Текст книги "Длань Покровителей. Земля избранных. Забудь все правила. Здесь – другая логика…"

2

Семьдесят шестой день четвёртого сезона, год 327

Солнечный свет завладел миром…

Пронизывающие и такие горячие для конца четвёртого сезона лучи клубились в воздухе аудитории, нагревая его и делая похожим на парное молоко. Пёстрые блики плясали по беломраморным стенам; по дереву столов, что выстроились полукругом подле кафедры. Кантана недовольно сморщила нос. Плечи под накидкой покрылись каплями пота: того и гляди, загорятся ярким пламенем! Высшая мера Инквизиции, не иначе! Девушка не без зависти оглядела слушающих. Почти все сбросили с плеч накидки, и лишь непосвящённая Тилен сидела напротив, укутавшись в глухой чёрный палантин.

Говаривали, что до Возмездия Покровителей четвёртый сезон бывал холоден и дождлив. Что в лесах в первый месяц плодоносили грибницы, а деревья сбрасывали листву уже к середине второго. Кто знает, кто знает…

Размяв плечи, Кантана вернулась к записям. Вспомнить, о чём только что вели речь, оказалось невозможно. Монотонный голос Наставницы навевал дремоту. Казалось, что её слова начисто лишены смысла.

Как же хочется растянуться прямо за столом, покорившись порывам лени!

Луч лениво скользнул по ладони. Лиловые блики матового оконного стекла волочились за ним, обхватывая запястье браслетом. Солнце дарило ей настоящие аметисты! Кантана прикрыла веки, отгородившись от мира завесой ресниц. Если бы всё сложилось иначе в первые дни её жизни, она носила бы яркие фиолетовые одежды. Она имела бы право снять накидку, обнажив плечи. И непременно расшила бы подол платья яркими аметистами цвета вечерней дымки… Но у Покровителей были на неё совсем другие планы: они даровали ей угрюмый цвет вороного крыла, бесправие и горькие чёрные агаты.

Наставница вещала о роли женщины и мужчины в обществе, о сакральности Акта Великого Посвящения. Как бы лекции ни начинались, чему бы ни были они посвящены – истории или окружающей природе – заканчивались они всегда одним и тем же.

Усталый вздох вырвался из груди Кантаны. Она отчасти понимала, почему Наставнице так важно донести до них эту информацию. Девушки её возраста находятся в преддверии замужества, и многим из них скоро впервые придётся увидеть Акт Великого Посвящения. Некоторые из слушающих, правда, уже присутствовали на Посвящениях; но стоит ли объяснять, что всё будет совсем иначе, когда они произведут на свет своих дочерей? Ведь у Алтаря окажется не дядя, не брат, не муж сестры, а тот, кто стал для тебя смыслом жизни.

Губы Кантаны изогнулись в попытке подавить злорадную усмешку. Её-то это не коснётся ни коим боком! Хоть какой-то плюс непривилегированного положения.

Полуденное солнце снова заглянуло в аудиторию сквозь витраж, пролив капли цветных бликов на мраморную мозаику пола. Световые отблески задрожали, переворачиваясь в безумном танце, как стёклышки калейдоскопа. Подсвеченные крупные пылинки, кружащиеся над ними, походили на светлячков.

Сасси, расположившаяся по левую руку от Кантаны, повесила жёлтую накидку на спинку стула. Вальяжно расправив плечи, девушка кинула на Кантану победоносный взгляд. Её рот вяло шевельнулся, но Кантане не нужно было овладевать искусством чтения по губам, чтобы понять посыл. «Знай своё место» – вот всё, на что способен острый ум Сасси.

Кантана гордо показала обидчице язык и, будто бы ища поддержки, озарила Тилен задорным взором. Та с усердием покусывала губу, едва сдерживая смех. Бисеринки пота рассыпались по раскрасневшемуся от жары лбу Тилен, лицо походило на разваренную картофелину. Кантана осознавала, что и сама вряд ли выглядит привлекательно, но деваться было некуда.

Запах раскалённой книжной пыли обрёл невыносимую насыщенность; к нему примешивался аромат прелой древесины и мела. Воздух стал горячим, сухим и тяжёлым: каждый вдох давался невероятным усилием. Вот когда скучаешь по проливному дождю, по бушующим ураганам и звонким грозам!

