Текст книги "Тёмная порода"

Глава пятая
Маска

– Ты обещал мне, что она никогда не выйдет из твоего борделя живой!

Маска скрывала мимику, но звука голоса и нервных движений было достаточно, чтобы понять: Ивон был в бешенстве.

– Ты сказал мне, что она мертва! И что я вижу?! Она разгуливает на свободе живее всех живых в компании двоих таких же проклятых! Браслеты сняты, она снова при Силе! – он почти рычал. – Как ты мне это объяснишь, Дженго?! У нас был договор! Ты думаешь, меня можно обмануть и тебе всё сойдёт с рук?!

– Ивон, Ивон, успокойся, пожалуйста! – Дженго примирительно выставил вперёд руки.

Отпираться бессмысленно – Дженго действительно солгал ему. А что ему было ещё делать? Реакция этого психа была предсказуема. Ему же не втолкуешь про выгоду. Повернулся он на этой девке. Но у Дженго-то с головой всё в порядке, чтобы упускать такой шанс. Тринадцать сапфиров, шутка ли! И, главное, все же гладко шло, и тут на тебе, такая засада.

– Я, конечно, не прав, что обманул тебя, – оправдывался Дженго, – но так вышло. Этот князь предложил за неё столько золота, что я не удержался, – он старался придать себе вид искренне сожалеющего о содеянном человека. – Алчность – моё слабое место. Да и вообще, сдалась тебе эта девка! Я отдам тебе половину золота, что выручил за неё.

О сапфирах Дженго благоразумно молчал.

– Это целое состояние, поверь. Конечно, я должен был это сделать сразу, но…

Ивон внезапно оказался очень близко, вцепился обеими руками в горло Дженго. Глаза, поблескивающие в прорезях маски, источали злобу.

– Я расплавлю это золото и заставлю тебя его пить! Или даже не так – ты сначала сожрёшь это золото, а потом я расплавлю его внутри тебя!

Руки Ивона действительно начали нагреваться. Огненная удавка всё сильнее сдавливала горло. Дженго начал задыхаться.

«Грёбанные, грёбанные магики!», – билось в его мозгу.

– Ты обещал мне, – как заведённый повторял Ивон, – обещал. Надо было убить её самому. Она опасна, понимаешь? Она разнесёт скверну и помножит её. Надо было убить её. А ты уговорил меня отдать её тебе. Ты уверял меня, что она останется в том подвале и доживёт свои дни в моих браслетах!

– П-прости, – выдавил Дженго.

Сознание мутилось от боли и нехватки воздуха.

– Я ведь никогда не подводил тебя. Оружие для твоих людей – на! Духов наловить да зачаровать для твоих представлений – на! Я дал тебе средство, что превращает детей Темноты в беспомощных котят! А ты отплатил мне чёрной неблагодарностью. Ни одна из них, кого ты брал для представлений, не оставалась в живых. А эту, эту проклятую ты взял и отпустил!

– Ивон, ты же убьёшь меня, – почти уже ни на что не надеясь, из последних сил захрипел Дженго.

Перед глазами у него роились кровавые мушки.

Неожиданно Ивон ослабил хватку. Дженго сполз по стенке. Шея горела огнём, превратившись, наверно, в один сплошной ожог. Но зато он мог дышать. Пока он жадно глотал воздух, Ивон снова заговорил, уже немного спокойнее.

– Убивать я тебя не буду. Я дам тебе шанс исправиться.

Дженго с готовностью закивал.

– Завтра они пойдут через Тихий лес, я слышал их разговор. Собери своих людей, мы встретим их там.

У Дженго глаза полезли на лоб.

– Ты же сказал, – он закашлялся, – что гарденский князёк и его друг тоже маги? Ты хочешь напасть на троих магов в одиночку?

– Не в одиночку. С тобой и твоими людьми.

– Что я и мои люди сделаем против них? Одна эта девка чуть меня не прикончила. Да даже ты со своей силой не сразу её угомонил. А тут их трое!

– Не пойдёшь – я убью тебя сам, – просто сказал Ивон.

Потом, вдоволь насладившись замешательством Дженго, добавил:

– Да не бойся ты так. У меня хватит сил их одолеть. Я окунусь в скверну с головой, но эту девицу уничтожу. Кто-то должен это сделать, а мне терять нечего.

