Текст книги "Драгоценный дар"
Автор книги: Марион Леннокс
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Никаких нор! – сказала она ему. – Прости, Клеп, но я приехала сюда по своим делам.
Эбби дошла до подножия холма. Дорога была очень узкой. По сторонам ее росли огромные деревья – очень близко от края дороги. Две машины столкнулись здесь, на большой скорости… Аварии невозможно было избежать.
Она вспомнила ту ночь. Какими они тогда были. Пять подростков. У каждого – свой любовный роман. Они все тогда были влюблены… Глупые дети, пытающиеся расправить крылья. Они все были уверены в том, что умеют летать. Только не знали, как далеко. Но все считали себя неуязвимыми…
Присев на край дороги, Эбби обняла собаку. «Рафф был прав, – прошептала она, и яркий калейдоскоп событий прошедших дней стал складываться в ясную картину. – Простить… Это значит, что он был виноват, а все остальные – невиновны. Именно так мы все вели себя, а он один принял на себя всю вину».
Послышался звук мотора. По дороге, тарахтя, медленно ехал какой-то грузовик. Приблизившись к подножию холма, он сбросил скорость и остановился.
Лайонел. Выбрался из машины. Вид у него был обеспокоенный.
– С вами все в порядке? – спросил он.
Затем он увидел Клеппи, а Клеппи увидел его. Было трудно сказать, кто обрадовался больше.
– Я приехал сюда в надежде, что она оставила ворота открытыми, – сказал ей Лайонел. – Дочь мистера Исаака. Она заперла дом, и я не могу полить картошку. В этом году мы посадили «синеглазку» – хотели посмотреть, что у нас получится.
– Здесь такой красивый сад.
– Был красивый сад, – сказал Лайонел, вновь опечалившись. Еще раз обняв Клеппи, он поднялся. – Ворота по-прежнему закрыты?
– Да.
– Лучше я поеду отсюда, – с грустью сказал Лайонел. – Вернусь на поле для гольфа. – Вздохнув, он взглянул на сад: – Надо забыть о нем. И выращивать газон.
– У вас хорошо получится.
– Я буду навещать Сару время от времени, – неуверенно добавил он. – Вы тоже будете к ней приезжать? Вы ведь с ней подруги. И вы – подруга Раффа.
– Надеюсь, что да.
– Он хороший, – сказал Лайонел. – Когда я хотел взять себе Клеппи, он приехал повидаться с моей квартирной хозяйкой, сказал ей о том, как я хочу взять песика. Правда, это на нее не подействовало, но Рафф так старался! Я хотел бы иметь такого друга.
– Он… он хороший друг.
– Рафф очень рад, что Клеппи нашел вас, – сказал Лайонел. Обняв на прощание собаку, он сел в грузовик и поехал по дороге вниз, в свой гольф-клуб.
Эбби еще некоторое время посидела на краю дороги, вместе со своей собакой. И мысли ее витали там, где им хотелось.
Она сказала ему: «Когда я прощу тебя за Бена». Как у нее только язык повернулся ляпнуть такое? Как она могла быть столь жестокой?
Клеппи заскулил, потом тявкнул, и Эбби обняла его так крепко, что ему это не очень понравилось. Она слегка разжала руки, и он облизал ее от шеи до подбородка. Она засмеялась:
– О, Клеппи. Я люблю тебя.
Люблю.
Это слово вырвалось из ее груди, всего из пяти букв, но значение его было огромным.
– Я люблю Раффа, – сказала она Клеппи, и пес снова попытался облизать ее. – Нет. – Она отпустила его и встала, устремив взгляд на дорогу, где погиб Бен. – Я люблю тебя, Клеппи, но Раффа люблю больше.
Глава 12
Лицо у Уолласа Бакстера – когда прокурор задал ему, казалось бы, несущественный вопрос по поводу его банковского счета на Сейшелах, – приняло забавное выражение.
