Текст книги "Драгоценный дар"

Глава 8

Эбби перерыла весь дом. Затем, расширив поиски, вышла к машине.

Как далеко он мог уйти – за полчаса? И даже больше? Как долго она сидела в саду, мучительно думая о том, что ей делать со своей жизнью?

И каким образом собака могла заставить ее задать себе этот вопрос?

Ей хотелось поднять на ноги весь город, заставить всех искать ее пса, но даже ее друзья… Если она разбудит их среди ночи и скажет: «Пожалуйста, помогите найти мою собаку!» – они посчитают ее сумасшедшей.

Только Сара не сочтет ее сумасшедшей. Или Рафф.

Ее друзья…

Она вспомнила о друзьях детства, которые окружали ее, когда она была подростком. Они все отвернулись от нее, когда она стала считаться девушкой Филипа. Партнером Филипа. И его женой?

Сколько лет она просто двигалась вперед, не зная куда… Или туда, куда указывал ей Филип. И теперь к кому она обратится за помощью в случае беды?

Она знала к кому.

Патрульная машина Раффа остановилась возле ее дома через десять минут после звонка. С включенными проблесковыми маячками. Он вышел из машины – брутальный полицейский ростом почти шесть футов, в полной экипировке, готовый к действию.

Эбби уже ждала его. В темноте. Она не хотела будить соседей. Фары осветили улицу, и занавески в окнах соседних домов зашевелились.

– Выключи фары, – взмолилась она.

– Ведь дело касается Клеппи, – серьезно сказал он. – Я даже думал включить сирену.

– Ты хочешь поднять на ноги весь город?

– А ты очень хочешь найти его? Как ты потеряла его? Выпустила на улицу?

– Я… да.

Взглянув в ее лицо, он все понял:

– Декстер выпустил его!

– По ошибке.

– Не сомневаюсь в этом.

– По ошибке! – со злостью повторила она.

– Давно?

– Три часа назад.

– Три часа? И только сейчас обнаружила, что его нет? – В его голосе прозвучало обвинение. Чем они занимались с Филипом три часа, если не заметили пропажи собаки?

– Я искала его везде, – произнесла она сквозь сжатые зубы. – Можем ли мы… Я не знаю…

– Это моя работа.

– Искать потерянных собак, когда ты должен быть дома с Сарой?

– Сара привыкла к тому, что меня не бывает дома по ночам.

– Ты сейчас на дежурстве?

– В городе всего два полицейских. В случае крайней необходимости мы с Кейтом оба выходим на службу.

– Сейчас тот самый случай?

– Конечно. Клеппи – любимая собака, имеющая владельца. Я почувствовал небывалое облегчение, когда ты сказала, что берешь его. По многим причинам, – загадочно добавил он. – Хочешь поехать со мной? Мы проверим Мейн-стрит. Магазин Морриси Дрейперс – его любимое место.

– Я была там. Магазин закрыт. И корзинки с распродажей белья находятся внутри. Клеппи нет.

– Ты ходила по бульвару одна?! – воскликнул Рафф, недовольно сдвинув брови.

– Но ведь я искала Клеппи.

– В два часа ночи в субботу? В это время на бульваре одни пьяницы, и больше никого.

– Да, и Клеппи там нет.

Губы его сжались, но он не сказал ничего, лишь свернул в направлении берега:

– Он любит порт, наш Клеппи.

Рафф снова включил проблесковые маячки. Затем включил фары, и свет залил обе стороны дороги.

– Я проверила порт, – тихо сказала Эбби, уже зная о том, какая последует реакция.

– Тоже одна! – Тон его внезапно стал злым. – Послушай, девушка, разве ты не знаешь, что ночью там собирается всякий сброд?

– Они не видели Клеппи.

– Ты что, спрашивала их?!

– Но ведь это Клеппи!

– Значит, спрашивала. И ты ночью пошла одна в такое опасное место? Черт возьми, где Декстер?

– В постели! – выпалила она, едва сдержав закипавший в груди гнев. – Я знаю, что мне следовало позвонить ему, но он… он не хочет собаку.

– Именно поэтому он оставил дверь открытой.

Эбби вспыхнула от гнева.

– Ты хотела пойти в горы? – спросил Рафф, и у Эбби перехватило дыхание.

«В горы. В то место, где жил Исаак…»

Настало время признаться:

– Именно поэтому… поэтому я позвонила тебе.

