Текст книги "Психушка"

– Какие мы все чувствительные, – с издевкой произнесла Лариса Ивановна. – Восемнадцатилетний мальчишка послал взрослую тетку на кухню изучить меню людоеда. Скажи в регистратуре, что я Гарика ищу. И подумай, можешь ли ты вообще работать участковым психиатром.

ЧП республиканского уровня

На этот раз Гарик в кабинете главврача появился ровно в три часа.

– В регистратуре сказали, что вы без меня никак, – зачастил Гарик. Он рассчитывал на благодарность за задержание людоеда.

– Рассказывай о своих подвигах, кучерявый, – усадив Гарика на диван, попросила главврач.

– Какие подвиги?! Остапенко вышел из своей хаты с топором, я отобрал топор, нож и заточку, руки связал и потащил его в дом.

– А Алису отправил на кухню!?

– И что тут такого? Не будет же мужик шарить по кастрюлям.

– Дальше что было?

– У Остапенко спальня без лампочки. Там могли подельники его прятаться. Короче, я зашел в комнату, включил фонарь, и тут дикий крик Алисы Викторовны. Она крышку с кастрюли сняла, а там голова ребенка варится.

– И дальше что было?

– Да ничего не было. Алиса побежала к машине, а я вернулся в дом за Остапенко. Вытащил его во двор, а потом Крючков с ментами приехали.

– Мне следователь звонил. Жаловался на тебя. Остапенко ничего не помнит и на вопросы не отвечает. Ты сколько раз его ударил?

– Два раза кулаком по голове. После первого удара, он выронил из своих рук топор, а после второго, как сознательный гражданин, разоружился перед партией: отдал нож и заточку.

– Крючков говорит, что рукой нанести такие травмы больному невозможно, – продолжила Лариса.

– Много он понимает, – возмутился Гарик. – Давайте вместе съездим в морг. Я Крючкову один раз по затылку врежу, а второй раз стукну по крышке гроба. Да и следака с одного удара могу в ад отправить за клевету и оскорбления.

– А еще следователь жаловался на твое хамское поведение. Ты куда офицера милиции послал при исполнении?

– Лариса Ивановна, да я не ругаюсь матом на работе. Просто разъяснил ему порядок оказания специализированной медицинской помощи больным.

– Не ври! Ты следователя и судебно-медицинского эксперта послал на обследование к психиатру.

– А куда я их посылать должен был, если затупили оба? – возмутился Гарик. – Я людоеда взял голыми руками, а следователь вместо того, что бы везти его в милицию, справку стал требовать от Алисы. А какую она ему справку может дать, если сама в истерике бьется на носилках.

– Ты кастрюлю тоже открывал?

– Конечно.

– И что ты при этом почувствовал?

– Алису представил на этой кухне.

– Ты что, знал, что Остапенко людоед?

– Если б Остапенко собак или кошек убивал, то он не пошел бы встречать гостей с топором и заточкой. А тут вооружился до зубов.

– Гарик, ты меня сейчас прямо убил. Ты любимую женщину-красавицу отправил на кухню людоеда для того, чтобы она своими глазами увидела, что вытворял Остапенко после освобождения из больницы?

– И что тут такого? Алиса – врач. Пусть привыкает. У нас же интеллигентная работа. А она профессорская дочка, и муж у нее кандидат наук.

– Гарик, а Алиса Викторовна считает, что ты захотел ее наказать за то, что она тебе замечание сделала и за больного вступилась. Так вот, за такие шутки с работы увольняют, и я еще подумаю, что с тобой сделать.

– Так это вам Алиса настучала? То-то я смотрю, чего это сегодня весь диспансер на ушах стоит?! Тема номер один – людоед в городе!

– До тебя еще не дошло, что Остапенко обвиняют в убийстве пятерых детей? Он пять человек убил! Это ЧП республиканского уровня!

– Я думал, мне прямо сейчас грамоту за избавление Казантипа от убийцы-людоеда дадут… Нет, всех волнует только одно, чем же я приласкал людоеда, топором или лопатой. А у меня кулак на топор похожий.

– И язык без костей! Иди, свободен! И думай перед тем, как кулаки в ход пускать.