При других обстоятельствах Малколм, возможно, и не стал бы проводить такое трудоемкое расследование, но, когда нечто было подано ему на тарелочке, он мгновенно скинул с плеч лет двадцать. Рафф подсунул ему вопрос с соответствующим документом, и внезапно Малколм из старика превратился в суровый судебный механизм, каким он когда-то был.
Теперь Уолласу Бакстеру грозила тюрьма. А людям, которых он обокрал, «грозила» выплата денег.
«И было еще кое-что», – подумал Рафф с мрачным удовлетворением. Полчаса они вместе с Кейтом просматривали документы, слушали обрывки разговоров, прежде чем Рафф нашел документы по Сейшелам, и они поняли, что у них есть достаточно улик, чтобы посадить Бакстера.
Они также подозревали, что это только верхушка айсберга. Кассеты Филипа, возможно, предназначались для шантажа, но они относились только к этому делу, а в прошлом у Филипа было много подобных темных дел. «К тому времени, когда Филип выйдет из зала суда, возле дома его уже будут ждать следователи, – подумал Рафф. – С ордером на обыск».
За расследование прошлой деятельности Филипа взялся Кейт. Он уже вызывал подкрепление. Задача Раффа состояла в том, чтобы вернуться в суд и довести до конца это дело. Поэтому он слушал, как Малколм задавал вопрос, размахивая выписками с банковского счета. Он уловил момент, когда Филип понял, что Эбби взяла не тот портфель, и видел, как лицо его стало мертвенно-бледным. О чем думал Филип, когда все записывал? Сейчас Рафф знал только одно: он был очень, очень рад тому, что Эбби отказалась выходить за Филипа замуж.
Теперь он мог оставить это дело Малколму.
И Рафф уехал. Он должен был вернуться и помочь Кейту, но не сделал этого. Он просто остановился возле булочной-кондитерской, чтобы купить бисквиты с шоколадной глазурью. Сара их очень любила. Они сядут вместе на солнышке и съедят их. Ему надо было успокоиться.
Но когда Рафф приехал домой, он вспомнил, что Сара по понедельникам работает в мастерской для инвалидов. Надо ли ему вернуться обратно в полицейский участок и помочь Кейту?
Кейт прекрасно справится и без него! И, по некоторым причинам, Рафф не хотел вникать в грязные делишки Филипа. Он вообще не хотел о нем думать.
Вместо этого он обратил свои мысли к саду. Здесь было множество дел. Бабушка несказанно расстроилась бы, если бы увидела, в каком состоянии находится сад.
У них был красивый старый дом, очень большой. В нем было четыре спальни. Но в глубине участка был еще один дом, совсем маленький, где они с Сарой жили со своей матерью, пока та не умерла. Это давало им некоторую независимость.
Саре нравилось жить там сейчас. Она жаждала независимости, хотя независимая жизнь давалась ей с трудом. Но все равно ей нравилось жить здесь. И переехать в другое место Рафф не мог, даже если это означало, что все свое свободное время он будет тратить на то, чтобы косить траву, ухаживать за животными, чинить постройки и испытывать вину за то, что сад Бабушки почти зарос травой.
И он слишком сблизился с Эбби…
Он стал пропалывать сорняки, но звук приближавшегося автомобиля отвлек его от мыслей.
Дверца машины открылась – из нее выскочил Клеппи и бросился к нему. Он летел вперед так, будто был его самым лучшим, самым давним другом, который уехал в дальние края, считался погибшим и вдруг чудесным образом воскрес. Это был совсем другой, обновленный Клеппи, вновь обретший уверенность в себе. Пес снова чувствовал себя ценным и незаменимым и поэтому приветствовал своего друга так, как было положено приветствовать друзей.
Улыбнувшись, Рафф почесал Клеппи живот, когда тот перевернулся на спину, и песик, восторженно фырк нув, блаженно изогнулся.
– Вот бы кто-то радовался так, увидев меня, – сказала Эбби.
Она стояла возле своей машины. И улыбалась. Хотя совсем недавно плакала. Он видел это. Он хотел…
«Остановись!» Рафф не мог позволить себе любить эту женщину.
– Я пришла извиниться перед тобой, – сказала она.
