Текст книги "Сын лекаря. Переселение народов"

– Сказал же сделаю, – мрачно ответил шаман, и, усевшись на камень, принялся рыться в своем мешке. – Не маячьте тут, подальше отойдите. Отсчитайте двадцать шагов и смотрите. Совсем распоясались, уже шамана не уважают!

Все послушно отошли на несколько шагов и принялись с интересом следить за действиями Квотара. Орк расставил вокруг себя несколько плошек, в которые засыпал смесь трав, доставая их по щепотке из нескольких мешочков. Подпалив содержимое всех плошек, он достал еще и трубку, которую набил вязкой зеленоватой массой из каменной шкатулки. Трубку он раскуривал довольно долго, ее содержимое все никак не начинало тлеть. Я даже успел заскучать. Откровенно говоря, все эти приготовления вызвали у меня только скептическую ухмылку. Квотар – достойный орк, проведя рядом с ним долгое время, я успел проникнуться к нему уважением, но в то, что его камлание приведет к какому-то результату, поверить все равно не мог. Мне казалось, что время, которое мы тратим на просмотр этого представления, можно было бы потратить с большим толком – например, сходить на разведку и поискать возможность перебраться где-нибудь в другом месте. Однако высказать свои сомнения я постеснялся, видя, с каким восторгом смотрят на действо орки. Да и моя Иштрилл тоже взирала на неторопливые приготовления шамана так, будто боялась упустить малейшие детали.

Квотар мучился с трубкой, наверное, полчаса. И вот, наконец, у него изо рта появился первый клуб дыма. Пожилой орк поднялся с колен и с силой вдохнул, на несколько секунд задержав дыхание. Я уже приготовился волноваться – если это какой-то наркотик, то как бы шаман не свалился в пропасть спьяну. Однако дальнейшие события заставили меня забыть о собственных опасениях. Орк, наконец, выдохнул. Дыма было не просто много – такое марево я видел только однажды, когда горело поле с прошлогодней травой. Белесая муть мгновенно скрыла самого шамана, а потом начала расползаться по сторонам, укрывая и тропу, и само ущелье, лишь чуть-чуть не дойдя до нас и остановившись, будто что-то мешало распространяться дальше. Мой скепсис моментально улетучился. То, что клубилось всего в нескольких шагах перед нами, выглядело странно, непривычно. Угрожающе. Клубы дыма перетекали друг в друга, складываясь в непонятные, неопределяемые образы, казалось, будто они вот-вот образуют что-то узнаваемое, но в следующую секунду почти оформившаяся дымная фигура неожиданно ломалась, изменяясь до неузнаваемости, превращаясь во что-то иное, столь же нечеткое.

– Ух ты, а что это вы тут делаете? Это Квотар там, да? – неожиданно раздалось у нас за спинами. – А можно поближе посмотреть? Ничего же не видно! – и с этими словами Говорна смело шагнула через границу, отделяющую местность от скрытого дымом пространства. Я рванулся было, чтобы ухватить ее за шкирку, но не преуспел – ухитрился поскользнуться на подтаявшем льду, и, вместо того чтобы остановить девчонку, полетел следом за ней.

Декорации изменились мгновенно, без перехода. Не было ни потери сознания, ни даже краткого мига черноты. Вот я стою на залитом солнечным светом горном уступе, видя перед собой почти осязаемое белое марево, а в следующий момент надо мной смыкается холодная вода, и я самым банальным образом тону. Выплыть на поверхность получилось не сразу. Сначала я вообще не мог сориентироваться, а когда понял, что надо грести, успел изрядно нахлебаться. Я пытался изо всех сил, понимая, что это бесполезно – в кольчуге, теплом поддоспешнике и штанах все мои попытки были, в общем, бессмысленны. Однако спустя несколько секунд, когда я уже почти потерял надежду, моя голова пробила поверхность воды, и я закашлялся, выплевывая воду. Дико осмотревшись, я заметил неподалеку Говорну, с ошалелым видом оглядывающуюся по сторонам.

