Текст книги "Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный"

Тревога и печаль.

Еще один звонок

И смолкнет

Шум вокзала,

И поезд

Улетит в сиреневую даль.

Танцующих больше не было.

– Девочки, все вместе! – хор подхватил вместе со Свиридовым

Кондуктор не спеши,

Кондуктор понимает,

Что с девушкою я

Прощаюсь навсегда …

Свиридов сошел с возвышения.

– Слушай, Толя, когда же ты пригласишь меня? – Люба Докукина перехватила его.

– Любаша, миля моя, прости! Замотался, даже как-то забыл, что ты рядом! Пойдем, пойдем!

На эту пару сразу все обратили внимание – так слаженно и изящно тут еще никто не танцевал. Было даже непонятно – они танцевали под музыку или музыка дополняла их танец …

Кто-то выключил часть света и все стали прощаться.

– Спасибо, Толя. Это было здорово.

– Братец, ну что же ты делаешь? Такая душевная песня, так растревожил!

– Анатолий Иванович, как это хорошо! Пришли бы к нам в больницу, порадовали бы моих старушек …

Кто устремился погулять перед сном, кто …

Но вряд ли нашлись такие, кто в этот вечер не говорил и не слышал слов любви. Наверное, только Владислав …

ОТЧЕСТВО ДИМЫ

– Славочка … Все момент выбирала, когда сказать … Когда ты самый добрый …

– И когда я самый добрый?

Маленький погладил Веру, прикрыл ее простыней.

– Ну, я долго думала … Думала, что тогда … Но я сама мало что соображаю, когда … Но потом поняла …

– Ну!?

– Не смейся. Поняла, что если заговорю … тогда … о чем постороннем, то ты меня просто прибьешь … Как муху прихлопнешь, и все …

– Ну?

– Славочка … Я ведь Диминого отца любила … По настоящему любила, и ничего плохого о нем сказать не могу … Не ревнуй, ладно?

– Попробую …

– Нет, правда, – Вера села и простыня сползла, открывая ее грудь.

Маленький не преминул положить на нее руку и Вера покорно легла.

– Не ревнуй. Прошло это, пеплом покрылось. Только … Девчонки судачат, новые отчества мальчикам давать собираются … Славочка, разреши мне … разреши нам с Димой оставить отчество по его отцу? Не сердись, но это и ему и мне единственная память будет о нем …

Маленький молчал, лаская грудь Веры. Та обхватила его шею руками, прижалась.

– Если не разрешишь – мы с Димой поймем тебя …

– Пусть останется как есть … Пусть будет память … Дима и так меня иногда папой называет …

– Правда? Как хорошо! Милый мой Славочка …

ЗАЛОЖНИЦА

– Командир, телефонограмма по ВЧ от Белоглазова.

– Читайте.

– Читаю: «Прошу срочно связь женя»

– Сообщить по ВЧ, что на связи я буду через десять минут.

– Есть сообщить.

Ровно через десять минут запищал зуммер ВЧ и Свиридов снял трубку.

ОТ БЕЛОГЛАЗОВА

– Полковник Свиридов.

– Толя… У нас ЧП, Толя… – голос Евгении Павловны срывался.

– Женя, я слушаю тебя. Коротко и самую суть.

– Да, Толя… У Баржановской взяли в заложницы дочку…

– Что требуют?

– Чтобы она выдала анализы, что то простая мука, а не наркотик … И самолет, чтобы улететь …

– Срок ультиматума?

– Самолет они требуют завтра утром …

– С кем из них и как установлена связь?

– Армейская рация … Дема говорит, что запеленговать не удается … Дема говорит, что верить этим гадам нельзя, что они могут … убить девочку … что это психически неуравновешенные люди … наркоманы …

– Дементий Кузьмич далеко? Дай мне его.

– Слушаю тебя, Анатолий Иванович.

– Что можешь сказать, Дементий Кузьмич?

– Мы думаем, что это как раз те люди, которых отпустили те три блестящие майора. Судя по переговорам, руководит ими психически неуравновешенный человек, возможно, наркоман. Попытки прочесывания ничего не дали, но нас предупредили, чтобы мы это прекратили, иначе может пострадать девочка. Выдать заключение насчет муки и дать им самолет можно, но мы все тут решили, что при этом нет никакой гарантии возврата девочки. Но пока утечку информации об инциденте блокируем. Как ты оцениваешь ситуацию? Что можешь … посоветовать?

