Текст книги "Рыцарь без меча. Роман в трёх частях"

ГЛАВА 5. Эстуар

Утром Диаманта пошла умываться к ручью, с наслаждением вдыхая свежий воздух и любуясь росистым лугом и деревьями в нежной дымке.

Патал неторопливо развёл костёр. Близнецы и Харт некоторое время разминались, а потом занялись отработкой акробатических номеров. Диаманта с детским восторгом наблюдала, как они делают казавшиеся очень опасными прыжки через голову. Эдвин хотел присоединиться к ним, но Харт резко одёрнул его.

– Куда? Только попробуй, получишь у меня! Ты посмотри: еле ходит – а туда же, надо непременно позаниматься сложными трюками!

– Понемногу уже можно начинать.

– Да нельзя, бестолочь! Если сам не понимаешь, послушай, что другие говорят!

– Не кричи так, Харт, – попросил Дин.

– Я не хочу, чтобы он хромал остаток дней своих, только и всего! Скажи мне за это спасибо, Эдвин.

– Спасибо, – кивнул Эдвин и вздохнул. – Не обращай внимания, Диаманта, он у нас всегда такой.

– А Эдвин у нас всегда строит из себя героя! Он сейчас ещё наврёт тебе, Диаманта, что у него не болит нога.

Диаманта с улыбкой наблюдала их перебранку. Харт переключился на Аледа и отругал его за то, что тот неправильно выполнил какое-то акробатическое движение. Эдвин покачал головой, забрался в фургон, достал бумагу, грифель и начал что-то писать.

Солнце пригревало. Эдвин поднял полотнище, и в фургон задул свежий ветерок. Диаманта стояла неподалёку и смотрела на его сосредоточенное лицо, на красивые руки с длинными пальцами…

В фургон забралась Вильта.

– Скоро вода закипит. Подвинься, Эдвин, потом будешь сочинять, – она стала деловито доставать из мешка продукты для завтрака. – Диаманта, что ты тут стоишь? Пошли, поможешь нам!

Эдвин с тяжёлым вздохом отложил лист.

– Диаманта! Дай мне книгу. Сейчас уже всё равно ничего не напишу.

Она забралась в фургон, достала книгу из рюкзака и протянула ему.

– Бери её в любое время.

– Спасибо… – он встретился с ней взглядом. – Знаешь, сегодня мне приснился Адриан. Я видел, как он проехал по этой дороге, и слышал стук копыт. Открыл глаза – никого не было. И вот что странно: я сразу понял, что это Адриан, хотя в книге написано, что он рыцарь, а у этого всадника не было ни меча, ни доспехов. Но это точно был он!

Они ехали по пустынной местности и почти не встречали на пути городов и деревень. Через несколько дней погода испортилась. Глядя на дорогу, уходившую вдаль по безлюдной, бесприютной равнине, и на серое небо, Диаманта с тоскливой грустью думала о доме и Мариене. Эдвин заметил, что её снедает беспокойство, подошёл и театрально поинтересовался:

– А не преподать ли вам, сударыня, несколько уроков актёрского мастерства, дабы развеять печаль и обогатить вас новыми знаниями?

– Преподайте, сударь, – отозвалась она с подобающей торжественностью.

– Азы вы освоили самостоятельно и теперь можете смело начинать подъём к вершинам. Уверен, что способности, дарованные вам от рождения, позволят достичь на этом поприще немалых высот.

– Я буду счастлива получить знания от мастера.

– Присущая мне скромность, которая, как известно, является одним из признаков истинного таланта, не позволяет мне называть себя мастером, ибо предела совершенству в нашем деле нет – впрочем, как и в любом другом. Но я с несказанной радостью буду делиться с вами знаниями, которыми владею, потому что на свете нет ничего прекраснее, нежели дарить другим сокровища своего сердца.

– Эдвин, надеюсь, ты не намерен написать пьесу о высотах мастерства? – озабоченно поинтересовался Харт, потрогал его лоб, отдёрнул руку и подул на свои пальцы. – У-у-у, дело плохо.