Он застыл на месте. «Подумай как следует. Подумай, куда это может привести, и не забывай о том, что мужчина должен быть разумным и осторожным».
– Почему ты хочешь извиниться передо мной? – Он встал, отряхнул руки от земли. Клеппи возмущенно пискнул. Улыбнувшись, Рафф поднял его. Лицо его мгновенно было облизано. Рафф не возражал.
– За то, что хотела простить тебя, – сказала она, и он увидел, что она с трудом говорит спокойно. – Я этого не понимала.
– А сейчас понимаешь?
Она стояла возле своего маленького спортивного красного автомобиля и не двигалась. Он тоже не двигался. Он держал на руках ее собаку и не подходил к ней.
Нейтральная территория между ними. Пропасть…
– Я… изменилась, – сказала Эбби.
Рафф кивнул, все еще настороженно:
– Ты избавилась от кольца с бриллиантом. Возможно, это было началом.
– Дело не в бриллианте. Дело в Клеппи. Эта собака перевернула всю мою жизнь.
– Пес не хотел, чтобы ты оказалась в тюрьме.
– Да, не хотел.
– Ты знала о том, что было в портфеле Декстера?
– А там что-то действительно было?
«Она толком ничего не знала!» – понял Рафф и почувствовал огромное облегчение. Та Эбби, которую он знал, никогда не стала бы сотрудничать с жуликом.
– Там достаточно всего, чтобы предъявить обвинение Бакстеру, – спокойно сказал Рафф, – но пока я не буду излагать тебе подробности.
– Я рада.
– Многие люди обрадовались, и я тоже. Поэтому ты приехала сюда? Чтобы выяснить это?
– Нет. Я сказала тебе, зачем приехала. Чтобы извиниться перед тобой.
Он хотел подойти к ней, обнять ее и заявить о своих правах на нее, прямо сейчас. Он жаждал поцеловать ее глаза, чтобы стереть с них следы недавних слез. Но ему надо было ждать, чтобы понять, куда приведут ее мучительные размышления.
– Мы с Клеппи были возле дома Исаака, – сказала она. – И сидели возле дороги, где погиб Бен. В ту ночь мы все вели себя безрассудно.
– Да. – Рафф говорил по-прежнему спокойно. Он с трудом сдержал глубокий вздох.
Эбби вздохнула вместо него:
– Нам с Сарой было семнадцать лет. Тебе, Бену и Филипу – девятнадцать. Я пригласила на свой выпускной бал Филипа, и ты разозлился на меня. Потом машина… Дождь… Мне надо было проявить благоразумие и подождать до следующих выходных, но Бен должен был вернуться в университет, поэтому ему не терпелось испытать свой автомобиль.
– Эбби…
– Позволь мне договорить. Я все еще пытаюсь осмыслить все, поэтому позволь мне сказать, как я вижу это сейчас.
– Хорошо.
– В тот день сюда пришел мой отец. Он был возмущен тем, что Бен проводит здесь свои выходные дни, а не сидит с ним и с матерью в нашей гостиной, описывая поминутно свою жизнь в университете. Отцу следовало бы сказать: «Не испытывай машину до следующих выходных». Или предложить поехать вместе с тобой, чтобы присмотреть за вами. А Сара… Я помню, как она примеряла платье, которое я только что сшила для нее, а твоя бабушка сказала: «Не помни платье, Сара, я ведь столько времени отглаживала его». А я сидела дома, разозлившись на вас всех.
– Значит…
– Значит, все было… именно так, – сказала Эбби. – Тебя вынудили выехать в ту ночь, которая была совсем не безопасной. Все были возбуждены. Все знали, что никто не ездит по этой дороге, кроме лесорубов, а они в выходные дни не работали. Глупые дети, опрометчивое решение и скользкая дорога. И стечение роковых обстоятельств. Сара не хотела помять свое новое платье. Бен считал себя неуязвимым героем, поэтому не потрудился пристегнуться ремнем. Филип хотел похвастаться своей машиной перед подружкой. Ты не был осужден за нарушение правил вождения, приведшее к трагедии, Рафф, и именно в этом было все дело. Горе моих родителей трансформировалось в ненависть к тебе. Я была заражена этой ненавистью, у меня не хватило сил отстоять свою точку зрения. Я была просто тряпкой, размазней.
