Текст книги "Симилэх. Девочки в тайге"

15

Сергей Васильевич по-прежнему выглядел рассеянным. Они с Катей бегло просмотрели планы уроков, договорились о некоторых моментах, быстро поужинали и разошлись по комнатам. Сергей Васильевич собирался лечь пораньше, поэтому Кате снова удалось взять у него ноутбук. Она включила фильм, но мысли витали где-то далеко и метались от одного к другому, сосредоточиться никак не удавалось.

Как Саллаату удавалось так легко воспринимать свою нелегкую судьбу? С чего ему вздумалось лезть на проклятые скалы? Почему здесь придумывали такие странные истории, неужели просто от нечего делать? Как глаза упрямого мамонта можно было связать со страшным ревом?

Словно подслушав ее мысли, с реки снова донесся пробирающий звук. Катя посмотрела на часы. Он всегда раздавался в разное время и, похоже, из разных мест. Все-таки интересно, что это было на самом деле.

Катя любила таинственные истории, но сейчас, столкнувшись с необъяснимым, почувствовала в себе нотку отцовского характера: наверняка всему происходящему есть рациональное объяснение. И невредно предъявить его местным – для их успокоения, а заодно и своего собственного.

Фильм отвлекал от мыслей. Катя поставила его на паузу и нахмурилась. Да, рев пугал ее, но не местных. Они вроде бы относились к нему спокойно, хотя и не знали точной его причины. Просто привыкли? Но можно ли к такому привыкнуть, день и ночь думая о нечистой силе? Значит, скорее всего, зверь. Имело смысл поспрашивать охотников – они-то наверняка знают, кто издает эти странные звуки.

Что касалось истории Саллаата, он, может, и в самом деле залез на скалы – хотя они и выглядели неприступными, в этом не было ничего невозможного. И, вероятно, там и правда лежали какие-то кости, за которыми никто не пожелал лезть из-за труднодоступности или предрассудков. Или кости принадлежали не мамонтам, а кому-то другому и не имели особой ценности. А все остальное можно списать на впечатлительность мальчишек.

Успокоившись этими размышлениями, Катя досмотрела фильм и вдруг вспомнила видео из «якутской» папки. Ей захотелось пересмотреть его.

Она открыла папку и поняла, что точно не помнит, какое видео включилось вчера – ведь она кликнула на него произвольно. Катя выбрала одно – ошибка формата, другое – ошибка, третье…

Видео открылось, но оно было другим.

Снимали ночью, мощная лампа, стоявшая у кого-то во дворе, позволяла разглядеть забор и пустошь за ним. Она утопала во тьме. Катя не только поняла, что там, в темноте, тайга, но и откуда снимали: от того самого нежилого барака рядом с вышкой.

Вдалеке заскользил один огонек, другой. Будто кто-то ходил по краю тайги, освещая себе путь фонарем. Однако, похоже, никто не вышел. Огоньки помелькали и исчезли.

Видео кончилось.

«Неужели девочки в тайге?» – подумала Катя и кликнула на следующий файл. Открылось видео, которое она видела вчера. Теперь странное существо напомнило ей кого-то.

Она насилу сообразила: фигурка в доме Елены. У нее были такие же черные глаза, несуразно длинные руки и покрытое шерстью тело. Тогда ей подумалось, что это инопланетянин. Но было и важное отличие – у фигурки вообще не было носа, просто круглая голова, а на существе с видео была вытянутая остроклювая маска.

Катя внимательно пересмотрела видео, однако так и не смогла понять, человек ли это. «Может, все-таки отрывок из какого-то якутского ужастика», – подумала она и попыталась открыть еще один файл.

Ошибка. Но вчера она проверяла файлы хаотично, и, возможно, просто упустила это, с огоньками.

Катя создала новую папку и переместила в нее два рабочих видео. Затем начала один за другим проверять оставшиеся файлы. Ни один из них не открылся.

Катя зевнула и закрыла ноутбук. Она читала немало историй о призраках, но не припомнила, чтобы они вытворяли что-то с компьютерами.

Забравшись в спальник и выключив свет, Катя закрыла глаза. На улице разыгрался ветер. Из-за него дребезжали окна и дергались двери, но этот шум был естественным, и вскоре Катя уснула.

