Текст книги "Психушка"

Приглашение на «бал сатаны»

Утренняя пятиминутка в диспансере затянулась на целый час.

– Я не потерплю больше бездельников на работе. Сегодня мы получили уже второе представление от прокурора. В амбулаторной карте Остапенко нет ни одной записи участкового врача. Мало того, о нем забыли и медсестры. Это как понимать!? – кричала Лариса Ивановна. Она подняла с места участковую медсестру. – Надежда Павловна, чем вы там занимались? Почему не посещаете особо опасных больных?

– А мне муж запрещает в гости к убийцам ходить, – с вызовом заявила высокая стройная медсестра. – Врачей санитар сопровождает и водитель, а я одна на слободку к трижды судимому насильнику пойду, чтоб он меня изнасиловал и убил!? У нас ни одного мужика в диспансере не осталось. Один санитар, и тот на полставки врачей обслуживает.

– Он не врачей обслуживает, а больных стационирует особо опасных, – возразила Лариса Ивановна.

– Да знаем мы, чем Гарик занимается с докторами. Крайнюю нашли. Если мне выговор объявят, я в горком пойду! – пригрозила медсестра.

– Надежда Павловна, я решу кадровые вопросы. Решу так, что вам это тоже не понравится. Алиса Викторовна, останьтесь. Остальные свободны.

– Мне поручили тебе передать приглашение на бал в горком. Первый хочет «прописать» тебя в Казантипе. Это не больно. Он одноразовый. Через пять минут соскочит и побежит к своей толстой и неповоротливой супруге. Местные остряки действо это назвали «балом сатаны». Там все продумано до мелочей. После того, как ты продемонстрируешь ему свою преданность, получишь новую должность и будешь обласкана его подчиненными. У тех, кто прошел прописку у первого в этом городе, не бывает проблем с работой.

– А если я откажусь?

– Тогда у тебя возникнут проблемы, и он все равно затащит тебя в постель, но ты уже не сможешь войти в ближний круг.

– Тебя тоже «прописывали»?

– Я вначале сопротивлялась, ведь жила тогда с первым мужем. Считала внебрачную связь предательством, изменой. Попала под пресс. Потеряла мужа и была вынуждена уступить. Теперь я главврач, но в ближний круг мне дорога закрыта.

– Странный у вас город. Здесь какая-то психическая аномалия. В этом городе собрались тысячи сумасшедших, извращенцев и убийц, а возглавляет город кривоногий моральный урод, бабник, который лично «прописывает» своим членом приехавших в Казантип женщин.

– Город у нас действительно особый. Несколько лет назад здесь начали строить атомную станцию, установили реактор, а потом провели исследования грунта и обнаружили под городом огромную трещину, которая уходит вглубь земли. Уфологи утверждают, что именно здесь находится вход в преисподнюю. После этих исследований станцию строить запретили, а в Казантип поехали люди из «желтых домов» с желтыми чемоданчиками.

– Почему из «желтых домов»?

– После войны был приказ Минздрава красить фасады психиатрических больниц в желтый цвет. А наши подопечные, чтобы легче было находить друг друга в чужом городе, стали красить в желтый цвет свои чемоданы. Но мы отвлеклись. Если ты хочешь остаться в Казантипе, вот тебе официальное приглашение. Повод вполне приличный: награждение «Почетной грамотой» горкома партии за нейтрализацию особо опасного душевнобольного. Пойдешь?

– А почему бы не пойти на «бал сатаны»? Я исполню там роль Королевы Марго. Я буду вся в черном.

– Тогда считай, что предварительный инструктаж я с тобой провела. Еще один инструктаж тебя ждет в горкоме у секретаря по идеологии. Я слышала, что они подобрали для тебя весьма заманчивую должность. Но если ты попытаешься надругаться над традицией и откажешь первому в близости, то его подручные сотрут тебя в порошок. Они сделают с тобой такое, о чем ты будешь жалеть всю свою жизнь.