– Намерен! И ты будешь играть там главную и единственную роль! – пригрозил Эдвин и принялся учить Диаманту.

Теперь он каждый день занимался с ней актёрским мастерством. Объяснял основные правила построения диалогов в пьесах, показывал, как говорить и петь, чтобы было хорошо слышно даже стоящим далеко, как добиваться нужной реакции публики.

А в свободное время он старался выбирать моменты тишины, когда его никто не беспокоил, уединялся в фургоне и писал. Как-то вечером у костра он прочитал черновик новой пьесы. Диаманте так понравилось, что она немедленно засыпала его комплиментами.

– Остановись, Диаманта, умоляю! – воскликнул Харт. – Если будешь так его захваливать, он каждый день станет писать по пьесе – а нам всё это учить!

– Пока что ты сокращаешь каждую вдвое, – проворчал Эдвин.

– Правильно. Длинные варианты для улицы не годятся. Хочешь, чтобы зрители нас освистали? С них станется.

– А короткие – это вообще не пьеса, одно название.

Диаманте было очень интересно узнать о прошлом Эдвина, но она не сразу решилась заговорить об этом. Наконец выбрала удобный момент, когда они медленно шли рядом с фургоном. В небе над дорогой возвышались горы белых облаков, тёплый ветер ласково шевелил волосы.

– Откуда ты родом, Эдвин? Как стал актёром?

Он помолчал и начал:

– Я родился в Гале. Это городок далеко, на берегу Западного моря. Вырос у своего дяди. С родителями жил только до шести лет.

– А что случилось с твоими родителями?

– Не знаю. Когда мне было два года, мы переехали из Галя в Артиссу. Это большое селение на юге в горах. Отца назначили туда наместником. Ему приходилось часто ездить в Адар по пустынной дороге через горы. Там очень опасно, особенно в одиночку… Но однажды понадобилось срочно выехать к правителю. Отец отправился с двумя своими помощниками, и никто не вернулся. Мама с небольшим отрядом поехала следом, на поиски, и тоже исчезла. Никого не нашли.

– Но что же всё-таки случилось?

– Не знаю. С тех пор от родителей не было никаких вестей. Все решили, что они погибли. Меня воспитали дядя и тётя. Дядя хотел, чтобы я поступил на службу. А я, когда мне было лет десять, увидел представление бродячей труппы. Мне так понравилось, что я решил тоже стать актёром. Через четыре года перебрался в Адар и пришёл в театр дядюшки Дина.

– А дядя с тётей не были против?

Эдвин вздохнул.

– Когда я сказал дяде, чем хочу заниматься, он ответил, что, если я не передумаю, он лишит меня наследства и не даст денег даже на дорогу до Адара.

– А почему?

– Так ведь на юге стать актёром – всё равно что добровольно сделаться нищим. Спектакли там смотрят с удовольствием, но актёров презирают, никто не верит, что театр может быть серьёзным делом… Я не передумал, а дядя сдержал своё слово. Потом, правда, я помирился с ним. Но с тех пор зарабатываю на жизнь самостоятельно.

– А почему ты так не хотел остаться на службе?

– Нет, это не моё. Скучно. Да и какой из меня чиновник? Власть меня не интересует, деньги тоже, – улыбнулся Эдвин. – Есть куда более подходящие люди на эту должность… Вот отец был прекрасным наместником. Мог бы стать и правителем, если б не исчез.

– Как это странно… А может, твои родители всё-таки не погибли?

– Не знаю. Умом я понимаю, что их скорее всего нет в живых, но не чувствую этого.

– А что это за камень у тебя? Необычный. Я таких раньше не видела.

– Его дала мне мама перед тем, как уехать искать отца. Сказала, что он хранит от бед того, кто его носит, и теперь будет хранить меня. Это мне часто повторяла тётя и следила, чтобы я его не потерял. Хотя я и сам всегда его любил. Это, пожалуй, единственная вещь, которую я так люблю.

