Текст книги "Любовь по порядку"

IV

Сценарист Константин позвонил мне на следующий день. Я не ожидала его звонка так быстро и даже не поняла, кто говорит.

Он оскорбленно прогудел:

– Я – Константин Александрович Вавилов. Мы с вами только вчера встречались.

– Ах да, конечно, извините, – скороговоркой бросила я. – Какие-нибудь проблемы?

– Проблем никаких.

– Что, уже сценарий написали? – изумилась я.

Вот как важен стимул. Человек эксклюзивную ручку возжелал и за ночь сценарий сварганил!

– Да нет, конечно, – хохотнул он. – Я парень, естественно, способный, но не до такой же степени. Вы слишком высокого мнения о моих талантах. Пока так, возникли кое-какие идеи. И прежде чем их воплощать, хочу с вами обговорить заранее. А то вдруг вам не понравится.

– Тогда жду вас у себя. Хотя день сегодня очень тяжелый. Сплошные разъезды. Даже не знаю, на сколько вам назначить.

– Вы в городе будете! – Он почему-то обрадовался. – Давайте тогда на полпути между вами и нами.

– Я за пределы центра не выеду.

– Отлично. Тогда в «Галерее». Два часа вас устроит? Да, собственно, можно и раньше. Я там с часа сижу. Еще с одним человеком состыковаться надо.

Я согласилась. Место встречи было выбрано удачно. В это время я как раз окажусь неподалеку. Но как выпендривается! Нет чтобы назначить свидание в обычном кафе, которых в центре Москвы пруд пруди. Обязательно одно из самых гламурных мест ему подавай. И, между прочим, совсем не дешевых. А главное, подчеркнул, что это у него привычная точка для деловых свиданий. Мол, еще с одним человеком нужно встретиться.

Интересное дело! В «Галерее» часами сидит, а ручку на холяву жаждет получить. Из кожи вон лезет! Не успели начать работать, идеи у него забрезжили! Показывает, как старается. Полное противоречие в образе! Предположим, понравилась тебе ручка. Пойди да купи. Ведь сериал за сериалом строчит. Конвейер безостановочный. Явно по карману ему даже люксовый вариант. Часики, например, осилил. А хронометр от «Зенита» подороже нашего эксклюзива будет! В разы! Но страсть к холяве неизбывна. Давно заметила: чем больше может человек купить за собственные деньги, тем слаще ему урвать что-то бесплатно. И, как ни странно, чем он богаче и известнее, тем больше у него возможностей это осуществить. Перед людьми известными и состоятельными из кожи вон лезут. Скидки предоставляют при покупке, на презентации приглашают для VIP-клиентов, где преподносят всяческие презенты. Привлекают внимание. Впрочем, старается Константин, и прекрасно.

Я вошла в кафе и сразу увидела сценариста. За столиком он сидел один. Перед ним стоял бокал минеральной воды, и только. Или уже поел, или вообще не собирался.

Опускаясь на стул, я спросила:

– Надеюсь, вам не пришлось долго скучать в одиночестве?

– Да нет. Меня только что одного оставили.

Я огляделась по сторонам. Он это заметил и поинтересовался:

– Никогда здесь не были?

– Была, и каждый раз удивляюсь. Об этом месте столько говорят и пишут, а ни разу тут ни одного известного лица не видела.

– Закон Паркинсона, – усмехнулся он. – Они всегда здесь бывают, когда нас нет.

– Вы убеждены, что это закон Паркинсона?

Если сомневаетесь, считайте это законом Вавилова. Как бы там ни было, такой закон существует. Вероятность нарваться на звезду в широко разрекламированном месте почти всегда равна нулю. Вам, при вашей профессии, стыдно такого не знать. Обыватель читает где-нибудь про сей модный ресторан, и ему представляется: вот войдет он сюда и сразу окажется в окружении всех звезд нашей эстрады, кино и политической элиты, вместе взятых. И мнится ему: попади он сюда хоть раз, моментально станет таким же, как они. Закорешится с ними, и начнется у него жизнь новая и красивая.

– Сплошной обман, – покачала головой я.

– Великая иллюзия, – подхватил он. – Как и все, что нас окружает.