Ей снилось поле бесцветной травы, в котором она бродила совершенно одна. Хотелось найти отца или Саллаата. Вот впереди что-то задвигалось… Катя бросилась туда, но из травы вдруг высунулось существо в маске с острым клювом и круглыми прорезями для глаз, за которыми не было ничего – только темнота. Катя отшатнулась и бросилась бежать.

Бесцветное поле закончилось оврагом. Катя резко остановилась на самом краю и увидела внизу огромного мамонта, или, точнее, его чучело, лежащее на боку. Оно было практически целым, только вместо глаз зияли рваные пустые глазницы.

Катя проснулась резко, как от удара.

Было раннее утро, через жалюзи в комнату просачивался серый свет, делая скудную обстановку почти такой же бесцветной, как травяное поле во сне.

Она попыталась снова уснуть, но сон не шел. Захотелось попить. Катя долго боролась с собой, но все-таки встала и вышла из комнаты. Школа, погруженная в утреннюю тишину, умиротворяла и пугала одновременно.

На кухне Катя попила воды и уже пошла обратно, как вдруг услышала чей-то тяжелый шаг.

Она замерла, подумав, что ей послышалось. Однако спустя несколько секунд звук повторился.

Это точно был не отец. Шаг был неспешным и очень тяжелым, как будто какое-то огромное существо медленно передвигало свое грузное тело.

Катя стояла на распутье. Направо – маленький коридорчик, ведущий к залу, налево – длинный коридор с классами. В его конце роспись на стене изображала тайгу.

Звук раздавался где-то совсем близко, но Катя не могла понять, откуда именно. Снаружи? Снизу? Из-за поворота?

Она сорвалась с места, не глядя по сторонам, и через минуту вбежала в комнату. Закрыла за собой дверь, скользнула в спальник и с гулко бьющимся сердцем обратилась в слух.

Никаких звуков отсюда слышно не было. Но Катя так и не смогла уснуть, лишь за час до звонка будильника ей удалось забыться тягучей дремой.

16

Катя проснулась с тяжелой головой, набрала в таз воды и побрела к туалету, успевшему опостылеть. Ужасно не хватало нормальных удобств. Теперь Катя была готова согласиться даже на баню у Елены, а шел-то всего четвертый день…

«И как люди жили раньше? – с досадой думала она. – И как сейчас живут, неужели это никого не напрягает?»

С другой стороны, посмотреть на округу утром было приятно. Природа уже шумела вовсю – стрекотали кузнечики, жужжали огромные мухи и дребезжали стрекозы. За забором слышалось пыхтение и чавканье – кто-то выпустил коров. Их тяжелая поступь неприятно напомнила Кате о раннем пробуждении, но она постаралась выбросить это из головы.

За завтраком Сергей Васильевич был бодрым и почти похвастался:

– Спал как убитый. Отлично выспался!

– Везет тебе, – пробормотала Катя. – Так о чем Елена вчера тебя попросила?

– А, это… Да пустяки. Даже упоминать не стоило.

Катя внимательно посмотрела на него и укрепилась в своих подозрениях: скорее всего, причиной странного поведения отца была Елена. Наверняка ляпнула что-то неуместное. Или еще чего похуже.

– Ничего, завтра отдохнешь, – подбодрил Сергей Васильевич. – Можно спать допоздна, а потом пойдем смотреть на оленей.

– А, точно.

– Тут же совсем неплохо, правда? В целом, я имею в виду… Ты уже подружилась с кем-нибудь?

– С девочками только. Маленькими. И Саллаатом. Они мне нарассказывали кучу страшных историй об этих местах.

– Не обращай внимания, – Сергей Васильевич махнул рукой. – Ну или воспринимай это как обычные байки. Сейчас даже в городах какой мистики только ни напридумывают, а это глухая деревня. Надо же людям как-то развлекаться.

– Можно развлекаться веселыми байками, нет?

– Наверняка и веселые есть. Ты спроси. А то о чем в своей статье писать будешь? Только об отсутствии современного санузла?

Тон отца прозвучал шутливо, и Катя насупилась.

– Не веришь, что напишу? А вот напишу.

– Заведешь блог, как это у вас сейчас принято? «Якутские странности»!

– Может быть. Но лучше просто пошлю статью в какой-нибудь крутой журнал.

– Вот и посмотрим, – поддел ее Сергей Васильевич.

