Текст книги "По краю реальности"

11.2

– Чёрт, как же с тобой хорошо, хочется никогда не выпускать из постели. Хотя это звучит как-то совсем не романтично и отдаёт статьёй УК РФ.

– А что, по-твоему, в наших отношениях есть романтика? Я тебе ещё раз повторяю, я люблю, когда всё по-честному, я не готов к серьёзным отношениям, мы просто иногда доставляем друг другу удовольствие и всё.

– Просто общаемся, если говорить твоей терминологией. Забавно, как с тобой вдруг изменилось восприятие этого слова. Недавно при мне друг произнёс в отношении девушки слово общительная, так я заподозрила её в злоупотреблении легкомысленными связями.

– Почему мне кажется, что тебя всё-таки что-то не устраивает? Если что, напомню, я тебе не навязываю общение со мной.

– Опять это общение. Ну да ладно. Знаешь, в чём проблема? Мне не нужны прагматичные планы и цементирование ситуации до того момента, пока она не станет устойчивой и понятной, но до отвращения скучной. Это всё равно, что мания фотографировать всё понравившееся. Как будто не понятно, что так мгновение не поймаешь, а упустишь. Как медвежонок из мультика, который проснулся зимой и впервые увидел снег. Помнишь его?

– Смутно.

– Снег медвежонку так понравился, что он захотел сделать его своим собственным. И не придумал ничего лучше, как съесть его. А потом из-за этого заболел. С фотографией точно также. Когда взгляд у тебя смещается с любования на запечатление и заграбастывание себе этих секунд, их больше не остаётся.

– Ну почему. Ты получаешь кайф от чего-то красивого, фотографируешь, а потом можешь вспомнить этот момент, глядя на снимок. Ты просто заморачиваешься на проблеме, которой нет.

– Мгновения со снимка в твоей жизни чаще всего нет, если фотографировать вошло в привычку. Ты уже не смотришь, а мысленно прицеливаешься вместо того, чтобы просто не цепляться за момент, а прожить, не утяжеляя его ничем.

– Как у тебя всё сложно… Говоришь, не усложнять, а сама сейчас чем занимаешься?

– Отсутствие рефлексии и размышлений о чём-то не показатель внутренней свободы и лёгкости, а глупость и ограниченность. Вот и приходится, чтобы комплексы не развивались, иногда всё раскладывать по полочкам. Концепции, размышления, жизненные принципы, похожие на построенный в сознании книжный шкафчик, а у кого-то и на целую библиотеку, выглядят достойно и вызывают уважение. Они ничего не усложняют и не мешают свободно двигаться вперёд. Вообще к чему это я? Забудь разговоры об отношениях, для меня их не существует, есть сейчас и оно или прекрасно или нет. Сейчас рядом со мной отличный парень, вызывающий у меня тёплые чувства и непреодолимое желание прикасаться к нему, ласкать, целовать и гладить, например, так… Тебе приятно?

– Ммм… И ты ещё спрашиваешь?

– Тогда зачем говорить о том, что всё несерьёзно и закончится, если мы так хорошо начали и можем просто продолжить? Продолжим… Общение.

Приятные мгновения не надо запоминать, их надо проживать в беспамятстве и экстазе от кайфа.

12

Гудок, второй, третий.. Этим выходным днём она снова решила позвонить ему сама и теперь, считая гудки, уже готова была отказаться от этой идеи. Он вполне мог в этот момент быть всё ещё в постели, возможно, даже и не один, а с другой девушкой, и видеть не менее солнечные, чем этот день, сны или, ещё хуже, нежно или страстно ласкать ту, другую, если она была.

– Что это тебе не спится в такую рань?

– И тебе доброго утра, милый, – ласково, но слегка ехидно проговорила в ответ Крис. – Всего лишь проснулась и поняла, что нам совершенно необходимо сегодня вместе прогуляться. При этом срочно, пока бодрое прогулочное настроение не сменилось выходной домашней ленью. Пойдём?

– Эй, не так быстро, я не готов к такому решению, мне надо всё обдумать…

– Можешь всё обдумать, пока будешь умываться и завтракать, ещё минутка для сомнений у тебя останется, пока ты будешь одеваться, а потом мы с тобой встретимся где-нибудь…

– Уговорила, – сонно пробормотал он и уже готов был положить трубку и повернуться на другой бок досматривать сон с того места, на котором его так неожиданно прервали, обняв тёплый изгиб женского тела, но она так настойчиво уточняла время и место, что он сдался.

