Текст книги "Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон"

– Ди! – выбежал за мной Кэм, официантка орала ему вслед, что он должен рассчитаться. Он крикнул, слепо суя ей в руки крупную купюру: – Ди?!! Да где же ты?!! Вернись! Ты не так меня поняла! Ди, ты забыла сумочку. ДИ-И-И!!!

Но я уже стремительно убегала прочь по аллее, не разбирая дороги. Я выскочила на перекресток и помчалась вдоль бордюра. Быстрей, еще быстрей! Хочу убежать от себя.

Темная, еле освещенная сторона улицы. Скрип тормозов. Удар. Темнота.

Так исчезла Джейни Дайамонд. Зато на следующее утро появилась неизвестная с преображенным лицом и неопознанными отпечатками пальцев, Джейн Доу, которая вскоре поменяла фамилию на Доусон, девушка с невероятными способностями. Что же сделало меня такой? И кто?

Наши дни

– Что с тобой, Джейн? Проблемы с сердцем? – мамой-наседкой суетился вокруг меня встревоженный Гарри, пытаясь напоить меня водой и сердечными каплями. – Ты так страшно побледнела. Губы посинели. Глаза закатились…

– Все в порядке, – разжала я пересохшие губы. – Я просто… – И замолчала.

– Что «просто»? – замер надо мной со стаканом друг. – Что стряслось? Почему ты молчишь? Что тебе принести – чаю? Успокоительного? Вызвать «скорую»?

– Ничего не надо, – ответила я, прикрывая глаза и испытывая страшную головную боль, раздиравшую виски на части. – Помоги мне дойти в спальню. Мне нужно прилечь…

– Дойти! – фыркнул мужчина, осторожно поднимая меня на руки. – Ты сейчас, судя по всему, сможешь только ползти, и то… на короткие расстояния.

– Спасибо, – прошептала я, пряча лицо у него на груди.

Благодарю Тебя, Господи, за то, что есть такой надежный друг, который всегда подставит свое плечо и взвалит на руки, перетаскивая в кровать, в которую совсем не стремится попасть!

– Поспи, – посоветовал мне Гарри, укладывая на кровать и прикрывая легким покрывалом. – Я встречусь без тебя с Расснуссоном, перенесу ваше собеседование на другое время и вернусь, сделав пару звонков. – Он задернул шторы, притушив свет ночника. – И предупрежу твою экономку, чтобы тебя не беспокоили.

– Спасибо тебе, – прошептала я, утыкаясь в подушку. Все, что я сейчас хотела, – это остаться одной, в удушающей темноте, и хорошенько подумать.

Гарри вернулся к кровати, ласково погладил меня по волосам и ушел, тихо затворив за собой дверь.

Я дождалась, когда его шаги затихнут, повернулась на спину и уставилась в потолок.

Кто же я? Почему память подсовывает мне кусочки, не желая совместить их в мозаику? Почему все настолько сложно? И самое главное, почему я не могу видеть себя в будущем? Да, я спокойно просчитываю других людей, могу предвидеть, как их те или иные действия отразятся на мне, но не вижу своей судьбы. Как будто она чем-то скрыта. Каким-то темным пятном, сквозь которое не рассмотреть ничего. Что это? Наказание или награда?

Не знаю, сколько я пролежала, ломая голову. Возможно, час. Или, может, всего только пять минут. Но ответов на мои вопросы не находилось, и я решила принять душ, а потом выпить кофе с мороженым.

Не откладывая надолго, я встала и пошла в ванную, где с наслаждением постояла под тугими теплыми струями воды, ловя губами капли, и где-то в глубине души отчаянно желая ощутить на своей коже ласковые руки Кэмерона.

Спустя некоторое время я вылезла, накинула на себя халат и вышла в гостиную, вытирая волосы полотенцем.

– Здравствуйте, мисс Доусон! – раздался голос с дивана.

Я подпрыгнула от неожиданности и повернулась на звук.

– Мисс Доусон, – вкрадчиво сказал мистер Триггер, наконец-то добившийся моего внимания, в котором я отказывала ему на протяжении последнего месяца, – у меня есть для вас изумительное предложение.

Маленький круглый толстячок, обладавший очень большим самомнением, вытащил из кармана дорогого пиджака белоснежный платок и промокнул на лбу испарину.

