Текст книги "Ген Химеры. Часть первая"

Вдруг Томас вскрикнул и схватился на плечо. И тут же над головой просвистел еще один выстрел. Их заметили.

– Они видят нас! – в отчаяние выкрикнул он, но поделать ничего не мог. Слишком сложно было одновременно и бежать, и контролировать сознание двух сильных одаренных.

“Так они расстреляют нас, словно живые мишени!” – подумала Сати.

Следующие несколько выстрелов угодили ей в голени. Девушка упала как подкошенная, увлекая за собой Томаса. Она видела как песок вокруг них вздыбливается от пуль маленькими воронками, как будто закипает. В лунном свете это выглядело даже красиво.

Сати знала, что она может выжить. Ее одаренность еще никогда не подводила, даже после перелома шеи. Но вот Томас…

Пули продолжали свистеть, то и дело задевая ее, но Сати, собрав остатки мужества, заползла сверху на лежащего на животе Тома, тем самым прикрыв его своим телом.

Он был без сознания – при падении ударился головой о камень, но, кажется, все еще жив. Хотя это не надолго: топот ног преследователей был уже совсем близко.

– Возвращаться? – недовольно произнес один из них всего в десяти метрах от лежащих на песке Сати и Томаса. – Но босс, мы почти взяли их… А, чччерт!

“Неужели Роланд велел оставить нас в покое?” – мелькнуло у Сати. – “Зачем?”

И действительно, зачем? Ведь девушка была почти что живым трупом. На ее теле было по меньшей мере десять огнестрельных ранений: икры, бедра, спина, легкие, которые оказались пробиты насквозь в нескольких местах… Сати чувствовала, что кровь вытекает из нее вместе с жизнью.

“Ну где же ты, одаренность?” – подумала она, прежде чем провалилась в беспамятство.

***

Последний якорь был поднят, и «Вектор» отплыл, оставляя мыс Дьявольские врата позади. Три автономных батискафа болтались по правому и левому борту, словно огромные бусины. В них было “сырье”: преступники, психбольные, жители нулевых районов. Общество списало их со счетов, но Остров всем давал второй шанс. Их души извлекут, а с телами проделают десятки жутких операций. Разумеется “переработку” переживут лишь самые сильные, остальных ждет внедрение в искусственно выращенные тела-болванки. Чудовищные химеры обретут души преступников и психов, и отправятся обратно в Метрополь, где будут проданы за хорошие деньги.

Но Обадайю Лонга это не сильно волновало. У него уже имелось три личных аниматуса, готовых по первой команде выпотрошить кишки любому. Они выглядели как люди, но он предпочитал держать их на поводке, словно животных.

Обадайя поднялся на борт самым последним. Торопиться было некуда. Он знал, что Айзек со своими прихлебателями, которого привел Тора, уже несколько часов как здесь: прячутся на нижних палубах, словно крысы, и ждут отплытия. А еще недоумевают, куда же подевалась вся охрана на корабле?

– Спокойно, спокойно, – велел Обадайя, пряча свое лицо от солнца. Его аниматусы недовольно рычали, ожидая, когда можно будет порезвиться. Покромсать на кусочки врагов государства, располосовать их тела своими когтями, размозжить головы кулаками. Обадайя посмотрел на часы: отплытие “Вектора” уже через две минуты.

“Успею выпить чашечку кофе”, – подумал он с наслаждением.

***

– Пахнет подставой, – прокомментировал Протон.

– Согласен, – шепотом сказал Ойтуш. – Разве судно не должно быть вооружено до зубов?

За два часа на корабле офицерам встретилось лишь двое охранников, которых они без труда устранили. Двое! И это при том, что “Вектор” был крупнейшим судном, перевозившим одаренных и человеческое сырье.

В грузовом отсеке было темно, и лишь бионический глаз Айзека флуоресцировал ярко, словно автомобильная фара.

– Что с дронами, Захария? – спросил он.

– Корабль словно вымер, – Захария покачал головой.

Они отплыли десять минут назад; еще через час судно должно было оказаться прямо над гигантской океанической впадиной, глубина которой достигала почти тринадцати тысяч метров. В нужный момент батискафы активируются, и начнут свое погружение в пучину. А внутри них – по плану Айзека – уже будет поджидать своего часа их доблестная команда. Если, конечно, доживет.

