Текст книги "Любовь на оливковом масле"

VIII

Выбор Русакова поверг Лизу в полную растерянность.

– Я не знаю такого ресторана. Даже не слышала.

Женя усмехнулась.

– Зато я знаю. Очень приличное место. Даже назвала бы его респектабельным.

– Там хоть романтичная обстановка?

У Лизы был такой вид, будто не Женю, а ее сейчас пригласили на первое свидание, и она теперь мучается, не продешевила ли, согласившись.

– Скорей типичное место встреч деловых партнеров, – внесла ясность Евгения. – Интерьер не слишком пышный, но по высшему разряду. Мебель, посуда, скатерти – королеву не стыдно принять. Цены высокие, но не чересчур. И, главное, никакой громкой музыки. Тихо. Чтобы люди могли спокойно поговорить, а не орать изо всех сил. И акустика там такая… не услышишь, что говорят за соседним столиком.

Лиза расстроилась.

– Ужас какой! Даже без музыки! Обожаю, когда полумрак, свечи горят на столике и мелодия романтическая звучит.

– Лизка, по-моему, ты слишком много значения придаешь выбору ресторана. Я считаю, важнее взгляды и ощущения.

Лизка фыркнула:

– Мужик в действительности не на женщину реагирует, а на собственный желудок, в котором пусто. Вот и взгляд у него периодически делается томный, сосредоточенный. Сто раз проверяла.

«А ведь Русаков вчера действительно был голодный, – размышляла Женя. – Неужели Лизка права, и это только у нее, Жени, шли от его прикосновений мурашки, а у Евгения элементарно живот подводило от голода? И в ресторан он ее завтра пригласил из сугубо практических соображений: искупить вину за испорченные сапоги, а заодно и закрепить отношения с коллегой из дружественной конторы. Неизвестно, сколько еще предстоит совместных проектов, и лучше работать с человеком, который к тебе расположен. Вполне разумный и практичный ход. Ну да, – только сейчас сообразила она, – и позвал-то не вечером, а в обеденный перерыв. Женя на его месте сама бы так поступила. И вчера Русаков вел себя элементарно расчетливо. Воспользовался подходящим моментом, расположил ее к себе. Она-то, дура, растаяла, губы раскатала! Как стыдно! Он наверняка заметил, что она клюнула на его харизму. А что она, железобетонная? Мужик и впрямь обаятельный и ловко пользуется своей привлекательностью. Теперь, вероятно доволен и себя нахваливает!»

Прекрасное настроение, в котором она пребывала со вчерашнего вечера, немедленно улетучилось. Надо же так по-идиотски влипнуть! А еще профессионалом себя считает. Хороша профессионалка! Пошла на поводу у гормонов! Весна, что ли, подействовала? Ну ничего. Плоха ошибка, если она не исправлена. А эту завтра есть возможность исправить. В ресторан она пойдет. Только пусть Русаков больше на свои чары не надеется. Она ему устроит вежливую холодность английской королевы. Евгения живо вообразила себе, в какое приведет изумление Русакова ее высокомерная отстраненность, и мстительно ухмыльнулась.

– Подруга, с тобой все в порядке? Почему у тебя такой зверский вид? Изжога началась? Мне тоже карпаччо из телятины не понравилось. Впрочем, сама виновата. Говорила ведь тебе: надо заказать салат из рукколы с ананасом и виноградным желе, – вернула ее к действительности Елизавета.

– Никакой у меня изжоги нет, – заспорила Женя. – А вот руккола твоя любимая лесным клопом отдает. По-моему, ее сейчас все как один едят, только потому, что модно.

– Ничего ты не понимаешь! – с жаром вступилась за любимую зелень подруга. – У рукколы потрясающе пикантный вкус! А насчет модного, сейчас последний писк – цветы! Меня тут в «Капри» водили! Представляешь, цветы цукини в кляре или салат из цветов тыквы с огурцами! Пальчики оближешь!

– Лизка, никак, голодной осталась? Давай еще что-нибудь закажу.

– Ну уж нет! Фигуру надо беречь. Меня сегодня вечером любимый в ресторан ведет. Что мне тебя разорять, за его счет оторвусь. – Она пригляделась к Жене. – А ты опять повеселела.

Женя кивнула.