– Ты не стала подниматься туда?

– Нет. Я не была там с тех пор, как… – Эбби не могла продолжать.

Сегодня ночью она прошлась по пустынным торговым рядам. Затем отправилась в порт. Увидев группу подвыпивших подростков, она спросила их, не видели ли они ее собаку? Но самым ужасным местом для нее было то, где раньше жил Клеппи. Где раньше жил Исаак. Там, в горах, погиб Бен. И пойти туда ночью…

– Это обычный пригород, Эбби, – мягко сказал Рафф. – Хочешь остаться дома, пока я буду искать?

– Я… нет. – Ей надо было преодолеть это. Десять лет. Она была прикована к тому времени и до сих пор не могла избавиться от мучительного ощущения потери, будто это произошло только вчера. – Прости. Но тебе тоже придется подняться туда.

– Я много чего не люблю делать, – тихо сказал он. – Но подняться вверх в горы к этому не относится. Ведь там жил Исаак. Он был славным стариком.

Да, был. Она вспомнила Исаака в ночь аварии. Конечно, он услышал звук страшного удара. И первым прибежал на место трагедии. Он обнимал Бена, когда Эбби пришла туда…

И это была еще одна причина для того, чтобы любить его собаку. Еще одна причина для того, чтобы увидеть ненавистное для нее место.

– Об этом невозможно забыть, – ровным голосом произнес Рафф. – Но через это надо пройти и двигаться дальше.

– Именно так ты и сделал?

– Я пытаюсь это сделать, – невозмутимо сказал он. – Об этом всегда больно вспоминать, но жить с постоянным ощущением того, будто трагедия произошла только вчера, – это не самая лучшая жизнь, на мой взгляд. Ты хочешь навсегда застрять в том времени?

Дом Исаака был закрыт, в нем никто не жил, и вокруг участка буйно разрослись кусты. Сквозь забор они увидели сад Исаака, залитый лунным светом, но не смогли пройти через калитку. Она была заперта на висячий замок, а вокруг старого штакетника был поставлен новый высокий забор.

– Дочь Исаака беспокоилась, что сюда проникнут вандалы, прежде чем она продаст дом, – сказал Рафф. – Поэтому она уволила садовника, наняла охранную фирму и поставила этот забор.

Он пошел по периметру, светя фонариком по сторонам. Эбби почти бежала, чтобы успевать за ним.

Земля под ногами была неровной, и рука Раффа внезапно подхватила ее. Ей надо было отдернуть руку – но она не сделала этого.

– Позови его, – сказал Рафф.

Она позвала, и голос ее, прозвенев в воздухе, зловеще замер в темноте.

– Продолжай звать. – Рафф держал ее за руку. Его рука была сильной, теплой, и она вела ее вперед. – Мы позовем его с другой стороны, – сказал он. – Если Клеппи внизу дороги и еще не дошел сюда…

Внизу дороги, где погиб Бен?

Эбби пошла вперед, и рука Раффа придала ей силы.

Она звала, звала. И вдруг, невероятно… Откуда-то из кустов – так стремительно, будто от этого зависела его жизнь, – выскочил Клеппи. И бросился прямо к ней.

Вскрикнув, Эбби остановилась, и пес мгновенно оказался возле ее ног. Он крутился перед ней, подпрыгивал и извивался от радости. Она опустилась на колени, обнимала и гладила его. Может, даже всплакнула…

– Эй, Клеп! – сказал Рафф, и Эбби услышала в его голосе облегчение. – Где ты был?

Эбби крепче обняла пса, и он лизнул ее в лицо… но вдруг вырвался из ее рук, залаял и снова бросился в кусты.

– О боже… – Эбби бросилась бежать, но Рафф поймал ее за руку:

– Мы пойдем осторожно. Не беги.

– Но Клеппи…

– Он не убежит далеко, – сказал Рафф, крепче сжав ее руку. – Ты видела его – он обрадовался тебе. Это место Исаака, территория Клеппи, но теперь, полагаю, он считает тебя хозяйкой.

Клеппи побежал обратно, вниз по холму. В направлении дороги. Теперь они шли к тому месту, где произошла авария. Всю эту неделю шли дожди. Воздух был наполнен запахом влажного эвкалипта, запахом ночи, и эти запахи Эбби ненавидела.

