Текст книги "Любовь по порядку"

VIII

Игорь схватил меня за руку, заставил подняться и потащил за жасминовый куст. Ни разу еще не видела его в такой ярости!

– Что ты себе позволяешь? – свирепо прошипел он. – Отвечай, кому из вас пришла в голову идея устроить этот идиотский маскарад?

– Ты про мою тельняшку? Так здесь все в них. Идея принадлежит хозяевам. По-моему, очень мило вышло.

– Прекрати придуриваться! Я имею в виду твое появление тут с этим кретином-сценаристом.

От ярости у Игоря тряслись руки, губы вытянулись в две белые ниточки.

– Сюда меня пригласил Константин. Знай я заранее, что тут появитесь вы с женой, сразу бы отказалась.

Он исторг презрительный смешок.

– Отказалась бы она, как же! Небось все десять лет мечтала о подобной возможности. Что ты из меня дурачка делаешь! А то я не разгадал твоих планов. Нашла мужика, который вхож в мой круг, задурила ему голову и начала атаку. Полагаешь, я два и два сложить не могу? Полный лох! Не догадался, что ты все подстроила там, на вокзале.

– Как я могла знать, что он на вокзале появится?

– Она не знала! – Губы Игоря опять скривились в обезобразившей его усмешке. – А кто, интересно, мне билеты на воскресенье менял?

– Я.

– Что и требовалось доказать. Можно ли после этого удивляться, что сценарист оказался со мной в одном купе!

Я совершенно растерялась.

– Допустим, я все подстроила. Но зачем же, по-твоему, это понадобилось?

– Раз подстроила, значит, тебе должно быть ясно зачем. Чтобы сегодня с ним заявиться сюда и еще больше меня разозлить.

– Зачем мне тебя злить?

Ярость его усилилась, и он свирепо бросил:

– Элементарный шантаж. Все вы, бабы, в результате одинаковы.

У меня горло сжалось от обиды. Он разговаривал со мной, будто я какая-нибудь случайная знакомая, с которой он один раз переспал, а она теперь требует, чтобы он с ней в загс шел! Точно не было нашей любви и десяти лет, проведенных пусть и частично, но вместе!

Я гордо вздернула голову и язвительно поинтересовалась:

– Значит, и жена тебя шантажирует?

Он ткнул мне в лицо указательным пальцем, едва не попав по носу.

– Не смей упоминать о моей жене! Не смей втираться к ней в доверие! Оставь ее в покое!

– Вот как. Все женщины одинаковы, а жена твоя, выходит, особенная. Может, она и не женщина вовсе?

– Пошлость тебе, не к лицу.

– Что же мне к лицу? Подскажи, пожалуйста! А-а, понимаю. Мне к лицу сидеть тихонечко в пыльном уголке, ни в коем случае не ходить в те места, где ты можешь появиться с женой, чтобы, упаси бог, не столкнуться с вами и тебя не расстроить, и вообще, по мере моих слабых женских сил и моего недоразвитого умишки оберегать твое крепкое семейное счастье! Только скажи мне на милость, любимый: если у тебя столь крепкое семейное счастье и столь уникальная жена, совсем не похожая на остальных женщин, зачем ты ко мне столько лет от нее бегаешь? Ну ладно еще, один раз, другой, разнообразия захотелось. Но годами, скрывая, обманывая…

Я испугалась, что он меня сейчас ударит, но он сдержался, лишь процедил сквозь зубы:

– Нет, я, естественно, понимаю. Столько лет ждала, надеялась измором взять. А теперь, видно, клюнуло: годы идут, последний шанс уплывает, пора идти в решительную атаку. А то скоро вообще никто не возьмет. Признайся, сама придумала или тебя надоумили? Ну конечно. Константин сценарий тебе написал. – Он омерзительным образом хохотнул. – Между прочим, даже талантливо. Только в одном вы с ним просчитались. Он на слишком примитивную публику рассчитывает. Исхалтурился, видно, на своих телесериалах. Меня такой дешевкой не проймешь.