Даже вернувшись вечером домой, Женя думала о Русакове. Правильную ли она выбрала тактику на завтра? Вдруг она все-таки ошибается, и действительно ему понравилась. Тогда ее холодно-королевская позиция его оттолкнет. С Лариком, что ли посоветоваться, изучить мужской взгляд на проблему? Он-то сам без конца мучает ее расспросами: правильно ли понял слова своей девушки? Надо ли ей так быстро дарить колечко, которое она хочет, или лучше начать с браслетика? И она, Женя, терпеливо дает советы. Впрочем, не только советы, несколько раз Илларион возил ее покупать нижнее белье своим дамам сердца.

Женя удивлялась:

– Зачем вообще дарить белье? Тебе не кажется это пошлым? А если уж так захотел, чтобы она новое купила, приобрети ей подарочный купон, и пусть подберет себе по вкусу и по размеру. Или, в конце концов, с ней вместе пойди покупать. Я-то при чем?

– Ничего ты не понимаешь, Женька, – стоял на своем Ларик. – Сама она будет покупать по своему вкусу, а не по моему. А я куплю такое, какое мне хочется на ней видеть.

– А если оно ей не понравится?

Это не важно. Раз я купил, она обязательно несколько раз наденет, чтобы доставить мне удовольствие. А сама не сообразит, намекну: помнится, тебе такой гарнитурчик презентовал замечательный…

– Фетишист ты! Потому тебя женщины и бросают!

– А вот и нет! Они все говорят, что у меня замечательный вкус, и с удовольствием носят мои подарки!

– Тогда в чем проблема? Сам и дальше покупай!

– Нет, лучше примерить. А у тебя, Женька, фигура точь-в-точь как у моей нынешней девушки.

– Только не надейся: я нижнее белье в магазине перед тобой демонстрировать не намерена.

– А еще друг называется, – разочарованным басом прогудел Ларик. – Меня-то чего стесняться?

– Если что-то тебя не устраивает, вообще могу не ходить. – Встала насмерть тогда Евгения. – Поищи другую модель.

– Издеваешься? Кому я еще могу доверить столь деликатную миссию? Ты мой самый близкий друг женского пола.

Он еще немного поныл, и она сдалась.

Первый раз в жизни Евгения вошла в магазин нижнего белья, сопровождаемая мужчиной! Ларика встретили радостно – как постоянного покупателя. Женю молоденькие продавщицы критически обозрели с ног до головы и явно остались заинтригованы.

Ларик с Женей совершили экскурсию по магазину. Рядом семенила услужливая продавщица, фиксирующая их внимание на самых экстравагантных и дорогостоящих моделях.

Примерка началась. Продавщица то и дело доносила новые и новые экземпляры. Когда же Евгения натянула на себя особо минималистический, весь в воздушных кружавчиках гарнитур, продавщица, в этот момент просунувшая голову за штору, проверещала: – Идеально! Илларион Михайлович, посмотрите, как вашей жене идет!

Не успела Евгения пикнуть, штора отдернулась. Взгляд Иллариона замаслился. Женя сердито рванула на себя шторку, прошипев продавщице:

– Я не жена.

– Извините, – смешалась девушка. А из зала донесся голос Ларика:

– Берем! И, если есть, не один, а два!

«Ну и Ларик, – подивилась Евгения.

Никак, по Лизкиной системе, для надежности двух девушек одновременно завел? Которая согласится, на той и женится».

Два экземпляра нашлись.

Женя перемерила все принесенные комплекты один за другим и вышла.

– Ну как? – уже подпрыгивал на месте от нетерпения Илларион.

– Я бы тебе порекомендовала взять черный, лиловый и красный, – ответила Женя. – А вот эту гадость, если хочешь, покупай с закрытыми глазами. Я даже мерить ее не стала.

– А в чем проблема?

– По-моему, это скорей для интим-салона.

Фасон бюстгальтера был крайне специфический: соски оставались неприкрытыми.

– Считаешь, она обидится? – шепотом осведомился Илларион.

– Я бы обиделась, – заверила Женя. – А она, уж не знаю. Слушай, ты сам что-то можешь решить?

– Могу. Из того, что ты сама выбрала что-нибудь подошло по размеру?

– Все подошло.

– Тогда берем.

– А ты думаешь, ей понравится?