– А если я соглашусь и сделаю все, что скажут?

– Станешь «шлюхой по вызову». Летом тебя будут подкладывать под больших начальников из Москвы и Киева, а в межсезонье, чтобы ты не теряла квалификацию, будешь обслуживать местную номенклатуру. И вот пока ты не побываешь в постели у каждого из приближенных к первому, они от тебя не отстанут.

– И много у него приближенных?

– Сотни три, не больше. Сегодня у тебя еще есть выбор. Ты можешь вернуться к родителям, а вот завтра будет поздно.

Поцеловать главврача

На следующий день Гарик пришел в кабинет психотерапии хорошо подготовленным. Всю ночь он читал и конспектировал книги по гипнозу разных авторов и даже выработал стратегию борьбы с Верой. Он собирался противодействовать ее гипнозу и внушениям, выйти из-под ее влияния и прямо там, в кабинете, загипнотизировать гипнотизера.

Гарик широко распахнул дверь в кабинет психотерапевта и решительно направился к столу, за которым сидела Вера.

Девушка внимательно посмотрела на своего пациента, встала из-за стола и протянула ему руки.

– Здравствуй, Гарик, – тепло улыбнулась она. – Как твое самочувствие?

Она говорила с Гариком, как с больным.

Заготовленные слова для начала разговора тут же вылетели из головы. Гарик взял ее за руки и неожиданно предложил поиграть в игру: «Кто кого пересмотрит».

– Только ты не на переносицу смотри, как это делают гипнотизеры, а в глаза, без обмана.

– Гарик, я тебя чем-то вчера обидела? – улыбнулась Вера.

– Водой из графина. Я прочитал, что это было. Это был оставленный гипноз. И флаконы с запахами обман. Там не было ни одеколона, ни бензина, ни спирта.

– И что ты собираешься делать?

– Наказать тебя. Я тебя сейчас сам загипнотизирую. Ложись на диван, – приказал Гарик.

– Хорошо. Только не забывай, что я еще девушка и не терплю насилия и грубости.

– А теперь смотри мне в глаза, не мигая, – приказал он.

Вера некоторое время смотрела ему в глаза, а потом нежно обхватила начинающего гипнотизера, прижала к своей груди и прошептала: «Ты проиграл».

Гарик хотел ей возразить, но в этот момент мягкая, ласковая девушка, резко оттолкнув его от себя, крикнула громко и жестко: «Спать! Ты слышишь только мой голос. Спать! Ты совершенно спокоен, ты слышишь только мой голос. Спать! Спать! Тебе хорошо со мной. Ты чувствуешь тепло моих рук.

Гарик закрыл глаза и провалился в глубокий сон. Через полчаса она его разбудила.

– Гарик, милый, как ты себя чувствуешь? – провела она своими ладонями по его лицу. – Мне было хорошо с тобой. Ты такой милый, ласковый.

– Гарик попытался вспомнить, что он делал во сне, но в памяти осталось только властное «Спать!».

Неожиданно он, ощутив какое-то беспокойство, встал с дивана, тревожно осмотрелся по сторонам и направился к выходу. Через минуту он уже был в кабинете главврача.

Лариса Ивановна, сидела за столом, увидев Гарика, она встала и пошла к нему навстречу.

– Ты что-то хотел мне сказать? – спросила она.

– Да, сказать, – сдавленным шепотом произнес он, и, обхватив женщину за плечи, стал страстно ее целовать. Лариса, не удержавшись на ногах, упала на диван. Гарик понимал, что ведет себя неправильно. Но Лариса не сопротивлялась. Она целовала его так же страстно, как Алиса. На диване они пролежали минут пять. Наконец, женщине удалось успокоить своего подчиненного. Она усадила Гарика на диван.

– А теперь, герой-любовник, объясни, что это было, и в честь какого праздника ты стал приставать ко мне?

– Не знаю, – смутился Гарик.

