Текст книги "Таинственная Кабардино-Балкария. Сто невероятных, загадочных, труднообъяснимых фактов, явлений, событий, происшедших в республике, которую называют жемчужиной Кавказа"

Глиняные замки

Актопрак – это известнейший с древнейших времен перевал, позволявший общаться жителям Чегемского и Баксанского ущелий; через него проходил старинный торговый путь. О нем мы находим косвенное упоминание у Шереф эд-Дин Йезди, когда он ведет рассказ о походах к крепостям Кулы и Тауса: «Тимур, снова оставив обоз, двинулся оттуда к крепости Кулы и Тауса. Они также принадлежали к племенам обитателей Эльбруса. У тамошних жителей были крепости и укрепления на вершине горы, и пройти туда чрезвычайно трудно вследствие высоты их, которая была так велика, что у смотрящего мутился глаз и шапка валилась с головы, в особенности крепость Тауса, которая лежала на третьем уступе горы, как гнездо хищной птицы»[44]44
  Цит. по: Шаханов Т. Б. Записки краеведа. Нальчик: Эльбрус, 2004. С. 94.


[Закрыть].

Крепость, о которой здесь говорится, находилась в местности Кала-Кол с баксанской стороны перевала Актопрак – у селения Былым, где осенью 1395 года и произошло одно из сражений с войсками Тимура.

А с чегемской стороны имеются тоже своего рода крепости, но возведенные не руками человека, а самой природой из подручного сырья – глины. Ведь Актопрак в переводе с балкарского и означает «белая глина».

…Если через сотню-другую метров после начала перевала перебраться на правую сторону, то окажешься среди невиданных сооружений – многоступенчатых замков, многометровых башен.

Кто посмелее, может забраться в зигзагообразные галереи, проникнуть в узкие лазы, заканчивающиеся тупиком или ведущие в шарообразные и продольные пещеры высотой в человеческий рост, а то и более. Правда, при этом следует соблюдать немалую осторожность – почва здесь настолько непрочная, осыпающаяся под ногами, что, оступившись, мгновенно окажешься в расщелине или проеме глубиной в несколько метров. И без посторонней помощи сам выбраться не сможешь. Поэтому местные жители старались держаться от этих мест подальше. Путешественник В. Тепцов писал в своей работе «По истокам Кубани и Терека»: «Горцы… боятся заглядывать в темные ходы из суеверного страха – встретить там шайтанов. Пастухи прогоняют скот через тоннели Актопрака на другую сторону, но не нашлось еще смельчака, который сопровождал бы стадо по этим подземным галереям»[45]45
  Тепцов В. По истокам Кубани и Терека // СМОМПК. Тифлис, 1892. Вып. 14. С. 152.


[Закрыть].

И у него же чуть выше читаем: «Подземные ключи и ныне журчат во многих галереях Актопрака. Из них у подножия этого гребня составляется довольно большой ручей. Вода в ручье грязна, сильно насыщена известью и почему весьма неприятна на вкус».

За прошедшие после написания этих строк 120 лет подземные ключи, благодаря которым и возникли необыкновенные объекты Актопрака, потеряли свою силу. Об этом можно судить хотя бы потому, что практически исчез «большой ручей». Не осталось следов и от тоннелей, через которые перегоняли скот.

Но по-прежнему живут легенды. Прежде всего о кладах, которые спрятаны в этих местах за несколько столетий – начиная с периода, когда именно здесь, по мнению некоторых историков, проходил один из участков караванного пути, и кончая периодом депортации балкарского народа. Ведь Актопрак – это и большое селение, куда после 8 марта 1944 года так и не вернулись люди…

Авторы неоднократно бывали в Актопраке. Чем закончилась одна из поездок читатель узнает в третьей части этой книги..

Кыртыкские склепы

Кыртык – место, где и сегодня люди бывают нечасто: уж очень трудно сюда добираться. Но, право, увиденное оправдает все тяготы дороги.