– У меня с интуицией хреново, парни, но, похоже, мы сильно вляпались, – нервно усмехнулась Карен Гравано.

В этот момент прямо над головой офицеров раздалось три коротких стука. Все без исключения вскинули свои винтовки, приготовившись отстреливаться до последнего.

“Вот и поиграли в прятки”, – промелькнуло у Ойтуша.

Но в следующую секунду глава сопротивления сделал нечто, выходящее из ряда вон. Он постучал в ответ.

– Это свои, – сказал он, когда условный сигнал прозвучал в третий раз.

Какие еще свои?

Люк в грузовой отсек распахнулся, и в нем показалась голова девушки.

– Айзек, – сказала она с сильным акцентом.

– Чанг, – поприветствовал ее киборг, опуская оружие. – Рад видеть.

Глава

–

24

– Мы с сестрой здесь уже три часа, – сказала Чанг, помогая солдатам выбраться из трюма. – Экипаж устранен, автономные модули полностью готовы к погружению.

– Вот так работает сопротивление Хаммацу, – шепнул Протон Ойтушу. – Посмотри на Фаю, ей ведь нет и десяти!

Щекастая девочка с пухлыми губами выглядела очень милой, если бы не снайперская винтовка в ее руках. Она была очень похожа на сестру, вот только лицо Чанг было не щекастым, а овальным с красивой оливкового цвета кожей и широкими бровями.

Значит, Фая и Чанг были представителями того самого легендарного сопротивления Хаммацу, которое обитает где-то в горах. И как только Айзеку удалось уговорить их помочь нам?

– Даже не знаю, как отблагодарить вас, – сказал киборг, после того, как они с Чанг по-дружески обнялись. – Вашими стараниями “Бастет” целиком в наших руках.

– Мы заберем сырье, – сказала Чанг, так и не пояснив, для чего. Но Ойтуша больше заинтересовало другое: почему Айзек сказал “Бастет”?

– Как угодно, – Айзек пожал плечами. – А можете плыть с нами, у нас как раз одно место освобождается. Верно, Тора?

Произнеся последнюю фразу, он приставил лезвие тесака прямо к горлу парня.

– Ты был уверен, что мы на “Векторе”, не так ли? – продолжал Айзек ледяным тоном. – “Вектор” отплыл час назад. Вместе со служителями протектория, которым ты сдал нас.

Гробовое молчание вмиг повисло на палубе. О том, что предатель давно был разоблачен, знали все, кроме него самого.

– Айзек, – лицо Торы сделалось мертвенно-бледным.

– Какой же я идиот, – продолжал Айзек, вдавливая лезвие все глубже и глубже в шею Торы. – Я убил преданного мне солдата. Я сливал все наши планы врагу. Я поставил под угрозу все сопротивление. А все из-за того, что пригрел под боком такого крысеныша, как ты.

Это сейчас Айзек был спокоен, но Ойтуш видел его в минуты, когда предательство Торы раскрылось. Он рвал и метал, словно разъяренный медведь. Из всех офицеров Тора был ближе всех к нему, и его предательство ранило Айзека в самое сердце. Когда Карен рассказала им о том, что видела в медицинском блоке, никто долгое время не мог поверить. Даже Захария не знал, что Тора был в сговоре с протекторием.

– За предательство ты приговариваешься к смертной казни, которая будет исполнена немедленно, – сказав это, Айзек сделал короткое движение кистью.

Голова Торы покатилась по палубе, оставляя кровавый след. Ойтуш взглянул на его лицо: впервые обе его половинки выглядели симметрично.

***

Надо было убираться отсюда как можно скорее. Совсем скоро подоспеет подкрепление, ведь экипаж уже более двух часов не отвечает на запросы диспетчера.

– Как скоро мы будем у точки погружения? – спросил Ситис.

– Через семь минут, – Захария сверился с показателями “Ока-2”.

Протон и Айзек вскрыли один из герметичных люков батискафа: в нем оказалось шестеро взрослых мужчин и одна женщина. Все они спали вповалку, словно котята.

– Ойтуш, Карен, помогайте! – крикнул Протон и принялся выгружать людей.