– А как звали… то есть зовут твоих родителей?

– Амма и Дамир.

– Красивые имена.

– Они и сами красивые.

– А ты на кого больше похож? – улыбнулась Диаманта.

– Дядя говорит, что на отца. Тётя – что на мать… Расскажи мне о таринском университете, – вдруг попросил он.

Диаманта стала рассказывать об учёбе, о своих родителях, служивших в университетском архиве.

– Тебе очень повезло. А мне так и не довелось получить настоящее образование, – вздохнул Эдвин. – Хотя читал я очень много, изучил и отцовскую, и дядину библиотеку.

Диаманта лучше Эдвина разбиралась в том, что касалось учебных предметов, но жизнь и природу Эдвин знал глубже. Вечером этого же дня он принялся показывать ей разные травы и цветы, которые она раньше не видела. Он говорил про глаэрас, редкий цветок с синими лепестками, росший только на севере Мира, как раз в тех лугах, где они сейчас ехали. Эдвин весь вечер искал его, чтобы показать Диаманте, но ему не попалось ни одного.

Утром Диаманта проснулась раньше всех и ещё в полудрёме обратила внимание на чудесный аромат, наполнивший воздух. Казалось, она попала в цветущий сад.

Она открыла глаза и увидела, что рядом с ней лежит букетик необыкновенных синих цветов. Некоторое время с нежностью смотрела на него, потом встала, тщательно привела себя в порядок и выбралась наружу, держа цветы в руке.

Небо ровным слоем затянули серые облака. Их покров разрывался только вдали на востоке, где тускло просвечивало солнце. Безветренный воздух пах дождём. Цветы были синего цвета – но не густого, как васильки, и не светлого, как незабудки, а особого чистого, глубокого оттенка, как ясное небо в зените. Диаманта ещё раз вдохнула их аромат – и услышала тихие шаги. Подняла глаза от букета и встретила взгляд Эдвина, который наблюдал за ней. Почувствовала, как горячая волна прилила к щекам, и только промолвила, взглянув на цветы:

– Спасибо! Какие красивые.

Эдвин улыбнулся мягко, светло и чуточку отстранённо – Диаманта уже замечала у него эту особенную улыбку. Казалось, в такие моменты он вспоминает что-то далёкое.

– Лучшие глаэрасы северных холмов, – произнёс он, пытаясь скрыть смущение. – Сохрани их на память. Запах не исчезнет, даже если ты их высушишь.

– Я вложу их в свой дневник… А у тебя глаза такого же цвета.

Эдвин смутился ещё больше и потрогал камень на груди.

– Мне это не раз говорили. Бефита часто повторяла: «Глаэрас – твой цветок».

– Бефита – это кто?

– Раньше в нашем театре была такая актриса. Ровесница дядюшки Дина. Как она играла! Никто так не умеет больше, по-моему. Она мне помогала с первого дня в театре, научила всему…

– А где она сейчас?

– Умерла. На юге давно неспокойно. На Бефиту напали на улице, думали ограбить. У неё не было ни медяка. Грабители убежали, а ей стало плохо. Рядом были люди, но никто не помог… – Эдвин произнёс это без злобы, только с печалью, и замолчал.

– А что стало с вашим театром?

– Наш театр был лучшим в Адаре – большая труппа, серьёзные спектакли… А потом к нам стали относиться по-другому. Гвардейцы начали останавливать на улицах, придираться по пустякам, оскорблять нас… Думаю, причина этому – возвращение Рэграса. Его люди всё чаще появляются на юге, им никто не препятствует, они делают, что хотят. Может, и правитель с ними заодно – не знаю… Вскоре после смерти Бефиты наш театр сожгли, выступать стало негде.

– Кто сжёг? Люди Рэграса?