Сразу за селением Верхний Баксан по невероятно крутому подъему, извивающемуся серпантином, надо достаточно долго подниматься вверх. Наша «Нива», не ожидавшая столь серьезных испытаний, вначале натужно рычит от негодования, а потом и вовсе закипает от бессилия. Через полчаса продолжаем движение вперед, и вновь незапланированная остановка – сошедший пару дней назад сель практически смыл дорогу. Слева – пропасть, справа – отвесный склон; на узкой, не более полутора метров, площадке – груда камней. Разобрать их без бульдозера практически невозможно, тем не менее отступать не хочется – достаем лопату и начинаем подкапывать правый край дороги. При этом убеждаем водителя, с опаской поглядывающего в пропасть, что если вплотную прижаться к склону, то машина сможет проехать…

У перевала Кыртык два названия: со стороны Баксана – Су-Арык (от балкарского су айры – «водораздел»), со стороны Малки – Кыртык-Ауш (кырдык с балкарского «трава», ауш – «перевал»). Это перевал через водораздел рек Баксан и Малка, и идет он по заросшим травостоем горным склонам. Открывающаяся взору кипенно-белоснежная панама Эльбруса с перевала кажется лежащей на травяной зелени пастбищ.

Сразу вспоминается описание И. Иванюкова и М. Ковалевского, побывавших в этих местах в восьмидесятых годах XIX века: «К девяти часам утра мы были на высшей точки перевала. Перед нами стояла вторая линия вечных снегов и Эльбрус во всем своем величии и великолепии. Чем ближе подходишь к этому гиганту, тем сильнее он захватывает. Кажется, будто с куполообразных шатров его виден весь мир…

Спуском средней крутизны по дикому ущелью, окаймленному высокими горами, въехали мы к полудню в Кертыкскую долину… Правую сторону долины составляет виденная нами с перевала цепь вечных снегов, почти отвесно спускающаяся к извивающейся реке Кертык. Горы левой стороны долины покрыты роскошными бархатистыми пастбищами, над которыми высятся по крутым склонам могучие хвойные леса»[46]46
  Иванюков И., Ковалевский М. У подошвы Эльборуса // Балкария: страницы прошлого. Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2005. Вып. 1. С. 35.


[Закрыть].

А вот что можно узнать из записок В. Тепцова «По истокам Кубани и Терека»(на самом деле – Черека), побывавшего в этих местах в те же годы: «Долина Кыртыка – одна из довольно живописных долин северного склона. Местами она суживается до того, что на расстоянии версты и более вы идете узкими воротами, прижимаясь к отвесным стенам скал. У истоков Кыртыка долина довольно широка. Здесь она образует обширное зеленое нагорье, окаймленное высокими кряжами. На западном кряже видна цепь утесистых остроконечных снежных вершин, а на восточном такая же цепь желтых причудливых формой утесов и пещер. Пещеры встречаются на левом берегу и по всему протяжению долины. Некоторые из них довольно обширны, расширяясь, по всей вероятности, искусственно, и, несомненно, в древности служили надежным убежищем для разоренных обитателей долины во времена нашествия с Востока. В пещерах этих горцы находили кости человека, остатки одежды и медных украшений» [47]47
  Тепцов В. По истокам Кубани и Черека // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1892. Вып. 14. С. 128–129. Далее: СМОМПК.


[Закрыть].

Эти пещеры и есть цель нашего путешествия.

…Наконец, дорога более-менее выровнена. На ее правую сторону, обрывающуюся в пропасть, даже смотреть страшновато, а уж ехать… Мотор взревел, машина рванула по прорытой колее, тут же поползла вниз, забуксовала, выскочила на гребень, на какое-то мгновение зависла задним колесом над бездной и… проскочила селевой лоток. Правда, мы не знали, что таких селевых прорывов – дорога поднималась серпантином – впереди еще целых два, но они были куда меньше, а главное – не так опасны.

Открывшееся по правую сторону травянистое плато, плавно уходящее вниз, поразило своим волшебным изумрудием, благостной тишиной, нарушаемой лишь жужжанием многочисленных насекомых да посвистом ветра. На одном из склонов – нагромождение камней. Приблизившись, понимаем, что они выложены руками человека и представляют из себя практически ровный круг. Но вот с какой целью он выложен, понять затруднительно. То, что это не остатки фундамента, ясно. Тогда что? Астрономическое сооружение? Культовое?

