Текст книги "Ярилина рукопись (сборник)"

Она отдернула палец, потому что прямо под ним зашевелилась какая-то точка. Вскоре она увеличилась, проехалась до правого края камня и скрылась за ним. На камне вдруг появилась выцарапанная надпись: «Иван на сером волке отбыл».

Девочки с минуту молча таращились на такое чудо, затем Маргарита вздохнула и произнесла:

– Интересно, что это значит?.. Ладно, вряд ли мы сможем понять. Давай просто найдем эту столовую. Нам прямо. А потом налево.

– Но ведь мы только что поели, – воскликнула Полина. – Неужели ты снова проголодалась?

– Да нет, есть я не хочу, но предлагаю все же сходить и посмотреть, где она находится. Заодно сориентируемся и узнаем про обеды. Мне хочется найти здесь хоть что-то… привычное. В целом все это могло бы напоминать летний лагерь, правда? Столовая, наставники, соседка по комнате… Если бы только не избушки на курьих ножках и не движущиеся рисунки на камнях.

Дорога, поднимавшаяся в гору, была девочкам смутно знакома. Ведь каждая прошла здесь сегодняшним утром, но от волнения не обратила внимания и на половину странностей вокруг, которые в другой раз обязательно бы заметила. Указательных камней оказалось не меньше десятка: некоторые из них были огромными, другие – совсем маленькими и содержали в себе одну-единственную стрелочку или надпись, зачастую совершенно нечитаемую.

Солнце пекло нещадно. Небо переливалось синевой и было абсолютно безоблачным. По левую руку вырос сад, таинственно шелестящий и будто что-то шепчущий. Вдалеке показалась огромная изба с резными голубыми ставнями и проржавевшей табличкой «Баба-Яга».

– До столовой недалеко. Сейчас налево, – сказала Маргарита, прикрывая рукой нагретую солнцем макушку. – Может, все-таки зайдем? Я бы не отказалась попить чего-нибудь холодного.

– А я бы просто посидела в тени. Надеюсь, обеды подают в прохладном зале, – отозвалась Полина.

Надежды не оправдались. Столовая расположилась прямо на улице, под длинной красной крышей, которая опиралась на массивные резные столбы. На ближайшем из них висела внушительная квадратная доска.

– О, расписание завтраков, обедов и ужинов! Это то, что нам нужно, – остановилась Маргарита. – Посмотрим-ка. Завтрак, обед и ужин начинаются с первым проголодавшимся и заканчиваются последним наевшимся. Хм… Как же это понимать?

Чуть ниже было приписано обычными синими чернилами: «Голубцы скверные!».

Полина, уже почти смирившись с тем, что так просто им ни в чем не разобраться, улыбнулась и осмотрелась. Несколько столов стояло параллельными рядами. «Хотя нет, – подумала Полина, – параллельными эти ряды назвать трудно». Столы были разных форм и размеров: длинные, узкие, квадратные, небольшие, подходящие разве что для двоих, и, наоборот, огромные, рассчитанные человек на двенадцать. Было видно, что кто-то старался расставить их в три ряда, но никакой стройности все равно не получилось. Четверо человек с гвалтом сгрудились в дальнем конце столовой, над чем-то склонившись. Маргарита решительным шагом направилась к ним и обнаружила, что ребята толпятся возле еще одного стола – круглого, многоярусного, словно торт, и сплошь заставленного разнообразными блюдами и напитками. Она быстро отыскала самый большой стакан, содержимое которого по цвету напоминало морс, и взяла тарелку с ягодами.

Обедающих оказалось совсем немного. Девочки устроились в тенистом углу. Остальные ребята поглядывали на них с явным удивлением, но не произносили ни слова.

– Так откуда ты все-таки родом? – поинтересовалась Маргарита у Полины, провожая взглядом парня, который шел к своему месту с тарелкой блинов, но постоянно оборачивался на их стол. – Твой дядя живет во Франции, а ты?

– Я родилась в Новгороде. Потом жила в Москве. И во Франции, в Бордо, у дяди с тетей. Я летала к ним на каникулах. – Полина сняла шляпку и стала ей обмахиваться. – А ты откуда?