– Мы так и не узнали, кто. Да и какая разница… Хотели строить новое здание, но правитель издал закон о запрете всех театров, кроме придворного. Деваться стало просто некуда.

– Но что могли с вами сделать?

– В этом законе сказано, что все актёры, не состоящие на службе у правителя, приравниваются к нищим, а с нищими в Адаре разговор короткий: выпорют плетьми на главной площади и отправят на работу в горы, а если для работы не годишься, повесят.

– Ужас какой! – Диаманта не поверила своим ушам. В Тарине актёров любили.

– После этого несколько актёров бросили театр и занялись другим делом. А Леран, мой друг, очень талантливый, решил отомстить за наш театр. Я пытался его отговорить, мы поссорились… А в следующий раз я увидел его только этой весной. На виселице. До сих пор не могу забыть его глаза… Вот в тот день я пообещал себе, что никогда не подниму руку на человека, будь он хоть тысячу раз негодяем.

Вечернее солнце протянуло на дороге длинные тени. Актёры остановились на ночлег у мелкой речки и принялись за обычные хлопоты – развели огонь, стали готовить ужин. Зерина села чинить одежду. Диаманта подошла к Эдвину.

– У меня есть для тебя кое-что.

– Что? – заинтересовался он.

– Мне показалось, что в «Цветке яблони» Берайну не хватает небольшого монолога в том месте, где он ждёт Тейму перед решающим разговором. Я попробовала его написать, – и она протянула Эдвину лист, стараясь не выдать волнение.

Он внимательно прочитал и сказал:

– По-моему, получилось просто здорово! Ты что, раньше писала пьесы?

– Никогда.

– А такое чувство, что писала. Текст легко воспринимается на слух, он будет хорошо звучать! Надо же, это удивительно…

– Что?

– Сейчас мы играем сокращённый вариант пьесы. А в полном в этом месте есть монолог! Только твой гораздо лучше.

– Спасибо. Я так рада, что тебе нравится! Эдвин, давно хотела спросить… кто написал «Дорожную звезду»? Замечательная песня.

– Эрдес, – ответил он с каким-то странным вздохом, глядя на облака, подсвеченные закатным солнцем.

– А кто это?

– Да так зовут одного поэта.

В этот же вечер Диаманта улучила момент, когда Эдвина не было поблизости, и тихонько спросила у Зерины:

– Не знаешь, кто такой Эрдес?

– Эрдес? Это фамилия нашего Эдвина. А что?

– Я спросила у него, кто написал «Дорожную звезду». Он сказал – Эрдес.

Зерина рассмеялась.

– Этот Эрдес не только «Дорожную звезду» написал, а ещё и добрую половину пьес, которые мы играем. Скромник.

– А «Цветок яблони»?

– Это тоже Эрдес.

Чем ближе они подъезжали к Эжанту, тем тревожнее становилось на душе у Диаманты. Она вспоминала, как едва убежала от людей Рэграса в Зоте, и с ужасом представляла, как будет искать дом астронома Ти в незнакомом городе и что её ждёт, если люди Рэграса её выследят.

– Завтра будем на месте, – сказал Гебор, когда они остановились на ночлег. – Вон за теми холмами Эжант. Я тут раньше бывал, знаю эти места.

Диаманта решила пойти к астроному Ти сразу же, как только они въедут в город. После ужина забралась в фургон и стала собирать вещи.

Подошёл Эдвин.

– Диаманта… Я не хочу отпускать тебя одну. Я пойду с тобой. Если ты не против, конечно.

Диаманта с радостью согласилась.

Утро наступило прохладное, почти осеннее. Дул порывистый ветер. За холмами показались серые стены Эжанта. Актёры въехали в город и расположились в центре, у рыночной площади. Людей Рэграса не было видно. В отличие от душного Зота и Тарины с её тесными улочками, Эжант строился очень продуманно. Его улицы с домами из светлого камня были прямыми и просторными.