Глава шестая
Огненный цветок

Дом Клеменса оказался просторным, хорошо обставленным и, в целом, стоил своих денег. Это признал даже Марис. По отдельной комнате хозяин выделил всем без исключения, а на кухне была еда для гостей, к запасам которой уже приложились наёмники.

В просторной комнате на первом этаже, очевидно, служившей гостиной, горел очаг, перед ним лежала большая медвежья шкура, и это место выглядело до того уютным, что решили расположиться прямо у очага, а не за столом.

Около полуночи, когда две из трёх бутылок вина были выпиты, а все вкусности перепробованы, Марис собрался отнести бочонок пива парням на воротах, мол, у них сейчас смена караула и его гостинец будет как раз кстати. Сергос не стал его удерживать. Во-первых, бесполезно. А во-вторых, ему хотелось остаться с Альбой наедине, без постоянной болтовни их шумного друга. Но с уходом Мариса, и к большому разочарованию Сергоса, Альба быстро засобиралась в свою комнату, сославшись на усталость.

Сергос тоже пошёл спать, пролежал какое-то время, пялясь в темноту, понял, что сон не идёт, и вернулся к очагу.

Все его мысли крутились вокруг Альбы. Он перебирал в памяти её слова, мимику, движения, заливистый смех и взгляд её диковинных глаз и какое-то сладкое томление обволакивало его. Думать о ней было приятно.

– О, а где наша красавица? Чего ты тут один сидишь?

Марис вернулся.

– У неё имя есть вообще-то, – буркнул Сергос, всё ещё погруженный в свои мысли.

Вышло у него как-то совсем недобро.

Марис опустился на шкуру рядом с ним, вытянув ноги к огню. Откупорил последнюю бутылку, отхлебнул вино из горла и протянул бутылку Сергосу.

– Она тебе нравится, да?

– А тебе нет? – огрызнулся Сергос, застигнутый врасплох прямым и простым вопросом. – Альба – приятная девушка и мне, безусловно, нравится с ней общаться.

– Ну, Сергос, – протянул Марис, – ну, я же не об этом. Мне, например, тоже приятно находиться с ней рядом. Я люблю общество красивых женщин, а если они вдобавок ещё и весьма неглупы, то прихожу в дикий восторг. Но я при этом на людей не бросаюсь.

– А что я, по-твоему, должен был делать? Позволить этой пьяни оскорблять её? Я не так воспитан. Кто-то, вроде, говорил, что поступил бы так же.

– Я, разумеется, поступил бы именно так. А вот князь Сергос бы начал с беседы и, если бы она не возымела должного эффекта в виде раскаяния и извинений обидчика, только тогда бы полез бить морду. Да и дело даже не в этом, – Марис снова отхлебнул вино. – Ты и на меня готов наброситься, едва я с ней, о ней или даже просто при ней заговорю.

– Ты преувеличиваешь, – Сергосу хотелось, чтобы это прозвучало как можно более невозмутимо. – С этим наглецом я всего лишь использовал понятный ему язык, слова не привели бы его в чувство. А тебя я просто попросил не говорить за меня, и теперь тебе везде мерещится, что я что-то против тебя имею. Ну, может быть, я и был груб. Извини, если так. Но Альба здесь совершенно точно ни при чем. Ты тоже хорош! – попытался перевести тему Сергос.

– Так она тебе нравится или нет?

Мариса не так просто было сбить с толку.

– В том смысле, который ты вкладываешь в эти слова, я о ней не думал, – отрезал Сергос.

Марис одарил его долгим насмешливым взглядом.

– Ну, не думал, так не думал, – Марис одновременно пожал плечами и развёл руками. – Я спать, – он сделал ещё глоток из бутылки, после чего там осталась ровно половина, и поставил её рядом с Сергосом. – Это оставляю тебе. Доброй ночи, дружище!

– Доброй, – буркнул Сергос в ответ и остался в гостиной один.

В пламени очага резвилась, появлялась, исчезала и снова возникала саламандра. Сергос наблюдал за причудливым танцем духа и пытался собрать свои мысли в кучу.

