Текст книги "Странные игры"

Глава 17

День похищения

Сжав в руке телефон, Элли остановилась с колотящимся сердцем. Надо позвонить. Обязательно нужно о нем рассказать. К ней ведь наверняка прислушаются? В конце концов, исчезла маленькая Кэти, и сейчас любая информация на вес золота, кто бы ее ни принес.

Серьезно?

Даже она, Элли?

Она точно знала, что заявят родители. Элли, мол, опять выдумывает небылицы, лишь бы привлечь к себе внимание. Сколько раз она в детстве слышала эти слова… Родителей поддержат все знакомые, вспомнят, как она в школе малевала на стенах граффити, не забудут упомянуть и о ее бывшем. Норман вечно рассказывал о ней грязные истории. С каким облегчением Элли уехала из города, поступив в колледж! Там ее ценили и поддерживали.

В Бетельвилле же все давно составили о ней мнение. И вот теперь Элли обвинит самого Мистера Совершенство? Человека, которого обожал почти каждый житель городка…

Полно, ее никогда не послушают. Начнут задаваться вопросом – что она вообще делала там, где ее быть не должно?

Да-да, прислушаются к кому угодно, только не к ней. Прислушаются, но поверят ли? Ей-то – вряд ли.

И все же следует сообщить. Время дорого! Может, не родителям, не полиции? Например, дяде Джимми. Тот наверняка не отмахнется. Кроме него, Элли никто серьезно не воспринимает… Дядя скорее поверит ей, чем кому-то еще.

Хотя и он спросит – что ты там делала? А достойного ответа нет. Все ответы плохие, как ни крути.

Элли положила телефон в карман. Звонки ничего не изменят. Так или иначе, Мистер Совершенство Кэти не похищал. Если даже копы решат проверить ее слова, они в этом быстро убедятся. Лучше уж промолчать.

Каково сейчас людям, у которых пропал ребенок – замечательная милая Кэти? Невозможно даже представить. Элли ведь с ней приходилось сидеть – и ни разу она не выпустила девочку из виду. И Клэр должна была смотреть за дочерью во все глаза. Как она могла допустить, чтобы с Кэти стряслась беда?

Дядя Джимми когда-то говорил: не следует тебе судить родителей, пока сама не станешь матерью. Вправе ли она судить Клэр?

С другой стороны, когда приходилось сидеть с Кэти, Элли видела разное. Видела и слышала. Клэр и Пита идеальными родителями точно не назовешь.

Глава 18

Начинался сон вполне невинно. Она снова была ребенком. Сидела в родительской спальне, разглядывая кукольный домик, и восхищалась изысканной миниатюрной мебелью.

Не сдержавшись, принялась играть. Перенесла фигурки из своей игровой комнаты в домик. Одну усадила в кресло в гостиной, другую поместила в крошечную ванну. Третью положила в маленькую кроватку.

А та возьми и сломайся! Совсем тоненькая трещинка; может, мама ничего и не заметит? Ах ты, на ванне грязное пятно! Креслице из гостиной куда-то пропало… И вот уже разваливается весь домик: половицы провалились, обои сгнили, мебель облупилась. Нельзя было его трогать! Зачем только она начала играть? Разве это игрушка? Нет, не игрушка!

Сзади раздались шаги. Сейчас войдет мама! Робин догадывалась, что она сделает, увидев развалины домика. Будет больно. Ее оттаскают за волосы, исцарапают острыми ногтями лицо, хорошенько ущипнут за руку и…

Робин рывком села в кровати с ухающим сердцем.

Тревожный сон… Мать никогда не причиняла ей в детстве физической боли. Правда, по этому вопросу они с Мелоди расходились во мнениях. Сестра заявляла, что мать их наказывала, когда папы не было дома. Например, шлепала, если дети слишком шумели, а в сильном раздражении таскала за волосы. По словам Мелоди, подобное случалось нередко. Сестра даже вспомнила, как мать вырвала у Робин целую прядь.

У нее-то самой таких воспоминаний не отложилось. Впрочем, как психолог Робин прекрасно знала: память – штука обманчивая. Однако если мать практиковала телесные наказания, наверняка хоть что-то да запомнилось бы, как иначе?

Она глянула на часы: без двадцати два, глубокая ночь. Ей надо снова уснуть.

* * *

Ничего не вышло. Так и не сомкнула глаз до самого утра.

Итого весь сон составил два часа десять минут. Фильмы и то идут дольше. Ну, обычные фильмы. Какую же ленту она смотрела последний раз? Хм, там еще был знакомый актер, симпатичный парень… Увы, ни названия, ни имени главной звезды вспомнить не удалось. Сколько шла та картина? Черт его знает, но точно больше двух часов десяти минут.