Эдвин и Диаманта поспешили к астроному Ти. Он жил недалеко от площади в странном с точки зрения архитектуры двухэтажном доме серого цвета с острой черепичной крышей, над которой неловко громоздилась непропорционально большая для остального строения башня. Прежде чем подойти к дому, Эдвин и Диаманта с опаской посмотрели по сторонам, но всё было спокойно.

Они позвонили в колокольчик – ответа не последовало. Позвонили снова. Подождали ещё немного и постучали. Потом постучали погромче. Наконец послышались шаркающие шаги и ворчливый голос, вопрошающий:

– Кто ещё здесь в такую рань?

Ворота открылись. На гостей воззрился человек лет шестидесяти в длинном шёлковом домашнем халате бордового цвета и шапочке в тон.

– Здравствуйте, нам нужен господин Ти.

– Это я.

– Мы от его высочества Аксианта, – сказала Диаманта и протянула учёному письмо.

Ти сломал печать, прочитал и удовлетворённо хмыкнул.

– Давно пора было отдать Аите этот ключ. Наконец-то собрались. Идите за мной, – пригласил он и повёл их через двор и старый сад к высокой каменной стене, густо увитой плющом. Раздвинул листья и показал старинную дверь.

– Когда вернётесь, загляните ко мне, если получится.

Эдвин осторожно потянул за ручку. Дверь со скрипом отворилась. За ней был неширокий каменный коридор, прохладный и сухой. Шагах в двадцати от входа в нём клубился лёгкий серебристый туман.

Пока Эдвин и Диаманта не дошли до него, с ними не происходило ничего особенного. Но стоило войти в туман, как реальность изменилась.

Пространство, окружавшее их, сделалось плотным, сжалось и напряглось. Это ощущение стало стремительно усиливаться. Послышались неразборчивые звуки с разных сторон, похожие на завывания ветра или на чьи-то голоса. Они становились всё громче, воздух от них вибрировал, почти звенел. Диаманта оглянулась, но вход уже скрылся из глаз. Туман серебрился, рассеивая темноту, но сгустился так, что в нём почти ничего не было видно. Эдвин шёл впереди. Диаманта взяла его за руку, чтобы не потеряться, и от тепла его ладони ей сразу стало спокойнее. Идти было трудно. Хотя внешне ничто не мешало, каждый шаг требовал большого напряжения, как будто они двигались сквозь воду.

Наконец они почувствовали, что идти стало легче. Впереди показался свет, и туман внезапно кончился, словно вытолкнув их.

Они вышли из узкой пещеры. По бокам рос незнакомый Диаманте кустарник, густо покрытый маленькими ярко-розовыми цветами. Впереди открывалась пропасть, через которую перекинулся длинный каменный мост. Он вёл к светлым городским стенам, возвышавшимся на серо-синих скалах. Остро пахло цветами и влажной после дождя травой.

У моста стояли два воина в латах.

– Кто вы и откуда?

– Мы от его высочества Аксианта, нам нужно увидеть королеву Аиту по очень важному делу! – ответила Диаманта и показала письмо. Охранник взглянул на печать.

– Добро пожаловать в Эстуар!

Эдвин и Диаманта вступили на неширокий мост и пошли, стараясь не смотреть вниз. По обе стороны открывалось необъятное пространство – из тумана вставали синие холмы, вдали, в дымке, становившиеся голубыми. Над горизонтом разливалось сияющее голубоватое свечение.

Наконец мост закончился. Они приблизились к высоким стенам Лианура с тонкими башнями. Вошли в городские ворота и ахнули – этот город разительно отличался от городов Мира Дня. Изящные разноцветные здания светлых тонов напоминали сказочные замки. Улицы были вымощены белым камнем. Эдвин и Диаманта медленно направились вперёд, глазея по сторонам.

– Простите, как пройти к дворцу? – спросил Эдвин у прохожего.

– Прямо до фонтана, потом налево и вверх.

Они прошли мимо дома с крышей в виде большого купола. Оба были изумлены – в Мире Дня они видели только остроконечные крыши.

