Текст книги "Скрытые чувства"

Соломон Камрин оказался в точности таким же, как на обложках журналов. Высоким, широкоплечим, с коротко подстриженными, стильно торчащими волосами и лиловыми глазами. Встретившись с ним взглядом, я осознала, что фотографии в Сети не передают и половину их необычного оттенка. Стоило признать, что стоящий передо мной ящер был по-мужски красивым. Очень красивым.

Пока я рассматривала Соломона, он рассматривал меня, и, судя по ленивой улыбке, появившейся на его лице и подчеркнувшей светлые чешуйки на скулах, увиденное ему понравилось. Кроме того, я уловила интерес, восхищение и даже толику желания. От последнего тут же захотелось прикрыть плечи и декольте, но, как назло, сегодняшний день выдался очень теплым, так что вряд ли мне понадобится шарф.

– Что же вы не сказали, что у вас не только голос красивый? – спросил ящер, протягивая руку.

– Чтобы испортить вам все удовольствие?

– Правда, – усмехнулся Камрин, прикасаясь губами к тыльной стороне моей ладони. – Удовольствие создано не для того, чтобы его портить, а чтобы им наслаждаться.

Мы сейчас вообще о чем?

Жест был настолько интимным, что я поспешила убрать ладонь, вцепившись обеими руками в сумочку. Я вообще-то не на свидание иду, я на работе!

Но, очевидно, Камрин думал иначе: помогая расположиться на пассажирском месте своего ярко-желтого спортивного «дракона», он скользнул ладонью по моему плечу. Впрочем, я тут же об этом позабыла и едва сдержалась, чтобы не нахмуриться, – второй раз в своей жизни после снятия браслета я ничего не почувствовала рядом с ящером. Точнее, был тот самый интерес, но более глубокие эмоции отсутствовали или были надежно укрыты от моего дара.

Как у Берговица!

Нет, это точно не совпадение.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро, листер Камрин.

– Сол, – нарочито строго поправил ящер. – Не люблю формальности, особенно рядом с очаровательными девушками. К тому же я счастливчик, раз смог украсть у вас этот вечер. Лилиан.

Мое имя он выделил, раскатал на языке, словно оно было вкуснейшим десертом или пьянящим напитком. Я сделала вид, что не заметила этого, и постаралась сосредоточиться на самом разговоре.

– Что вы, Сол, без вас этот вечер был бы скучным, – улыбнулась я и уловила одобрительный блеск в его глазах.

Да уж, я бы снова шила и думала про Берговица.

Последний наотрез отказывался убираться из моих мыслей даже сейчас. Он, а еще произошедшее в субботу. Правда, прогресс уже есть: мои щеки не начинали пылать, когда я вспоминала чересчур эротичное спасение.

Я тряхнула головой, чтобы прогнать видение, как раз в ту минуту, когда Соломон серьезно поинтересовался:

– Вы точно помощница моей племянницы?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Потому что вы больше похожи на ее музу.

Музу? Ах да, мой наряд.

Я рассмеялась и, поймав цепкий взгляд, отметила, что Соломон в курсе жизни и увлечений Фелисы. А еще дала себе мысленного пинка: нельзя думать о Берговице на свидании с Камрином. Мужчины такое чувствуют, как я чувствую… ну, всех, кроме этих самых мужчин.

– Все дело в платье. Я действительно секретарь Фелисы, работаю с ней несколько дней.

Сомневаюсь, что служба безопасности Соломона меня не пробила, хотя кто знает, какие у него критерии для отбора женщин, которых он приглашает на ужин.

– Но уже готовы защищать ее от диких шэм?

Вот лакшак!

Разумеется, он в курсе! Соломон – владелец особняка, в который я влезла без спроса. Наверняка даже смотрел запись с камер и сам позвонил Берговицу, чтобы тот забрал нас с девчонкой.

Впрочем, если решил пригласить меня на свидание исключительно ради того, чтобы услышать от меня извинения и увидеть, как я краснею, – не дождется. От него ничего не скроешь, но откровенность – мой козырь.

– Разве хорошие помощники так не поступают? – Я с вызовом вздернула бровь. – Не поддерживают своих боссов во всех их начинаниях?

– Хорошие – нет, – улыбнулся Сол. – Идеальные – да. Фелисе повезло с помощницей.

Его слова напомнили мне, что нужно быть особенно внимательной в своих высказываниях. И только подтвердили недавние мысли про обманчивую внешность.