– Из Мурманска.

– Как думаешь, Маргарита, в таких городах, как Москва или Мурманск, живет много… людей с необычными способностями? Или все они уезжают в странные деревни вроде этой?

– Насколько я знаю, есть три города, куда закрыт доступ простым людям и куда могут попасть только люди вроде нас с тобой и моей бабули: Небыль, Зорник и, собственно, Росеник. Но вот моя бабуля, например, живет в Суздале.

Полина собралась что-то ответить, но внезапно ее взгляд приковала копна светлых кудрей. Тут же ее посетило странное видение: все вокруг на секунду будто засеребрилось необычным светом, и над соседним столом пролетела и исчезла точно такая же тарелка с ягодами, какую выбрала Маргарита. Тем временем белокурая девочка, которую Полина уже встречала, как только приехала в эту деревню, села за соседний стол. Как и в тот раз, ее сопровождали молодые люди. Темноволосый спутник незнакомки сел напротив нее, совершенно загородив ее спиной от глаз Полины, и принялся что-то говорить. Его друг, сидевший рядом, вдруг громко и весело рассмеялся.

– Послушай, – обратилась Полина к Маргарите, – ты никого здесь не знаешь?

– Знаю. Парня, который провожал меня до избушки.

Слава. Но только я его тут не наблюдаю. – Маргарита вытянула шею, оглядывая малочисленных обедающих. – А ты?

– Я не знаю никого, кроме разве что… В общем, я хотела сказать, что вот этих троих ребят вижу за сегодняшний день уже не первый раз. Они постоянно ходят вместе.

– А-а. – Маргарита внимательным взглядом окинула незнакомцев, на которых указала Полина. – Эти светловолосые, наверное, брат с сестрой.

Полина снова посмотрела на девушку, которая то и дело показывалась из-за спины темноволосого парня, и на ее соседа и вдруг поразилась тому, что сама об этом не догадалась. Действительно, они были очень похожи: оба смуглые блондины с кудрявыми волосами, светлыми раскосыми глазами и вздернутыми носами. Но при всем сходстве выражения их лиц сильно различались. Юноша казался добродушным простаком, а девушка – гордой принцессой. И еще она была явно младше своих спутников.

– Парень в белой рубашке очень симпатичный, – внезапно произнесла Маргарита странно изменившимся голосом.

– Да? – Полина улыбнулась. – Откуда ты знаешь? Он же сидит к нам спиной!

– Знаю, и все, – отозвалась Маргарита, как зачарованная глядя ему в затылок. – А что это за девушка? Вон та, пухленькая, которая только что подсела к ним за стол? Посмотри, какие у нее волосы: рыжие, как пламя!

– Впервые ее вижу, – сказала Полина.

Вскоре в столовой появились еще две девушки. Оглядев присутствующих, они зашептались, затем одна из них – та, что была одета в длинное светлое платье, украшенное настоящими живыми цветами, – достаточно громко, с трагизмом в голосе произнесла: «Он чудовище, он коллекционирует женские сердца!».

О ком было сказано так печально, Полина, естественно, не знала, и она вовсе не обратила бы внимания на эту фразу, если бы темноволосый парень вдруг не замолчал и не обернулся. Девушки перестали шептаться, прошли прямо за спинами Полины и Маргариты, взяли голубцов и сели за дальний столик. Через несколько минут Полина отметила, что они прекратили есть и начали пристально разглядывать ее саму. Эти взгляды обволакивали, словно паутина, и, казалось, пробирались прямо под кожу. От них путались мысли и вдруг застучало в висках. Полине стало неуютно, она отодвинула тарелку с ягодами и предложила Маргарите прогуляться.

– Маргарита, тебе не кажется, что здесь… слишком уж странно? Точнее сказать – все, что здесь происходит, просто невозможно!

– Обидно, если вдруг это окажется сном! Нам нужно попытаться выяснить, что же это все-таки за место.