Письма Брежневу

Рабочий день Алисы Викторовны подходил к концу. После работы она собиралась сбегать на рынок, купить что-нибудь вкусненькое для мужа и устроить ужин при свечах. Последней пациенткой оказалась тридцатилетняя женщина с растрепанными волосами. В коридоре рядом с ней сидел неприметный мужчина в штатском, подполковник КГБ Иванов, который приводил в больницу колдуна Ивана. Зайдя в кабинет, он расплылся в улыбке и заговорил с Алисой Викторовной, как добрый старый знакомый.

– Опять встретились, доктор. Как ваше здоровье, как настроение? – заговорил он мягко и вежливо. – А я к вам с просьбой. Больную женщину привел на консультацию.

– А где ваш молодой помощник? Подполковник КГБ, как простой опер, водит больных на прием к психиатру. Она что, особо опасная?

– Нет, что вы, женщина эта обычная кляузница Жалобы пишет во все инстанции, вот и попросили проверить ее психическое здоровье товарищи из ЦК КПСС. А с помощником моим беда приключилась. Погиб он при исполнении служебных обязанностей. Владимир Ильич выехал на задание и врезался в столб. Мгновенная смерть.

– А эта случайность никак не связана с делом колдуна? Он тоже погиб при невыясненных обстоятельствах в больнице, – пристально посмотрела на Иванова Алиса Викторовна.

– Почему невыясненных, там как раз все понятно и ясно. Его задушил больной со странной кличкой Какао. Вы случайно не встречались с ним?

– Нет, я в мужском отделении никогда не работала.

– Ваше счастье. Какао этот оказался опаснейшим преступником. На воле он совершил восемь убийств и еще пять в больнице. Сейчас решается вопрос о переводе его в психбольницу закрытого типа. Ну, не справляются с таким контингентом в обычных больницах.

– А может, смерть колдуна была связана с информацией о личной жизни некоторых высокопоставленных начальников? – неожиданно для себя задала весьма опасный вопрос Алиса Викторовна.

– Вполне законный вопрос, – помрачнел Иванов. – Но я бы не зацикливался только на погибшем. У интеллигентов сейчас модно рассуждать о «теории заговора». Убили, скажем, человека хулиганы, а интеллигенты давай копаться в его родословной. Вот, к примеру, немец погиб по пьянке. И тут же разговор, а не могли ли его убить из-за того, что он немец. А если в нашем случае продолжить эту линию, то следующими жертвами станут врач, которая привезла больного на ВКК в республиканскую больницу, санитар Гарри Барский и Лариса Ивановна.

– Я вас ни в чем не обвиняю. Извините, просто вырвалось, – испугалась Алиса.

– Я и не боюсь подобных инсинуаций с вашей стороны, любимая женщина санитара Барского. У нас есть более перспективная версия. Ваш любимый мальчик по имени Гарик очень ревнив, и ему не понравилось, что вы в машине всю дорогу общались с этим колдуном, а не с ним. Мало того, ему стало известно, что колдун вас убеждал бросить это юное создание и найти себе в любовники взрослого солидного мужчину. Это ли не повод для убийства?

– Я никогда не думала, что в органах работают люди с такой богатой фантазией, – перешла на официальный тон Алиса Викторовна. – Зовите свою больную.

– Я ее сейчас приглашу, но перед этим раскрою еще одну служебную тайну. Так вот, ваш любовник Гарик, когда он передавал колдуна санитарам первого отделения, сказал, что этот колдун, мягко выражаясь, нехороший человек. Он также просил внимательно отнестись к колдуну. Вы знаете, санитары психбольниц не самые умные люди, но они прекрасные психологи. Для того, чтобы выжить, находясь в постоянном окружении убийц, грабителей и насильников, они все время плетут интриги, стравливая между собой больных. Формула отношений стара, как мир: разделяй и властвуй. При желании, они могут убить любого больного руками какого-нибудь дебила-убийцы. Причем они никогда не говорят слова «убей». Бывает достаточно забрать у агрессивного больного котлету и передать ее на глазах больных будущей жертве. И этого достаточно, чтобы тот, кто сожрал чужую котлету, был убит. Мы сейчас пытаемся понять, как колдун, которого вначале положили в третью палату, оказался на первом посту, в палате для особо опасных больных. И не просто в первой палате, а рядом с небезызвестным вам Какао. Санитары утверждают, что это случайность. Они говорят, что его на первый пост перевели после конфликта колдуна с больным по кличке Иисус. Иисус в свое время попал под влияние церковников, стал чуть ли не ежедневно посещать церковь, говорить всякие глупости, за что и был осужден и помещен в психбольницу. И тут такой подарок судьбы, рядом с глубоко верующим Иисусом положили колдуна, продавшего душу дьяволу.