– Я хочу вас, – заявил он раньше, чем я успела опомниться.

– Что, простите?!

– В помощницы, Лилиан. В помощницы, – невозмутимо отозвался Камрин и с этого момента смотрел только на дорогу.

«Полуночное небо» располагалось на последнем этаже отеля «Люйер», в центре, но благодаря скорости спортивного авто мы были там спустя двадцать минут. Лишь оказавшись внутри, я поняла, что не зря его называют самым роскошным рестораном. И что платье я тоже купила не зря. Шедевр «Гастенс» был едва ли не самым скромным среди нарядов собравшихся здесь дам, шеи которых украшали нити жемчугов и колье из драгоценных камней. В деловом костюме я бы сюда вписалась как лакшак – в зал заседаний Берговица.

Плитка под ногами имитировала садовые дорожки, в центре зала был небольшой фонтан, деревянные витые перегородки и лестницы поднимались к потолку, который темно-фиолетовым небом раскинулся надо всей этой красотой. Я не знала, с помощью каких художественных техник и технологий это создавалось, но и небо, и луна, и звезды-фонарики были как настоящие. Лиловый плющ на стенах и перегородках – тоже.

Легкая музыка перекрывала журчание фонтана, кондиционированный воздух дарил прохладу, отчего казалось, что наш белоснежный столик стоит где-то на открытой веранде. Иллюзия была невероятно реалистичной.

– Впервые здесь? – поинтересовался Камрин, от которого не укрылось то, что я украдкой рассматриваю все вокруг.

– Да, – призналась я. – Ощущение такое, будто я попала в божественный сад.

– Возможно, это место даже лучше.

Я снова всмотрелась в бескрайнее ночное небо и только сейчас поняла, почему испытываю чувство дежавю: именно такой потолок был в главном офисе Берговица. Даже созвездия угадываются…

И опять в моих мыслях Берговиц! Это уже не смешно.

К счастью, официант принес меню и зажег свечу в центре стола, так что можно было настроиться на разговор и выкинуть, вычеркнуть, вымарать из мыслей моего хладнокровного недобосса. Меню оказалось женским, без указания стоимости за блюда, из чего я сделала вывод, что платье от «Гастенс», очевидно, будет не самой большой статьей расходов в этом месяце. Я даже представить не могла, сколько стоят лесные улитки в ягодном соусе, поэтому выбрала блюдо попроще – морепродукты на гриле и сосредоточилась на своем спутнике и своей цели.

– Значит, Сол, мне нужно благодарить именно вас за своевременное освобождение из особняка? – спросила я, когда Камрин выбрал нам вино.

– Нет.

– Нет?

– Меня не было в Уне, когда это случилось. Ладиславу позвонила Елена, моя сестра.

Неожиданно. О Елене я знала только то, что она есть (сосредоточившись на Соломоне, совершенно упустила из виду его сестру) и что, в отличие от него, Елена не любит прессу и нахождение на публике. Возможно, именно поэтому фотографий в Сети не нашлось, а те, что были, – «пойманные» папарацци издалека, на бегу и с полузакрытым в разное время разными шляпками и солнцезащитными очками лицом.

– Так что сможете поблагодарить ее сами. – Камрин дождался, пока официант наполнит наши бокалы и уйдет, а потом продолжил: – Если, конечно, Ладислав изменит свое решение.

Я насторожилась.

О чем он?

– Какое? – спросила, пригубив напиток, который легкой кислинкой растаял на языке. Мм… вкусно.

– Он запретил Елене видеться с его детьми. С Фелисой они и так редко общаются, а вот из-за встреч с Марко она сильно расстроилась.

Внутри растеклось дурное предчувствие. Не знаю, была ли это интуиция или что-то другое, потому что эмоции Соломона по-прежнему оставались для меня загадкой, но по спине пробежал неприятный холодок, и дело было вовсе не в кондиционерах.

Потому что ты слишком близко подобралась к тайнам семейства Камрин-Берговиц, Лили!

Мигом вспомнились слова Ладислава о том, что это не мое дело. Да, надо бы перевести тему… но разве я здесь не за этим?

– Почему он это сделал? – уточнила я осторожно. – Чем вызвано подобное решение?

– Один из его эмпатов смог прочитать Елену, и увиденное ему не понравилось. С тех пор ей закрыта дорога в дом к Берговицам.