Их прогулка по Заречью вышла крайне бесполезной: на пути больше никто не встретился, все дороги выводили к одному и тому же месту – к указательному камню. Девочки расспрашивали друг друга о школе и семьях, говорили на привычные для них обеих темы, но сами украдкой разглядывали тропинки и цветы под ногами, размытую линию горизонта и чувствовали, будто болтают о чем-то давно забытом или даже несуществующем. Поворачиваясь в разговоре к Маргарите, Полина вновь удивлялась ее чертам: аккуратному тонкому носу, пронизывающему взгляду с поволокой – словно с картинок из книжки про восточных сказок, и смелой улыбке. Маргарита точно так же дивилась Полининым бездонным глазам прохладного серого цвета и коже белее полной луны в ночном небе.

Под вечер, вернувшись в свою избушку, они позвали Афанасия, чтобы расспросить обо всем, что их так волновало.

Домовой вылез из шкафа, одобрительно взглянул на светящиеся на столе кристаллы и с любезным видом посмотрел на девочек.

– Послушайте, Афанасий, – начала Маргарита. – Можно задать вам пару вопросов об этой деревушке?

– О, разумеется! Задавайте. – Афанасий взобрался на стул, сложил на коленях свои маленькие ручки и приготовился слушать. – Мне еще ни разу не приходилось объяснять что-то колдуньям. А тем более потусторонним.

– Начнем с начала. Что это все-таки за место?

– О, об этом месте можно рассуждать вечно! – Домовой довольно потер ладошки, его взгляд вдруг стал таинственным, а голос – загадочным и тихим. – Оно есть, и его как будто нет. Место выдуманное, но все здесь абсолютно реально. Оно секретное и недоступное, но каждый из тех, кто достоин, попадет сюда. Попасть мечтают многие, но, попав, не могут уйти отсюда по своему желанию. Великое место!

Домовой замолчал и, гордый своим рассказом, уставился на девочек.

– И? – спросила, недоумевая, Маргарита.

– Что? Я все рассказал, – все с той же дружелюбной и вежливой улыбкой ответил Афанасий.

– То есть как? – Полина с Маргаритой переглянулись. – Но скажите, что мы будем здесь делать?

– О, то, что вы будете делать, зависит от ваших целей, а по большому счету делать здесь вы можете все то, что могли бы делать в любом другом месте.

Маргарита нахмурилась и встряхнула головой. А Полина, решив, что нужно задавать более точные вопросы, чтобы получить от домового нормальный ответ, спросила:

– Но это место… Мы с Маргаритой больше не вернемся домой и в наши школы, к нашим друзьям?

– Вы уже вернулись, – уверенно кивнул домовой с таким видом, будто только что именно это и говорил. – Вы уже вернулись домой, мои феи. А школа – это все вокруг нас. Природа – это школа, школа, учащая нас терпению, любознательности, наблюдательности, силе. Люди вокруг нас – это школа…

– Так-так-так, хватит, – остановила его Маргарита. – Афанасий, вы всегда разговариваете… так пространно?

– Не всем дано увидеть главное в мудрой речи домовых существ, – не оскорбившись, ответил Афанасий. Затем он взглянул на заходящее солнце за окном и спохватился: – Поторопитесь, я должен покинуть вас.

– Ну хорошо. Сколько мы здесь будем… хм… жить?

– Сколько пожелаете. – Домовой спрыгнул со стула и направился к шкафу.

– Нет, Афанасий, постойте. Последний вопрос! – воскликнула Полина. – Все, что я помню из вчерашнего вечера, – это как стояла возле огромных городских ворот и мне страшно хотелось спать. А проснулась я уже здесь, в Заречье. Как я сюда попала?

– По пространственно-временному туннелю. – Афанасий распахнул дверцу шкафа и исчез.

– Что? – Маргарита удивленно уставилась на то место, где только что исчез домовой.

Поздно вечером, лежа в постели, Полина долго думала над словами маленького человечка, пытаясь найти в них хоть какой-то ключ к происходящему. За окном монотонно и убаюкивающе стрекотали кузнечики – непривычный звук для городской жительницы, – покрикивали ночные птицы и пищали комары.