– И ты, и Женя считаете, что я реально могу помочь, если прилечу?

– Да, – после небольшой паузы ответил генерал.

– Я вылетаю. Передайте это Ираиде Рудольфовне. Тяните резину с этими … бандитами. У меня все.

– Мы ждем тебя, Свиридов.

Свиридов положил трубку.

– Что, командир?

– В хозяйстве Белоглазова наркоманы взяли в заложники дочку начальницы химлаборатории. Требуют самолет. Там считают, что верить им нельзя.

– Кого возьмете с собой, командир?

– Никого, – подумав ответил Свиридов.

КОГО ВОЗЬМЕТЕ, КОМАНДИР?

– Кого возьмете с собой, командир?

– Никого, – подумав ответил Свиридов. – ПС, патроны, обоймы к «Берете», ножи, пяток гранат, бронежилет … Две одинаковых формы, полностью … Дублера возьму там, у Захарыча … Позвоните на аэродром, пусть заводят – я выезжаю. Домой забегу, и поеду.

– Все подготовим. Может быть, возьмете группу поддержки?

– Нет, Юра. Думаю, что в любом случае мне там придется работать в одиночку.

ХОРОШО, ЧТО ЗАБЕЖАЛ

– Толя, как хорошо, что ты забежал! Но что-то случилось?

– Да, ребятки, случилось. Взяли в заложницы маленькую девочку, требуют самолет, а верить им, как считают у Белоглазова, нельзя.

– Это у Белоглазова захватили девочку?

– Не лично у него, но у сотрудницы химлаборатории. Я решил слетать к ним. Как вы считаете?

– Толенька, милый … Я боюсь за тебя, как самая простая баба … Но ты же не сможешь не полететь … И мы будем ждать тебя … и бояться за тебя …

– Папа … Когда ты освобождал Тоню, ты думал о том … что она твоя жена?

– Мне это только мешало – я начинал от этого нервничать. А почему ты спросил?

– Ты можешь там помочь? Конечно, можешь … Мы с Тоней будем очень волноваться за тебя, папа!

– Спасибо, милые мои. Я вас очень люблю! И все будет хорошо, я вам обещаю.

У БЕЛОГЛДАЗОВА – ЗАХВАТ ДЕВОЧКИ

Из самолета вышли двое очень похожих друг на друга и совершенно одинаково одетых военных, сразу сели в машину, подрулившую к трапу.

Но в кабинет к генералу Белоглазову вошел один Свиридов.

– Здравия желаю, товарищ генерал! Здравствуй, Дементий Кузьмич.

– Здравствуй, Анатолий Иванович. – генерал Белоглазов крепко сжал руку Свиридова. – Пойдем, обе дамы тут.

Генерал открыл дверь в комнату отдыха, там остро пахло валерьянкой и еще какими-то лекарствами.

С огромного черного кожаного дивана встала Евгения Павловна, а у стены, перед встроенным в нишу большим подсвеченным аквариумом, стояла Ираида Рудольфовна.

– Толя, голубчик, как хорошо, что ты приехал! – Белоглазова протянула Свиридову руки, в одной из которых был зажат скомканный платок.

Баржановская обернулась – лицо ее было окаменело спокойным. Она медленно пошла навстречу Свиридову, но выдержка оставила ее – охватив руками Свиридова, она буквально повисла на нем, давясь рыданьями.

Генерал и его жена молча стояли, а Свиридов успокаивал плачущую женщину.

Все ее большое тело сотрясалось, и Свиридов гладил ее плечи и старался внушить спокойствие и даже некоторую отстраненность.

Баржановская успокаивалась.

– Анатолий Иванович … Помогите … Моя Ядечка …

– Да, да … Успокойтесь, Ираида Рудольфовна, успокойтесь … Дементий Кузьмич, план города и начальника разведки – полковник Крынкин, не ошибаюсь?

– Сейчас будет, Анатолий Иванович. Женечка, спроворь кофейку Свиридову, да и всем нам невредно будет.

Генерал вышел.

Свиридов усадил дам на диван.

– Женя, пожалуйста, кратенько последовательность событий. Без слез сможешь?

Баржановская совсем чуть-чуть удивилась столь близкому обращению Свиридова к Белоглазовой.