Она никогда не хотела снова оказаться здесь.

– Пойдем, – сказал Рафф, крепко сжав ее руку.

Луч фонарика замер и сфокусировался на одном месте.

Клеппи стоял в пятнадцати ярдах от дороги. Он что-то копал? Песик, пригнув голову, пробирался сквозь густые кусты, принюхивался, останавливался и снова принимался копать влажную землю.

– Клеппи… – позвала Эбби и бросилась к нему.

Клеппи взглянул на нее и направился туда, откуда пришел. К дому Исаака.

– Что он делает?

Они снова отправились за ним сквозь густые кусты. И снова Рафф взял ее за руку.

– Кажется, он находится в крайнем смятении, – сказал Рафф. – Он знает, где живет Исаак, но не может войти в дом. Он начинает привязываться к тебе, но не может забыть Исаака. И разрывается между вами. А что он там искал в земле? Кто знает? Может быть, давно украденную им вещь, которую зарыл в землю, или чью-нибудь нору.

Когда они выбрались из кустов, Клеппи ждал их – ждал того, кто откроет ему калитку. Его нос был прижат к новому забору, и он заскулил, когда они прибли зились к нему. Теперь он не собирался от них убегать. И больше не радовался при виде их.

Эбби, присев, взяла его на руки, и пес тоскливо взглянул на темный дом.

– Его там больше нет, – прошептала Эбби, уткнувшись носом в грязную шерсть. – Прости, Клеппи, но теперь я твоя хозяйка. Ты согласен?

– Он привыкнет, – сказал Рафф, и голос его был немного грубым: от чувств? – Ты хочешь, чтобы я отвез вас домой?

Он повез их по дороге, спускавшейся с горы, – женщину и ее собаку, – и впервые за десять лет почувствовал, что она стала ближе к нему.

Может, потому, что Эбби была одета не в строгий деловой костюм, в котором Рафф привык видеть ее в последние годы, а в старые джинсы и свитер, и волосы ее были свободно распущены, а не уложены в аккуратный пучок. Лицо ее до сих пор было испачкано мукой, а в волосах застряли какие-то веточки.

На щеках виднелись следы слез, и она держала собаку так крепко, словно тонула и пыталась спастись.

Десять лет назад самая сексуальная, самая красивая, веселая, счастливая, самая желанная женщина в мире погрузилась в такое горе, которое переполнило их всех. Десять лет Рафф наблюдал за тем, как эти путы становились все крепче, пока Эбби, которую он когда-то знал, совершенно не исчезла за ними. И Рафф не мог ничего с этим поделать, потому что именно он был причиной той страшной трагедии.

Он крепко сжал руки, державшие руль. Один глупый момент – и так много жизней разлетелось на куски. Бен и Сара… И Эбби, приговоренная искупать всю оставшуюся жизнь его преступную глупость…

– Ты знаешь, я когда-то любил тебя, – сказал он, глядя в ночь, и Эбби, вздрогнув, крепче обняла Клеппи.

– Не надо…

– Нет, я скажу тебе, – тихо промолвил он. – Если бы я мог вычеркнуть из нашей жизни ту ночь…

– Этого никто не может сделать.

– Нет, – мрачно кивнул он. – Я знаю, что должен жить с этим всю оставшуюся жизнь. Но ты – не должна.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о том, что в ту ночь ты потеряла Бена. В этом виноват я, и я буду жить с этим оставшуюся жизнь. Но Бен – мой друг, и, если бы он видел, что случилось с тобой после его смерти, он сильно бы переживал.

Возникло долгое молчание. Эбби не хотела разговаривать с ним. А он напряженно думал о том, что ей сказать. Он не имел права ничего говорить. Он расплатится за это, конечно, но все равно…

– Эбби, твои родители и родители Декстера – очень близкие друзья. Они всегда были друзьями. А после аварии ваши семьи практически слились. У Декстеров был Филип. У Каллахэнов осталась одна Эбби. Две семьи, с сыном и дочерью. Когда Бен погиб, ты хотела поступить на факультет дизайна и прикладного искусства. Но Филип убедил тебя в том, что профессия юриста гораздо полезнее. Твоя мать сказала тебе, как она счастлива, что ты будешь учиться вместе с Филипом на одном курсе. Дед Филипа сказал, что будет рад видеть тебя в своей адвокатской фирме. И ты… покатилась.