«Ну хорошо, что с ним сейчас хотя бы никого нет, иначе трубку бы он точно не взял», – удовлетворённо подумала Крис и начала собираться.

– Кто это был? – сквозь сон произнесла та неизвестная из постели.

– Да сестра, просила с ней встретиться, что-то у неё случилось, с мужем, наверное, поссорилась, плачет. Возможно, ей сегодня негде будет ночевать. Так что, дорогая, вечером увидеться не получится.

Залитые солнцем улицы, любимая оранжевая футболка со смешным рыжим полосатым котом, его рука на её талии. Крис сейчас просто было хорошо, и она была близка к тому банальному счастью, которого по обыкновению подсознательно избегала. Так хорошо было просто идти рядом и чувствовать прикосновения друг друга… Она обняла его покрепче.

Он немного отстранился.

– Ты же не влюбилась в меня, правда? я ведь живу только одним днём и не желаю думать не только о далёком будущем, но даже о завтра, – после продолжительного молчания, как всегда, невпопад выдал он.

С небес на эту чёртову землю и как всегда никаких мягких переходов, грустно улыбнулась она про себя. Ну что же, всё как обычно…

– Я тоже живу одним днём, поэтому могу обещать, что угодно, и при этом держать слово. Ведь у меня нет завтрашнего дня, чтобы на него откладывать обещанное.

– Насколько мы с тобой разные… Но это, думаю, нам не помешает хорошо провести время… Скажем, на крыше?

Сначала она в недоумении посмотрела на него, потом усмехнулась:

– Почему бы и нет, в такую хорошую погоду. Ты и я, чем бы это сочетание дополнить. Может быть, пледом и бутылкой вина?

– Какую я себе сообразительную девочку нашёл, – теперь уже ухмылка кривила его губы.

Обнявшись, они отправились к нему за пледом. Все их отношения были настолько пронизаны сексом, являющимся, в общем-то, самоцелью, что было бы просто глупо думать о чём-то ином с ним. И хотя это и не было тем интеллектуальным пренебрежением к устаревшим нормам морали, уделяющим слишком много внимания обставлению формальностями удовлетворение низменных желаний, такие легкомысленные отношения на её взгляд всё-таки были из двух зол наименьшим.

Это вполне можно было бы назвать дружеским сексом, который, кстати говоря, был чертовски хорош. Сидя на крыше и рассеянно комкая в руках футболку, она отвернулась от него, курящего на пледе, и смотрела на засыпающий в дыму заводов город. Задумчиво следя за тем, как одно за другим темнело окно, отмечая очередной завершённый день неизвестных людей, она думала о том, почему же её так тянет на патологически бесперспективные отношения. По-прежнему ли они казались ей чуть менее тривиальными, нежели взаимные чувства с положительным и предсказуемым развитием событий или же это просто страх чувствовать по-настоящему, без привычного внутреннего иронизирования над своей нездоровой и невозможной любовью.

Возможно, она просто в своей шкале приоритетов всё ещё ставила драму и страдания выше умиротворения и счастья. Ей казалось, что счастье – более плоско и посредственно по своей сути, а переживания более многогранны и полны нюансов, соглашаясь с классиками в том, что именно они способствуют развитию человека и всё прочее в том же нравоучительном стиле. Надо же было как-то оправдывать свою некоторую распущенность, по-прежнему отрицаемую ею и именуемую сознательным отказом от ханжеских традиций.

Возможно, всё и складывалось бы совершенно иначе, если бы она вставала в привычную для девушки позу «не смейте, сударь, так хвататься, я вовсе даже не из этих» и всё бы шло далее по стандартной схеме «завоёвывания-затаскивания». Но ей это всё претило своим лицемерием условностей, поэтому она выглядела в глазах очередного новоприобретённого друга довольно легкомысленной в этом плане девушкой, если не произносить оскорбительного доступной, с которой уж точно не могло быть ничего серьёзного.

После сложившегося первого впечатления рассказывать о причинах избранного стиля поведения уже не имело никакого смысла, поскольку выглядело бы это просто несколько заумным оправданием.

Он подошёл сзади и, обхватив за талию, потянул к себе на одеяло. Для легкомысленной подружки, которая ему была нужна, Крис слишком часто отстранялась и уходила в себя. Спрашивать, о чём она задумалась на этот раз, не имело никакого смысла, поэтому он неспешно переместил руки с талии на грудь и несколькими движениями умелых рук положил конец всем её размышлениям.