Наставнице следовало бы закончить нравоучения и отпустить девушек из душного мраморного зала, но она, кажется, была увлечена рассказом настолько, что напрочь забыла о времени. Даже красавица Сасси, обычно с вожделением слушающая Наставницу и то и дело поддакивающая ей, уныло косилась в пол, накручивая на палец светло-русый локон.

– Женщина непосвящённая не представлена Покровителям, и именно поэтому они не могут поддерживать её магический потенциал, – подытожила Наставница, уставившись на Кантану. Она всегда смотрела на неё или на Тилен, когда говорила о непосвящённых, – При отсутствии поддержки Покровителей имеется высокая вероятность установления связи с деструктивными силами. Поэтому любая попытка непосвящённой женщины применять магию пресекается в зачатке и наказывается четвертованием и пожизненной ссылкой.

Кантана снова взглянула на Тилен, стараясь придать лицу насмешливо-высокомерное выражение. Тилен едва заметно подмигнула: уж она-то знала, что означает эта гримаса.

– На этом наша беседа закончена, – проговорила Наставница, складывая бумаги в кожаную папку. Она подняла на аудиторию бесцветные глаза, обрамлённые жидким ободком светлых ресниц, – Жду ваших вопросов.

Кантана нерешительно почесала затылок а затем осторожно подняла руку, разогнав облачко мелких пылинок. Сасси прожгла её дерзким, испепеляющим взглядом.

– Скажите, Наставница, почему Покровители не поддерживают наш с Тилен магический потенциал, но всё равно с нами связываются?

Тишина на несколько секунд воцарилась в аудитории. Что-то недоброе произойдёт сейчас: Кантана поняла это по надменному блеску в глазах Наставницы.

– Госпожа Бессамори, не провоцируйте меня, – голос Наставницы, разорвавший тишь, был холоден и спокоен, – Вам тяжело среди избранных, но скромность и смирение даруют Вам счастье.

Сасси визгливо хихикнула. Молния пробежала меж лопаток Кантаны, спускаясь к пояснице. Ах, как она мечтала отправить нахалку на Мёртвый Континент, отрезав ей все возможности вернуться обратно!

Солнечный луч, бесцеремонно пробившись сквозь преграду витражей, ударил Кантану по лицу, будто бы в наказание за тёмные мысли. Неприятная волна жара окатила тело.

– Я, вообще-то, прогноз на будущее не просила, – Кантана закатила глаза.

Морщинистое лицо Наставницы исказила недовольная гримаса. Она выглянула из-за монумента кафедры, как стервятник, готовый в любой момент кинуться на добычу.

– Смирение и скромность, запомните это, госпожа Бессамори, – женщина щёлкнула в воздухе сухими пальцами, породив ярко-голубую вспышку. – Я не хотела бы видеть Вас или Вашу подругу четвертованными: без рук и языка.

Кантана усмехнулась. Угрожает? Само собой, все они начинают запугивать, когда замечают инакомыслие! Кантана хорошо чувствовала расстановку сил, и точно знала, кто в случае конфликта одержит победу. Только вот доводить дело до этой стадии развития было невыгодно. Всё же, Наставница ещё три года будет отравлять ей жизнь. Сохранить хорошие отношения сейчас – важный приоритет.

– Ясно, – выпалила Кантана. – Простите мне мою дерзость, Наставница.

– Я прощаю Вас, – Наставница ссутулила жилистую шею, как гусыня. – И я отвечу на Ваш вопрос. Представьте себе руку, что намеренно берёт молот. А что будет, если молота нет? Пустое движение. Конечная цель достигнута не будет, так как при отсутствии молота это невозможно. В Вашем случае всё точно так же. Не организм реагирует на сигнал Покровителей, а Покровители на сигнал организма. То, что Вы называете связью, для Вас – просто не имеющее значения явление.

– Если нет молота, я возьму пилу! – ответила Кантана, не сумев побороть врождённый дух противоречия.

– Вы за старое, госпожа Бессамори? – Наставница скривилась.

Риторический вопрос не требовал ответа. Что ж, пусть Наставница считает так, как хочет считать: правду-то все знают.

Каблуки застучали по мрамору: Наставница, развернувшись к двери, начала прокладывать себе путь меж массивных колонн. Девушка проводила взглядом удаляющуюся фигуру. У Кантаны была тысяча и одна причина не доверять ей.