– Получается, что я уже третья женщина в этой больнице, которую ты пытаешься осчастливить своими поцелуями. Не много ли для одного? А может, ты меня любишь?

– Нет, – испугался Гарик.

– А зачем же меня целовал? Я женщина страстная и ко мне больше так не приставай, а то в следующий раз не отпущу. Если полюблю – навсегда моим будешь. Так что определяйся, с кем ты будешь встречаться: со мной, Верой или Алисой?

Гарик вскочил на ноги, лицо его пылало. Он быстро выбежал из кабинета, и через минуту предстал перед Верой.

– И куда ты бегал? – спросила она.

– Так, по делу, – смутился Гарик.

Вера взяла его за руки и, посмотрев в глаза, сказала:

– Милый мальчик, ты теперь мой навсегда. И будешь делать то, что я тебе скажу, всегда и везде.

В эту минуту в кабинет вошла Лариса Ивановна.

– Вера, что у вас тут происходит? Забегает ко мне в кабинет Гарик, бросается на шею, целует и убегает. Я даже удовольствия от этих поцелуев получить не успела, а он уже у тебя.

– Это я попросила Гарика вас поцеловать, а то он до сих пор не понял, что главврач здесь женщина красивая и страстная.

– Мне понравилось, как он целуется. Вера, а теперь признайся, зачем ты это сделала?

– Лариса Ивановна, я защищалась. Он хотел меня загипнотизировать, поэтому я направила Гарика к вам, чтобы он оценил силу моего гипноза.

– Ладно, прощаю вас, экспериментаторы, – улыбнулась Лариса Ивановна, покидая кабинет.

– Гарик, а что ты чувствовал, когда целовал главврача? – тихо спросила Вера. – Раньше я подобных опытов не ставила.

– Я ничего не чувствовал. Она шла мне на встречу, а в голове голос мужской говорит: «Лариса хочет, чтоб ты ее поцеловал. Не бойся ее, ты же мужик. Обними ее». Я обнял, а потом мы упали на диван, и она стала меня целовать.

– Так кто кого целовал? Ты Ларису или она тебя? – уточнила Вера.

– Вначале я, а потом Лариса. Я даже и подумать не мог, что она может быть такой.

– Какой?

– Страстной. Думаю, что мужчинам с ней интересно.

– А со мной мужчинам интересно? – подошла вплотную к Гарику Вера.

– Нет. Ты же девушка. С тобой можно говорить о гипнозе и психологии, а Лариса настоящая женщина.

– Так сделай меня женщиной, – прошептала Вера. – Ты мне нравишься. Я люблю тебя.

Беседа с секретарем по идеологии

Ровно в 14 часов Алиса Викторовна вошла в кабинет секретаря Казантипого горкома партии по идеологии. Клавдия Петровна Коровина, женщина крупных форм, вышла из-за стола, тепло поздоровалась и, осмотрев со всех сторон гостью, произнесла: «Хороша. У Сергея Сергеевича был всегда идеальный вкус. Он как вас увидел, сразу сказал: «Срочно подобрать для Алисы Викторовны достойную работу. Не может такая женщина бегать по крышам за убийцами». Мы тут посовещались и решили с учетом вашего опыта работы секретарем комсомольской организации факультета и двухлетнего партийного стажа предложить вам должность в аппарате горкома. Будете принимать партийно-правительственные делегации, иностранцев, руководителей республики. Первое время поработаете инструктором, а потом, в зависимости от того, как проявите себя, станете начальником протокола. Это очень ответственный пост. От того, как принимают руководителей партии, в Казантипе зависит все: финансирование, снабжение, поставка медикаментов, мебели, я уж не говорю о финской сантехнике и прочих бытовых удобствах.

– Я вообще-то врач по профессии.

