Текст книги "Вороний народ"

9
Жаба, коза и ведьма

Когда лес стал слишком густым, Фэй оставила велосипед, прислонив его к дереву, и продолжила путь пешком по узкой лесной тропинке. Кусты ежевики были усыпаны бело-розовыми цветками, которые готовились превратиться в дикие ягоды. Одним из немногих отчетливых воспоминаний Фэй о матери было то, как они приходили сюда собирать полные корзины этих ягод, дабы сварить варенье. Ей было всего четыре года, но она до сих пор помнила, как облизывала свои липкие пальцы, и ее мать делала то же самое. В тот день они шли домой вместе, держась липкими ладонями. Их последнее совместное лето. Внутренности Фэй скрутило от воспоминаний, и вернулась знакомая вспышка гнева. Сколько еще дней, подобных тому, у нее украли?

Если мама и была ведьмой, то она не походила ни на одну из тех, кого Фэй видела в книгах или в фильмах. Как-то раз она со звонарями отправилась в однодневную поездку в Лондон на литейный завод «Уайтчепел Белл», а во второй половине дня они пошли в кино на сеанс фильма «Волшебник страны Оз». Ведьма в фильме была ярко-зеленой и с заостренным вытянутым носом. Кожа мамы Фэй имела цвет яичной скорлупы, усыпанной веснушками, а ее улыбка могла осветить самый темный день.

Воздух стал влажным, и эскадрильи москитов кружили над лесной путницей, пока Фэй пыталась от них увернуться. Тропа стала не более чем крошечной дорожкой, и вскоре она уже брела среди папоротников высотой по колено, время от времени получая пощечину веткой, пока не обнаружила поляну с коттеджем Шарлотты Саутхилл.

Приземистая постройка, сложенная из перекрещенных коротких бревен, скрепленных смесью глины с соломой, притаилась под дерновой крышей в самой чаще леса, не желая быть найденной.

Топор покоился на плахе. Возле дома имелась пристройка и небольшой огород. Из трубы мягко струился белый дым, а от бузины, растущей в тени, исходил аромат аниса.

Фэй стояла на некотором расстоянии от жилища, сжав маленькие кулачки и закусив губу. Вот оно. Она наконец узнает правду о своей матери. Фыркнув, она подошла к маленькой деревянной двери и занесла кулак, намереваясь постучать.

– Уходи.

Фэй вздрогнула от безошибочно узнаваемого хриплого голоса Шарлотты и принялась искать щели, недоумевая, как ведьма узнала о ее прибытии.

– Я позади тебя, девочка.

Фэй обернулась и увидела хозяйку дома, вышедшую из леса с корзиной, полной грибов и трав. Черно-зеленая жаба восседала на ее плече, будто пиратский попугай. Жаба квакнула, и Фэй была уверена, что заметила ее презрительный взгляд.

– Доброе утро, – сказала Фэй, пытаясь говорить так, словно просто проходила мимо и решила заглянуть. – У вас найдется минутка?

– Нет, – Шарлотта прошествовала мимо незваной гостьи и вошла в дом, закрыв за собой дверь. Затем послышался лязг задвигаемого затвора.

Фэй стояла на месте, готовясь провалиться сквозь землю. Она пошевелила пальцами ног в ботинках, размышляя, не стоит ли просто развернуться и пойти домой. Но сегодня ее выходной и у нее есть миллион других дел, которые следует выполнить, и она не зря проделала весь этот путь.

– Несусветная наглость, – пробормотала себе под нос Фэй, барабаня по двери коттеджа.

– Убирайся, – крикнула Шарлотта изнутри. Затем последовало пренебрежительное кваканье жабы.

– Отец сказал, что вы знали мою маму.

– Немного.

– Значит, уже больше, чем я, – сказала Фэй. – Вы дружили?

– Я бы хотела предаться воспоминаниям, – сказала Шарлотта тоном, предполагающим, что она бы предпочла облиться с ног до головы бензином и поджечь себя, – но у меня есть неотложные дела. Оставь меня в покое, дитя.