Всплыло в памяти и странно-знакомое слово «Заречье». «Заречье, Заречье, – твердила она про себя, – обычное название для деревни».

Но что-то давно забытое, минувшее, что-то из детства металось в голове. И вдруг Полина вспомнила отца – это было давно, задолго до его исчезновения, – он часто рассказывал ей сказки, но не так, как это делают в кино: сидя перед сном у постели ребенка, а совершенно неожиданно, не меняя серьезного выражения лица, прямо средь бела дня. Он вдруг принимался выдумывать несуществующую страну. Вместе они рисовали волшебные деревья и сказочных людей. «В этой стране можно делать все, что захочешь, – говорил отец. – Но только если ты попала туда, из нее нельзя уехать». «Зачем же из нее уезжать? – думала Полина. – Если там все есть и я могу делать все, что захочу». Эту страну совершенно точно отец называл… Заречьем!

Маргарита же в это время слушала сквозь полог писк комаров, глядела в свой мобильный телефон и никак не могла поверить в то, что эта вещь превратилась в бесполезную побрякушку. Дозвониться до бабушки не удалось – у Маргариты и раньше случались проблемы с телефоном, но на этот раз не получилось позвонить даже с Полининого. Обе они слышали только жужжащие помехи и пробивающийся сквозь них странный голос, распевающий песню на незнакомом языке. Домовой, который снова удостоил их своим визитом, лишь рассмеялся и сказал, что «такое» в Заречье не работает.

«Странное слово «Заречье», – думала Полина, водя пальцем по стенке марлевого полога, – и странное чувство».

Ей полагалось бы чувствовать острое одиночество, страх, тоску, но этот – очередной в ее жизни – переезд оказался самым легким, словно она попала туда, где ее давно уже ждали. И пока она еще не успела соскучиться по родным и понять, так ли уж хорошо и спокойно в этом новом мире, ее больше переполняло любопытство и удивление. Может быть, слова домового о том, что они вернулись домой, не были лишены смысла?

Глава вторая
Медовый спас

Настало утро четырнадцатого августа.

Домовой Афанасий говорил, что все начнется именно в этот день. И теперь Маргариту и Полину интересовало, что именно он подразумевал под словом «все».

– Во-первых, Снадобья. Вам это точно нужно, – охотно ответил Афанасий. – Избушка Бабы-Яги, девять утра. Она всегда принимает в девять. Поднимается ни свет ни заря, так что уверена, что к этому времени все ее гости тоже бодры. А во-вторых… хм… это придется еще уточнить, прошу извинить меня. Хорошего начала дня.

И, как обычно, внезапно исчез.

В половине девятого Полина открыла входную дверь и вышла из дому.

– Я подожду тебя на улице, – сказала она.

– Хорошо, – раздался голос Маргариты, которая, стоя в ванной перед зеркалом, заплетала длинные волосы в косу.

Полина спустилась с крыльца и вдохнула прохладный воздух, наполненный причудливыми запахами цветущих растений. Под ногами блестела роса, она сверкала хрупкими ожерельями на бархатных листьях крапивы и проглядывала из ложбинок зеленых зонтиков у тропинки. Еще прошлым вечером жителей деревни заметно прибавилось. Полина немного нервничала, провожая взглядом незнакомцев, которые выглядели спокойными и уверенными. Ее удивило, что все они были приблизительно одного и того же возраста, – по крайней мере, среди них не встречалось ни взрослых, ни маленьких детей.

Мимо прошли две босые девушки, длинноволосые, похожие на сказочных русалок, в легких платьях с развевающимися подолами и лентами на поясе.

«Водяная», – услышала она удаляющийся шепот. Потом одна из девушек обернулась и оглядела Полину с ног до головы.

«Интересно, что это они имеют в виду?» – Полина постаралась представить себя со стороны: да, в джинсовых шортах, кроме них с Маргаритой, здесь никто не ходил. Но больше ничего странного в ее наряде не было.

Вдруг на тропинке появился древний старикашка с седой бородой и проковылял мимо Полины. Она даже вздрогнула, заметив его в толпе подростков. Старик бормотал себе под нос: «Сорока скажет вороне, ворона – борову, а боров – всему городу».