– Где это мы, Эрик? – жалобно спросила девочка.

– К берегу плыви, там разберемся, – прохрипел я и первым последовал своему совету – переживать за девчонку, всю жизнь прожившую на воде, было бы глупо.

Берег был далековато и выглядел неприветливо, однако плыть было не слишком сложно. Как только паника ушла, я сообразил, что для того, чтобы удерживаться на воде, усилий почти не требуется, как будто на мне нет доспехов, и попал я не в пресную, а очень соленую воду. На берег мы выбрались почти одновременно, и только теперь я с удивлением обнаружил, что одет в простую льняную рубаху и штаны и к тому же бос. Говорна и вовсе щеголяла в одной набедренной повязке и деревянных бусах.

Обернувшись, я только теперь понял, что правильно выбрал направление – другого берега у реки видно не было. Тот, на котором стояли мы с непоседливой гоблиншей, тоже совершенно не походил на местность, в которой мы были всего несколько минут назад. Впрочем, это несоответствие уже не удивляло.

– Либо у меня галлюцинации, либо… – пробормотал я себе под нос. Придумать альтернативу помутнению рассудка я так и не смог.

– А что такое галлюцинации? – не замедлила поинтересоваться чуткая Говорна.

– Я тебе потом расскажу, хорошо? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Сейчас нам лучше бы подумать, что делать дальше.

– Вот всегда так, – пожаловалась девчонка, – «Потом объясню», «расскажу позже», «это слишком долго объяснять». И это «потом» никогда не наступает! Ты мне еще про сраказм не рассказал!

– Не сраказм, а сарказм. Обещаю, обязательно расскажу и про сарказм, и про галлюцинации, как только мы отсюда выберемся и остановимся на ночь. Правда, я не очень понимаю, как отсюда выбираться, и откуда это – отсюда?

– Значит, надо найти дядю Квотара. Это он нас сюда перенес… ну, мы сами перенеслись, но из-за него. Значит, у него и надо спрашивать, как отсюда уйти.

– Звучит логично, – не смог не согласиться я. Осталось только найти шамана.

Я так и не смог определить для себя, почему мне было так неуютно – местность, в которой мы оказались, выглядела абсолютно тривиально. Стоило немного отойти от пляжа, и мы оказались в редком березовом лесу. Ветер лениво шевелил листьями и травой, пахло зеленью и влажной землей. Был слышен птичий щебет, время от времени я замечал следы мелких животных – ничего угрожающего. Единственное отличие от привычных пейзажей было в том, что я так и не увидел солнца, хотя было светло и небо было ясное. Мы шли, по моим ощущениям, около получаса, за это время роща изменилась. Стволы берез теперь были кривые, изогнутые, будто им специально не давали расти вверх. Мне вдруг показалось, что я откуда-то знаю это место. Я даже остановился на минуту, пытаясь сообразить, откуда это ощущение узнавания… А потом внезапно вспомнил. Это было то самое место, где я умер, или перенесся в другой мир – я и сам до сих пор не знаю, что именно со мной тогда произошло. Я стоял точно в том месте, в котором закончилось мое пребывание в родном мире, единственным отличием было то, что сейчас оно не было покрыто снегом. Стало откровенно жутко – я боялся, что стоит мне опустить глаза, и я увижу собственные останки. Останки того парня, которым я был несколько лет назад до того злополучного дня, когда я решил поехать с друзьями посмотреть на Чертово логово. Я понял, что не могу пошевелиться, и даже дыхание дается мне с трудом. Воздух вокруг меня стал вязким и плотным, а на плечи давила такая тяжесть, что колени подгибались.

– Эрик, ты чего? – Говорна подергала меня за рукав. – Увидел что-то?

– Ничего, – выдавил я. – Просто мне что-то нехорошо. Сейчас пройдет. Пойдем.