– Меня оно не интересует, – максимально вежливо сообщила ему я, срочно разворачиваясь на выход.

Я не зря категорически не желала его принимать, хотя прекрасно знаю, кто помог ему сейчас сюда проникнуть. И этого кого-то сурово накажу. Возможно. В конце концов, не все измеряется деньгами в этом мире. Есть вещи и подороже.

– Если у вас только это, то обратитесь к секретарю и назначьте время встречи в моем офисе. А сейчас покиньте мой дом, будьте столь любезны! Это частная территория.

– Вы должны меня выслушать! – цепко схватил меня за руку Триггер, бросаясь наперерез. – Это и в ваших интересах тоже. Вам обязательно нужен покровитель, леди!

– Мне. Не. Нужен. Покровитель, – отчеканила я, с неприязнью глядя на человека, возомнившего себя пупом земли. Он наивно полагал, что я непременно должна ухватиться за его предложение, быстренько запрыгнуть в его кровать и быть личным постельным советчиком. А он будет властелином мира и заодно, так и быть, моим.

– Ты не смеешь мне отказывать, дрянь! – прошипел толстяк, начиная больно выкручивать мне руку.

– Оставьте меня в покое, – еще раз попробовала урезонить его я, хотя уже отчетливо осознавала, что просто так все не закончится и у меня появился новый враг. Бедный. Ему, должно быть, очень скучно. Наверное, жить надоело.

– Нет, мелкая сучка! – оскалился Триггер. – Я слишком долго ждал этого и чересчур много заплатил. Ты мне должна…

Я замерла. В комнату вбежала запыхавшаяся охрана, которую вызвала встревоженная громкими голосами экономка. И агрессора, осыпающего меня оскорблениями, вывели под руки из квартиры.

Меня усадили. Миссис Глен суетилась вокруг меня, словно я была умирающей, предлагая мне врача, воду, чай и успокоительное. Полежать. Поспать. Выпить спиртное. Подать на мерзавца в суд.

– Немедленно увольте Нэнси, – прошептала я, снова видя перед глазами свое прошлое. – И поменяйте замки!

– Как же это? – всплеснула руками экономка. – Да неужто она впустила, дрянная девчонка? Небось на деньги польстилась, мерзавка! В полицию сообщить?

Но я уже вошла в транс и ничего не замечала. Вспышка. Вспышка. Вспышка! И вернувшая память услужливо подсунула мне…

Десять лет назад

– Нет, мелкая сучка! – выкручивал мою руку новый приемный родитель, стараясь причинить как можно больше боли. – Ты мне должна! Не стоило разбивать мою последнюю бутылку с выпивкой.

– Я не нарочно, – плакала я от боли. – Это случайно вышло… Простите меня.

– Иди к папочке, – оскалился садист. – Если ты проштрафилась, то должна отработать. Смотри, какие у нас сладкие грудки…

Страх за себя пересилил страх к нему. Я, почти ничего не соображая от ужаса, схватила пустую бутылку и опустила ее на склонившуюся ко мне мерзкую голову. Приемный отец хрюкнул и сполз на пол, утаскивая меня с собой.

Я вырвала руку и попятилась в испуге, не зная, куда бежать и где прятаться. Наконец инстинкт самосохранения возобладал, и я рванула из грязной, загаженной объедками кухни, чтобы укрыться в своем маленьком убежище на дереве.

Этот полуразрушенный домик я обнаружила пару месяцев назад, когда меня привезли в эту семью. Мне вообще не везло. Сколько себя помню, я постоянно скиталась по разным приемным семьям. Сначала людям не нравилась моя замкнутость и нежелание общаться. Потом они жаловались на абсолютное равнодушие к себе и другим. Когда я подросла, то начались новые проблемы – в основном с такой неудачной характеристикой меня соглашались принимать лишь не совсем благополучные семьи. И там я, естественно, тоже не задерживалась.

– Джейни, – тихо позвал меня Микки, мой младший брат по этой семье. Он стоял под моим деревом и размахивал руками. – Слезай. Джон нашел свою заначку, набрался и пошел спать. Я убрал осколки, завтра он ничего не вспомнит. Пойдем, у меня есть бутерброд. Я с тобой поделюсь.

