Текст книги "Длань Покровителей. Земля избранных. Забудь все правила. Здесь – другая логика…"

3

Обзорный экран с презентацией лекции погас, превратившись в чёрный прямоугольник. Прозрачные двери лекционного зала распахнулись и с гудением разъехались. Наступила большая перемена.

Студенты сорвались с мест и устремились к выходу. Поровнявшись с кафедрой, каждый прощался кивком головы с пожилым профессором. Затем они по очереди проходили через дверной проём, прикладывая запястья к регистратору у входа. Непосещение занятий наказывалось отработкой в неучебное время и рядом мораториев. Каждый знал: после того, как аудитория опустеет, списки присутствующих будут отправлены в деканат и подвергнутся проверке. Поэтому ритуалу регистрации отводилась особая роль.

Нери ненавидел большие перемены между лекциями – нескончаемые отрезки времени, когда студенты разбегаются по факультету, оживлённо вереща. Одни сбиваются кучками в залах и холлах, хихикая, как заговорщики. Другие целыми компаниями совершают рейды до ближайших магазинов и торговых центров, дабы поглазеть на новинки модной индустрии и гаджеты…

Он же был из тех, кто в перерывах стоит у стены, ожидая начала следующего занятия. Из тех, кто ждёт, время от времени поглядывая на дисплей коммуникатора, когда же перемена закончится. Нери был чрезвычайно уязвим в своём одиночестве. Для него не было ничего хуже, чем поймать на себе чужой взгляд. Но все особи курса и так знали, что он – одиночка, и от этого было ещё более неприятно.

Нери сложил учебные принадлежности в рюкзак и двинулся к выходу, лавируя между рядами. Ближе к первым рядам он влился в поток однокашников. Нужно было улизнуть незаметно, не привлекая чужого внимания.

Ему предстоит многое обдумать.

Отогнув манжет рукава рубашки, он приготовился к регистрации. «Эта процедура – маразматический сакральный ритуал, вроде тех, что изжили себя ещё в доядерный период», – мелькнуло у него в голове, и он улыбнулся собственным мыслям. Очередь шла быстро: каждому хотелось поскорее покинуть учебное помещение и ощутить, пусть даже на короткое время, дух свободы.

– Нери 42, – знакомый голос Профессора разбавил гомон, когда он сравнялся с кафедрой. Поймав на себе взгляд преподавателя, Нери попытался натянуть улыбку и сдержанно кивнул в знак почтения.

– Хорошего Вам дня, Профессор Юлий 4369, – пробормотал он первое, что пришло в голову, и потупил взор. Думалось сегодня туговато: поток мыслей перебивали воспоминания о странном ночном видении. Но Нери опять справился: несмотря на тяжёлую ночь, он выжал максимум по группе – 96 баллов из сотни. Впрочем, ничего удивительного.

– У Вас светлая голова, – будто бы прочитав его мысли, заметил Профессор. – Редко можно встретить особь, чей мозг работает на все сто и не зависает при этом. Такие, как Вы, дают надежду на достойное будущее нынешних пре-имаго.

– Вы льстите мне, – произнёс Нери, ощущая, как кончики ушей становятся горячими.

Два шага до заветной двери. Перед самым регистратором кто-то ловко, но беззлобно отодвинул Нери назад, пройдя процедуру без очереди. Широкая спина, обтянутая ярко-синей водолазкой, мелькнула перед глазами и утонула в мерцающем свете холла. Сомнений не осталось: Шале 487 снова решил выделиться. Кто ещё может вести себя столь вызывающе?

Наконец-то! Нери осторожно провёл внутренней стороной запястья над индикатором регистратора. Чужеродное покалывание, которое, однако, уже стало привычным, пробежало по предплечью. Вверх по правой руке пронёсся электрический импульс и остановился в районе ключицы.

«Нери 42, отделение пространственных трансформаций, курс 3» – выдал монитор. Он коснулся клавиши «Верно», и монитор регистратора вновь вошёл в ждущий режим.

Нери пересёк дверной проём и очутился в коридоре без окон, освещённом молочным светом ламп. Правая рука неприятно ныла. Да будь ты проклята, аутоиммунная плечевая плексопатия! Даже чип не активируешь по-нормальному… Нери огляделся, разминая кисть правой руки. Боль отступала, перетекая в неприятный зуд.