– Интересно, чем же их накачали? – Карен приподняла веко одного из них: зрачок не реагировал на свет.

Чанг, Фая и Захри в это время возились со вторым беспилотником.

До активации батискафов оставалось три минуты: на корпусе загорелась одна из трех кнопок.

– Поторопимся! – крикнул Айзек, вышвыривая “сырье”, словно тряпичных кукол.

В третьем батискафе оказалось еще семеро.

– Подкрепление близко, – доложил Захария. – В двух минутах от “Бастета”.

– Успеем! – отозвался Ойтуш.

– Готово, – Протон Ситис выложил последнего спящего. – Забирайтесь скорее!

Ойтуш сжал плечо Карен:

– Ты первая.

– Нет, я с тобой, – возразила девушка.

– Хватит тут сопли размазывать! – проворчал Айзек. – Ситис, Захри, а ну быстро внутрь!

Парни послушались и принялись живо забираться внутрь батискафа. Пикнула и загорелась вторая из кнопок – до погружения осталось две минуты.

Вдруг с другого борта корабля послышался крик Чанг. Вскоре те, кто остался на палубе поняли, в чем дело: один из преступников (или психбольных?) несся на них, размахивая чем-то острым и окровавленным.

– Он разбужен! – сказала Гравано, выхватывая свой нож.

– Стой, Карен! – крикнул Ойтуш, кидаясь ей наперерез. Вот ведь вечно лезет грудью на амбразуру.

Мужчина с пеной у рта и обезумевшими глазами, бежал, не разбирая дороги. Ойтуш успел выстрелить до того, как он зацепил Карен. Пуля угодила ему прямо в грудь, но он продолжал бежать, лишь немного сбавив скорость.

В этот момент сверкающие на солнце доспехи пронеслись у них над головами. Это был Айзек. Словно огромная блоха он за долю секунды преодолел расстояние с десяток метров и, взмахнув своим тесаком, с силой опустил его на противника. “Сырье” повалилось на палубу, распадаясь на две аккуратные половинки.

– Смотри и учись, Ойтуш, – улыбнулась Карен. – У тебя будет еще много времени.

Ойтуш не сразу понял в чем дело. И только после того, как из ее рта вытек, наверное, целый стакан крови, он заметил толстый металлический штырь, застрявший глубоко в ее животе.

– Нет, Карен, – Ойтуш ухватился за свободный конец и попытался потянуть его на себя. Девушка закричала от боли.

А над их головами уже кружили вертолеты: еще секунда, и они откроют огонь по незваным гостям “Бастета”.

– Карен, – Ойтуш почувствовал, что задыхается, – Ну как же?..

– Я… – начала было девушка, но конца Ойтуш не расслышал. Айзек сгреб его в охапку и силой швырнул в свободный батискаф.

– Не смей делать глупостей, – приказал он и задраил люк.

– Какого дьявола?! – закричал было Ойтуш, но в эту секунду что-то чиркнуло по обшивке беспилотника. С вертолетов открыли огонь.

Карен опустилась на колени, выпуская изо рта еще один поток крови. Айзек попытался поднять ее, но рана девушки была смертельной.

– Спасибо за службу, – произнес киборг, наградив Карен Гравано долгим, полным уважения и боли взглядом. А в следующую секунду со всей силы швырнул ее за борт. – Ты не достанешься им.

Ойтуша душили слезы. Сквозь толщу воды, он видел как под градом снарядов вздрагивает тело девушки, как океан окрашивается ее кровью, а пираньи уже кружат неподалеку, предчувствуя пиршество.

Айзек все сделал правильно: протекторию не должны были достаться их пусть даже мертвые тела, и все-таки видеть, как его любимая – а Ойтуш успел всем сердце полюбить Карен – медленно идет ко дну, было невыносимо.

***

Путь наверх казался бесконечным. Томас тащил на руках Сати, которая совсем недавно спасла ему жизнь, прикрыв своим телом. Когда он, здоровый мужик, потерял сознание, ударившись о камень. Томасу было стыдно, но еще больше – страшно, ведь раны Сати не спешили затягиваться. Да и она сама была в полубредовом состоянии; если так пойдет и дальше, думал Том, минут через двадцать он потеряет ее.