Я осторожно слезла и обняла маленького стойкого Микки, старавшегося никому не попадаться на глаза, но постоянно бывшего рядом со мной в трудную минуту. То есть всегда.

– Ты дрожишь, – тихим шепотом сообщил мне маленький братишка прописную истину. – Пошли домой. Там хоть согреться можно.

– Я всего лишь хочу закончить среднюю школу, – текли по моим щекам слезы. – Мне больше ничего не нужно. Только закончить школу…

– Тебе нужна семья, – вздохнул не по годам мудрый Микки. – Как и всем нам.

Наше время

– Ты все больше и больше пугаешь меня, дорогая, – сидел рядом со мной на диване Гарри, держа на моем лбу пакет со льдом. – Ты отказалась показаться врачу, не хочешь ничего рассказывать… ты вообще ничего не хочешь!

– Это не так, – отстранила я его руку и убрала лед. – Спасибо, но ты меня уже заморозил.

– Тебя нельзя заморозить, – заверил меня друг. – Ты уже и так отмороженная! Сколько можно над собой издеваться?

– Столько, сколько нужно, – грустно сообщила ему я, с кряхтеньем принимая сидячую позу и обнимая колени. Призналась: – Все происходит независимо от меня. Память возвращается какими-то странными кусками. Какая-то случайная фраза или ситуация срабатывают триггером[2]2
  Триггер – здесь: спусковой крючок.


[Закрыть] – и я оказываюсь в прошлом и как бы живу там, или, вернее, переживаю все заново.

– Тебе срочно нужно в отпуск, – сдвинул густые брови Фуаррез. – Погреешься на солнышке…

И меня снова закрутило в водовороте, но на этот раз не о моем прошлом, а о настоящем…

– Я прошу отправить меня в зону боевых действий! – вытянулся перед столом полковника Кэмерон. – Это мой пятый рапорт!

– И мой пятый отказ, – устало посмотрел на него моложавый мужчина с короткой стрижкой «бобрик». – Вы не готовы, рядовой Маноло. Ваша подготовка не завершена, а посылать на Ближний Восток пушечное мясо не в моих правилах.

– Это мое дело, – упрямо сжал губы Кэмерон.

– Если вы так стремитесь умереть, рядовой, – нахмурился полковник, – то сделайте это не под моим командованием! Я не буду принимать в этом участия!

– Прошу прощения, но это не ваше дело, сэр, – не сдавался Кэм, – почему я так туда стремлюсь. Просто подпишите мой рапорт, и все!

– Нет, не все! – хлопнул полковник по столу, заваленному бумагами. Рявкнул: – Если у вас нелады с девушкой, то это не повод дать себя подстрелить! – Он посмотрел на собеседника с отеческим укором. – Попробуйте просто выяснить ваши отношения. Иногда, сынок, достаточно просто поговорить или сделать шаг навстречу…

– Мне некуда шагать, сэр. – В синих глазах Кэмерона затаилась боль. – Все, что должно было быть сказано, уже произнесено. Обратного пути нет.

– И все же я даю вам возможность подумать, – поднялся из своего кресла полковник. – Если через месяц вы не измените своего решения, то так тому и быть: я удовлетворю ваш рапорт, рядовой Маноло. А сейчас шагом марш на тренировки – получать необходимые навыки!

– Есть, сэр! – рявкнул Кэмерон, разворачиваясь на выход. – Благодарю вас, сэр!

– Гарри! – вцепилась я в мужчину, когда пришла в себя. – Гарри, он хочет на войну!

– Кто? – оторопел друг, протягивая руку к пакету со льдом. – Меня все же терзают смутные сомнения, что ты перегрелась. И где ты только успеваешь найти солнце при полной пасмурности? Или это у тебя стресс?

– Прекрати юморить! – вскочила я с дивана в полной панике и забегала по комнате, заламывая руки. – Ты не понимаешь… Я все сделала, чтобы его уберечь, а он хочет себя убить!

– Да кто «он»? – поймал меня Гарри и усадил рядом. – Прекрати, пожалуйста, мельтешить! У меня от тебя голова кружится!

– Кэмерон, – выдохнула я, пребывая в ужасе. Посмотрела на друга расширенными от страха глазами. – И я ничего не могу изменить! Понимаешь? Совсем ничего.