Вокруг, подобно птичьим стайкам, сновали группы студентов, занятые мелкими заботами. Фигуры смазывались на болезненно-белом фоне стен, превращаясь в движущиеся чёрно-фиолетовые пятна. От непрерывного мельтешения и возгласов у Нери закружилась голова.

Предстояло решить, где и как провести следующий час.

Можно было отправиться домой и вдоволь налопаться мамиными харчами. Пора попытаться наладить отношения, в конце концов. Две остановки монорельса украдут у него лишь жалкие пять минут времени.

Но…

Нери точно знал: теперь ничто не сможет заставить его вернуться домой раньше. Более того: сегодня он искал лишний повод, чтобы задержаться. Воспоминания о прошлой ночи были ещё живы, хотя и потеряли яркость.

Можно было скоротать час в коридоре факультета, изучая учебные материалы. Но Нери также не прельщала эта мысль. Кому нравится одиноко стоять в коридоре, притягивая чужие взгляды?

Проблема выбора внезапно решилась сама собой. Голод, уже во всю дававший о себе знать, отключил сознательную часть мозга и направил его тело в западное ответвление коридора, в сторону факультетской столовой.

4

Стеклянные двери столовой расступились, открывая взору просторное помещение с окнами-витринами от потолка до самого пола. Пахнуло сумасшедшей смесью специй, тушёным соевым мясом и жареным топинамбуром.

В этот час столовая была переполнена. Варочные автоматы работали в полную мощь, нагревая воздух. Кондиционеры и вытяжка громко гудели, разбавляя гомон.

Нери отсчитал ботинками ступеньки и направился к свободному столу в центре зала. Бросив рюкзак на стул, он провёл запястьем над индикатором в центре стола. Затихшая боль снова напомнила о себе, троекратно усилившись, и Нери стиснул зубы. Индикатор, издав неопределённый звук, изменил цвет с зелёного на красный, оповещая о том, что стол занят.

Монотонное гудение голосов и постукивание приборов успокаивало, навевая дремоту. Оставив рюкзак у стола, Нери двинулся в пищевой отсек. Вытащил из ячейки в стене тарелку и столовые приборы и поспешил занять место в хвосте толпы студентов, сгрудившихся у варочных аппаратов. С долей раздражения он думал о том, что снова придётся активировать чип.

Стоя в очереди, Нери поймал своё отражение на вычищенной поверхности блюда и улыбнулся сам себе. Длинноволосый парень на дне тарелки продемонстрировал в ответ натянутую ухмылку. Захотелось врезать промеж бровей этому дурачку за одно только выражение лица. И правда: что может быть привлекательнее следов бессонных ночей, застывших глубокими тенями на веках?

Неожиданно Нери обнаружил, что невысокая белобрысая девчонка, стоящая перед ним в очереди, с интересом наблюдает за ним, и поспешил спрятать улыбку. Он смерил нарушительницу спокойствия пристальным взглядом. Та, впрочем, и не думала отводить глаз.

– Что, на мне цветы растут? – насмешливо процедила она.

Лучше будет держаться от неё подальше. Воспитание этой мелкой уж точно оставляет желать лучшего, а адекватности, вероятнее всего, нет и в зачатке. Пытаясь выразить непочтение, Нери фыркнул.

Странное предчувствие заколотилось в груди. Что-то связывало его с этой девчонкой, но он никак не мог понять, что именно. Он впивался взглядом в её спину точно промеж лопаток, будто пытаясь разглядеть сквозь ткань кофточки клеймо грязных, пока очередь медленно продвигалась вперёд. Девушка не отличалась усидчивостью: она елозила и дёргалась, как бабочка, насаженная на иглу.

– Эй, ты, не мельтеши перед глазами! – не сдержался Нери, когда девчонка начала пританцовывать от нетерпения.

– Тебе-то что, – фыркнула юная особа, всплеснув руками. Какой-то предмет при этом вывалился у неё из-под мышки и с громким звуком грохнулся на пол.

Повинуясь привычке, выработавшейся за восемнадцать лет ухода за сестрой, Нери наклонился, чтобы поднять упавший предмет…

Пффф, что это? Череп?