Игорь мне становился все противнее и противнее.

– Слушай, дорогой, у тебя явно развивается мания величия в сочетании с паранойей. Советую, пока не поздно, обратиться к врачу. А теперь прошу выслушать меня очень внимательно. Я не хочу и никогда не хотела выйти за тебя замуж. Еще сегодня утром я думала, что тебя люблю. Почти готова была оправдать и простить ту мерзость, которую ты устроил во время поездки в Питер. Но успокойся: ты мне больше не нужен. Ни ты, ни твоя семья, ни твоя жена. Хотя Людмила как раз мне очень понравилась, даже стыдно, что я помогала тебе столько лет ее обманывать. Не заслужила она такой участи. Ну, ничего: теперь у тебя есть шанс исправиться. Я больше не хочу тебя видеть.

– Это я тебя не хочу больше видеть! – неожиданно сорвался на крик он. – Забирай своего сценариста, и уматывайте отсюда! Иначе я за себя не ручаюсь.

Я расхохоталась:

– Ужасно страшно! Да что ты можешь сделать? Скандал учинить? Но ты же боишься. Тебе скандал гораздо страшнее, чем мне!

– Не послушаешься – увидишь! – чуть ли не взвизгнул он и, резко развернувшись, скрылся за кустами.

Я в изнеможении рухнула в свой шезлонг.

Представления не имела, что Игорь способен на такие эмоции!

Долго размышлять мне не пришлось. Появился Константин. На плече у него лежал полосатый плед, в левой руке была корзинка с едой и выпивкой, а в правой – высокий стакан, наполненный водой и льдом.

– Ну, пришла хоть немного в себя?

– Наоборот, сюда пришел Игорь. – Меня колотил озноб. – Устроил мне сцену! Оказывается, я его шантажирую, и мы с тобой обязаны немедленно отсюда убраться.

– А вот это уж хренушки! Он тут вообще сбоку припека, а я – близкий друг хозяев. На лучше, выпей.

Он протянул мне запотевший стакан. Во рту у меня пересохло, и я выпила ледяную жидкость до дна.

Константин покачал головой.

– А говорила, что не хочешь крепкого.

– Да это же просто водичка какая-то, – я ровным счетом ничего не почувствовала.

Он, с озадаченным видом, взяв у меня из рук опустевший стакан, понюхал и сказал:

– Ну, ты даешь. Эта водичка называется коктейль с водкой. До сих пор в нос из стакана шибает.

– Никакого вкуса не ощутила.

– Сейчас проощутишь. Пойдем, обустроимся где-нибудь в уголочке на пледике. Видишь, какой я умный. Всем запасся для пикника.

Спустившись ближе к реке, мы расстелили плед, и тут в голове у меня наконец зашумело. Костя заметил мое состояние и распорядился:

– Сядь. Сейчас будем закусывать.

Он умело и элегантно расставил на пледе содержимое корзины.

Мы ели, пили, потом смотрели, как на причале награждают и шумно чествуют победителя, поймавшего самого большого карпа. Потом просто, вытянувшись на пледе, лениво болтали, а нас обдувал свежий ветерок с реки.

Константин еще пару раз поднимался по склону за выпивкой. Я была совсем пьяная, зато спиртное смыло противный осадок от разговора с Игорем. Я наслаждалась тихим теплым вечером.

Помню, как мы любовались фейерверком. А после, как-то почти сразу (переход выпал из моего сознания), оказались у меня в подъезде.

Стоя около двери моей квартиры, мы упоенно целовались с Константином. Его руки бродили по моему телу, и он возбужденно шептал мне в ухо:

– Пойдем, ну пойдем же к тебе.

– Нельзя, там папа, – повторяла я в паузах между затяжными поцелуями.

Он хмыкнул и сказал:

– Прямо в детство впадаю. Мне с восемнадцати никто про папу не говорил.

Замок скрежетнул. Дверь распахнулась. Константин отшатнулся от меня. На пороге стоял мой папа. В майке и семейных трусах. Седой ежик на голове дыбом.