– При чем тут она. Это тебе.

– У меня денег столько с собой нету, – растерялась Женя.

Ларик надулся.

– Обижаешь. Это подарок.

– Не забывай, я не твоя девушка. Чтобы ты мне еще белье дарил! – рассердилась она.

– Значит, отказываешься. – Ларик громко засопел от обиды, словно маленький мальчик.

Сердце у Жени дрогнуло. Белье действительно было очень красивым. И хоть сама она обычно такого себе не позволяла, Ларика обижать не хотелось. Чувствовала, что ее отказ закончится большой ссорой. Бог с ним.

Женя сдалась.

Белье запаковали в два пакета. Один вручили Ларику, другой – ей.

– Приходите к нам еще, – прощебетали на прощание девушки.

Женя с Лариком вышли на улицу. Сев в его машин}, она сказала:

– Я чувствую себя, может, и дорогой, но шлюхой!

– Как же ты все-таки закомплексована, – вздохнул Лари к.

– Это, дорогой мой, не комплексы, а свидетельство, что у моего поколения женщин еще какие-то нравственные идеалы остались.

– Особенно у твоей Елизаветы, – хмыкнул Илларион. – Ее, знаешь ли, распирает от нравственности.

– Не тронь подругу. Лизка белье в подарок от мужчин не берет.

– Во-первых, может, и берет, только тебе не докладывает. А во-вторых, сильно подозреваю, ей никто не предлагал.

– Пошляк ты, – поморщилась Женя.

– Я полон жизненной энергии, и она у меня бьет через край, – с пафосом объявил он.

– Конечно, конечно. Накупил эротического белья и представляешь, как твои барышни сейчас перед тобой щеголять будут.

Кто «они»? – резко повернулся к ней Илларион, из-за чего чуть не врезался в притормозившую впереди машину. – У меня одна девушка.

– А эти кружавчики зачем в двух экземплярах купил? Чтобы дольше носилось?

– Для тебя, дурочки, второй комплект. Может, благодаря мне кого соблазнишь.

– Друг мой, ты сегодня невыносим.

– Я еще больше невыносим, чем ты думаешь. Хочу к тебе сейчас на чай напроситься. На чай с бутербродом в хорошей компании. Твоей и Темкиной. Он хоть дома? А то мы с ним больше месяца не виделись.

– Сама его редко вижу, – пожала плечами Женя. – У него то какие-то секции, то кружки. Чем только не занимается.

Пока Темка рос, Ларик практически заменил ему отца. Гулял с ним, возил в зоопарк, в цирк, на аттракционы. А иногда даже заменял Женю на родительских собраниях. В школе были уверены, что Ларик приходится Теме дядей. Да Женин сын относился к нему, как к родному.

IX

Услыхав Женькин голос, Ларик явно обрадовался.

– Слушай, я к тебе по интимному делу, – осторожно начала Женя.

– Женька, я тебя очень люблю как друга, но никакого интима! – засмеялся Ларик. – Сердце Волового отныне занято! И, думаю, на всю оставшуюся жизнь!

– Новую пассию нашел? Так скоро?

– Фу, как пошло, Шильцева! Не ожидал от тебя. В жизни, при всем окружающем нас цинизме, еще есть место большим и светлым чувствам! Заруби себе это на носу!

В голосе Ларика звучали страсть и свадебные колокола.

– Илларион, что случилось?

– Самое, подруга, прекрасное на свете! – продолжал ликовать он. – Влюбился, как никогда раньше! Сразу и с полной взаимностью! Представляешь, она балерина!

– Хорошо это или плохо?

– Потрясающе! Она такая тонкая, такая артистичная, такая пластичная! – захлебывался от эмоций он.

– Тонкая в каком смысле: физически или морально?

– Женька, не пытайся казаться хуже, чем ты есть. Или ты мне завидуешь?

– Ну да. Всю жизнь мечтала о балерине.

– О балерине, надеюсь, нет, но о балеруне – возможно, – отомстил ей Илларион.

– Не герои моего романа балеруны. Лет-то твоей балерине сколько?

– Тридцать! – сообщил Ларик.

– Хороший возраст. Она как, на пенсию уже вышла? – подпустила еще одну шпильку Евгения.