– С нашими-то связями и твоими возможностями? – изумился Фуаррез. – Да тебе стоит только поманить своим изящным пальчиком – и все политики и военные выстроятся в длиннющую очередь и сделают все, что пожелаешь!

– Я не могу, – опустила я руки на колени. Со слезами в голосе: – Если вмешаюсь, то ему точно не жить. – Подняла больные глаза на Гарри. – А так у него есть хотя бы какой-то шанс.

– Тогда молись, дорогая, – прижал меня к себе мужчина. – И я буду молиться вместе с тобой. Ты заслужила свой кусочек счастья, Джейн.

– Хотелось бы верить, – заливалась я слезами, смачивая кремовую дизайнерскую рубашку друга. – Хотелось бы верить…

– А что нам еще остается? – отозвался печально Гарри, поглаживая меня по волосам. – В таких ситуациях спасает лишь вера.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем.

– Ты уверена, что мы ничего не можем сделать в этой ситуации? – тихо спросил друг спустя время. – Хоть что-то?

– Нет, – отстранилась я от него, вытирая слезы. – Будет лишь хуже. Я и так сделала все, что смогла. – Криво ухмыльнулась. – Я избавила его от своего присутствия и этим сохранила ему жизнь. – Призналась: – И одновременно этим ее испортила.

– Джейни, – растерянно пожевал губу Гарри. – А ты ему это сказала? Ты вообще сказала парню, почему с ним расстаешься?

– Нет, – покачала я головой. – Иначе бы мы не расстались, и мне бы пришлось его хоронить. Я просто оттолкнула его, и все.

– Прости, дорогая, – вытаращился на меня приятель и коллега. – Но ты идиотка! При всех своих способностях. Ты даже не дала мужику сделать выбор? – Он ткнул в меня пальцем. – Ты все сделала за него и теперь ждешь, что он с этим смирится? Серьезно?

– Абсолютно, – согласилась я. Поежилась. – Конечно, в твоих устах это звучит по-другому, но как я могла сказать любимому человеку «со мной ты умрешь, а значит, беги от меня быстрее»?

– Дура ты, Джейн, – фыркнул Фуаррез. – Людям нужно давать свободный выбор, иначе все теряет смысл. И ты, – посмотрел он на меня исподлобья, – сделала грандиозную ошибку, за которую будешь долго и много платить!

– Уже плачу, – вздохнула я. – И, Гарри… – Я запнулась. – Ты же до сих пор работаешь с тем детективным агентством, которое проверяет наших желающих получить помощь?

– Естественно, – хмыкнул друг. – Ты же знаешь, сколько мошенников всегда крутится вокруг организаций, связанных с благотворительностью. Я не могу позволить себе поощрять порок!

– Угу, – слабо улыбнулась я. – Единственные пороки, которые ты поощряешь, – это свои.

– Ну, – пожал он плечами, – у меня тоже могут быть слабости, присущие сильным мужчинам. – К тому же я до сих пор разыскиваю Кевина, чтобы надрать ему задницу и отобрать свои деньги. – Он поймал мой скептический взгляд. – Да, я не нуждаюсь больше благодаря тебе, но это дело принципа! Нельзя гадить в той постели, где спишь!

– Ладно, воин в голубых доспехах, – потрепала я его по руке. – Попроси своих детективов собрать информацию о Микки Джонсе из Индианы, Нэшвилль. Ему сейчас должно быть восемнадцать лет. Родился в июне, двадцать седьмого числа.

– Пойду позвоню, – поднялся Гарри, записав информацию в свой потрепанный блокнот, который предпочитал любому электронному устройству, – и дам задание. А ты пока отдыхай!

– Некогда, – встала я за ним. – Хочу сегодня повидать миссис Марни. Она в последнее время себя плохо чувствует, а родные совершенно не собираются ее навещать.

– Только не переутомляйся, – посоветовал мне друг, удаляясь в кабинет.

– Обязательно, – фыркнула я в ответ, вставая и направляясь в гардеробную. – Но не на этом свете.

Я натянула на себя простую, не привлекающую внимания одежду, спрятала волосы под потрепанной бейсболкой, схватила сумку-рюкзак и выскочила из квартиры.

Через час я сидела в комнате у миссис Марни в доме престарелых, который мы патронировали с Гарри, и держала на вытянутых руках шерсть, помогая ее сматывать в клубок.