Ласки на одеяле, объятия на улице, прижимание к себе в лифте, и вот они уже в его квартире. Его кровать, её бюстгальтер, нет, не Крис, а её, какой-то неизвестной девушки на пару размеров больше.

– Классика жанра? – цинично улыбаясь, спросила она, стараясь сделать голос как можно более безразличным.

– Ну, я же тебя предупреждал, что тебя не устраивает?

– Что ты сразу нападать начинаешь, я вполне миролюбиво настроена, если ты не заметил.

Она подошла и чмокнула его в щёку. Он выглядел несколько настороженно и почти обиженно. Очевидно, не ожидал такого неуважительного отношения к собственной измене.

– И что, часто тебя так подлавливают? С таким неосторожным подходом могу предположить, что постоянно? Как мне помнится, иногда и в гораздо более откровенной форме.

– О, один раз так вообще нехорошо получилось – это было с двумя студентками. Как-то так случилось, что я, не сумев выбрать, начал встречаться…

– Ну, то есть просто делить постель? – спросила она, делая вид, что совершенно не помнит эту историю с двумя соседками по комнате.

– Нет, тогда я не был таким испорченным, то есть в тот момент мы просто занимались сексом, но я и правда собирался с ней встречаться, ну, или с ними. Потом. Так вот, пригласила меня одна из них, как же её звали… Впрочем, не важно, пригласила, в общем, к себе в общежитие, мы уже приятно проводим время и тут заходит соседка…

– Ну и что здесь такого, взрослый же человек, смутилась бы и вышла, должна же у подруги личная жизнь быть.

– Должна, но не с твоим же любовником – вошла та, вторая. Судя по всему, они меня обсуждали между собой, потому что по обречённому «Ну какого чёрта…» та, которая была подо мной, довольно быстро осознала, что друг у них общий. Никогда не забуду её «Не соизволишь ли слезть с меня». Я не соизволил, в таком шоке был, поэтому она сама стала из-под меня выползать. Представляешь, они мне даже скандал не закатили, в таком шоке были. Но они сделали хуже. Пока вторая с невозмутимым видом одевалась, а я, глядя на неё, пытался что-то промямлить утешительно-оправдательное – что было, как я сейчас понимаю, стратегически неверно, поскольку не видел, что происходит за спиной, вторая молча выкинула из окна все вещи. Ничего не забыла, даже носки. А ещё успела в коридор сходить и кроссовки отправить вслед летящим с 4 этажа джинсам, трусам и футболке.

– И ты прямо вот в голом виде шёл навстречу своим вещам? И мимо вахтёрши?

– Ну почему голым, я успел выхватить полотенце из ванной, прежде чем они выставили меня из комнаты. Жестокие, ладно бы летом такое вытворять, но не зимой же. А я ещё с этими бессердечными встречаться хотел.

История с прошлого раза обросла множеством деталей и нестыковок. Или ей просто казалось, что она её уже слышала. Чувство того, что это уже было, возможно, просто во сне, а может быть и наяву, хотя и нет никакой принципиальной разницы, не покидало её и сейчас.

Крис смеялась, но понимала, что её запас циничного подхода к моральным нормам и провозглашённая любовь к свободным отношениям сейчас вот-вот подойдёт к концу и она просто возьмёт и обидится, как самая обычная девушка. С этим срочно надо было что-то делать, как-то отвлечься.

– У тебя есть шоколадка?

– Что? – он нехотя вынырнул из своих воспоминаний о калейдоскопе девушек, который мелькал в его постели в разное время. Сегодня тут промелькнуть по его плану должна была эта. Если сейчас не обидится. Хотя вроде бы не должна, вон с каким интересом о его изменах слушает, просто удивительно, другая уже бы давно по физиономии съездила после чужого нижнего белья и убежала, а эта здесь ещё, что-то спросила же.

– Шоколадка. Есть или нет? – повторила, сдерживаясь из последних сил, Крис.

– Нет, ириски где-то были.

– Пойдёт. Пойду поставлю чайник

Домой она в ту ночь так и не вернулась. И хотя все её представления о свободной любви явно оказывались нежизнеспособными, и выдерживать её проявления оказалось для неё непосильно, от секса в эту ночь отказываться в её планы не входило.

В это время в другой части города неизвестная ей девушка, с которой у неё был общим сегодня этот легкомысленный парень, сидела на окне и размышляла.