Эмпат.

Смог прочитать.

Увиденное не понравилось.

Этого просто не может быть!

Кажется, у меня закончился воздух в легких, потому что я не смогла сделать новый вдох. Темноволосая высокомерная киронка в офисе, мой тест на собеседовании, от которого до сих пор мурашки по коже… Это и есть Елена? Присмотревшись внимательнее к ящеру напротив, я узнала те же высокие скулы и сексуальный рот. Да, они определенно были родственниками. Но я ведь так ничего и не рассказала Берговицу о том, что почувствовала! Или он догадался? Догадался о ненависти или всегда об этом знал. А моя реакция только подтвердила его домыслы.

Или речь о другом эмпате и это просто совпадение?

Пф… голова кругом от таких новостей. Хорошо, что я сижу. И что поставила на стол бокал. Лучше бы поварам и официантам поторопиться с моими морепродуктами, чтобы я вдруг еще чего-нибудь не спросила и не узнала.

Но официанты не спешили мне на помощь, поэтому пришлось пробормотать в ответ:

– Это несправедливо.

Соломон улыбнулся, но только губами. А вот в глазах застыла заинтересованность прожженного игрока.

– Если бы была жива Холли, всего этого не было бы, – сказал он.

– Соболезную вашей утрате. – Мои слова были искренними. Даже представить не могла, что рядом со мной не будет моего несносного братца.

– Благодарю.

– Вы были дружны?

– На самом деле не особо, – покачал головой ящер. – Но сестры были не разлей вода. Даже после замужества Холли.

Даже?

– Елене не нравился выбор сестры?

Сол хмыкнул:

– Еще бы. Именно она как старшая дочь обязана была положить себя на алтарь благополучия холдинга «Камрин-Берговиц». Но Ладислав захотел Холли.

Елена любила Берговица?

Я прикусила язык и, к счастью, ничего не спросила. Потому что откуда Солу об этом знать? Потому что это было слишком личным и совершенно точно не моим делом. Любила она его раньше или нет, но сейчас определенно ненавидела.

Берговиц это знал. И опасался за своих детей? Считал, что Елена им навредит?

Это не семейка, а шкатулка с секретами!

Страшными.

Ну вот тебе, Лил, и ответ, почему владелец (а если быть точнее, владелица) особняка не желает пускать туда любимую племянницу. Ну или отец любимой племянницы не желает иметь ничего общего с этим домом.

М-да, хорошо, что я не успела про этот дом спросить.

Хорошо, что я позвонила Соломону, а не Елене. Хотя, конечно, тогда бы сэкономила на платье.

– Мои родственники не стоят того, чтобы тратить на них такой замечательный вечер, – ворвался в мои мысли вкрадчивый голос Сола. – Теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, удовлетворите и мое. Когда ты эмпат, секс ярче?

От такого вопроса я едва не опрокинула на себя бокал с вином. Хорошо, что все-таки не опрокинула: никогда бы не простила себе испорченного шедевра!

– Простите, что? – поинтересовалась второй раз за этот вечер, и, видимо, не последний.

– Секс, – повторил Соломон и, совершенно не стесняясь, скользнул по мне взглядом. – Эмпат вашего уровня должен чувствовать все в разы острее. Значит, и удовольствие острее.

– Я не…

– Не занимались сексом?

– Нет, я…

– Нет?

– Не в этом дело!

– А в чем? – буднично уточнил он, будто мы всего лишь обсуждали, люблю ли я морепродукты.

– Вам не кажется, что это личное?

– То, о чем мы говорили пару минут назад, тоже личное, но я же был с вами честен.

Загнав меня в словесную ловушку доводов, Соломон довольно улыбнулся.

Вот ящер-р-р-р!

Учитывая, что среди людей в городе остались лишь эмпаты, спрашивать, откуда он знает про дар, бессмысленно, но… Что насчет уровня?

– Откуда вам известно, какой у меня уровень?

Зацепилась за это, чтобы не думать про секс. Но, лакшак его дери, все равно думала! Потому что как эмпат ни разу сексом не занималась. Весь мой любовный опыт был в Кироне, когда я носила блокирующий браслет. Так что секс у меня был как у всех. Не считая эротических фантазий в постели Берговица.

Вот зачем я об этом подумала?!

– Неизвестно, – с сожалением в голосе признал Соломон. – Ладислав бы не нанял посредственного эмпата. Он тот еще расист.