– Какая пенсия! – возразил Илларион. – Танцует вовсю! У нее даже ребенок есть!

Женя, не выдержав, прыснула:

– С ребенком, что ли, танцует?

– Если ты и дальше издеваться намерена, я сейчас положу трубку, – еще сильнее обиделся он.

– Стой, стой, стой! – прокричала Евгения. – Ларик, я за тебя очень рада. Но мне необходимо с тобой посоветоваться.

– Темка что-нибудь натворил? – радость в Лариковом голосе смолкла, уступив место тревоге.

– С ним полный порядок, – поторопилась успокоить его Евгения. – Это скорее я натворила.

– В долги залезла? Сколько нужно?

За это Женя и любила Иллариона, прощая ему любое занудство. Всегда первым бросался на помощь. Ни разу за долгое время дружбы она от него не услышала: «Не могу».

– Нисколько. С финансами тоже порядок.

– Тогда вообще теряюсь в догадках. Работу потеряла? Тогда ты балда. Хорошее место.

– Балда не я, а ты, и теряешься в догадках, потому что не даешь мне слова сказать. – Женя на мгновение осеклась, подбирая слова, а потом без обиняков объявила: – Дело в том, что не только ты влюбился, но и я тоже.

– Бог ты мой! От тебя ли я это слышу, Евгения! – проорал он в трубку. – Я уже утратил надежду! Быстрей сообщи мне, кто он, твой счастливый избранник!

– Сбавь пафос! Ты не Шекспир!

– Как не Шекспир? Напротив, я ликую и готов прямо сейчас писать про вас «Ромео и Джульетту»! – продолжал изгаляться Ларик. – Слушай, он у тебя под балконом ночью стоял? Серенады пел?

– Предупреждаю, Воловой, сейчас обижусь я.

Женя испытывала запоздалое сожаление, что брякнула так вот, сразу, то, в чем и сама еще до конца не была уверена:

– Я не так чтобы очень влюблена, скорее, очень познакомилась.

– Не особенно тебя понял, ну да ладно. Самый существенный вопрос – с кем познакомилась? Я его знаю?

– Понятия не имею. Об этом я тебя, в частности, тоже хотела спросить.

– Так как его зовут.

– Русаков.

– Оригинальная фамилия! Особенно среди австралийских аборигенов.

– Евгений Сергеевич Русаков, – быстро добавила Женя. – Из «Гранит-Гаранта».

«Гранит-Гарант», – задумчиво повторил Илларион. – Что-то знакомое. Насколько помню, фиома небольшая, но с крепкими учредителями.

– Ты умеешь слушать кого-нибудь, кроме себя? – перебила Женя. – Я ведь не о конторе спрашиваю, а о человеке.

– Ой, – спохватился он. – Извини. Просто так непривычно, что ты в этой плоскости мыслишь.

– Не одному же тебе. Короче, про Русакова Евгения Сергеевича ничего не знаешь?

– Про него вроде нет. Но не исключаю, что знаком. Могу поспрашивать. Где ты его подцепила?

– Почему так уничижительно?

Ларик вздохнул:

– К словам придираешься. Ну ладно. Начнем сначала. Где познакомилась?

– Не поверишь. В магазине.

– В таком случае я был прав. Именно подцепила. Мадам, уж от вас я столь экстремальных поступков не ожидал. В вашем положении для знакомств существуют более приличные места. Ты вообще-то уверена, что он из «Гранит-Гаранта»? Может, наврал? На визитке любое нарисовать можно.

– На визитке «Гарант» как раз и не фигурировал.

– Точно, аферист. На ходу придумал?

– Ларик, у тебя появилась отвратительная манера не дослушивать до конца.

– Вот! А говорят еще, что любовь возвышает. У тебя, подруга, явная склочность в характере наметилась. Давай. Договаривай. Я как раз сегодня очень добрый и возвышенный.

– На визитке ничего про место работы не было, – продолжила Женя. – Но через несколько дней после знакомства мы провели совместное мероприятие.

– Теперь это, значит, так называется! Но все же, пожалуйста, переведи мне, отставшему от жизни. Совместное мероприятие – это как? В ресторан вместе сходили или сразу переспали?