Бывает так, что ты заботливо собираешь воспоминания, всё, что связано с человеком, что любит, его слова, ваши общие шутки, чтобы потом всё это с комком нежности в горле доставать из памяти, когда так хочется присутствия человека в твоей жизни, сейчас, прямо в этот момент. А его у тебя уже нет. Или пока, или совсем. А может, на все эти твои сентиментальные а помнишь он безразлично задумается и бросит: да, вроде что-то такое было. Внутри тебя всё рассыпается крохотными осколками боли от его слов. Ты виновато улыбаешься и мысленно сгребаешь из памяти всю свою коллекцию с его именем и выкидываешь, ломаешь, сжигаешь, как будто над ней посмеялись. Никому ненужную ерунду собираешь. Какая нелепица! Как же ты глупа и сентиментальна, детка. Забудь. Вычеркни. Остальное неуместно и попросту смешно.

Девушка спрыгнула с окна… В квартиру. Допила кофе, дописала пост в твиттере. Привычка, по которой можно было отследить всё происходящее в её жизни, пусть и описанное не всегда прямым текстом. Поставила точку, помыла чашку и пошла спать. Этой ночью одна.

Пристрастие к свободной любви чревато чужими бюстгальтерами в чужой постели и смутными представлениями о том, где проснёшься.

13

Прошла неделя. Крис старалась убедить себя в том, что ничуть не скучает, но у неё это не особо получалось. В очередной раз она поймала себя, что снова зашла на его страницу. Бывает так, знаешь, что больше никогда не увидишь человека, всё, последняя страница перевёрнута, книга закрыта, а ты всё ищешь в открытом доступе его жизни хоть какие-то упоминания себя. В словах, образах, хотя бы малейший намёк на то, что человек тоже думает о тебе, не забыл. Вот, твои черты мелькнули в рисунке, в потоке мыслей к посту практически полная цитата того, что ты совсем недавно с жаром рассказывала ему в пабе. Место, любимое вами обоими. Место, где теперь не рискнёшь появиться, боясь встретить его там. С совсем другими людьми. Счастливого. Легко перевернувшего вашу последнюю страницу.

Не скучать и забыть без проблем откровенно не получалось. Выбравшись погулять, она жаловалась на тяжесть своего бренного существования лучшему, то есть единственному другу, обиженно выслушивая в ответ насмешки и издевательства.

Однако заметив, что она слишком болезненно реагирует на его подколки, Антон решил проявить невиданное для мужского пола геройство и предложил пройтись по магазинам:

– Конечно, ты ужасно расстроена и тебе не до таких глупостей, но новое платье-то никогда не помешает.

– Ты хочешь купить мне платье? С какой стати?

– Не глупи, ты сама его купишь. Но я готов тебя сопровождать и недовольно морщить нос, если ты задумаешь купить что-то не подходящее тебе. Вроде той рубашки, которую ты купила, несмотря на то, что я заявил, что ну просто совершенно не идёт и старит тебя лет на пять.

– Под ветровкой, кстати, скрывается эта самая рубашка.

– Как неловко. Так идём?

– Хорошо.

По мере того, как она рассказывала ему о своей бывшем даже не друге, а знакомом, с которым они иногда делили постель, Антон становился всё более мрачным.

– Типичные современные отношения, ничего не скажешь. Привязываться к вещам, даже цепляться за них, и в то же самое время мы обесценивать людей. Этот вечный цинизм и показное безразличие к людям прямо кричат о том, что они – ничто в нашей жизни. Особенно в межполовых отношениях это бросается глаза. Партнёра можно выкидывать после одноразового применения – а что, платить за них, как за вещи, не надо, можно следующего взять. Мир так разнообразен, зачем останавливаться на чём-то одном.

– Спокойнее, ты же сам так поступаешь периодически. Если не всегда…

Антон не слышал её, весь поглощённый своим праведным негодованием.

– Совсем другое дело – вещи… За них же уплачено, их же беречь надо. Что намешано в головах у людей? Что за бред происходит с нами?

– Да, всё ужасно. Ты расслабься только, хорошо? Вон в том отделе прикольную футболку видела, если там есть такая подходящего размера и я тебе её подарю, ты замолчишь?

– Думаю, я постараюсь себя сдерживать после такого акта благотворительности.

– А пока ты не замолчал, я всё-таки спрошу, как тогда по-твоему правильно поступать с людьми? Как с ними строить отношения, не обеценивая значимость другого? Роковая любовь до гроба? Она безутешна и решает отправиться за ним, хотя и боится узнать, что там скрывается за чертой жизни? Спокойная скучная привязанность? Взаимное уважение и тихие разговоры у камина с обсуждением прочитанных книг и последних новостей, вместе мирно стареть и за ручку прогуливаться по набережной? Может быть, лучшие отношения – это никаких отношений? Одиночество и сосредоточенность на себе? Утрата желаний и обретение свободы.