Говорна послушно зашагала, так и не отпустив мою руку.

Я до сих пор думаю, что смог уйти оттуда только благодаря гоблинше. Совсем небольшое усилие она прикладывала, чтобы потянуть меня за собой, но его хватило, чтобы я смог сделать первый шаг, а дальше было легче. Я так и не смог заставить себя оглянуться. Смешно, но я действительно боялся увидеть собственный труп. Постепенно тяжесть отступила, двигаться стало легче, а я чувствовал себя почти нормально. Я очень боялся, что мы теперь будем ходить кругами, как это случилось со мной в прошлый раз, но и этого не произошло – лес вскоре закончился.

– Ух, какое страшное место! – весело защебетала Говорна, как только роща осталась позади. – Деревья эти страшные, такие все уродливые, как будто их мучили. И ты еще остановился и стоишь!

– Мне просто показалось, что я это место знаю. Это… из прошлого.

– Расскажешь?

– Не сейчас. А может, вообще не расскажу.

Удивительно, но любопытная гоблинша протестовать не стала. Мы тем временем оказались в болотистой местности, которую я тоже узнал. Это была та самая поляна, на которой мы встретились с гоблинами. Я уже понял, что это пространство подстраивается под воспоминания, но почему нам подсунули именно эту картинку, сообразить не мог до того момента, как взглянул на Говорну. Девчонка теперь еле переставляла ноги, ее зеленоватая кожа стала совсем серой. Теперь уже я тянул ее за руку, не позволяя остановиться.

– Я там чуть не умерла, – внезапно сказала она, как только мы оставили поляну позади. – Этот ящер уже замахнулся, а я совсем не успевала увернуться. А потом у него изо рта вылез наконечник стрелы, и он упал, прямо на меня. Это, наверное, твоя Иштрилл его застрелила. А я лежала и думала, что уже умерла. Ты ведь там, где те кривые деревья, тоже чуть не умер, да?

– Да, – кивнул я. – А может, и умер. Еще не определился.

Говорна с проснувшимся любопытством взглянула мне в лицо, но решила ничего не спрашивать. Вместо этого она сказала:

– Я, кажется, знаю, где мы. Это царство мертвых. Квотар хочет попросить предков о помощи.

– Все это очень интересно. – Хотя версия девчонки выглядела правдоподобно, но поверить в нее до конца я не мог. – Но все же как мы будем искать Квотара? Не хотелось бы остаться здесь навсегда, у нас еще в своем мире дел полно.

– Так покричать надо, – решила гоблинша. – Квотар! Квотар!

Я вздрогнул и передернул плечами. До сих пор мы говорили почти шепотом. Говорить громче не хотелось. Звонкий девчоночий крик казался здесь неуместным. Я начал оглядываться, опасаясь, что хозяева этого места сейчас явятся с претензиями, что мы нарушаем их покой. Однако мои опасения оказались напрасны. Ничего страшного не случилось, правда, и результата крики поначалу не принесли. Мы отправились дальше, Говорна продолжала периодически кричать, я время от времени тоже подавал голос. Не знаю, как долго это продолжалось, но неожиданно сзади раздалось ворчливое:

– Ну и чего ты орешь, лейтенант? – голос прозвучал из-за спины, я даже вздрогнул от неожиданности. Я не сразу узнал человека, который смотрел, ухмыляясь, на нас с гоблиншей. Правда, скорее, от неожиданности – все же увидеть здесь кого-то из старых знакомых я не ожидал. А узнав, тут же бросился обнимать своего бойца.

– Кальвин, ты? Как ты тут оказался? – мне хотелось продолжить вопросы, но я не решился. Кальвин погиб несколько месяцев назад, когда мы с Беаром и Хамелеоном только начали формировать отряд для борьбы с эльфами. Сейчас он выглядел гораздо моложе, чем был, когда я его знал.