– Кто о чем, а Воловой вечно о сексе. Так вот, возвращаюсь к вышесказанному. Мы провели совместное мероприятие, а именно: презентацию трехтомника воспоминаний, Ильи Ковригина. Помнишь, я тебе говорила, что «Оптимал» издание книги спонсировал.

– Но при чем тут твоя любовь? – явно вконец запутался Илларион.

– «Гранит-Гарант» фильм о Ковригине оплатил, так что мы объединили усилия. И заодно поближе познакомились с Русаковым. Он никакой не мошенник. И на дружеской ноге с главой «Гранита».

– Если ты и так все знаешь, что тебе от меня нужно. Досье, что ли, на него собрать?

– Примитивный ты, Ларик, как все мужики! – начала сердиться Евгения.

– Чего же тогда со мной советоваться. У тебя Лизка есть. Ей и звони.

– Мне мужской совет нужен.

– Так ведь я же примитивный!

– Именно поэтому, – не растерялась она. – Мне нужен именно примитивный совет от примитивного существа.

– Крайне польщен твоей оценкой, но тем не менее внимательно слушаю. Постараюсь оценить ситуацию с точки зрения инфузории-туфельки.

– Только не смейся, пожалуйста, – взмолилась Женя.

– Да ну. Разве я не понимаю. Сам в таком состоянии, – уже совсем другим тоном произнес Ларик.

Она рассказала ему о происшествии в магазине, о вечере, о приглашении в ресторан, стараясь не упустить ни единой детали.

– А какие у тебя после этого вопросы? – удивился Лари к. – Совершенно не понимаю. Вроде ваши отношения идут как по маслу. По оливковому, – хихикнул он.

– Нет, тебе правда кажется, что я ему понравилась? – допытывалась Евгения.

– Совсем, что ли, веру в себя за последние годы потеряла? Мужик клюнул! Сто процентов гарантии даю! Он тебе нравится?

– Да проблема не в этом. Я вдруг подумала: вдруг он хочет общаться со мной не как с женщиной, а как с сотрудником дружественной организации. Так сказать, поддерживает полезнее знакомство.

– Ну женщины! У вас точно башни не в ту сторону повернуты. Такого себе навоображаете!

– По-моему, это лучше, чем оказаться в роли тетки, которой мужик улыбнулся, а она уже замуж за него собралась, хотя он ни сном ни духом.

Успокойся. Ты к этой категории определенно не относишься. Но не надо впадать и в другую крайность. Или тебе Лизка голову задурила? – вдруг сообразил он.

– Лизка есть Лизка. Я в данном случае с тобой советуюсь, – ушла от прямого ответа Женя.

Ларик и так постоянно подтрунивал над ее подругой. Может, и справедливо, но порой очень зло, и Жене это было неприятно.

– Да, подруга, чувствую Елизаветино влияние, – сел на любимого конька Ларик. – Побольше доверяй интуиции, меньше думай и еще меньше слушай дурацких советов. И будет тебе счастье.

– Нет, ты уверен, что я ему действительно понравилась?

– Все признаки говорят за это. Сама посуди: если бы он хотел с тобой просто завязать короткую деловую дружбу, с какой радости сообщил сразу, что свободен? Такое обычно не торопятся говорить. Это же, считай, прямое приглашение: берите меня, вот я весь перед вами.

– Но женатые-то, наоборот, частенько прикидываются холостыми, – возразила Женя.

– Это из той же области – показывают, что к ним можно проявить интерес. Но Русаков ведь знал, что ты запросто можешь проверить, есть у него жена или нет. Вы же не в доме отдыха познакомились. Ситуация совершенно иная. Да нет, по всему видно, ты его крепко зацепила. С первого взгляда. Ох, Евгения, закатим мы с тобой скоро по шикарной свадьбе.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – предостерегла Женя.

– Гоп уже сказал! И перепрыгнул! – с торжеством изрек Илларион. – Не хотел тебе сразу говорить…

– Уже женился? Когда успел?

– Да нет. Предложение сделал.

– Когда?

– В тот же день, , как познакомились. , Понял, что такую женщину упустить не могу. И если она мне откажет, то пусть лучше сразу, пока не успел к ней привыкнуть.

– А она что?

– Согласилась! – Колокола в его голосе зазвенели громче прежнего.

– Сумасшедшая женщина, – вырвалось у Жени. – Советую перед загсом справку у нее попросить.

