Текст книги "Перекресток трех дорог"

Глава 15. Легенда о Юдаре

Эйдре в дороге с вниманием прислушивалась к ветрам. Наконец, удалось заметить вдалеке голос птицы, и, попросив спутников подождать, она остановилась, нараспев прочла заклинание. Умолкла, принялась разбирать звуки вновь, а после довольно улыбнулась. Спустя десяток минут на руку колдунье сел большой ворон, глянул словно бы с интересом, щёлкнул могучим клювом. Дева заговорила быстро, а языка того не удалось понять ни Ферру, ни Ульду. Посланник гулко каркнул, взмыл в воздух, устремился на юг, в сторону хижины ведьмы.

– Хегги поймёт да отправит птиц посмотреть на остальные курганы, – заверила Эйдре. – А коль там беда, даст мне знать.

– Отчего было нам не послать туда ворона? – поинтересовался мерг. – Не вышло бы быстрее?

– Я не знаю, где те могильники и не сумею объяснить, что нужно на них слушать, – напомнила колдунья спокойно, а после с хитрой лаской добавила: – К тому же, птицы согласятся лишь передать послание сэйда, а не прислуживать постоянно, у нас нет над ними власти как у ведьм. Мы зовёмся хранителями природы, а не её повелителями, ежели помнишь.

Леса близ Великого Раздела оказались заселены не слишком густо. Деревеньку на пути друзья встретили лишь на второй день, поздним вечером, да и та оказалась столь крошечной, что не имела и большого общинного дома. На ночлег их принял староста, человек, сам ведущий жизнь небогатую, скромную. Суетился вокруг, пытался уступить свою комнату, но путники отмахнулись и уверили, что сгодятся любые четыре стены под крышей. Хозяин смутился, опасаясь разом и прогневить гостей излишней настойчивостью, и предложить не шибко удобное место. Тогда Ферр вкрадчиво убедил его, что они лишь ищут отдыха после тяжёлой поры Сайма и рады окажутся не роскошному приёму и вниманию, а тишине, отсутствию иных людей да бочонку крепкой выпивки. Староста за возможность угодить хоть так ухватился крепко, выделил неприметную комнатушку, где не нашлось и кровати, – лишь устеленный соломой пол, притащил кружки да самодельного спирта, с искренней нежностью наречённого огнёвочкой, обещался не говорить сельчанам, что в деревню явился жрец. Ферру он почудился довольным тем, что выступать гости не пожелали, – видно, заплатить за песни в поселении зимней порой не сумели бы не только деньгами, но и припасами.

Друзья забились в комнату, надёжно заперли дверь, нашептали защитные чары, велели Игви сторожить, а сами приступили к скромному ужину, наскоро сооружённому из сыра, солений да ломтей вяленного мяса. В ту ночь Ферр и Ульд уговорили немало выпивки, пользуясь случаем да уповая на то, что врагу не придёт в голову искать путников за тысячи яр от вершины Духов сразу же после нападения варлу.

– Я оставил там сумку, – нетвёрдым голосом уверял мерг рассерженную их пьянкой Эйдре. – Не могли же мы уйти без вещей. Они посчитают, что дракон сожрал нас целиком, точно тебе говорю!

– А голову ты оставил на Меже, Йорги, сын Радга, – недовольно прошипела колдунья, тревожно покосившись на дверь. – Нам дали время не чтобы вы потратили его на развлечения.

– Т-ш-ш, – Ферр окинул деву мутным взором. – Не надо про них говорить вслух.

– Это имело бы смысл, коль жрецы говорили бы об обоих все прошлые столетия, – фыркнула Эйдре. – Тащите свои туши спать, хватит с вас.

Бочонок к тому моменту уже опустел, а за новым глубоко за полночь идти оказалось совестно, особенно при небогатом хозяйстве старосты. Потому спорить с колдуньей не стали, и комната через минуту наполнилась удалым храпом. Ферр и Ульд широко раскинулись на полу, где прежде сидели, не попытавшись и отодвинуться от места бывшей трапезы. Эйдре с тяжёлым вздохом убрала посуду к двери, а после сама улеглась между друзьями и недовольно пробормотала под нос:

– Начинаю понимать Балларга. Предсказанные защитники, полубог да вестник пророчества. Конечно, оно туманно, с такими-то героями.