Ответа нет. Как и на тот вопрос, кто и когда здесь обитал, о чем свидетельствуют пещеры, которыми зияют склоны горы, носящей имя Уллукай (уллу с балкарского – «большой»). Впрочем, это в большей степени не пещеры как таковые, а каменные мешки. Под огромными валунами имеются лазы, через которые можно попасть, причем только ползком, в небольшие помещения неравномерной высоты: у входа они достаточно низки – стоять можно лишь полусогнувшись, зато через пару шагов вглубь выпрямляешься в полный рост. Видно, что одна из боковых стенок выложена из пригнанных друг к другу камней известковым раствором. Имеется даже что-то вроде полочки.

Впрочем, жить в таком закутке весьма затруднительно. В большей степени «мешок» напоминает могильник. Да и виднеющиеся на земле кости как будто свидетельствуют об этом. Но тогда для чего мертвым очаг, сооруженный прямо у входа? Или перед нами своего рода напластование эпох – одни обрели здесь вечный покой, другие – временный, от захватчиков, коих во все времена так притягивали эти благодатные места? Огромный каменный жернов, валяющийся поблизости, также убеждает, что люди жили здесь постоянно – выращивали хлеб, пасли скот, пили нарзан, источник которого, расположенный в нижней части осыпи, не иссякает веками. Цивилизованные археологические раскопки здесь практически не проводились, а значит, еще возможно прикоснуться к тайнам прошлых веков, попытаться восстановить цепочку ушедших поколений.

Кыртык видится нам местом сакральным, привлекавшим издревле людей не только благодатными местами, но и чудесными явлениями, необъяснимыми с позиций разума. Пастухи, проводящие здесь долгие летние месяцы, рассказывают много необычного, начиная от пронизывающих ночное небо световых лучей неизвестного происхождения и кончая исцеляющей силой необычного проема в скале. Будто бы, пройдя через него несколько раз, избавляешься от многих болезней. Эта «дверь» в скале действительно интересна, но ощутить ее волшебное влияние нам в тот приезд так и не удалось. В какой-то момент погода мгновенно поменялась, тут же резко похолодало, стал накрапывать дождь, с гор пополз туман. А ведь предстоял еще обратный путь – почти двадцать километров по дороге, размытой селем…

Верхнечегемские могильники

Самые впечатляющие сооружения Верхнего Чегема – наземные склепы, расположенные на древнем могильнике сразу за селением. Сложены они из камня, имеют как четырехугольную форму, так и форму восьмигранного конуса. Это своего рода Город мертвых, издавна привлекавший внимание ученых. Памятники многократно изучены, описаны и поэтому видится правильным, рассказывая о них, дать слово специалистам.

Вот что, в частности, пишет Л. И. Лавров: «Внешний осмотр Верхнечегемского могильника дает возможность различить в нем семь типов могил: 1) земляная насыпь, обложенная по краям камнями; 2) каменная насыпь; 3) каменный ящик, сложенный из гладкопригнанных камней и внутри засыпанный камнями. То есть та же каменная насыпь, но с укрепленными стенками; 4) каменный сцементированный ящик с крутой двускатной крышей; внутренность ящика заполнена камнями. Эта могила отличается от предыдущей лишь тем, что она лучше предохранена от разрушения; 5) могила с таким же ящиком, как и у предыдущей, отличающимся от него тем, что, во-первых, внутри он пустой и, во-вторых, имеет маленькое квадратное окошечко с восточной стороны. То есть это маленький склеп, как бы повторяющий собою внешние формы каменной зацементированной насыпи; 6) большой четырехугольный склеп (кешене) с высокой двускатной крышей и окном с восточной стороны; 7) большой восьмиугольный склеп с пирамидальной (также восьмигранной) высокой крышей, переходящей вверху в конус».

И далее: «Уже один простой перечень семи встречающихся типов наводит на мысль, что склепы Северного Кавказа не повторяют архитектурную традицию тех или иных, в прошлом более культурных, народов, оказывавших влияние на горцев. Склепы органически увязаны с местной «архитектурой» горских могил. Мы видим, как каждый тип является лишь усложнением предыдущего. Вопрос еще может стоять о происхождении многоугольных склепов, но отнюдь не четырехугольных»[48]48
  Лавров Л. И. Из поездки в Балкарию // Советская этнография. М., 1939. Т. 2. С. 178–179, 181.


[Закрыть].