Марис задал ему вопрос, который сам Сергос всё не мог себе задать.

Нравится ли ему Альба?

Когда его мысли коснулись её образа, на душе стало волнительно тепло. Перед его мысленным взором возникла её улыбка, сначала сдержанная и чуть смущённая, а потом широкая, открытая, вспыхивающая манящим огнём. Он вспомнил тепло её тонкой ладони в своей руке и трепет, охвативший его в тот момент, когда Альба прикоснулась к нему и позвала в хоровод.

Сергос почувствовал, что его щеки горят, и причина этому вовсе не жар очага.

Пожалуй, уж себе-то стоило признаться, что Альба ему нравится. Во вполне определённом смысле – как женщина нравится мужчине. И, кажется, с самых первых мгновений. Эта мысль вызвала волну смущения, которая прокатилась по нему и свернулась где-то в поджатых пальцах ног.

Спасал бы он какую-то другую женщину из того подвала? Да, разумеется, да. Отдал бы за неё сапфиры? Да, наверно. Если бы не смог сторговаться на меньшее. Но он бы торговался. А один лишь взгляд Альбы, каким-то чудом пойманный им с такого расстояния, не оставил ему ни единого шанса малодушничать и вести торг. Все сапфиры мира были обычной галькой по сравнению с этими глазами.

Однажды, когда дед ещё был жив, а Сергос только-только подходил к возрасту мужчины, в какой-то из их многочисленных бесед он спросил у деда, что есть любовь. И тот ответил, что объяснить это словами трудно, что у каждого в ней что-то своё и единого определения быть не может. Сергос тогда спросил, как же можно понять, что это именно любовь. И дед сказал, что когда она приходит, её нельзя спутать ни с чем другим.

Потом деда не стало, а Сергос вошёл в возраст мужчины. И он никогда не был обделён женским вниманием, и были женщины, которых и он находил интересными. С некоторыми из них он был близок. Это было приятно. Примерно, как вкусно поесть или принять горячую ванну после тренировки, или вытянуться у огня в холодную ночь. Но ничего сверхъестественного, чему нельзя было бы подобрать определения. Сергос искренне не понимал, о чём так многозначительно говорил дед, и что так воспевают менестрели в своих балладах.

А сейчас он всматривался в пламя, позабыв про сон, и одна только мысль о женщине, которую он знал всего несколько дней, заставляла трепетать и смущаться. В душе расцветал огненный цветок, папоротник в ночи. Прикасаться к нему было страшно, отказаться – невозможно. Саламандры водили вокруг него хороводы и кланялись этой искре изначального огня.

Сергос глубоко вздохнул.

«Так вот как это бывает. Действительно, ни с чем не спутаешь».

Глава седьмая
Тихий лес

Тихий Лес начинался почти сразу за стенами Вальде, стоило только обогнуть холм, на котором разместился городок, и перейти Тир – речку, обеспечивающую Вальде водой, в это время года мелкую и спокойную.

Сергос спал очень мало. Почти всю ночь он просидел у очага, подбрасывая в него дрова и прислушиваясь к своим новым, неведомым ранее чувствам. Только когда поленница опустела, огонь погас, а саламандра сгинула, отправившись на поиски другого пристанища, он все же прилёг, и на короткое время, пока солнце не поднялось в небе, возвестив начало нового дня, провалился в сон. Удивительно, но при всём этом чувствовал он себя сейчас довольно бодро.

Альба по-прежнему выглядела напряжённой, и хоть она и старалась этого не показывать, выходило у неё плохо. Сергосу очень хотелось спросить, что с ней, но в то же время теперь, осознав своё к ней влечение, он боялся выглядеть навязчивым. Ему казалось, что все чувства написаны у него на лице, а, судя по вчерашним намёкам Мариса, так оно и было. А даже если и не написаны – она эмпат. Поэтому этим утром он предпочитал держаться от Альбы подальше, наблюдать и не встречаться с ней взглядом. К новому состоянию нужно было привыкнуть и понять, как себя вести.

Марис был свободен от подобных сомнений, поэтому, когда Альба не рассмеялась очередной его искромётной шутке, он учинил ей допрос. Они как раз пересекли Тир и перед ними раскинулся Тихий Лес.