– И спрашивается: зачем мы сюда тогда ходим?

– В данном случае нам обоим было удобно. Нет, конечно, все не так уж и плохо. Даже кое-кто из гламурных журналов наблюдается. Вон, видите? – повел он головой. – Две дамочки с «турбонаддувом». Несколько раз встречал их на Рублевке. Тамошние обитательницы.

Так! Выставляться начал! Как бы невзначай, показал мне, что Рублевку посещает. Но она, между прочим, тоже разная!

– А вот еще, – кивнул он в другую сторону. – Цыпочки от Листермана. Не в сопровождении. Видимо, ланчуют на отдыхе. Вы в курсе, про кого я говорю.

– Как же, как же, – покивала я. – Широко известный в узких кругах поставщик девочек для олигархов.

– Скучно с вами, – вздохнул он. – Ничем не удивишь.

– Константин Александрович, я не пойму: вы меня на экскурсию по «Галерее» пригласили или по делу поговорить?

Он немного смутился, насколько подобный человек вообще на это способен.

– Извините, я просто думал, вам интересно.

– Стадия интереса к подобным местам у меня давно уже миновала, – сочла своим долгом немного уколоть его я. – Кроме того, в рабочее время я привыкла работать.

После этого он добрых три часа морочил мне голову, не сказав ни единой хоть сколько-нибудь интересной идеи. Только время зря потеряла! И, естественно, разозлившись, спросила:

– Вы не считаете, что, прежде чем выставлять свои замыслы на мой суд, следовало бы поточнее их сформулировать?

Мое замечание нисколько его не обескуражило.

– Виноват, – с вальяжной улыбкой откликнулся он. – К следующему разу клятвенно обещаю подготовиться получше. Но если честно, наш сегодняшний разговор мне очень помог.

– Смею надеяться, следующий раз настанет не завтра. – Самовлюбленность его ужасно меня раздражала!

– Нет, – отмахнулся он. – Завтра уезжаю и вернусь в нашу благословенную столицу только на следующей неделе. И сразу вам, Татьяна, позвоню. Лады?

Вот нахал! И с каких это пор я для него стала просто Татьяной?

– Лады, Костя, – сквозь зубы процедила я. – А теперь извините, аудиенция окончена. Спешу дальше.

У выхода я имела глупость оглянуться. Он, видимо, только этого и ждал. На его устах играла самодовольная улыбка. Я села в машину. В животе заурчало. Две чашки пустого кофе, выпитого на голодный желудок, давали о себе знать. Надо бы где-нибудь пообедать, да времени не осталось, все на проклятого сценариста убила! Между прочим, за кофе сама расплатилась. Этот тип даже поползновений не сделал. Ну, вроде включите в мой счет. Куда там! Хорошо, я еще ничего серьезней не заказала. Сидеть и жевать, когда перед тобой пьют одну минеральную воду, противно. Кусок в горло не полезет. Главное, сам меня зазвал! Ему надо было! Так хоть условности бы соблюдал. Я, разумеется, все равно заплатила бы за себя, чтобы утереть ему нос. Однако он даже не попытался меня остановить. Наверное, он из той породы людей, которые, когда в ресторан зовут, заказывают разных разностей, а в последний момент выясняется, что деньги дома забыли. Ну конечно! Поэтому минералку и пил! Думал, я приеду голодная, стану обедать, он тоже возьмет себе что-то за компанию, а после: «Ах, как вышло неловко!» А я это проведу по графе представительских расходов для работы с автором. Ну и дешевый же тип! Учту на будущее: большой любитель холявы. Не расслабляться! Но думать мне о нем было некогда. Предстояли три важные встречи, одна, переходящая в другую. «Точилками торговать» – это вам не телесериалы печь!

Что может быть слаще субботнего утра, когда позади все рабочие проблемы, а впереди два свободных дня! И не просто свободных. Два дня наедине с любимым человеком, с которым и встречаешься не каждую неделю. Никуда не торопиться. Не взглядывать каждые двадцать минут на часы. Не прислушиваться со страхом к каждому шороху на лестнице, боясь, как бы кто-нибудь из хозяев не вернулся раньше условленного времени. Не ежиться под косыми взглядами персонала гостиницы, когда снимаешь номер меньше чем на сутки. Они нюхом чуют адюльтер, сколь бы вы прилично ни выглядели!