– Не забыл, лейтенант! – Кальвин довольно улыбнулся. – А удивляться скорее нужно тому, что ты здесь. Мне-то где быть, как не в мире мертвых?

– Извини, – я отступил на шаг и убрал с лица дурацкую улыбку.

– Да пустое, – отмахнулся Кальвин. – Помер и помер, чего там. Но я рад тебя встретить! Как же ты ухитрился сюда попасть?

– Случайно, – я пожал плечами, не зная, как объяснить. – Меня эльфы в плен взяли, потом я бежал, набрел на поселение орков – они раньше с эльфами тоже воевали. Сейчас вот домой возвращаюсь. По дороге встретили гоблинов, их истребляют репты, и они тоже решили податься в наши места. А сейчас мы горы переходим, наткнулись на препятствие, и Квотар, шаман орков, который с нами пошел, теперь пытается предков о помощи попросить. А мы случайно в его ворожбу вмешались. Я вообще не понимаю, где мы и как здесь оказались!

Кальвин весело рассмеялся:

– Ты, лейтенант, всегда на свою задницу приключения найдешь! И, главное, всегда сухим из воды выходишь. Любит тебя удача. И сейчас тебе повезло, что я тут неподалеку оказался. Здесь ведь все, не только друзья. Кого-то из остроухих мог встретить. Уж они и после смерти долго не успокаиваются.

– И вы что, – я сглотнул, – и здесь продолжаете воевать?

– Да нет, – пожал плечами Кальвин. – Надоедает быстро, да и места здесь хватает на всех. Но кто жизнь еще помнит, те воюют иногда. А уж если кто из них тебя живого увидит, так по-любому здесь оставить попытаются. Даже те, кто червяком стал. Но ты не переживай, рейнджеры своих не бросают. Выведем тебя. Ну это надо, случайно в загробный мир провалился! – боец еще раз хохотнул. – Расскажешь, как там?

Я не смог отказать и подробно рассказал все, что происходило со мной с тех пор, как Кальвин погиб. Когда я попытался представить ему свою спутницу, Кальвин меня остановил:

– Не говори имен, лейтенант. И шамана своего кликать перестань. Услышит кто недобрый, проблемы будут.

– Хорошо. Не буду, – я вспомнил старые суеверия о том, что имена имеют власть над людьми. – А ты здесь как? И другие наши?

– Некоторых я тут встретил. Не все здесь людьми становятся, только у кого сил хватает. Тут ведь как, если ты жил как свинья, то и здесь таким станешь. Я когда про червяков говорил, не шутил. Всяко может случиться, можно и так. Видел я тут одного из помойных… Да это ладно, не о том сейчас. Поначалу грустно было. Так и рвался назад, до визгу обидно помереть. И сейчас еще тоскую, бывает. А так неплохо, привыкаешь. Я вот маму свою нашел, мне легче стало. Она померла, когда я совсем малым был, от горячки, я и не помнил ее почти, а тут встретил и сразу узнал. – Кальвин немного помолчал и поменял тему разговора: – Не буду я тебе ничего рассказывать, лейтенант. Однажды сам все узнаешь. Уходить вам надо, и поскорее. Как бы кто из остроухих не почуял, что ты здесь. Ты ведь не шаман, и без защиты сюда сунулся…

– Поможешь? Знаешь, как отсюда вернуться? – спросил я и тут же сообразил, какую глупость сказал. Кальвин только развел руками.

– Будем твоего шамана искать. Уж он-то наверняка знает. Только кричать не надо, ты и так весь лес переполошил.

Кальвин, велев следовать за ним, повел нас по едва заметной тропинке. Я был уверен, что этой тропинки не было еще несколько минут назад, но уже ничему не удивлялся.

– Эрик, как ты думаешь, а мой отец тоже здесь?

Вместо меня ответил наш проводник:

– Девочка, перестань звать лейтенанта по имени! У него тут много врагов. И отца своего не ищи. Если он помнит себя – сам тебя услышит и придет, а если нет – встретитесь потом. Если ты сама будешь себя помнить.