На самом деле Катя не чувствовала такого уж большого желания сочинять статью, но подумала, что о местных историях – повеселее, чем мстительный мамонт и призрачные девочки в тайге – спросить стоит.

Ученики постепенно втягивались, урок прошел гораздо интереснее, чем предыдущие. Ребята помнили вызубренные диалоги и могли вести какую-никакую беседу. Затем быстро и эффективно разобрали пару тем по грамматике, а в конце все с удовольствием посмотрели короткий мультфильм.

После занятия они снова испарились со скоростью света. Один Эргис замешкался. Дождавшись, пока все ребята выбегут из класса, он обратился к Кате:

– Ты чего к нам не приходишь? Приходи. Тут не очень удобно разговаривать, а там, у вышки, болтай – не хочу. Приходи, мы каждый день собираемся.

– Ладно. Сегодня приду.

По крайней мере, это все-таки не заговор, и все, оказывается, готовы общаться.

Урок с малышами прошел, как всегда, живо, но и они быстро покинули класс. Правда, Саина, Варя и Уйгуна перед уходом заговорщицки подмигнули Кате. Она понадеялась, что это не означает очередного похода в тайгу.

Катя и Сергей Васильевич заканчивали плотный обед, когда пришел Саллаат.

– А, здравствуй, – миролюбиво встретил его Сергей Васильевич. – Заниматься пришел?

– Здравствуйте. Так точно.

– Давайте я понаблюдаю.

– Ну нет, – заспорила Катя. – Будешь вмешиваться и каждый раз говорить, что я все делаю неправильно. Сам тогда учи.

– Не буду, обещаю. Просто посмотрю, послушаю. Слово чести!

Кате хотелось побыть наедине с Саллаатом, но она понимала, что как учитель отец для него гораздо лучше и ценнее, и сдалась.

– Давайте сделаем чай и пойдем в кабинет, – предложил Сергей Васильевич.

Так и сделали. Сидеть за партой с горячими кружками было немного странно, но удивительно приятно. Катя подумала – хорошо бы на уроках разрешали пить чай или кофе, учебный процесс пошел бы намного бодрее.

Саллаат принес сборник упражнений, которые пытался одолеть самостоятельно, и показал места, где у него возникли сложности. Перед отцом Катя чувствовала себя как на экзамене, сосредоточиться ей удалось с немалым трудом.

Они занимались примерно с полчаса, и все это время Сергей Васильевич молчал. Он то внимательно прислушивался к их разговору, то как будто уносился мыслями куда-то далеко.

Из очередного такого забытья его вывела Елена. Она заглянула в класс и беспардонно прервала Катины объяснения:

– Вот вы где! А я вас всюду ищу. Занимаетесь?

«А то не видно», – в сердцах подумала Катя, но промолчала. Эмоции наверняка отразились у нее на лице, потому что Саллаат перехватил ее взгляд и едва заметно качнул головой, как бы говоря: не нарывайся.

– Да, да, заходи, – сказал Сергей Васильевич. – Думаю, я Саллаату ни к чему, у Кати очень хорошо получается, даже не ожидал. И у тебя неплохой уровень, – он одобрительно кивнул Саллаату. – Большинство моих учеников из тех, кто готовится к экзамену, подготовлены гораздо хуже. Надо только над произношением как следует поработать.

– Спасибо, – смущенно буркнул Саллаат. Он не ожидал похвалы: наоборот, ему казалось, что дела у него из рук вон плохи.

Елена расцвела.

– Ну вот, было бы желание! Саллаат у нас целеустремленный. Так что, есть минутка?..

– Да, конечно, – Сергей Васильевич взял свою кружку и вышел из класса.

Их приглушенные голоса уже стихли в конце коридора, а Катя все не могла заставить себя заговорить. Английские слова в учебнике двоились у нее перед глазами.

Саллаату было неловко. Он прекрасно понимал, что происходит, и не знал, как правильно – и стоит ли – выразить свои мысли.

– Не переживай, – наконец сказал он. – Не думаю, что твой отец ей поддастся.

– Он сказал ей «заходи». Уже на «ты», значит.

– Да она кого хочешь на «ты» выведет. Не бери в голову. Вы же скоро уедете. – Саллаат помолчал и спросил: – А мама у тебя есть?

– А?.. – Катя с немалым трудом отвлеклась от теплого «заходи», которое эхом повторялось у нее в голове. – Есть, конечно. Но она живет отдельно от нас. С моим младшим братом.