Мы ехали в моей машине. Свою Игорь оставил на платной стоянке, ибо для семьи убыл в командировку. Он туда действительно собирался, но лишь в воскресенье вечером, и по дороге обратно я должна была завести его на вокзал. Вот молодец! Урвал для нас выходные. А Альбина еще говорит, что он не старается! Нет, он любит меня и, так же как я, жаждет встреч!

Своему папе я совершенно честно сообщила, что еду на дачу к Альке оценивать результаты ее ремонта. Это была чистая правда, за исключением одной детальки. Утаила, что самой Алевтины там не намечается.

Родитель мой любит, чтобы выходные я проводила с ним дома. Но загрустил на сей раз не сильно. У него назревало какое-то сборище в местном совете ветеранов. Насколько я поняла, до позднего вечера митинговать будут. Они вечно с чем-нибудь коллективно борются. А потом отец будет занят оповещением местных старичков и старушек о принятых на собрании решениях. Короче говоря, все складывалось как нельзя удачно.

– Игорь, нам надо по дороге куда-нибудь завернуть и продуктами запастись, – сказала я сидевшему рядом любимому. – А то у Альки холодильник совершенно пуст. Покатам рабочие трудятся, она специально ничего не оставляет. Говорит, все подчистую сжирают. А договором не предусмотрено, что она их должна едой обеспечивать. А нам, впрочем, два дня там жить.

Игорь, поглядев на меня, пропел в манере Мефистофеля из «Фауста» Гуно:

– О быт, проклятие человека, ты так достал меня!

– На тему быта уж помолчал бы! – возмутилась я. – Тебе его полностью обеспечивают жена и домработница. Так что от похода со мной в магазин не перенапряжешься. Наоборот, расширишь кругозор.

Игорь резко помрачнел.

– Таня, по-моему, мы с тобой договорились не упоминать…

Это он про жену!

– А тебе не кажется ситуация неправильной? – спросила я. – Если бы ты свою жену упоминал, а я обижалась, потому что мне неприятно, это было бы логично. Но мне, как ты давно знаешь, все равно. А вот почему тебе неприятно, когда я ее упоминаю, извини, понять не могу. Она ведь часть твоей жизни, а следовательно, часть тебя. Как мне исключить ее из своего сознания? В конце концов, она в некотором роде и часть моей жизни.

Он насупился еще сильнее и с досадой произнес:

– Таня, такое великолепное утро. Прошу, давай не портить его. Мы много-много лет назад с тобой обо всем условились. Ну не хочу я это больше обсуждать. Ближайшие два дня есть только мы вдвоем. Я и ты. И больше никого. Никого на свете. Согласна?

– Согласна, – буркнула я.

Жена Игоря в качестве третьего лишнего мне тоже не требовалась, однако дурацкое Игорево табу приводило меня в бешенство. Лучше бы уж он про нее рассказывал. Атак получалось, будто он тщательно скрывает от меня какую-то часть своей жизни. Кроме того, меня мучило элементарное женское любопытство: какая она, эта женщина, с которой мне, волею судьбы, приходится делить любимого человека?

И странное дело: то ли из-за его настойчивых умолчаний, то ли еще по какой-то причине, я очень часто думала о жене Игоря! Едва ли не чаще, чем о самом Игоре. Ужасно она меня занимала! Что делает, что говорит, чем увлекается, что любит, а что ненавидит? За десять лет наших с Игорем отношений я по крупицам собирала о ней информацию и даже однажды видела ее живьем.

Нет, я ничего не подстраивала. Мы совершенно случайно столкнулись нос к носу в бутике. Она прошествовала мимо меня, и ни один мускул у нее на лице не дрогнул. Похоже, не подозревала о моем существовании. Я же к этому времени успела весьма подробно изучить ее лицо.