– Мы рассматривали этот вопрос. Были предложения назначить вас главврачом психбольницы. Лариса Ивановна явно не тянет. Последнее время в Казантипе с душевнобольными одно ЧП за другим. Но Сергей Сергеевич хочет вас видеть в аппарате горкома. И это правильно, надо присмотреться, определиться с жизненной позицией претендента на руководящий пост. Поэтому советую вам не отказываться от этого предложения, тем более, что оклад у нас намного выше того, что вы получаете в психбольнице со всеми вредными надбавками. Плюс у нас при горкоме своя столовая и магазин продовольственных и промышленных товаров. Вы же понимаете, сотрудники горкома должны выглядеть соответствующим образом.

– В принципе, я согласна.

– Вот и прекрасно. Я разговаривала с Ларисой Ивановной. Она сообщила, что проинформировала вас обо всех нюансах предстоящего мероприятия и вы дали свое согласие на наш ритуал в полном объеме. На всякий случай напомню еще раз. Мероприятие делится на две части: на официальную и не официальную. Официальная часть начинается с доклада Сергея Сергеевича о текущем моменте, далее идут выступления трудящихся, поддерживающих линию партии, и награждение передовиков производства и тех, кто совершил в нашем городе героический поступок. Вас ждет грамота, подписанная лично Сергеем Сергеевичем, и ценный подарок. Далее сотрудники аппарата и приглашенные выезжают на пригородную дачу, где под патронатом Сергея Сергеевича пройдет праздничный бал. За десять минут до начала бала вновь принятых в аппарат сотрудниц лично поздравляет Сергей Сергеевич.

– А в чем выражаются эти поздравления?

– Сразу предупреждаю, это дело сугубо добровольное. Здесь не может, быть никакого принуждения или, не дай бог, насилия. Все на добровольных началах, так сказать, по обоюдному согласию. Учитывая, что вас принимают в нашу семью, то и отец нашего семейства должен быть уверен, что вы его никогда не подведете. Я бы это назвала, клятвой на верность нашим идеалам. Сергей Сергеевич называет это присягой. Раньше этот процесс затягивался до двух часов, а сейчас он длится, по понятным причинам, не больше пяти минут. Это не больно, и я бы даже сказала, незаметно. Так, небольшой шлепок по мягкому месту.

– Скажите, а мужчинам Сергей Сергеевич тоже делает шлепок по мягкому месту, или мужчин как-то иначе приводят к присяге.

– Это неудачная шутка, – повысила голос секретарь по идеологии.

– Почему шутка. Я о своем муже говорю.

– С мужьями у нас все в порядке. Они должны быть осведомлены о том, что у вас ненормированный рабочий день, плюс длительные командировки, и то, что вы будете работать с разного уровня руководителями. Эти маленькие неудобства позволяют им рассчитывать на карьерный рост по основному месту работы. Еще вопросы есть?

– Вроде бы все понятно. Но у меня муж ревнивый.

– Это не проблема. С мужем мы договоримся. Главное, вы должны осознать, что дело это сугубо добровольное, вас никто силком в нашу семью не тянет, наоборот – это большая честь. И если вы даете согласие, то извольте в последний момент не вилять мягким местом. Нам скандалы не нужны. Все должно быть чинно и благородно. Так какое решение?

– Я согласна, – улыбнулась Алиса.

– И еще один совет. Те, кто принимают присягу, приходят в белом платье из плотной ткани, как невесты.

Простая форма шизофрении

После вечерней пятиминутки Лариса Ивановна попросила остаться Алису Викторовну.

– Разговор у меня есть к тебе, первая красавица Казантипа. Ты голоса западные по радио слушаешь?

– Нет. Меня политика не интересует.

– И это правильно, зачем себя расстраивать перед главным, не побоюсь этого слова, эпохальным событием в твоей жизни, которое с тобой произойдет в ближайшие дни. Секс с нашим первым – это райское наслаждение для любой дамы. Но это твое дело, тебе решать: давать – не давать. Мне одно непонятно, зачем отправлять на лечение в психбольницу психически здоровых женщин, которые не дали этому моральному уроду. Ты зачем танцовщицу положила в больницу?