С помощью Кальвина найти шамана оказалось несложно. Достаточно было не терять из вида спину десятника, и буквально через пару минут мы оказались в гористой местности. Мой бывший сослуживец торопливо попрощался, объяснив, что предпочтет обойтись без знакомства с орками. Квотар был тут же, и рядом с ним еще несколько орков. Они сидели вокруг костра, совсем такого же, как тот, что развел шаман в реальном мире, и чинно лакомились козлятиной, запивая ее вином из передаваемой по кругу фляги. Несмотря на весь сюрреализм ситуации, у меня в животе забурчало. Нормального жареного мяса я не видел уже так давно, что, казалось, забыл его запах. Именно это предательское урчание и заставило обратить на нас внимание представителей междусобойчика.

– Какие интересные гости. Квотар, это с тобой? – поинтересовался один из орков, бросив на нас взгляд.

– Со мной, – кивнул шаман. – Только как вы здесь оказались? – вид у орка был непривычно строгий и суровый.

– Случайно получилось, – вздохнул я. – Случайно залезли в облако дыма и оказались тут. Сослуживца вот встретил, – он и проводил.

– Квотар, представишь юношу и девушку? – поинтересовался кто-то из орков. – Вижу, не случайные для тебя существа.

Орк рассказал о моем появлении в их поселке.

– Так это, получается, паренек-то и наш тоже? Раз его в племя приняли. Да и девчонка тоже наша, через него! – развеселился орк. – Чудные дела в мире живых творятся, а ты, Квотар, ничего бы не рассказал, если бы они сюда не провалились!

– Как-то не подумал, бать, – смутился шаман. – Просто к слову не пришлось.

– А вот врать ты никогда не умел, сынок, – покачал головой дух. – Не к слову не пришлось, а побоялся. Получается, в род без нашего ведома чуть не полторы сотни чужаков приняли, без обряда. Ну ладно эта зелень болотная, тут и правда некогда было. А вот парнишку, да и жену его – эльфийку, между прочим, – ты просто побоялся представить.

– Ну и побоялся. А вдруг бы вы отказали? Нам так в этих горах и сидеть? Бать, ты ведь сам мне говорил, что мы вырождаемся. Крови свежей мало, расселяться некуда! Сколько нас оставалось после войны? А сколько сейчас?

– Столько же и осталось!

– Вот именно! Нам едва удается не вымирать! И то благодаря тем редким эльфам, что к нам забредают, и потому, что все браки планируются!

– Сынок, а ты с больной-то головы на здоровую не перекладываешь? Кто тебе сказал, что мы бы против были? С каких пор мы о народе не думаем? Ты, Квотар, не зарвался ли?! Решил, что предки тебе мелкие духи на побегушках? Послушно делать, что ты скажешь, а свое мнение при себе держать, так?

– Бать, ну чего ты при народе-то? – смущенно потупил взгляд Квотар. – Чего ты меня как маленького? Ну да, неправильно сделал, но я ж как лучше хотел!

– А чего вы ругаетесь? – вдруг вмешалась Говорна. – Я так поняла, вы, дяденька, не против, что дядя Квотар Эрика в племя взял. За что вы его ругаете-то?

Спорщики замолчали и сурово уставились на девчонку. У меня мурашки побежали по коже, да и вообще вокруг ощутимо похолодало.

– Ну чего вы холодным дуете? – упрямо спросила гоблинша. – Что я не так сказала?

– Старших перебивать не надо, а так все правильно, – сказал собеседник Квотара. – В общем, так. Девчонку бери в ученицы. Этого паренька и его жену в род принять как положено, по всем правилам. Ясно? Когда до нормальных мест доберетесь, понятно. О чем просишь, мы поможем, так и быть. И вот что, парень, – орк повернулся ко мне. – Подойди-ка сюда. Надо бы тебя чем-то одарить…

Я подошел, с любопытством глядя, как орк роется в карманах.