– Я постараюсь, – Евгения Павловна крепко сжала платок. – На вокзале были задержаны трое местных мужиков, приехавших с мешками муки. Подозрения вызвала их нервозность, да и муку незачем сюда везти – ее вон на базаре сколько угодно … Да, все трое – из твоего списка. Внутри муки нашли пластиковые пакеты с белым порошком – отправили на анализ. По виду и запаху – наркотик, говорят … Визуально идентифицировали как наркотики … На анализ этот порошок поступил в лабораторию Ираиды Рудольфовны, а такой анализ там может сделать только она сама … Взяли их вчера около восемнадцати, образцы порошка передали Ираиде около двадцати одного, так, Ира?

Баржановская молча кивнула.

– Утром ей позвонили …

– Это было в семь тридцать … – сдавленно дополнила Баржановская.

– Ей позвонили в семь тридцать и потребовали подтвердить, что это – обыкновенная мука. Иначе пообещали большие …

– Очень большие … – уточнила Баржановская.

– Очень большие неприятности. И повесили трубку… А в половине девятого ей позвонили и сообщили, что ее дочку из садика забрал врач из детской поликлиники и увез на машине, а через несколько минут позвонил тот же голос … и объяснил, что дочку она сможет получить в обмен на результаты анализов. Разговор записан службой режима на нашей АТС – разговор-то шел по телефону военной лаборатории … С интервалом в несколько минут был звонок коменданту с требованием подготовить самолет … с угрозами и бранью … в обмен на освобождение девочки … Оба звонка велись с телефона-автомата на заброшенной автостанции, которой давно не пользуются … Следы машины … Проследить попробовали …

В комнату вошел генерал Белоглазов и полковник Крынкин, Свиридов жестом остановил их поодаль.

– Проследить попробовали, но безрезультатно … зато получили еще один звонок с руганью и предупреждением, чтобы не пытались их выследить …

– Не телефон, а стандартная армейская рация. Засечь не удалось – у нас в городе несколько зон сильных электрических полей от предприятий, – вмешался полковник Крынкин.

– Ну, а дальше мы позвонили тебе … У наших никакого опыта нет в таких делах. А ты … Толенька, помоги! – сорвалась на крик Белоглазова.

Свиридов сжал ее руки в своих.

– Дементий Кузьмич, если я немного покомандую, ты не обидишься?

– Ну, если ты не объявишь войну Китаю … Давай, Анатолий Иванович, действуй.

– Полковник, ваши соображения по месту, где держат заложницу.

Полковник Крынкин развернул большую карту города – стометровка, определил Свиридов.

– Вот зоны, в которых мы не сможем запеленговать рацию. Это – старые кварталы, которые в народе называют соцгородом – постройки первых послевоенных лет. Одно– и двухэтажные здания типа бараков.

– А это?

– Это единственная в городе трамвайная линия, которая не действует много лет ….

– Что можете сказать о тех, кто захватил девочку?

– Безусловна связь с теми, кто вошел в ваш список. Там, кроме обычных уголовников, были несколько бывших офицеров, воевавших в Анголе, и разжалованных за различные воинские преступления, возможно – наркоманов. Анализ переговоров позволяет предположить отсутствие единства среди преступников, нервозность и недоверие их друг к другу … Главное – отсутствие четкого плана действий. На связи сидят мои офицеры, затягивают переговоры, торгуются.

– Каким вооружением могут располагать преступники? По вашим оценкам?

– Стрелковое – любое. Тяжелое – вряд ли. Гранаты, взрывчатка – один из ангольцев был инструктором по минно-подрывному делу. Но в основном контингент необученный и неорганизованный, много наркоманов – отсюда неуравновешенность и агрессивность.

– Запись переговоров?

– Сейчас распоряжусь.

– Ираида Рудольфовна, мне потребуется ваша помощь.

Баржановская встала. Свиридов поставил стул перед аквариумом, усадил Баржановскую спиной к комнате, встал сзади.

– Успокойтесь и попытайтесь расслабится, – Свиридов попытался войти в сознание женщины. Многослойное переплетение самых разнообразных сведений и эмоций, страх за дочку, какие-то обрывки мыслей о планировавшемся на вечер свидании перекрывались ощущениями неудобства от слишком тесного пояса и неудобных резинок …

– Женя, помоги мне, пожалуйста.

Белоглазова подошла.

– Женечка, отведи Ираиду в туалет и сними с нее неудобный пояс с резинками. А если трусы ей тесны – то трусы тоже сними. – Свиридов сказал ей это тихо и прямо в ухо.

Белоглазова со страхом и удивлением поглядела на Свиридова, но обе дамы удалились.