– Я не покатилась, – сказала она, но это был тихий шепот, который не убедил даже ее саму. – Я повзрослела и рассталась с детством.

– Мы все повзрослели той ночью, – мрачно произнес он. – Но, Эбби, ты рассталась не только с детством. Ты рассталась…

– Если ты хочешь сказать, что я рассталась с глупостью, то да! – бросила она. – С ней невозможно было не расстаться. Все эти годы… «Держись подальше от мальчика Финна. Он приносит одни неприятности» – так говорила моя мать, но я не слушала ее. Не только я, но и Бен тоже. И теперь его нет…

Машина ехала по извилистой дороге, спускаясь с горы. Рафф мог ехать быстрее. Но не ехал.

«Держись подальше от мальчика Финна».

Семья Эбби считалась порядочной, они жили в хорошем доме, с ухоженным газоном, с хорошими детьми. А его дед пил…

А сейчас Эбби была адвокатом, а он – полицейским.

– Не делай этого, Эбби…

– Прекратим наш разговор!

Они остановились возле ее дома. Открыв дверцу машины, она взяла на руки Клеппи. Затем вышла сама и… слегка пошатнулась. И моментально Рафф, оказавшись рядом с ней, поддержал ее.

Она была такой… такой… Она была Эбби. Больше всего на свете ему хотелось сейчас подхватить ее на руки, прижать к себе. Вместе с собакой.

Десять лет он сдерживал в себе подобные чувства. Ему казалось, что сдерживал.

Но достаточно было одной дурацкой ночи, проведенной в поисках собачки-клептомана, и в Раффе проснулись чувства, похороненные десять лет назад. Будто здесь была половина его существа. Будто что-то было отнято у него когда-то, и только эта женщина могла ему все вернуть.

– В нашем городе есть много хороших парней, Эбби, – сказал он, и голос его дрогнул. – Которые с радостью женятся на тебе. Парней, которые полюбят Клеппи. Не выходи замуж за Декстера.

– Не вмешивайся в мою жизнь!

– Ты заслуживаешь гораздо большего, Эбби. Он не любит наш город, поэтому и ездит постоянно на всякие совещания за границу. Где вы собираетесь провести медовый месяц?

– Ты думаешь, что мы собираемся провести медовый месяц в Бэнкси-Бей?

– Нет, но…

– Если бы я вышла замуж за тебя, то я точно бы провела медовый месяц здесь!

Ее слова шокировали их обоих.

Немыслимое было сказано вслух.

– Эбби…

– Не надо! – Она оттолкнула его, и Клеппи, зажатый между ними, возмущенно тявкнул.

– Эбби, мы можем быть друзьями?

Друзьями? Она взглянула на него – и смех замер на ее губах. Глаза ее стали невероятно холодными.

– Нет!

– Из-за Бена?

– Не только.

Она взглянула на него с такой тоской в глазах, что весь мир вокруг них бесследно исчез, а также сорвалась свадьба, маячившая в конце этой недели.

Эбби застыла в нерешительности всего лишь на одну секунду, но эта секунда длилась так долго, что Рафф совершенно утратил разум. Он забыл обо всем на свете.

Он обнял ее за плечи, привлек к себе – вместе с собакой – и поцеловал.

Эбби всегда обладала самоконтролем. Она была сдержанной девушкой. Ее эмоциональное состояние всегда находилось в порядке.

Но сейчас его губы прикоснулись к ней, и все защитные механизмы мгновенно рухнули. Высокая стена, окружавшая ее, с треском развалилась.

Рафф Финн целовал ее.

Десять лет контроля, десять лет тщательного восстановления своей правильной жизни были совершенно забыты. На свете остался лишь этот мужчина. Эбби ощущала лишь его одного. Его руки. Его губы. Его вкус, его запах и его энергию.

Рафф. Этот мужчина целовал ее так, что у нее кружилась голова, замирало сердце и мутился разум. Все мысли улетучились из ее головы.

О…

Неужели она вскрикнула? Неужели застонала?

Она ощущала лишь его губы на своих губах, и поцелуй их все продолжался и продолжался, и ее это нисколько не волновало. Ее не волновало то, что сейчас было три часа ночи, что она собиралась выйти замуж за Филипа, а семья ее ненавидела Раффа Финна. Рафф Финн, ростом почти шесть футов, держал Эбби в объятиях и целовал, пока колени ее не подогнулись от сладостного изнеможения…

Но в соседнем доме хлопнула оконная рама, и Эбби, собрав все силы, отпрянула от него.