– Совсем ты себя не бережешь, деточка, – ласково попеняла мне девяностолетняя бабушка-одуванчик. Это особо подчеркивалось кудрявыми, абсолютно седыми волосами, стоявшими дыбом. – Еще больше похудела, побледнела. Нельзя так, девочка моя.

– Это работа, – тепло улыбнулась я деятельной старушке, глядя, как узловатые натруженные пальцы ловко управляются с пряжей. – А вы как?

– Ну как я могу в моем-то возрасте? – усмехнулась миссис Марни. – День прошел – и слава богу! С тех пор как умер мой дорогой Стивен, я лишь жду нашего воссоединения.

– Не надо так, – попросила я старушку, испытывая тревогу за нее. А скорее, за себя. За это короткое время я успела привязаться к этой солнечной, улыбчивой пожилой женщине с громадным сердцем. – Вам еще жить и жить…

– Э-э-э, милая, – рассыпалась дребезжащим смехом бабуля. – Спасибо на добром слове, но что на роду суждено, то и случится. У каждого из нас своя судьба.

– Это если она есть, – пробурчала я, убаюканная ее умиротворяющим присутствием. – А если эта судьба, как вы говорите, не определена? Если никто ее не знает? Ведь может такое быть?

– Когда я была совсем маленькая, – внимательно посмотрела на меня поверх очков пожилая женщина, – то часто бывала в индейской резервации, играя с детьми. Особенно мне нравились посиделки вечером около живого огня. – Ее выцветшие от времени зеленые глаза затуманились воспоминаниями. – Одна из старых индианок, возившихся с нами, любила рассказывать предания и легенды. Так вот, самая древняя из них гласила, что иногда падающая звезда может спрятать жизненную дорогу человека. Не для того, чтобы перечеркнуть ее, а для того, чтобы он прошел своим путем, не оглядываясь на предсказания и прогнозы.

Я судорожно вздохнула.

– Такой человек предопределен для чего-то очень важного, – продолжила миссис Марни. – И его судьба скрыта от других, чтобы те не мешали ему следовать по предназначенному пути. Так гласила древняя легенда.

– Спасибо, миссис Марни, – отдала я ей оставшуюся шерсть. – Я запомню. А сейчас мне пора.

– Да благословит тебя Господь, деточка, – улыбнулась мне пожилая женщина. – И укажет тебе правильную дорогу. И помни, солнышко, мы всегда идем по пути потерь, чтобы найти в конце нечто важное…

Я поцеловала ее в морщинистую щеку, похожую на печеное яблоко, и ушла домой.

На следующий день произошло непонятное: Гарри исчез. Вернее, не исчез, а начал активно от меня прятаться. То у него дела, то нужно уладить проблемы, то поехать на встречу, то срочно уехать со встречи… ничего не понимаю!

Так прошло пару дней.

Наконец я не выдержала и зажала своего делового партнера в углу одного из ресторанов после ужина с важным клиентом.

– Быстро рассказывай, что случилось! – потребовала я, пытаясь поймать его ускользающий взгляд.

– Джейни, – промямлил друг, по-прежнему пряча глаза, – мне бы не хотелось…

– Мне бы тоже не хотелось, – отрезала я со всей категоричностью, – в тебе разочароваться! Это уже переходит всяческие границы!

– Дорогая, – вскинул на меня больные глаза Гарри, – мне не хотелось причинять тебе дополнительную боль… – Он собрался с духом. – Тот ребенок, мальчик, о котором ты вспомнила и хотела узнать… Его больше нет… Давно.

И меня выкинуло в прошлое…

Пять с половиной лет назад

– Его больше нет, – виновато сказал высокий полицейский с седыми усами, стараясь не встречаться со мной взглядом. – Вот отчет о произошедшем.

– Что значит «его больше нет»? – никак не могла я взять в толк, чувствуя в груди громадную дыру. – Мой братец Микки уехал? Куда?

– Он умер, деточка, – пояснил коп с сочувствием. – Мы еще не знаем, что конкретно послужило причиной пожара: непотушенная сигарета или неисправная проводка. Идет следствие. Но все, кто был в доме, сгорели.