За год до этой встречи я обнаружила в раскрытом кейсе своего любимого пакет с фотографиями, которые он получил из проявки. Любимый как раз мылся в душе, и я, умирая от любопытства, заглянула в пакет: Игорь и его семейство в полном составе на отдыхе в Турции. Милые дети. Вполне симпатичная жена. Яркое солнце. Синее море… Я перебирала снимок за снимком, и руки мои тряслись, а перед глазами плыло.

Шум воды прекратился. Я поняла: Игорь вот-вот вернется в комнату. Сама не знаю, что меня дернуло, но, схватив фотографию, на которой была запечатлена только его жена, я сунула ее к себе в сумочку. Едва успела сложить в пакет остальные снимки и снова сунуть его в кейс, как появился Игорь. Я еле успела отдернуть руку. Мое движение от него не укрылось, но он истолковал его по-своему.

– Не трогай, пожалуйста.

– Да мне ручка нужна кое-что записать, – соврала я.

– Что тебе еще понадобилось записать?

– Вспомнила одну вещь. По работе.

– Ты о чем-нибудь, кроме работы, думаешь?

– Думаю. Но сейчас мне нужно на нее настроиться, иначе не смогу тебя отпустить. А скоро хозяйка вернется, и наши голые объятия могут ее шокировать.

Он взял со стола часы и воскликнул:

– Похоже, и я уже опаздываю!

Кейс захлопнулся. Инцидент был исчерпан, а фотография осталась у меня. Вопросов по этому поводу у Игоря ко мне больше не возникало, из чего я могла заключить, что пропажа снимка со мной не ассоциировалась. Видно, отнес ее на счет лоботрясов из проявочной мастерской. Спрячь я его фотографию, он, наверное, меня заподозрил бы. Но ему скорее всего в голову не приходило, что я способна на кражу изображения его жены.

Несколько дней я держала фотографию под подушкой. Вынимала, разглядывала, прятала и вновь извлекала на свет. Будто наизусть заучивала черты этой женщины. Единственным человеком, которому я призналась в своем поступке, была Альбина. Она охала:

– Неужели ты не ревнуешь? Или ревнуешь? Нет, ты, Танька, мне объясни, что чувствуешь, когда на нее смотришь?

– Не ревную. Мне интересно.

– Не понимаю, – продолжала квохтать моя подруга. – Вот если бы я увидела фото Юриковой любовницы…

– Он что, уже любовницу завел?! – изумилась я.

– Еще чего! Я теоретически. Вот если бы он ее завел и я бы увидела ее фотографию…

– То что?

– Убила бы, наверное, всех. И уж по любому кричала бы, рвала на себе волосы и билась головой о стену.

– Это, видимо, потому, что Юрка тебе муж. Или темперамент у тебя ругой. Мне совсем не хочется рвать на себе волосы и убивать тоже поползновений не возникает – ни Игоря, ни ее, ни себя. Как бы мне о ней разузнать побольше?

– Зачем? – схватилась за голову Альбина. – Мазохизм какой-то. Охота себя мучить?

– А я, наоборот, мучаюсь оттого, что совсем ничего не знаю. Игорь такой упрямый. Один раз ее имя назвал, и дальше молчок. Точно ее не существует. Про детей иногда говорит, даже смешные истории о них рассказывает. А о ней – ничего. Но ведь она есть. Вот доказательство.

Альбина долго разглядывала снимок, потом медленно проговорила:

– Довольная и счастливая баба. Похоже, она про тебя не в курсе.

– И замечательно. Только вот я-то в курсе. Ей обо мне знать незачем, а я о ней – хочу. Алька, посоветуй, как бы мне половчей и побольше про эту Людмилу выяснить?

Подруга ответила не задумываясь:

– Единственный способ – искать общих знакомых.

Москва, как известно, город маленький. И это при том, что по населению равна небольшой европейской стране. Если ты с кем-то не знакома напрямую, то обязательно знакома с ним через какого-нибудь человека. Кто-нибудь обязательно либо учился с ним в школе или в институте, либо работал вместе, либо отдыхал, либо где-нибудь тусовался, занимался в одном фитнес-клубе, сидел на одном горшке в яслях, растил клубничку на соседних шести сотках, да мало ли еще вариантов! Прояви настойчивость, и поиск наверняка принесет удачу.