– Ее на прием привел Петр Петрович Иванов, подполковник КГБ, показал жалобы, которые она посылает Леониду Ильичу Брежневу, я с ней побеседовала и приняла решение.

– Ты приняла решение. Решала не ты, ты только направление оформила, а решил Иванов, правая рука первого секретаря. Он ко мне ее четыре раза приводил с этими жалобами. Но там нет шизофрении ни простой формы, ни галлюцинаторно-параноидной. Ты журнал наблюдений почитай. Дежурным фельдшерам по барабану все, они пишут, что видят. Так вот, цитирую специально для тебя: «В месте, времени ориентируется полностью. Следит за собой, помогает персоналу. Рассказывает, что ее упрятали в психбольницу из-за того, что она не дала первому, который ее домогался, как женщины». А теперь, скажи мне, психиатр-красавица, где ее эмоциональная тупость, где апатия, гипоактивность, обеднение речи, пассивность. Где, в конце концов, потеря увлечений и интересов, снижение продуктивности в работе?

– Но написать сотню жалоб в ЦК – это что, нормально?

– Для нашей страны это НОРМАЛЬНО! – повысила голос Лариса Ивановна. – Потому что советский человек не просто имеет право, он, как строитель светлого будущего, обязан выводить на чистую воду взяточников, воров, мошенников. В ЦК КПСС отдел писем создан для того, чтобы такие, как эта танцовщица, могли им сигнализировать о нарушениях и преступлениях. А ты ее в психушку за то, что она не дала первому секретарю горкома. А если завтра об этом начнут голоса вещать. Ты чем свой красивый зад прикроешь? Лечащий врач Карпова считает ее здоровой. Максимум, на что она согласится, на психопатию, и это под очень большим вопросом. И давить на нее мне нечем. У Карповой ни любовников, ни семьи, ни пьяных загулов. И твоему КГБэшнику она не по зубам – чиста перед законом: работа – дом. А теперь скажи, положа руку на сердце, что мне делать прикажешь, если ты, как и эта танцовщица, станешь в третью позицию и пошлешь на хрен первого с его присягой и похлопываниями вялым и противным членом по чужим задницам? Я тебе тоже простую форму шизофрении должна буду поставить или психопатию?

– Лариса, ну не могла я иначе, – обреченно махнула рукой Алиса. – Он пригрозил посадить Гарика за убийство колдуна.

– Чего ты несешь, дура! При чем здесь колдун. Колдуна больной убил. Сумасшедший! – взорвалась Лариса.

– Он говорил, что это санитары все подстроили.

– Что подстроили? Ты мне покажи хоть одного санитара или фельдшера, которого бы в СССР посадили за то, что один псих убил другого! Ты к этим санитарам можешь относиться как угодно. Обзывать их тупыми, грубыми, дураками, но две вещи они делают четко. Если зажмут бабу в уголке, то та останется довольна. Это тебе не дохлая интеллигенция. И второе, главное – этих мужиков сломать не сможет никто, ни МВД, ни КГБ.

– Ты их переоцениваешь.

– Я переоцениваю? Ты хоть знаешь, что в буйных отделениях врач слова плохого не скажет санитару, потому что боится. Нападет больной на доктора – и врачу конец, если его санитар не защитит. А теперь, о колдуне твоем. Там все чисто. Его положили в третью палату. Он устроил драку с больным. А дальше читай инструкцию: «Персонал больницы обязан немедленно, – для тебя повторяю, – немедленно инициатора драки перевести в палату с усиленным надзором, а о потерпевшем сообщить дежурному врачу. Что они и сделали. Мало того, эта драка подробнейшим образом описана в журнале наблюдений за больными.

– Но колдуна-то все равно убили, и за это кто-то должен ответить, – неуверенно произнесла Алиса.