Напомним, что побывал здесь ученый летом 1936 года, а спустя 20 лет Тимур Шаханов застал только восемь из одиннадцати склепов. А вот что он говорит о склепе, расположенном за селением: «…на расстоянии километра, в местности Сюгюлчю ичи, на склоне горы имеется одинокий склеп (кешене). Склеп этот шестигранный, единственный встреченный нами кешене, имеющий не восемь, а шесть граней. Возможно, что это случайная ошибка строителя. Высота этого склепа 4,5 м, внутри размеры – 240 x 110 см, имеет вид неправильного овала, кверху суживается, окно 50 x 40 см, ориентировано на северо-запад, толщина стены 65 см. Рядом со склепом могильник» [49]49
  Шаханов Т. Б. Записки краеведа. Нальчик: Эльбрус, 2004. С. 109.


[Закрыть].

Представляет интерес и статья, автор которой, Г. В. Пионтек, видел в начале шестидесятых годов прошлого века «Селение Эльтюбю как потенциальный музей балкарского народного зодчества на открытом воздухе», чего, к сожалению, не произошло и поныне. Вот что он отмечал: «Над всем некрополем доминируют несколько хорошо сохранившихся монументальных усыпальниц – «кешэнэ». Они относятся к разным периодам и делятся на два типа по плану и внешнему виду: прямоугольные в плане и восьмиугольные. Последние являются более поздними.

Эти небольшие каменные усыпальницы с одним окном и тонким карнизом, высотой в пять-шесть метров представляют собой неправильные выпуклые восьмигранные пирамидальные объемы с плавно изогнутыми ребрами и гранями, завершающиеся сверху шишкой из цельного камня.

Старые чегемские строители не знали настоящего свода, арки, купола, и во всех случаях применяли только ложный свод, то есть такую систему, когда каждый камень чуть нависает над нижним, постепенно сокращая расстояние между противоположными стенами. Кроме того, стены из камней неправильной формы делались книзу толще, чем вверху. Все это и создает то своеобразие силуэта, которым отличаются кешэнэ.

Многогранные мавзолеи с конусовидными или пирамидальными завершениями встречаются в архитектуре и Средней Азии, и Азербайджана, и на Северном Кавказе (в частности, в чеченских районах, почти аналогичные, но, в отличие от чегемских, неоштукатуренные), и в кабардинских районах. Все эти памятники относятся к памятникам «мусульманского» зодчества. Это дает основание видеть в кешэнэ Эльтюбю памятники мусульманского периода и датировать их не ранее конца XVII – начала XVIII века. (Однако нельзя забывать, что подобные сооружения имелись и в христианской Осетии.)

Построенные с помощью ложного свода, утончающиеся кверху боковые стены которых, постепенно смыкаясь, завершаются острым коньком, прямоугольные кешэнэ выглядят исключительно монументально и воспринимаются значительно крупнее своих абсолютных размеров. Сравнительно небольшое сооружение Баймурза-кешэнэ, имеющее высоту 8 м 60 см и объем около 160 м³, своей монументальностью подчиняет себе окружающий пейзаж, так что кажется, будто создал его не человек, а сама природа.

Необходимо отметить, что эстетическое воздействие всех погребальных сооружений определяется не нагромождением деталей, а композицией объема, контрастом пятна проема со светлым оштукатуренным полем стены, умелой постановкой сооружения среди ландшафта. Лишь только на одном кешэнэ имеется декоративное убранство в виде нескольких отпечатков на свежем растворе то горлышка, то дна кувшина»[50]50
  Пионтек Г. В. Указ. соч.


[Закрыть].

Относительно того, когда были сооружены верхнечегемские мавзолеи, ученые и сегодня не пришли к единому мнению. В целом принято считать, что сооружать их начали не ранее XIII века и возводили вплоть до XVIII века.

«Город мертвых», как еще называют эти захоронения, – излюбленное место остановок туристов, приезжающих в Чегемское ущелье. Большинство из них уверено, что с этим местом связано немало преданий, таинственных историй, необычных фактов. И они правы. Чего стоит хотя бы такой: во время раскопок, которые осуществлялись с наружной стороны склепов, были найдены скелеты невиданных для тех времен размеров – два метра и даже более. Спрашивается: кого, даже после смерти, охраняли те великаны?