Через некоторое время я выяснила об Игоревой жене если не все, то очень многое. Они встретились и поженились в студенческие годы. В одном институте учились. Детей довольно долго не было. Оба работали. Потом у Игоря бизнес пошел, а Людмила ушла с работы, пролечилась и родила. Сперва мальчика, потом девочку. Работать больше не пошла. Занималась детьми.

Я узнала о ее вкусах – куда ходит, что смотрит, слушает и читает, какая одежда ей нравится, какие духи… Вот почему, столкнувшись с ней в бутике, испытала крайне странное ощущение. Будто повстречалась со старой знакомой, чуть ли не близкой подругой. Едва не поздоровалась! Хорошая, вероятно, вышла бы сцена!

Сейчас я, наверное, наняла бы детектива, а тогда обошлась собственными силами. Да и в последующие года продолжала собирать о ней информацию. Жизнь Людмилы до сей поры меня завораживает…

Притормозив, я начала сворачивать к большому сетевому супермаркету.

– Куда? – возопил вдруг Игорь и едва не вырвал руль у меня из рук.

V

Вильнув, я в последний момент избежала столкновения с отъезжавшей от супермаркета маршруткой. Хвала моему инструктору! Он хоть и ругал меня на чем свет стоит, однако научил не терять голову в экстремальных ситуациях. Я съехала на обочину, остановилась и заорала на Игоря:

– Совсем обалдел? Заснул и кошмар приснился? Что тебя дернуло хвататься на ходу за руль? Ведь разбиться могли!

– А на кой черт ты сюда свернула? – злобно воззрился он на меня.

– С тобой вообще все в порядке? Мы только что говорили, что нужно заехать за продуктами!

– Только не сюда! – рявкнул он.

– Никак, обанкротился?

– Ты о чем? – не понял он.

– А мне другой причины в голову не приходит, чем тебя не устраивает этот магазин. Сейчас в нем сразу всего наберем, и прямиком на Алькину дачу.

– А я повторяю: сюда нам нельзя. Видишь новый дом с башенками?

Дом я видела, а вот взаимосвязь между ним и закупкой продуктов не улавливала.

– Там купил квартиру мой друг, – продолжал Игорь. – И он именно в этот магазин ходит.

– Если он живет в таком доме, то наверняка не сам ходит…

– Именно что сам, – перебил он. – По выходным. И жена его ходит, и дети, и они меня знают…

– Не трудись продолжать. Если они тебя увидят со мной, возникнут ненужные вопросы. Уговорил. Поехали дальше. Там по пути еще несколько магазинов эконом-класса будет. Твой друг в них явно не ходит. Правда, и выбор там победнее. Есть еще и «Ашан». Так что выбирай.

– Едем в «Ашан», – принял решение он. – Это далеко. Там уж точно ни с кем не столкнемся.

«Ох, не знаешь ты, милый, о чем говоришь», – подумала я. Там постоянно с кем-нибудь сталкиваешься. Тележками. Столпотворение жуткое! Ну ничего. Пускай поглядит, как народ живет. Тоже полезно.

Пока мы добирались, Игорь вспомнил:

– Слушай, а вроде около самого поселка тоже какой-то приличный магазин был. Когда мы раньше к Алевтине ездили, то им пользовались.

– Совершенная правда, – подтвердила я. – Но зимой там пожар случился, и теперь они восстанавливаются.

Когда мы вошли в «Ашан», мой любимый в лице изменился, и, глядя на него, я испытывала некоторое злорадство. Сам выбрал, сам и страдай!

Он взял тележку и, плотно сжав губы, нырнул в толпу. Я шествовала рядом, кидая в корзину продукты. Игорь беспрестанно бормотал себе под нос что-то непонятное. Вдруг он на мгновение застыл как изваяние, ойкнул, скукожился и, стремительно вильнув за огромный стеллаж, испарился.

Я бросилась следом, однако в соседнем проходе его не обнаружила и принялась растерянно вертеть головой во все стороны. Что делать? Какая шлея ему на сей раз под хвост попала? Где его теперь прикажете в этой сутолоке искать?

