Текст книги "Когда боги играют"

Глава 29

Став под душ Марк понял, что в данный момент эта живительная влага важнее всего на свете. Но по мере того, как прояснялась его голова, стали мучить вопросы. Он отчётливо помнил тот день, когда его вызвал Инпу и сообщил о том, что лидеры сопротивления отправили координаты планеты Лори их врагам-виксианцам. Зловещий блеск глаз зубастого бога не предвещал ничего хорошего, а его фраза: «Милости просим в ад!» прозвучала очень правдоподобно. Впрочем, он выполнил обещание и в ад Марк всё-таки угодил. Его почти выворотило при воспоминании о куче трупов и их утилизации, вспомнил «мёртвую зону» – лес, где на прекрасных деревьях и цветочных полянах валялась искромсанная человеческая плоть. Он вспомнил и ранение Инпу. Это была реальность, а не игра богов. Что произошло с тех пор, как он покинул территорию мебторианцев? Ему очень хотелось осмыслить слова Эмель, но они никак не укладывались у него в голове. Получается, что лорианцы и мебторианцы никогда не враждовали?

А в это время Эмель пыталась анализировать своё отношение к Марку. И с удивлением отметила, что воспринимала его не настороженно-враждебно, как должна была бы. Она впервые столкнулась с чем-то для себя необъяснимым. Марк был так красив, но его взгляд был пронизывающим, холодным и жестоким. От этого взгляда бежали мурашки по коже, будто он касался её не глазами, а руками. Эмель оказалась в ловушке собственных желаний и чувств. Хотелось смотреть на него часами и быть рядом, несмотря на явное пренебрежение ею. Ну и пусть он смотрит сквозь неё, как на пустое место.

– Ну и пусть!.. Пусть!.. – повторяла она вслух то, что отчётливо вырисовывалось в её голове.

Она полюбила дикаря, который не хочет её любви, которого не волнуют её чувства. Ещё она знала, что может пленить землянина и попытаться его, как дикое животное, приручить. Хотя он сам почти подчинил её своей воле. Всё то женское, что в ней было, стремилось покориться.

У неё были большие возможности. Однако непредсказуемым образом её естество противилось тому, что было для неё естественным – захватить и сломать – по праву рождения, по праву сильного. Вместе с тем в их треугольнике были и Нойте желавшие вернуть свою собственность.

Безысходность…

На кровати, аккуратно разложенные роботами, лежали её вещи: тонкие, невесомые, соблазнительной расцветки. Прежде чем надеть на себя, она сгребла их в охапку и уткнулась в них лицом. От вещей шёл лёгкий, едва уловимый меланхоличный аромат цветов её родины. Эмель осторожно проскользнула в платье и почувствовала себя вполне уверенно. Теперь можно обратиться к зеркалам и к услугам андроидов.

Переодевшись, Марк пулей влетел в полуразрушенную каюту Эмель. Несмотря на покорёженный интерьер, здесь царил относительный порядок. Девушка его уже ждала. Не обратив внимания на роскошно накрытый стол, призванный поразить воображение землянина, Марк с порога задал вопрос:

– Вы помирились с мебторианцами?

Эмель пожала плечами и сухо ответила:

– В основе всего мироздания – стена, разделяющая виды: создателей и их созданий. Мы – создания, не можем ссориться с богами, – и поняв, что сейчас последуют сотни уточняющих вопросов, пояснила: – давным-давно Нойте создали нашу расу, впрочем, как и многие другие. Однажды в лагере богов произошёл раскол по причине несогласия в применяемых технологиях по созданию «человеческих» особей. Часть из них покинула систему Викс и обосновалась на этой планете. Мы же – их создания, пошли своим путём…

– Уничтожая всё живое? – перебил её Марк и сел за стол.

После виденного в Нехене его преследовало стойкое чувство отвращения к виксионцам, но это не помешало ему положить в тарелку инопланетной еды.

– Ну почему же всё? – искренне удивилась она и последовала его примеру. – У нас есть технологии, способные быстро и безболезненно убрать «бракованные» произведения создателей. Мы – их длань.

– Значит, это ОНИ вас призвали для уничтожения лорианцев?

– Нас призвало местное население, надеясь на развязывание войны и последующее изгнание с этой планеты своих породителей.

– Да ладно! Верится с трудом, что ваши Нойте святые.