– Этого не может быть, – прошептала я, пытаясь хоть что-то рассмотреть в отчете глазами, полными непролитых слез. – Микки должен был спастись… Он никогда не спал крепко…

– Он пытался, – скрипнул зубами полицейский. – Но трудно быстро доползти до выхода в пожаре, если сломаны ноги. Мы предполагаем, его придавило падающей балкой…

В моей груди разросся и лопнул колоссальный пузырь, наполненный болью, и затопил меня ею до самой последней клеточки.

– Воды? – поддержал меня мужчина, придвигая стакан. – Вы же с работы сюда приехали?

– Да, – тряхнула я головой, стараясь начать дышать. Проронила: – Когда похороны? – Смутилась, опуская ресницы. – Я хочу оплатить…

– Не волнуйтесь, их похоронят за государственный счет, – отстранился от меня полицейский, начиная крутить в руках погрызенную на кончике ручку.

– Нет! – с трудом встала я с расшатанного стула. – Джона вы можете закопать где угодно – хоть в сточной канаве, там ему самое место, но Микки я похороню сама и как положено!

Наши дни

– Джейн, – тряс меня за плечи Гарри в надежде привести в чувство, – скажи мне хоть что-то… Маленькая моя, ну приди в себя!

– Гарри, – прошептала я на грани слышимости, – отвези меня завтра к нему, пожалуйста.

– Может, не надо? – попытался защитить меня от самой себя друг. – Все это уже прошлое.

– Это мое настоящее, – упрямо сказала я. – И мне нужно быть там. Просто нужно. И что-то мне подсказывает – это не последняя боль и потеря на моем пути. Надеюсь, в конце я все же найду больше, чем потеряю…

– И все же, – обнял меня за талию друг, осторожно провожая к выходу, – мне кажется, что ты слишком много на себя взваливаешь.

– Не больше, чем мне отмерено, – заверила я, слабо улыбаясь.

Гарри привез меня домой и проследил, чтобы я улеглась в кровать. Погрозил мне пальцем и отправился к себе, пообещав вернуться утром.

Мне же предстояла бессонная ночь. Я смотрела в потолок, смаргивая слезы, и вспоминала о тощем, неуклюжем подростке с вечно неунывающей душой, которому не суждено стать взрослым.

Утром Гарри неодобрительно прицокнул, увидев темные круги у меня под глазами, и вручил мне пару черных очков вполлица от Диора.

– Я твердо уверен, что папарацци нас выследят, – заметил он, протягивая шелковый платок на голову, – так давай усложним им задачу. – Он раздраженно щелкнул пальцами. – В последнее время эти стервятники как с цепи сорвались. Так и вынюхивают вокруг. Медом ты, что ли, намазана?

– Как скажешь, – не стала сопротивляться я, пребывая в своих мыслях.

Через шесть часов мы были на месте, сменив два автомобиля и частный самолет.

– Прости меня, Микки, – стояла я около занесенной снегом могилы на маленьком кладбище провинциального городка. – Я так спешила уехать, что забыла о тебе, дорогой мальчик.

– Ди, – погладил меня по плечу Гарри, – нам нужно идти. Твое присутствие привлекает слишком много внимания. Смотри, сколько появилось народу на безлюдном до этого кладбище. Хоть мы и замели следы, но чует мое сердце: скоро здесь будет пресса. Ты же не хочешь, чтобы подробности твоей личной жизни трепали на всех углах?

– Дай мне еще пару минут, – попросила я, не сводя напряженного взгляда с почти незаметного холмика с потемневшей табличкой. Такие, как мы с Микки, никому не нужны. Никто не будет о нас вспоминать. Никто не придет проведать.

И пусть я ему неродная по крови, но я могу уделить своему маленькому Микки несколько минут своей занятой жизни и попросить у него прощения за свой страх и трусость. Потому что я ушла, а он остался. Один против огромного, жуткого монстра в человеческом теле. И проиграл эту непосильную схватку. Мой маленький стойкий солдат, мой Микки…

– Ди, – теребил меня Гарри, – пойдем уже. Еще немного, и нанятая охрана будет не в состоянии сдерживать папарацци, и тогда…

– Гарри, – я крепко вцепилась в лацкан его черного кожаного пиджака, – пообещай мне одну вещь! Пообещай мне, что мы обязательно построим дом помощи вот таким вот несчастным детям!

– Могла бы и не говорить, – мрачно сказал друг. – Я читал полицейские отчеты.