– Так, красавица, не нравишься ты мне.

Марис поравнялся с Альбой и придержал её лошадь. Сергос развернулся на голос. Наёмникам, которые тоже замедлились, он сделал знак ехать вперёд.

– Какая-то ты невесёлая, – продолжил Марис. – Со вчерашнего вечера ещё. По сторонам озираешься, видно, что нервничаешь. Что случилось?

Альба замялась. Долго смотрела на Мариса, потом бросила быстрый взгляд на Сергоса.

– Мне неспокойно, – наконец выдавила она и нахмурилась, подбирая слова, – такое ощущение, что кто-то всё время смотрит.

– Ну, так это мы на тебя смотрим, любуемся, – попытался пошутить Марис.

Альба осталась серьёзной.

– Нет. Кто-то смотрит, а я его не вижу, – она поёжилась.

Сергос не смог больше оставаться в стороне от разговора и направил лошадь к ним.

– Но вчера видела? – он озвучил свою догадку. – В той лавке?

Альба неуверенно потёрла лоб. Потом ответила, глядя Сергосу в глаза и, как ему показалось, ища у него поддержки.

– Мне кажется, я видела того мага.

– Какого? – живо заинтересовался Марис.

– Того, что надел на неё браслеты, – Сергос ответил за Альбу.

– Ух ты! Как интересно… – протянул Марис. – А мне вы про это не рассказывали. Неприятно, когда у друзей от тебя есть секреты, – он принял шутливый тон, но, не дождавшись соответствующей ему реакции ни от Альбы, ни от Сергоса, посерьёзнел. – Хочешь сказать, он за нами следит?

– Я не знаю, – растерянно проговорила Альба. – Вчера я убедила себя, что мне показалось. А сейчас я уже так не думаю. Мне кажется, что она идёт за нами. Но это предчувствие может быть и просто моим страхом. Их сложно отличить друг от друга, я не умею.

– Так, во-первых, это не повод расстраиваться, красавица, – Марис ободряюще улыбнулся. – Ты ж не одна. С нами тебе бояться нечего. Если кто-то, действительно, идёт за нами, то мы его встретим, как полагается, уж поверь, – глаза Мариса недобро сузились. – А во вторых, я жажду подробного рассказа про этого мага. Ты сказала «она»? Это женщина? Вы так говорили, я сначала подумал, что речь идёт о мужчине.

– Альба думает, что это женщина, – пояснил Сергос, – но это не точно.

– Как так? – Марис вопросительно посмотрел на Альбу.

Выслушав её беглый рассказ про мага в маске, его манеру держать себя, странную в свете ощущений Альбы, и его не менее странные слова, Марис подытожил:

– То есть мы имеем дело с ряженой, которая обладает Силой, путается с разбойниками, видит свою миссию в спасении мира от Альбы, а её – ещё от чего-то, и таскает в кармане парочку тёмных браслетов. Ничего не скажешь, особа интригующая. Если она за нами идёт, то я с нетерпением жду встречи. Нам будет о чем поболтать.

– Она очень опасна, – с нажимом произнесла Альба. – Я, может, и выгляжу как воробушек, но мой Дар силен. Не будь с ними её, мне бы хватило сил уничтожить каждого, кто попытался бы ко мне приблизиться. А с ней я ничего не смогла сделать.

– Ты была одна. Тебя застали врасплох, – возразил ей Марис. – А сейчас мы предупреждены и нас трое, это если не считать парней. А иногда честный клинок оказывается даже полезней заклятья.

– Меня не застали врасплох. У меня были такие же предчувствия. Я знала – что-то случится. И нас не трое – я по-прежнему бесполезна в бою, Сила возвращается медленно. Я не в состоянии себя защитить и, – она прерывисто вздохнула, – мне страшно.

– Значит так, воробушек, пока мы с Сергосом рядом, тебе никто не причинит вреда. Запомни это. Я прав? – Марис обратился к Сергосу за поддержкой.

Сергос утвердительно кивнул. Он смотрел на Альбу, такую хрупкую, растерянную, беззащитную и взъерошенную, как пить дать, воробушек, и ему хотелось защитить её от всего мира. Слова Мариса явно смутили её, но и успокоили тоже, красивое лицо посветлело.