– Спасибо за то, что ты мне помог, – сказала она, не сумев скрыть досаду. – Только не…

– Не подходить к тебе?

– Все правильно, – прошептала она. – Я слишком многим рискую.

Эбби отвернулась, прошла к крыльцу и, поднявшись по ступенькам, тихо открыла и закрыла за собой дверь.

Рафф проехал полмили, затем остановился возле обочины. Ему надо было спокойно подумать.

Эбби. Эбби. Эбби.

Не подходить к Эбби? Сможет ли он сделать это?

Он будет встречаться с другими женщинами – конечно будет. Ведь он нормально живет в этом городе. Более-менее нормально. Кейт, его товарищ по службе, скоро выйдет на пенсию. Кейт был старшим сержантом, но на самом деле за всю работу полиции отвечал Рафф. Когда Кейт уволится, Рафф займет его место. Не так плохо для «мальчика, который приносит одни неприятности».

Как полицейский он был безупречен. У Сары здесь были друзья и маленькая ферма, которую она очень любила. Здесь он имел все, что нужно было человеку для нормальной жизни.

Кроме Эбби.

Она отдалилась от него. После смерти Бена она просто замкнулась, удалившись в мир родителей, мир Филипа. Эбби была младшим партнером в юридической конторе Бэнкси-Бей. Она была невестой Филипа. А в следующую субботу станет его женой.

Глава 9

Тревожный сон настиг Эбби лишь на рассвете. Проснувшись, она взглянула на часы: десять часов утра. Они с Филипом собирались сегодня позавтракать в яхт-клубе.

Схватив телефон, Эбби позвонила ему. Филип нисколько не сердился:

– Нет проблем. У меня с собой три газеты, и к тому же сюда пришел Дон, со своими планами насчет нового супермаркета. Я даже не заметил, что тебя еще нет.

Его слова должны были утешить ее?

Эбби пошла в душ, помыла голову и долго сушила волосы.

Клеппи смотрел на нее, и вид у него был встревоженный.

– Сегодня я могу взять тебя с собой куда угодно, – сказала ему Эбби. – Потому что сегодня – выходной день.

Но Клеппи все равно с тревогой смотрел на нее. Запрыгнув на кровать, он переместился на ее туалетный столик. И улегся возле шкатулки. Его новой любимой вещи.

– Догадываюсь, что прошлой ночью ты очень расстроился, – сказала ему Эбби, положив расческу, чтобы обнять его. – Мне очень жаль Исаака. Это ужасно – любить кого-то и потерять его.

Как она. Как Рафф.

«Это была вина Раффа».

Но эта мантра, которая непрерывно звучала в ее голове все эти десять лет, показалась ей теперь пустой и холодной, как смерть, – она тянулась в будущее, до самого горизонта.

– Это все предсвадебные нервы, – сказала она Клеппи и, подхватив его на руки, пошла в комнату, где висело ее свадебное платье, во всем его блеске и красоте.

Два года кропотливой работы…

Эбби поставила Клеппи на пол. Маленький пес подошел к платью, понюхал подол, нырнул под пышную юбку, высунул оттуда нос и снова подошел к ней. Эбби, улыбнувшись, снова взяла его на руки и стала любоваться на свою работу.

Ей так нравилось шить! Когда-то она собиралась стать модельером. Зарабатывать себе этим на жизнь. Создавать красивые вещи. Делать людей счастливыми…

А теперь она занималась тем, что защищала в суде всяких проходимцев. И собиралась выйти замуж за Филипа.

Но обратной дороги нет…

Утро продолжалось. Эбби сидела на полу в своей второй спальне и думала, думала, думала.

Ближе к полудню позвонила ее мать:

– Ты готова, дорогая?

– Готова?

– Милая, не надо шутить, – строго произнесла мать. – Сегодня – твой день, как вчера вечером, в четверг, был день Филипа. Мы с матерью Филипа заедем за тобой через полчаса. Но только не надевай на себя свои дурацкие платья, дорогая. Ты знаешь, я терпеть их не могу!

Ее дурацкие платья.

Мать имела в виду те платья, которые Эбби сшила сама.