Ферр, причмокнув во сне, подгрёб деву поближе к себе с нежданной силой. Ульд же ткнулся бледной щекой в её плечо, словно малой мальчонка, по-детски светло улыбнулся сквозь забытьё.

– Два болвана, – заключила колдунья, но в голосе скользнула нежность к обоим. – Ещё оставить их одних умудрились просить.

Следующим утром её разбудил негромкий разговор. Дева поднялась, с удивлением оглядела Ферра и Ульда, которые как ни в чём не бывало сидели у стены, беседовали полушёпотом, чтобы не потревожить её сна. Эйдре ожидала, что придут в себя оба хорошо, ежели ближе к вечеру, а они словно и не заметили, что недавно влили в себя бочонок огнёвочки.

– А чего ты хотела? – мило улыбнулся мерг, оценив изумление на лице колдуньи. – Я – сын бога, он – целитель.

– Правильно Радга тебе ничего не рассказывал, – буркнула она, поспешила умыться, а после присоединилась к разговору друзей.

– Сомневаюсь, что Эталл отдаст рог кому-то, кроме Юдаря, – как раз говорил Ферр. – А где его взять, мы знать не знаем.

– Можем сначала пойти к Ирите, – предложил Ульд. – Её меч предречён мне, как упоминал дядя. А Юдарь найдётся, коль было предначертано, он же сказал.

– В Коддаг всё равно надо заглянуть. Пещеры таят не только легенду о том, кто созовёт воинство Ирда вновь. Они сказали: там было святилище Ллива. Про кинжал тоже выведали оттуда. Мало ли, что мы ещё сумеем отыскать в древних рисунках.

Эйдре сидела между ними, слушала да смотрела на чёрный посох в углу: напоминание о том, что Межа оказалась не сном, а свершилась для них в самом деле.

– О Юдаре ты рассказывал мало, – произнесла она наконец. – Кто он, откуда. Даже знаки рождения не упоминал.

– А нет их, знаков, – вздохнул Ферр. – Сказано, что с вершин спустится могучий колдун, коему дарует Эталл рог, потому как докажет герой свою верность в тяжких невзгодах. И в назначенный час протрубит он да созовёт тех, кто остался верен богам Ирда, на битву с Мергом. Даже в глубинах нижнего мира услышат его зов, и явятся с Межи ловчие, а впереди на чёрном жеребце узрят впервые за столетия Двуликого. Йорги поднимет золотой меч, начнётся бой. Будет греметь сражение, прольётся много крови да яда на землю, сломит оружие Безымянный, коему не минёт в то время второго года, но завершит битву Тагни-вестник, бросив копьё Двуликого. Тогда воцарятся мирные времена на три весны, а герои войдут во дворцы богов, станут учиться у них колдовству, чтобы после собраться вновь, ибо прошлая неудача не сломит Мерга, и рог Юдаря ещё прозвучит над землями Ирд, созывая смельчаков.

– Погоди, – нахмурилась Эйдре, – Балларг предсказал, что в битве станет участвовать годовалое дитя?

– Это могли добавить и позже, – отмахнулся Ульд. – Дядя не показался мне тем, кто стерпит присутствие ребёнка в битве. Может, жрецы пытались передать значимость сражения, которое затронет каждого в Ирде? Безымянный вообще герой сомнительный: с года сражаться изволит, коней запрягает в три весны. Не уверен, что он был предречён, а не появился после волей смертных сказителей. Что думаешь, Ферр?

– Похоже, – кивнул тот. – О нём чудны́м образом известно больше, чем об иных защитниках. Словно и правда добавили для красного словца да внимания слушателей. Юдарь поразит Эталла верностью, заполучит его рог, спустится с гор и будет колдуном. Тагни станет говорить о войне и оттого его волей соберутся воины Ирда под началом Йорги. А тот, – жрец покосился на Ульда с весёлой усмешкой, – окажется чадом бога и смертной девы, коему дарует Ирита свой золотой меч, сиявший на поле битвы до Раздела да спящий в ножнах до тёмных времён.