– Может, мне всё-таки показалось, – с надеждой в голосе произнесла Альба.

– Я бы предпочёл, чтобы нет. Хочу с ней встретиться, – взгляд Мариса на несколько мгновений остекленел. – Посмотреть в глаза. Спросить, откуда у неё браслеты. Я давно хочу узнать, кто их создаёт, да всё не за что зацепиться, никто ничего не знает. Вдруг она знает? – Марис задумчиво оглядел своих спутников. – Так, хватит стоять, поехали, – подобрался он. – Я хочу пересечь лес до вечера.

Показалось Альбе, что их преследуют или нет, Сергос решил теперь ехать рядом с ней. Хоть сам он и не чувствовал никакой опасности, так было спокойнее. Желание оберегать её было так сильно, что побеждало в нем смущение перед ней. Да и смущение слабело. Чем больше он наблюдал за ней, тем естественней для него становились его чувства.

Лес встретил их влажной прохладой и мягкой, обволакивающей тишиной. Лучи света, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, золотили листву и рисовали на лицах причудливые узоры теней. Тропы как таковой не было, лошади ступали прямо по ковру из трав и первых опавших листьев, поэтому почти не нарушали тишины леса.

Когда углубились в чащу, деревья стали располагаться плотнее, и ехать верхом стало неудобно – нижние ветки лезли в лицо и цеплялись за одежду. Спешились.

Марис шёл первым, задавая направление маленькому отряду, Сергос и Альба за ним, наёмники замыкали. Лошади фыркали, лёгкий ветерок шелестел в ветвях, листья похрустывали под ногами, наёмники негромко переговаривались, а Марис насвистывал какую-то незамысловатую мелодию себе под нос. В сени Тихого Леса все дышало умиротворением, и Сергос окончательно уверился, что предчувствия Альбы, это всего лишь страхи. Она пережила значительное потрясение, неудивительно, что её воображение продолжает подбрасывать ей пугающие образы. Нужно время, чтоб успокоиться, ведь ещё и недели не прошло. Другая бы на её месте боялась каждой тени и ревела днями напролёт на первом попавшемся твёрдом плече, а она неплохо держится, вон хотела даже в одиночку отправиться к развалинам дома. Впрочем, могла бы и не держаться – Сергос был совсем не против взять на себя обязанности по её утешению и предоставить для этого своё плечо.

Он живо представил Альбу, прильнувшую в нему. Мысленно запустил руку в её волосы, провёл по плечам, по линии подбородка, приподнял её лицо. И волевым усилием отогнал это сбивающее дыхание наваждение.

– А эмпаты правда читают мысли? – задал он Альбе вопрос, мучивший его с самого утра.

Она одарила его внимательным взглядом, от которого его сердце пропустило один удар.

– Нет, – она сделала медленное движение головой из стороны в сторону, – только общую канву. Я вижу ауру человека, эмоции, владеющие им, но об их причинах я могу лишь догадываться. Практически, это значит, что я вижу, кто для меня опасен, а кто нет. И всё. Я не читаю мысли.

– Понятно, – с плохо скрываемым облегчением вздохнул Сергос.

Деревья стали реже и впереди показалась открытая поляна, залитая светом. Марис, не сбавляя шага, направился к ней.

– Марис, стой! – крик Альбы разорвал благостное спокойствие Тихого Леса.

Она дикой кошкой бросилась к нему, вцепилась в руку и всем своим весом потянула назад.

В дерево в шаге от него вонзился арбалетный болт. Второй, третий – дальше Сергос перестал считать, заорал наёмникам: «Засада!», рванулся вперёд, и, едва увернувшись от напуганной лошади Мариса, оттеснил Альбу себе за спину и поравнялся с другом. Марис не растерялся: серебристое мерцание щита окутало их, следующие болты ударились уже в щит и рассыпались пылью.

На другой стороне поляны среди деревьев было полно людей. Сергос насчитал пятнадцать человек, коротким взглядом окинув поляну. Ничуть не удивился, заметив среди них вчерашних громил. Сразу ясно было, что разбойники.

Бандиты замерли после неудавшейся атаки, явно в ожидании приказов того, кто ими командовал.