Рылся он достаточно долго, но, наконец, он удовлетворенно кивнул и с гордым видом протянул мне… ржавый погнутый гвоздь.

– Держи. Пригодится.

Я нашел в себе силы вежливо поблагодарить отца Квотара и принял подарок. Не скажу, что я рассчитывал на что-то ценное, но все же столь странный презент вызывал недоумение. Глядя на то, как торжественно вручал мне свой дар пожилой орк, хотелось рассмеяться. Тем более показалось, будто и остальные предки, до сих пор не участвовавшие в разговоре, с трудом сохраняют серьезное выражение лиц.

– Ну все, теперь возвращайтесь, – велел предок, когда с торжественной частью было покончено. – И это, Квотар, хватит жрать одних гадов ползучих да лягушек! На себя посмотри, исхудал весь! – Кажется, он еще что-то говорил, но я этого уже не расслышал. В глазах потемнело, и я обнаружил себя стоящим на самом краю уступа, крепко держащим за руку Говорну.

Квотар быстро вскочил и, не потрудившись ничего объяснить, побежал в сторону пещеры, из которой мы недавно выбрались, бросив на ходу лаконичное: «За мной, быстро».

Я еще не успел прийти в себя, но когда кто-то так целеустремленно бежит, волей-неволей хочется последовать за ним. Мало ли что!

Опасения оказались не напрасны. Сначала послышался какой-то гул, почти незаметный и не казавшийся опасным. Однако он все нарастал, и к тому времени, как последний из орков, оскальзываясь, забежал в пещеру, уже превратился в оглушительный грохот. А потом сошла лавина. Она прошла немного в стороне, едва задев краем то место, где мы находились, но даже этого хватило, чтобы почти полностью завалить выход. Когда осела снежная пыль, солнечный свет едва-едва пробивался через узкую щель под потолком пещеры.

– Да, разозлились предки… – прокомментировал шаман, отдышавшись. – Как бы не переборщили со зла.

– Что это вообще было? – я, наконец, смог говорить. – Мы что, правда оказались в загробном мире?

– Ну так а где еще? – удивился Квотар. – Вопрос только, какого хрена вы там оказались. Велел же отойти! А теперь еще ученицу навязали! Вот что я с тобой буду делать? – повернулся он к гоблинше.

– А чего, я хочу шаманом быть! – решила Говорна, что-то прикинув. – И весело, и интересно. Да и с отцом, может, встречусь!

– С отцом ты еще долго не встретишься. То место, где вы были, вообще-то запретное, туда так просто не попасть. Повезло, что Эрик там человека знакомого встретил, а то бы так и плутали, пока с ума не сошли. Или кого из врагов бы встретили. Там у мертвых больше сил, чем у живых. И, Эрик, покажи, что тебе отец подарил?

Я удивленно уставился на Квотара. Как я могу показать то, чего у меня нет? Получив этот гвоздь, я сунул его в карман рубахи, которая была на мне в загробном мире, а вернувшись в реальность, обнаружил, что одет в свою обычную одежду. Однако Квотар, поняв мои затруднения, сказал:

– Не думай. Просто покажи эту вещь. Поищи по карманам, что ли.

Я решил не спорить и действительно вскоре достал из внутреннего кармана куртки тот самый гнутый гвоздь. Я был уверен, что еще секунду назад его там не было, но стоило опустить руку, как он появился, больно уколов грудь через кольчугу. Орк брать гвоздь в руки не спешил, с интересом рассматривая его в свете факела.

– Думаешь, пошутили над тобой, да?

– Ну, честно говоря, да. Не выглядит драгоценным подарком, – признался я, с удивлением глядя на железку. Вот уж не ожидал, что когда-нибудь буду держать в руках гвоздь из загробного мира!