Расист? Хм. Учитывая, что на Берговица работает как минимум еще одна одаренная, – утверждение спорное.

– К тому же он не приставил бы вас к Фелисе, а значит, у вас высокий уровень. – Ящер пригубил вино и интимным шепотом поинтересовался: – Так что насчет секса?

Кажется, в мой бокал с вином добавили что-то покрепче, потому что иначе я ничем не могла объяснить то, что все-таки ответила:

– Я не использую дар в личных интересах.

Нужно было видеть лицо ящера в этот момент! Словно у мальчишки, которому сообщили, что он не пойдет смотреть на фейерверк в честь Дня свободы.

– Это такой кодекс эмпатов?

– Нет, личные правила.

Сол рассмеялся, и я на мгновение уловила отголоски его эмоций: с удивлением осознала, что они были искренними.

И это вернуло меня к загадке Берговица.

– Мой дар бесполезен рядом с теми, кто может от него закрываться, – заметила я.

Взгляд ящера вмиг превратился из смеющегося в пристальный, изучающий, жесткий.

– Ради такого можно и открыться, – заметил он.

Пульс участился. Казалось, я ступаю по тонкому канату, натянутому на огромной высоте, и здорово рискую. Но не спросить не могла, потому что этот вопрос не давал мне покоя вот уже несколько дней. Потому что по сравнению с этим все разговоры о моей интимной жизни – ерунда. Стоило подумать, что эта встреча и разговор бессмысленны, как слова Камрина подтолкнули меня к разгадке.

– Значит, это зависит лишь от вашего желания, Сол? – Я поглядела на него поверх горящей свечи. – Вы способны скрывать свои чувства?

– Нет.

– Нет?

Ящер хищно улыбнулся и наклонился ко мне, будто собирался раскрыть самую страшную тайну. Поэтому я подалась навстречу ему, подыгрывая и чтобы ничего не упустить.

– Это работает не так, Лилиан. Разве Ладислав вам не рассказывал?

– А должен был?

– Вы все-таки его личный эмпат.

Намек мне совершенно не понравился.

– Я – помощница Фелисы, – напомнила я. – А листер Берговиц всего лишь мой наниматель.

– Хм. Значит, он не будет против того, что вы ужинаете со мной? – Ящер кивнул куда-то поверх моего плеча.

Я обернулась и едва подавила позорное желание залезть под стол.

Потому что в зал ресторана только что вошел Ладислав Берговиц собственной персоной.

Возможно, не глазей я на него столь пристально (от шока конечно же, от шока!), начальство меня бы просто не узнало (все-таки мой образ отличался от привычного), но, как назло, наши взгляды встретились. На меня посмотрели изумленно и с недоверием, опровергая мелькнувшую в моей голове сумасшедшую теорию, что он приехал в «Полуночное небо» за мной. Это же опровергало и появление рядом с ним высокой и эффектной киронки с песочного цвета локонами.

Значит, он просто ужинать пришел. Вот с этой… со своей спутницей, в общем. Так, может, сделает вид, что нас не заметил?

Вспыхнувшее в глазах Берговица изумление растворилось, сменившись раздражением и чем-то еще, что я не могла разобрать. Ящер что-то сказал своей спутнице, после чего плотно сжал губы и решительно направился в нашу сторону. Я нервно сглотнула.

Это даже не лакшачье дерьмо.

Это натуральная лакшачья задница!

Камрин спрашивал, не будет ли Берговиц против нашей с ним встречи. Так вот, даже представить боюсь, что он со мной сделает, когда узнает, зачем я здесь!

– Кажется, он против, – усмехнулся Соломон, про которого я успела десять раз забыть.

Но его слова заставили меня вынырнуть из бездны темных глаз и сесть прямо.

– Не думал, что встречу тебя здесь, – раздался за спиной глубокий голос, от которого по обнаженным плечам побежали мурашки.

Теперь лезть под стол было уже поздно.

Не сразу осознала, что Берговиц обращается не ко мне, а к Соломону, потому что своей бездной он разве что дырку во мне не прожег.

– Хотел понять, почему тебе так нравится этот ресторан, – пожал плечами Камрин. – Распробовать.

То есть «Полуночное небо» – любимый ресторан Берговица?

И этот гад ползучий знал, что мы сегодня его здесь встретим, и все нарочно подстроил?

А один маленький эмпат – наивная дура!