На поляну, совершенно не таясь, вышла высокая фигура, с головы до ног закутанная в чёрный плащ. На контрасте с залитой светом поляной она казалась размазанным куском ночной темноты, и единственным светлым пятном на ней была белая маска, полностью скрывающая лицо. Чёрная сделала знак кому-то позади себя, и в рядах разбойников началось шевеление.

Они разделились на две группы, каждая из которых по широкой дуге начала обходить поляну. Сергос не стал дожидаться, когда их окружат, а маневр, очевидно, был направлен именно на это, и ударил заклятьем в одну из групп. Проверенное боевое заклятие, простая и надёжная молния, что должна была оставить от своей цели лишь угольки, а окружающих оглушить, сорвалась с пальцев Сергоса и понеслась к разбойникам. Невидимый прежде щит полыхнул и погасил заклятие. Убийственная молния разлетелась снопом безобидных искр, а Сергос в полной мере ощутил отдачу сорвавшегося заклинания. Чёрная накрыла своих подельников щитом невероятной мощи.

Марис, тем временем, не стал мелочиться и ударил в саму Чёрную. Огненный вихрь – его излюбленное оружие, окутал её. Щит Черной задрожал, заискрился. И…

Пламя опало, не причинив ей никакого вреда.

– Да чтоб тебя! – ругнулся Марис.

Никогда ещё вихрь не подводил его.

Осмелевшие разбойники ускорились. Это было плохо. Ближний бой ничем хорошим не закончится. Пока щит Мариса делает их практически неуязвимыми, но долго его держать не получится и численное превосходство противника станет критическим. А Марис уставал. У него пошла кровь носом, в вихрь он вложил очень много, по своему обыкновению, желая завершить дело одним махом. Сергос чувствовал, как их защита истончается и дрожит, а это она ещё не отражала ни одного заклятия, только арбалетные болты. Странно, что Чёрная не использует боевых заклятий, силы она явно не бережёт, если может спокойно прикрывать столь мощным щитом такую толпу.

– Она просто ждёт, когда щит упадёт, – выдохнула Альба где-то за спиной у Сергоса.

Кажется, мысли она все же читала – мгновением ранее Сергос пришёл к такому же выводу.

– Я сотворю второй, продержимся и…

– Это бесполезно, Сергос. Свой она может держать бесконечно долго, не видишь?

Он видел. И теперь понимал ужас Альбы перед этим созданием.

Как можно скопить столько Силы?

Разбойники были уже совсем близко, зажимали их в кольцо. Кто-то особенно горячий настойчиво продолжал выпускать болты в щит. Марис в очередной раз ругнулся и достал меч, который, в общем-то, будет бесполезным – щит Черной не позволит причинить разбойникам какой бы то ни было урон.

Сергос встретился взглядом с командиром своих телохранителей. Оптимизма в его лице не было.

– Похоже, это наш последний поход, князь. Эх, неохота умирать!

– Не кликушествуй! – разозлился Сергос.

Последний поход? Умирать? Сейчас?! Когда он, может быть, только почувствовал, что такое жить? Ну уж нет!

Сергос отчаянно потянулся к щиту Черной. Ну, накачан Силой под завязку, да. Но простой же, простой, без выдумки. Отсечь источник и вся недолга! Он сконцентрировался, на ходу сплетая заклятие. Только бы успеть, пока она не спохватилась!

Она всё же что-то почувствовала. Ударила. Щит Мариса принял на себя её стремительное заклятие, полыхнул всеми цветами радуги и сгинул, оставив их совершенно беззащитными.

Разбойники напали. Зазвенела сталь. Телохранители первыми вступили в безнадёжный бой. Просвистел очередной болт и с глухим звуком вонзился в дерево. Сорвавшееся, неоконченное заклятие Сергоса, скрутило его пополам. Где-то за спиной вскрикнула Альба. Марис отплёвывался кровью – смятый щит не прошёл для него бесследно. Сергос из последних сил сотворил новый щит, гораздо более слабый, чем щит Мариса, но хотя бы болты он остановит.

На его глазах Винс начал оседать на землю. Из его шеи, пульсируя и разбрызгиваясь, бил фонтанчик крови. В те несколько мгновений без щита он пропустил удар, оказавшийся смертельным. Время для Сергоса почти замерло, стало тягучим.