Скептический взгляд Марка говорил, что он ей не верит. Девушка вздохнула.

– Мне всё равно, что ты о них думаешь. Но Нойте не собирались прибегать к поголовному уничтожению своего «брака». Они даже разозлились, узнав, что мы рядом, а потом подумали и решили воспользоваться нашими услугами. Ведь ополченцы сами виноваты, не так ли?

– Вы обращаетесь с людьми, как со скотом на бойне.

Эмель высокомерно усмехнулась, но ничего не ответила. Какое-то время они ели молча. Каждый думал о своём, но объединяло их одно – неясность дальнейшей судьбы.

– Значит, вместо живых людей вам нужны мёртвые андроиды? – переключился Марк на нейтральную, но будоражащую его любопытство тему.

– Боты помогают нам создавать приемлемые условия жизни на новом месте, только и всего. Поэтому первое, что мы делаем – это по месту дислокации производим их в нужном количестве. Если местное население нас устраивает, то мы их развиваем, а если нет, то создаём новое, более совершенное. Вот и всё!

Эмель вздохнула как человек, вынужденный в очередной раз излагать азбучные истины. Марк опять поразился тому спокойствию, с которым она говорила о столь ужасных вещах.

– Как у вас всё просто, – горько констатировал он и вновь переключился на актуальное. – Ответь мне тогда, если у вас мир с богами, то нападение на Инпу иррационально, как нелогичны и туманно-энергетические заслоны вокруг ваших космолётов.

– Да, – согласилась она, – это была наша чудовищная ошибка, и виновные уже понесли наказание. Мы не ожидали встретить Инпу в городе в момент зачистки, это тоже было странным, а что касается завес, хм… – она замялась, – у нас были секреты, которые не обязательно знать богам.

– Как давно ты знаешь, кто я?

– Смертным не дано видеть создателей в людской ипостаси, поэтому, как может выглядеть Ка Инпу, я даже не представляла. Но ты – уникален! Я поняла это сразу, как тебя увидела. Тем более, что тебя, то есть «Ка Инпу», все разыскивают.

– Кто такой Ка? – Марк, скрестил руки на груди. – Мне просто интересна твоя версия.

– Ка – параллельный близнец, тот, кто «подходит к зеркалу с другой стороны». Он находится… как бы за «чертой», а когда бог умирает, Ка переходит эту черту и вступает в существование взамен умершего, – и заметив замершее, не понимающее выражение лица Марка, она внесла дополнительную сумятицу в пояснение: – Не понятно? Это потому, что ты не был в роли Ка, а когда побываешь – поймёшь.

– А ты была?

– Мне не повезло, – вздохнула девушка, – я не принадлежу богам.

– Так почему ты не сообщила о своей находке моему хозяину?

Лицо Эмель сделалось виноватым, как у подростка, застуканного за школой с сигаретой.

– Когда я поняла кто ты, то собиралась увести тебя и…

Инстинкт диктовал своё, и Марк это чувствовал. Её дрожь, её порывы, противоречивость её поведения забавляли.

– Понятно. Приватизировать? – хмыкнул он.

– Я не шучу, – лицо девушки было красноречивее слов, – и предлагаю тебе лететь со мной.

– А я и не смеюсь, – покачал головой Марк, – а как же «Глаз», который всё видит?

– Я тебя спрячу.

– И всю оставшуюся жизнь я буду играть в прятки с вашими богами?

– Да, но у тебя будет всё, что ты захочешь!

Марк задумался. Вариант «всё» его устраивал только в части возвращения на Землю, но осуществление этой мечты могло быть только с позволения Инпу.

– Спасибо конечно, однако мне внушили, что моя персона очень важна для бога, что без неё он пропадёт, что я не имею морального права его покинуть, так что…

Эмель досадливо мотнула головой.

– Ты многого не знаешь, а я не могу посвящать тебя в секреты создателей, – она произнесла это грустно и убеждённо, – но ты очень пожалеешь о своём решении. Я тебя не тороплю, подумай хорошенько.

Марк знал, что влюблённые девушки приведут массу доводов, лишь бы заполучить желаемое, но всё же он спросил:

– Ты о чём? Какие секреты?

– Думай! – она смотрела на него с мольбой в глазах.