– Забавные вещи он говорит! – раздался рядом веселый голос.

Полина обернулась. Двое молодых людей стояли недалеко от избушки под номером «19». Это были те самые ребята, что постоянно попадались ей на глаза. Смуглый светловолосый парень улыбнулся с неожиданной веселостью. Полина тут же сообразила, что его слова были адресованы именно ей.

– Кто этот старик? – робко спросила она, слегка смутившись, и нервным движением указала на дряхлого деда.

– Это наш местный леший. Илья Пророк. Блюститель порядка, так сказать.

– Илья Пророк? Это прозвище?

– Кто ж знает?! Так его тут зовут.

– То есть это настоящий Илья Пророк? Но ведь…

Я имела в виду того, кто… Или это в самом деле тот, о ком я подумала?

– Именно тот, о ком ты подумала, – на этот раз отозвался парень с веснушчатым лицом, произнеся последнее слово со странным нажимом.

Полина бросила на него быстрый взгляд – и ее резанула чернота его глаз. Так смотрела ночь. Холодная, безлюдная и таящая в себе неведомую опасность… Но голос у него был приятный, он словно медленно вливался в уши и мысли.

– Что, по-твоему, целое ведро зачарованного льда само по себе оказывается в реке каждое второе августа? – сказал улыбающийся белокурый юноша.

– Я не думала, что он настоящий, – в замешательстве произнесла Полина. – Я думала, это легенда такая…

– О, ну здесь у нас все легендарное! – Он увлек ее в сторону лавки, предложил сесть и сам опустился рядом. Его друг сел с другой стороны и откинулся на спинку скамейки.

– Я Митя. А это Сева.

Он был крупным и широкоплечим. И очень красивым.

Его длинные, словно на солнце выгоревшие кудри почти касались плеч. Друг же его, напротив, выглядел худым, как тростинка, и вся кожа его была усыпана бесчисленными веснушками. Сощуренные темные глаза излучали надменность.

– Меня зовут Полина.

– Да это уж я знаю – мне рассказали. Сева, ты ничего не добавишь?

– Я? То есть… да, очень рад знакомству, – безразлично отозвался Сева, и Полине вдруг стало так холодно, словно с неба посыпал снег.

– Скажи-ка, а что с тобой случилось в Купальскую ночь?

– Со мной? – Она опять повернулась к Мите. Откуда он узнал про ту ночь?.. И почему тоже разговаривает с ней так дружелюбно, будто они знакомы полжизни?

– Да-да, именно.

– Ну, я была в деревне у приятельницы моего дедушки, в гостях… А потом с соседками собралась идти на речку… – Полина запнулась. Рассказывать чужому человеку эту историю не очень хотелось, к тому же и рассказывать-то было особо нечего.

– Что же случилось потом?

– А потом я не помню, – ответила Полина. Она и впрямь не помнила, только отдельные ощущения, тени: что-то черное, шелестящее, резкую нестерпимую боль, шедшую откуда-то изнутри, всплески холодной воды в реке, невнятный плачущий голос, а затем – нечто светящееся, охватывающее ее тело будто руками, приносящее покой и облегчение под звуки дудочки или флейты. Это последнее воспоминание было живым, оно имело плоть и, скорее всего, как представлялось Полине, касалось настоящего человека. По крайней мере, ей хотелось так думать.

– Совсем не помнишь? – уточнил собеседник. – Ничего и никого?

– Нет, совсем ничего и никого, – сказала она, решив, что «нечто светящееся и теплое» вряд ли было именно тем, что от нее хотели услышать. – Но почему ты этим интересуешься?

– Тогда ладно. Теперь, Полина, нам придется тебя ненадолго покинуть – важные дела! – Не ответив на последний вопрос, Митя махнул ей рукой, и друзья скрылись за поворотом. Ей показалось, что на его ладони были начертаны какие-то бледные мелкие знаки, но ни одного из них она не успела разглядеть.

– Ты с кем-то разговаривала? – спросила Маргарита и, хлопнув дверью, спрыгнула со ступенек. – Или мне уже мерещится?