Декоративные глазницы из пластика недружелюбно смотрели на Нери. Челюсти скалились в зловещей ухмылке, демонстрируя тридцать два искусно выточенных, блестящих зуба. Габаритами шедевр современного искусства едва ли превышал размер крупного яблока.

– Лучше будет тебе его не трогать! – носок женского ботинка отпихнул руку Нери. – А ну, грабли прибери!

Слегка ошалев от хамства, Нери поднял глаза на источник звука. Это, конечно же, была та самая шилозадая женская особь. Что-то показалось парню странным в её взгляде. И неудивительно: разве может быть всё в порядке с психоструктурой у пре-имаго, ведущей себя подобным образом?

– Да я… – только и успел пробормотать Нери.

Между тем, девчонка наклонилась и, подняв сувенир с пола, с неодобрением посмотрела на парня:

– Не лезь в следующий раз туда, куда не просят!

Нери нахмурился, ощущая, как ярость закипает в груди. Самое время поставить нахалку на место, но он слишком обескуражен её поведением. Рванула душу одной фразой! Пришла пора поплатиться за альтруизм, что он вынужденно взращивал в себе восемнадцать лет.

– К такой, как ты, уж точно не полезу, – сдавленно произнёс он.

Девчонка лишь усмехнулась в ответ и направилась к автомату за основным блюдом. Ну, хоть какой-то плюс: следующим в очереди стоял Нери.

Белобрысая несколько раз прикоснулась к сенсорному монитору, создавая изображение будущей трапезы. Большой соевый бифштекс с сыром, салатом из моркови и тройным жареным топинамбуром на гарнир. И как только всё это поместится в столь худосочной шмакодявке?

Рука ныла, отвлекая Нери от ненужных мыслей. Сейчас он был даже рад этому… Но глаза по непонятной причине не желали выпускать фигурку незнакомки из поля зрения. Вот девушка поднесла тарелку к ячейке выдачи. Вот она проводит запястьем над индикатором, регулирующим отпуск блюд. И…

Грубое гудение автомата разорвало гул голосов. Красный индикатор зловеще замигал.

Нери, злорадствуя, фыркнул. Обломилась, щмакодявка! Либо у девчонки мораторий на какой-либо из выбранных продуктов, либо ею потрачены все электронные талоны, начисленные университетом в начале месяца. Впрочем, второе маловероятно: на календаре восемнадцатое ноября. Если учесть, что университет обеспечивает учащихся двухразовым горячим питанием на все учебные дни, то версия с мораторием более правдоподобна. Ведь сожрать столько за полмесяца просто нереально!

Хотя… Если это растрёпанное чудо в перьях ежедневно лопает по тройной порции, почему нет?

Тем временем, девушка повторила процедуру ещё раз. Ответом ей снова стал грубый гул и яростное мерцание красного индикатора.

Незнакомка, тихонько выругавшись, поддела автомат носком ботинка. Шнурки на её ботильонах оказались разного цвета. Это вышло из моды ещё в допереломный период!

Может, у этой барышни тоже диссоциация?

Исключено. Пре-имаго с грубыми поломками и дефектами психоструктуры вот уже лет сорок как не допускаются до получения образования третьего этапа. От одной мысли об этом похолодело за грудиной. Если всё раскроется, дорога к хорошей профессии и благополучию для Нери будет навек закрыта.

– Миа, долго ты ещё будешь укрощать эту штуковину? – раздался возмущённый голос из хвоста очереди. – Не одна ты здесь хочешь есть.

– Погоди! – отозвалась девчонка, в очередной раз тщетно пытаясь активировать чип.

Автомат снова отозвался рассерженным гулом. Кормить бедную девочку он не собирался.

– Не видите что ли, не работает он, – Миа ещё раз пнула металлический агрегат. Автомат разразился треском. – Смотрите сами!

Она снова попыталась активировать чип. Стоит ли объяснять, что дело с мёртвой точки так и не сдвинулось?

– Хватит отыгрываться на автомате! – закричал паренёк за спиной Нери. – Если у тебя мораторий, никто в этом не виноват! Нужно лучше изучать свои дорожные карты!

– Какой мораторий? – ответил ему заискивающий женский голосок. – Жрать надо меньше, только и всего.