– Почему?

Обычно Катя огрызалась на такие вопросы, но Саллаат спрашивал с искренним недоумением. В деревне подобная ситуация наверняка была из ряда вон.

– Ну, они с отцом просто решили, что не хотят больше жить вместе. Ссорились много… Потом мама с Вадиком уехала, вроде как отдохнуть, и все. Сначала говорила, через неделю приедет, потом через месяц. А потом сказала, что лучше будет жить отдельно.

– Странно как-то. Но ты с ней видишься?

– Да, приезжаю иногда к ней в гости.

– Это хорошо. Хотя странно все-таки.

На самом деле, у Кати было подозрение, что все гораздо серьезнее, и что причина разрыва в Вадике, у которого, не ровен час, был другой отец. Но за все эти годы ей так и не хватило духу поговорить об этом с родителями. Она и сама не была уверена, хочет знать правду или нет. Когда мама позвонила после долгого перерыва и сообщила, что не вернется, отец почувствовал заметное облегчение – Катя сразу это заметила и с тех пор не могла отделаться от мысли, что, может, оно все и к лучшему. С отцом они были больше близки, чем с мамой, да и тишина в доме, как оказалось, это прекрасно. Ни воплей ссорящихся родителей, ни бесконечного хныканья Вадика…

Но при этом время от времени Катю прошибали боль, обида и какое-то грызущее чувство, которое она пока не могла опознать.

Делиться всем этим не было никакого желания, и Катя быстро перевела тему:

– А что Елена? Кто она тебе?

– Мне? Да никто. Пойдем на стройку?

Катя подумала, что он просто не хочет говорить, и преисполнилась подозрений, но когда они отнесли кружки на кухню и поднялись на крышу недостроенного домика, Саллаат вернулся к прерванному разговору:

– Она мне никто, – повторил он. – Она тут всем никто. Но об этом лучше говорить осторожно. У нас тут везде есть уши.

– Если никто, то почему… Ну… Командует?

– Сложно сказать. Она появилась тут всего несколько лет назад, вроде бы по приглашению – работать учительницей. Через полгода уже была замдиректора и отвечала буквально за все. Потом и дом тети Наташи отхватила.

– То есть, захватила власть? – уточнила Катя.

– Можно и так сказать, наверное.

– И никто не возразил?

– Не знаю, вроде бы нет. Да всем удобно. Решает проблемы. Выбивает деньги из центра. Учителей, вот, начала из Москвы привозить.

– Но тебе не нравится?

– Ну как тебе сказать… Я рад, что ты приехала – а она ведь этому поспособствовала, – на этих словах Катя чуть покраснела. – Но как человек – да, не нравится. Все эти школьные дела – ладно, но какое она имеет право диктовать, о чем говорить, о чем нет? Она, вон, запретила Саине к тебе лезть, так та целый день ходила как в воду опущенная.

– Меня это тоже взбесило, – призналась Катя.

– А сама к приезжим постоянно липнет. Женькиному отцу проходу не давала…

– Это которая пропала?

– Да. – Саллаат помолчал. – У нее отец ученый или что-то вроде того. Приезжал сюда, измерял вечную мерзлоту. Очень интересно рассказывал, как все меняется – почему почва оттаивает, что происходит с природой. Но Елене это не нравилось, и она ему запретила. Везде ходила за ним, отвлекала всякой ерундой, слово не давала вставить. Женька была в ярости.

– Ты с ней дружил? С Женей.

Катя видела, что когда Саллаат говорит о Жене, то хмурится и слегка медлит – ему было нелегко. Но вопрос сам слетел с губ.

– Ну, да. Мы ведь какое-то время у ее тети жили.

– Да, я забыла… – Кате стало совестно. Конечно, ему тяжело – подруга пропала без вести. – Но тебе Елена вроде бы помогает?

Саллаат пристально посмотрел на нее, словно пытался просветить насквозь и увидеть гарантию того, что она не выдаст его секрет. Заметил ли он что-то такое или нет, но все-таки признался:

– Я сказал, что хочу выучиться на врача и потом вернуться сюда, помогать в деревне. Поэтому она рассматривает меня как эту… Как ее… Инвестицию, вот. Везде меня рекомендует, помогает с работой.

– А ты не хочешь возвращаться? Из-за рева? И тех скал?