– Просто… – Фэй задумалась, стоит ли ей все рассказать. В конце концов Шарлотта, вероятно, единственный человек в деревне, кто способен понять. – Просто я нашла книгу, понимаете. Она была спрятана в подвале в сундуке с мамиными безделушками. Пыльная вещица в кожаном переплете. Сначала я подумала, что это бухгалтерская книга или Библия, но потом открыла ее, и прямо там, на первой странице, значилось «Книга ритуалов и магии Уинтер», автор Кэтрин Уинтер. Это девичья фамилия мамы, так что она, должно быть, заполняла книгу еще до знакомства с папой, и, вероятно, продолжала писать и после, потому что там полно заметок и набросков. Там есть изображения растений и трав, и она изобрела свой собственный метод колокольного звона. Еще там всякие странные существа, и вся эта чепуха про магию и заклинания, и даже есть рецепт пудинга с вареньем. То есть все это ненастоящее, конечно же. Кроме пудинга. Но, взглянув на ее записи и наброски, я стала невольно задаваться вопросом, действительно ли она верила в это или просто пошутила? А если она знала вас… Ну, вы понимаете, к чему я веду, да?

Фэй оставила вопрос висеть в воздухе и навострила уши, ожидая ответа. Но все, что она слышала, была суета окружающего леса. Пение птиц, шум белок, снующих за орешками, и шелестящий в листве ветер.

– Эй? – позвала она.

Изнутри коттеджа донеслось кваканье.

Она рассердилась. Насколько же грубой может быть эта женщина? Фэй проделала весь этот путь ради ответов, и она, черт возьми, собиралась их получить. Обойдя коттедж, она нашла высокое окно. Стараясь не наступить на грядку с капустой, встала на цыпочки, вытерла запотевшее стекло и заглянула внутрь.

Помещение выглядело мрачно, с низким потолком, подпертым деревянными балками, а на белых оштукатуренных стенах виднелись странные символы, похожие на руны, которые Фэй видела в книге мамы. По углам разбросана одежда, а в воздухе клубилась пыль. Там стояла кровать без простыней, и на ней лежала Шарлотта. Она крепко спала, сложив руки на груди: совершенно голая, с бледной, как молоко, кожей. Жаба, лежавшая на животе ведьмы, повернула голову и воззрилась прямо на Фэй.

Ква.

Покраснев, Фэй отпрыгнула и прижала руку ко рту.

Ме-е!

Она обернулась и увидела глядящую на нее белую козу.

– Она полностью нагая! – сказала Фэй козе, но та только опустила голову, пиная землю раздвоенными копытами. – Ладно, хорошо, я вижу, когда мне не рады, – пробормотала Фэй.

Коза просто смотрела на нее, будто скрывая древний разум.

– Хорошо, – сказала девочка и направилась обратно к велосипеду. Решимость покидала ее подобно выпускаемому из дырявого воздушного шара воздуху. Глупо было думать такое о своей матери. Фэй чувствовала себя идиоткой, раз поверила в магию. Все, что она нашла, это голую чудачку, которая спала с жабами и держала злых коз. Даже если эта магическая чепуха окажется реальной, она уверена, что не хочет иметь с ней ничего общего.

Стрекоза с желтыми полосками на тельце зависла над камышом, затем умчалась прочь, испуганная запыхавшимся человеком, схватившим тростник, выдергивая его из воды.

Крэддок надломил его, продул, дабы очистить, затем крепко зажал губами и скользнул под поверхность пруда. Однажды он видел, как Джон Уэйн делал это в фильме.

Браконьер сделал вдох через тростник и поперхнулся, поскольку горло тут же забилось грязью из стебля. Крэддок снова вынырнул и отшвырнул его, пытаясь подавить кашель и проклиная имя Джона Уэйна.

В лесу что-то зашевелилось, и он попятился еще дальше в камыши. Затем замер, затаив дыхание, наблюдая, как пугала силуэтами проносятся мимо, мотая головами из стороны в сторону в поисках его самого.

Они преследовали его всю ночь, появляясь везде, куда бы он ни повернул, приближаясь и не давая возможности сбежать. Крэддок был силен, но даже он нуждался в отдыхе, а эти безбожные твари были неумолимы и не знали усталости.