– Мою помощницу ты тоже решил распробовать?

Зря я подняла голову, потому как обнаружила, что начальство нависает надо мной: правда, смотрит теперь на шурина.

– Она искала встречи со мной, – выдал Соломон, явно забавляясь, и я пожалела, что не могу прожечь дырку в его голове. – И я решил, что твоя помощница заслуживает самого лучшего.

Сгустившееся над столиком напряжение разорвал мелодичный голос спутницы Берговица:

– Привет, Сол.

– Здравствуй, Надин. – Хитрозадая ящерица наконец оторвала свой зад от стула, чтобы поприветствовать спутницу Берговица. Мне тоже пришлось подняться, потому что ситуация из разряда «это ничего, что вы все стоите, вот и стойте так дальше» здорово напрягала. – Великолепно выглядишь.

– Ты тоже ничего, – рассмеялась девушка.

Серебристое платье обтягивало стройную фигуру и расходилось «хвостом» от колен. Еще одна ящерица! И выглядела она действительно роскошно. По их диалогу было ясно, что все они давно знакомы.

– Лисс Рокуш, – на этот раз обратился ко мне мой ночной кошмар.

– Да, листер Берговиц?

– Что вы здесь делаете?

Именно этот момент выбрал официант, чтобы появиться с моими морепродуктами. Поэтому я честно ответила:

– Ужинаю.

– Почему здесь? – Он выделил последнее слово и кивком указал куда-то в зал.

Собственное сердце колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть на тарелку, но я не собиралась пасовать или оправдываться перед Берговицем. Ну увидел он меня с Камрином? Ну ужинаю я с мужчиной? Так у меня сегодня выходной, и я могу ужинать где угодно и с кем угодно! Вот он, например, ужинает с Надин.

Интересно, ей узкая юбка мешает стоять ровно или она повисла на Берговице просто так?

– Хм. А почему я не могу здесь находиться?

– Вопрос в другом, – обжег он меня холодом. – Почему вы не в постели?

Я открыла было рот, но вместо меня со смехом ответил Соломон:

– Ладислав, время детское, спать еще рано. Или ты не про спать и речь идет о твоей постели?

Я бы поперхнулась, но было нечем.

Нет, я его сегодня придушу!

Хотя, судя по потемневшему еще больше взгляду Берговица, могу не успеть. Надин тоже шутку не оценила: сложив полные губы буквой «о» (слишком полные для киронок, чтобы быть настоящими от природы), бросала непонимающие взгляды то на ящеров, то на меня.

– Ты что, уволил Майю? – наконец-то выдала она.

И я решила прояснить неловкую ситуацию:

– Нет, лисс Горез по-прежнему занимает свою должность. – Перевела взгляд на Ладислава и вежливо улыбнулась: – Спасибо большое за заботу, листер Берговиц. После вашей помощи я чувствую себя значительно лучше. Вы совершенно зря волновались.

На этот раз поперхнулся Соломон: то ли пытался представить волнующегося Берговица, то ли сдержать смех. А я от души надеялась, что мой недобосс все-таки займется этой… этой распрекрасной ящерицей и отойдет от нашего столика. Потом я поем (не пропадать же ужину), поблагодарю Камрина (хотя он моего спасибо не заслуживает) и за ночь придумаю, как объяснить мое появление в «Полуночном небе».

Точно придумаю!

– За мной, – приказал Берговиц таким тоном, что все мои надежды отсрочить этот разговор сдуло ветром, словно карточный домик.

– Что?

– Вы меня прекрасно слышали, лисс Рокуш. Идите за мной.

Иначе будет хуже. Этого он не сказал, но я решила не искушать судьбу и не дергать ящерицу за хвост. Поэтому подхватила сумочку.

– Ладислав?! – воскликнула его спутница.

– Прошу прощения, Надин. Это рабочий момент.

Она явно разозлилась: я успела ухватить досаду и раздражение, и во мне проснулось странное злорадство. Не иначе как в голове помутилось! Потому что думать нужно было не про пассию Берговица, а про себя любимую.

Ящер вышагивал впереди, мне же оставалось практически бежать следом, сначала по большому залу, потом по лестнице и коридорам, напоминающим живой лабиринт из лилового плюща.

Хм… и куда мы идем? Если я сверну вон в те двери, как он это воспримет? Ну что за глупости, Лили! Ты же всегда была смелой. Но рядом со злющим Берговицем сложно оставаться невозмутимой. Впрочем, я не знаю, злющий он или нет. Почему я вообще решила, что он злится?