– Не только. Ты сама сказала, у нас куда ни повернешь – везде страшная история. Это так.

Катя вспомнила свой разговор с отцом.

– А веселые есть?

– Веселые? – Саллаат призадумался. – Веселых не припомню. Но есть просто красивые или грустные.

– Расскажи?

– Давай попозже. Например, в воскресенье. Свожу тебя к озеру и расскажу про него красивую историю.

– Тут и озеро есть? Здорово. А почему не сегодня или не завтра?

– Нужно немного пройти через тайгу. Уже вечереет, а это лучше делать утром или днем. Ну а завтра, я слышал, вы идете к оленям. – Саллаат ответил на удивленно-подозрительный взгляд Кати пожатием плеч: – Я же говорю, это деревня, тут везде уши. Будь уверена, об этом знают все до единого жители.

Кате оставалось только вздохнуть:

– Да уж, сложно у вас…

17

За ужином Катя внимательно наблюдала за отцом. Он был молчалив и задумчив, но это нельзя было отнести к тревожным признакам.

После того, как уехала мама, у него, Катя знала, не раз бывали отношения с женщинами. Первой была его коллега Кристина – высокая и симпатичная, с веселым нравом и конфетами наготове. Катя поначалу ухмылялась: эта женщина никак не возьмет в толк, что она, Катя, уже взрослая, и закармливать ее конфетами – проигрышная стратегия. Но потом оказалось, что у Кристины просто-напросто диабет, а всякий, кто имеет при себе сладости, считала она, обязан делиться.

Сергей Васильевич проводил с ней довольно много времени, и в его поведении появились «тревожные звоночки», как это мысленно называла Катя – верные признаки если не влюбленности, то глубокой симпатии. Он часами смотрел в смартфон, ведя оживленную переписку, задерживался после работы, был весел или печален без особой причины, а иногда словно бы отключался от внешнего мира и с четверть часа смотрел прямо перед собой затуманенным взглядом. В такие периоды его ученики вместо обычных учебных текстов получали выдержки из Шекспира.

Спустя несколько месяцев что-то произошло, и они с Кристиной расстались. Но потом были и другие. Они с Катей никогда это не обсуждали, но Катя считала так: если все было более или менее серьезно, отец приводил женщину домой на обед или ужин, предупреждая, что «зайдет подруга». Если нет – отношения развивались за пределами квартиры и на порядочном расстоянии от Кати. Пару раз она случайно видела отца на улице с миниатюрной шатенкой, потом ее тетя, мамина сестра, злорадным тоном сообщила, что он гулял в парке с какой-то «рыжей». Но, возможно, это были просто коллеги или друзья.

Так или иначе, Катя относилась ко всему достаточно спокойно. Когда отец пригласил на обед женщину, которая ей совсем не понравилась – эта Лариса была такой приторной, что от любой ее фразы выворачивало наизнанку, – она расстроилась, но и только.

Однако теперь ей было по-настоящему тревожно. Елена не походила на других его подруг. Что, если он поддастся ей? Пригласит в Москву?

– Мы завтра будем давать тест? – спросила она, чтобы убедиться – его мысли далеки от работы.

– Тест?.. Нет, тест попозже.

Он запнулся, прежде чем ответить. Значит, действительно думал о чем-то другом.

Разобравшись с грязной посудой, они разошлись по комнатам. Катя немного почитала книжку, потом все-таки решила прогуляться до вышки, где собирались Эргис и другие ребята. Она не могла сказать, что ей очень этого хотелось, но вариться в собственных опасениях из-за Елены было гораздо хуже. Да и не прийти после повторного приглашения было бы совсем не вежливо, а портить отношения с местными, к тому же, можно сказать, своими учениками, никуда не годилось.

Округа уже подернулась сумерками. Деревенская улица была пустынна, только бегала одинокая собака – та самая, которую они видели в день приезда. Большинство окон были темными. Пейзаж в целом – безрадостным, мрачным. Катя очень надеялась, что короткая прогулка обойдется без рева с другой стороны реки.

Голоса она услышала еще на подходе к вышке. Сразу стало спокойнее – нестройный галдеж напоминал о мирных посиделках ее одноклассников. Она сама редко принимала в них участие, предпочитая либо одиночество, либо, на худой конец, чашку кофе с соседкой по парте.