Кончился собачий корм – пора сходить в магазин. Впрочем, и в холодильнике, честно говоря, шаром покати. И все же первым делом надо купить еду Менни.

Тому, кто не выспался, местный супермаркет был точно противопоказан.

Яркий свет потолочных ламп бил в глаза, и Робин на миг ослепла. Ее тележка имела три нормальных колеса, а четвертое жило своей жизнью – явно стремилось вырваться на волю. Кассовые аппараты издавали бесконечную какофонию звуков, да еще чей-то ребенок закатил истерику в соседнем проходе между стеллажами.

Робин была готова расплакаться.

Дома она набросала список покупок и, естественно, забыла его на столе. Писала всего двадцать минут назад, а теперь не могла вспомнить ни строчки, кроме собачьего корма. Что она планировала? Молоко? Туалетная бумага? Паста?

В соседнем проходе, где лежали макаронные изделия, по-прежнему орал ребенок. Ну и черт с ней, с пастой! Пока обойдемся.

Собственно, обойтись можно и без всего остального. Взять пачку корма – и бегом отсюда.

Робин с трудом сообразила, в какой секции стоят корма. Мысли текли тягуче, словно мозг обмакнули в патоку. Поплелась по магазину черепашьим шагом. Нельзя так жить – станешь параноиком: похоже, каждый покупатель внимательно на нее смотрит. Дальше возник затор из тележек – какой-то мужчина, разглядывая упаковки с хлопьями, бросил тележку посреди прохода. Мужчинам вообще нельзя позволять ходить за покупками! А сунувшихся в супермаркет – безжалостно отстреливать. Робин ненавидела всех и вся.

Ага, вот наконец и собачий корм. Какой предпочитает Менни? Ягненок и креветки? Или утку? Она попыталась прочесть состав. В глазах все сливалось, буквы наезжали друг на друга, кассовые аппараты пищали, а чертов запах дрожжей – в принципе вполне приятный – едва не вызвал у нее рвоту.

Робин схватила зеленую пачку и кинула в тележку. Вроде в последний раз покупала именно такую. По пути к кассам наткнулась на полку с туалетной бумагой и взяла одну упаковку. Наверняка бумага в списке присутствовала.

Очереди у касс вызвали у нее затруднение. Можно встать за женщиной с набитой доверху тележкой – перед ней никого, или за троицей с небольшим количеством покупок. На что решиться? Какую кассу не выбери – все равно прогадаешь.

Робин пристроилась за троицей. Женщина с переполненной тележкой наверняка из тех, кто прямо на кассе вспоминает о пяти-шести забытых позициях из списка.

– О, Робин!

Ч-черт…

Очередь она заняла за Тарой. Милая женщина, Робин она нравилась. Пару лет ходили вместе на йогу. Даже образовали с ней маленькую коалицию, потому что стоявшая перед ними дама непрерывно портила воздух, и они чудом не скончались от таких газовых атак. Другое дело, что сейчас Робин не желала ни с кем общаться.

– Привет, – буркнула она, нацепив на лицо фальшивую улыбку. – Как дела?

– Прекрасно, а у тебя?

– Тоже неплохо.

– Пришла за кормом для Менни?

– Ага, – хмыкнула Робин. – Ну, ты знаешь, как это бывает.

Реплика прозвучала явно невпопад, однако Тара, похоже, ничуть не возражала.

– Как он? Сколько ему уже?

– Семь.

– Он такой милый…

Робин кивнула, осознав, что по-дурацки улыбается с самого начала разговора.

– Говорят, ты занимаешься с Кэти Стоун? – понизила голос знакомая.

Интересно, кому мать еще не рассказала о ее пациентке? Робин уперлась взглядом в свою тележку. Ничего не поделаешь, придется ответить.

– Я… э-э-э… не имею права разглашать…

– О, медицинская тайна, понимаю. А все-таки хорошо, что кто-то взялся ей помочь. Особенно после случая с твоим племянником.

Откуда ей известно? Мелоди разболтала? Или Фред? Да нет, все гораздо проще. У сестры четверо детей. Конечно, поделились с друзьями. Странно было бы молчать о подобном событии. Проклятье…

– Ничего страшного не произошло – так, небольшое недоразумение.

– Знаешь, я на месте Клэр начала бы все с чистого листа. Питу ведь поступило предложение о работе в Индианаполисе. Почему бы не изменить свою жизнь? Для маленькой Кэти самое то. Переедет – и избавится от плохих воспоминаний.

Робин вдруг осенило. Паранойя тут ни при чем. На нее действительно смотрят. Неудивительно – в рейтинге сплетен Бетельвилля она сейчас на первом месте. Была никто – а теперь психотерапевт, работающий с Кэти Стоун…

– Хм. Тара, а что ты слышала о…

– Тара, привет! – перебили их сзади. – О, Робин! Как дела?