Мужчина остановился так резко, что я врезалась в его спину, ойкнула и отпрянула. Недалеко: на моем запястье тут же сжалась сильная ладонь, и меня буквально втолкнули в небольшой кабинет, повторяющий стиль основной залы. Видимо, он предназначен для приватных разговоров и обсуждений тех самых сделок на миллион. Здесь был белоснежный стол на шестерых, массивные стулья, скорее напоминающие кресла, изогнутые светильники, имитирующие садовые и разбрасывающие приглушенный свет, и…

Мы с Берговицем.

Ящер с силой захлопнул дверь и заслонил собой один из светильников. Оказавшись в тени, его лицо стало еще более хищным.

Точно злится!

– Это правда? – не поинтересовался, а скорее потребовал Берговиц.

– Что правда? – приподняла брови я.

– То, что именно вы пригласили Соломона в «Полуночное небо».

Теперь я растерялась еще больше. Потому что совершенно не могла понять, к чему он клонит. Ведь Берговиц должен злиться из-за дома, потому что я его ослушалась, и грозить мне увольнением. Но его почему-то интересовало, кто кого позвал на ужин.

– Нет, он сам пригласил меня сюда.

– Конечно же сам, – не то пробормотал, не то прорычал ящер. – Вы едва не умерли, но уже бодро скачете по свиданиям. Я не для этого давал вам больничный.

Его раздражение перекинулось и на меня, иначе как объяснить то, что в груди внезапно запекло от вспышки гнева?

– Мне запрещено встречаться с мужчинами в свой выходной? – холодно спросила я.

– Только не с моим шурином.

– Это мое дело с кем, – напомнила я. – Не ваше!

– Мое, пока вы на меня работаете. Соломон – не тот мужчина, с которым стоит связываться. Он не создан для серьезных отношений, поэтому только воспользуется вами, – ящер кивнул на мою грудь, – вашим телом, а после бросит с разбитым сердцем.

А?

В этот момент я осознала, что Берговиц действительно решил, что у меня настоящее свидание с Камрин. Это раз. И теперь дает советы, как себя вести и как быть с личной жизнью, – это два.

Заботится он, лакшак по тебе потопчись!

– Кажется, вы меня перепутали с Фелисой, листер Берговиц. Давать советы дочери – это нормально, но ко мне они не имеют отношения…

– Я считал, что вы разумны, но, похоже, ошибался.

Стоило признаться ему, для чего я на самом деле сегодня заглянула в «Полуночное небо», получить порцию скепсиса и выговор. Но меня прямо-таки затрясло от его снисходительного тона.

– И с кем же мне, по-вашему, встречаться?

Не с вами ли, листер Я-Бесчувственный-Дальше-Некуда?

– Найдите себе парня… своего уровня, – посоветовал ящер. – Попроще.

– То есть до уровня Сола я не дотягиваю?

Берговиц сощурился, видимо, взглядом стараясь вдавить меня в плитку полов.

– Он игрок, и вы для него слишком легкая добыча.

– А Надин – сложная? – ядовито парировала я, кивнув на дверь. – Поэтому вы не боитесь оставлять их наедине? Я бы на вашем месте волновалась, раз Сол такой хитрец, а вы такой поборник нравственности.

Я распалялась все больше и больше и уже вряд ли смогла бы остановиться.

Потому что меня сравнили с какой-то киронкой с надутыми губами, рядом с которой моя персона не выдержала конкуренции. Я пришла на деловую встречу, а вот Берговиц явно не экономику собирался обсуждать с Надин. А кое-кто умудрился буквально затащить меня в собственную постель и просто оказал медпомощь! После чего заявляет, что он и его шурин слишком хороши для меня, как будто имеет на это право! Я помощницей к нему нанималась, а не в рабство продалась.

– У меня есть личная жизнь, которая совершенно вас не касается, – заявила я прямо в глаза ящеру. – Так что давайте закончим этот бессмысленный разговор.

– Не касается, говорите?

– Да. Вы же ходите на свидания с Надин. Значит, я тоже могу.

– Не с Соломоном. И не в этом платье.

Я разозлилась еще больше (хотя куда больше!):

– Что опять не так с моим платьем? Оно прикрывает колени!

– Оно не прикрывает тебя всю.