– Никто ни за что не ответит, потому что по штатному расписанию на первом посту должны дежурить три санитара и один фельдшер круглосуточно. А у нас дежурит один санитар. Представляешь, ставки есть, а людей нет, потому что желающих работать в психбольнице днем с огнем не найдешь. 90 процентов претендентов на надбавки и двухмесячный отпуск бегут из отделения уже через два часа стажировки. И какие претензии следователь сможет предъявить санитару, который должен контролировать поведение трех десятков убийц и насильников? Так что развел тебя твой подполковник, как последнюю дуру. А я теперь голову ломать должна, что мне с этой артисткой делать. Она же после выхода из больницы завалит жалобами всю страну. Мне жизни не хватит отписаться на весь этот бурный поток. Поэтому думай в следующий раз, кого в больницу кладешь и под кого ложишься.

– Ты меня что, осуждаешь?

– Нет. Благословляю. Свободна.

Разговор на личные темы

Разговор с Ларисой Ивановной не понравился Алисе. Она сидела в своем кабинете, готовясь к приему больных. «Корчит из себя неизвестно кого, а сама провокацию с „голубыми“ устроила, моими руками Славку Каретникова в тюрьму отправила. Если б я знала, что у Славки фамилия Каретников, я бы ни за что не поехала туда. Мы ж друг друга по именам называли, а после восьмого класса он в Москву уехал учиться у лучших преподавателей. Вот, и выучился, а я виновата. Еще эта танцовщица свалилась на мою голову. Опять я виновата. Диагноз не правильно поставила. Да если б Лариса захотела, то и в журнале наблюдений фельдшера „правильные слова“ написали, а лечащий врач раскрутил бы больную на шизофрению, – пыталась найти оправдания Алиса. – Это она мне за Гарика мстит. Она сама хотела быть у него первой, а я помешала. Теперь Лариса боится к нему подходить, потому что после меня ей ничего не светит. Ему будет с кем сравнивать. И я останусь для него навсегда самой лучшей и самой желанной».

В этот момент в кабинет врача вошла медсестра из хирургии Светлана. Алиса сделала вид, что не узнала ее.

– На что жалуетесь, – не поднимая головы, спросила она.

– Я не на прием. У меня личный вопрос, – неуверенно сообщила Светлана.

– По личным вопросам к главврачу, – повысила голос Алиса. – Я прием больных сейчас веду.

– Ты сама больная, – неожиданно закричала Светлана. – Ты зачем у меня пацана увела. Мы пожениться хотели, а ты влезла. Тебе, что, одного мужика мало?

– Женить Гарика на себе ты хотела, а у Гарика таких дурных мыслей в голове никогда и не было. Да и кто ж такую дуру в жены возьмет. Целку она из себя изображала после пяти абортов.

– Ты чего несешь, какие аборты, я предохраняюсь, – удивленно посмотрела на Алису Светлана.

– А чем тебя Фридман не устраивает? Трахалась с ним ночами, так и продолжай. Девушка в хирургии объявилась, – пошла в атаку Алиса.

– Да не о том мы с вами говорим, – возмутилась медсестра. – Я пришла сказать, чтобы ты от него отстала, иначе я к твоему мужу пойду.

– Бесполезно. Таких, как ты, он не любит.

– Алиса Викторовна, оставьте Гарика в покое. Мы любим друг друга, и он ночевал у меня, а вы уже старая и замужняя. По вашей вине он чуть руку не потерял.

– От меня чего ты хочешь? Чтоб я тебе грехи отпустила или благословила? Так это не ко мне, иди в церковь к попу, или к Фридману в синагогу, – с улыбкой произнесла Алиса. – И еще мой тебе совет, не ври мужикам, что ты никем не тронутая. По твоим глазам видно, какая ты профурсетка. И Фридману от меня привет передай, говорят, что он у медсестер хирургии право первой ночи застолбил.

– Врете вы все, но я это так не оставлю. Я выведу вас на чистую воду, все будут знать, кто такая Алиса и что она творит с мужиками в Казантипе.