Вокруг меня бурлил нескончаемый водоворот людей и тележек. Наконец я догадалась воспользоваться мобильником.

– Ты где? – услышав в трубке его голос, задала я сакраментальный вопрос.

– Здесь, – послышался короткий ответ.

Судя по шуму, доносившемуся из трубки, он и впрямь еще находился в магазине.

– Я спрашиваю, где именно ты находишься, как тебя найти и зачем ты удрал?

– Сейчас объясню… Черт его знает, где я нахожусь.

– Погляди по сторонам. Что на полках? – напутствовала его я.

– Чай, – уверенно произнес он.

– Стой, никуда не двигайся и не отключайся. Я иду.

Пять минут спустя я его обнаружила. Он действительно топтался возле чая. Бледный, даже губы побелели.

– Тебе плохо? – заволновалась я. – Куда ты так понесся?

– Там мой зам. – По экономике, – трагически прошептал он.

– А-а-а, – понимающе протянула я. – Значит, уходим.

Игорь не шелохнулся.

– Он такой сноб и эстет, а у самого полная тележка, – подавленно пробормотал мой любимый. – Вина вроде какие-то уникальные собирает, а в тележке у него пиво. И, представляешь, Таня, мешок сахара! А они с женой на разных дорогих диетах постоянно сидят.

– Полное крушение идеалов, – не выдержала я. – Дорогой мой, каждый экономит как может. Может быть, он не для себя покупает. Сахар, скажем, бабушке в деревню, варенье она любит варить. Слушай, он ничего сейчас не строит?

– Баню, – жалобно сообщил Игорь.

– Тогда ясное дело: для рабочих. Не в «Глобус Гурмэ» ведь для них сахар и пиво закупать.

– Сам? Для рабочих покупает? – никак не мог прийти в себя от потрясения мой любимый.

– Ох, милый, на что только люди не идут, чтобы сэкономить.

– Все равно полный бред. А главное, чуть не столкнулись.

– Поехали, – надоело мне. – Бросай тележку. В очереди стоять не будем. А то еще с кем-нибудь столкнешься. По дороге найдем какой-нибудь маленький магазинчик. Ты посидишь в машине, а я сама справлюсь. Обойдемся без разносолов.

От радужного моего настроения почти ничего не осталось. Нет, я, конечно, понимала, что Игорь не хочет засвечиваться. Мне это тоже было ни к чему. Узнав о нашей связи, его жена вполне могла поставить вопрос ребром. Я трезво оценивала свои возможности и сильно подозревала, что при таком повороте событий мой любимый не захочет ничего менять в своей жизни и выберет, конечно, семью. В конце концов, там его дети, имущество, а он человек достаточно практичный. Я давно это поняла и приняла. Но все равно было противно. Уж больно суетливо прятался. Словно я была чем-то очень постыдным.

Остановились возле меленького магазинчика, я закупилась там всем, что нашла. У кассы мне вспомнились слова Алевтины. И впрямь опять я расплачиваюсь. Даже денег не предложил. Сидит себе спокойно в машине! Пожалуй, ни разу еще за все десять лет Игорь не раздражал меня до такой степени.

Нагруженная пакетами, я поплелась на улицу. Хоть тут догадался выйти, открыть багажник и переложить в него мою кладь.

Разговаривать мне все равно не хотелось, и до Алькиной дачи мы доехали в гробовом молчании. Лишь на участке я начала оттаивать. Воздух был насыщен запахом цветущей сирени и еще чего-то цветущего и благоухающего. Дул теплый майский ветерок. И все вокруг было такое нежно-зеленое! И – тишина. А впереди почти два дня…

Игорь подошел, обнял меня. Раздражение мое ушло, я больше не обижалась и тихо проговорила:

– Красота, да?

– Как в сказке, – откликнулся он. – Танечка, я так рад, что мы вырвались.

Весь этот день мы были вместе. Погуляли, честно проинспектировали результаты ремонта, руководствуясь Алькиным списком. Я бы на се месте осталась вполне довольна. Коттедж с террасой получился очень уютным. Жила бы в нем да жила вместе с Игорем. Но подруга моя, когда сама приедет, наверняка обнаружит сотни, а может, и тысячи недоделок, и не удивлюсь, если начнет ремонт сначала.