На площади бил великолепный многоярусный фонтан. Казалось, что кристально прозрачная вода светится изнутри ясным голубым светом, как и небо.

К дворцу вела широкая прямая улица, обсаженная раскидистыми деревьями с душистыми белыми цветами.

– Как тут светло, – заметил Эдвин. – Ни пыли, ни грязи, ни пьяниц, ни нищих. Никто не спешит, не толкается. И воздух такой чистый… Такое чувство, что и время не идёт.

Дворец был молочно-белого цвета. На входе стояли стражники в красивой синей форме. Диаманта показала одному из них письмо Аксианта. Их с Эдвином впустили в просторный холл и попросили подождать. Они рассматривали стены и высокие своды, украшенные мозаикой, пока через несколько минут не вернулся офицер:

– Следуйте за мной.

Они долго шли за ним по лестницам и коридорам, потом поднялись на галерею с тонкими витыми колоннами. Отсюда открывался великолепный вид на город.

Наконец офицер ввёл их в зал с полом из гладкого синего камня. В кресле, украшенном золотом, сидела королева Аита в белом платье, невысокая, полноватая.

Эдвин и Диаманта поклонились и представились. Королева неторопливо кивнула им. Диаманта коротко рассказала о поручении Аксианта и протянула королеве серо-синий ключ.

– Аксиант принял мудрое решение, – кивнула Аита и внимательно посмотрела на Эдвина. – Откуда ты родом?

– Из Галя. Это городок на берегу Западного моря.

– Из Мира Дня… а похож на жителя нашего Мира. На твоей груди камень, рождённый нашей землёй.

– Он достался мне от матери.

– Это достойное наследство. Ну что ж, благодарю вас за услугу. Если вы не хотите остаться в Эстуаре навсегда, советую не медлить с возвращением. Может, вы ещё успеете застать последние летние дни.

Покинув дворец, они направились обратно. В переходе повторились все ощущения, испытанные по дороге сюда. Когда туман закончился, они с облегчением увидели по-прежнему приоткрытую дверь и вышли наружу.

Был зябкий, ветреный вечер. Серые облака с рваными краями неслись по небу на восток. Двор астронома Ти давно не подметался. Создавалось впечатление, что отсюда все уехали.

– Что случилось? – проговорила Диаманта. – Аксиант обещал нас встретить. Может, он в доме?

Они поднялись на крыльцо – дверь оказалась заперта. На стук никто не отвечал. Подождали ещё немного, но никто не пришёл.

– Раз никого нет, пойдём, – наконец решил Эдвин.

Он приоткрыл ворота и осторожно выглянул. Людей Рэграса не было.

После сияющего Лианура Эжант показался тяжёлым и угрюмым. На улицах то и дело встречались всадники и небольшие отряды солдат. Жители с озабоченными лицами куда-то торопились, несли покупки из лавок. И погода была унылой – хмурое серое небо, пронизывающий ветер.

Эдвин и Диаманта свернули на людную улицу и увидели, что посередине, прямо на дороге, с потерянным видом стоит маленькая девочка в клетчатом платье. Эдвин быстро взял её за руку и отвёл в сторону, чтобы её не толкнул кто-нибудь или не сбил всадник. Девочка заплакала. Эдвин присел, осторожно вытер слёзы с её щёк и улыбнулся. Девочка, немного подумав, улыбнулась в ответ.

– Давай знакомиться. Я Эдвин. А тебя как зовут?

– Кадди…

Эдвин начал с ней играть, и она быстро повеселела. Диаманта спросила, где она живёт, но тут подбежала её мать.

– Спасибо вам! Кадди всегда теряется… На улицах опасно, нельзя ходить без мамы! – сказала она девочке, которая, засунув в рот пальчик, с интересом разглядывала новых знакомых.

– Я хочу ещё поиграть с дядей! – заявила Кадди и посмотрела на Эдвина. – Пойдём с нами!