Возвращаясь Белоглазова глядела на Свиридова с еще большим ужасом.

– А про меня ты тоже … все знаешь? – на ухо спросила она, пока Баржановская усаживалась.

– Что ты, Женечка, я так почтительно к тебе отношусь. Серьезно!

Теперь Баржановской ничего не мешало и Свиридов, обходя чувство комфорта обнаженного женского тела – хотя бы его части – стал продвигаться в ее сознании в нужном ему направлении. Перейти в информационное поле девочки оказалось не так просто – настоящей близости между матерью и дочерью не было, но все же Свиридов вошел в информационное поле Ядвиги. Войдя туда и освоившись там он сделал то, на что и не смел рассчитывать – он вошел в информационное поле девочки текущего момента, а потом прошелся назад по времени …

Генерал и его жена с недоумением наблюдали, как Свиридов гладит голову и виски Баржановской.

Вошел полковник Крынкин с магнитофонной кассетой.

– Рота капитана Ворожейкина свободна?

– В казарме. Вызвать?

– По тревоге. Я сам их проинструктирую. Действовать будем так. Мой дублер …

ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАЛОЖНИЦЫ

Как появился на этой улице подвыпивший мужичонка – никто не заметил.

Но то, что он подвыпил крепенько – это было видно невооруженным глазом. Он даже отлить пристраивался прямо на улице, но потом передумал и зарулил во двор, за приоткрытую воротину. Дальше его никто не видел, даже опытный сотрудник Крынкина, посланный на обеспечение операции и державшийся на максимальном расстоянии.

Проникнуть в дом было несложно – тут если и ждали незваных гостей, то особой квалификацией охрана не страдала. Первый мужичок с обрезом, встретившийся Свиридову, беззвучно улетел под лестницу. Второй – его напарник – так и не поняв, что происходит, остался лежать рядом со своим товарищем.

Отшвырнув в темный угол оружие обезвреженных сторожей и сбросив тулуп и шапку Свиридов неслышно поднялся по рассохшейся и видимо, очень скрипучей, лестнице. Наверху его встретил еще один не очень трезвый, но очень заросший гражданин с «Калашниковым» – он встретил Свиридова с огромным удивлением.

С этим удивлением на лице он там и остался лежать, а его автомат с вынутым затвором полетел под лестницу.

Мысленно прощупывая пространство за дверью Свиридов с видимым спокойствием открыл ее и медленно пошел по коридору. Стоящий на другом конце коридора мужчина в полувоенной одежде не сразу вскинул автомат, но так и не успел ничего сделать и упал – нож, брошенный рукой Свиридова, вошел ему прямо под подбородок.

Дальше события следовали с такой калейдоскопической быстротой, что изложение этой последовательности занимает намного больше времени, чем сами события.

Распахнулась дверь и пять выстрелов поразили пятерых в комнате – звуков выстрелов не было, лишь были слышны звуки падающих на пол стрелянных гильз да звуки затвора, выплевывавшего эти гильзы. Шестому достался страшный удар ногой, от которого он потерял сознание. Стук выброшенной пустой обоймы, другая дверь, еще две фигуры, падающие от неслышных выстрелов.

Низенький и неопрятный мужичок с длинным клинком ножа затих от удара ребром ладони по шее, щеголеватый молодящийся мужчина с рацией в руке и отсутствующим взглядом упал от удара по редкой прическе.

Еще одна дверь, испуганная девочка, привязанная к стулу, и круглолицая низкорослая женщина с косящими глазами, суетящаяся около нее.

Свиридов прижимает палец ко рту, прочтя все, что ему нужно, прямо из сознания маленькой и старой.

Пыль и грохот выбитого окна, резкие удары выстрелов и оранжевые трассы в сгущающемся сумраке раннего вечера.

Визг шин джипа, подлетевшего к окну и остановившегося под окном вплотную к стене, фигура на крыше машины с протянутыми к окну руками.

Два взмаха ножа и Свиридов ласково прижимает к себе девочку.

– Все, Ядвишка, поехали к маме. – девочка обнимает его за шею и лицом утыкается ему в шею. Она еще ничего не поняла, но уже поверила, что это друг и он любит ее.

Свиридов передает девочку через выбитое окно.

– Дом оцепить, есть подвал и пара пулеметов, – быстро говорит он принимающему на руки девочку. – Возьми еще одну даму.

