Текст книги "Forest. Книга о медленной жизни и поиске себя"

Эльза поняла, что сейчас самое время поговорить с Яном. Пересказала все, что советовал Мартин, показала журнал. Мужчина не особо обрадовался тому, что его рассказы появятся в журнале, на сайте или где-нибудь еще. Он взял «Forest», небрежно пролистал пару страниц и бросил рядом с палаткой. Настроение его снова испортилось, лицо стало таким же хмурым как небо. Эльза еще немного посидела в напряженной тишине, потом попрощалась, сказав, что навестит его завтра.

Расстроенная, отправилась она в «редакцию», бывший материн дом, куда однажды приехала из города и осталась, обретя новую жизнь, мужа и любимое дело. Эмма и Ариэль уже были там. Предстояло обсудить темы осеннего «Forestа», утвердить график фотосъемок, определиться с авторами и приступать к работе. Вскоре подошел Мартин, и планерка началась. В рабочей обстановке Эльза забыла о Яне и неудачном разговоре. Эмма показала несколько ботанических иллюстраций, которые сделала для посуды, и Эльза решила включить их в журнал. Ариэль обещала рецепты осенних напитков и блюд. Мартину предстояло сделать фотографии.

Распределив дела по журналу, Эльза с Мартином встретили Кристофа у автобусной остановки и вместе пошли за Милой.

Мила со Стефаном жгли во дворе сухую ботву с грядок. Девочка была счастлива, подбрасывая в костер новые ветки и листья, слушая их треск. К веселью тут же присоединился Кристоф. В доме Хелена выкладывала на блюдо шницели.

– Вы как раз вовремя, – сказала она, вошедшим Эльзе и Мартину. – Садитесь за стол. Сейчас позову остальных.

За столом сидели долго. Ели, пили кофе с ореховым печеньем, болтали, смеялись. Несколько раз Эльза возвращалась мыслями к Яну, одному в сумраке леса. Ей хотелось, чтобы он тоже оказался среди людей и тепла, но он был чужаком, волком-одиночкой, который не сможет обрести здесь покой.

Утром, оставив дочку с Мартином, Эльза отправилась в лес. Чем ближе она подходила к лагерю Яна, тем тревожнее становилась. Протиснувшись через мокрые ветки, осыпавшие ее бисером капель, вышла к костровищу. Оно было залито дождем. Ян сидел у палатки. Лицо его осунулось, глаза покраснели.

– Вы заболели? – Эльза положила руку мужчине на лоб.

Лоб был холодным. Ян отвел ее руку, но не отпустил. Притянул к себе, заглянул в лицо, словно собрался запечатлеть каждую черточку, потом резко отстранился.

– Я здоров. И готов рассказать все свои приключения, все истории, которые знаю. И ты можешь делать с ними, что захочешь.

Голос Яна звучал ровно и спокойно. Эльза получила желаемое, но не испытала радости, уж сильно неважно выглядел ее собеседник. Она сама разожгла огонь, поставила варить кофе, достала из корзины еду. Мужчина неспеша подкрепился, потом закурил. Все это время Эльза молчала, боясь сбить Яна с мысли. В кармане ее лежал диктофон. Она опускала туда руку, нащупывала кнопку старта, потирала ее.

Наконец, мужчина устремил взгляд на желтеющий лес и начал свою новую историю. Эльза нажала кнопку записи.

История Жанны

Все началось с того, что я решил завязать с морем, уж больно вымотала меня эта капризная и непостоянная красавица. Да и приелась. Собрался переместиться на сушу, мечтал о трейлере, на котором смогу колесить по городам и странам, вольный, как птица, не зависеть от штилей, штормов и прочих морских причуд. Со мной на корабле работал один француз, он рассказал мне про знакомого, у которого был дом на колесах и который, возможно, согласится его продать. Местечко это находилось неподалеку от Марселя, в порт которого заходил наш корабль, и где я собирался покинуть его навсегда.

Сойдя на берег, я совсем не грустил, а поспешил во французскую деревушку в надежде купить трейлер. Последнее жалование я получил, кроме него у меня имелись некоторые накопления, ведь тратиться в море не на что.