– Вы считаете, что конфликт спровоцировали санитары? – удивленно посмотрела на Иванова Алиса Викторовна.

– Я так не считаю, я просто уверен в этом на сто процентов, – вскочил со стула сотрудник КГБ. – И косвенной виновницей гибели колдуна были вы, уважаемый доктор. Вот если бы вы, как приличная женщина, не закрутили на второй день работы в этой больнице роман с 18-летним санитаром, то и колдун остался бы жив. Пробыл бы три дня в больнице, и вышел на свободу с диагнозом шизофрения. А так погиб человек ни за грош. Но я готов на это закрыть глаза, если вы в дальнейшем будете вести себя правильно. Навсегда забудете разговор с колдуном и будете прислушиваться к просьбам моих коллег.

– Подполковник, вы меня что, вербуете? – повысила голос Алиса Викторовна.

– Ну, что вы, какой из вас агент? Просто я призываю вас внимательно относиться к больным, которых направляют в больницу сотрудники КГБ. Вот, к примеру, сегодняшний случай. Женщина написала 102 жалобы в партийные и советские органы. И что очень важно, 28 из них лично Генеральному секретарю ЦК КПСС. Скажите, это нормально? Вот вы лично будете писать письма Генеральному секретарю ЦК КПСС?

– Нет, – ответила Алиса Викторовна. – Я пишу письма только своим родственникам и знакомым.

– И я за свою жизнь ни одной жалобы в ЦК КПСС не написал. И этот факт говорит о том, что мы с вами нормальные люди. А гражданка Клименко тяжело больной человек. Я, конечно, не врач, но в ее поведении просматриваются симптомы простой формы шизофрении. Надеюсь, вы достаточно грамотный специалист, чтобы не пропустить начало тяжелейшего заболевания у этой женщины?

– Хорошо. Вы меня убедили. Давайте свою больную.

В кабинет вошла высокая стройная женщина с пышной грудью и узкой талией.

«С такими данными ей бы в конкурсах красоты участвовать», – подумала Алиса Викторовна.

– Доктор, я совершенно здоровый человек, – с порога заявила женщина. – Я не сумасшедшая. Просто у меня в квартире уже третий год течет крыша.

– Присаживайтесь, – тепло улыбнулась Алиса. – Давайте познакомимся.

– Меня зовут Мария Ивановна, – представилась женщина.

– Вы работаете?

– Да, веду танцевальный кружок в местном Доме культуры и выступаю с сольными номерами в санаториях перед отдыхающими.

– А еще вы пишите жалобы…

– Все началось с того, что у меня в доме протекла крыша. Я стала писать в ЖЭК, просила перестелить черепицу. Они ничего не сделали. Тогда я написала выше, начальнику ГЖУ. Эффект тот же. Приходил инженер, осмотрел крышу и сказал, что с крышей у меня все в порядке. Написала тогда председателю горисполкома, но он создавать комиссию отказался. Оттуда мое письмо отправили в ГЖУ, и через месяц я получила очередную отписку.

– В итоге вы написали 102 жалобы? – глянув на сопроводительное письмо из ЦК КПСС, спросила Алиса Викторовна.

– Да, все так. Я могу вам показать копии. Они у меня с собой.

– Копии мне не нужны, у меня есть оригиналы. Вы мне только ответьте, зачем вы писали письма лично Леониду Ильичу Брежневу. Он ваш родственник, знакомый?

– Я хотела этими письмами показать Леониду Ильичу, какие бюрократы сидят на местах, – повысила голос женщина.

– То есть, вы хотели сменить власть в городе.

– И не только сменить. Я требую посадить в тюрьму этих бездельников.

– А кого конкретно нужно посадить? Вы не могли перечислить фамилии и должности бюрократов?

– Прежде всего, начальника ЖЭКа Лямкина и секретаря горкома партии Сергея Сергеевича Сергеева.