Пугало в соломенной шляпе с помятыми краями нырнуло в пруд, и Крэддок напрягся. Изнеможение тяготило его, кости ныли, мокрая одежда прилипла к продрогшей коже.

Пугало продолжало приближаться, за ним следовали другие, и Крэддок старался не дрожать.

10
Мурмурация[15]15
  Мурмурация – природное явление, когда тысячи птиц сбиваются в громадные стаи, которые динамически формируются в удивительные небесные фигуры, постоянно сжимая и разжимая ряды.


[Закрыть] скворцов

Фэй выбрала более длинный путь домой, толкая велосипед по заросшей крапивой тропинке, которая извивалась вдоль реки Вуд. Пара лебедей составляла ей компанию, скользя по воде, ненавязчиво сопровождая ее. Фэй была уверена, что они наблюдали за ней.

– Доброе утро, – произнесла она, вздернув подбородок.

Один из лебедей кивнул. Другой загоготал на своего партнера, словно ругая его за ответ.

Она остановилась, склонив голову к птицам.

– Сделай это еще раз, – попросила она.

Оба лебедя расправили крылья и забарахтались в воде, плескаясь и набирая высоту, прежде чем взлететь в небо. Фэй наблюдала за ними, пока они не превратились в крошечные точки на горизонте.

– Как хотите. – Ей пришлось задуматься, действительно ли они ее поняли. Конечно нет. В очередной раз она позволила своему воображению одержать верх. В этом ее проклятие. Слишком буйная фантазия. Ей следовало бы научиться тверже стоять на ногах. Ссутулившись и опустив голову, Фэй продолжила толкать велосипед по дорожке.

Конечно, то, что она жила в Вудвилле, никак не помогало. Мистер Пейн был прав. В деревне более чем достаточно диковинных, странных, причудливых и колдовских вещей. Но это не делало магию реальной. То, что кто-то спит с жабой на животе и грубит каждому встречному, не говорит о том, что у него есть сверхъестественные способности. Для Фэй это просто свидетельство того, что человек немного не в себе.

Она ощутила прилив грусти: ее дражайшая покойная матушка, вероятно, была такой же сумасшедшей, как и мисс Шарлотта. По прибытии домой Фэй намеревалась убрать книгу подальше. Вернуть в сундук с другими реликвиями жизни ее мамы, вместе со всей злостью и печалью. Она предпочитала оставить смутные воспоминания, полные тепла, смеха и липкого джема.

Запах дыма защекотал ноздри Фэй, и она подняла взгляд. На излучине реки ряды добровольцев местной обороны собрались вокруг пары раскаленных добела жаровен. В воздухе клубился черный дым.

ОМО проводили одно из своих учений. Привести в форму эту старческую армию хрипящих энтузиастов – задачка не из простых. Через день они маршировали по городу с метлами вместо винтовок, практиковались в рукопашном бою в церковном зале или бросали самодельные коктейли Молотова в старые амбары.

Сегодня настал день противопожарной подготовки.

Берти тоже оказался среди добровольцев, стоя по колено в воде, управляя насосом, питавшим шланг, который сжимал мистер Бакстер, торговец скобяными изделиями. Мистер Маршалл, капитан команды по кеглям, кричал на всех, считая себя главным.

– Давай сильнее, парнишка, – крикнул он Берти. – Приложи еще немного усилий.

Покрасневший и пыхтящий, как паровоз, Берти удвоил усилия. На другом конце шланга показались тоненькие струйки воды.

– Целься в основание огня, – крикнул мистер Маршалл мистеру Бакстеру, и тот, сосредоточенно высунув язык, прицелился в одну из горящих жаровен. Вода продолжала хлестать урывками, едва достигая цели. Огонь потрескивал, не впечатлившись усердием отряда.

Фэй вскочила на свой велосипед и стала крутить педали, чтобы присоединиться к мужчинам. Подъехав ближе, она помахала Берти.

– Доброе утро, Берти.

– О, доброе утро, Фэй, – сказал он напряженно, увеличивая усилия, чтобы произвести впечатление на девушку.

– Гораздо лучше, Берти, мой мальчик, гораздо лучше. – Мистер Маршалл торжествующе поднял кулак в воздух, когда брызги воды достигли пламени.