«Сейчас начнется!» – медленно пронеслось в моем пьяном мозгу.

– Ой! Здравствуйте! – воскликнул тем временем Вавилов. – Вы Танин папа? Очень приятно! Она мне столько о вас рассказывала. Только мы, наверное, вас разбудили? Извините нас!

Я сжалась в предчувствии бури. Но, похоже, этот вечер выдался во всех отношениях необычным.

Родитель неожиданно расплылся в улыбке и протянул Константину руку:

– Ермолай Григорьевич, очень приятно!

– И мне. Константин Александрович Вавилов. Для вас, естественно, просто Костя.

– Что ж вы на лестнице-то, как маленькие, – с улыбкой продолжал мой отец. – Идемте в дом.

Мы вошли. Голову у меня вело. Ноги подгибались. Улучив момент, я сказала:

– Костя, проходи, а я сейчас. – И юркнула в ванную.

Из-за двери послышалось:

– Давайте-ка, Константин, сейчас чайку.

Я пустила холодную воду и, минут десять поплескавшись, почистила зубы. Как следует причесалась, немного поправила макияж и вышла в коридор.

Отец и Костя сидели на кухне. Вавилов активно убеждал папу не бояться операции на глазу.

– Вот я вас познакомлю со своей матушкой, она совсем недавно меняла хрусталик. Она вам подробно объяснит, чего ожидать.

– Значит, говоришь, не страшно? – спросил отец.

– Совершенно, Ермолай Григорьевич. И хирург у нас замечательный.

– Ну, Константин, давай еще раз за знакомство!

Они пили отнюдь не чай, а водку из жестяной фляги, которую моему родителю подарили на прошлый день рождения, и он с той поры берег ее до торжественного случая. Ну и дела!

Увидев меня, отец сказал:

– Присоединяйся.

– Нет, нет, Ермолай Григорьевич, – вмешался Костя. – Вот Тане как раз лучше чаю.

– Ну, вот, – пригорюнился папа, – а мы только начали.

– Так мы с вами можем продолжить, – украдкой мне подмигнув, сказал Вавилов. – В гостях-то почти не пришлось. Татьяну надо было домой доставить.

– Правильная позиция, – одобрил отец и, налив мне чаю, снова наполнил рюмочки.

– Давайте за вашу замечательную дочь, – предложил Константин.

– И это правильно, – в который раз одобрил его мой родитель.

Разбудил меня звонок телефона.

– Привет, с добрым утром! Вавилов! Как себя чувствуешь?

Вопрос по существу. Чувствовала я себя кошмарно. Во всех отношениях. С трудом вылезя из постели, я заглянула в зеркало. Краше в гроб кладут! Нет, Таня, в твоем возрасте нельзя уже так увлекаться спиртным. Даже в стрессовых ситуациях.

– Таня! Ау! Ты куда пропала?

– Говорить тяжело.

– Диагноз ясен. «Скорая помощь» выезжает.

– Ой, только не надо! – Мне совершенно не хотелось предстать ему в подобном виде.

– Сейчас «скорая помощь» доставит тебе волшебный порошочек. Отличная вещь. Разведешь в воде. Выпьешь. И через полчаса все последствия вчерашней бурной жизни как рукой снимет. Мне друзья привезли. Не бойся. Экологически чистый продукт без малейших запрещенных примесей. На себе несколько раз опробовал. Эффективнейшая вещь. В любом случае мне машину надо забрать. Она заночевала возле твоего дома. После знакомства с твоим папой счел за лучшее оставить ее. Отец у тебя, кстати, мировой.

– Не знаю, чем уж ты его купил.

– Исключительно искренностью, мадам.

– Ладно уж, приезжай, – сдалась я. – Хуже мне уже быть не может. Вези свое средство.

Я бы с огромным удовольствием поспала еще, но пришлось срочно прибегнуть к водным процедурам. Иначе увидит ведь – испугается.