Слушающие, наконец, оживились. Аудитория наполнилась смехом, шуршанием бумаг, гомоном перекликающихся голосов. Сасси поднялась с места, невзначай пихнув Кантану локтём, и набросила на плечи расшитую цитринами накидку. Высокомерная усмешка играла на её губах, раскосые голубые глаза полыхали переливами бликов.

– Ох, Кантана, – пробормотала она, продолжая закручивать локон вокруг пальца, – жаль, что непосвящённых не допускают на спецзанятия. Нам одну забавную вещь вчера рассказали. Оказывается, уже семнадцать лет по Девятому Холму бродит Длань Покровителей – девушка, обладающая особым видом магии. Она может уничтожить целый мир, если захочет, но может при необходимости и спасти его. Никто не может её обнаружить, но Верховная Жрица – Шандрис – чувствует её присутствие. Мне кажется, что я – Длань Покровителей, как ты считаешь?

Ох уж эта Сасси! Знает ведь, паршивка, что Кантана не любит быть второй. Превосходство демонстрирует: и неважно, что весьма сомнительное. Проходили, знаем.

– Кто-кто? Дрань? – Кантана растянула губы в усмешке. – А может быть дрянь?

Сасси, явно ожидавшая бурной реакции, застыла на месте, как оплёванная. Губы девушки приоткрылись, обнаруживая два кроличьих зуба. Даже пышные складки юбки поникли вместе с нею.

– Я могла бы сейчас подключить магию, – с угрозой в голосе процедила она. – Могла бы подпалить тебе юбку, или ножки. Но тебе ведь даже ответить будет нечем. Слабых не обижают, пустышка.

Метод Сасси – эмоциональный прессинг. Неизвестно, что получалось у этой девушки лучше: воспламенять предметы или разжигать чужой гнев.

В подобные моменты Кантане всегда хотелось пойти на крайние меры. И этот раз не стал исключением: ярость накатила мощной штормовой волной, едва не сбив с ног. Щёки зардели алым пламенем, выдавая нешуточное волнение. Однако девушка знала, насколько важно сейчас сохранять внешнее спокойствие и не допускать непоправимого.

Кантана посмотрела на Сасси, имитируя твёрдый и холодный взгляд матери. Это далось ей нелегко – внутри бушевал самый настоящий пожар.

– А зачем мне магия? – пожала плечом девушка. – У меня и кулаки хороши.

И прежде, чем Сасси успела возразить, Кантана нанесла лёгкий толчок точно в солнечное сплетение оппонентки. Волна гнева, что копилась внутри, вырвалась наружу вместе с её ударом. Всё элементарно: закон отражения.

Сасси удивлённо приоткрыла рот: она походила на рыбу, выброшенную на берег бурным течением. Девушка согнулась пополам: накидка дерзко блеснула искрами в солнечных лучах. Благородно-русые кудряшки, изогнувшись в воздухе, упали на худые плечи.

– Ах, – томно простонала она.

Напряжение витало в воздухе, накаляя атмосферу всё сильнее. Вокруг сгрудились другие слушающие. «Кантана Бессамори, что ты делаешь, ты же убьёшь её!» – отчаянно завопил кто-то. В этом призыве слышался неподдельный испуг.

Кантана усмехнулась. Вот притворщица! Жалость подружек вызвать пытается, не иначе. Она-то знала точно: Сасси не было больно. Лёгкий тычок ещё никого не калечил.

– Хватит, – на плечо Кантаны легла рука Тилен. Обернувшись, Кантана поймала печальный, как у сенбернара, взгляд. – Ты ведь знаешь, из-за чего она бесится. Оставь её, проигравших не бьют.

Конечно, Кантана прекрасно понимала причину ехидства Сасси. И крылась она вовсе не в том, что Кантана вынуждена была до окончания своих дней носить чёрные одежды и покрывать плечи. Насмехаться над непосвящёнными – моветон. Всё было куда прозаичнее и банальнее. Гая – родного брата Тилен, которого Сасси предусмотрительно выбрала себе в мужья – не интересовал никто, кроме Кантаны.

– Что ж, – Кантана вскинула бровь, – мне Гай не нужен, слышишь, Сасси? Не соперница я тебе вовсе. Отношения мне заводить нельзя, да и не в моём он вкусе. Но…

Чёрные тени силуэтов на мраморном полу всё сильнее растягивались, клонясь к дверям. Толпа слушающих согрелась отблесками довольных усмешек. Глупенькие – наверняка, воспринимают её речь, как белый флаг. Кантана задумчиво покусывала губу: нужно было подобрать красноречивое и меткое слово для финального удара.