– А сейчас у тебя есть силы? – Это был жесткий вопрос.
Но, похоже, у нее уже был ответ.
– Ты поцеловал меня, – просто сказала она. – И я поняла, что хочу тебя. Всегда хотела. Но я находилась в каком-то дурмане, Рафф. И нужна была лишь одна маленькая собачка, чтобы я очнулась от этого тяжелого сна.
Та самая «маленькая собачка» теперь спокойно сидела у Раффа на руках, прижавшись к его груди. Он осторожно опустил пса на землю.
– Значит, ты говоришь…
– Я говорю, что люблю тебя, – сказала она спокойно и уверенно. – Я понимаю, что это кажется очень быстрым. Мы не общались с тобой десять лет, поэтому, наверное, мне надо было постепенно показать тебе, что я изменилась. Но я не могу ждать. Десять лет я вела жалкую жизнь – и больше не хочу ее продолжения.
Рафф не пошевелился.
– Твои родители ненавидят меня, – сказал он наконец, потому что это было очень важно. Ненависть в людских отношениях всегда играла большую роль.
– У них есть выбор, – решительно сказала Эбби, прямо смотря в его глаза. – Они могут либо принять мужчину, которого я люблю, либо не принять. Это их выбор, но я не перестану любить тебя. Я постараюсь им объяснить, но если они не будут слушать… – Она сделала глубокий вдох. – Я больше не могу жить с ощущением ненависти или горя. Я не могу жить в тени трагедии, случившейся десять лет назад. Ты и я… – Она оглядела невзрачный двор фермы. – Ты, я и Сара…
И Сара? Она примет Сару? Рафф знал, что примет. Ведь это была Эбби, которая никогда не переставала любить Сару, несмотря ни на что, Эбби с таким большим сердцем, что…
Что могла проигнорировать ненависть своих родителей?
И могла сойтись с «плохим мальчиком Финном»?
А затем мысли его прервались. К дому подъезжал еще один автомобиль, очень быстро. Видимо, по какой-то срочной надобности. Эбби и Рафф, замолчав, ждали.
Это был серебристый «порше».
Филип.
За последние десять лет Эбби никогда не видела Филипа злым. Она видела его раздраженным, раздосадованным, высокомерным. Она чувствовала, что за этим скрывается злость, но никогда не видела ее.
А теперь увидела. Его машина с визгом затормозила на гравии, и куры, сновавшие по двору, мгновенно разлетелись в разные стороны. Клеппи спрятался у нее в ногах.
Филип не заметил ни кур, ни Клеппи. Он вышел из машины, с силой захлопнув дверцу, и уставился на Эбби так, будто она была вражеским шпионом.
Рафф мгновенно оказался рядом с ней. Взял ее за руку. И прижал к себе.
Ей надо отодвинуться от него. Ведь это только усугубляло ситуацию. Она пошевелилась, но Рафф не отпустил ее. Вместе этого еще крепче прижал к себе. Язык его жестов был совершенно ясен: «Это моя женщина, Декстер. И я не дам ее в обиду».
– Ах вот как… – прорычал Филип. – Потаскуха!
– Непозволительно называть так леди, – сказал Рафф, незаметно выдвигаясь вперед. – Может быть, сначала примешь холодный душ и приедешь сюда, когда охладишься?
– Ты сорвала это дело! – с гневом воскликнул Филип, проигнорировав Раффа. – Банковские счета… Ты неожиданно ушла, вместе с тобой исчез мой портфель, а потом оказалось, что у Финна и прокурора имеются новые неоспоримые доказательства. Ты отдала их Финну.
– Бакстер – отвратительный слизняк, – сказала Эбби. – Я не знала, что в твоем портфеле имеется что-то, что могло бы доказать его вину, но раз это там было, мы не должны были защищать его.