– Шильцева, обязательно настроение человеку нужно испортить? Я понимаю, если бы ты еще пребывала в миноре. Но у тебя самой роман.

– Ларик, миленький, сам посуди! Какая нормальная женщина согласится выйти замуж в первый день знакомства?

– Моя женщина! – гордо произнес он.

– Ну может, она еще передумает, – с надеждой проговорила Евгения. – Как-то меня пугает эта стремительность.

– А просто порадоваться за друга слабо? Представляешь, я сразу стану и мужем, и отцом! Ребенок, между прочим, прелестный.

– Положим, в отцовских твоих способностях я не сомневаюсь. Опыт богатый. Сколько с Темкой возился. Можно сказать, вырастил хорошего сына. Но чтобы женщина сразу доверила себя и своего единственного ребенка незнакомому мужчине…

– И это я слышу речи той, которая знакомится в магазинах…

Там был только зачин, а подружились мы в борьбе за общее дело. Абсолютно иной коленкор. К тому же мне предложение еще не делали, и замуж я не собираюсь. Может, мы вообще друзьями останемся. Как с тобой.

– Понимаю. Завидуешь. А вот ответь мне тогда на вопрос. Если бы он тебе предложение сделал, ну, не обязательно в магазине, а после этого вечера, отказала бы?

Женя попыталась представить лицо Русакова, его серые глаза, которые то и дело начинали искриться озорным блеском, выразительный рот, улыбку, чуть волнистые темные волосы с Легкой красивой проседью. Он смотрит на нее ласково и нежно. И произносит такие простые, но такие важные для каждой женщины слова! Вернее, когда мужчину не любишь, слова эти совсем не нужны. Слышать их не хочется, неприятно, и после лепечешь в смущении разные глупости, пытаясь по возможности объяснить человеку, почему ты его отвергаешь.

Но от любимого или того, кто тебе хотя бы нравится, эти слова воспринимаешь как музыку. Русаков ей понравился, но они виделись так недолго. Смогла бы она в одно мгновение решиться перевернуть свою жизнь? А отказать бы ему смогла?

Нет. Потому тем самым положила бы конец их отношениям.

– Ну что ты молчишь? – не выдержал ее собеседник.

– Мне нечего ответить. Не знаю. Все зависело бы от конкретной ситуации. Может, при определенном стечении обстоятельств согласилась бы. По-любому это очень ответственное решение.

– О-о, поехали, – с тоской протянул Илларион. – А я тебя призываю к обратному. Хоть немного доверяй своей интуиции. Едва начинаются мысли об ответственности, плюсах, минусах, ничего хорошего не происходит. Потому что длинный нос Ивана Ивановича перевешивал его добрый характер, толщина его кошелька перевешивает то, что у него ноги воняют. А мама у него тоже занудная и сварливая! А жить вы должны будете вместе с ней, потому что он ее не хочет оставлять одну… И в этом свете кошелек недостаточно толст, чтобы сие неудобство перевесить. Тем более кошелек под контролем все той же мамы.

– Илларион, перестань. Все это никакого отношения к любви не имеет.

– О том и речь. Хотя некоторый расчет, конечно, нужен. Сможешь ли ты примириться с его недостатками? Например, если он ковыряет в носу, когда ест. Или каждую субботу проводит в автосервисе.

– Ты сам себе противоречишь. Как я могу сказать «да» или «нет», если еще представления не имею о его недостатках?

– Вот тут выходит на первый план интуиция. Идеальных людей нет. Поэтому, если любишь, на все остальное закроешь глаза.

– А по-моему, Ларик, отношения двух людей – лотерея. Уж как я Генку любила!

– Ой. Только не надо про Шильцева! – чуть ли не прорычал Ларик. – Он вообще тебя был недостоин. И ты была глупая и неопытная. Какая там» в восемнадцать лет интуиция. Закрыли тему. А с Русаковым встречайся. И веди себя как женщина, а не как представитель «Оптимал-банка». Дальше сами уж разберетесь.

– Спасибо, Ларик. Немного успокоил. А тебя я поздравляю.

– Наконец-то дождался. На сем отключаюсь, пока ты не добавила какую-нибудь гадость. Мне пора моей Илоне звонить.

– Я действительно за тебя рада, – повторила Евгения.