Я без труда разыскал Пьера Менье. Достаточно было спросить о нем в местном кабачке. Дом на колесах у него все еще был. В состоянии не особенно хорошем, но лишь внешне. Механизм работал как часы. Проблема заключалась в том, что мне не хватало денег. Уступить упрямый француз не желал. Видя, что я очень хочу эту машину, и что кроме этих денег у меня, действительно, ничего нет – он предложил сделку. Машину никому другому продавать не станет два месяца, а я за это время смогу заработать недостающее. Когда я спросил, где найти в этой глуши работу, старик дал совет. Неподалеку отсюда на ферму требуются сборщики яблок. Работа не сложная, а деньги хозяин платит в срок. Его сыновья раньше никогда не пропускали сбора яблок и неплохо зарабатывали. Я подумал и согласился на условия старого плута. Так сильно мне хотелось купить трейлер, да и других вариантов заработка я пока не придумал. Не возвращаться же опять в море. Тогда мечта о трейлере отодвинется на неопределенный срок.

Следуя инструкции старика Менье, я добрался до местечка, которое славилось своими яблоневыми садами и сидром, нашел ферму Легранов и обратился к хозяину. К слову ферма оказалась довольно внушительной старинной усадьбой. С двумя рядами высоких, прикрытых ставнями окон, с увитыми диким виноградом стенами, с мощеным двором и фонтаном, так что фермой ее назвать было сложно, а хозяина – импозантного мужчину с пышными седыми усами – фермером. После недолгих переговоров, во время которых я мысленно поблагодарил своего корабельного товарища, натаскавшего меня беглому французскому, сторговались на подходящих для меня условиях. Я посчитал, что если буду ночевать на ферме – в специальных помещениях для работников, то полученных денег как раз хватит на трейлер. Жан Легран позвал своего помощника и передал меня на его попечение. Робер увел меня в хозяйственные помещения, показал койку в длинном сарае, где мне предстояло спать вместе с другими сборщиками, рассказал порядок работ. В тот день на сбор я не успел, но со следующего утра должен был приступить к делу. Пока же отправился в поселок осмотреться.

Деревушка была крошечная. Несколько петляющих улочек, каменные домики с черепичными крышами, поблекшими на солнце ставнями и кадками с цветами перед каждой дверью. Средневековая церковь на площади, почта, аптека, лавки и кабачки – вокруг нее. Я зашел в один из них поужинать. День выдался нервным, насыщенным событиями, я вымотался и проголодался. Стакан хорошего деревенского вина и сочный кусок мяса с молодым картофелем взбодрили меня, а разговорчивый хозяин кабачка помог узнать кое-что про хозяина фермы. Леграны несколько сотен лет жили на этой земле и занимались производством сидра. Времена выдавались тяжелые, и с частью угодий пришлось распрощаться, но папаша Легран не бедствовал. Единственное его огорчение – сын, отказавшийся продолжить семейное дело, уехавший в Париж и выбравший карьеру врача. Вся надежда оставалась на внуков. У Леграна была жена – ничем не примечательная женщина, собаки, которых он беззаветно любил, и яблочный сидр, которому посвятил жизнь. Человек он был честный, работников не обижал, и, хотя много не платил, не было случая, чтобы кто-то остался без обещанного жалованья. Успокоенный такими словами вернулся я на ферму, познакомился с работниками, пришедшими с яблочных угодий. Мы немного поболтали и рано легли спать, всех сморила усталость и ранний подъем.

Последующие дни мелькали один похожий на другой: вставали мы на заре и отправлялись в сады. Целый день рвали яблоки, забравшись на стремянки, перебирали их, складывали в ящики и грузили в приходящую вечером машину. Уставал я страшно. Первое время думал, не выдержу, но потом втянулся. Главной моей отдушиной были мечты о трейлере: мысленно я составлял маршруты, представлял, как обустрою свою машину, как в ней станет хорошо и удобно. Еще одной отдушиной служил кабачок, куда я заглядывал почти каждый вечер – поесть, выпить молодого вина и поболтать с хозяином.