Марк вроде слышал её слова, но его отбросил кошмар сна наяву. Он с головокружительной скоростью нёсся вдоль тёмных и светлых линий, как на безумном аттракционе – вверх-вниз. Нёсся по храмовому святилищу, будучи сам перевоплотившимся. Его окружали каменные стены, преграждающие ему дорогу, и с укоризной на него смотрели глаза-угольки…

– Землянин, что с тобой?

Голос Эмель звучал, будто за толстым слоем воды. Захотелось спрятаться ото всех и, в первую очередь, от персонажей с бычьими головами, которые их окружили. Богов. Его, словно что-то тянуло, звало…

Глава 30

С момента появления минотавров Марка не покидало смутное беспокойство, от которого он никак не мог избавиться. Ощущение было не из приятных, ведь во всём чувствовалась угроза, а мысли путались. В его мозгу был туман и только одно слово, словно птица, попавшая в силки, билось внутри его черепной коробки: «Быстрее!». Кто его подгонял и зачем – ответа не было.

Мужчину накрыло гнетущее чувство не то безысходности, не то невосполнимой потери. Казалось, что температура его тела просто зашкаливала – он весь горел. Он рефлекторно накрыл щёки руками. Его руки были холодными и влажными, а ноги налились свинцом. Видя состояние землянина, Эмель бросила многозначительный взгляд на Нойте, те синхронно кивнули. Девушка охнула, а в её широко раскрытых глазах застыл ужас.

– Что? – спросил Марк, заметив реакцию виксианки.

Девушка только зажала рот и замотала головой.

– Пошли, – приказал ему один из минотавров, – тебя ждёт твоя миссия.

Их лица были совершенно бесстрастны.

– Что меня ждёт? – переспросил Марк.

Но пояснять ему никто ничего не планировал. Нойте как по команде развернулись, и Марк послушно последовал за ними. Замыкала странное шествие – Эмель. Мужчина так нервничал, что казалось, впал в транс. В голове была полная сумятица.

Пустыня, над которой они летели, казалась ему рекой, которая несёт его к пропасти. После долгого полёта корабль приземлился у стен мрачного сооружения, нижняя часть которого имела форму прямоугольного параллелепипеда, а верхняя – усечённой пирамиды. На её вершине располагалась статуя Анубиса, в виде лежащего глянцево-чёрного волка. Только внутренняя сторона его ушей, а также брови, воротник и повязка на шее животного были обработаны золотом, а его когти – серебром. Выразительными были глаза. Они, казалось, перехватывали взгляд и держали, не позволяя отвернуться. На несколько минут стало спокойно, и несмотря на необъяснимость происходящего, уже не хотелось ничему удивляться. Всё показалось таким естественным, а зримое свидетельство мощи строителей на какой-то момент наполнило Марка благоговением.

– Это храм Инпу? – Марк посмотрел на одного из мутантов.

– Усыпальница, – торжественно уточнил тот, – Инпу отправился к звезде Туван.

– Но вы же бессмертны? – он был настолько ошеломлён, что подумал: меня разыгрывают. Но, Нойте скорбно покачал головой.

– Не всегда мы в силах противостоять смерти. Но не грусти Ка, ты сможешь его вернуть.

– Я?! Но как?!

Марк аж задохнулся от изумления.

– Тебе этого никто не расскажет, – монстр пожал плечами, – вы связаны с Инпу ментально. Сейчас ты за «чертой», но скоро её переступишь, – он указал на порог усыпальницы, – и вступишь в существование взамен умершего. На пути к звезде Туван встретятся Ка и Ба[14]14
  Душа усопшего.


[Закрыть]!

Марк только закрыл глаза ладонью. Он, как мог, старался отгородиться от всего вокруг происходящего, от этой гнетущей обстановки. Неожиданно всплыли в памяти обрывки глупых фраз, заставившие его горько усмехнуться: «аллегории такие, мозг осилить их, не в силе…».

Расценив усмешку Ка по-своему, мутант подбодрил:

– Крепись, не ты первый.