– Да, разговаривала. Хотя кто знает? Может быть, мне эти люди привиделись? Один раз со мной здесь уже было такое: колодец появился прямо из ниоткуда, а потом снова исчез, как мираж…

* * *

Большая дорога имела множество развилок, повсюду стояли указательные камни с вырезанными на них надписями. «Прямо пойдешь – к Яге попадешь». И Полина с Маргаритой послушно шли в указанном направлении. Туда же шагали и другие ребята.

– Интересно, почему это собрание называется Снадобьями? – пробормотала Полина.

– Нашла у кого спрашивать. Может быть, нас опоят какими-нибудь колдовскими отварами? Или научат их делать? Не знаю, что еще это может быть.

– И зачем нам это?

– Чтобы не умерли от безделья, – усмехнулась Маргарита.

Полина никак не отреагировала на слова подруги. Она снова почувствовала себя белой вороной, когда перед ее глазами мелькнули кудри до пояса и длинная огненная коса, вырывающаяся прямо из-под пушистого венка полевых цветов. Пока что Полину больше всего волновали ее внешние отличия от обитателей этого таинственного места – деревни, где почему-то живут только молодые парни и девушки, не ловит телефон, а персонажи из старых русских сказок никого не удивляют. Ей упорно казалось, что на них с Маргаритой все косятся именно из-за их вида и одежды. И, конечно, ей и в голову бы не пришло, что жители Росеника, Зорника и Небыли с утра до ночи только и делают, что болтают об одной из них, а за второй зорко следят светлые бездонные глаза главной наставницы…

– Маргарита, ты не знаешь, почему в этой деревне у всех девушек длинные волосы?

– Не знаю. Но моя бабуля никогда не разрешала родителям даже подровнять мне волосы. Они долго не понимали почему и считали это просто старческим чудачеством. Но каждый раз, когда они втайне от бабушки пытались меня подстричь, что-то случалось! То ножницы ломались, то парикмахерская закрывалась прямо перед нами! В конце концов меня оставили в покое.

– Странно, почему со мной не происходило ничего подобного? – тихо спросила Полина. – А я хотела бы такие же длинные волосы, как у тебя.

– Ну, может быть, нам на Снадобьях поведают о каком-нибудь чудодейственном средстве, от которого коса начинает удлиняться на глазах?

– Надеюсь, или придется попросить дядю, чтобы он прислал мне из Франции нечто подобное.

– Разве он сможет достать такое зелье?

– Конечно. Или я тебе не говорила? Мой дядя тоже… вроде как колдун.

– Не говорила! – удивилась Маргарита. – А я-то думала, у тебя вовсе нет «таких» родственников.

Полина улыбнулась:

– Да я, наверное, решила, что про дядю ты и так поймешь, – я все время только о нем и болтаю. У него целый погреб волшебного эля. Мой двоюродный брат, который живет во Франции, тоже колдун. И отец… как мне тетя рассказала. Правда, я узнала об этом не так давно. Однажды мы с дядей были у какого-то французского мага, который пытался добиться от меня проявлений необычной силы, но я так и не поняла, что именно он хотел увидеть. У меня ничего не получилось.

– Может быть, ты просто не разобрала его французский? – рассмеялась Маргарита.

– Не думаю, что проблема была в этом, – улыбнулась Полина. – Хотя сама я говорю не очень хорошо.

– Поэтому ты не осталась там?

– Я родилась в Новгороде. И мои родители тоже жили в России. Как сказал дядя, эти необычные способности раскрываются в полной мере только на родине.

– А твои родители…

– Их нет, – ответила Полина. – Они умерли несколько лет назад, – добавила она, не вполне веря в то, что говорит. Эту историю обходили стороной даже в семье дядюшки, так что Полине всегда казалось, будто в нее закралась какая-то тайна.

– Извини.

– Все нормально. – Полина поглядела на подругу с неловкой улыбкой. – Кто-то говорил, что они просто исчезли, а не умерли… так что…

* * *

Девочки вошли в темные сени вслед за оживленно болтающими ребятами.