Но однажды кое-что случилось. Сборщики только вернулись с садов и видели, как хозяин гулял с собаками во дворе, как вдруг к нему из дома выскочила жена, начала что-то кричать, размахивать руками. Потом закричал и замахал руками сам Жан Легран, даже собак своих бросил и убежал в дом, а они – растерявшись, сидели на пороге и не могли понять, что происходит. Мы все тоже терялись в догадках, поэтому перед сном пристали к Роберу, знавшему все, что творилось в хозяйском доме. Сначала Робер напустил на себя важный вид, но не смог противиться искушению все выложить. Оказывается, внучка Легранов в Париже пыталась покончить с собой от несчастной любви. Девушку привели в чувство и скоро отправят сюда – в деревню, на выздоровление. После этого известия все мы, несмотря на усталость, оживились, всем захотелось хоть одним глазком взглянуть на внучку из Парижа. Я не был исключением.

Неожиданно для меня самого внучка-самоубийца отодвинулась на второй план, а я получил повышение. Все из-за того, что отец Робера, довольно пожилой господин, упал и сломал ногу. И Роберу, пока отец в буквальном смысле не встанет на ноги, пришлось брать отпуск и возвращаться домой. В качестве временной замены Робер предложил меня. Не потому, что проникся ко мне доверием, считал хорошим работником или ответственным человеком. Совсем нет. Просто он знал, что я стремлюсь подзаработать и поскорее убраться отсюда, поэтому не стану претендовать на его место и не подсижу. В итоге – из сборщика яблок я переквалифицировался в их начальника, переместился из сарая в отдельную комнатушку Робера. В обязанности мои теперь входило следить за рабочими, отгрузкой яблок, чистотой двора и сада и множестве других хозяйственных мелочей, список которых Робер вручил мне перед отъездом. Повышение радовало еще и потому, что денег мне теперь обещали больше, следовательно, я скорее куплю трейлер и уеду.

Занятый новыми обязанностями, я совсем не думал о постороннем, пока однажды к дому не подкатил автомобиль с затемненными стеклами, а из его дверей не выпорхнуло бледное, тонкое, длинноволосое существо и не скрылось в доме. Вот тогда я вспомнил про внучку, и желание разглядеть ее получше разгорелось во мне с новой силой. Но сделать это оказалось непросто. Почти неделю внучка Легранов никуда не выходила. Увидеть ее мне довелось только в воскресенье, когда все семейство собралось в церковь. Меня девушка, понятно, не заметила. Я же стал думать, как сделать так, чтобы не только заметила, но и проявила интерес.

Еще несколько дней прошли, словно в усадьбе и не было никакой внучки. Пока в один прекрасный момент она не вышла во двор. Все такая же бледная, с кругами под глазами. Я выждал, не появится ли кто из дома, но она была одна. И тоже, видимо, опасалась, не увяжется ли кто следом. Озираясь, юркнула за угол, прижалась к стене там, где ее закрывало дерево, достала из кармана сигареты. Торопливо и нервно, словно подросток, который боится, что его застукают родители, стала шарить в поисках зажигалки. Похоже, она ее выронила или забыла. Я видел, как досада исказила лицо девушки. Это был шанс, и я оказался в нужное время в нужном месте, поднеся ей огонек. Сначала девушка отшатнулась, потом прикурила и расслабилась.

Я начал ни к чему не обязывающий разговор. Девушка не отвечала, но по мере того, как таяла ее тоненькая сигарета, таяла ее отстраненность. Внучка призналась, что еле удрала от удушающего внимания бабки с дедом и, вообще, готова на стену лезть в этой глуши. Я поддержал ее страдания. Сказал, что тоже умираю от скуки и жду не дождусь, когда куплю трейлер и уеду. Естественно, девушка спросила, откуда я и куда собрался ехать. И тут я попал в свою стихию. Рассказал не все, но достаточно, чтобы зацепить внимание красотки: как бороздил моря, как собираюсь отправиться в путешествие на трейлере, как ценю свободу и авантюризм. Я говорил и видел, как загорались интересом ее глаза. Девушку, кстати, звали Жанна. Она была милой крошкой, с приятными чертами, несколько осунувшимися после перенесенных испытаний. О причине ее появления здесь я не проронил ни слова, и это тоже было верно. Потом я спохватился, что у меня много дел и ушел, оставив девушку под каштаном.