– Но ты его не получишь! – подытожила девушка, злорадно ухмыляясь. – Потому что недостойно себя вела!

Тилен за её спиной наконец-то засмеялась в голос. К сожалению, никто больше не захотел поддержать Кантану в этой потасовке.

Сасси закипела. Лицо девушки перекосила гримаса недовольства: тонкие губы изогнулись, глаза не по-доброму засверкали. Если бы Кантана опустила взгляд ниже, она заметила бы красноватое сияние, исходящее от ладоней соперницы.

– Ты сама напросилась… – прошипела Сасси, вытянув вперёд руки.

Запах горящей ткани вывел Кантану из оцепенения. Девушка увидела огненные язычки у ног. Подол пышной юбки тлел, испуская сероватые нити едкого дыма.

– Почтенные Покровители! – выругалась Кантана, в ярости топнув ногой. – Тоже мне инквизитор!

Растерявшись, девушка наклонилась, чтобы сбить пламя руками. Но рыжие языки исчезли столь же внезапно, как и появились, оставив в память о себе лишь небольшую закопченную выемку на подоле.

– Сасси, полно! – низкий голос прогремел над плечом Кантаны, и, врезавшись в противоположную стену, разбежался по залу эхом. – Ты убить её решила?

Бримэ, конечно же это была Бримэ с её заклятием молчания. Кантана, ранее считающая плотнотелую жрицу столь же бессильной и бесполезной, как и среднестатистическую непосвящённую, наконец-то поняла, насколько на самом деле важна и мощна её магия.

Сасси выглядела так, будто бы её с размаху ударили ножом в спину. Она опешила. Сухие губы девушки слегка приоткрылись, выпуская наружу сиплый стон.

– Пойдём, – твёрдо сказала Бримэ, положив руки Сасси на плечи, – не доведёт тебя это до добра.

– Погоди, – Сасси тщетно пыталась вырваться, – я должна показать, где её место!

– Я не позволю, – прокричала Бримэ, потянув подругу за руку. – Ты и так уже глупостей натворила.

Сасси надменно скривила губы; глаза её полыхали желанием возмездия. Вот только мстить пока было нечем: Бримэ отобрала тот самый молот, о котором говорила Наставница.

– Спасибо, Бримэ, – пробормотала Тилен из-за плеча Кантаны. Её голос потерялся в возмущённом, бессильном стоне Сасси. – Здесь могла случиться катастрофа…

Кантана незаметно наступила подруге на ногу, оставив на чёрном подоле платья Тилен пыльный отпечаток подошвы. Нельзя было делать даже тонких намёков на то, что должно остаться в тайне; а особенно в присутствии недоброжелателей. Тилен виновато ойкнула тонким голоском и торопливо прикрыла рот ладонью.

– Могла, – согласилась Бримэ. Её плотная, бочонкообразная фигура в сиреневом шёлке платья выглядела горделиво, мощно и уверенно. – Сасси – очень сильная стихийница. Покровители дали ей опасный дар. Осторожно, Кантана, осторожно…

Бримэ за руку выволокла остолбеневшую Сасси из аудитории. Ярко-жёлтая юбка девушки мелькнула в дверном проёме, а затем утонула в сером туннеле коридора. Несколько девушек, наблюдающих за потасовкой со стороны, поспешили за подругами, размеренно цокая каблучками: самое интересное закончилось. Остальные слушающие давно разбрелись по домам: мало кому хотелось задерживаться в неуютной обстановке.

Оставшись в одиночестве, Кантана и Тилен заискивающе переглянулись.

– Осторожно, Кантана, осторожно! – отчеканила Кантана слова Бримэ смешным басом. Отзвуки её голоса прогремели над залом, и, налетев на верхушки колонн, разбились на отдельные ноты. – Да они и половины не знают!

Тилен подняла на подругу печальные глаза.

– Зачем ты ударила её? – непонимающе пробормотала она.

– Ну, во-первых, не ударила, – махнула рукой Кантана, – толкнула. Как я дерусь, она ещё не видела. А во-вторых, она… Она назвала себя Дланью!

Кантана тщательно скомкала исписанный лист бумаги и, прицелившись, запустила его в каменную урну. Тишину разбавило едва уловимое шуршание.

– Сегодня идём? – девушка покосилась на Тилен. Чёрный локон вороньим крылом занавесил её лоб, во взгляде сквозила насмешка. – Я раздобыла новый метод, не терпится опробовать.