Буквально выкидывает за окно оцепеневшую круглолицую и внутренне прислушивается – снизу по лестнице поднимаются и с оружием. Он срывает со стены жгут проводов – сыпется высохшая за много лет изоляция, вспыхивает дуга между замкнутыми проводами, гаснет свет.

В темноте Свиридов вынимает две гранаты, выдергивает кольца и одну за другой отправляет их в коридор и выпрыгивает в окно.

Вслед отъезжающей машине грохочут два слитных взрыва, салютуя всполохами из окон, но девочка в машине не обращает на них внимания, требовательно перебираясь на руки к Свиридову и прижимаясь к нему.

– Все неприятности кончились, Ядвишка. Меня зовут дядя Коля и мы едем к маме. Сообщили?

Это уже не девочке, а радисту, что-то быстро бормочущему в микрофон.

– Передай, чтобы Баржановская ждала дочку дома. Вон в тот двор, быстро!

Машина останавливается в глухом захламленном дворике, Свиридов за шиворот вытаскивает круглолицую и глядя ей в глаза говорит на ее родном языке:

– Передай своим, что живых я не оставляю. Тебе повезло – ты жалела девочку, поэтому ты останешься жива. Всех, кто будет искать меня, ждет смерть. Передай, не забудь.

Он вскочил в машину.

– Вперед!

Обычная деревянная дверь, радостные глаза Баржановской на измученном лице. Девочка обнимает мать, потом оборачивается и притягивает рукой Свиридова.

Несвязные возгласы, вопросы без ответов и ответы без вопросов.

– Мама, помой меня, я такая грязная. Дядя Коля, не уходи, я еще буду тебя обнимать!

– Вы посидите? – умоляюще просит Баржановская, – Я даже не поблагодарила вас!

– Мама, ну пошли! Дядя Коля подождет!

В ванне раздается шум воды, а Свиридов снимает трубку телефона. После короткого разговора он осматривается. Обстановка небогатая, но с претензией, фотографии на стенах со старомодными дамами в кринолинах и мужчинами в сюртуках. Большой оранжевый абажур над столом, стулья из гнутого дерева, кружева на комоде. Спальня с тахтой и детской кроваткой, игрушки и флакончики перед трюмо …

Баржановская вынесла из ванной дочку в махровой простыне.

– Дядя Коля, вытри меня! – розовая мордочка выглядывала из простынки как из кулька.

Баржановская с удивлением смотрела, как Свиридов ловко расправлялся с ее дочкой, вытирая ее, и та с удовольствием подставляет ему свое маленькое тельце. Потом у матери буквально открылся рот – ее дочка потребовала, чтобы дядя Коля одел ее и помогала ему в этом.

А потом обняла его за шею и стала серьезно рассказывать ему на ухо что-то очень важное из своей маленькой детсадовской жизни.

Она так и заснула на руках Свиридова и тот отнес ее в кровать.

Баржановская так и осталась молча сидеть в большой комнате.

– Знаете, Анатолий Иванович … Я не могу найти слов … я просто потрясена … Ядечка еще ни к кому ни шла на руки так, как к вам …

Она растерянно провела руками по лицу.

– Нет, я не то хотела сказать … Почему дядя Коля?

– Так надо.

– Хорошо, это не важно … Вы можете и не понимать, что вы сделали … что вы для меня сделали … Я вам так благодарна … Опять не то … Вы просто не можете … Я хочу родить от вас ребенка … Я хочу, чтобы у меня был еще один ребенок, и чтобы это был ваш ребенок … Это, наверное, странно и неприлично … но что делать … Вы хотите, чтобы у меня был ребенок от вас?

– Еще чего! Не хватало, чтобы я мучился потом всю жизнь от этого – мой ребенок живет где-то без меня!

– И вы пренебрежете … пренебрегете, ну, как это там! мною? Я же предложила вам себя!?

– Почему вы думаете, что это – подарок, оплата или еще что-то там в виде одолжения?

Она встала, халат распахнулся и стало видно, что под ним только тонкая кружевная комбинация, надетая на голое тело.

– Со мной еще никто так не говорил …

– Мне кажется, что вы сейчас достаточно искренни.

– Так. И это бывает нечасто, поверьте …

– Все ваши мужчины видели в вас только роскошное тело, и оно действительно роскошное. А ваша душа никому из них не была нужна – может быть, именно поэтому вы одна? А награждать своих кавалеров своим телом …

– Договаривайте. От вас я сегодня могу выслушать все.