Отмокая под душем, я прокручивала в памяти вчерашний вечер. Кошмарная история! Нет, не желаю даже и думать! Голова и без того раскалывается. Как говорила Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», «Я подумаю об этом завтра». Сегодня слишком больно и мучительно. Когда я вышла из ванной, папа уже приготовил завтрак.

– Слушай, Танюша, – робко заглядывая мне в глаза, начал он. – А Константин вроде бы неплохой мужик.

Мои ли уши это слышат?

– В таком случае радуйся. И поставь на стол третью чашку. Он сейчас приедет.

– Да-а? – заулыбался мой родитель.

– Вы вчера с ним так назнакомились, что за руль он сесть не отважился и машину у нас оставил.

– Вот видишь, правильный человек.

Такие слова в устах моего отца можно было расценивать в качестве высшего комплимента. Я не выдержала.

– Папа, признайся, что случилось? Прежде ты моих знакомых мужского пола на дух не переносил.

– То раньше, – протянул он. – И знакомые у тебя были… – Он сделал паузу. – И ты сама молодая. А сейчас уже… – Он опять помолчал и добавил: – Может, и я был не совсем прав. Ты теперь уже сколько лет одна. Вот умру, с кем останешься?

– Папа, перестань!

– Не перестану. Тебе семья нужна. Давно пора.

– Что ж мне теперь, прикажешь бросаться на первого встречного?

– А кто первый встречный? – не мигая, взирал на меня отец. – Константин – отличный мужик. Солидный, положительный. К тебе хорошо относится. Меня не обманешь.

– У нас сугубо деловые отношения. Отец мой крякнул.

– Что-то я вчера этого не заметил.

– Знаешь что, я сама разберусь.

Меня начало охватывать раздражение. И в висках по-прежнему билась боль. Дожили! Не хватало еще, чтобы папа в унисон с Алькой выдавал меня замуж. Счастье еще, он об Игоре не догадывается. Едва я о нем вспомнила, меня замутило. Правда, может, виной тому похмелье.

Спас меня опять Константин. Примчавшись, он первым делом развел свое чудесное снадобье и заставил меня залпом выпить его. Гадость несусветная! Я приготовилась к тому, что меня действительно наконец вырвет, однако зелье побродило-побродило по моим внутренностям, и, о чудо, я вдруг почувствовала себя хорошо. Тошнота прошла, в голове прояснилось и даже прилив сил наблюдался.

Костя взирал на меня, словно мать на любимое дитя.

– Ну? Лучше?

– Как ни странно, да! Горы готова свернуть. Ты убежден, что там нет никаких криминальных добавок?

– Убежден, иначе бы тебе не дал. И себе тоже.

Я могла наконец нормально позавтракать. Папа, еще раз обсудив с Костей свою катаракту, деликатно удалился, сославшись на срочные общественные дела.

– Ну, раз тебе лучше, у меня есть предложение, – поставил пустую чашку в раковину Константин. – Погода отличная. Давай-ка проветримся.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Поехали кататься на пароходике по Москве-реке.

– Ты серьезно? – Я ожидала от него любого предложения, кроме этого.

– Абсолютно.

– Но это же какое-то детское занятие.

– А что стыдного ты видишь в детских занятиях? По-моему, для организма очень полезно иногда на чуть-чуть возвратиться в детство. Ну, Таня, пожалуйста. Будет здорово. Обещаю. Тебе понравится!

IX

День стоял теплый и солнечный, однако после того, как мы с полчаса постояли на открытой палубе, я почувствовала, что меня всю обветрило. Даже губы пересохли. И обгореть я боялась. На воде, да еще при ветре, это происходит совершенно незаметно. Явлюсь завтра на работу с красной физиономией. А головного убора я взять не догадалась. Впрочем, его, наверное, тут же бы сдуло в реку. Ветер-то сильный.

– Пойдем вниз, – предложила я Косте.

Он стоял, сняв очки и подставив лицо солнцу.

– Городской мутант, – засмеялся он. – Не можешь на природе долго находиться. Пошли, что же с тобой сделаешь.

Мы спустились. По пути я углядела дверь туалета.