В усыпальницу они не вошли, а топтались снаружи. Внезапно впереди осело гигантское красное облако. Что это было – естественный природный процесс, феномен или иллюзия – раньше бы Марк уточнил, а сейчас стало не до этого. Он словно кого-то ждал, словно готовился к важной для него встрече. Облако приняло форму волны, которая казалось, сметёт всё на своём пути. Но когда оно рассеялось, из-за него показалась колонна скорбящих, возглавляемая жрецом заупокойного культа в маске Анубиса. Он держал кадильницу в виде вытянутой руки, в которой дымили благовония. Похожие на великанов чёрные буйволы медленно тянули салазки с гробом, изготовленным из серебристого металла. На фоне гигантской тяговой силы, он казался крохотным и жалким, совсем не похожим на последнее пристанище для тела Бога.

Казалось, что животные ещё чуть-чуть и растопчут впереди идущего ряженного. По обе стороны от салазок следовали две шеренги «немых» плакальщиц. Молодые девушки двигались ровной походкой, картинно приложив правую руку ко лбу, а глаза их были опущены в землю. За ними шли жрицы и жрецы рангом пониже, несущие запечатанные сосуды, а замыкал величественное шествие слуга, тащивший детёныша какого-то жертвенного животного. Тут уж познания Марка в местной фауне были ограничены. Только покоробило. Неужели здесь, при нём, будут кромсать несчастную животину?

Процессия остановилась перед входом в усыпальницу. Минотавры жестом пригласили Марка пройти первым. Не успел он переступить каменный порог, как загорелась голубоватая подсветка, отбрасывающая жуткие тени на стены.

«Как кошку в новое жильё» – горько подумал он.

Следом занесли гроб и погрузили его в мраморный короб саркофага с резными барельефами. Его гигантская крышка со статуей волкоголового во весь рост стояла прислонённая к стене. Кинув на неё взгляд, Марк поёжился. Бог загробного царства стоял, как живой.

Из внутренностей короба извлекли вовсе не мумию, как ожидалось, а золотой кокон, больше похожий на газовый баллон с насаженным круглым башмаком для установки его в вертикальное положение. Там, где должна была быть голова усопшего, красовался объёмный обруч с крупным камнем бело-голубого оттенка. Хотя камень и выглядел как перламутровая жемчужина, он не производил впечатления драгоценности, подобающей такому исключительному владельцу.

Все находящиеся в усыпальнице, за исключением мутантов и Марка, бухнулись ниц, а главный жрец, устроившись напротив кокона и сделав несколько па рукой кадильницы, начал вещать:

– …получишь ты «ночь», масла́ и погребальные пелены из рук сестры твоей… и небо напишут над тобою… и положат на салазки…

Сколько длилось протяжное завывание, Марк сказать не смог бы. Он, казалось, впал в транс и слышал только выхваченные из текста фразы. Разбудил его истошный визг маленькой жертвы, способный разбудить даже мёртвого. Волосы встали дыбом, когда слуга притащил отрезанную и кровоточащую ногу животного.

– Господи! Зачем? – закрывая уши, в ужасе воскликнул Марк.

Но жрец, не ответив, принялся махать ею перед предполагаемой головой Инпу и брызгать кровью направо-налево. Камень словно ожил и мерцал в такт ряженого дирижёра.

– Отверзание уст, – прошептал на ухо новоиспечённому Ка один из рядом стоящих Нойте, – чтобы брат смог дышать, говорить и кушать.

Их языческие ритуалы начали бесить.

– Можно я подожду там? – кивнув в сторону выхода, спросил он минотавра.

Сейчас было острое желание выйти из последнего пристанища двойника и глотнуть если не свежего, то хотя бы любого воздуха, но только за пределами этого мрачного места.

Мутанты синхронно отрицательно качнули головами. Землянин вздохнул и перевёл взгляд на жрецов. Закончив песнопения, главный дал команду и кокон со всеми предосторожностями водрузили в гроб, но крышкой не накрыли. Основная масса скорбящих начала покидать усыпальницу. Марк вздохнул с облегчением.

«Темницы рухнут – и свобода вас примет радостно у входа…» – что-то лирика в голову так и лезет, подумал он.

Главный жрец, став напротив него, затянул напутственную песню, связанную с успешной встречей Ка и Ба, возрождением Бога и возвращением его на грешную землю Лори, а после по отечески похлопав его по плечу, пожелал скорейшего возвращения. Марк и охнуть не успел, как остался в усыпальнице один, а каменные блоки заскользили, как по рельсам, закрывая от него свободу.

Глава 31

 
«Пускай живёшь ты дворником – родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастёшь, —
Но если туп, как дерево – родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь!»
 