Очередь загудела, подобно улью разъярённых пчёл, в который тычет палкой малолетний глупец. Но Миа, к удивлению Нери, не собиралась сдаваться. Девчонка самоотверженно ждала, когда аппарат соизволит выдать еду, но вновь и вновь автомат лишь гудел ей в ответ.

– Потише! – твёрдый, леденяще спокойный голос перекричал остальные. Конечно же, это был Гандива 2, неизменный староста потока, с его стремлением наводить порядок и везде вставлять свои пять единиц. – Уважайте других, бескультурные особи!

Нери не любил Гандиву с его вечно лоснящимся, красным лицом, крысятничеством и двойными стандартами, но сейчас он был очень благодарен ему. Мало кто из студентов мог держать железной хваткой весь поток. Но в этот раз внушение Гандивы не произвело особого впечатления на студентов. Лёгкая мишень перед глазами – отличная причина, чтобы забыть нормы общения и предать нравственность. Гул нарастал, голоса вопиющих переполняло возмущение. Интонации смешавшихся в клубок возгласов граничили с истерическими. Адская какофония сотрясала воздух, и Нери не решался повернуть голову и посмотреть на творящееся за спиной. Он по-прежнему держал в поле зрения автомат, выдающий обеды, и девчонку, которая выглядела уже не столь самоуверенно.

Массовая истерика перерастала в скандал. Нери слышал, как сзади падали, звонко ударяясь о пол, столовые приборы, разбивались стаканы. Доска нарушителей на факультете, определённо, пополнится завтра десятком, а то и двумя, знакомых имён. Предугадывать последствия своих действий и уметь обдумывать каждый шаг – истинное искусство, наслаждаться которым может не каждый.

Скользкая змея раздражения подняла голову у самого сердца и готовилась зашипеть, но Нери держал себя в руках. Чтобы дать выход эмоциям, он принялся отбивать ритм носком ботинка, считая удары.

Десять, двадцать два, сорок четыре…

Коварная змейка сверкала смоляными бусинками глаз, демонстрируя раздвоенный язык: ещё секунда и ужалит! И тогда он потеряет контроль над собой прямо здесь, в присутствии знакомых. Нерадужная перспектива…

– Гопники допереломные, – прокомментировал Гандива беспристрастным тоном.

– А не заткнуться бы вам?! – девчонка бросила в толпу взгляд, полный раздражения.

– Да, – услышал Нери издалека свой голос: ровный, привычно монотонный и спокойный.

Змея перешла в атаку. Вот он – ядовитый укус! Сердце украшает пара дырок, а кровь в сосудах закипает, сворачиваясь.

– Не заткнуться бы вам?! – обратился он к очереди, ощущая, как голосовые связки напрягаются всё сильнее.

Студенты удивлённо перешёптывались. В Нери копьями втыкались любопытные взоры, полосуя тело. Толпа жаждала хлеба и зрелищ. Нери 42 в бешенстве – редкое, но опасное явление, а неадекватное поведение студента – богатая пища для сплетен!

Гадкие падальщики!

Ноги понесли Нери к автомату: туда, где стояла, потупившись, девчонка. Пальцы коснулись монитора, убирая с голограммы сыр. Подумав, Нери заменил топинамбур на отварные злаковые изделия и активировал чип. Автомат, фыркнув, выплюнул в тарелку румяный бифштекс, щедро сдобренный фигурными полосками тёртой моркови, и дымящийся клубок мультизлаковых спагетти.

Нери сам себя не узнавал. Откуда в нём взялась эта внезапная сила? Почему ярость накрывает его всё чаще, провоцируя устроить скандал?

Юноша протянул тарелку девчонке, что всё это время наблюдала за ним, изумлённо приоткрыв рот. Правую руку пронзали импульсы боли.

– Возьми и не задерживай очередь… Мина… – Нери старался говорить мягко, но был уверен, что в его глазах плещется ярость.

– Сам ты Мина! Я не просила тебя! – девчонка топнула ногой.

– Можешь не благодарить, – выпалил Нери. – Не забудь и череп свой покормить. С ложечки.

Тень обиды крылом летящей птицы коснулась лица Мии, но всё же она протянула руку за тарелкой и взяла трапезу. Вместо благодарности Нери получил взгляд исподлобья.