– Нирвана недостижима простыми смертными. И непостижима.

– Постичь – значит достигнуть.

– Бред. Если ты прочитал много книжек об искусстве плотской любви, осознав, как это всё работает, значит ли это, что ты стал без практики отличным любовником?

– Один-ноль. Дружба.

– Что?

– Самые лучшие отношения – это дружба. Если они уже встречались и сумели цивилизованно расстаться, не потеряв уважения друг к другу.

Какой человек на самом деле и как он к тебе относится, узнаёшь только тогда, когда с ним расстаёшься. Тогда-то он или проявит истинное благородство или из него польётся дерьмо. Расставаться вообще полезно. Если оба при расставании не разочаровали, то всегда можно остаться друзьями – это однозначно лучше, чем отношения.

– А по-твоему отношения вообще отличаются от дружбы?

– Разница в чувстве собственности или предоставлении полной свободы и наличии или отсутствии доступа к телу, а отношение к человеку от этого не меняется. Плевать тебе на него или нет – если это зависит от того, проводите ли вы вместе время в постели или нет, то какая, к чёрту, дружба или любовь?! Ты мне, кстати, в таком случае самый настоящий друг. Хоть ты и ужасный человек.

– Спасибо. Ты так мило совмещаешь оскорбления и комплименты, что я даже теряюсь. И по уху заехать хочется, и расцеловать. Неоднозначные чувства.

– Да всегда пожалуйста. И то, и другое. А друзья должны утешать друг друга в трудную минуту, не так ли?

– Попроси у меня утешения, а я постараюсь тебя убедить, что всё намного хуже, чем ты думаешь, или предложу напиться – друзья ведь для этого и созданы.

– Возможно, ты и прав. Вдруг вспомнилась наивкуснейшая сцена из одного романа – летняя солнечная предэкзаменационная пора, пруд, лодка, оксфордские студенты в ней. Они уткнулись в книги и прихлебывали по очереди шампанское из одной бутылки, в то время как вторая весело встречала попадавшие в неё лёгкие волны и покачивалась в такт им, будучи привязанной к лодке.

– Ну да, красиво и даже кинематографично…

– Так вот, к чему это я. Давай сейчас выберемся с книжками и шампанским на наше озеро. Возьмём напрокат лодку да так и зависнем там на полдня, главное по-полной запастись алкоголем и едой. Что скажешь?

– Идея замечательная. Ты только учитывай, что я нормально грести не умею, а плавать не умеем мы оба. Так что, в случае чего, мы с позором пойдём ко дну.

– Чёрт, ну тогда… А что нам тогда остаётся?

– Пить, только пить.

– Да, но тогда уже не лёгкое игристое, а сразу ром. Будем оплакивать неудавшиеся уже в зародыше лодочные посиделки.

– А поехали куда-нибудь намного дальше? Туда, где никогда не были? – вдруг спросил Антон.

– Звучит банально и отдает каким-то отчаянием. Что, прямо сейчас?

– Ну да. Разве тебя не тянет оказаться в незнакомом месте и бродить по улицам другого города? И пусть завтра он уже ничем в твоих глазах не будет отличаться от этого – но сегодня он будет тем местом, где ты никогда раньше не была.

– Не особо хотелось, пока ты не сказал. Да и сейчас не особо хочется.

– И эта девушка только что предлагала устроить пикник на середине озера. Даже не верится. Всё-таки ты зануда, как ни пытаешься скрыть.

– Ну, кто-то же должен портить неожиданные порывы души, почему бы сейчас это не сделать мне?

Солнце лениво скользило лучами по их лицам. Прохожие безучастно проходили мимо, сливаясь в безликую толпу, которая при определённом стечении обстоятельств могла стать кем угодно. Но сейчас было лето, политическая ситуация в стране оставалась не особо благоприятной, но стабильной в своей безысходности и толпа продолжала оставаться просто прохожими, бредущими рядом в одном направлении.

Крис вспоминала свои неудавшиеся отношения, и с тем последним парнем, имя которого даже успела наконец запомнить.