Но ведь это был девичник, который обычно предшествует свадьбе. Почему бы не надеть что-нибудь «дурацкое»? Например, платье в горошек! Или ее роскошную юбку солнце-клеш с изображениями Элвиса по всему полю?

– Я сама приеду, – сказала она матери. – Встретимся в гольф-клубе.

– Ты не опоздаешь?

– Когда я опаздывала? Да, кстати, я хочу сказать еще, что…

– Что?

– Я приеду с собакой.

Возникло напряженное молчание. Мать, наверное, уже знала о Клеппи. Весь город знал.

– Разве Филип тебя не вразумил насчет этого?

– Насчет чего?

– Насчет собаки Абрахама. Разве он не убедил тебя в том, что это очень глупо…

– Я взяла собаку.

– Ну хорошо, – сказала мать совсем тихо, почти шепотом. – Филип справится с этим. – И снова обратилась к ней: – Собаку не пустят в клуб.

– Я привяжу его на террасе. Сегодня хороший день, и я возьму его с собой.

– Это дело твое и Филипа, мы не будем вмешиваться. Филип вразумит тебя, а мы уж как-нибудь переживем присутствие собаки сегодня днем. Но не опаздывай. Разве это не волнующе? У нас столько планов, и наконец они начинают осуществляться. – Мать повесила трубку.

«Столько планов, и наконец они начинают осуществляться».

Эбби стояла и смотрела на телефон.

– Я готова.

Сара выглядела прекрасно. Она была похожа на счастливого хиппи. В переулке, в стороне от главной улицы, был магазин для маленьких девочек, мечтавших быть феями или бабочками, и взрослых, желавших одеваться очень ярко. Этот магазин очень нравился Саре.

Хозяйка магазина обожала Сару. Она позвонила Раффу, когда поступила новая партия товара, и он оставил в магазине половину своего жалованья. Но это стоило того. Сара пришла в восторг, когда он купил ей хорошенькие платья, шарфы, а также необыкновенные, яркие ботинки. И эта радость компенсировала все остальное.

Сара проснулась с очередным приступом страшной головной боли. Постепенно боль утихла, но Сара выглядела изможденной, несмотря на свою улыбку. Красивая одежда была меньшим из того, что Рафф мог ей дать.

– Ты можешь отвезти меня сейчас в гольф-клуб? Я не хочу опаздывать. – Сара несколько месяцев с нетерпением ждала этих событий. Предсвадебных вечеринок Эбби. И саму свадьбу, конечно.

– Моя машина – в твоем распоряжении. – Рафф надел полицейскую фуражку и сдвинув ее набок, словно шофер.

– Скажи мне снова, почему ты не идешь сейчас к Эбби?

По крайней мере, ему легко было ответить на это:

– Ведь это девичник. И я буду глупо выглядеть в юбке.

Сара рассмеялась, но улыбка ее мгновенно исчезла.

– А если бы там были не одни девочки, ты бы пошел?

Иногда она делала это – задавала ему серьезные, проницательные вопросы, когда они были совершенно не нужны.

– Мать Эбби не любит меня, – сказал он, решив быть честным. – И мне неловко рядом с ней находиться.

– Из-за аварии?

– Да.

– О, Рафф, – сказала Сара, подойдя к нему ближе и обнимая его. – Это несправедливо.

– Мы ничего не можем с этим поделать, – сказал он, целуя сестру.

Филип катался на яхте. Он отправился с приятелями, с которыми собирался открыть супермаркет. И сейчас он совершал круиз вокруг Бэнкси-Бей, обсуждая все плюсы и минусы инвестиционного плана.

Разве можно было сказать парню, что ты совершила самую большую ошибку в своей жизни, когда он в море? Разве можно было спокойно идти на девичник, посвященный твоей собственной свадьбе, когда ты приняла решение не выходить замуж? Разве можно было отменить свой девичник, когда ты не сказала еще о своем решении жениху?

Ей отправили свадебные подарки. И все ожидали, что она распакует их и выразит свой восторг. Подарки в данный момент уже ехали в машинах, направлявшихся в гольф-клуб. А она скажет: «Не дарите мне их, пожалуйста», – или в понедельник отправит подарки назад.

Это будет ее наказанием – отправить подарки назад.

И не только это…

Сев в машину, Эбби медленно поехала к гольф-клубу. Очень медленно. Клеппи лежал на сиденье возле нее, и даже он казался подавленным. Она свернула на парковку. Остановившись, Эбби уставилась перед собой в переднее стекло. Она ничего не видела.