Нери нажал кнопку повтора. Реактивация чипа вызвала очередную вспышку боли. Правая рука на мгновение онемела, обдав холодом пальцы. На тарелку упал точно такой же набор продуктов.

Стараясь держать себя в руках, Нери обошёл толпу и направился к зарезервированному столу. Любопытные, острые взгляды копьями вонзались в спину.

Нери опустился на стул, стараясь утихомирить бурлящий внутри эмоциональный шквал. Аппетит в мгновение ока исчез, оставив в память о себе лишь отголоски спазмов в эпигастрии. Беспокойство нарастало, сдавливая грудь железными лапами.

Сейчас Нери остро нуждался в цели, на которую можно излить негатив. Поэтому он даже был рад, что никто не хочет иметь с ним дела: вдруг какому говоруну по шапке достанется?

Поворочав вилкой лапшу и пару раз ткнув бифштекс, Нери отодвинул тарелку на край стола. Перед глазами по-прежнему стоял незнакомый зал с отделкой из белого мрамора, испуганное лицо сестры – той, другой Венены… Воспоминания порождали едкую тошноту и приступы сердцебиения. Разум штамповал всё новые вопросы; логические нити запутывались в клубки, перетягиваясь морскими узлами. Потерянные тропы невозможно было найти в одиночку. Дурная привычка полагаться лишь на себя теперь играла против него. Тем более что находился он на неизведанной территории…

Нери знал лишь одного человека, с которым можно было без затруднений обсудить вопрос такого плана. Только удержит ли он эту тайну? Выбора не было. Если он будет пережёвывать дебютировавшую диссоциацию в одиночку, эмоции сметут его начисто, ускорив прогрессию деградации.

Нери выудил из рюкзака мультикоммуникатор, отключил видеоканал и набрал знакомый восьмизначный цифровой код. Совесть тихонько заныла под ложечкой: последний раз он разговаривал с отчимом две недели назад. Да и тогда звонок был входящим: Лихач поздравлял Нери и Венену с Днём Рождения. По собственной же инициативе Нери звонил отчиму и того раньше…

– Я слушаю! – прорезался насмешливый голос сквозь гомон столовой.

– Лихач! – обрадовано проверещал Нери. Рука дрогнула, чуть не расплескав кофе. Как никогда раньше он был рад слышать голос отчима.

– Тюфяк! – раздался возглас по ту сторону трубки. – Ну, давай рассказывай, что на этот раз. Снова мать кредитов набрала? Передай этой неразумной женщине, чтобы…

– Нет-нет, с мамой всё в порядке, – Нери поспешил перейти к делу. Лихач как всегда общался в своей прямолинейно-откровенной манере, приводя парня в крайнюю степень смущения. Это качество раздражало, но и странным образом восхищало Нери. Ну что ж, по крайней мере, Лихач был честен с ним. – Есть разговор. Личный. Мы сможем встретиться сегодня?

– Погоди, Тюфяк. О таких вещах так сразу не говорят с бухты-барахты.

– Ты даже не представляешь, насколько всё серьёзно!

– Тише, тише. Успокойся для начала, Нерд… – голос отчима приобрёл ободряющие интонации.

– Не называй меня так! – Нери выдохнул. – Мне помощь нужна, а не твои насмешки…

– Впервые вижу тебя в таком состоянии, парень, – прогундосил Лихач. – Похоже, ты чем-то сильно расстроен.

– Можно и так сказать, – Нери поднёс чашку ко рту и отпил немного. – Произошло кое-что страшное, Лихач. Страшное и… не совсем правильное.

– Понял, – Лихач наконец-то успокоился. – Жду тебя в пять вечера в «Козодое». Знаешь, надеюсь, как добраться?

– Чёрная линия монорельса, станция «Синеречье», первый этаж дома-посадки, – протянул Нери в трубку. «Козодой», конечно, был не самым идеальным местом для бесед, но сейчас значение имело только то, что Лихач был согласен на встречу. – Спасибо тебе.

– Давай, Тюфяк! Не раскисай там!

Короткие гудки оповестили о том, что сеанс связи закончен.