Скоро она сама нашла меня, когда я считал ящики с яблоками, приготовленными к отправке. Выглядела малышка иначе. Волосы собраны в хвост, лицо тщательно подкрашено, одежда с иголочки. В общем, при полном параде. И кокетничала она со мной тоже по полной. Я, конечно, понимал, что причина такого внимания – скука, но и я включился в эту игру исключительно из-за скуки. Так мы болтали неделю. За эту неделю румянец на щеках Жанны сменился на настоящий, кожа позолотилась на солнце, в глазах появился блеск. Она рассказала мне из-за чего собиралась покончить с собой. История оказалась до невозможности банальна, как и сама Жанна. Ее парень изменил ей с подругой, после чего она наглоталась таблеток своего папочки. Теперь сожалеет о содеянном, о парне даже не вспоминает и не понимает, что на нее нашло.

В один из дней хозяева куда-то уехали, и мы с Жанной воспользовались случаем. Неподалеку от фермы находился пруд, где дед Жанны любил рыбачить. И лодка была привязана там же. Мы плавали на этой лодке, ничего не поймали, потому что целовались больше, чем рыбачили. Потом сошли на берег, укрылись в высокой траве и придались любви, что, на мой взгляд, окончательно излечило Жанну от меланхолии.

После этого случая Жанна почти каждую ночь пробиралась ко мне в хибарку, как я ее называл, и я молился, чтобы нещадный скрип кровати не был слышен даже в усадьбе. Когда я предостерегал девушку от гнева деда, если он узнает об этой связи, Жанна лишь смеялась, говорила, что сбежит со мной, и мы вместе отправимся колесить по свету. Я был не прочь. Дорога с такой сладкой крошкой вдвойне приятна.

Жизнь моя протекала безоблачно пока не случилось кое-что, омрачившее эту идиллию.

Леграны, видимо, для того чтобы развлечь внучку, как я сначала подумал, пригласили своих друзей. Друзья приехали с юношей, одетым как парижский хлыщ, хотя я никогда не видел парижских хлыщей, и его сестрой – куклой с тоскливым и одновременно презрительным выражением лица. Стоял теплый день, молодежь играла в бадминтон во дворе и угощалась напитками. Я притаился за кустами и пожирал глазами Жанну, которая беззаботно ворковала с новым знакомым. Хоть я и считал ее пустышкой, но уже своей, и ревновал, глядя с каким глупым восторгом она смотрит на этого в пух и прах разодетого юнца. Ух, как мне хотелось выйти из-за дерева и швырнуть этого паршивца на землю. Уж я бы разделался с ним вмиг. Да как после меня – сильного, закаленного морем мужчины, Жанне может нравиться этот изнеженный маменькин сынок?! Ночью Жанна не пришла ко мне. Наверное, перепила шампанского. Я ждал ее утром, потом днем для объяснений. Показалась из дома она ближе к вечеру и укатила куда-то с бабкой и дедом. Вернулись они поздно и, как я не делал знаки Жанне, она вновь не пришла. Увиделся я с ней только следующей ночью. Я был зол и обижен. Девушка лепетала что-то про усталость, про то, что они ездили с ответным визитом к Мишелю и Колет – так звали хлыща с его унылой сестрицей. Я обвинял ее в измене, она божилась, что у нее в мыслях нет ничего подобного. Мы, конечно, примирились, о чем свидетельствовал еще более яростный скрип кровати, но в сердце моем зародилось подозрение.

Жанна стала часто встречаться с Мишелем. Если бы не ревность, я бы смеялся над этой историей. Все проходило в лучших провинциальных традициях, и молодые люди не оставались наедине. При их встречах всегда присутствовала, словно престарелая дуэнья, сестра Мишеля. Иногда Жанна уезжала к ним с дедом или бабкой, иногда Мишель с Колет приезжали на ферму. Хлыщ смотрел на мою крошку маслеными глазками, а неподалеку от них с каменным лицом сидела Колет, чтобы оградить честь Жанны. Знали бы все участники этого спектакля, что честь Жанны каждую ночь гибнет в хибарке управляющего. Скоро я перестал шпионить за девушкой, понял, что мечты о том, как в трейлере меня согреет ее юное тело, пора забыть, что дед с бабкой решили выдать девицу замуж за молодого человека из благовоспитанной, обеспеченной семьи, и этим человеком был Мишель. Я смирился и начал работать вдвойне усерднее, чтобы поскорее убраться отсюда. И вот, когда я в своей конуре-конторе вел учет, сколько ящиков отправили за неделю, ко мне вошла сестра-дуэнья.