– Нужна помощь, джентльмены? – спросила Фэй.

– Мы проводим противопожарную подготовку, проезжайте вперед, юная леди, проезжайте, – сказал мистер Маршалл, показывая ей, чтобы она следовала по тропинке, но Фэй уперлась ногами в землю и остановилась, наслаждаясь зрелищем.

– Нужна помощь, Берти? – поинтересовалась она, но прежде чем мальчик успел перевести дух, чтобы ответить, вмешался мистер Маршалл.

– Я настаиваю, чтобы вы уехали, – рявкнул он. – Это опасная тренировка и не подходит для несведущих.

– Я пыталась вступить в ваши ряды, но вы сказали, что мне не рады, – напомнила Фэй, скрестив руки на груди. – Я просто посмотрю. Не стану мешать.

Мистер Маршалл поднял палец, дабы возразить, но его отвлек приближавшийся из-за поворота топот копыт.

Леди Астон прибыла верхом вместе с еще тремя членами конного патруля Вудвилла. Ее светлость организовала патруль еще в марте, увидев в газетах ужасающие снимки вооруженных до зубов немецких десантников. В статье описывалась возможность того, что войска спустятся с неба в английскую сельскую местность, сбрасывая гранаты на ничего не подозревающих жителей, прежде чем посеют хаос с помощью пулеметов. Леди Астон не желала подобного исхода и потому немедленно снабдила свой отряд нарукавными повязками, твидовыми жакетами, котелками и биноклями в тон. Каждый день и каждую ночь они выезжали из Хейворд-Лоджа – внушительного особняка ее светлости – патрулировать окрестности, время от времени делая перерывы на чай и перекус.

– Доброе утро, ребята, – обратилась она к людям мистера Маршалла. – Помощь требуется?

– У нас все под контролем, спасибо, ваша светлость, – раскрасневшись, ответил мистер Маршалл.

– Очень хорошо, – леди Астон заметила девочку. – Здравствуй, юная Фэй. Тебе тоже нравится представление?

– Конечно, – сияя, ответила та.

Добровольцы отряда смущенно заерзали, оказавшись перед публикой.

– Помнится, вы сказали, что здесь будет укромное место, – буркнул мистер Бакстер.

– Закрой рот, Джеральд, – рявкнул мистер Маршалл.

– Все снуют туда-сюда, будто это чертова площадь Пикадилли, – продолжил мистер Бакстер.

– Я приказываю замолчать, – сказал мистер Маршалл.

– Я подписался, чтобы внести свою лепту, а не стать проклятым уличным артистом.

– Хорошо. Вы свободны от работы со шлангом, мистер Бакстер. Отойдите и дайте попробовать кому-нибудь другому.

– Так нечестно. Я едва начал.

– Вот к чему приводит неповиновение. А теперь отойди назад, или мне придется сделать тебе выговор.

Мистер Бакстер надулся, отказываясь отпускать шланг, из которого продолжала хлестать вода.

– Нет, – заявил он.

– Мне остановиться? – крикнул Берти с реки, где он продолжал опускать и поднимать ручку насоса.

Мистер Маршалл проигнорировал мальчика и потянулся за шлангом в руках мистера Бакстера, который рванул прочь, обрызгивая речной водой леди Астон и ее лошадь.

– Боже, – воскликнула она, когда конь встал на дыбы, лягнул копытами и напугал мистера Маршалла, который споткнулся об одну из жаровен и опрокинул ее. Раскаленные добела угли высыпались наружу, и пламя охватило стебли сухой кукурузы в поле. Прежде чем мистер Маршалл поднялся на ноги, огонь уже успел распространиться.

– Огонь! – закричала Фэй, спрыгивая с велосипеда, чтобы затоптать пламя, но оно перекидывалось от стебля к стеблю быстрее, чем она успевала реагировать. Всем было известно, что урожай с крестьянских полей – единственный источник заработка, особенно сейчас, когда шла война, и другие добровольцы ОМО быстро присоединились к Фэй. Они забрасывали огонь землей, но тот все равно разрастался.