Вышка находилась совсем рядом с домом, поэтому увидеть, кто сидит рядом, можно было лишь завернув за угол. Катя так и сделала и оказалась в небольшом закутке. Здесь на старом бревне расселись Эргис, Арылхан, Лена, Айяна и еще пара знакомых ребят: Коля, которому никак не давались неправильные глаголы, Ксюша и Вера. Коля играл на смартфоне, все следили за его успехами и время от времени отпускали комментарии.

– О, Катя пришла, – первым заметил Арылхан. – Привет!

– Мы думали, не придешь, – сказала Лена и подвинулась. – Садись.

Катя присела на место между ней и Верой. Та посмотрела на нее с любопытством, Ксюша дружелюбно улыбнулась. Айяна демонстративно делала вид, что ее не интересует ничего, кроме Колиного смартфона.

– Ну, как тебе тут у нас? – спросил Эргис. – В деревне.

– Как-как, – ехидно отозвалась Айяна. – Скука смертная, ванной нет… Застрелиться можно.

Коля фыркнул, не отрывая взгляда от экрана, остальные заулыбались. Только Лена нахмурилась и ткнула Айяну в бок.

Катя вспыхнула. Одно дело сообщить всем о поездке к оленям, и совсем другое – подобную вещь! Получается, Саллаат тоже знал? Катя чуть не сгорела от стыда и преисполнилась к Елене ненависти. В конце концов, только она могла рассказать об этом.

К счастью, Кате удалось удержать себя в руках, на лице у нее не дрогнул ни одни мускул.

– Ну да, ванная бы не помешала. А на скуку я никогда не жаловалась. У вас тут куда ни ступи, везде какой-нибудь триллер. Не заскучаешь.

– Чего-чего? – переспросил Арылхан. – Какой еще киллер?

– Триллер, – сказала Айяна. – Перевожу для особо одаренных: жуть.

– Что-то в этом есть, да, – согласился Эргис. – Но ты, Катя, не особо слушай. Тут телик мало каналов показывает, делать особо нечего, вот и придумывают.

– Всех опасностей тут – если дядя Федя водку достанет, – сказала Вера. – Ему иногда привозят, и он начинает бушевать.

– И люди в тайге пропадают, – добавила Катя.

– Ну так а нечего по тайге шляться, – проворчала Айяна. – Там медведи ходят, волки… Еще и глушь такая, что в трех соснах заблудиться можно. Ясное дело, пропадают.

– Это она по своему опыту рассказывает, – мстительно вставил Арылхан. – Блуждала тут как-то, всей деревней искали.

Айяна замахнулась на него. Катя посмотрела на нее с любопытством, но девушка так сверкнула глазами, что она сразу поняла: спрашивать бесполезно, ничего не расскажет.

– Расскажи лучше, как у вас там, – спросила Лена. – Твоя школа похожа на нашу?

– Не очень. Ну, то есть, школа как школа, но у нас по тридцать человек в классе. И школьная форма есть…

Катя еще с час отвечала на вопросы о школе и о Москве, и постепенно даже Айяна как будто смягчилась. Все-таки «людей из мира», как она выразилась, в деревню приезжало очень мало. И если кто-то сумел выехать, то обратно уже не возвращался. Одна Елена гоняла туда-сюда.

Услышав это, Катя призадумалась: а откуда, собственно, у Елены деньги на такие поездки? Вряд ли их все оплачивало государство – сложно придумать причину, по которой так уж необходимо ехать в Москву, чтобы найти подходящего учителя. Конечно, было возможно, что цели у нее другие, или что у нее есть родственники в столице, но почему-то Кате казалось, что это не так.

Спрашивать она не рискнула: ситуация со злосчастной ванной многому ее научила. Скажешь слово – завтра же его преподнесут Елене, а то и сегодня.

Поговорив с ребятами еще немного, Катя сослалась на усталость и собралась домой. Отошла от бревна на каких-то пятнадцать шагов, в потемках наткнулась на забор и вспомнила видео с отцовского ноутбука. Съемку наверняка вели отсюда.

Сейчас ничего не было видно, не знай Катя, что рядом тайга – ничего не заметила бы, настолько деревья сливались с темнотой. Она постояла с минуту, силясь разглядеть их.

Вдруг вдалеке мелькнул свет. Небольшой шар высветил паучьи лапы черных ветвей и тут же исчез.

Катя постояла еще немного, но больше ничего не увидела.