– Я сейчас. Так сказать, причешусь и ручки помою, а ты иди займи нам местечко.

– Намек понял, – хихикнул Вавилов и удалился.

Одного взгляда на себя в зеркало мне хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Лицо уже начинало краснеть. О прическе вообще не говорю. Ветер основательно поработал над ней, и я смахивала на дикого тролля, только что вышедшего из дремучего леса. Я извлекла из спутанных волос неизвестно откуда залетевшие листик и веточку. Прямо гербарий! Ну, красота!

Приведя волосы в порядок, я зашарила в сумочке в поисках бальзама для губ. Пальцы вместо него нащупали телефон. Не удержавшись, я вытащила его. Еще одно проявление городской мутации: непременно надо знать, кто тебе звонил!

Игорь и Альбина! Оба мне упорно дозванивались. Игорь еще понятно. Видно, очухался и решил извиниться. Или наоборот? Мне даже сделалось любопытно. Но у Альбины-то что стряслось? Ого! Еще и куча СМСок от тех же абонентов.

Прочла. Позвони! Срочно перезвони! С нетерпением жду звонка! Это Альбина. Теперь от Игоря. Один и тот же текст: «Требуется консультация. Алик». Это наш давно выработанный пароль на случай, когда немедленно нужно связаться. Чаще пользовалась им я. Вспомнил ведь, и, раз прибегнул к нему, значит, хочет попросить прощения. Иначе писал бы прямым текстом. А здесь намек на интимное, лишь нам двоим известное. Хитрый ход. Позвонить? Нет, пожалуй. Помариную его еще. Пусть помучается.

А вот Альбине, пожалуй, звякну хоть на минутку. Но я не успела. Телефон ожил. Звонок был по-прежнему отключен, зато экран зазывно запульсировал светом. Игорь. Не выдержав, я нажала на кнопку. Скажу ему быстренько какую-нибудь гадость и отключусь.

– Слушаю. – Великолепно у меня прозвучало! От этого «слушаю» тянуло холодом, как от айсберга в океане.

– Мурлыка, – ласково протянул он.

Надо же, обычно он меня этим прозвищем только наедине называл. Ну точно, готовится акт покаяния!

– Мурлысик, – продолжал он. – Ты меня слышишь?

– Слушаю, – прежним морозным тоном откликнулась я.

– Мы вчера, кажется, немного погорячились.

– Мы? – переспросила я.

– Ну пусть буду я. Однако ты тоже…

– Что я тоже?

– По-моему, нам надо срочно встретиться и поговорить.

– Ты мне вчера достаточно уже сказал.

– Забудь все, что я говорил вчера.

– А-а, жена сейчас далеко. – Конечно, это был совершенно запрещенный прием, но как удержаться!

– Не надо. Пожалуйста, не начинай по новой. Я очень хочу с тобой встретиться. Прямо сейчас. Я в городе. А ты?

– Да точно затрудняюсь сказать…

– Мурлыкочка, ну прошу тебя, перестань. Давай будем считать, что ты меня уже наказала. Командуй, куда за тобой подъехать.

Фантастика! Он хочет за мной подъехать, и не боится, что я среди бела дня сяду в его машину с риском попасться на глаза кому-нибудь из его многочисленных знакомых! Да явь ли это, или я продолжаю спать после вчерашнего бурного вечера?

Но не выказывать же ему свое изумление.

– Дорогой, я и не думаю капризничать. Говорю тебе чистую правду: и впрямь не имею ни малейшего представления о своем нынешнем местонахождении.

– Тебя что, похитили? – недоверчиво произнес он.

– Нет. Поехала совершенно добровольно.

– А-а, где-то за городом.

– Да нет. Вроде еще в пределах городской черты. Плыву по Москве-реке на кораблике.

– Ну, так пойди и выясни, где твой кораблик в следующий раз останавливается, и я туда подъеду.

Стоило мне на секунду расслабиться, к нему вернулся приказной тон! Ну ничего. Сейчас он у меня сбавит обороты.