Тилен энергично помотала головой и упёрлась ладонями в столешницу, будто боясь потерять равновесие. Блики лучей мишурой заскользили по бледному лицу девушки, оттеняя тёмные круги под глазами.

– Кантана, – проговорила она неуверенно, – это всё представляет опасность для нас. Это – риск. Мы не должны…

– Ну вот ещё! Что за занудство, Тилен?! – Кантана дерзко вскинула голову, разбросав по плечам пряди волос.

– Я просто объективно оцениваю ситуацию, – Тилен посмотрела серьёзным взглядом на подругу. – Я не хочу остаться четвертованной и жить в Пропасти.

– Бросить вызов всему миру – вот что мы должны сделать! – Кантана сердито сдвинула брови. Казалось, что пространство вокруг разрывают на клочки разряды молний. – Нас уже четвертовали, подруга! Облачили в чёрное, лишили семьи, детей. Магия – это последнее, что у нас осталось. И даже этим они запрещают пользоваться!

Тилен жалобно заскулила, сложив на груди руки. Солнечные лучи путались люрексом в её стриженных тёмно-русых волосах.

– Только не сегодня, – буркнула она под нос. – Завтра, Кантана. Завтра.

– Я рада, что ты меня поддерживаешь, – на лице Кантаны заиграла удовлетворённая ухмылка.

Девушки схватили вещи и наперегонки ринулись к выходу, догоняя свои тени. Беломраморная аудитория, заполненная пыльным воздухом, опустела. Лишь солнечные зайчики, окрашенные в разные цвета стёклами витражей, продолжали носиться по кипельным стенам, как последние посланники уходящего тепла.

Поговаривали, что до Возмездия третий месяц четвёртого сезона приносил ледяное дыхание упокоения. Что холодные ветра в эту пору отчаянно резвились в голых кронах деревьев, а воду рек схватывала тонкая короста льда. Говорили, что ближе к межсезонью непременно выпадал снег, покрывая землю тонкой белоснежной периной. Для горожан эти слухи уже давно остались лишь частью добрых волшебных сказок, которые матери любят рассказывать детям перед сном.

Снега на Девятом Холме не видели уже более ста лет.

3

Дубовая дверь приземистого здания скрипела, болтаясь на массивных петлях. Ветер, прогретый солнечными лучами, врывался в проём с нахальством юнца: он тащил за собой ворох песчинок и пожухшие листья. Голые ветви деревьев отбрасывали кружевную тень на крыльцо, местами поросшее плёнками плесени и бархатистым мхом. Едва уловимый запах водоёма и сухой древесины витал в воздухе.

Кантана выбралась из недр здания наружу, спугнув стайку жирных голубей. Порыв ветра бесцеремонно подхватил её тяжёлый подол и протащил по крыльцу, испачкав оборки в пыли. Прохлада коснулась лица Кантаны после жара глухих коридоров наставни, сорвав с губ девушки вымученную улыбку.

Ноги отсчитали три ступени вниз. Каменная кладка тротуара, исчерченная сетью полуденных теней, радушно встретила её. Ещё одна стайка голубей, шумно хлопая крыльями, взвилась в холодное небо прямо перед лицом Кантаны. Неуклюжие чайки деловито сновали поодаль, выискивая в трещинах покрытия семечки и хлебные крошки.

Кантана ускорила шаг. Величественные колонны древесных стволов, покрытые замшелой корой, уплывали назад. Ненавистное здание наставни приближалось к горизонту, превращаясь в нечёткую серую линию.

Расшитые агатами рюши накидки развевались за спиной девушки, как чёрные крылья. Каблуки лакированных туфель подняли феерию брызг, когда девушка с разбегу перескочила через лужицу. Кантана по-ребячески засмеялась, глядя на летящие капли, что отливали всеми цветами радуги. Она действительно чувствовала себя окрылённой – впереди были долгие часы свободы!

Ветви деревьев разрезали серо-голубой пласт небес над головой Кантаны на неровные кусочки – фрагменты фантастической мозаики. Силуэты птиц соединяли клочки облаков смелыми линиями, выписывали на голубом фоне широкие окружности. «Прощаются с последними тёплыми деньками, бедолаги…» – подумала девушка, отслеживая взглядом траекторию их полёта.

Скоро, совсем скоро наступит холодное межсезонье. А затем власть примет первый сезон – время мертвенного спокойствия и беспробудных снов.