– Именно это мы и делали! Разве ты не знаешь, какие деньги он платит адвокатам?
– Мы могли бы без них обойтись.
– Ты могла бы. – Филип готов был взорваться от ярости, и Эбби знала почему. У нее хватило смелости встать между ним и его деньгами. Нарушить его тщательно спланированную жизнь. – А что ты скажешь насчет этого? – Он вытащил из верхнего кармана бриллиантовое кольцо и взмахнул рукой в воздухе, будто бросая его ей, но пальцы не разжал. – Разве ты не знаешь, сколько оно стоит? Разве ты не знаешь, сколько я сделал для тебя? Я пожертвовал для тебя всем! – взвыл он. – Всем! Разве ты не знаешь, сколько денег я заработал бы, если бы остался в Сиднее, а не приехал в этот захолустный Бэнкси-Бей? Но я здесь, торчу в этом яхт-клубе, вижу одни и те же лица каждый день и даже кошу газон у твоих родителей.
– Я никогда не могла понять, зачем ты это делаешь, – прошептала она, но Филип ее не слушал.
– Я делал для тебя все, а ты променяла меня… И на кого? – Голос его был полон изумления. Он уставился на Раффа, будто тот был каким-то отребьем. – На этого Финна.
– Это хороший Финн, – мягко сказала она, и Рафф, усмехнувшись, теснее прижал ее к себе.
Филип заметил это.
– Ты оставила меня ради этого…
– Ради Раффа, – сказала она, твердо взглянув на Филипа. – Прости, Филип, но я не та, за которую ты меня принимал. Я старалась, действительно старалась быть такой, какой меня хотели видеть все, но я совсем другой человек. Я – Эбби, и я люблю яркую одежду, я люблю поспать в выходные, я ненавижу деловые ужины в ресторанах, и я не хочу провести всю свою жизнь в судебных палатах. Я люблю собак и…
– Собак! – взревел Филип.
Храбрый Клеппи выбрался из-под ног Эбби и нюхал теперь ботинки Филипа. Тот взглянул на него с ненавистью.
– Ах вот в чем дело! Собак!
– Я знаю, что ты не любишь собак, – кивнула Эбби. – И было очень великодушно с твоей стороны согласиться принять его…
– Великодушно? – Он рассмеялся так, что Эбби вздрогнула. – Да. Я готов был смириться с этим. – Он с отвращением произнес это слово.
– Потому что ты любишь меня? – тихо спросила она, и руки Раффа крепче сжались вокруг нее.
– Любишь? – Филип смотрел на нее так, будто она сошла с ума. – Какое отношение любовь имеет к этому?
– С-с-самое прямое, – запинаясь, проговорила она.
– Ты не понимаешь. Совершенно. Ты со своими родителями вмешивалась в мою жизнь десять лет. Все, на этом кончено! Я заплатил сполна. И я ухожу.
Он быстро повернулся, но Клеппи попался ему под ноги. Споткнувшись, Филип чуть не упал. Клеппи взвизгнул. Филип удержался на ногах, но Клеппи все еще находился между ним и автомобилем. И вдруг…
– Нет! – крикнул Рафф, но было уже слишком поздно.
Нога Филипа взметнулась, и он ударил собаку. В этот удар была вложена вся ярость, скопившаяся за несколько последних дней.
Маленький пес пролетел восемь футов, отчаянно визжа от шока и боли.
– Клеппи! – вскричала Эбби и бросилась к нему, но Филип тоже рванулся к псу, собираясь ударить его еще раз. Эбби бросилась между ними.
Филип схватил ее за волосы и дернул назад… И мгновенно Рафф оказался между ними. Кулак его обрушился на Филипа – она даже не поняла, куда пришелся удар, не могла видеть этого, но услышала глухой звук и увидела, как Филип, пошатнувшись, упал.