Сын Радга поднял глаза к потолку, обречённо вздохнул, после развёл руками:

– Вот. А о Безымянном сказано куда больше, и одно нелепее другого. Лишь имени не названо, хотя у иных защитников оно имеется, и Балларг знает каждое. Об этом же чуде и думать не стоит, дядя бы такого точно не предрёк, он хоть и нетерпелив, но совсем не безумец. Вот что делать теперь с Юдарем – вопрос иной. Бродить вокруг гор да холмов и ждать, пока он не свалится нам на головы? К Ирите отправиться надёжнее, чем неведомо сколько разыскивать человека, о котором мы знать ничего не знаем.

– В Сэйде время течёт иначе, – тихо напомнила Эйдре. – Не сказано же, что явится к нам герой уже с рогом за поясом, идти за ним может случиться вместе. Коль Балларг и Радга опасаются беды на Бъёл, времени у нас полгода, а сколько пройдёт в Ирде, пока мы станем бродить по верхнему миру, не предсказать даже богам. Может и часа не минуть, а могут дни пролететь за мгновение. Наваждение играет людским рассудком, и во что это выльется, – не угадать вовек. Чем раньше мы туда сунемся, тем больше возможность поспеть до лета, а во дворец Ириты мы сумеем добраться и позже.

– Тогда и верно сперва лучше в Коддаг, – предложил жрец. – Ни на пещеру, ни на уговоры учителя много времени не уйдёт. В чём старуха была права, так в том, что Вальги не пожелает беречь тайну перед лицом опасности для Ирда. Мы объясним всё и войдём туда вместе. Надо же Йорги глянуть на святилище деда.

Ульд не сдержался и, извернувшись, дабы не зацепить Эйдре, от души толкнул друга кулаком в плечо, отчего Ферр со смехом завалился на бок.

Местность близ деревеньки мерг признал сразу – не зря на службе Хараду облазил все уголочки Фелбера. Балларг исполнил пожелание друзей в точности – выкинул у Великого Раздела ровно против Коддага, только не учёл людских дорог. От широких трактов они оказались далече, но тем не печалились, потому как появляться в людных местах нынче было не с руки. В мелких поселениях, рассыпанных редким бисером вдоль побережья Олки, Эйдре старательно отводила взгляды от себя да клёрса или вовсе бельчонком пряталась в капюшоне Ферра, а народ видел лишь двух мужчин-путников, не просил выступлений, да и вообще внимания обращал мало. Но странники понимали, что стоит спешить, а своими ногами, минуя удобные дороги, можно брести к Коддагу хоть до Бъёла, да и денег из-за потерянной сумки Ульда и невозможности подзаработать песнями оставалось всё меньше и меньше. Колдун уверенно шёл вперёд, без сомнений вёл друзей к Олкуду, и они тревожились, ведь сохранить в тайне своё спасение от варлу в большом городе, где Йорги известен любой собаке, а в переулках бродил недавно грухи, не выйдет.

– Соваться на порог замка мы не станем, – заверил мерг с хитрой улыбкой. – Но помощи попросить сумеем. Есть у меня идея…

Неприметной рыбацкой тропкой вдоль скал Ульд с друзьями прошли по берегу залива, остановились у одного из множества тёмных гротов, коих миновали за время пути вдоволь, и колдун объяснил удивлённым друзьям:

– Здесь тайный ход в замок Харада. Пробираться туда опасно – кто знает, нет ли среди его слуг соглядатаев врага. Но те, в ком я уверен, тоже имеются. Огаф, Мельха, тан. Свяжемся с советником, он всё устроит.

– Ты хочешь, чтобы я пролезла туда зверем? – Эйдре внимательно оглядела грот. – Выйдет, только расскажи дорогу.