– Теперь направо, – сказал один из них своим друзьям, и Маргарита с Полиной тоже последовали за ними. Мальчишки долго толпились возле входа, но потом все же протиснулись в покосившийся дверной проем, уступив дорогу шедшим сзади девочкам. По углам в сенях висела паутина, половицы шатались и жутковато поскрипывали. Но пахло здесь, как в обжитом деревенском доме, – готовящейся едой и дымом. Огромная комната, куда наконец вошли подружки, не выглядела ни чище, ни новее сеней. Стены были сплошь завешаны пучками разных трав, и даже над небольшими оконцами болтались засушенные растения. Вдоль стен в несколько рядов стояли деревянные лавки с точеными резными ножками.

Полина поискала взглядом место, но все было забито до отказа. Толпа галдящих мальчишек заняла последнюю лавку в дальнем конце. Она еще раз обвела глазами помещение, и взгляд ее остановился на небольшой кособокой лавочке в первом ряду.

Там сидели только двое: белокурая красавица, уже не раз виденная Полиной, и рядом с ней незнакомая, рыжеволосая. Тот край, где расположилась блондинка, пустовал: она, словно принцесса, сидела свободно, ни в кого не упираясь локтями. Полина сжала ладонь Маргариты и указала на свободные места. Маргарита в ту же секунду потащила ее за собой, протискиваясь между шумящими подростками.

– Можно здесь сесть? – спросила она, добравшись до лавки.

Полная рыжая девочка вежливо улыбнулась, но ее спутница, прежде чем кивнуть, придирчиво их оглядела, затем убрала с незанятого места свою белоснежную сумочку. Девочки уселись на старые скрипучие доски. Маргарита толкнула локтем подружку.

– Что? – спросила Полина, а Маргарита покосилась на соседок.

На коленях у них лежали толстые розоватые листы, на одном из которых белокурая чертила что-то неразборчивое заостренной палочкой. Из-под ее руки на странной бумаге появлялись темно-бордовые завитушки и буквы, казавшиеся Полине будто выгравированными на поверхности листа.

– Что это? – ужаснулась Маргарита.

– Подозреваю, что березовая кора. – Полина оглянулась. – На месте твоей бабушки я бы предупреждала о таких вещах заранее.

– Поверь, я бы тоже! Но ведь и Афанасий ничего не сказал!

Внезапно все притихли. От входа повеяло холодком, паутина в углу слабо зашевелилась, и в дверях появилась седая старуха в дырявой шали. Она прошаркала между лавками, громко постукивая одной ногой. Полина перегнулась через соседку посмотреть, есть ли у старухи деревянный протез, как у пирата, но его не оказалось – обе ноги выглядели целыми и невредимыми.

Баба-Яга добралась до середины комнаты и вынула из недр шали потертый кусок бересты. Собравшиеся молчали, кто-то пристально смотрел на колыхавшиеся клочья паутины, одна из девочек возле прохода подняла руку, будто пыталась нащупать что-то прямо в воздухе.

– Умнова!

С места вскочила рыжеволосая – соседка Маргариты и Полины по лавке. Ее венок тут же съехал прямо на глаза.

– Василиса.

– Что? – тоненьким голосом пропищала та.

– Ничего, – ответила Яга и нацарапала что-то черной палочкой на бересте.

Василиса неуверенно опустилась на лавку.

– Даждь Николай!

С крепкой и, пожалуй, самой новой лавки в дальнем углу комнаты поднялся мальчик с длинными темными волосами.

– А, наверное, это просто перекличка, – шепнула Полина Маргарите в надежде, что и рыжая девочка ее услышит.

– Очень мило, – с мрачной ухмылкой заметила Маргарита, которую, казалось, совсем не испугал резкий голос старухи. – Почему тогда она не называет всех в алфавитном порядке?

– Ее интересуют стихии, а не имена, – наконец подала голос белокурая соседка, которую, как Полина только что узнала из переклички, звали Анисьей Муромец.

На лицах Полины и Маргариты снова появилось недоумение, но они не успели задать вопросы, потому что Анисья продолжила, еще больше понизив голос:

– Я слышала, эта наставница давно выжила из ума и зверствует.