Альба вдруг метнулась к наёмнику. Наклонилась над ним, приблизила своё лицо к его, будто бы для поцелуя, вдохнула так глубоко, принимая последний выдох командира телохранителей, что Сергосу подумалось, что лёгкие столь миниатюрного создания должны разорваться от такого объёма воздуха. Он даже услышал среди звуков боя треск её ломающихся рёбер. Благо, показалось. Она закрыла мёртвые глаза Винса рукой и поднялась. Её лицо было забрызгано кровью из раны наёмника, глаза светились как у кошки, но только этот свет не был отражённым. Он шёл изнутри. От воробушка не осталось и следа.

Она ударила в Чёрную чистой Силой, не тратя время на придание заклятию вещественной формы. Волна, по ощущениям Сергоса, способная гасить и зажигать звезды, прокатилась по лесу и захлестнула Чёрную.

Несколько бесконечно долгих мгновений ничего не происходило – а потом время понеслось бушующим потоком реки, прорвавшей плотину.

Щит Черной горел как пергамент в пламени, расползался тлеющими дырами, пока наконец не сгинул совсем. Она заревела раненым зверем, покачнувшись и упав на колени. Сергос ещё успел обрадоваться, как вдруг осознал, что они окружены, а его щит тает и доживает последние мгновения. Силы не хватало. Он выхватил меч и рванулся к Альбе, лелея отчаянную надежду защитить её. Марис тоже оказался рядом с ними. Очевидно, и его Сила была на исходе. Сергос машинально пересчитал разбойников. Двенадцать. Двоих особо прытких свалили оставшиеся в живых телохранители, одного забрал с собой Винс. Что ж, не так уж много. Можно и попытать счастья в бою на мечах. У них же должны были уже закончиться болты?

– Вот мы и снова встретились, благородный, – громила мерзко ухмыльнулся и собирался сказать что-то ещё, но не успел.

У него за спиной из тумана, который вдруг окутал лес, возникла высокая девушка дивной красоты. Гибкое тело, волосы почти до пят и глаза, каких у людей не бывает. Существо скользнуло к разбойнику, обвило его плечи объятием ласковой любовницы и припало к шее. Из горла громилы вырвался отвратительный булькающий звук.

Туман, вплотную подступивший к спинам разбойников, исторг из себя ещё дюжину девиц. Разбойники в ужасе озирались по сторонам, глядя как их собратья валятся наземь обескровленными мешками мяса, чтобы спустя пару мгновений повторить их судьбу.

«Гианы», – успел только пробормотать Сергос, как все закончилось.

Разбойники были мертвы все до одного. Девы склонялись над мертвецами, бережно касались их застывших в страшных гримасах лиц, заглядывали в остекленевшие глаза и подхватывали друг за другом заунывную песнь, полную горечи и тоски.

– Как ветер воет-то, будто плачет кто, – заметил один из наёмников.

– Гианья свадьба, – тихонько охнула Альба. – Их привлекла пролитая кровь.

Телохранители не видели ни гиан, ни их жуткой церемонии. Для них разбойников сразила ворожба кого-то из магов. И им бы радоваться, да вот только чего ветер так жутко воет?

Одна гиана, ростом поменьше остальных, отделилась и двинулась к телохранителям Сергоса. Ей не хватило мужа, которого можно было бы оплакать, и она собиралась исправить эту несправедливость.

Сергос одним прыжком оказался у неё на пути. Тело сработало быстрее разума, он даже не успел подумать, что будет делать. Существо остановилось, вперилось в него своими огромными глазами и вдруг с истошным воплем бросилось обратно к своим.

Гианы в ответ на этот вопль прервали песнь и все как одна воззрились на Сергоса. Мёртвые разбойники их явно больше не интересовали. Девы поднялись и начали стремительно приближаться. Марис выругался.

Духи окружили их за пару мгновений. Сергос с удивлением обнаружил, что они не выглядят враждебными. Они как будто… Смотрят с любопытством. Если, конечно, человеческие понятия об эмоциях вообще можно применять к Существам.