Мистер Бакстер сделал все возможное, чтобы вернуть себе контроль над шлангом, из которого выливалось все больше воды, но не сумел как следует его направить. Вмешался мистер Маршалл, завязалась борьба, но пламя продолжало пожирать сухие стебли.

– Джентльмены, пожалуйста, – взмолилась промокшая до нитки, но все еще сохранявшая приличия, леди Астон. – Это крайне неподобающее поведение.

Мистер Маршалл оттолкнул соперника и направил шланг на огонь.

– Быстрее, Берти, еще воды.

Берти качал так энергично, как только мог, но его силы истощались. Фэй бросилась в реку, спеша на помощь другу.

– Давайте, ребята, – закричала она, и к ним присоединились еще несколько членов ОМО, которые все разом потянулись к насосу.

Увы, их усилия были слишком пылкими, и через несколько мгновений ручка с треском сломалась. Берти поднял ее вверх, демонстрируя остальным.

– О, черт возьми, – выдохнул он. – Мистер Маршалл, я…

Все посмотрели на мистера Маршалла с капающим шлангом в руке, силуэт которого вырисовывался сквозь яркое пламя. Они ничего не могли поделать. Огонь был слишком силен, и поле уже не спасти.

Сверху послышался шум, напоминавший то, как простыня хлопает на бельевой веревке. Воздух изменился и почернел. Фэй прищурилась на утреннее солнце и увидела мурмурацию скворцов, кружащихся над линией деревьев. Они расширяли и сжимали ряды в идеальной синхронности, этот их танец вызвал у Фэй улыбку. Ей посчастливилось несколько раз наблюдать, как скворцы образуют подобную стаю, но только в сумерках. Они извивались и кружились, сотни птиц разбивались, как волны о скалу, затем снова сходились вместе, трепеща крыльями, прежде чем нырнуть туда, где пылало пламя. Они закружились вокруг огня подобно торнадо, которое Фэй видела в фильме «Волшебник страны Оз». Через несколько мгновений пламя погасло, жаровни превратились в дымящуюся шелуху, а птицы по спирали взмыли вверх и, рассыпавшись, точно фейерверк, разлетелись над полями.

Все стояли и смотрели друг на друга, пытаясь уложить увиденное в сознании, чтобы понять произошедшее.

Леди Астон первой нарушила молчание.

– Большая удача, – сказала она.

– Разве не здорово? – согласился мистер Маршалл.

– На самом деле это довольно известное явление, – вмешался мистер Бакстер. – Я читал о подобном случае в газетах, насколько мне помнится.

Фэй взволнованно посмотрела на Берти, а члены ОМО принялись наводить порядок.

– Я же не единственная это видела? – спросила она его. – В этом нет ничего естественного. Здесь замешано… нечто иное.

Берти поджал губы.

– Например?

– Что-то вроде… – Фэй понизила голос. – Вроде волшебства.

Берти нахмурился.

– Вышло очень красиво, – согласился он лишь отчасти.

– Нет, волшебство не в смысле красоты. Волшебство в смысле магии. Такой как «странные-вещи-которые-не-должны-случаться» магии.

Берти недоуменно уставился на нее.

– Но магии не существует, Фэй.

– Нет. Нет, конечно нет. Мистер Маршалл, – спросила Фэй, подняв руку, – что вы напишете по этому поводу в отчете?

– Хм-м? – Он посмотрел на нее так, будто только что проснулся. – Прошу прощения? Что ты делаешь в реке, девочка?

Фэй собиралась ответить на этот вопрос, но мистер Маршалл уже отвлекся. Леди Астон и ее всадники попрощались с ними, как ни в чем не бывало, и люди из ОМО отступили, чтобы пропустить их. Про огонь и скворцов все уже забыли.

– Берти, – Фэй схватила парня за руку. – Скажи им. Расскажи, что мы только что видели.

– Хм-м? – Берти моргнул и рассеянно улыбнулся. – Прости, я не обратил внимания.

– Птицы, Берти, птицы.

Он взглянул на Фэй с открытым ртом, затем, прищурившись, посмотрел на небо.

– Птицы? Какие птицы?