Я приготовила обед. На воздухе аппетит у нас разыгрался! Самые простые продукты казались вкуснющими.

– Вот, Танюша, а ты расстраивалась, – вытирая посуду, которую я мыла, с блаженным видом произнес Игорь.

Утром я проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Открыла глаза… и решила, будто еще сплю. На меня, не мигая, смотрел мужчина – черненький, смуглокожий, с раскосыми черными глазами. Вылитый Чингисхан!

Какое-то время мы молча таращились друг на друга. Потом до меня дошло, что это совсем не сон. Я с истошным визгом натянула на себя одеяло до подбородка и рявкнула:

– Вы кто?

Рядом со мной на кровати, как ужаленный, подскочил Игорь и, узрев незнакомца, задал ему тот же вопрос.

Тот наконец-то моргнул и произнес нечто нечленораздельное.

– Вы, верно, рабочий? – начала догадываться я и проиллюстрировала свои слова жестом, будто забиваю гвозди.

Чингисхан заулыбался и часто-часто закивал головой, будто китайский болванчик.

– А мы друзья Альбины Ильиничны! – проорала я.

Он продолжал кивать головой. По-моему, ничего не понял.

Игорь к этому моменту окончательно проснулся и грянул громче меня:

– Что ты делаешь в нашей комнате? Брысь отсюда!

Улыбка с лица Чингисхана исчезла, и его сдуло.

Игорь, выбравшись из кровати, натянул трусы и джинсы.

– Пойду выясню, зачем они заявились, когда их не ждали. У меня мобильник внизу остался и чемодан. Сопрут еще. Потом этих рабочих и не найдешь.

Он сбежал вниз по лестнице. Некоторое время ничего не было слышно, затем с улицы до меня донеслись громкие голоса. Я высунулась в окно.

Игорь и три одинаковых чингисхана стояли у пресловутой веранды и объяснялись на пальцах. Голоса они тоже использовали, но вспомогательно. Если так можно выразиться, для усиления смысла языка жестов.

Спустя некоторое время Игорю удалось втолковать рабочим, что сегодня услуги их не требуются, хозяйка не приедет, а на даче будем жить лишь мы.

– По-моему, они надеялись, что им сегодня заплатят, – устало сообщил он, вернувшись обратно.

– Сомневаюсь, – ответила я. – Алька, пока работу не примет, не заплатит. Впрочем, это ее проблема. Главное, что ушли.

– Не понимаю, зачем она им ключ от дома дала? – кипел Игорь.

– А как они могут работать без ключа?

– И то верно! – Он засмеялся. – Но, знаешь, когда я проснулся и этого типа увидел, решил, что на нас напали.

– Я сперва вообще решила, что мне кошмар снится.

– Жуткое ощущение, – согласился любимый. Мы на всякий случай заперли дверь в комнату и вернулись в постель.

До вечера мы из дома не выходили. Но хорошее всегда быстро кончается. Наше воскресенье пролетело как один миг. Приближался вечер, и настала пора Игорю уезжать. Я с сожалением посмотрела на Алькин дом, ставший для нас столь уютным пристанищем, и открыла машину. Мы выехали за ворота. Вот и позади наш замечательный уик-энд. А дальше – дела, дела, дела, новая круговерть, и бог знает, когда нам еще выдадутся подобные два денька!

Я повезла Игоря на Ленинградский вокзал. Он ехал в командировку в Питер. Дернуло же меня провожать его до самого вагона! Он-то как раз не хотел, отговаривал, но я настояла. Хотелось еще хоть на чуточку оттянуть расставание. У меня и так уже сосало под ложечкой.

Мы нашли вагон. Игорь приготовил билет. И вдруг, как гром среди ясного неба, знакомый голос:

– Татьяна! Кого я вижу!

Локоть Игоря непроизвольно дернулся под моей ладонью, и я, еще прежде чем увидеть, явственно почувствовала, как он отпрянул от меня всем телом. И тут же передо мной возник ухмыляющийся Константин.