– Стоит ли использовать там силы Сэйда? – с сомнением произнёс Ферр. – В замке кроме Мельхи никого из вашего народа нет, но за ним могут приглядывать, а значит, – почувствовать, что колдовства верхнего мира стало больше. Сама тётка там его и не использует вовсе, а тут вдруг с чего начнёт? Понадеяться на удачу да то, что решат, будто пропустили приход Тиля с его спутницей? Возможно, но опасно, да и ей к чему чары под крышей дома? Сейчас наша сила в скрытности от любых посторонних глаз, и так лучше постараться оставить до появления Юдаря, рога и меча.

Ульд задумчиво кивнул, а после с задором сказал:

– Есть и иной способ поговорить с Огафом. Позвать его сюда. И поможет нам один неупокоенный в срок виночерпий.

– Дунки? – жрец нахмурился. – Он же часть Мерга, хоть и бродит по погребам в Ирде. Мужик-то приятный, не спорю, но мало ли что…

– Думаешь, не будь я уверен в нём, оставил бы подле припасов Харада? – рассмеялся Ульд. – Дворы Мерга властны над винником не более, чем надо мной. Дождёмся ночи, и я побеседую с ним. Нашими силами в Олкуде никого не удивить – тут они повсюду, местечко-то неспокойное.

Под ясным звёздным небом второго месяца зимы колдун подготовился к ритуалу для призвания драугра. Защитного круга сотворить оказалось не из чего – сумка осталась на вершине Духов или вовсе уже сгинула оттуда вниз в какую расщелину под взмахом хвоста могучего дракона. Потому приходилось надеяться на удачу да на то, что Йорги не ошибся в своём доверии к виночерпию. Колдун встревоженным не выглядел, но ни Ферр, ни Эйдре не могли похвалиться знаниями Мерга и его созданий, а потому руки от оружия старались не убирать.

Зазвучало нараспев заклинание, и слова его отзывались в сердцах несведущих неясным страхом. Стоило последнему звуку сорваться с губ колдуна, как на каменном пляже возник перед ними из пустоты Дунки. Драугр выглядел растерянным да опечаленным, сжимал в руке небольшой медный ковшик с оставшимся ещё на дне густым тёмным вином. Огляделся, признал друзей, посмотрел с обидой, прижал с силой черпачок к груди, прикрыл ладонью словно родное дитя.

– Доброго вечера, Дунки, – весело приветствовал его Ульд. – Не серчай, я на минутку позвал, дело к тебе есть. Потом сразу же отпущу обратно к бочке.

Винник выслушал просьбу, успокоился, с шумом втянул последние капли вина из ковшика, покивал да обещался немедленно поговорить с Огафом, заверил, что о том не прознать и тану, коль надобно сберечь тайну. А после исчез как не было, лишь наказал дальше предупреждать, ежели понадобится, чтобы он мог успеть прихватить с собой вина да выпить в приятной компании, раз гостям невмоготу самим добраться до его погребов.

Друзья принялись ждать. Не минуло и пары часов, как заслышался из грота шум шагов вперемешку с редким, но крепким словом. Вскоре появился и советник собственной персоной: встревоженный да сердитый, он умело сжимал в одной руке добрый топор, а другой освещал себе путь неяркой масляной лампой.

– Огаф! – Они поднялись с камней, поспешили навстречу, с радостью глядя на просветлевшее лицо мужчины.

– Что за выверты, Йорги? – Советник медленно убрал оружие, осмотрел каждого внимательным взглядом, словно пытался убедиться, что перед ним точно оказались они, а не вражий морок. – Забыл, где человечий вход в замок запрятали? Или решил, что мне в жизни Дунки маловато, и потому подослал сквозь пол прямо к кровати в ночи?

Ульд, отсмеявшись, объяснил, что об их приходе знать никому не следует, а дом Харада они минуют стороной и зайти в этот раз не сумеют, ибо враг посчитал их мёртвыми и должен считать так впредь чем дольше, тем лучше.

– Откуда бы тайны? – подивился Огаф. – Коль беда приключилась, так дуйте за стены и не дурите. Харад с меня три шкуры спустит, стоит ему прознать, что я вас тут одних бросил с такими играми.

– Нельзя нам за стенами отсиживаться, советник, – тихо возразил Ферр, стукнул посохом, обратил его копьём и добавил с короткой усмешкой: – Времени мало.