– Извини, дорогой, – вновь превратилась я в айсберг. – Сойти никак не могу. Меня пригласили на эту прогулку, и я не одна.

Он поперхнулся, закашлялся. Вечно, когда нервничает, ему дым от сигареты не в то горло попадает.

– И кто же тебя пригласил? – сдавленным голосом поинтересовался он.

– Ты его знаешь. Наш с тобой общий друг Костя Вавилов.

– Тебе еще не наскучило? – Ох, какие мы стали злые!

– Напротив, мне с ним хорошо и весело.

– И зачем ты вчера наплела, что у тебя с ним гражданский брак? – заорал вдруг он. – Позлить меня решила? Ах, любимый ее человек! Ах, творчество его она наизусть цитирует.

– Уже рассказали? – Я нарочито громко расхохоталась. – Вообще-то я тебя, бедного, спасала. Чтобы у твоей жены не возникло никаких подозрений. Это была моя основная задача. Но, с другой стороны, я была недалека от истины.

– Что-о? – взревел он.

– А какие претензии?

– Ты с ним спишь? – возопил он. Какой же у него иногда бывает противный голос! Едва на визг не срывается!

– Ну, ты ведь спишь со своей женой и ничего в этом не видишь для меня оскорбительного. Почему же у меня не может быть кого-то еще? Костя – замечательный человек, действительно талантливый, мне с ним хорошо, и к тому же у него сложились замечательные отношения с моим отцом.

– Врешь!

– И не думаю.

– Где же тогда твой дорогой Костя, если ты со мной так свободненько разговариваешь?

– В туалете я. Если не веришь, сейчас выйду и передам ему трубку. Он тебе все подтвердит.

– Да пошла ты…

– С удовольствием.

Предпочтя оставить последнее слово за собой, я прервала разговор с Игорем и связалась с Альбиной:

– Подруга, что стряслось?

– Она спрашивает! Это я должна задавать вопросы! Твой ненаглядный Игорь оборвал мне телефон! Как тебе это нравится?

– Игорь тебе звонил?

И впрямь ошеломляющее известие. Альбину он недолюбливал, хотя и соглашался пользоваться дачей и даже несколько раз квартирой.

– Я вот тоже потрясена. – В ажиотаже тараторила моя подруга. – Меня Юрик ревновать начал. Твой три раза подряд звонил! Нес полный бред. Я ничего не поняла! Какой-то День рыбака. Это что у вас, кодовое название?

– Нет, вечеринка вчерашняя так называлась.

– А-а. Но все равно не понимаю, к чему. Представляешь, он начал у меня допытываться, не выходила ли ты в последнее время замуж? Или хотя бы не собираешься ли?

– Что?

– Что слышала. Вот только до меня не дошло, Игорь этого хочет или, наоборот, боится? Такую порол околесицу! Сценарий какой-то приплел. Вы что, поругались, и он с горя напился?

– Три минуты назад был трезвый.

– Ты чего, с ним?

– Нет, с другим.

– Реально второго завела? – На том конце провода эмоциональное напряжение достигло тысячи вольт, не меньше.

– Алька, пока не знаю.

– Подруга, у вас, никак, коллективное помешательство? Мужик, он или есть, или его нету. Третьего не дано.

– Да вот, видишь ли, у меня, наверное, как раз третий вариант. То есть он вроде есть, но я пока ничего не знаю. Только, Алька, ты представляешь, он папе очень понравился.

На Алькиной стороне что-то грохнуло. Какое-то время я слышала только шорохи, затем снова зазвучал голос подруги. Донельзя обиженный голос:

– Ты уже, значит, с папой его познакомила, а мне ни слова! Никак от тебя не ожидала!

Мне было ясно: я оскорбила ее в лучших чувствах. Обо всех самых значительных событиях моей жизни она привыкла узнавать первой, на правах лучшей подруги.

– Аля, это случилось так неожиданно и стремительно, что я даже не успела тебе позвонить. Не поверишь: за один лишь вчерашний вечер.