– Ваша дочка богаче вас – она уже умеет дарить не тело, а душу.

Баржановская медленно запахнулась, завязала пояс.

– Но хоть каплю уважения я заслуживаю? Как женщина? Как человек?

– За последний год сколько мужчин у вас было?

Баржановская задумалась, мысленно производя подсчет.

– Вот видите. Масса удовольствий!

– Если бы … Наоборот, пустота каждый раз и надежда на что-то неизведанное, прекрасное …

– Я вам желаю найти это прекрасное и единственное, но мне пора.

– Но поцеловать вас я могу на прощанье?

– Конечно.

ЗАМЕНА СВИРИДОВА ДВОЙНИКОМ

Свиридов в надвинутой на глаза вязанной шапке в сопровождении генерала Белоглазова вошел в приемную, навстречу ему из кабинета вышел «Свиридов», протянул настоящему Свиридову руки, обнял его за плечи и увел в кабинет.

– Давайте, переобмундировывайтесь, да я отвезу «неизвестного диверсанта». У тебя все в порядке, Анатолий Иванович?

– Нормально. Успокой жену, девочка невредима и в безопасности.

Через несколько минут из кабинета Белоглазова вышел «неизвестный диверсант», Свиридов и Белоглазов. Неизвестный сел в машину, а Свиридов и Белоглазов вернулись.

– Какой молодец!

– Да, профессионал высшей категории!

Это было сказано специально для всех присутствующих в приемной офицеров и разошлось потом по гарнизону …

ПЕСНЯ в КАЗАРМЕ

Свиридов устроился на табуретке посреди казармы.

– Прошлый раз я не успел вам спеть. Москвичи есть?

– Есть! Есть!

– Но песня не только для москвичей …

Он тронул струны.

Твоим воздухом дышу –

Не нарадуюсь,

И опять стою,

Словно во хмелю.

Нежность и благоговение так и струились в его голосе.

Ты сними с души

Расставанья грусть,

И я тихо тебе пою:

В дверь вошла Евгения Павловна, замахала руками, чтобы на нее не обращали внимания.

Ну, здравствуй,

Милая Таганка.

Опять

Сегодня спозаранку

Спешил к тебе я

На свиданье,

Боялся опоздать.

Все та же ты,

Моя Таганка,

Ты в сердце

Ноющая ранка,

Но ты всегда,

Мой милый доктор,

Умела врачевать.

Нежная грусть и влюбленность так и выплескивались на слушателей, и солдаты затихли, сгрудившись на койках вокруг поющего полковника.

Тают старые дома,

Тают дворики,

И асфальт метут

Осенью ветра.

Где они теперь,

Твои дворники,

Что ворчали уже с утра?

Ну, здравствуй,

Милая Таганка …

Свиридов проигрывал припев без слов, но этого никто просто не заметил.

В двух шагах

Москва-река притаилась

И опять рассвет

Сумрак разорвет,

Утро из реки воды

напилось,

Вот и дождик тебе поет:

Ну, здравствуй,

Милая Таганка,

Ты в сердце

Ноющая ранка,

Но ты всегда,

Мой милый доктор,

Умела врачевать.

Свиридов пел негромко, аккорды гитары разносились по казарме, тесно сгрудились солдаты …

Ты меня не осуждай,

Непутевого,

И пускай промок –

Все еще стою.

Что ты есть,

Поверь,

Просто здорово

И я тихо

тебе

пою:

Последний припев подхватили – нестройно, но от души, и только звонкая мелодия гитары покрывала задушевные мужские голоса.

Ну, здравствуй,

Милая Таганка.

Опять

Сегодня спозаранку

Спешил к тебе я

на свиданье,

Боялся опоздать …

Голоса замолкли, но мелодия не хотела умирать и еще струилась из гитары.

– Спасибо, товарищ полковник! Очень душевно.

– Вы почаще приезжайте – а то нас концертами не балуют!

– Правда, товарищ полковник – вы лучше любого артиста поете. Приезжайте к нам!

– Спасибо от москвичей, товарищ полковник … Как дома побывали!

– Когда мы у вас были, и то на танцах чаще бывали, чем здесь … Приезжайте, мы вас помним!

– Правда, Анатолий Иванович, приезжай к нам. Я присоединяю к просьбам ребят свою просьбу. Да и не балуют нас заезжие артисты …

– Спасибо вам. Приехать скоро не обещаю, но приеду обязательно.