– Дяде нужно идти по своим делам, – ответила мать, отчего девочка надула губы.

– Не огорчайся, – подмигнул ей Эдвин. – Мы же договорились, что ты принцесса, а принцессы не плачут.

Кадди горделиво приподняла головку и важно удалилась вместе с матерью. А Эдвин с Диамантой поспешили на улицу, где оставили фургон – но фургона не было. Эдвин растерянно посмотрел на Диаманту.

– Что-то случилось. Дядюшка Дин никогда бы не ушёл отсюда без серьёзной причины! Надеюсь, все живы и здоровы.

– Давай посмотрим на соседних улицах!

– Давай…

Они свернули в переулок, и вовремя – там шла Зерина, закутавшись в накидку и не глядя по сторонам. Диаманта окликнула её. Зерина подбежала и бросилась их обнимать.

– Наконец-то! Как хорошо, что вы вернулись! Мы уже начали бояться, что вы пропали между Мирами или попали в злое место! Ну как вы сходили? Всё в порядке?

– Да. А где все? Где фургон?

– На окраине, у городской стены. Отсюда нас выгнали.

– Так я и знал. За что?!

– Харт пытался выяснить, за что, так его чуть не арестовали! Сказали, что не положено бродягам жить в центре города.

– И здесь то же, что в Адаре! Когда же это кончится…

– Да пусть их, Эдвин, не думай об этом! Все целы – и хорошо! Вы лучше скажите, где пропадали столько времени?

– Для нас-то прошло всего часа два.

– Два часа?! – изумилась Зерина. – Сегодня уже двадцать четвёртое августа!

Они направились на окраину. Миновали бедные кварталы и вышли к городской стене. Там стоял фургон. Актёры встретили Диаманту и Эдвина с такой радостью, что через некоторое время у обоих плечи заныли от объятий. Наконец все расселись у костра. После разговоров о Лиануре Эдвин спросил:

– Что тут без нас произошло? В городе все испуганы…

– Толком ничего не известно, – ответил Харт. – Судачат про возвращение Рэграса, ждут, что скоро начнётся война.

– А гвардейцы здешнего правителя ещё хуже, чем Рэграсовы головорезы, – сказал Алед. – Вытолкали нас с рыночной площади в шею. В тот же день, когда вы с Диамантой ушли.

– Здесь всё так же, как в Адаре, – вздохнул Эрид. – Представления разрешено давать только местным театрам. А приезжим надо сперва заплатить налог.

– Пятьдесят золотых! – возмутилась Зерина.

– Это ещё цветочки, – усмехнулся Харт. – Ягодки будут, когда Рэграс сядет на трон. Тогда нас всех – в кандалы и на каторгу.

– Не каркай! – рассердился Патал.

– Да хоть каркай, хоть нет, – ничего не изменится, – Харт махнул рукой и замолчал.

Диаманта растерянно слушала их, глядя на тёмную городскую стену и на хмурое небо. Дин ласково спросил у неё:

– А что ты теперь будешь делать? Ни астронома Ти, ни Аксианта, ни твоих друзей нет. Тебе нельзя оставаться одной в незнакомом городе!

– Поехали-ка с нами, – предложил Патал.

– Да! – одобрила Зерина. – Тем более что мы едем в Тарину!

– Наверно, там и перезимуем, – добавил Харт.

– Конечно, я поеду с вами, – не раздумывая согласилась Диаманта. – Только понятия не имею, что теперь делать с ключом от Лунного Мира. Кроме Аксианта, этого никто не знает – но Аксианта нет…

– Вот, я же говорил, – кивнул Харт. – Аксиант-то, поди, уж и думать о тебе забыл.

– А я бы пока не торопился с выводами, – Эдвин взял веточку и бросил её в костёр. – Думаю, что мы должны просто дождаться встречи с ним. Раз он не приехал, когда обещал, значит, случилось что-то непредвиденное.