– Ох, забудь. – Она отпустила его. Промокшая до колен и совершенно сбитая с толку, Фэй выбралась из реки, села на велосипед и поехала обратно в деревню.

Вороний народ не сумел найти Крэддока. Они обыскали лес, пруды и реку. Сьюки проверяла живую изгородь, когда в поле зрения выскочил мальчик, пинающий мяч. Ребенок, едва ли пяти лет от роду, с копной взлохмаченных ярко-рыжих волос, застыл и уставился на нее.

Швы Сьюки затрещали, складываясь в добродушную улыбку.

Бросив мяч, ребенок убежал, зовя матушку.

Тыквоголовый успокоил Сьюки:

– Ребенок расскажет родителям, но они ему не поверят. Они шлепнут его по попе и отправят спать без ужина за такие выдумки.

Сьюки стало жаль мальчика, но вслух она этого не произнесла.

– Мы не можем найти этого Крэддока, – сказала она. – Он, вероятно, чемпион мира по пряткам.

– Он охотник, браконьер, – сказал Тыквоголовый. – Поиск и не обещал быть легким. Интересно, не опробовать ли нам новую стратегию?

– Какую, мое Тыквоголовшество?

– Ты знаешь дорогу в деревню? Тут нет никаких знаков.

– Да, мое Тыквоголовшество, – сказала Сьюки, глядя на живую изгородь и находя ее смутно знакомой, словно полузабытый сон. – Не понимаю откуда, но я ее знаю.

11
Предупреждение миссис Тич

К тому часу, как Фэй вернулась в деревню, она почти полностью обсохла, за исключением места под коленями, где собралась ткань комбинезона. Какая пустая трата утреннего времени. Сначала от нее отмахнулась голая ведьма, а затем отряд местной обороны посчитал ее чокнутой за честный рассказ о том, что она видела собственными глазами. Фэй стало ясно, что единственный способ узнать правду о собственной матери – привязать отца к стулу и устроить допрос с пристрастием. Тем временем у нее все еще оставались запланированные дела, и главным в списке значилось получение недельного пайка. Четыре унции бекона или ветчины, двенадцать унций сахара и четыре унции сливочного масла. Ходили слухи, будто жир в скором времени тоже подвергнут нормированию, поэтому Фэй позаботилась о том, чтобы закупить его вдвое больше обычного.

Она как раз выходила из мясной лавки с беконом в руках, когда в конце очереди увидела миссис Тич, вдову, с продовольственной книжкой и плетеной корзиной, прижатой к униформе женского добровольческого корпуса.

– Приятно видеть вас при дневном свете, юная леди, – произнесла Филомена с легким смешком в голосе и румянцем на щеках.

– О, добрый день, миссис Тич. Да, простите за прошлую ночь. Мы обязаны задавать подобные вопросы, это часть нашей подготовки, – сказала Фэй, зная, что говорит правду лишь отчасти. Прошлой ночью она просто проявила любопытство.

– Ничего страшного, милая, ничего страшного. Мы должны быть начеку и все такое. Отметил ли мистер Пейн нашу встречу в своем журнале?

– Ага.

– Хм-м, – произнесла миссис Тич таким тоном, словно намекала, что позже нанесет ему визит, дабы убедить его пересмотреть свое решение. – Он прав, конечно же. Следует отмечать любое необычное поведение. Ты заблудилась сегодня в лесу, Фэй?

Фэй напряглась. Откуда ей известно?

– Грязь на твоих туфлях, милая. – Миссис Тич опустила взгляд, и девочка проследила за ним – ее обувь покрывала засохшая грязь. Ярко-зеленые босоножки миссис Тич – смелый выбор в сочетании с ее темно-зеленой униформой ЖДК[16]16
  ЖДК – Женский добровольческий корпус.


[Закрыть] – выглядели совершенно новыми, и Фэй задалась вопросом, как она могла их себе позволить. – И я чувствую запах древесного дыма и аниса. Ты заглядывала к нашей местной ведьме?

Сердце Фэй едва не остановилось. Миссис Тич знала.