Кто-то постучал в ее окно. Подняв голову, Эбби изобразила вымученную улыбку. Сквозь стекло на нее смотрела Сара, и лицо ее было обеспокоенным.

– Что-то случилось? Ты какая-то грустная. У тебя снова разболелась голова? О, Эбби, ведь сегодня у тебя праздник!

Рядом с сестрой стоял Рафф. В потертых джинсах и черной футболке, плотно обтягивавшей его мощный торс.

– Нет, я… Я просто не хотела приезжать первой. – Эбби вышла из машины и улыбнулась Раффу, как она надеялась, лучезарной улыбкой, которая должна была наглядно свидетельствовать о том, что она вполне уверена в себе.

– Дрожат поджилки? – спросил он.

Такие слова заставили бы любую женщину мобилизоваться и бросить на противника негодующий взгляд.

– С какой стати?

– У меня дрожали бы, если бы я выходил замуж за Филипа.

– Катись к черту!

– Филип красивый, – сказала Сара. – Такой же красивый, как и Лайонел.

– Лайонел?! – воскликнули они хором, забыв о своей стычке, и взглянули друг на друга.

– Лайонел классный, – сказала Сара. – И платье у тебя классное, Эбби. Мне нравятся Элвисы.

– И мне, – сказала Эбби. Она любила это платье – с крошечным лифом и широкой юбкой, покрытой черно-белыми изображениями Элвиса. Снизу была подкладка из ярко-красного шелка, для пышности. Это было выходное платье. Праздничное.

И что она сейчас праздновала?

– О, вот и Марджи!

На дальний конец парковки подъехала соседка Эбби – маленькая коренастая женщина, чей вид свидетельствовал о том, что она руководит самым эффективным в стране агентством по обслуживанию инвалидов.

– Привет, Марджи! Можно я сяду рядом с тобой? – И Сара убежала, держа на руках Клеппи, оставив Эбби и Раффа наедине.

– Лайонел? – повторила Эбби.

– Лайонел был садовником у Исаака, – сказал Рафф, нахмурившись. – Я даже не знал, что они с Сарой знакомы. Ну ладно, желаю тебе весело провести время в курятнике. Я заеду за Сарой в четыре часа.

– Абигейл? – Ее мать стояла на веранде, прикрыв рукою глаза от солнца и стараясь разглядеть, с кем разговаривает ее дочь. – Твои гости приехали. Тебе надо встречать гостей.

– Иди, – сказал Рафф и сел в машину. – У тебя красивое платье. Действительно красивое. Тебе надо было как-нибудь появиться в нем в суде.

– Рафф? – Она не хотела, чтобы он уходил. Она не хотела…

– Пока, – сказал он.

И уехал.

День тянулся бесконечно. Эбби улыбалась и улыбалась. О чем она думала, позволив длиться этому празднику? О том, что сначала ей надо сказать о своем решении Филипу.

– Вы такая прекрасная пара! Гордость нашего города. – Это была миссис Алдерсон, с которой ее мать частенько играла в бридж. – Мы с нетерпением ожидаем субботы.

– Спасибо, – сказала Эбби и вдруг поняла, что на плече у миссис Алдерсон висит сумка с очень длинным ремнем, что из сумки что-то торчит и что Клеппи… только что… только что…

Он направился под стол, натянув поводок на всю длину, и вид у него был очень довольный.

Эбби потянула пса к себе. Это был любовный роман известного автора. Эбби сразу узнала его. Боже… что это изображено на обложке? Она вытащила книжку из пасти собаки и вернула вещь владелице, извинившись.

Марго Алдерсон, густо покраснев, сунула роман обратно в сумку.

– Не понимаю, зачем тебе эта собака? – бросила она. – Она доставляет одни неприятности. Но если хочешь собаку, купи себе хорошую, породистую. У меня есть подруга, которая разводит пекинесов.

Клеппи, взглянув на Эбби из-под стола, вильнул хвостом. Он сделал то, что хотел: украл вещь и подарил хозяйке.

– Мне нравится Клеппи, – сказала Эбби. – И вы знаете… Я не возражаю против того, чтобы он доставил мне немного волнений.

Подруга матери удалилась, все еще горя от негодования. Эбби смотрела ей вслед, думая об обложке любовного романа. На обложке был изображен красавец-мужчина, с обнаженным мускулистым торсом.