– С Лямкиным мне понятно все, а чем перед вами провинился первый секретарь горкома?

– Я у него была на приеме. Вошла в кабинет, и вижу, за столом сидит типичный бабник. Он на женщину смотрит глазами мужика.

– А какими глазами он должен на вас смотреть, глазами женщины?

– Вы дурочку не включайте, доктор. Мужик, который раздевает глазами посетительницу, смотрит по-особому, как бабник. Так он не только так смотрел, он мне сказал, что крышу мне починят хоть завтра, если я перестану писать жалобы и проявлю к нему особое уважение, как женщина. Он открытым текстом призвал стать его любовницей.

– Судя по всему, любовницей первого секретаря вы стать не захотели, – улыбнулась Алиса Викторовна.

– Так он же страшный и кривоногий. Меня бы вырвало, если б он стал приставать! – вскочила со стула женщина. – У меня к вам встречный вопрос, вы красавица-врач, стали бы спать с чудовищем?

– Мне понятны ваши чувства, – кивнула головой Алиса Викторовна. – Посидите в коридоре, я переговорю с вашим сопровождающим.

– И какое ваше мнение, доктор? – поинтересовался тот.

– Довели ее чиновники с этой крышей. Слушайте, а может, починить ей крышу и она успокоится?

– На первой стадии этого конфликта все можно было решить полюбовно, но после того, как она написала в обком о том, что первый секретарь горкома партии Сергеев кривоногий похотливый самец, и что он на приеме раздевает глазами женщин, он не пойдет на компромисс. Уж поверьте мне, я очень хорошо знаю Сергея Сергеевича. Ее надо класть в больницу прямо сейчас.

– Хорошо. Я посоветуюсь с главврачом.

– Нет, доктор, направление вы напишите сами. Мы же с вами говорили о некоторых обстоятельствах. Я должен быть уверен, что вы честный, порядочный доктор и никогда не подведете свое руководство. Считайте, что это тест на ваш профессионализм. Вы помогаете органам, а органы закрывают глаза на ваши грехи.

– Пожалуй, вы меня убедили, – махнула рукой Алиса Викторовна. – Я пишу направление в стационар. Предварительный диагноз шизофрения. Простая форма.

Гипноз

На следующий день Гарик пришел на работу без опозданий. Первым делом он подошел к водителю.

– Только что с Ларисой говорил, – сообщил тот. – Она отправилась к прокурору на беседу. Из-за людоеда всех на уши поставили. Короче, слушай приказ. К больным поедем с Ларисой после семи, а сейчас тебе приказано идти в кабинет психотерапевта на гипноз. Нервы лечить. Лариса сказала, что последнее время ты стал слишком злым и агрессивным.

– Ты Алису видел? – пропустил мимо ушей разговоры о гипнозе и нервах Гарик.

– Она опять в первую смену работает. Я ее возил на консультацию в больницу. К твоей персоне – ноль внимания. Я попытался выяснить, как она ночь пережила, а Алиса в ответ: «Я вернулась к мужу, навсегда. Пусть меня не ищет». Ты ее чем-то обидел?

– Нет.

– А может, на нее людоед так повлиял? – вопросительно посмотрел на Гарика Костя.

– Слушай, ромашка, ты чего гадаешь. Алиса женщина. У нее семь пятниц на неделе. Сегодня любит, завтра ненавидит, потом плачет. Захочет, найдет, – помрачнел Гарик. – Мы это уже проходили. Первый раз, что ли?

– Гарик, а ты мне нравишься. Молодец. Пару дней передохни от нее, а как соскучится, сама прибежит. Тем более, что у тебя замена не хуже Алисы.

– Какая замена?

– Лариса тебя сватает к аспирантке-гипнотизерше.

В кабинете психотерапии царил полумрак. Окна были закрыты тяжелыми шторами. Вдоль стен стояли диваны, кресла, а в центре помещения большой дубовый стол, стариной работы. На нем в прозрачных стаканах стояли блестящие стальные шарики на длинных ножках, метроном, большой зеленый куб, наполненный водой и еще какие-то непонятные приспособления. За столом сидела молодая очень красивая девушка. Густые черные волосы спадали волнами на плечи. Свет от настольной лампы подчеркивал ее красоту. Увидев Гарика, она приветливо улыбнулась и заговорила мягким бархатистым голосом.