– Э-э… Ну да. Я…

– Все в порядке, милая, все мы когда-то ее навещали. Я понимаю, что пробуждение женственности может немного сбивать с толку, и в поиске ответов мы пробуем обратиться к разным источникам. – Миссис Тич наклонилась ближе к Фэй, которая не могла не вдохнуть ее сладкий летний аромат бузины. В деревне ходили слухи, будто она добавляла в ванну несколько капель росы с цветов бузины, дабы сохранить молодость. – Женские проблемы? – шепотом спросила она.

– Н-не совсем, – ответила Фэй, оглядывая очередь в надежде, что никто их не услышит.

– Это все, на что она годится. – Веселая улыбка, присущая Филомене, померкла, а взгляд немного утратил свой привычный блеск. – Шарлотта пыталась помочь с моим Эрни, но он все равно ушел.

Фэй нравился Эрни Тич. Небольшой мужчина по сравнению с дородной миссис Тич, Эрни всегда казался веселым – он был одним из тех парней, которые могли все наладить. Проблемы с электрикой? Эрни Тич зажжет свет. Сломался мотор? Эрни Тич снова отправит вас в путь. Прохудилась труба? Эрни Тич с легкостью это уладит. Не хватает плотских удовольствий? Эрни удовлетворит все ваши желания.

Последнее, конечно, было просто слухом, но поговаривали, что он помимо своих многочисленных талантов слыл чутким и неутомимым любовником. Еще ходили слухи, что прошлой весной миссис Тич так измотала беднягу, что его сердце отказало.

– Да упокоится он с миром, миссис Тич.

– Да. – Она нежно, но твердо сжала запястье Фэй. – Держись подальше от этой Шарлотты, юная леди, ради собственного душевного покоя. Она приносит одни неприятности. Поверь мне, я знаю. И, если это не по части женских проблем?.. – Филомена умолкла, оставив вопрос висеть в воздухе.

– Например?.. – Фэй невинно поджала губы.

– Что-нибудь… – Миссис Тич приподняла бровь. – Странное. Причудливое. Колдовское. – Последнее слово она произнесла шепотом, и Фэй придвинулась ближе.

– Да?

– Держи это при себе.

Она хотела сделать вид, будто понятия не имеет, о чем говорит миссис Тич. Так бы поступил любой нормальный человек, никогда не занимавшийся магией. Но рядом с ней у Фэй возникло то же чувство, что и возле козы у коттеджа Шарлотты. Словно вдова могла разглядеть всю печаль и сомнения, скрывающиеся за улыбкой.

– Почему? – выдавила Фэй.

– Обычные люди видят только то, что хотят видеть. Запомни это. Если будешь часто отрывать людей от их повседневности, вскоре они обернутся против тебя. Твоя матушка усвоила это на собственном горьком опыте.

– Моя мама?

– Следующий! – Крик мясника разрушил чары, и к миссис Тич вернулась румяная улыбка.

– Хорошего дня, моя милая. И если когда-нибудь понадобится дельный совет, не стесняйся заходить в гости. Я читаю будущее по чайным листьям, знаешь ли.

– Я… э… хорошо. Спасибо, миссис Тич.

Филомена ворвалась в мясную лавку, как голливудская звезда, приветствуя всех воздушными поцелуями.

Все еще находясь в оцепенении, Фэй сунула порцию бекона в корзину велосипеда и уже собиралась ехать домой, когда по деревне разнесся отдаленный чудовищный грохот. Почтальон, молочник, дети в красных куртках и кепках, идущие гурьбой из школы, – все остановились как вкопанные, ища источник приближающегося звука. Шум был ритмичным. Почти музыкальным.

Он сопровождался стуком шагов Терренса, который торопливо направлялся от паба по Вуд-роуд с молотком в руке. Сегодня ему предстояло починить висящие корзины, расшатанные после вчерашней бури, и Фэй уже собиралась рассердиться на отца за безделье, когда заметила на его лице озадаченное выражение. Ритмичный шум приближался. Народная тарантелла палочек, стучащих практически в такт, заставила Фэй задуматься, не танцоры ли Морриса устраивают представление. Терренс снял с шеи пестрый красно-белый платок и вытер пот со лба.

– Пугала, – сказал он, переводя дыхание. – Куча этих проклятых тварей.