Он лежал на земле, лицом вниз, с руками закрученными за спину, и громко орал…
– Лежи тихо, или получишь как следует, – сказал Рафф, и Эбби не узнала его голоса. – Эбби, собака…
Повернувшись к Клеппи, она увидела, что песика там больше нет. Завывая от ужаса, он нырнул под забор и бросился к ближайшим кустам.
Продолжая скулить от боли и страха, пес бежал до тех пор, пока не скрылся из вида.
* * *
– Клеппи! – кричала она ему вслед, но напрасно.
– Он убежал, – сказал Рафф, поднимая Филипа на ноги. – Раз убежал, значит, он не сильно ранен.
– Очень жаль, – проворчал Филип, и Рафф толкнул его к «порше». Усадив Филипа за руль, Рафф схватил ключи от роскошной машины и забросил их далеко в кусты.
– Ты потерял ключи, – небрежно произнес он. – Эбби, принеси мне наручники. Они лежат в патрульной машине.
– Что?! – воскликнула она, и Рафф вздохнул.
– Тебе придется либо держать своего жениха, либо принести наручники.
– Он не мой жених!
– Прости, – сказал он. – Принеси наручники, Эбби.
Она пошла, и через полминуты Филип был прикован наручниками к рулю собственной машины.
– Не имеешь права, – прорычал он.
Рафф включил рацию:
– Кейт? Ты выписал ордер на обыск Декстера? Мы хотели приехать к нему домой? У меня есть другое предложение. Приезжай ко мне и забери его. Он прикован наручниками к своей машине, которая стоит у меня во дворе. Он ударил собаку, таскал Эбби за волосы. Когда привезешь его в участок, можешь предъявить ему обвинение в жестоком обращении с животными, а также в нападении на человека. Когда приеду – расскажу все подробно, но пока пусть посидит за решеткой.
– Ты…
– Разговаривай сам с собой, Декстер, – сказал ему Рафф. – У нас с Эбби есть дела. Надо найти собаку. И если я увижу, что пес серьезно травмирован… – Его взгляд говорил сам за себя. – Пойдем, Эбби. Клеппи побежал к Исааку, и я надеюсь, что мы найдем его.
Дом Исаака по-прежнему был заперт. Ворота в сад тоже были закрыты.
Эбби надеялась, что Клеппи стоит возле ворот, уткнувшись носом в калитку. Но песика там не было.
Она позвала его. Рафф тоже позвал. Клеппи не отозвался.
– Мы ехали быстро, – сказал Рафф. – Возможно, он еще не добрался сюда. Ведь ему приходится пробираться сквозь кусты.
– Если он сильно пострадал, то может заползти под какой-нибудь куст и…
Рафф крепче обнял ее:
– Ведь он побежал. Если он не появится здесь через десять минут, я начну прочесывать кусты. – Рафф прижал Эбби к себе и поцеловал, крепко и быстро. И этот поцелуй утешил ее. – Если мы не найдем Клеппи в течение часа, я организую поисковые работы. До захода солнца здесь будет целая армия волонтеров.
– Они придут сюда ради собаки?
– Да. – Рафф ободряюще ей улыбнулся. – Стоит лишь намекнуть всем: если мы найдем раненую собаку, то Декстер угодит за решетку, – как сюда прибежит половина города.
Эбби была потрясена. О чем она думала, когда хотела выйти замуж за Филипа? Это был ужасный сон…
– Не кори себя, – сказал Рафф. – У нас у всех были глупые юношеские романы.
Эбби попыталась рассмеяться. Но не смогла. «Юношеский роман», который длился десять лет?..
– Действительно, припоминаю: у меня был юношеский роман.
– Да, – сказал он. Они теперь обходили сад, по периметру забора. – Я должен был приехать домой, чтобы быть твоим кавалером на выпускном балу.
При мысли об этом у Эбби сдавило горло. Рафф учился тогда в Сиднее. И она очень злилась на то, что он не приезжал к ней репетировать танцы, дважды в неделю. Два часа туда, два часа обратно… Какая же она была эгоистка!
– Пойдем к той дороге. – Он взял ее за руку и повел к той самой каменистой дороге, где их мир трагически разрушился десять лет назад.