– Ты не хочешь выходить за меня замуж?! Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Мало сказать, что это было для Филипа как гром среди ясного неба. Он смотрел на Эбби так, словно она сошла с ума.

Может, так оно и было?

– Я не могу, – несчастным голосом прошептала она. Она пыталась пригласить его на прогулку, чтобы уйти подальше от людей, сидевших в баре. Но он отказался. Теперь они сидели на веранде и были у всех на виду.

Филип устал после морской прогулки. Он не хотел гулять. Он хотел вернуться домой, принять душ, немного вздремнуть, а потом пойти со своей невестой в недавно открывшийся шикарный ресторан. Вот чего он хотел.

– Это все… Клеппи, – тихо сказала она, и Филип уставился на нее, словно она рехнулась.

– Собака?

– Он заставил меня…

– Что?

Действительно, что? Она сама едва понимала себя. Как один маленький песик помог Эбби выбраться из тумана, в котором она блуждала все эти десять лет?

– Ты его не любишь, – сказала она.

– Конечно не люблю! – бросил он. – Это бродячий пес. Но я смирился бы с ним.

– Я не хочу, чтобы ты «смирился» с ним. – Эбби сделала глубокий вдох. – Я не хочу, чтобы ты «смирился» со мной.

– Что ты говоришь?

– Ты не любишь меня, Филип.

Он взглянул на нее так, будто она потеряла разум.

– Я люблю тебя. Люблю. Разве я не показывал тебе это снова и снова? Это сумасшествие. Предсвадебная лихорадка. Сказать такое…

– Ведь тебе не нравится это платье, да?

Он уставился на ее платье с изображениями Элвиса и не смог скрыть гримасы отвращения.

– Да, но…

– И ты покрасил свою спальню… нашу спальню, когда бы я туда въехала… в бежевый цвет. Я не люблю бежевый цвет.

– Тогда мы перекрасим ее! В какой-нибудь другой цвет. Я переживу.

– Вот видишь, именно это я имею в виду. Ты переживешь, притерпишься к этому. Как притерпелся бы и ко мне.

– Это чепуха!

Они сидели за столиком на краю веранды, с которой открывался потрясающий вид на море. Если бы кто-нибудь выглянул сейчас из бара, то увидел бы мужчину и женщину, интимно беседующих между собой, блеснувший крупный бриллиант на безымянном пальце у женщины. Вот мужчина берет ее за руку – видимо, пытаясь показать, как он ее любит…

– Мама говорила, что это должно было случиться, – бросил Филип. – Она чувствовала нечто подобное, когда выходила замуж за моего отца. За неделю до свадьбы. Это настоящая предсвадебная лихорадка.

– Я не хочу быть бежевой, – прошептала она.

– Ты не будешь бежевой! Ты будешь очень счастливой. Я дам тебе все, что ты захочешь!

– Я хочу, чтобы ты любил мою собаку. – Эбби показалось, что она загнала себя в угол, пытаясь разумно оправдать неразумное. И объяснить необъяснимое.

– Я постараюсь и полюблю твою собаку.

– Но почему? Ведь есть женщины, которым нравится бежевый цвет, и есть женщины, которые терпеть не могут бездомных собак. Почему ты женишься на мне?

– Я всегда этого хотел.

– Вот именно! – Эбби всхлипнула. – Нас просто подхватило течение. И мы отдались ему.

– Нет, не так. Я принял решение десять лет назад…

– Ты захотел жениться на мне десять лет назад?

– Конечно. – Филип раздраженно вздохнул. – Все в порядке. Я понимаю тебя. Одна неделя предсвадебной нервотрепки не может помешать планам, которые вынашивались десять лет.

– Филип, я не хочу, – сказала она и, забыв о здравом смысле и приличиях, стянула бриллиантовое кольцо со своей руки и положила перед ним на стол. – Я не могу. Я знаю… Я знаю, что очень разумно выйти за тебя замуж. Ты хороший человек. Я знаю, что ты всегда ко мне хорошо относился. Я знаю, что ты даже смиришься с моей собакой и покрасишь свою спальню в ярко-желтый цвет, если я действительно этого захочу. Но ты знаешь… Я хочу, чтобы моим мужем был тот, кто действительно любил бы ярко-желтый цвет.