– Сати, – позвал он в очередной раз, – Ты слышишь меня?

Сам он был в полном порядке. Выстрел прошел по касательной, разорвав лишь рубашку и оставив ссадину. А вот Сати… Томас старался не рассматривать ее тело, которое эти ублюдки буквально нашпиговали свинцом. Ну ничего, теперь будут бегать по пляжу, пока не упадут замертво: ведь это он приказал им прекратить преследование. Голосом Роланда Грейси.

– Ойтуш? – вдруг встрепенулась Сати.

– Нет, я это, Томас, – парень поморщился.

– Том, – Сати улыбнулась. Ее зубы были в крови.

– Ты помнишь, что должна мне кое-что? – спросил он. Оставался всего один лестничный пролет, всего один. – Желание.

Сати прохрипела, а он продолжил, сглотнув комок в горле:

– Не смей умирать, ладно?

Томас ввалился в квартиру и аккуратно уложил девушку на кровать. Снял с нее безвозвратно испорченное платье и едва не заплакал: тело Сати насчитывало по меньшей мере двадцать огнестрельных ранений.

– Моя одаренность, Том… Она не работает. Почему? – Сати смотрела прямо на него, но ее взгляд не был осмысленным.

– Только ты управляешь ей, ты и больше никто, – Томас намочил тряпку и принялся старательно смывать кровь с ее лица. – Вспомни, ради чего ты боролась все это время.

– Ради мести, – прохрипела Сати. Губы ее стремительно синели из-за коллапса легкого.

– Нет, – покачал головой Томас. – Ты не такая.

– Тогда… ради? – она не договорила.

– Ради любви.

Дыхание Сати стало частым и поверхностным. Не в силах больше смотреть, как она умирает, Томас закрыл глаза. Уж лучше бы он сдох на этом пляже.

Вдруг кожа Сати начала дымиться. Так поднимается пар от кастрюли с кипящей водой. А еще через несколько секунд тело Сати стало настолько горячим, что Томас не смог выдерживать прикосновение к нему.

– Так держать, – прошептал он, когда кусочки свинца один за другим стали падать на пол, покидая раневые каналы. – Ты молодец, Сати.

***

Через час ее тело полностью восстановилось, и девушка уснула вполне себе здоровым сном. Томас решил дать ей немного времени, которого у них катастрофически не было. Он принял душ, обработал свои ссадины, выпил крепкого кофе и только тогда принялся будить свою гостью.

– Сати, – позвал он, осторожно тряся ее за плечо.

Девушка приподнялась на локтях и тут же заметила, что одежды на ней больше нет.

– Твое платье было испорчено, мне пришлось снять его, – сказал Томас, не глядя на нее. – Надень вот это.

Сати густо покраснела, поняв, что он видел ее обнаженной. Но это было далеко не самым страшным.

– Как думаешь, сколько у нас есть времени? – сказала она, переодевшись в одну из чистых рубашек Томаса.

– Пара часов. Либо все шесть до утра, – задумчиво ответил Томас. – Искать нас будут в любом случае.

– Ребят жалко, – покачала головой Сати, вспоминая своих друзей, которые наверняка дрыхли сейчас без задних ног в своих маленьких отсеках. – Они ведь ни о чем не подозревают.

Томас встал и подошел к окну.

– Отсюда глайдер выглядит как настоящий, – сказал он. И вправду: серая громада вновь была на причале, даже корпус поблескивал в свете луны.

– Это голограмма, верно? – спросила Сати.

– Судя по всему. Сейчас уже не имеет значения. – Том отвернулся от окна. – Я предлагаю сделать вот что: отправить послание в Метрополь, пока мы все еще живы. Пусть знают то, что знаем мы.

Сати кивнула.

– Что мне делать?

– Используешь меня как передатчик, – Томас поставил кресло напротив окна и плотно задернул шторы, так, чтобы лунный свет не посмел проникнуть в комнату. – Чтобы упростить мне поиск, сконцентрируйся на Ойтуше.

– Это как?

– Думай о нем непрерывно, представляй, как если бы он был рядом. Каждую эмоцию, каждую черточку на лице, – Томас не смотрел на нее. – Когда я увижу этот слепок в твоем сознании, отыскать его мне не составит труда.