– Вы кого-то ищете, мадемуазель? – спросил я холодно, потому что был зол на всю их семейку. – Может, потерялись? Давайте провожу вас к дому.

Я вышел из-за стола, но Колет продолжала стоять, словно статуя.

– Я слышала, вы хотите купить трейлер и уехать, – проговорила она, наконец.

– Откуда вы так хорошо информированы?

– Жанна сказала.

– Больше она вам ничего не сказала? – спросил я с издевкой, не понимая, зачем она пришла и завела этот разговор.

– Нет, но я догадалась, – ответила Колет, и я внимательно посмотрел на нее.

«Что ей от меня нужно?» – спрашивал я себя мысленно и не находил ответа.

– Жанна выходит замуж за Мишеля, – продолжала она. – Все уже решено.

– Вы пришли сообщить мне об этом по просьбе Жанны, – предположил я.

– Она меня ни о чем не просила.

– Что же вы хотите? Занять ее место?

Я думал, эти слова точно заденут девушку, она даст мне пощечину, обзовет наглецом или, наконец, скажет, зачем явилась, но эта статуя в темных одеждах даже бровью не повела.

– У меня к вам предложение, – сказала она. – Я знаю, что вам не хватает денег на трейлер. Так вот, я дам их, а взамен вы возьмете меня с собой.

Я был так изумлен, что не мог ответить.

– Вас? С собой? – обретя дар речи, произнес я. – Вы же меня совсем не знаете? Можно сказать, впервые видите.

– У нас будет время познакомиться. Так вы принимаете предложение?

Я сказал, что подумаю. Колет ушла. Я не собирался соглашаться, потому что ясно было, девушка – просто ненормальная. Разговор с ней отвлек меня от дел, и я отправился шпионить. В саду царило веселье. Отмечали радостное событие – помолвку Мишеля и Жанны. Не радовались только двое – Колет и я.

На следующий день мы с Колет встретились снова, и я согласился. Слишком сильно было желание уехать прямо сейчас, не дожидаясь окончания сбора урожая. Я уволился от Леграна, собрал свои скудные пожитки и, не попрощавшись с Жанной, хотя не думаю, что это ее расстроило, отправился за своим трейлером. Доля Колет лежала у меня в кармане.

Пьер Менье сдержал слово. Трейлер ждал меня. Я заплатил за машину, сел за руль, вдохнул запах старой кожи, табака и бензина, и отправился по новому жизненному пути. Счастливый и свободный.

У дороги я увидел женскую фигурку. Притормозил, не подумай, что я не держу слово, и Колет запрыгнула в кабину. Только это была совсем другая Колет – с длинными распущенными волосами, которые трепал ветер, с улыбкой на лице, которое оказалась на удивление приятным. Но это уже другая история.

5

Эльза закуталась в шерстяную накидку и пошла кормить куриц. Под яблоней все еще лежали плоды. Эльза подняла один и с треском надкусила. Терпкий яблочный сок наполнил ее рот, потек по подбородку. Как в детстве, когда по дороге из школы сворачивала с ребятами в городской сад, чтобы полакомиться кислыми, но такими сочными осенними плодами. Сегодня Эльза решила провести время с семьей. Никаких походов в лес и в редакцию. Слишком много информации крутилось в ее голове, слишком много чужих судеб. Хотелось, чтобы они, как чаинки, осели на дне стакана, и можно было спокойно браться за дело. Эльза доела яблоко, насыпала корма наседкам и вернулась в дом. Мартин еще не вернулся с пастбища, дети спали. Молодая женщина подумала, что булочки с джемом станут отличным началом дня.

Когда Эльза достала из духовки первую партию булочек, их аромат разнесся по комнатам и поднял сначала Кристофа, потом Милу. Все собрались на кухне, ели и болтали. Эльза с удовольствием обводила взглядом свое семейство и радовалась, что в ее жизни не происходит никаких историй, как у Яна. Пусть она не так богата событиями, зато Эльза ценит каждый ее момент. И сейчас находится в кругу семьи, а не одна в промерзшей палатке. Хотя, почему ее жизнь не богата событиями? Каждый выпуск «Forestа» – настоящее событие, и не только для нее, для Грюнберга и для читателей со всего мира. Эльза отогнала жужжащие в голове мысли, как надоедливых мух.

