданностей. Но интуиция вела меня дальше, все это было не то.

Думай еще!

Смысл зрителям крутить головами, если их взгляды направлены на подиум?

Как и в прошлый раз, дорожка для моделей выходила вперед, а рабочая часть, где они переодевались и готовились, была прикрыта занавесом. Занавесом, за которым можно было спрятать все что угодно! Могли ли ящеры Берговица это упустить? Вряд ли! Но они проверяли перед показом, думаю, каждый сантиметр просмотрели. А Кари появилась здесь именно сейчас.

Не обращая внимания больше ни на что, я стала быстро пробираться через толпу в сторону занавеса (стульев на всех не хватило, поэтому некоторые из гостей стояли, преграждая мне путь).

Кари и тех, кто это задумал, беспечными не назовешь. Они изворотливы и очень изобретательны. А значит… Значит, возможна только одна версия! Осталось ее проверить.

Я едва подавила ликующий крик, когда обошла очередного высокого студента и увидела девушку-эмпата, разговаривающую с ящером-охранником. Он как раз кивнул и пропустил ее на рабочую зону.

Что за фигня? Так они обеспечивают безопасность Фелисы?

Пусть даже прежде революционеры не нападали на моего босса. А хрупкая, миниатюрная эмпатка вовсе не выглядела той, кто может справиться с киронкой. Все-таки доля правды в словах Ладислава есть!

Меня охрана знала, поэтому даже ничего не спросила. И на том спасибо!

Я нырнула за плотную ткань занавеса и замерла перед моделями, помощниками и волнующимися дизайнерами. У них-то рабочий процесс продолжался, а вот я пыталась выцепить взглядом Кари.

Ну где она?!

Десять секунд назад была здесь, не могла же она раствориться в воздухе? Или провалиться сквозь пол?

Я едва не начала простукивать бетон, когда меня отвлек шорох сверху. Я задрала голову и увидела металлическую лестницу, ведущую к софитам. По ней как раз и взбиралась моя пропажа.

Недолго думая я стала подниматься следом. Лестница напоминала пожарные на старых домах: крутая, достаточная узенькая и без перил, раскачивающаяся при каждом шаге, поэтому приходилось держаться за стену или за сами ступеньки. На очередном повороте я увидела, что эмпатка присела на верхней площадке и роется в своей сумке.

Сердце пропустило удар. Что, если она ищет оружие?

Безумная мысль! Конечно же нет. Охранник ее пропустил, а значит, никакого оружия здесь нет и быть не может.

– Кари! – громким шепотом, чтобы нас не выдать, позвала я.

Хотя можно было не стараться: музыка играла очень громко, а свет огромного софита, больше похожего на прожектор, надежно закрывал нас от взглядов снизу.

Однако сама девушка меня услышала: она подскочила и треснулась макушкой о железную перекладину. Судя по тому, что грязно выругалась, – стукнулась больно. Только потерев ушиб, резко обернулась и, прищурившись, уставилась на меня:

– Мы знакомы?

– Две недели назад. Бои без правил, – напомнила я. – Я пыталась сканировать толпу, но ничего не получилось…

– А-а-а, – улыбнулась Кари, закрывая мне обзор на сумку. – Ты та самая девушка, которая грохнулась в обморок?

Я улыбнулась в ответ:

– Она самая.

– Рада, что у тебя все в порядке, подруга. И что ты тут делаешь?

– Я участвую в показе.

– Нет, что ты делаешь на лестнице? – уточнила она.

Эмпат выглядела спокойной, даже расслабленной, вот только взгляд ее выдавал. Она будто сканировала меня, хотя, не сомневаюсь, именно это она сейчас и делала. Поэтому я решительно преодолела последние ступеньки и опустилась рядом с ней. Потолок здесь все равно не позволял стоять в полный рост.

– Что ты сделала с моим даром? – спросила я в лоб.

– Чего?!

– Там, на вечеринке, ты что-то сделала с моим даром. Он уснул, и я его больше не чувствую.