– Ты уже делал это? – спросила Сати, замечая фотографию девушки на письменном столе.

– Да, несколько недель назад, – Томас убрал снимок Мэгги в ящик. – Сядь рядом и положи руку мне на плечо. И постарайся вести себя очень тихо.

Сати сделала все, как он велел. Трудно было сконцентрироваться на Ойтуше, когда ладонь ее касалась широко и сильного плеча Томаса, человека, к которому она определенно успела привязаться за время на Острове.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда Сати закрыла глаза, перед ее внутренним взором возникло лицо Томаса Кэлвина-Смита. Чуть насмешливая улыбка, внимательные глаза и растрепанные светлые волосы.

– Ойтуш, Сати, – напомнил ей Том ухмыляясь.

Сати потрясла головой и начала все сначала. Через две минуты “слепок”, как его назвал Томас, был готов.

– Я нашел его, – через несколько минут произнес парень. – Вот только он больше не в Метрополе.

– То есть? – Сати поерзала на стуле.

– Это невозможно, но… – Томас запнулся, – Он плывет к нам, на Остров.

– Я могу поговорить с ним?

– Да, вот только его настроение сейчас очень нестабильно. Он словно переживает большую потерю.

“Потерю? Сколько же всего успело произойти?” – подумала Сати.

Она очень волновалась. Тот ли это Ойтуш Эвери, которого она знала много лет, или же теперь они совсем чужие друг другу люди?

– Позови его, – велел Томас. – Позови его по имени.

Ойтуш подумал, что спятил, когда в его голове раздался знакомый голос. Кроме него в беспилотнике не было ни души. Только острая боль от потери Карен, которая не давала успокоиться ни на минуту.

Захария и Ситис отплыли на пару минут раньше него, Айзек, вероятно, чуть позже, а вот о судьбе Чанг и Фаи ничего не было известно. Возможно, их прикончил тот самый псих, или расстреляло подкрепление с вертолетов. Операция пошла наперекосяк, так и не успев начаться.

“Ойтуш!” – снова услышал он. Словно Сати стояла у него за спиной и звала его.

Это что, какие-то галлюцинации, вызванные высоким давлением?

“Ойтуш, ты слышишь меня?”

Похоже, что все-таки нет…

– Сати?! – Ойтуш моментально собрался. Он бы и на ноги вскочил, если бы пространство батискафа позволяло.

“Я на Острове, Ойтуш. Мы общаемся при помощи телепатии”.

– Телепатии? – переспросил он, но быстро решил не тратить время на ненужные вопросы. – Ты в порядке?

“Да. Вот только здесь происходят страшные вещи. Президент Грейси готовит новых аниматусов для отправки в Метрополь. Он убивает одаренных. И еще, Остров… он под водой, Ойтуш!”

– Да, мне это известно.

“Откуда?”

– Я тут тоже не дурака валяю, – ни с того ни с сего Ойтуш начал сердиться. – Я теперь в сопротивлении.

“Ты в порядке?” – в голосе Сати послышалось беспокойство.

– Я жив, если ты об этом. Но потерял близкого человека около часа назад, – ответил Ойтуш, не осознавая до конца смысл своих слов.

Сердце Сати болезненно сжалось: он чего-то недоговаривал.

– Мы скоро приедем за тобой. Я и солдаты сопротивления, – Ойтуш попытался взять себя в руки и перестать думать о Карен. – Мы вытащим тебя, поняла, мелкая?

Сати открыла глаза. Губы Томаса двигались, только вот слова ему не принадлежали. Сейчас он был вроде проводника, ретранслятора между двумя собеседниками. И, сказать по правде, с каждой секундой это давалось ему с большим трудом.

Томас не подавал виду, но за какие-то две минуты ему пришлось побывать в шкуре Ойтуша, пропустить через себя весь его ужас и боль, отравиться его ядом, а еще сделать так, чтобы Сати ни о чем не догадалась.

Еще никогда Томас не чувствовал настолько сильное подключение к кому-то. Он видел последние воспоминания Ойтуша: психа с пеной у рта и глаза рыжеволосой девушки, в которых отпечаталась смерть. Чувство вины терзало его раскаленными щипцами, чужое, дикое, неутолимое. Том всегда считал себя сдержанным человеком, тогда как Ойтуш был ураганом, уничтожившим его спокойствие до основания.