– Понятно, – немного смягчилась она. – Выходит, не зря твой Игорь бесится. Если уж ты с папой познакомила, и ему понравилось… Слушай, кто он, твой новый?

– Константин. Ну, тот сценарист…

– Да ты что! А говорила, чисто деловые отношения…

– Они были деловые, а вчера, после того, как мы встретили Игоря с женой…

– Даты что! – опять перебила она. – С этого места прошу поподробнее!

– Понимаешь, на этой самой вечеринке, ну, Дне рыбака, оказались и мы, и они. Меня туда Костя позвал.

– В чисто деловых целях, естественно, – прыснула Аля.

– Хочешь верь, хочешь нет, но именно так. И вдруг мы наталкиваемся на Игоря с женой.

– Да ты что!

Я в подробностях живописала ей разыгравшуюся сцену.

В дверь туалета заколотили.

– Таня, Таня, ты жива? – донесся до меня голос Кости.

– Жива, – поспешила успокоить его я. – Сейчас выхожу.

– А ты где? – поинтересовалась подруга.

– В туалете.

– У него дома? Или у тебя? Вы что, со вчера не расставались?

– Расставались. Я в туалете на корабле.

– Уже в круиз увез! – аж задохнулась Альбина.

– В локальный, – внесла ясность я. – По Москве-реке. Так что пока только тренируемся. Он решил проверить, не укачивает ли меня.

– То есть вообще-то в круиз уже позвал?

– Пока нет, но, полагаю, все впереди. Слушай, больше не могу. И так здесь уже полчаса провела. Сперва с Игорем разговаривала, потом с тобой.

– Беги, беги. Только потом обязательно перезвони.

Костя нетерпеливо расхаживал по коридорчику.

– Я испугался, тебе опять плохо стало.

– Нет. Подруга позвонила.

Мы устроились возле иллюминатора и какое-то время молча смотрели на реку. Константин положил мне руку на плечо. Я чувствовала тепло его тела, слышала его дыхание, и впервые за два дня всерьез задумалась.

Что я делаю? Одно мне уже было совершенно ясно: с прежним течением моей жизни покончено навсегда. В прошлое, которым стали наши отношения с Игорем, нет возврата. Возврат возможен лишь на других условиях. Если, конечно, это осуществимо. Самое главное, хочу ли я оставаться с ним? Люблю ли его?

Раньше у меня никогда не возникало сомнений. А теперь я не знала. Десять лет – долгий срок. Может, я пропустила момент, когда моя любовь ушла, превратившись в привычку? Не в ту унылую, тупую привычку, которой часто оборачиваются отношения у людей, долго и постоянно живущих под одной крышей. Нас с Игорем не отягощали серые будни и убивающий живые чувства быт. Наши свидания были праздником, бегством от обыденности – и для него, и для меня. Вероятно, именно благодаря яркости и праздничности наших встреч у нас и сохранилась иллюзия неизменности нашей любви. Но на самом-то деле люблю я его или нет?

Почему я никогда не мечтала заполучить его целиком? Гнала подсознательно от себя это желание, считая его неосуществимым? Быть может, и так, но лишь отчасти. Я не кривлю душой и не встаю в позу. Себе-то самой зачем врать. Положа руку на сердце, никогда не хотела за него замуж. И никогда не ревновала к Людмиле. В ином случае давно бы ее возненавидела. Мне и впрямь было вполне достаточно той части Игоря, которую он выделил для меня.

Было. Однако хочу ли я продолжать так дальше? Нет, что-то сломалось. Больше не хочу, и точка! Но почему? Стало мало того, что он мне дает? Я не про материальный фактор, а про душевный. Видимо, мало. Но что я хотела от него еще? Тоже не знаю. Главное, что теперь делать с Костей? Наши когда-то деловые отношения явно перешли в совершенно иное качество, и я опять-таки не понимаю, в какое?