С грохотом, похожим на взрыв, каменная глыба наглухо его запечатала. Марк слышал о том, что в далёкие и дикие времена хладнокровно убивали тех, кто должен был отправиться в могилу вместе с царём – жён, слуг и животных. Мебторианцы тоже решили его убить. Только таким, извращённым способом.

Несколько раз в течение всего торжественно-траурного действа его царапнула логичная мысль о своей роли во всей этой операции. Но он и подумать не мог, что его бросят в темницу во имя весьма эфемерных планов по возвращению с того света «Бога того света». Поразительно, насколько трудно признать факт, что он оказался сакральной жертвой.

Кафф! Он вспомнил про браслет Инпу и попытался его активировать. Но вещь, словно умерла вместе с хозяином. На лбу Марка выступил холодный пот. Он сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы прийти в себя, осмыслить происходящее и огляделся.

Он как дикое животное несколько раз обошёл доставшиеся ему и его упокоенному ментальному собрату покои. По-царски меблированных комнат оказалось шесть. В одной из них стояли корзины с сухофруктами, орехами, бутыли с напитками и еда в термопакетах. С таким обилием, умрёт он не сразу. Видимо пирушки Ба с его Ка входили в праздничную программу. В усыпальнице были драгоценности, ткани и одежда, роскошные кровати и стулья, инкрустированные драгоценными металлами и камнями. Марк нашёл даже два трона, очевидно предназначавшиеся ему и почившему. Ка и Ба…

– Когда запланирую умереть, надо будет усесться на тот, аляпистый.

Он не смог сдержать грустной улыбки. Узник живо представил археологов, вскрывших гробницу и гадающих, какой же династии фараонов принадлежит это засушенное мученическое тело?

Накатила ярость и чувство несправедливости. Почему всё это произошло именно с ним? За что? Ревя от гнева, он начал крушить и ломать. Всё, что попадалось под руку, разлеталось на части. Пострадала и мраморная крышка саркофага. Стараниями Марка лишившаяся опоры, она с грохотом рухнула на каменный пол и раскололась, подняв тучу пыли. Взяв в обхват одну из бутылей, он швырнул её в замуровавший его каменный блок. В этот бросок он вложил всю свою силу, всю злобу и всю свою ненависть.

– Да будьте вы прокляты! И ты тоже!.. – он обернулся к саркофагу.

До жути захотелось посмотреть в глаза существу, приговорившему его к этой участи. Хотя как добраться до ненавистных глаз мертвеца, замурованного в золото?

Подойдя к гробу, Марк отодвинул его крышку и долго смотрел на золотой кокон, в котором было замуровано тело инопланетянина, как две капли воды похожего на него самого. В его глазах дрожали слёзы.

Словно устыдившись, он с сарказмом бросил:

– Красавец, что ни говори! – и щёлкнул двумя пальцами по камню обруча. Драгоценность засияла голубым светом, осветив всё вокруг.

– Ты… (тут Марк употребил довольно крепкое выражение) знал, что меня ждёт и не сказал, как я должен тебя вытаскивать с того света?!

Он сделал паузу, прислушиваясь к тишине и надеясь на диалог. Глупо? Надежда штука такая.

– Ну и что ты молчишь? Ждёшь, что я сдохну, мы встретимся и рука об руку пойдём к твоей звезде? Не дождёшься! Я так быстро не сдамся! Жратвы твои натащили на год, с питьём хуже, но продержусь.

Узник опять прислушался, но, как и ожидалось, диалога не последовало. Истощённые нервы требовали отдыха. Нужно найти какое-то место, где можно было бы отоспаться и дать возможность восстановить душевное равновесие. Подвинув кровать к стене, он на неё рухнул. Однако в глубине его мозга ни на секунду не прекращалась лихорадочная деятельность. Марк приоткрыл глаза. Необходимо сосредоточиться и включить мозги или что там осталось. Он надавил пальцами на веки.

– Думай!

Откуда-то справа тянулась тонкая ниточка сквозняка, которая скорей всего никуда не выведет, но он встал и медленно пошёл вдоль стен, принюхиваясь и прислушиваясь. Сейчас его чувства обострились, как никогда. Каменные блоки были настолько плотно прилажены друг к другу, что шанс обрести свободу равнялся нулю. Марк надеялся нащупать потайные рычаги, способные сдвинуть одну из махин, но и эта затея провалилась. Только стёр пальцы в кровь. Он вновь улёгся и тупо уставился в потолок.