Сражавшиеся за корону не брезговали никакими средствами, чтобы уничтожить своих противников. Один человек с помощью магии открыл демонам двери в Мир Дня. Тогда возрадовались демоны, ибо если доселе могли они страшить людей, только проникая в их сны или являясь детям, то теперь обрели плоть. Улицы городов и деревень были объяты ужасом. Многие храбрецы пытались сразиться с демонами, но все пали в битве, потому что металл бесполезен против их уродливых тел. Демоны становятся от него ещё больше и ужаснее, а злоба и желание убивать, вложенные в удары мечей, делают демонов сильнее.

Рыцарь Адриан приехал в селение, почти побеждённое этими чудовищами. Испуганные жители стали молить его о помощи. Он велел им разойтись по домам, а на улицу выходить только тем, в чьём сердце совсем не будет страха. И остался он один на пустынной улице, и зашло солнце, и спустилась темнота. Жители испуганно смотрели в окна и видели, как появились демоны, окружили рыцаря и стали говорить ему ужасными голосами: «Уйди с нашего пути, человек. Ночь будет длинной, и тебе не одолеть нас ни мечом, ни огнём костра. Мы разорвём тебя, мы растерзаем тебя, мы съедим тебя!» Рыцарь посмотрел на них и ответил: «Вы не сможете ничего сделать мне, потому что я не верю в вашу силу и не боюсь вас!» Произнеся это, рыцарь спокойно поправил поленья в костре, словно демонов и не было поблизости. И пытались они напасть на рыцаря, но не могли к нему приблизиться, словно какая-то невидимая сила останавливала их.

Ни один из жителей в эту ночь не спал, но ни один не смог выйти на улицу. Наутро рыцарь Адриан сказал им: «Если я уйду отсюда, демоны вновь станут досаждать вам. Вы должны научиться сами побеждать их». Но жители ответили: «Мы боимся демонов, и сразиться с ними нам не по силам. Только ты, храбрый рыцарь, способен нам помочь». – «Нет, помочь себе способны только вы сами. Ведь вы сами наделяете демонов силой, когда боитесь их! Они исчезнут, если вы перестанете верить, что они могут навредить вам». – «Но они облечены в ужасную плоть, мы слышим их голоса, они убивают нас!» – «Они делают это, потому что вы позволяете им это делать». Но жители селения не поняли слов рыцаря.

На закате люди снова скрылись в своих домах. Только дочь мельника замешкалась и не вернулась домой до темноты. Её мать, чьё сердце наполнилось страхом за судьбу дочери, вышла на улицу, где уже разжёг костёр добрый рыцарь. Девочка подбежала к костру и встретилась с матерью, но им было поздно возвращаться назад, ибо демоны уже вошли в селение. Они стали говорить ужасными голосами: «Люди, уйдите с нашего пути! Вам не одолеть нас, мы разорвём вас, мы растерзаем вас, мы съедим вас!» Дитя испугалось, отчего демоны сразу сделались много уродливее. Рыцарь Адриан же сказал матери и её дочери: «Не бойтесь их вида, ибо они зависят от вас. Ваш страх – их пища, ваша ненависть – их хлеб. Не верьте в них!». А демоны тем временем протянули свои безобразные лапы, желая унести дитя с собой. Но мать, увидев это, потеряла страх и произнесла: «Уйдите, вы не прикоснётесь к ней, потому что я люблю её и не боюсь вас!» – «Скоро в тебе не останется любви! На свете нет любви, только мы и чёрная ночь!» – ответили демоны. «Это ложь! Я всегда буду любить мою дочь!» – сказала мать и повторила ещё, и демоны не смогли навредить ей и её дочери, словно какая-то невидимая сила останавливала их.

На третью ночь половина жителей вышла на улицы. И явились демоны снова, но теперь не смогли совладать с людьми, потому что те больше не верили в их всемогущество. Демоны не смогли приблизиться ни к одному человеку, словно какая-то невидимая сила останавливала их.