Хочется, чтобы было как в книгах. Всё в определённом, задуманном автором порядке, герои неслучайны, события тесно переплетены в причудливом клубке, называемом вдумчивым читателем продуманным сюжетом. Только жизнь не слишком хороший автор. Персонажи могут появляться и исчезать, не наводя ни на какие сверхважные для логики дальнейшего повествования мысли и оставаясь просто бессмысленными страницами в чьей-то отдельно взятой истории без начала и неожиданной развязки.

– Ну почему ко мне липнет всякая дрянь?! Всегда так было и, похоже, так будет.

В этот момент агрессивная рыжая такса, натянув поводок, оказалась настолько критически близко к ноге жалующейся Крис, что и уцепилась бы за неё, если бы недружелюбно настроенную собачку оперативно не дёрнули назад.

– Интересно, хозяева последнюю твою реплику расслышали? – усмехнулся Антон.

– Надеюсь, что да. Слушай… Выпьешь всё-таки со мной? Все мои немногочисленные знакомые сбежали, кроме тебя. Хотя на самом деле это я от них, как обычно, сбежала, но не суть. Всё равно одной пить как-то нехорошо. Алкоголизмом отдаёт. Мне всё равно, конечно, но с тобой всегда приятнее.

– Конечно, друг. Как я могу тебя не поддержать в желании выпить не в одиночестве. Будем вдвоём считаться строгим обществом алкоголиками.

Болтая, они забрели в тихий безлюдный двор полуразрушенного дома, увитого плющом, прикрывающим старческие морщины отбитой штукатурки и выломанных кирпичей у окна. Устроившись на сохранившихся ступенях, они открыли бутылку вина.

Деревья тихо умиротворяюще шелестели листвой, полупустая бутылка стояла между ними – всё располагало к задушевным беседам, усиливающим чувство близости между людьми, но Крис, как всегда, всё испортила.

– А ты не думал… – задумчиво начала она, глядя на медленно ползущие облака. – Что если то, чем ты живёшь на самом деле – всего лишь иллюзии? Что, если твоя настоящая, как тебе кажется, жизнь – это кино и книги, реальность чужого сознания, что, если ты существуешь только в этих образах, в этих сюжетах, даже не в чужих умах, а отражении мыслей других людей, вне настоящего во второй степени? И ты – даже не человек, а отражение отражения. Представь, что ты стоишь рядом с несколькими зеркалами так, что при сближении их тебя в дробящихся отражениях становится все больше и больше. Так вот, мы – это то последнее, самое маленькое отражение в них, копия копии.

– А теперь остановись и подумай. Человек – это выдумка чьего-то воображения? Серьёзно? Тогда у твоего автора довольно больная фантазия и ему бы не мешало провериться. Порешь какую-то экзистенциальную чушь. Ты представитель того типа людей, которые от алкоголя становятся скучнее и заумнее. Мой тебе дружеский совет – не пей с теми, кому захочешь понравиться, иначе твои намерения провалятся при первой же высказанной мысли, произнесённой глубокомысленным пьяным голосом.

– Знаешь, почему ты мне был дорог? Ты был единственным человеком, при ком я могла сходить с ума и не скрывать этого. Теперь даже это изменилось. Хотя может быть, никогда и не было. Знаешь, прошлое, оно ведь как будущее, его можно менять, только к изменению будущего ещё нужно предложить усилия, а призраки прошлого меняют очертания в угоду твоему настроению. Если будущее в руках твоей воли, то прошлое – твоего воображения.

– Ну да, а если вспомнить, что оно у тебя довольно бурное, если не буйное, то может быть…

– Вообще ничего не было, всё мой вымысел. Вот когда ты раньше после того, как я тебя пыталась в чём-то обвинить, делал непроницаемое лицо и говорил, что этого не было, стирал своим взглядом очередную гадкую деталь из реальности, я чувствовала себя так… Очень странно чувствовала. И ведь правда переставала через какое-то время осознавать, было это на самом деле или всё просто плод моего больного воображения, а может быть, мне просто приснилось. Знаешь, как иногда бывает, увидишь во сне что-то как в реальности, но видоизменённое в деталях, а потом не можешь вспомнить, то ли эти детали из реальности, то ли из сновидения…

– Нет, не знаю, я вообще посредственность с довольно прямолинейными отношениями с настоящим, никакой фантазии.

– На этом думаю, стоит попрощаться, пока всё не стало ещё хуже.

– Даже спорить не буду, иногда и тебе в голову приходят разумные мысли.

Покупка платья не решает проблем в личной жизни, но вместе с вином помогает подобраться к решению немного ближе.