– Сати, я не могу больше поддерживать связь, – сказал Томас, когда напряжение стало невыносимым. – Я теряю его.

Из носа Томаса вытекла капелька крови. Он встал из-за стола и, едва дойдя до кровати, рухнул на нее без сознания.

Сати накрыла его одеялом и уселась рядом. Вот бы и ей сейчас отключиться точно так же, словно электроприбор с севшей батарейкой. Ойтуш сказал, что они с солдатами сопротивления вытащат ее отсюда. А что с остальными? Что будет с Томасом, Эвридикой и другими? На вопросы не было ответов, и ей оставалось только ждать.

К счастью, ждать оставалось недолго.

Сати проснулась от звонка в дверь. Сквозь плотно задернутые шторы пробивался свет: на Острове, где бы он ни был, наступило утро. Не настоящее, а смоделированное так же искусно, как глайдер, как пляж, как солнце и луна.

Томас мирно сопел рядом. Звонок повторился, но этот громкий и неожиданный звук не смог разбудить его.

Сати взяла первое, что попалось ей под руку: нож для бумаги, который валялся на письменном столе. Не встречать же своих палачей совсем безоружной. Не дождавшись, пока позвонят в третий раз, она медленно открыла входную дверь.

На пороге стояла Дана Хатт.

Глава

–

25

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

– Я могу войти? – наконец спросила Дана.

Не говоря ни слова, Сати отошла в сторону, пропуская ее в квартиру.

Сняв плащ-дождевик, провидица небрежно кинула его на кресло. На ней был темный обтягивающий комбинезон, а на груди поблескивал неизменный амулет из лазурного камня. Не обратив внимания на спящего Томаса, Дана присела на краешек кровати.

– Роланд послал тебя убить нас? – Сати стояла рядом, сжимая в руках нож для бумаги.

– Если бы я хотела убить тебя, то не спрашивала бы разрешения войти, – Дана забрала растрепанные от ветра волосы в высокий хвост.

– Тогда зачем ты здесь? – видеть Дану Хатт, неизменную спутницу Роланда Грейси посреди заваленной хламом конуры Томаса было более чем странно.

– Я полагаю, ты знаешь, в чем заключается моя одаренность, – Дана говорила с сильным акцентом, свойственным уроженцам Хаммацу.

– Ты видишь будущее.

– Я знаю будущее, – поправила Дана. – Твой любимый вместе с горсткой солдат погибнет ради тебя.

В ту же секунду Сати прыгнула на нее, словно дикая кошка, намереваясь пропороть ножом горло. Но Дана оказалась сильнее. Она перехватила руку девушки и повалила ее на кровать.

– Есть и другой вариант, – быстро сказала она. Видимо, убивать Сати пока что не входило в ее планы. – Не веди себя как дура и выслушай.

Сати отбросила нож, продолжая испепелять Дану взглядом.

– Я расскажу тебе, как все начнется, – увидев, что угроза миновала, Хатт вновь уселась на кровать. – Мятежники прибудут на Остров ровно в пять двадцать. Мы могли бы уничтожить их, даже руки не испачкав, но я предпочитаю другой вариант. Ты уедешь вместе с ними. Ты и Эвридика. Уедешь и больше никогда не вернешься.

Сати нахмурилась. Почему Дана так просто отпускает ее?

– В чем подвох?

– Нет никакого подвоха, – ответила Дана. – Я всегда ненавидела тебя. Ты угроза для Острова, ты разрушаешь то, что было построено до тебя и простоит еще сто лет после твоей смерти. И я, как правая рука президента, обязана защитить то, что нам дорого.

Сопротивление добралось бы сюда, рано или поздно. Пойми, все в мире существует в равновесии: Третий класс сажает плоды, Второй выращивает и собирает, а Первый наслаждается ими. Сопротивление же лишено всяческих плодов, оно существует для баланса между классами, в этом его функция.

Ты примкнешь к сопротивлению, и вместе вы продолжите свою глупую и бессмысленную борьбу до конца своих дней. После смерти Айзека, его предводителем станет Ойтуш. Ваши дети продолжат ваше дело, как и их дети…

– Сопротивление уничтожит классы, рано или поздно, – грубо перебила ее Сати.