– Вы ко мне? – спросила она, вставая из-за стола.

«Классная фигура, – отметил про себя Гарик. – Не фотомодель, но округлые формы, узкая талия и большая грудь делают ее чертовски привлекательной».

Гарик не ожидал увидеть здесь такую аспирантку. В его представлении аспирантки – это небрежно одетые заучки-зубрилки, которые могли интересовать только таких же, как они, ученых-ботаников.

– Меня Лариса Ивановна послала, – с некоторой задержкой сообщил он. – Я училище заканчиваю, а тут санитаром подрабатываю.

– Страшную подработку вы нашли для себя в 18 лет. Не каждый взрослый мужчина решится подойти к душевнобольному.

– Да я тут с первого курса. Можно сказать, ветеран.

– Хорошо. Сделаем так. Вы мне расскажете о своих больных, а я вам о гипнозе, – подошла вплотную к Гарику женщина. От нее исходил тонкий запах дорогих духов. – Но для начала давайте познакомимся. Меня зовут Вера, а вас Гарик, Гарри Барский. Я не ошиблась?

– Нет.

– Я буду задавать вопросы, а вы мне постарайтесь на них ответить. Если вопрос вам покажется нетактичным или таким, на который вы не хотите мне отвечать, промолчите.

Вопросы вначале были простыми: о школе, учителях, школьных друзьях, подругах. А один из них, о первом поцелуе, заставил задуматься.

– Давайте определимся, что в вашем понятии первый поцелуй. Первый раз я поцеловал девочку еще в детском саду, когда мне было пять лет.

– Вы этот поцелуй не считаете поцелуем? – быстро спросила психотерапевт.

– Нет. Детская шалость. Поцелуй – это когда ты осознанно целуешь женщину.

– А если неосознанно?

– Так не бывает. Целуют только любимых женщин.

– Мне нравится ваша трактовка, хотя она и уязвима. А теперь поговорим об именах, имя имеет огромное значение для человека. Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет. Вас зовут Гарик. С одной стороны, нежное и ласковое Гарик, которое тут же может превратиться в жесткое и энергичное Гарри. Как вас называют в больнице?

– Гарик.

– Все время ласково и нежно.

– Не знаю, но по-другому меня не зовут, – смутился санитар.

– А Гарри вас кто-нибудь называл здесь?

– Нет. Ни разу. Один больной меня Гаврилой назвал, но у него шизофрения.

– Тут, я смотрю, вокруг вас одни женщины работают, и они все к вам всегда ласково и нежно – Гарик, – Вера произнесла его имя мягко и ласково, чуть растягивая. – Что вы сейчас почувствовали?

– У нас какой-то странный разговор, – смутился Гарик. – От вас ко мне идет тепло, нет, не тепло – спокойствие и умиротворенность.

– И что бы вы сейчас хотели сделать?

– Много чего, – еще сильнее смутился юноша.

– Подойти ближе, дотронуться до меня рукой, поцеловать, обнять.

– Все и кое-что еще, – неожиданно выпалил он и покраснел. Гарик почувствовал, как кровь хлынула ему к лицу.

– И что вас остановило?

– Мы еще с вами мало знакомы.

– Но вы надеетесь, что со временем сможете меня поцеловать не по-детски, по-взрослому, как женщину? – спросила Вера.

Гарик неотрывно смотрел на ее грудь и не знал, что ответить.

– Вам нравится моя грудь? – перехватив его взгляд, неожиданно спросила Вера.

– Очень, – не задумываясь, ответил Гарик.

– А вы допускаете, что я еще не замужем, и то, что можно делать с замужней женщиной, нельзя делать с девушкой?

– Смотря, с какой девушкой.

– А со мной что можно делать?

– Поцеловать, – тихо произнес Гарик.

– И что вы ждете?

Гарик подошел ближе и нежно прикоснулся к ее губам.

– И это все? – удивилась Вера.

Он опешил от ее слов и уже по-настоящему обнял ее и поцеловал так, как целовал Алису.

Вера положила ему руки на плечи и мягко скользнула пальцами вдоль позвоночника. Внешне она была совершенно спокойна. На поцелуй ответили только ее губы, мягкие, шелковые и нежные. Через минуту она мягко отстранила Гарика от себя.