Преодолев широкую полосу сквера, Кантана вышла на рыночную площадь, выложенную бордовой щебёнкой. Это была часть её обычного маршрута. Часы бойкой торговли уже давно подошли к концу, и теперь под навесами из грубой непромокаемой ткани царила печальная пустота. Лишь две женщины-торговки ютились в конце ряда, собирая товар в плетёные корзины.

– Добрый день! – Кантана помахала рукой. Вытянутый отпечаток тени на земле повторил её движения. – Да помогут вам Покровители!

Одна из торговок – сморщенная женщина почтенных лет в синем бархатном платье – резво бросила Кантане румяное яблоко, искрящееся наливным мёдом в солнечных лучах:

– Пребывайте в здравии, госпожа Бессамори!

Кантана поймала летящее яблоко и с аппетитом надкусила гладкую кожицу. Рассыпчатая мякоть засияла белизной из надлома, кисловато-сладкий сок окропил губы.

– Благодарю Вас! – прокричала девушка, подняв над головой руку в знак почтения. Ветер подхватил фразу, утопив её в шелесте опавших листьев и хрусте ломающихся веточек.

Фигура Кантаны, углубившись в пролесок, потерялась чёрной тенью меж древесных стволов.

Когда шорох шагов стих, женщины, оставив свой товар, настороженно переглянулись.

– Жаль мне её, бедняжку, – пробормотала сморщенная старушка в синем платье. – Каково это знать, что обречена на вечное одиночество и бессилие?

– И не говори-ка, – подытожила вторая женщина. Она выглядела моложе своей товарки, ярко-алые одеяния оттеняли болезненную бледность её прозрачной кожи, – а ведь такая хорошенькая! Была бы завидной женой с её-то родством.

Неловкое молчание бабочкой затрепетало в воздухе. Лишь шелест сухой травы да посвистывание птиц нарушали напряжённую тишину. Корзины сиротливо сгрудились у ног торговок, зияя пустотой. Ветерок беспощадно трепал волосы женщин: ни одна не решалась подать голос, будто бы разговор затрагивал запретную тему.

Внезапный хлопающий звук разогнал облако неловкости. Из подлеска близ пустующих торговых рядов, с ускорением рассекая воздух, вырвался мощный голубь. Энергично размахивая сизыми крыльями, он описал мёртвую петлю над рыночной площадью. Резко уйдя вниз, он почти коснулся грудью земли, а затем снова начал набирать высоту, поднимаясь в воздух под острым углом. Птица пушечным ядром пролетела между женщинами, едва не задев крыльями их удивлённые лица, и столь же внезапно потерялась в лесной поросли за их спинами.

– Почтенные Покровители! – выпалила бледнокожая низким голосом. Её грудь тяжело и часто вздымалась, рот приоткрылся, выдавая неподдельный ужас. – Вот это да!

– Подумаешь – птица какая-то, – с презрением прогундосила старушка, закрывая румяные яблоки полосой льняной ткани. Прощальные лучи солнца играли в её седых волосах.

Сдавленный, хриплый полувздох-полустон бледноликой стал ей ответом.

Старушка подняла взгляд на товарку. Та стояла столбом, оторопев: гримаса ужаса искажала её лицо. Рука бледноликой, обтянутая кроваво-красным атласом, чуть приподнялась, указывая строго вперёд.

– Разрушители! – завопила она истошно. Эхо с издёвкой отчеканило её слова, запутав их лентами в иссохших ветвях деревьев. – Покарай меня Возмездие! Они здесь!

Старушка с опаской приподняла голову над корзиной с яблоками. Седые нити её бровей изогнулись над переносицей в нездоровом изумлении, пергаментную кожу лба рассекли поперечные линии морщин. Губы дёрнулись, распахнув зияющую чернотой воронку рта. Тонкие, как палочки, руки беспомощными плетьми повисли вдоль туловища…

Нечеловеческий вопль снова сотряс воздух.

Яркие, сочные яблоки градом рассыпались по пожухшей траве…

В самом центре рыночной площади метало искры неизвестно откуда возникшее огненное кольцо. Пламя имело яркую фиолетово-серебристую окраску и походило издали на текучую плазму. В сформировавшемся портале смутно проступали контуры зданий, однако мир совсем не походил на тот, что ежедневно привыкли видеть жители Девятого Холма.