Рисунок над головой был изображением звёздного неба, центральную часть которого занимала, видимо, знаменитая звезда Туван. Чем дольше он смотрел на потолок, тем сильнее он ощущал опьянение, головокружение, полёт, как под гипнозом. Откуда-то пришли слова: «…как белый снег опускаются сияющие частицы исцеляющего покоя…», и завибрировал на руке кафф.

Марк вскочил и тряхнул головой. На фоне устроенного им погрома и находящегося рядом гроба с телом двойника, рождённые в голове слова про «исцеляющий покой» были верхом издевательства над ним высших сил или собственного подсознания.

– Схожу с ума?! Та-ак… сгоняю-ка я за успокоительным.

Прихватив в кладовке несколько орешков, сухофруктов и бутылку вина, Марк подошёл к гробу.

– Ну что, родной, – он «чёкнулся» с саркофагом, – будем здоровы?

Лунный камень увеличил яркость, словно ответил.

– Вот и поговорили, – вздохнул Марк и уселся на кровать, закидывая в рот сухофрукты и запивая их вином.

На потолок он старался больше не смотреть. Марк действовал интуитивно, как дикое животное, загнанное в угол, внимая, как ему казалось, только здравому смыслу. От вина его голова отяжелела и он, наконец, уснул.

Как ни странно, сон удивительным образом его освежил. Он с удовольствием потянулся и воскликнул:

– Привет, братуха! Памперс не поменять?

Будто услышав его голос, лунный камень прореагировал вновь. Ему вторил кафф. В усыпальнице стало светлее.

– Ну хоть на что-то ты сгодился, – проворчал Марк.

Чтобы как-то себя занять, Марк взялся за уборку. Разбитая мебель была оттащена в дальнюю комнату, драгоценности вернулись в свои футляры, одежда и ткани, чтобы не путались под ногами, были свёрнуты и отправлены с глаз долой. У Марка возникла мысль устроить спальню в отдалённой комнате, подальше от гроба. Но почему-то эта идея не прижилась. Что-то удерживало его здесь, в главной усыпальнице. В трудах праведных, прошёл ещё один день.

Угнетало отсутствие средств гигиены и в достаточном количестве воды. Чесался обросший подбородок. Депрессия вновь начала царапать своими когтями грудь. Пришла апатия. Были периоды, во время которых он, видимо, терял психическое равновесие. Периоды, заполненные дикими, похожими на сны видениями. Как долго? Дни? Недели? Он не понимал, только чувствовал, что времени прошло много. Между периодами возвращалась возможность мыслить. Иногда ему даже хотелось потерять рациональное понимание себя, ведь бесконечный дрейф сознания в безмолвном вакууме усыпальницы сводил с ума. Постепенно он прошёл через панику, уныние, отчаяние. Узник уже не мог понять, когда спит, а когда бодрствует.

Марк тупо лежал, уставившись в потолок. Жили только глаза, перебегающие от одной нарисованной звезды к другой.

В подкорке вновь возникли слова: «Сейчас всё правильно. Ты в полной безопасности».

– Да ты что? – криво усмехнулся он.

«Жизнь есть путь от рождения до звезды Туван».

– Угу, – промычал Марк, – я так и полагал.

«Мы приходим в мир для того, чтобы быть свободными и счастливыми».

– Как я сейчас…

Он не знал, откуда берутся в его голове эти фразы, но не хотелось анализировать, потому-то стало всё равно. Хоть с кем-то поговорить напоследок.

«Как облака растворяются мысли, приходящие и исчезающие на фоне космического сознания, которое и есть ты…».

Неожиданно его глаза зацепились за мелкий рисунок на потолке, состоящий из разноцветных узоров. Появились зачатки интереса. Он уже и не думал, что что-то всколыхнёт его любопытство. Марк заставил себя встать на кровати и попытался разглядеть рисунок с более близкого расстояния. Подсветка в усыпальнице была тусклой и у узника возникла идея – использовать лунный камень в качестве фонаря. Инпу драгоценность была не нужна, а ему сгодится.