– Для своих восемнадцати лет вы уже опытный мужчина, но слишком агрессивны. Гарик, не всем женщинам нравится сила и агрессия.

– А что вам нравится?

– Мне нравятся ласковые мужчины, нежные.

– Это сегодня, а завтра в вашем организме изменится гормональный фон, и вам потребуется настойчивый, сильный и агрессивный мужчина, от которого будет кружиться голова.

– Это вы так себя прорекламировали или поделились своим опытом общения с женщинами?

– Говорить о своих женщинах я с вами не буду.

– Почему?

– Это не та тема, которую можно обсуждать с посторонними людьми, с вами я могу говорить только о вас, – жестко произнес Гарик.

– Вам это интересно?

– Очень. Я еще не встречал таких женщин.

– Я – девушка, и прошу это учесть. Но мы отвлеклись. Сейчас мы займемся гипнозом и внушением. Для того, чтобы человек стал гипнотизером, у него должен быть хороший слух, приятный голос, и еще нужно различать запахи. Вот с запахов мы с вами и начнем.

Вера выставила на стол четыре пустых флакона с закрытыми пробками.

– Скажите, вы сможете отличить запах бензина от запаха одеколона и водки?

– Запросто.

– Перед вами четыре флакона. В одном был бензин, в другом спирт, в третьем одеколон «Красная Москва», а в четвертом – вода. Понюхайте и определите, где что хранилось.

Гарик моментально определил спирт, одеколон и бензин. Он еще не успел поставить на стол флаконы, как вдруг услышал жесткую команду, похожую на крик: «Смотреть в глаза! Смотреть мне в глаза!».

Вера положила свою правую руку ему на лоб и продолжила так же жестко: «Я буду считать, Я буду считать до трех. На счете три вы закроете глаза и будете спать. Раз! Два! Три! Спать! Вы слышите только мой голос. Вас ничего не беспокоит, не волнует! Спать! Спать глубже! Вы слышите только мой голос!».

Потом Гарик заснул по-настоящему. Во сне он превращался в пятилетнего ребенка, который на поляне собирал цветы для мамы, потом он играл в футбол.

– А теперь вам восемнадцать лет. Вы взрослый мужчина. Вы видите ее. Как зовут вашу любимую женщину?

– Алиса.

– Вы подошли к ней. Она рядом с вами. Вы чувствуете запах ее духов.

Вера протянула ему свои руки. Гарик подошел вплотную к врачу и неожиданно стал страстно ее целовать. Вера вначале хотела остановить его, но потом ей понравилось целоваться с находящимся в состоянии гипноза юношей.

– Гарик, ты добился, чего хотел. Отпусти Алису. Она будет тебя целовать сама.

Вера поцеловала его в губы и отстранилась от него.

Далее последовала стандартная формула вывода пациента из гипноза и последнее внушение.

– Сейчас ты откроешь глаза и забудешь о том, где ты был и что делал. Ты подойдешь к столу, возьмешь в руки графин с водой и сделаешь два глотка прямо из графина.

Вера посчитала до десяти, Гарик открыл глаза, подошел к столу и стал пить воду прямо из графина.

– Что вы делаете. Рядом с графином стоит стакан. Налейте туда воду и пейте.

– Спасибо, я больше не хочу, – смутился Гарик. Он стал смотреть по сторонам. – Скажите, а Алиса приходила сюда?

– Нет. Здесь никого не было. Мы были вдвоем.

– А мне показалось, что я целовался с женщиной.

– Это был всего лишь сон, – улыбнулась Вера. – Красивый сказочный сон.

После того, как Гарик вышел из кабинета, к психотерапевту спустилась Лариса Ивановна.

– И как успехи?

– Я довела его до сомнамбулизма. Он хорошо внушаем. На первой пробе с пустыми флаконами он определил одеколон, бензин и спирт. А во флаконах было по нескольку капель водопроводной воды. Во сне он собирал цветы, играл в футбол и любил Алису.

– Алису играла ты?

– Да. Но потом я пожалела об этом. Он очень заводной мальчик, я чуть не потеряла рапорт. Я даже испугалась, если он проснется, то я его просто не смогу остановить. От него идет такой поток энергии, что устоять невозможно.