– Я хочу выполнить свой долг! – отчеканила я, прежде чем меня снова накрыло.

Подготовительный военный лагерь

– Я хочу выполнить свой долг, сэр! – стоял навытяжку Кэмерон перед подтянутым майором. – Именно поэтому я прошу все же удовлетворить мой рапорт и отправить меня в зону боевых действий!

– Рядовой Кэмерон, – спокойно сказал мужчина, внимательно изучив собеседника, – с разрешения полковника я подпишу ваш рапорт при одном условии: если вы пообещаете мне, рядовой, не лезть на рожон и не делать глупостей! Я не хочу смотреть в глаза вашему отцу, которого уважаю, и говорить, что его единственный сын пал смертью храбрых, потому что был слишком глуп, чтобы выжить!

– Обещаю, сэр! – отчеканил Кэмерон. Но в его взгляде было другое обещание…

– Гарри! – с громким криком очнулась я в машине, замерзая в тонком кожаном плаще и отчаянно желая согреться. – Мне срочно нужно поехать к Кэмерону. Немедленно! Его все-таки отправляют под пули, и я должна… – Я судорожно вздохнула. – Просто обязана его остановить!

– И как ты собираешься это сделать? – задал резонный вопрос друг, не отрываясь от дороги. – Думаешь, если ты появишься, то он сразу передумает?

– Могу попробовать объяснить, – промямлила я, не особо веря в успех. Слишком хорошо я знаю Кэмерона с его ненормальной чувствительностью и дьявольской гордыней! Он не станет меня слушать. Не станет!

– И он сразу развесит уши, – легко согласился со мной Фуаррез, – поверит и побежит за тобой на край света.

– Пока на край света он бежит от меня, – мрачно сказала я, пытаясь хоть что-то увидеть в будущем Кэма, если мы встретимся сейчас. По всему выходило, что моя идея напрасная и, кроме боли, обоим ничего не принесет. Только хуже сделает. Намного хуже.

Боже, как его спасти? КАК?! Он лезет в пекло потому… меня продрал мороз по коже… Не верю! Он не такой. Кэмерон сильный, он справится!

– Успокоилась? – спустя несколько минут поинтересовался Гарри, выруливая к моему дому. Притормозив, он завозился в бардачке, доставая для меня влажные салфетки и бутылку воды. – Может, лучше обратиться к его отцу, генералу?.. К нашим друзьям? – Гарри задал очень своевременный и правильный вопрос: – Если его не пустят туда – это поможет как-то?

Резко вынырнув из анализа ситуации, я услышала звуки голоса, хотя не сразу сложила их в слова. Растерянно мигнула.

– Нет, – откровенно призналась я, нервно прикусывая губу. Меня трясло. – Успокойся, я больше ничего предпринимать не буду и никуда не поеду, иначе только хуже будет.

– Даже так? – задумчиво произнес партнер.

Сгорбившись и чуть не плача, я обняла себя руками и хрипло уронила, раскачиваясь туда-сюда:

– Гарри, поверь, я увидела эту вероятность через его родителей – и меня замутило. Героин и другие наркотики. Ровно два месяца – в страшной аварии Кэм сгорит заживо сам и неосторожной ездой погубит множество других людей. Альтернатива – погибнет от взрыва в метро, будучи на задании ФБР, связанном с террористами.

– Ого! – Гарри пораженно присвистнул.

– Можешь вздохнуть свободно, тут… ничего не поделаешь. – Я отхлебнула воды из протянутой бутылки и вытерла лицо влажной салфеткой. Мои зубы до сих пор стучали, как кастаньеты. – Для него там быть лучше, чем оставаться здесь… Страшно сказать – безопасней.

– Хоть иногда у тебя срабатывает голос разума, Джейн, – облегченно вздохнул друг. Он дал мне время прийти в себя, а потом помог выбраться из машины и завел в лифт. – Все же… – Двери лифта открылись на моем этаже, и мы оказались в гуще людей в полицейской форме и агентов в штатском, снующих в мою квартиру и обратно.

– Что здесь происходит? – недоуменно спросила я у ближайшего копа.

– Вы кто? – сурово посмотрел на меня служитель порядка. – Почему вы здесь оказались? Зачем пришли?

– Да я вообще-то тут живу, офицер, – начала объяснять, пытаясь разогнать туман, до сих пор прочно царивший в моей голове.