Нери с облегчением потянулся и ощутил, как приятная прохлада волной разливается по телу, расслабляя окаменевшие мышцы. Руки поднесли чашку к губам: наконец-то кофе обрёл свой вкус.

Вопросов оставалось множество, и он понимал, что Лихач вряд ли даст ответ на каждый.

Но, по крайней мере, больше ничего странного не произошло.

Пока не произошло.

Мысли вновь обрели чистоту, чёткость и свежесть. Нери так глубоко ушёл в себя, что не замечал, как его сверлит глазами девушка, сидящая через стол. Миниатюрная девушка с веснушчатым носом, единственным собеседником которой во время обеденного перерыва был пластиковый череп.

5

Вагончик монорельса пронёсся над индустриальным кварталом, пересёк ленту загрязнённой речушки и с присвистом затормозил на крыше дома-посадки. Автоматические двери разъехались, впуская в салон осенний ветер.

Нери выбрался на платформу, огороженную высокими перилами. Тридцатью этажами ниже распластался город. Прямоугольные кварталы вереницей убегали за горизонт. Капсулы и машины, снующие по перемычкам дорог, с высоты казались точками; малые жилые комплексы – спичечными коробками.

Осенний ветерок, который там, внизу, ласкал мягкими и дружелюбными прикосновениями, здесь набрал мощь урагана. Налетевший порыв окатил холодным дыханием с головы до пят, забрался под ветровку, пробирая до костей. Поёжившись, Нери сомкнул под подбородком молнию воротника.

Состав сотряс воздух скрипящим гудком, и, набирая скорость, заскользил по рельсу параллельно улице. Ближе к горизонту полоска путей изгибалась, делая крюк, и терялась за стеной жилого гиперкомплекса эконом-класса. Поезд, свистя, пронёсся над огороженной территорией закрытой лаборатории, изогнулся, повинуясь заданному рельсом направлению, и скрылся за стеной здания.

Нери поспешил спуститься с платформы к лифтам. Преодолев лестничный пролёт, он пересёк длинный коридор с прозрачными стенами, чем-то напоминающий тоннель переходов метро. Двери лифта распахнулись, приглашая совершить полёт по вертикали над спальным районом.

Пока угрюмый монолит неба уходил вверх, а городские кварталы увеличивались, приближаясь, Нери боролся с сомнениями и неуверенностью. Часы уверяли, что до встречи ещё пятнадцать минут, поэтому, вероятно, Нери самому придётся бронировать стол. Лихач очень любит опаздывать…

Каково это вообще: войти в злачный бар (где, судя по слухам, ведётся незаконный оборот алкоголя), располагая внешностью типичного интеллектуала?

А что, если Лихач вообще не придёт, забыв об уговоре?

Сомнений было немерено, а мысли казались едкими и пугающими. Нери сглотнул, подавляя волнение, и принялся считать этажи, уплывающие вверх, будто по мановению волшебной палочки. Три… Двенадцать… Двадцать четыре…

Лифт достиг первого этажа и остановился, издав мелодичный сигнал. Прозрачные двери, сдвинувшись, разблокировали выход. Нери с долей сомнения уставился в прямоугольный проём, открывающий путь в торговую зону. Разноцветные фигуры горожан сновали по холлу, будто муравьи, соединяя помещения магазинчиков. Суетливый гомон наполнял коридор: монотонность голосов пронзали искрящиеся нити смеха, задорные детские возгласы.

Толпа испугала Нери. Ему захотелось застыть, окуклиться, потеряться. Но уговор есть уговор. Сам напросился – сам и расхлёбывай.

Нери несмело двинулся вперёд, вливаясь в чужой ему мир ярких красок, пахнущий лёгким парфюмом, выделанной экокожей и горячими пирожками. Время от времени он затравленно поглядывал через плечо: нужно быть начеку. Видения могут вернуться в любой момент. Кто знает: может быть, прямо в центре торгового зала, у прозрачных стеклянных колонн, взгляд обожжёт знакомая фиолетовая вспышка? Вдруг плеча коснётся смердящая рука и, схватив, потащит за собой в мир мертвенно-белого мрамора и устрашающих фресок?

Волна паники плескалась в животе: Нери почти ощущал смрад разложения, холод гробниц. Привкус мраморной пыли таял на языке, когда он пересекал холл первого этажа по диагонали.