Водрузив на голову обруч, узник улёгся вновь. Камень, словно зарядившись от живой плоти, ожил и засиял. Незаметно для себя Марк начал погружался в транс. Слова, бившиеся в его голове, ускорили свой бег: «…жизнь есть путь… только вы важны… ощутите, как хорошо и уютно вам быть собой… в этом теле, что вам дано… всё прекрасно… всё хорошо… наполняйте его собою, и даруйте расслабление…».

Он летел мимо триллионов планет и миллиардов звёзд, окружённых гигантскими облаками межзвёздной пыли и потоками раскалённого газа. Движение. Виток. Что-то вот там… зовущее, манящее. Он двигался в сотни раз быстрее света. Проделав путь, пронизанный звёздным сиянием, до дальних окраин вселенной, скрывающей таинственную тёмную материю. Священный свет звезды Туван манил его призывно, томительно, словно раскрывая навстречу свои объятия.

…Они стояли у храма Осириса. Близнец пронзительно смотрел на Марка и улыбался ехидной улыбкой, как будто его изучал или провоцировал. Землянин от возмущения аж захлебнулся и пару мгновений набирал воздух, чтобы разразиться тирадой в его адрес. На лице у этой сволочи ехидная улыбка расплылась ещё шире.

– Ну ты и… – наконец выдохнул Марк и грозно набычился, до белых костяшек сжав кулаки: – Молчишь? Нечего сказать? Или совесть заела, – гневно продолжил Марк.

– У обречённых есть только одно право, право умереть, – безэмоционально констатировал Инпу, а выражение его лица было как у каменного истукана острова Пасхи.

И вот тут злость Марка дошла до высшей точки кипения.

– Ты даёшь мне право умереть? Кто ты такой? А право любить? А право растить детей? Да просто жить! Да, я умру, но и тебя добью! – воскликнул он и бросился на своего заклятого близнеца с остервенением дикого животного.

В его голове пульсировало одно слово: «Убить! Убить! Убить…», однако, в момент их соприкосновения, казалось взорвалась сверхновая. Мученика со страшной силой начало затягивать обратно, через звёздную россыпь, туманности и фиолетовые облака межзвёздного газа и пыли, домой… Домой?..

Марк очнулся на своём ложе в усыпальнице, однако метаморфозы, происходящие с его телом, заставили его подскочить. Он был огромным, как великан. Его грудная клетка стала объёмной, как бочка, а на животе бугрились мускулы. Лицо его вытянулось, превратившись в звериный оскал монстра загробного царства. Лунный камень, словно наслаждаясь трансформацией хозяина, переливался всеми цветами радуги и светил, как солнце, а кафф вибрировал. Откуда-то донеслись песнопения, прославляющие возрождение Бога. Валун, закрывающий вход в усыпальницу, плавно отъехал, а дневной свет ослепил, заставив его закрыть глаза-угольки.

* * *

Пищали приборы, трубочки капельниц тянулись к венам, а на лице кислородная маска…

«О господи, как же больно. Похоже, дело дрянь!» – пронеслось в голове Марка.

Раздражающие пищалки ударяли по ушам целым оркестром. На звук сошедших с ума датчиков в палату вбежала взволнованная медсестра, а следом – высокий представительный мужчина в белом халате.

– Господин Волков, с возвращением! – с успокаивающей улыбкой сказал тот.

– Откуда? – губы Марка не слушались.

– Оттуда! – палец врача показывал на потолок.

– Как я сюда попал?

– Авария, ваш мотоцикл…

Неожиданно в палату вбежала жутко заплаканная девушка с мальчиком на руках.

– Ты очнулся! Ты с нами! О Боже, спасибо тебе! – причитала она.

– Мия? Ты? Но как…

Марк в недоумении переводил взгляд с измождённого блестевшего от слёз лица лорианки, на маленького мальчика, испуганно сосавшего палец. Он заметался на кровати, его лоб покрылся испариной, дыхание сбилось, а приборы противно запищали вновь.

– Госпожа Волкова, немедленно покиньте палату. Кто вас сюда пустил?

– Но доктор… – сопротивлялась она.

– Людмила! Мила! – взгляд и жест врача требовали беспрекословного подчинения.

Вкололи успокоительное. Марк закрыл глаза. Его охватило сложное чувство, которое он не смог разделить на составляющие. Но было хорошо от того, что он снова стал самим собой… или… не стал?..