– Нет, – жестко ответила Дана. – Классы – это основа мира, без них человеческая популяция погибнет.

Сати помотала головой, не желая слушать об этом.

– Просто прими к сведению, девочка, что мне известно намного больше, чем тебе, – Дана поднялась с кровати, намекая на то, что разговор окончен.

– Жди их у глайдера ровно в пять двадцать, – сказала Дана на пути к дверям. – Вместе с Эвридикой – это обязательное условие.

– Постой, – Сати вскочила с места. – Пообещай, что моих друзей никто не тронет.

– Обещаю, – Дана холодно улыбнулась. – Но и ты должна выполнить свою часть сделки. Если не уплывешь с Острова, как я велела тебе, Ойтуш Эвери умрет.

“Скорее я сдеру с тебя шкуру, змея”, – подумала Сати.

Она закрыла дверь за Даной и взглянула на часы. Чуть больше часа оставалось, чтобы разбудить Эвридику и вместе с ней отправиться на причал. А что потом? Она и вправду покинет Остров? Сати невольно взглянула на спящего Томаса: выходит, что они так и не успеют попрощаться.

Поддавшись странному порыву, Сати тихонько наклонилась и поцеловала его.

“Я знаю, что это было твоим желанием”, – мысленно сказала она.

***

Шестнадцатый год от рождения было не принято отмечать, и все же Ойтуш Эвери хорошо запомнил этот день. Он и еще пятеро ребят из его класса должны были явиться к врачу для установления в головной мозг микропроцессора.

Накануне Ойтуш долго не мог уснуть: он все ждал, что проснется его одаренность, а наутро к нему придут люди из протектория. Но чуда не произошло, и сегодня он должен быть стать полноправным гражданином Второго класса.

Был конец мая, и жара стояла невыносимая. Асфальт на площади Метрополя плавился, и дамские каблуки утопали в нем, оставляя следы. Ойтуш никогда не понимал, зачем женщины носят такую обувь, ведь это же чертовски неудобно.

В больнице плановое чипирование проходили порядка двадцати человек. Шестнадцатилетние юноши и девушки сидели у кабинета врача и ждали своей очереди. Большинство из них был напугано: все же прежняя беззаботная жизнь сегодня подходила к концу. Но были и те, кому было все равно. Как правило, такие ребята уже прошли распределение по профессии и знали, чем будут заниматься в своей жизни. Ойтуш относился к их числу. И все же ему было несколько тревожно: процедура вживления чипа сама по себе была опасна и чревата последствиями.

Из кабинета вышла девушка со слезами на глазах. Рукой она прикрывала левый висок, который неаккуратно побрили. Врачи ни с кем не церемонились: их работа была конвейерной и они стремились побыстрее ее закончить.

Над кабинетом загорелась лампочка вызова, и парень по имени Иван, который учился в параллельном классе, бодро шагнул внутрь.

– Пожелайте удачи, – сказал он напоследок.

А через пару минут из-за дверей раздался странный хлопок, вслед за которым послышался поток отборных ругательств, среди которых Ойтуш отчетливо различил фразу “Чип рванул”.

Долгое время никто не хотел заходить в медицинскую комнату, даже когда оповещение “Не входить, идет уборка” над дверью погасло. Все ребята знали, что там произошло: чип, который вживляли Ивану, взорвался, разнеся его голову на кусочки. Должно быть, его тело унесли через другую дверь или отправили прямо в утилизатор через специальный водопровод или, точнее, трупопровод.

– Говорят, таких случаев один на пять сотен, – мрачно сказал сосед Ойтуша. – Значит, сегодня больше не рванет.

– Я не пойду туда, – покачала головой девочка с белым как мел лицом.

– Придется, – ответил парень. – Всем нам туда дорога…

– Долго мы еще ждать будем, дармоеды? – недовольно спросила медсестра, высунув толстое лицо из-за двери.

Кто-то толкнул Ойтуша в спину, и он против своей воли шагнул в кабинет.

– Представься, – не глядя, сказал хирург, готовя кресло.

Ойтуш почувствовал, что не сможет выдавить из себя ни слова: его горло пересохло от волнения. После Ивана пол в кабинете наспех помыли, но красно-бурые разводы все же были заметны на белом кафеле.