– Клеппи! – позвала она и затихла. – Ты слышишь?
– Зови снова.
Эбби снова позвала – ошибки быть не могло! Тихое поскуливание, а затем какая-то возня. Эбби кинулась в кусты, за ней последовал Рафф.
И они увидели Клеппи. Он что-то копал.
Филип ударил собаку в бок. Эбби видела следы крови на курчавой шерстке.
Клеппи взглянул на них, махнул хвостом и продолжал копать. Эбби чуть не разрыдалась.
– Клеп…
Но он упорно копал, земля разлеталась в разные стороны, и пес уже практически исчез в дыре, которую выкопал. Подойдя ближе, Эбби присела рядом с ним, не заботясь о том, что комья земли полетели в нее.
– Клеп…
Пес стал задом вылезать из норы. Он что-то тащил в пасти, изо всех сил упираясь в землю передними лапами. Дрожа от восторга, он жаждал преподнести Эбби подарок. Песик положил найденное им сокровище на землю прямо перед ней.
Рафф подошел, потрепал Клеппи за ухом и улыбнулся потрясающей, обворожительной улыбкой, от которой сердце Эбби перевернулось в груди. И как она могла когда-то уйти от этого мужчины к Филипу?
Но ведь она не выходит замуж за Филипа! Перед ней стоял Рафф и улыбался ей. И от счастья у нее закружилась голова.
– Эй, – сказал Рафф, и голос его дрогнул. Он обнял их обоих. Свою женщину и собаку, которая оказалась зажатой между ними.
Это было счастье.
Маленький пес не мог долго выдержать так много счастья. Он терпел целую минуту, затем вырвался от них. Оказавшись на земле, Клеппи стал возмущенно лаять, потому что Эбби не проявила никакого интереса к его сокровищу.
Рафф целовал ее…
Но Клеппи не унимался. Он стал пихать свое сокровище прямо ей в колени. Это была какая-то грязная коробка, немного поврежденная в одном углу, размером с футляр для карандашей или чуть больше.
Эбби наконец взяла ее в руки, стерла с крышки верхний слой грязи и замерла.
Та самая шкатулка. Шкатулка Филипа. Точнее, его деда. Он дарил такие шкатулки всем своим родственникам и друзьям.
Эбби осторожно стерла оставшуюся грязь. Шкатулка прекрасно сохранилась.
– Что это? – спросил Рафф.
– Я не вполне уверена, – сказала она, едва дыша.
Шкатулка, зарытая недалеко от того места, где погиб Бен.
Пальцы ее внезапно задрожали. Рафф взял у нее шкатулку:
– Ты хочешь, чтобы я открыл ее?
– Да.
Рафф неспешно открыл четыре медных скобы, одну за другой. Он приподнял крышку, но Эбби уже знала, что находится там. Она уже видела эту шкатулку. В ней хранились аудиокассеты. Все они были разложены по секциям, которые дед Филипа вырезал с таким искусством. Эбби не надо было вынимать их. Она знала, что на этих кассетах записана музыка, и есть еще пара пустых кассет, возле задней стенки.
Но была еще одна кассета, очень странная. Она была брошена сверху. Из нее была вытянута лента, будто кассету запихнули в шкатулку в крайней спешке. Кассета не была подписана.
Мысли Эбби лихорадочно закрутились.
«Что ты делаешь в панике? Выхватываешь кассету из плеера, вытягиваешь из нее ленту, бросаешь в шкатулку, где лежат другие кассеты, и бежишь в кусты. Быстро зарываешь ее в землю, очень глубоко. Затем возвращаешься к своей машине и видишь, что один твой друг мертв, а два других получили тяжелые травмы. Но даже если ты пытался найти шкатулку позже, тебе это не удалось. Нужен был нюх Клеппи…»
– Я догадываюсь, что это, – обессиленно произнесла Эбби. К горлу подступила тошнота. – Ты думаешь, мы сможем прослушать кассету?
– Кажется, здесь надо только вкрутить ленту на место. И все. Это важно?
– Думаю, да.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.