– А не устроить ли нам сегодня приключение? – спросила она домочадцев.

Дети сразу закричали: «Да», «Да». Мартин, как обычно, не спешил.

– Может на рыбалку, – предложил он через минуту раздумий.

– На рыбалку, на рыбалку, – подхватили дети.

– И пикник, – дополнила Эльза, после чего утренний покой сменился суетой сборов.

Решили ехать на озеро в двадцати километрах от Грюнберга, оно славилось самым лучшим клевом. Мартин пошел заводить старенький фольксваген, укреплять на крышу резиновую лодку, Эльза занялась провизией. День обещал быть чудесным.

Несмотря на выходной, на озере оказалось малолюдно. Гладь озера казалась зеркалом в золотой оправе деревьев. Мартин усадил детей в лодку и оттолкнулся от берега. Эльза наблюдала, как они удаляются, отражаясь вместе с небом и пеной облаков в воде. На пару секунд закрыла глаза. Звук весел и редкие крики птиц долетали до уха. Теплый ветер играл волосами. Эльзе было хорошо и спокойно.

Мартин сделал круг по озеру и вернул Милу матери, потом они с Кристофом уплыли рыбачить. До обеда еще оставалось время, и Эльза отправилась с дочкой прогуляться по лесу, который полумесяцем окружал озеро. Он был не такой густой и дремучий, как в Грюнберге. Деревья росли далеко друг от друга, за ними просвечивали луга. На середине луга они увидели одинокое дерево. В лучах солнца оно казалось облитым золотом. Пробираясь по высокой траве, они добрались до него. Мила тут же плюхнулась в палую листву, а Эльза почтительно застыла перед деревом, прикоснулась к теплому, шероховатому стволу. Дерево росло на возвышенности, с которой открывался вид на озеро, маленькие, словно кукольные домики, на расчерченные тропами порыжевшие луга, на темные пятна гор вдалеке, вершины их уже покрывали белые шапки. В душе Эльзы возникло давно забытое детское ощущение огромного пространства. На волне этого чувства она с девчачьим визгом понеслась вниз с холма, ощущая, как ветер свистит в ушах, сердце выпрыгивает из груди, а ноги несут все быстрее, быстрее… Удивленная и обрадованная новой игрой Мила радостно визжала и бежала за матерью следом.

Вернувшись к озеру, женщина расстелила плед, достала термос с кофе, оставшиеся булочки, сыр, груши, ветчину, хлеб… Развела костер. Приплыли Мартин с Кристофом. Улов оказался скромным, но никто не расстроился, ведь главным был процесс, а не результат. После сытного обеда Мартин дремал на солнце, дети бросали в озеро камешки, а Эльза собирала сухие травы для букета. Скоро лес обнажится, замрет, приготовится к зимнему сну. Вместе с природой замедлится вся их жизнь. Мысли женщины снова вернулись к Яну. Как он перенесет это суровое время?

Мартин проснулся и стал собирать остатки еды. Эльза перевязала букет и отправилась помогать мужу укладывать вещи в машину. Пора возвращаться.

По воскресеньям завтракали у Хелены и Стефана. Сегодня их с порога встречал запах сливового пирога. За окном хмурилось, и Хелена зажгла свечи. Сразу стало так хорошо, что даже дети притихли. Не бегали по дому, а съев по куску пирога, устроились на диване вместе с котом Орехом.

– У нас здесь произошла история, – сказал Стефан, когда дети ушли в комнату.

– Я не хотела рассказывать, – проговорила Хелена ворчливым тоном, но в нем сквозила нежность, потому что она знала: Стефан любит ее и беспокоится. И сама любила. Об этом свидетельствовало все – как она наливала мужу чай, как отрезала кусочек, где сильнее подрумянилось, потому что так ему больше нравилось. При жизни отца Эльзы все было иначе. Эльза спохватилась и отогнала эти мысли. Не место им в этом уютном гнездышке.

– Что за история? – спросила она.