Минут через сорок Алису вызвала к себе главврач больницы.

– Алиса Викторовна, жалоба на вас поступила, устная. Заявительница утверждает, что ваш моральный облик не позволяет вам занимать должность участкового психиатра.

– Уже донесли о визите Светланы? – спросила Алиса Викторовна.

– Почему донесли? Она сама ко мне пришла. Требует вернуть ей Гарика и наказать подлую разлучницу.

– Пусть забирает. Мне Гарик уже не интересен. Это пройденный этап.

– Так это надо было сказать Светлане, что ж вы нетронутую девушку обвинили в пяти абортах, – улыбнулась Лариса Ивановна.

– А на Фридмана она вам не жаловалась?

– При чем тут Фридман?

– Я сказала, что он у нее первым был.

– Нет. О Фридмане мы с ней не говорили. Он – легенда горздрава. По молодости и ко мне приставал.

– И как он в постели?

– Не помню, значит, никак.

– Так я могу идти?

– Погоди. Мы сегодня эксперимент с Гариком провели. Вера внушила ему, чтоб после сеанса гипноза он вошел в мой кабинет и поцеловал главврача. Горячий мальчик. Я не ожидала. Мне даже захотелось с ним переспать. Ты окончательно с ним порвала или это очередной тактический ход для усиления мотивации?

– Забирайте. Он мне не нужен! – решительно произнесла Алиса Викторовна. – У меня новая жизнь, новые перспективы.

– Смотри не обожгись, первая красавица горздрава, чем выше взлетишь, тем больнее падать.

– Это что, угрозы, или как…

– Личный опыт. Казантип город особый. Мужики приезжими женщинами избалованы. Здесь этого добра с избытком. Те же, кто при власти, сделают все, чтоб затащить тебя в постель, а потом следующему из очереди передадут. А у Гарика ты первая была, любимая.

– Вот и забирай его себе. Второй будешь. Это не так почетно, но не сотая же.

– Я заберу Гарика, и других заберу у тебя. Вот только с кем ты останешься потом, – повысила голос Лариса Ивановна.

В этот момент в кабинет без стука вошла Вера.

– Еще одна претендентка нарисовалась, – зло бросила Алиса.

– О чем это вы? – удивилась Вера.

– Главврач объяснит. Пользуйся! Я не жадная.

Алиса вышла из кабинета с гордо поднятой головой.

– Что это с ней?

– Медсестра из хирургии требует у Алисы своего Гарика.

– И я с вами о нем хотела поговорить. Мы что-то не то делаем. Он мне сказал, что вас поцеловать ему приказал мужской голос. Это слуховые галлюцинации, а при оставленном гипнозе галлюцинаций не бывает.

– Может, он оправдание своему поступку искал, вот и придумал «мужские голоса»? – предположила Лариса Ивановна.

– Он бы вам это сказал. Но у меня-то с ним отношения другие, – перешла на шепот Вера. – Да и теорию он не хуже меня знает. Не бывает у испытуемых после гипноза слуховых галлюцинаций. Это возможно только в том случае, если у него шизофрения или интоксикационный психоз.

– Нет у него никакой шизофрении. Гарик последние годы у меня на глазах был. И спиртное пьет только по праздникам, к наркотикам равнодушен. Это ты ему своей любовью навнушала. Может, прервем эксперимент?

– Я ему только приятное внушала, пассы делала и легкий массаж. Причем все было в рамках приличия. Он спокойнее стал и менее агрессивным.

– Видела я его спокойствие. Пару минут еще полежала бы под ним на диване, и было бы все и сразу. А еще он эрогенные точки мгновенно находит. По позвоночнику пальцами скользнул, и я на ногах стоять не смогла. Ни с одним мужиком такого не было. Я представляю, что он с Алисой вытворял в постели.

– Меня он тоже заводит с пол-оборота. С аспирантом своим ничего подобного ни разу не чувствовала, а Гарик прижмет под гипнозом – голова кругом.