Священные камни

Если сразу за селением Верхний Чегем переехать через мост на левый берег реки Чегем, то прямо напротив могильников видна дорога, ведущая в селение Думала. Проходит она под горой (местность эта называется Шегишти), на которой сохранились два необычных камня, имеющих весьма интересную историю. Один из них – Аш-Тотур. Около него в старину устраивали жертвоприношения по поводу совершеннолетия юношей, а всадники, проезжая, всегда спешивались. Вот какую легенду записал об этом камне Л. Лавров: «Рассказывают, что однажды ехали мимо балкарец и кабардинец. Балкарец сошел с коня и предупредил о том же своего спутника. Но тот отказался.

– Я князь, – сказал он, – и ничего на свете не боюсь! – В доказательство своего бесстрашия он выстрелил в «священный» камень и поехал дальше.

Вдруг показалось облачко, которое все увеличивалось и приближалось к кабардинцу. В середине облачка была какая-то пчела. Когда облако окутало кабардинца, пчела укусила его в ноздрю. Через некоторое время нос распух, завелись в нем черви, и кабардинец умер»[51]51
  Лавров Л. И. Из поездки в Балкарию // Советская этнография. М., 1939. Т. 2. С. 177.


[Закрыть].

Не менее интересен и другой камень, находящийся неподалеку и считающийся священным. На нем четко видны отпечатки рук и ног, которые, как гласит легенда, принадлежат святому, носившему имя Пайханпар. Л. Лавров считает, что термин «пайханпар» восходит к персидскому слову, означающему «пророк».

Т. Б. Шаханов в своих «Записках краеведа» пишет: «В прошлом на этом камне пять раз в день молились верующие сельчане. На нем остались следы ног, рук и коленей молящихся. Камень этот, расположенный на дороге, получил название «Намаз-таш», то есть «Молитвенный камень». Не каждый камень, какой бы он ни был гладкий, удостаивается такого названия. Такой чести он обязан своим расположением – ориентацией на Мекку, родину пророка»[52]52
  Шаханов Т. Б. Записки краеведа. Нальчик: Эльбрус. 2004. С. 89.


[Закрыть].

Самое интересное, что есть у «Намаз-таша» и еще одно название – камень Бердибия «Бердибий-таш». Согласно легенде – так звали одного из военачальников Тимура. Но, по мнению того же Тимура Шаханова, «чегемский Бердибий вовсе не воин Тимура, а его противник. Вероятно, потомки, желая возвеличить память своего предка (по-видимому, кипчака, захватившего власть над чегемцами), сделали Бердибия одним из военачальников Тимура. Ведь в древних текстах нет ни слова о победе или пленении Бердибия»[53]53
  Там же. С. 93–94.


[Закрыть].

Но вернемся к Намаз-ташу. Сколько времени надо было провести пророку, дабы оставить такие явственные следы, представить трудно, но они видны и, без сомнения, неприродного происхождения. Здесь, на достаточно отвесной горе, став на камень и преклонив колени, понимаешь, что истинная вера может творить чудеса и сила скал ничто перед ней.

Кстати, в Верхнем Чегеме можно говорить о настоящем культе камней! Ведь имеется еще и так называемый Камень позора с проделанным в нем отверстием. Через это отверстие была протянута веревка, которой к камню привязывали преступников, и каждый местный житель, проходя мимо провинившегося, мог высказать к нему свое отношение – словом и делом.

И Камень силачей – по большому счету, что-то вроде штанги. Победителем считался тот, кто отрывал его от земли. Чаще всего участвовал в таких своеобразных соревнованиях жених, приезжавший в селение за невестой. И многие из молодых людей смущенно отступали от Камня силачей, что понятно – его вес превышает триста килограммов.

А еще есть в этих местах Камень Авсолту, которому раньше поклонялись, видя в нем покровителя охоты Афсати и «священный» камень – Байрам-таш… Кстати говоря, некоторые из этих камней передвигались с места на место, для чего имелось древнее средство по их перевозке – «дорласын».