Что-о-о?!

– Хорошо, отныне на работу я буду ходить завернутой в одеяло! – холодно отчеканила я, хотя внутри все клокотало от смеси ярости, ревности и обиды, и шагнула к двери. – А теперь мне нужно вернуться и попробовать морепродукты.

– Ты туда не вернешься. Отправишься сразу домой.

– Вернусь. Вы вообще не имели права вот так забирать меня… Сейчас я не на работе!

– А я не твой босс, Лилиан! – рыкнул Берговиц, шагнув ко мне и окутывая меня ароматом лабры.

Что было очень подло с его стороны, потому что этот запах вышиб из моей головы все мысли. Запах, а может, сама близость этого мужчины. Ко всему прочему каблуки сделали меня выше, и мой взгляд оказался аккурат напротив его губ.

Я успела осознать, что мы вот уже несколько минут не разговариваем, а кричим.

Только это и успела.

Сильные руки легли на талию, и я снова врезалась в Берговица. Правда, на этот раз с его помощью. Из легких выбило весь воздух, сердце пропустило удар, а затем забилось как шальное, когда наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Его глаза затягивали в бездну, а губы были так близко, что я чувствовала тепло его дыхания на моей коже и скользнувшие в ласке шероховатые пальцы на своей скуле.

Вдох.

Выдох.

И я, наверное, окончательно спятила, потому что подалась вперед, стирая расстояние между нами.

Стоило коснуться плотно сжатых губ, как в меня ударили чувства ящера – сотней оттенков и аккордов, сбивая с ног, утаскивая в водоворот. Ярости, ревности и такого испепеляющего желания, что от всех этих эмоций у меня подкосились ноги. Берговиц не просто ответил, он впился в мой рот так, будто от этого поцелуя зависели по меньшей мере наши жизни.

Когда он ощутимо прикусил мою губу, я застонала, потому что уже не могла определить, где его чувства, а где мои. Они слились в единое целое. А Берговиц вжимал меня в себя, словно желал слиться в единое целое не только в переносном смысле.

Не помню, как я оказалась сидящей на столе, как осталась без заколок. Волосы рассыпались по спине, губы горели, а тело плавилось от прикосновений, будто я снова была во власти токсина. Но токсина не было.

Был только Ладислав. Его прикосновения, когда сильные ладони скользили по обнаженным плечам и чувствительной груди, скрытой тонкой преградой платья. Его поцелуи, когда губы то дарили нежность, то подчиняли.

Я растворилась во всем этом, отвечала с не меньшим пылом, потому что сама хотела его. Хотела почувствовать резче, сильнее. Хотела узнать, каково это – чувствовать вот так, когда открываешься ради другого целиком.

«Ради такого можно и открыться», – эхом прозвучали в воспоминаниях слова Соломона.

Голосом разума, не иначе.

«Это не так работает, Лилиан».

А как?

Берговиц уже целовал мою шею, руки скользили по бедрам под платьем (разрез позволял). Я по-прежнему тонула в чувственном трансе, в который тонкой занозой впивалась мысль: чьи это эмоции?

Мои?

Или его?

– Нет, – прошептала я то ли ему, то ли себе. Уперлась ладонями в грудь мужчины и оттолкнула его. – Это все неправильно.

Как ни странно, Берговиц сразу же отступил, а точнее, отпрянул от меня. И следом тут же опустилась эмоциональная заслонка, закрывая от меня все его чувства.

Мы долгое мгновение смотрели друг другу в глаза, а потом он повернулся ко мне спиной. Я не стала ни в чем разбираться, просто спрыгнула со стола, проскользнула мимо ящера и бросилась бежать по коридорам. Только услышала окрик:

– Лилиан!

Но лишь ускорилась.

К счастью, коридоры «Полуночного неба» напоминали лабиринт. К счастью, прямо за поворотом я наткнулась на дамскую комнату. И мне очень повезло, что она оказалась пуста.

Щелкнув задвижкой в одной из кабинок, я опустилась на закрытую крышку унитаза. Для шедевра от «Гастенс» это было настоящим кощунством, но сейчас мне было наплевать. Как и на то, что разгоряченное прелюдией, неудовлетворенное тело ныло и требовало продолжения. А самое постыдное заключалось в том, что я тоже была совсем не против.

Нет, Лили, забудь об этом!

Это не твои эмоции. А даже если твои…

Берговиц прав: он не для тебя.