– Это же мисс Доусон, – кинулась ко мне взъерошенная экономка, заполошно махая руками, – хозяйка!

– Где вы были, мисс Доусон? – еще больше посуровел коп и передал в рацию, что объект прибыл и готов.

– Во-первых, – спокойно сказала я, – это не ваше дело, сэр, где я была. Главное, что не здесь. Во-вторых, я требую, чтобы мне объяснили, что здесь произошло. В-третьих…

– Дорогая мисс Доусон! – вынырнул из моей квартиры лощеный агент в черном костюме, сладко улыбаясь и посверкивая в свете электрических ламп набриолиненными, зачесанными назад волосами. Меня от его вида по старой памяти передернуло.

– У меня сейчас все слипнется от такой приторности, – прошептал мне на ухо Гарри. И громко сказал: – Мы все же ждем объяснения, что здесь произошло.

– Прошу, – милостиво разрешил мне войти в мою же квартиру сладко-приторный агент с искусственной улыбкой.

Ну что сказать… Внутри не осталось ничего целого. Вся мебель была разбита на кусочки. Стены измазаны краской с угрожающими надписями, самая приличная из которых была: «Катись в ад, сука!»

– Я ведь только в магазин вышла, – сморкалась в бумажную салфетку экономка. – А когда вернулась… – Она заплакала.

– Миссис Глен, – погладила я ее по плечу, – не нужно беспокоиться о потере работы. Я вас ни в чем не виню. – Я посмотрела на агента. – Если вы с ней закончили, то отпустите домой. Миссис Глен пережила стресс, и ей следует отдохнуть.

– Да-да, конечно, – кивнул слишком приторный агент. – Она может идти.

– Миссис Глен, – обратилась я к экономке, – как только я улажу вопрос с жильем, то сразу вам позвоню. А пока побудьте дома, с сохранением заработной платы.

– Да хранит вас Господь, – последний раз всхлипнула женщина и удалилась.

– Вы имеете представление, – пристал ко мне липкий набриолиненный тип, – кто мог все это сделать?

– С кем имею честь говорить? – вскинула я подбородок.

– Детектив Фокс, – показал мне значок мужчина. – Итак…

И мы углубились в выяснение, кому было нужно отправить ко мне в гости вандалов. Камеры никого не зафиксировали, но соседи обратили внимание на компанию громко хихикающих молодых людей, скорей всего под наркотой, которые пешком поднимались на мой этаж и кому-то все время грозились.

– Я пойду посмотрю, не осталось ли вещей, которые можно спасти, – оставил меня на середине выяснения Гарри. – И ты сегодня ночуешь у меня. Забудь про гостиницы!

– Ты уверен? – повернулась я к нему, в то время как где-то рядом раздался взрыв.

И меня, в который раз, накрыло волной пробудившейся памяти…

Двадцать четыре года назад

– Ты уверен? – держал в шестипалых руках младенца высокий мужчина с фасеточными оранжевыми глазами и практически отсутствующим носом. – Ты уверен, что уже отдан приказ об уничтожении нашей лаборатории, Тхе’су?

– Отдан приказ об уничтожении всей этой планеты, Аран, – мрачно ответил собеседник, похожий на гибрид утонченно-прекрасного эльфа и робота. Идеальное лицо, изящные, чуть заостренные ушки, копна длинных пепельных волос – и тело киборга, почти целиком состоящее из электроники. – Мы должны каким-то образом сохранить ее. – Он с нежностью посмотрел на крошечный, тихо пищащий сверток в руках Арана.

– Согласен с тобой, друг, – прижал к себе малышку высокий. – Она уникальна. Из всех искусственно выведенных зародышей только она смогла взять лучшее от двух несовместимых друг с другом рас.

– Именно поэтому Совет и отдал приказ уничтожить нас, – криво улыбнулся Тхе’су. – Ты же знаешь, что она слишком опасна для них.

– Она слишком мала, чтобы быть опасной, – отрезал Аран, с чисто отцовской нежностью убаюкивая младенца. – Ди еще ничего не знает о своей уникальности.

– Как ты назвал ее? – спросил робоэльф, наклоняясь и вглядываясь в маленькое личико. – Она прекрасна, но в ней нет ни одной черты породивших ее рас.