– Феншо!

Полина встала. Баба-Яга оценивающе посмотрела на нее и вдруг спросила:

– Феншо! Где твоя коса? Хм… – Тут она снова уставилась в список. – И почему у тебя такая странная фамилия?

– Французские корни. А коса…

– Рябинин Светослав!

Полина поняла, что допрос окончен, и упала на свое место, все еще ловя заинтересованные взгляды сидящих вокруг.

– Конечно, Феншо – очень странная фамилия, в отличие от Яги! – сказала Маргарита, и, к ее удивлению, все – Василиса, Анисья и Полина – засмеялись, зажимая руками рты.

– Так Яга – это фамилия? – спросила Полина.

– Никогда не задумывалась! Может, прозвище? – предположила Анисья.

– Еще хуже, – шепнула Василиса, давясь от смеха и снова поправляя съехавший венок, – если Яга – это имя… Звучит не очень.

– Ну что ж, здесь все, кто и должен быть! – заявила Баба-Яга тем же тоном, каким называла имена и фамилии. – Какое спокойное, верно, будет у вас Посвящение! А теперь зелья… Зелья из золотой розги! Каждый должен знать их, как свои пять пальцев!

Анисья с Василисой нагнулись над берестяными листами и принялись быстро царапать на них черными острыми палочками. Кто-то в заднем ряду зашелестел бумагой. Мальчик на лавке справа принялся раскручивать длинный свиток. У его соседа оказался вполне обычный блокнот, похожий на ежедневник. И только Полина с Маргаритой озадаченно поглядели друг на друга – у них с собой ничего не было.

* * *

– Я готова съесть слона, – сказала Маргарита, выбираясь из душной избы после окончания рассказа Бабы-Яги о зельях. – Напрягать мозги на голодный желудок очень тяжело. Кстати, ты запомнила, как выглядит эта золотая розга?

– В засушенном виде – да, – ответила Полина. – Но боюсь, что в растущем и цветущем состоянии она выглядит по-другому. Хотя к чему мне вообще это? Не придется же ее собирать?

Пока Полина пыталась выйти из переполненной комнаты, завешанной пучками неведомых трав, ее бесцеремонно разглядывали остальные. Что именно их интересовало в ее наряде или лице, она никак не могла понять и через несколько минут начала злиться от такого пристального внимания.

Вернувшись – согласно надписи на указательном камне – по Дороге Желаний немного назад и повернув направо, под большой красной крышей они увидели несколько деревянных столов, за которыми уже расселись проголодавшиеся ребята. На доске у входа на этот раз красовалась корявая надпись: «А компот недурен!» – вместо тщательно заштрихованного высказывания о голубцах.

Невдалеке возвышался еще один стол, круглый, полностью уставленный яствами. Юные жители этого странного места толпились около стола с тарелками в руках. Полина посмотрела в тот угол, но ни одна тарелка или чашка так и не вспорхнула над столом, зато под ним сидел самый настоящий заяц! В тот же миг он стукнул задними лапками и ускакал.

Вслед за Маргаритой Полина подошла поближе к угощениям. Маргарита остановила свой выбор на сырниках. Повернувшись с наполненной тарелкой в руках, она едва не вскрикнула от удивления, увидев перед собой людей в длинных темных плащах с глубокими капюшонами.

– Это действительно напоминает секту, – прошептала она Полине, указав глазами на странную группу.

– Слышала, – тут же донесся до девочек незнакомый мальчишеский голос из-под темного капюшона, – кому достался Белун?

– И кому же? – заинтересованно спросил мягкий девичий голосок из-под соседнего плаща.

– Анисье Муромец! Ей-то он меньше всех нужен! Эх, а я так на него рассчитывал…

– Честное слово, это несправедливость.

– Ну ладно, пошли отсюда. Кстати, у них тут везде проблема с местами? – возмутилась Маргарита, оглядывая столы. – Пока мы выбирали, что съесть, свободных столов и стульев не осталось!

– Эй, – послышался тоненький голос откуда-то из самой гущи завтракающих ребят. – Маргарита, Полина.