Гора-кольцо и туры Тимура

Если от бывшего аула Думала свернуть влево, обойти нижней тропинкой развалины другого балкарского аула Ачи (здесь, кстати говоря, сохранилась одна из саклей – почти нетронутая временем, она зримое свидетельство своеобразия архитектуры балкарского народного жилища, так глубоко и детально описанного в знаменитом труде Э. Б. Бернштейна), то мы попадем на Ачинский перевал.

Тропинка достаточно хорошо нахожена и не представляет особых трудностей. Одолев небольшой перевал, надо на гребне свернуть влево и взобраться по достаточно пологому склону вверх, где и открывается взору необычная гора – гора-кольцо. Природа-скульптор потрудилась на славу, пробив в скальном массиве почти правильной формы отверстие. Ветер, дожди и снега обточили, сгладили его острые края. Издалека гора эта чем-то напоминает одноглазого циклопа. Если же взглянуть под другим углом зрения, то создается ощущение, что перед тобой громадное первобытное животное, превратившееся в камень и застывшее навсегда.

На нижнюю площадку горы можно легко взобраться, а если постараться, то одолеть и два-три метра, на которых и начинается само кольцо. Места для фотосъемок здесь редкостные.

Если же подниматься по Думалинскому перевалу вверх, то можно увидеть на вершинах гор, опять же по левую сторону, каменные изгороди, протянувшиеся на многие сотни метров. Поражает то долготерпение, которое потратили на их возведение люди: многие тысячи больших и маленьких камней собраны, ровно уложены на метровую высоту, да так, что спустя десятилетия (или столетия?) кладка, ничем не скрепленная, не разрушилась, не осыпалась. С какой целью был осуществлен этот поистине титанический труд? Трудно ответить однозначно. Одни местные жители говорят, что это границы земель, принадлежащих разным балкарским родам, другие утверждают, что так отмечены границы разных пастбищ.

Туров этих, возведенных, как отмечено выше, на самых высоких точках, пять-шесть. Под одним из них что-то вроде могильной плиты достаточно больших размеров. Наш спутник, учитель из Верхнего Чегема Исхак Газаев, чья влюбленность в свой край была достойна самых теплых слов, говорит, что в народе туры эти называют Тимуровыми. Правда, при этом смущенно улыбается – доказательств-то нет никаких. Ему, конечно, хочется верить, что каменные сооружения возведены всадниками Тимура. Напомним, что писали арабские источники того времени: «Победоносное знамя выступило оттуда (из Азака) и двинулось к Кубани. Черкесы сожгли луга, которые находятся между Азаком и Кубанью; поэтому множество скота победоносного войска погибло на этом пути, и оно бедствовало около 7 или 8 дней от бескормья. Переправившись через много рек и болот… бла-годаря помощи Всевышнего и блеску счастья Тимура, властной рукой ограбили их улус Черкесский, захватили большую добычу…

Когда мысли Тимура успокоились от дел с областью черкесов, то он со всеми войсками повернул к горе Эльбурз. В намерении покорить неверных знамя, мир завоевывающее, направилось на Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов. Вырубив леса и проложив дорогу, (Тимур) с целью джихада взошел на гору Эльбурз. В горных укреплениях и защищенных ущельях у него было много стычек с врагами веры и во всех делах победоносное войско (его), согласно обещанию: «Поистине наши войска будут победителями», одержало победу, разорило их крепости, и милостью судьбы для победоносного войска стала несметная добыча из имущества неверных» [54]54
  Золотая Орда в источниках: В 4 т. М., 2003. Т. 1. Арабские и персидские сочинения. Ч. 1–2. С. 359–360.


[Закрыть].

А вот что пишет турецкий путешественник Эвлия Челеби в своем знаменитом труде «Книга путешествий»: «Затем, испив воды жизни и перейдя на конях реку Чегем, шли еще два часа до реки Лачек. Эти две реки начинаются в Дагестане и впадают в реку Терек. Мы перешли эту реку также на лошадях и через четыре часа достигли реки Терек»[55]55
  Челеби Э. Книга путешествий. М.: Наука, 1979. С. 103.


[Закрыть].

Означенные временные параметры и конкретные географические объекты, приводимые жившим в XVII веке Эвлией Челеби, и неточны, и несоотносимы, так что трудно представить, о чем он говорит, но то, что упоминание им реки Чегем – одно из первых, зафиксированных в исторических документах, общеизвестно.