– Ну и зря так думаешь, – подытожил Квотар. – Предки на подарки скупы. Но если что и дарят, то что-то очень ценное. Что-то, что тебе непременно пригодится, причем очень и очень сильно.

Я недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал.

– Засуну его тогда подальше в сумку, чтоб не потерялся.

– Об этом можешь не беспокоиться, – махнул рукой Квотар. – Подарки предков не теряются. И украсть их невозможно.

* * *

Больше на тему моего вмешательства в камлание и его последствия мы не говорили. Некогда было. Только несколько дней спустя я все подробно рассказал Иштрилл – мне хотелось с кем-то поделиться своими впечатлениями и рассказать о сомнениях, а ей явно было ужасно любопытно. А в тот день мы с гоблинами долго и мучительно расчищали проход, а потом карабкались по покрытому толстым слоем рыхлого снега мосту – лавина сошла с нашей стороны, и теперь мост не был ни скользким, ни наклоненным в нашу сторону. Когда мы выбрались из пещеры, оказалось, что снег сравнял уровень моста по всей длине.

Удивительно, но мы перешли через мост. И никто даже не сорвался в пропасть, переправа вообще прошла без происшествий, если не считать, что один из гоблинов провалился в снежную каверну и сломал ноги, да Квотар ухитрился поскользнуться и пропахать лицом снег, отчего у него стесало кожу на щеках. Гоблина удалось спасти, а шаман и вовсе отказался от помощи, посчитав это происшествие мягким намеком от предков, чтобы впредь не зарывался. Я сам на все сложности перехода внимания не обращал – столь велик был шок от посещения загробного мира. Я уже не мог вспомнить, сколько лет прожил в этом мире, но это был первый случай, когда я получил столь зримое и ясное подтверждение существования потусторонних сил. Как ни странно, до сих пор я в магию просто не верил по-настоящему. Все странности, виденные мной до сих пор, можно было объяснить с позиции рационализма. Даже чудеса исцеления, которые показывал человек, считавшийся моим отцом, я предпочитал объяснять его высочайшим профессионализмом как лекаря. Что говорить про мои собственные попытки направлять энергию на лечение себя и своих пациентов! Нет, я не пренебрегал «магией» в лечении, но результаты этого были столь малозаметны, что вполне могли объясняться хорошим иммунитетом и крепостью организмов. Даже сейчас я не сразу принял новые знания. Улучив момент, я расспросил сначала Говорну, а потом и самого Квотара – оказалось, все, что я видел после того, как шагнул в туман, видела и гоблинша. Да и шаман описывал все так, как это запомнил я сам. Я мог бы, конечно, объяснить увиденное гипнозом, коллективными галлюцинациями, а сход лавины назвать случайностью. Но я не стал упорствовать в своем рационализме. Это было бы попросту глупо, тем более после того, как я сам неведомым образом оказался в этом мире. Тогда уж следовало усомниться вообще во всем, что происходило со мной в последние годы.

Снова уходить в пещеры не хотелось до дрожи. Даже орки, которым, казалось, все было нипочем, оглядывались на белеющий вход в очередную пещеру с такими тоскливыми лицами, что казалось, они вот-вот заплачут. Я слышал, как Лотар бормочет себе под нос что-то о том, что можно было бы поискать проход поверху – всерьез предлагать этого он, конечно, не стал. У нас было слишком мало еды и слишком много неприспособленных спутников, тащить которых по заснеженным вершинам было бы равносильно убийству. На Иштрилл было жалко смотреть – было видно, что она с трудом сдерживает слезы. Да что там говорить, мне тоже в тот момент изменило самообладание. Меня терзали сомнения, казалось, стоит отвернуться от солнечного света и больше увидеть его не удастся.

Как ни странно, на этот раз дурные предчувствия не оправдались. Дорога не была сложной. Мы всего дважды останавливались на ночевку, и на третий день, ближе к вечеру, увидели выход. Переход через горы занял шесть дней. Ночевали мы на восточной стороне граничных гор. В Артании.