Вчера мы с ним целовались как бешеные. Но говорил ли он мне перед этим хоть что-то о своих чувствах? Хоть убей, не помню. Провал в памяти. И почему мы начали целоваться, тоже не помню. А вот то, что мне жутко это понравилось, прекрасно помню. И еще прекрасно помню, как я его хотела и он меня хотел! Не будь дома папы, неизвестно, чем бы все закончилось. Хотя, Таня, брось себе врать. Прекрасно тебе известно. А учитывая твое состояние, все могло произойти прямо на лестничной площадке.

А самое интересное – Костино поведение. Позвонил с утра, приехал, снял похмелье и увлек на этот кораблик. И с тех пор, как мы с ним оказались, молчит. Вернее, светскую беседу поддерживает, но о вчерашнем-то ни слова. Или жалеет?

Ерунда. Если бы жалел, ни за что бы не появился утром. Хотя он машину оставил. Тоже не повод заявляться ко мне. Приехал бы, забрал и уехал. Я бы и знать не знала. А потом позвонил через недельку по рабочим делам и сделал вид, что ничего между нами не было. Значит, я ему определенно нравлюсь, и он надеется на продолжение.

Почему же тогда молчит? Вон сколько на палубе простояли. А он только про красоты вокруг заливался. Хоть бы одну попытку сделал поцеловать! И сейчас снова молчит. Никак, заснул?

Я покосилась на Константина. Он внимательно посмотрел на меня.

– Что ты такая грустная? Устала?

– Совсем нет, – покачала головой я. – Просто задумалась.

– О чем?

А что мне скрывать!

– О прошлом и будущем. Он тихонько присвистнул.

– Глобально. И часто такие мысли?

– Только когда накапливается много вопросов.

– Понятно. – Он продолжал пристально смотреть мне в лицо. – Ты сейчас с Игорем разговаривала?

– Нет, с подругой.

– Не ври.

– Не вру. Но и с Игорем тоже.

– Зачем?

– Потому что он хотел со мной поговорить. Константин резко помрачнел.

– А ты… хотела?

– Вот именно об этом я сейчас и думала.

– И много времени займет сей мыслительный процесс? – Он произнес это вроде бы полушутя, но я-то видела, что ему совсем не до шуток.

– А что ты вместо этого можешь мне предложить? – спросила я, твердя про себя: «Ну скажи же хоть что-нибудь!»

Немая моя мольба словно была услышана.

– Я очень многое могу тебе предложить, но не уверен, готова ли ты меня услышать.

Вот зануда! Клещами из него, что ли, вытягивать? Сценарист проклятый! Привык монологи длинные сочинять. Или его признание намечено в следующей серии, потому и тянет волынку?

И я пошла напролом:

– Вчера тебя ничто не пугало.

– Вчера и ты так долго не думала.

Он снова умолк и выжидающе уставился на меня. Так, Таня, соображай, какая у тебя по порядку реплика?

– Предлагаешь сделать первый шаг мне?

– А ты готова? Давай попробуем, – отозвался этот нахал.

Раз жребий был брошен, то что мне еще оставалось? Я закрыла глаза и сделала губы гузкой.

– Женщина, вы ведете себя не совсем прилично, но намек ваш я понял, – сказал он и склонился ко мне.

Наши губы соприкоснулись. Но, видимо, кто-то из пассажиров тоже счел наше поведение не совсем приличным и принялся выразительно кашлять.

– Плюнь и не обращай внимания. Они завидуют. – Сказал Костя и снова начал меня целовать.

Надсадный кашель за моей спиной продолжался.

– Слушай, но нам же не двадцать лет. – Я попыталась остановить Костю.

– И мы ни на что не имеем права? Чушь и полная ерунда. То есть, если ты сильно стесняешься, можем сойти на следующей остановке и поехать домой.

– Там папа. Конечно, ты ему нравишься, но…

– А у меня мама, – перебил Константин.

«Снова мне ключи искать», – обреченно пронеслось в голове. Тут Костя добавил:

– Однако, в отличие от некоторых, я отделился от своей родительницы. Живем с ней в одном доме, но в разных квартирах. Так что едем ко мне!