– Имя! – настойчиво повторил врач.

– Ойтуш Эвери, – наконец представился Ойтуш.

Медсестра с толстой физиономией сделала отметку в карте.

– Садись, – скомандовал врач, указывая на кресло.

Ойтуш шагнул было к нему, но вдруг увидел свое отражение в зеркале, что было прямо напротив.

На него смотрел испуганный подросток с побледневшим от страха лицом. Длинные волосы, собранные в хвост, растрепались, а школьная форма была далеко не первой свежести.

«Какой же я придурок», – с горечью подумал Ойтуш, ощущая себя полным ничтожеством. – «Вот бы и мой чип рванул так же».

***

У Сати оставался еще час. Ворвавшись в свой отсек, она наспех покидала в сумку вещи, смыла с себя кровавые потеки и переоделась в чистую одежду. Оставалось только найти Эвридику; Сати очень надеялась, что разбуженная в пять утра, она окажется достаточно вменяемой и не будет сопротивляться.

Уже уходя, она вдруг заметила просунутый под дверью лист бумаги. Взглянув на него, Сати похолодела. На рисунке было изображено гигантское цунами, уничтожающее небоскребы. Множество людей-муравьишек в панике бегало по пляжу, а маленькая женская фигурка уплывала на чем-то вроде подводной лодки. Стрелка, ведущая к этой фигурке, была помечена именем «САТИ».

Под рисунком была наспех сделанная подпись: «Не мог найти тебя. Зайди ко мне как найдешь это. Шин».

Значит, у Шина тоже было видение по поводу предстоящих событий. Какая-то катастрофа, которая должна была произойти на Острове… Черт, и почему так мало времени, чтобы во всем разобраться?

Сати выбежала из отсека, даже не прикрыв за собой дверь. Да и зачем – что бы ни случилось, сюда она в любом случае больше не вернется.

В коридоре она почти врезалась во что-то рыжее и лохматое. Это был Юкка, которого выписали неделю назад.

– Какого дьявола ты не спишь?! – вместо приветствия выругалась Сати и взглянула на часы. Было почти пять утра.

– А я как раз шел к тебе, – мало того, что Юкка напугал ее, так еще и намеревался потратить ее драгоценные секунды. – Час назад Сарасти Розвели увезли отсюда.

– Что? – недоумевала Сати. – Куда?

– Не знаю. Но ее больше нет в лаборатории.

– В зону “Х”… – догадалась Сати. – А откуда тебе известно?

– После того, что мы видели, я заполучил какую-то связь с ней, – признался Юкка. – Не то чтобы мне хотелось этого… Теперь я знаю все, что с ней происходит. Знал, до сегодняшнего утра.

– Хорошо, спасибо, Юкка, – Сати действительно надо было бежать.

– Да не за что.

“Нужно предупредить его”, – Сати взглянула на мятый рисунок в своих руках.

– Юкка, – начала она, – Скоро на Острове случится что-то плохое. Найди самый высокий небоскреб на пляже и пережди там. Ты понял меня?

– Что? – рассеянно переспросил тот.

– И скажи остальным! – Сати уже бежала по коридору. Нужно было как можно скорее найти Шина.

Профессор Эйлер не спал, ожидая ее в своем рабочем кресле.

– Наконец-то, – произнес он, выныривая из-под кипы бумаг.

– Что это значит? – Сати потрясла листом бумаги перед его носом.

– Вчера я заснул с ручкой в руках, а проснувшись, увидел вот это, – Шин указал на рисунок. – Мой мозг получает информацию непосредственно из пространственно-временного поля Земли, и чем меньше осознанности, тем выше вероятность пророчества. Я нарисовал это во сне, а значит…

– Это действительно произойдет? – договорила Сати, чувствуя, как мороз бежит по коже.

– Да. Но это еще не все, – Шин показал ей следующий рисунок. – На Остров едет очень опасный человек. У него темное прошлое и не менее темные планы на будущее.

– Это что, робот? – Сати нахмурилась, разглядывая каракули Шина.

– Скорее, киборг, – пояснил Шин; на картинке этот “опасный человек” отрубал голову другому человеку, высокому и нескладному.