– Да ничего особо не случилось. Стефан преувеличивает. Вечером я выходила из теплицы и увидела у калитки мужчину. Я не могла его разглядеть в сумраке, просто силуэт. «Вам что-то нужно?» – спросила я, но он не отвечал. Просто стоял и смотрел. Мне стало не по себе, я позвала Стефана, и мужчина словно растворился в темноте. Вот, собственно, и все.

– У нас в Грюнберге всегда было спокойно. Надеюсь, это просто заблудившийся турист, – сказал Стефан.

У Эльзы после рассказа матери мурашки побежали по коже. Она догадывалась, кто это мог быть, а вот с какой целью он здесь появился – не известно. Мартин перехватил обеспокоенный взгляд жены. Он думал о том же. Но оба ни слова не сказали про нового знакомого Эльзы.

После возвращения домой, она сразу собралась в лес.

– Это не опасно? – спросил Мартин. – Мы ничего о нем не знаем. Вдруг, он беглый преступник.

Эльза хотела возразить, но возразить было нечего. Она чувствовала, что Ян не преступник, но это не могло служить доказательством.

– Давай я пойду с тобой, – предложил муж.

– Нет! Он может испугаться и исчезнуть, а я этого не хочу.

– Хорошо. Но я не отпущу тебя в лес одну. С тобой пойдет Парень.

Их верный пес, становясь старше, начал сдавать. Мартину пришлось взять еще одну собаку, чтобы пасти овец. Сначала они работали с Парнем вместе, а когда новичок пообтесался, Парня стали оставлять дома. Он, конечно, скучал и рвался к стадам. Иногда, сбегал. Но Мартин упорно возвращал его домой. Пора старичку на покой.

Мартин вышел во двор, кликнул собаку. Пес незамедлительно подбежал к нему. Мужчина склонился к собаке и стал что-то говорить, словно пес понимал каждое его слово, а, возможно, так оно и было. После этого Эльза отправилась в лес.

На душе ее было сумрачно. Пес бежал впереди, принюхиваясь к тропе и выступающим корням. Деревья стояли недвижимые, только иногда в полнейшей тишине с пронзительным треском отрывалась сухая ветка.

Яна Эльза увидела сразу. Он сидел на берегу, на поваленном дереве – любимом месте Эльзы, и что-то писал или рисовал в блокноте. Женщина кашлянула, чтобы Яна не испугало ее появление. Он обернулся. Парень подбежал к Яну, обнюхал его. Мужчина хотел приласкать собаку, но она не далась.

– Думал, ты не придешь, – сказал он, крутя в руках потрепанный блокнот.

– Я и не собиралась сегодня. Но одно происшествие вынудило меня изменить планы.

– Что за происшествие? – спросил Ян без всякого интереса.

Эльза кратко пересказала слова матери.

– Это был я, – просто сказал мужчина.

– Но зачем вы стояли в темноте? Почему не откликнулись? Вам что-то было нужно? Вы искали еду?

– Ничего я не искал. Деньги и еда у меня есть, если ты подумала, что я собирался украсть. Я просто любовался женщиной.

– В темноте?

– Ну, было не так уж темно. То, что нужно, я рассмотрел.

– А что нужно?

– Да ничего мне не нужно! – начал терять терпение мужчина. – Я просто ходил в поселок за продуктами. Увидел во дворе красивую женщину, остановился. Я никого не собирался пугать. Что за историю вы из этого раздули?

«И правда, – подумала Эльза. – Что здесь такого?! А красивых женщин Ян любит. Ясно из его рассказов и образа жизни».

– Извините. Надумала себе лишнего. Вы имеете право ходить, куда вам хочется, и смотреть.

Ян улыбнулся.

– Ну, что рассказать тебе сегодня? – спросил он подобревшим голосом.

– Что было дальше?

– С Колет?

– Да. Вы купили фургон и отправились вместе путешествовать.

Ян устроился поудобнее на дереве, готовясь к рассказу, Эльза села рядом, а Парень, ходивший все это время кругами, наконец, улегся на землю. Любому другому могло показаться, что собака легла, где придется, и заснула, опустив морду на лапы, но женщина знала: лег он там не случайно и совсем не спит. В любой момент, сделай Ян резкое движение в сторону Эльзы, Парень был готов к атаке. Эльза поверила Яну, но не до конца, тем не менее чувствовала себя спокойно. Она находилась под защитой, а ее знакомый между тем начал новую историю.