Огаф оглядел оружие из легенды, поморщился, будто от зубной боли, провёл ладонью по лицу, выдохнул:

– Говорите, что надо.

– Добраться до Коддага. Незаметно и как можно быстрее. – Жрец вернул в руку посох. – Мы идём разыскивать Юдаря, нужно поглядеть начало пророчества.

Советник кивнул, велел приходить до рассвета к восточной стене, где станет ждать повозка да несколько проверенных ребят тана. Друзья же в ответ предупредили о возможной опасности из катакомб за городом, просили быть настороже. Эйдре сразу же заверила встревоженного Огафа:

– Как придут вести от Хегги да станет понятно наверняка, я отправлю птицу Мельхе. Скажи ей следить, чтобы у посланника было при себе то, что она подарила мне перед уходом из Олкуда, так будет надёжнее.

Советник обещал передать спутнице всё слово в слово, а затем глянул на Ульда серьёзно, спросил:

– Хараду объяснить, что грядёт, Йорги? – И это имя прозвучало теперь из его уст немного иначе.

– Коль запоёт рог Эталла, обрадуюсь любой помощи, – с затаённой благодарностью отозвался мерг.

– Олкуд будет готов. – Советник подошёл, на мгновение сжал плечо колдуна, кивнул своим мыслям, резко развернулся и поспешил прочь.

– Огаф, – окликнул Ферр. – Когда зазвучат песни вестника…

– Люди Фелбера услышат их, даже если ты будешь на другом краю света, Тагни, – заверил тот, не оглянувшись.

В предрассветных сумерках друзья забрались в крытую повозку и покатили на юг, в Коддаг, по широкому тракту, на котором теперь могли не опасаться быть замеченными противником. Люди Харада оставили их на окольной тропе близ поселения, чтобы не привлекать лишнего внимания да не поднимать шума, как велел Ульд. До дома наставника пешком оставалось идти с час, и путники с удовольствием брели через зимний лес, радовались возможности слегка размять ноги. Здесь было что вспомнить и Эйдре, потому они не спешили, дева внимательно приглядывалась да прислушивалась к местам, где находилась тропа, ведущая во владения её отца. Неожиданно она замерла, вытянулась и шепнула:

– Недалеко битва, и я чувствую чары верхнего мира! – А после сразу же устремилась туда, где различила звуки сражения.

Игви уловил общую опаску, молчаливой тенью скользнул между деревьями за колдуньей. Ульд с Ферром встревоженно переглянулись, поспешили следом. Жрец на ходу обратил посох в копьё, усомнившись, что тому будет время в бою, крепко сжал древко, приготовился оберегать Эйдре всеми силами.

На лесной поляне им открылась занятная картина. Раскинулся на спине подле смеющегося Ёрку довольный Гратту, с ухмылкой приговаривающий:

– Хитрец! Заклинанием да исподтишка! Понятно, в кого сын таким уродился!

Под высоким вязом сидел и наблюдал Вальги, хохотал, обещал непременно сложить балладу об их сражении. Друзья замерли, с удивлением разглядывая чудно́е зрелище, а сэйды, приметив своих детей, с улыбками пошли им навстречу.

– Что у вас творится, отец? – осторожно спросила Эйдре.

– Заглянул в гости, решил проведать друзей после Сайма, – прогудел Гратту. – Поговаривают, в нынешнем году он вышел жарким, вот и хотел убедиться, что беда миновала. Заодно мы с Ёрку подумали размяться, коль границы стираются и неведомо, что это принесёт. А вы тут какими дорогами? Неужто не поспели на вершину Духов и вернулись?

Вальги тем временем поднялся, не отрывая взгляда от копья в руках ученика, пошёл ближе:

– Ферр, что это у тебя в руках?

Жрец ждал возможности объясниться сперва словами, а потому поспешным ударом обратил оружие в посох, но понимал, что наставник увидел уже достаточно. Ульд покосился на друга, с мстительной радостью поинтересовался:

– Неужели кто-то не желал становиться героем, Тагни?

– Слушай, твоя божественность, – процедил Ферр сердито, – предупреждали же – протыкаешься любой железкой.