Угловатые башни с прямоугольными окнами подпирали небесный свод, уходя шпилями под облака. Меж ними паутиной раскинулись нити воздушных дорог, по которым сновали туда-сюда удивительные округлые упряжки без тяги. Там – по ту сторону – небо походило, скорее, на грубый бетонный монолит, чем на широкий отрез лазурного атласа.

Старушка сдавленно застонала. Зубы её принялись отбивать чечётку, по морщинистым щекам побежали мелкие волны дрожи. Хрупкие руки потянулись к груди и легли на область сердца:

– Разрушители… – прохрипела она, зачарованно глядя в центр кольца. – Почтенные Покровители! Они, они…

Налетел ветер, подняв к облакам столбы пыли. Тени на щебне заплясали, переплетаясь тонким кружевом.

Бледноликая, оправившись от шока, принялась что-то яростно бормотать себе под нос. Затем её рука гибким стеблем взмыла вверх, породив яркую вспышку настоящей молнии. Вылетев из ладони женщины, световая стрела ударила точно в кольцо. Разряд тут же отразился от невидимой преграды и полетел обратно белым бесформенной комком материи. Бледноликая едва успела увернуться от собственного огня.

– Да чтоб тебя… – выругалась она. Женщину отчаянно трясло, полупрозрачную кожу покрыли мурашки. – Духи неупокоенные! Эх, беда!

– Смотри, смотри! – старушка снова показала на огненное кольцо.

В недрах дрожащей бездны раздался глухой гудок. Звук натужно вибрировал, терял ноты, будто бы прорываясь сквозь плотную преграду.

Из самого центра фантастической панорамы стремительно и гордо выплывал огромный металлический червь. Серебристые бока его ярко сияли, дробя на отблески и световые линии лучи того, потустороннего солнца. Раскосые глаза чудища кровожадным взглядом косились на торговок, предрекая их скорую кончину.

– Возмездие грядёт, Аэнэ, – старушка подняла руки над головой, расправила ладони и четырежды провела ими сверху вниз, вдоль туловища. – Духи не могут успокоиться. Видно, люди недостаточно чисты и не выносят уроков из прошлого.

Чёрная бездна глазниц червя неумолимо приближалась, поглощая ядовитые солнечные вспышки. Массивное тело чудовища теперь заняло практически всю панораму, загородив головной частью скопления башен. Шум нарастал: несмотря на то, что он доносился будто бы сквозь толстую прослойку ваты, в нём отчётливо прослушивался жутковатый свист и металлический лязг.

Аэнэ повторила за старушкой ритуальное движение и застыла перед прилавком, как вкопанная. Голодный взгляд червя заставлял кровь смерзаться в сосудах ледяными кристаллами. Спасения ждать было неоткуда: ещё пара секунд, и их тела окажутся погребёнными под массивным телом чудища.

– Прощай, Аэнэ, – старушка смело подняла лицо к глазам кровожадного монстра, голос её был твёрд и спокоен. – Прощай.

В ту же секунду короткий хлопок разорвал воздух. Языки фиолетового пламени погасли. Магическое кольцо сжалось и сошлось в одной точке над рыночной площадью.

Таинственный монстр бесследно исчез. На месте огненного круга проявились деревья. Теперь лишь спутанные нити белого дыма, уходящие в небо, напоминали о произошедшем ужасе.

Потерявшая от неожиданности равновесие Аэнэ грохнулась на гору корзин, пересчитав их нижней частью спины. Оборки алой юбки взметнулись в воздух, как пламя. Старушка заботливо протянула ей сухую руку, помогая подняться.

– Что это было? – пробормотала Аэнэ, едва двигая обескровленными губами.

Старушка лишь скупо пожала плечом в ответ. Кончики её пальцев мелко дрожали, выдавая волнение.

Сухой треск ломающихся веток позади прилавка снова заставил торговок завопить. Несколько обломанных сучков, расписанных богатой порослью разноцветной плесени, друг за другом упали в мёртвую траву. Обуянные паникой женщины крепко прижались друг к другу: два болезненно-ярких пятна на скупом фоне пейзажа.

Вслед за обломками в траву с громким шлепком упало что-то большое и мягкое.

Аэнэ осторожно раздвинула носком туфли грубые стебли трав. Вымученный выдох с клокочущим свистом вырвался из её горла. Женщина отползла назад, пачкая красный атлас платья разводами пыли.

В траве, раскинув сизые крылья, лежал мёртвый голубь.