– Но тебя что-то остановило?

– Он чрезмерно агрессивен. Я не люблю таких мужчин. Но нет худа без добра, я сегодня поняла, что ученые психотерапевты все время лукавили, когда говорили, что невозможно изнасиловать женщину в состояние гипноза. Он бы выполнил любое мое желание, не открывая глаз! Любое!

– Может, проведешь эксперимент?

– Сыграть роль Алисы?

– Нет. Алиса у него была первой женщиной, и она отказалась от него. Гарик ей больше не интересен. Она восстановила отношения с мужем. Я бы на твоем месте попыталась сыграть роль влюбленной женщины. Нет, не так. Он должен влюбиться в тебя. Сможешь?

– Не знаю. Я на первых курсах играла в ролевые игры с мальчиками, но такой роли у меня никогда не было.

– Давай сформулирую задачу еще раз. Во время гипноза ты должна внушить ему, что ты лучше Алисы, умнее, красивее, моложе. Но это не все. Пусть он полюбит тебя под гипнозом.

– По настоящему? – удивленно посмотрела на Ларису Вера.

– Его надо отвлечь, переключить внимание на другой объект и снять агрессию. Он хороший парень, сильный, смелый, надежный, но связь с Алисой для него может закончиться трагедией. Если честно, я боюсь его посылать за больными. Он чуть не погиб, там, на крыше. А потом, эта история с людоедом. Он два раза ударил больного по голове, и мы не знаем, что теперь делать с людоедом, который перестал говорить.

– И что я должна делать?

– Влюбиться в 18-летнего парня.

– Ты что придумала. У меня свадьба на носу с моим аспирантом. Мы пять лет с ним встречаемся, и он, наконец, созрел. Мне о детях думать надо, о семье. А то умру старой девой. Извини, я на такие подвиги не способна. Если он узнает, что я прогуливаюсь по улицам Казантипа с молодым человеком, это все. А я терять своего Роберта не желаю.

– А что вы столько лет тянете?

– Учились, жилья не было, а главное, я еще девушка. Он несколько раз пытался, но мне было больно, неприятно, и у нас ничего не получилось. Не знаю, может, с другим мужчиной у меня все было бы иначе, но Роберт в эти моменты не может себя контролировать. Он становится грубым, резким.

– И что ж ты ночами с ним делаешь?

– Ласкаю, как могу, а остальное пообещала ему после свадьбы.

– И его это устраивает? – удивленно посмотрела на аспирантку Лариса.

– Не знаю, но ему нравится. С Гариком у меня так бы не получилось, он весь на тестостероне. Я провела сегодня с ним тест на отношение к женщине. В голове только одно: схватить и полюбить. Психология самца. Так что твое предложение отпадает: или забирай этого мальчика себе и снижай гормональный фон народным средством, либо увольняй.

– В сорок лет я еще с малолетками не связывалась. Это не выход. Да и он не видит во мне женщину.

– Это исправимо. Я могу переключить его внимание на тебя, используя эффект «оставленного гипноза». Гарик хорошо внушаем, я ему предложила после пробуждения подойти к столу и выпить воду из графина. Он все выполнил. Но это простые действия, которые не вызывают сопротивления у пациента. Я бы их назвала тестом на внушаемость. Завтра я усложню задание. В конце сеанса я предложу ему после пробуждения подняться на второй этаж, войти в кабинет главврача и страстно поцеловать Ларису Ивановну.

– Ты ему еще изнасиловать главврача предложи, – возмутилась Лариса.

– Изнасиловать не получится. Дело в том, что он тебя не воспринимает как женщину. Ты для него человек-функция: начальник подчинённый. Он не сможет тебя изнасиловать, а вот команда поцеловать главврача вполне допустима. Дело в том, что она не направлена на тебя, мы всего лишь ломаем стереотип начальник подчинённый, женщина мужчина. Соглашайтесь. Что ты теряешь? В любой момент ты сможешь остановить его, повысив голос и выразив свое недовольство. А далее, можно развить у него чувство вины. Поиграть на этом: я с тобой не разговариваю, а потом пригласить в гости и посмотреть, как он будет себя вести.

– Хорошо. Убедила. Один раз для пробы я с ним поцелуюсь. А там, как карта ляжет.