Старшие выслушали вести со стойким смирением. Ёрку пришёл в ярость от предательства сына, но сказал, что счёл его погибшим много вёсен назад и таковым Ярг останется для него теперь. Вальги же без лишних сомнений повёл к пещере, которую прежде оберегал от чужаков со всем старанием. Они отправились окольными тропами, миновали Коддаг, ибо наставник решил:

– Пировать да отмечать встречу станем после. Сейчас стоит помочь разобраться с записанными у нас частями пророчества.

– Не помнишь ли, сказано там, где отыскать Юдаря? – осторожно поинтересовался у учителя Ферр.

– Глянем вместе. Может, найдётся чего полезного.

Знакомой да исхоженной множество раз дорогой жрец проследовал с друзьями к пещере. Надёжно запрятанная от посторонних глаз, усыпанная снегом, она таилась в глубине леса среди старых, ветвистых тисов. В юности Ферру могучие деревья мерещились стражами записанных предками тайн, и он невольно вспомнил об этом теперь, мрачно усмехнулся мысли, что от одного негодяя вековые охранители рисунки уберечь всё же не сумели.

Учитель привычно убрал морок, закрывающий вход, и они ступили внутрь, сняли со стены да зажгли факел. И отправились туда, где оставил когда-то ученик жреца отпечаток ладони почти у самого пола, почудившийся в свете огня белой птицей. Разбрелись кто куда, оглядывали с вниманием стены, а Вальги и Ферр временами поясняли Ульду смысл отдельных символов или рисунков. Слева резко выдохнула Эйдре, но жрец решил, что она просто впечатлена богатством истории, собранной многими поколениями сказителей Ирда, а потому продолжил вместе с мергом разыскивать важные им ответы.

– Ферр, – тихо окликнула колдунья. – Откуда взялось имя Юдарь?

– Записано здесь, – отозвался он, обернулся всё же в её сторону, добавил: – Ты же прямо на него и смотришь. Юдарь, дитя с вершин, дальше название поселения или имя семьи, но оно неразборчиво, потому никто не скажет точно.

Сэйды стояли, не отрывали взглядов от начертанного неумелой рукой, покалеченного временем да влажностью начала пророчества об одном из героев легенды. Гратту крепко сжимал плечо дочери, хмурился, а Ёрку щурился недовольно, рассматривая древнюю надпись.

– Тут нет никакого Юдаря, – глухо обронила дева, оглянулась, улыбнулась с непонятным спокойствием. – Это наспех да неясно записанное имя Белый Ястреб. Эйдре, дитя верхнего мира из дома Гратту.

– Глупости! – Ферр поспешил к стене, вгляделся сердито, будто от его взора начертанное должно было измениться в тот же миг. – Весь мир знает о Юдаре!

– Зато о нём никогда не слышал тот, кто произнёс пророчество, – напомнила колдунья. – Балларг удивился, когда я сказала его. Но сразу назвал моё имя, ибо однажды предрёк его.

– Ты не станешь участвовать в битве с Мергом! – отрезал жрец раздражённо.

– Ты не разменял бы мир на ночь с женщиной, но готов разменять его на меня? – с жестокой насмешкой спросила Эйдре. – В чём же различие, любовь моя?

– Подожди, – поспешил вмешаться Ульд. – Эйдре же может забрать рог, а после передать кому-то ещё перед сражением.

– Обмануть Эталла? – колдунья вскинула подбородок, холодно произнесла: – Рогом призовёт ловчих тот, кому его отдаст бог ветров. Более я это обсуждать не собираюсь. Либо мы начинаем исполнение пророчества вместе, либо Межа будет уничтожена. Тагни?

Ферр выдохнул сквозь зубы, сжал крепко посох, взглянул на него и бесцветно обронил:

– Ты ведёшь – я иду. Если нет возможности уберечь тебя от битвы, я буду в ней рядом с тобой.

– Йорги? – Эйдре обернулась к Ульду.

Мерг поморщился, на мгновение прикрыл глаза, вспомнил разговор с отцом и дядей, через силу произнёс:

– Значит, идём к Эталлу. Великий Раздел не должен пасть.