– Таня, я очень рад.

Его появление до того меня ошарашило, что я ляпнула первое пришедшее в голову:

– А вы говорили, что в пятницу уедете. Обманули, значит?

Он хмыкнул:

– Не обманул, а подзадержался. А вы, гляжу, мужа провожаете? Очень приятно, – протянул он руку Игорю. – Константин Вавилов.

У Игоря пропал дар речи, и я поспешила ему на помощь.

– Костя, это не муж, а мой хороший знакомый Игорь Ряднов.

По вавиловскому выражению лица нетрудно было догадаться: он правильно понял, что значит хороший знакомый. По кислой же мине Игоря столь же легко угадывалось: он понял, что Костя понял, и пребывает от сего не в восторге. Протянутую сценаристом руку мой любимый, однако, пожал. Куда же денешься.

– Вы в славный Питер? – поинтересовался Вавилов.

– В командировку, – мрачно уточнил Игорь.

– Какое совпадение, – одарил его белозубой улыбкой Константин. – Я тоже. Эх, погуляем на свободе, – игриво подмигнул он ему.

Игоря передернуло, но он смолчал.

Объявили посадку. Мы чопорно чмокнулись с Игорем. Не обниматься же в присутствии сценариста! Мужчины запрыгнули в вагон. Вскоре поезд тронулся. Я осталась на платформе.

На душе было сквернее некуда! Горло сжималось от грусти. Игорь убыл на целую неделю, а этот назойливый Вавилов не дал нам даже толком попрощаться! Умом я, конечно, понимала, что это ерунда. Игорь так и эдак сел бы в вагон и уехал. Однако неуместное появление Константина оставило ощущение незавершенности нашего свидания. Будто мне помешали в последний момент сказать Игорю что-то важное.

Домой я вернулась в расстроенных чувствах. Но и там меня ожидал новый сюрприз. Дверь открыл не отец, а старушка соседка – из числа папиных «боевых подруг». У меня сердце в пятки ушло.

– С папой плохо?

– Да нет, Танюша, он там… сидит, – суетливо забормотала Клавдия Михайловна.

Из папиной комнаты выскочила еще одна его «боевая подруга» и с ходу затараторила:

– Ой, Танечка, папа ваш сегодня таким героем себя показал! Мы им гордимся! Очень уж гордимся!

Почуяв неладное, я кинулась к нему. Родитель мой восседал в кресле, запрокинув голову, а на лице у него лежал пакет со льдом.

– Папа, что с тобой? Ты упал?

– Нет, я ему врезал! От души врезал! – картинно потряс он в воздухе кулаком.

– Сумасшедший! Тебе семьдесят три года, а ты в драки ввязываешься!

Я сняла пакет. Глаз у отца заплыл и почернел. Настоящий фингал!

– Ну-ка, объясните мне толком, что у вас там стряслось? – потребовала я у двух суетящихся и тараторящих что-то о «гражданской позиции» бабок.

Путем длительных расспросов мне удалось установить следующее. Ветераны объявили смертельный бой буржуям, вознамерившимся установить огромную светящуюся рекламную конструкцию прямо возле нашего дома. Разведка донесла: высота предполагаемого сооружения – шесть метров. Мало того, что светить людям в окна будет, так еще риск, что свалится на дом.

Обращения в местные органы власти не принесли результатов. И вот совет ветеранов решал вопрос, кому писать: мэру Москвы или сразу президенту? Мнения разделились. Спор был жарким и как-то невзначай перешел в драку. Мой родитель (так и не поняла, кому он призывал писать) навесил оплеух своему оппоненту, а тот, в свою очередь, дал ему в глаз. Кто из них начал, а кто продолжил, тоже не поняла. Меня больше удручал результат, и требовалось срочно решить, что делать.

Я стала спешно названивать приятелю-офтальмологу. Он задал мне несколько наводящих вопросов и, выслушав мои ответы, кажется, не особо встревожился:

– До утра дело терпит. Но к девяти будьте у меня. Человек пожилой. Осмотром пренебрегать не следует.

Лишь ложась спать, я вдруг сообразила: Игорь мне ни разу не позвонил!