Одна из гиан вышла чуть вперёд. Ясноглазая, статная, в одеждах белее снега, на которых только что отнятая кровь не оставила ни малейшего следа. Мелкая гиана, которая переполошила остальных, жалась к ней и выглядывала у неё из-за спины. Существо оглядело Сергоса и внезапно заговорило на вполне себе человеческом языке.

– Так вот ты какой, похититель священных камней? – её речь была медленной и певучей.

Сергос почувствовал, что его челюсть самым неприличным образом стремится к земле, а глаза лезут на лоб. Оглянулся на Мариса с Альбой – они выглядели не лучше. Сергос не мог определить, что смущает его больше: смысл слов гианы или то, что Существо в принципе разговаривает и они понимают его речь.

– Вы говорите? – сложно было придумать вопрос глупее, но он слетел с губ сам собой.

Гиана расхохоталась.

– А ты думал, речь только для твоего народа, человече?

– Я не думал об этом, – честно признался Сергос. – Нигде, никогда и никто не упоминал, что, – Сергос сделал паузу, осознавая свою мысль, – вы разумны, – интонация у него вышла скорее вопросительная.

Гиана снисходительно улыбнулась. Ум Сергоса с трудом переваривал тот факт, что Существо демонстрирует настолько человеческие эмоции.

– Мы говорим не со всеми и не все, человече. Речь наших детей-полукровок ты не поймёшь. Но мы все, как ты выразился, разумны.

Сергос в ошеломлении молчал, гиана продолжила.

– Ты отнял у наших детей наше сокровище. Что ты с ним сделал?

– У меня больше нет этих камней. Я отдал их.

– Что ты получил взамен?

Сергос непроизвольно скосил глаза на Альбу и тут же пожалел о своей несдержанности. Не нужно, чтоб они знали.

– Мать хочет видеть вас, – важно изрекла гиана и медленно обвела их взглядом, – всех троих. Вы должны пойти с нами.

– Это исключено, – напрягся Сергос.

Сапфиры, сапфиры, опять эти камни, одни беды от них. Зачем он полез в ту пещеру?

– Мать обещает вам безопасность, если вы волнуетесь об этом.

– Мы не волнуемся, – вмешался Марис. – О своей безопасности мы можем позаботиться сами. Но ваши заверения выглядят несколько неубедительно, если посмотреть на это, – он кивком указал на мёртвых разбойников.

– Тебе не грозит их участь, человече, – гиана повернулась к нему. – Ты маг, дитя Темноты, как и я. Даже если я выпью твою кровь до последней капли, я от тебя не понесу. А мы не убиваем просто так. Только чтоб продолжить свой род.

– Ты хочешь сказать, что… – потрясённо проговорил Марис.

– Да, – с мечтательной улыбкой кивнула гиана и погладила свой живот, – я и мои сестры теперь тяжелы. Пройдёт три дня и на свет родятся новые гианы. Кровь даст им жизнь.

Марис, Альба и Сергос переглянулись. Сказанное гианой было новостью для всех троих. Известно, что гианы пьют кровь, но что они делают это в целях размножения, а не питания…

– Что нужно Матери от нас? – спросил Сергос, справившись с волнением.

– Почему воля Матери такова, мне неведомо, – покачала головой гиана.

– И что будет, если мы откажемся от вашего приглашения? – невзначай поинтересовался Марис.

Он, похоже, освоился в новых обстоятельствах и обратился к своей дипломатии.

– Вам придётся его принять. Туман все равно возьмёт вас.

В подтверждение её слов, туман заклубился, заворочался, словно живой.

– К чему тогда эта светская беседа, если наше согласие вас не интересует? – разозлился Сергос.

– Лучше, чтоб вы пошли с нами добровольно. Мать велит привести вас как гостей, не пленников. Мы приведём вас к ней в любом случае, но нарушать её волю нам не хочется.

– А с чего вдруг такая честь?

– Матери открыто больше, чем любой из нас. Если она хочет вас видеть, значит, тому есть свои причины. Твои опасения понятны. Ты взял, то, что принадлежало нам. Ты боишься возмездия. Но его не будет. Ты сохранил жизни наших детей, в чертогах Матери ни тебе, ни твоим спутникам ничего не грозит. Это слово Матери. Оно нерушимо.