Элли, официантка из кафе «У Джимми»… Стоит, прижимая к груди кучу покупок.

– А, Элли! – Тон Тары изменился, стал задорным. – У тебя-то как делишки, подружка?

Как делишки, подружка… Тара пытается работать под девчонку, специально для Элли?

Робин улыбнулась.

– Привет, Элли. Как сама?

– Все отлично. Ах я глупая… Робин, не возражаете, если я положу покупки в вашу тележку? Думала, обойдусь, да вот набрала целую гору…

– Конечно, – Робин махнула рукой. – Не стесняйся. Видишь, у меня только корм для Менни и туалетная бумага.

– Туалетная бумага тоже для Менни?

Элли сбросила свою кучу в ее тележку. Макароны с сыром, мороженое, сливочный сыр, яйца… Черт, яйца! Строчка из забытого дома списка. Можно быстренько сбегать. Или не надо?

– Знаете, – заговорила Тара, – я ведь туалетную бумагу не покупала больше года. Еще в начале пандемии запасла миллион упаковок.

– Ах, значит, это вы? – ухмыльнулась Элли. – А я-то одно время пользовалась фильтрами от кофе-машины – в магазинах тогда туалетная бумага совсем пропала… Теперь ясно, кого винить!

Робин рассмеялась и с ужасом поняла, что не может остановиться. Смех перешел в истерику. Шутка Элли была не самой выдающейся, однако Робин прямо-таки задыхалась от хохота. Тара и Элли уставились на нее, точно на чокнутую.

– Как там Джимми? – наконец спросила Робин, вытирая слезы.

– Продолжает сводить меня с ума, – Элли закатила глаза. – Разрабатываю сейчас странички кафе в социальных сетях. Он ведь сам попросил меня заняться, а теперь, стоит мне сделать снимок – начинает стонать, что мое поколение не может насладиться приятной минуткой, не выложив фоточку в «Фейсбук».

– Хм… – пробормотала Тара.

– А я, между прочим, вообще в «Фейсбук» не захожу! – продолжала жаловаться Элли.

Двери супермаркета разъехались в стороны, и в магазин вошла женщина с ребенком за руку. Робин не сразу сообразила, кто перед ней. Клэр и Кэти…

Девочка настороженно обвела зал немигающими глазами, посматривая то вправо, то влево. Вот для кого поход в супермаркет – настоящее испытание. С ее-то обостренными до предела чувствами. Наткнувшись взглядом на Робин, Кэти замерла.

– Привет, Клэр! – окликнула женщину Тара.

– Ой, привет! – Обернувшись, та улыбнулась всем троим. – Как дела?

– Прекрасно! – бодро воскликнула Тара.

– Вот, выбрались за покупками, – поддержала разговор Элли. – У вас с Кэти всё в порядке?

– Да-да, отлично.

Клэр ничем не напоминала ту женщину, что пришла с ребенком на сеанс. Тогда она выглядела утомленной, уязвимой, расстроенной. Сегодняшняя Клэр была жизнерадостной и энергичной.

О Кэти Робин того же самого сказать не могла. Увидев ее, девочка напряглась, сжав челюсти. Глаза распахнулись еще шире и забегали по сторонам, словно у затравленного животного. Робин вполне представляла себе ее чувства. Малышка наверняка ассоциировала знакомую тетю с игровой комнатой – местом, где они касались деликатных тем, однако там Кэти полностью контролировала ситуацию. В магазине же она не ощущала себя в безопасности, а столкнувшись с Робин, совсем впала в ступор.

– Рада вас видеть, – с улыбкой сказала Робин.

– Я тоже, – кивнула Клэр и сделала шаг вперед, однако Кэти держала ее, словно якорь.

– Пойдем, милая, – попросила Клэр.

Кэти вздрогнула и отступила назад, к выходу.

– Нет, солнышко, нам нужно купить кое-какие продукты, – уговаривала ее Клэр.

Девочка, задыхаясь, потянула мать к дверям.

– Кэти…

Клэр сразу осунулась, и Робин разглядела в ее глазах тщательно замаскированные тревогу и отчаяние. Наконец женщина сдалась и позволила дочери вывести себя из магазина.

– Не пойму, что ее так напугало, – удивилась Тара.

Робин не считала себя вправе пускаться в объяснения, тем более что о причине немедленно догадалась Элли:

– По-моему, ее сбило с толку присутствие Робин.

Тара откашлялась.

– Хм… Да, очень может быть. Однажды я сама столкнулась на улице со своим психотерапевтом и почувствовала себя как-то странно. Что уж говорить о такой малышке…

Они с Элли обменялись взглядами. Наверняка сегодняшний случай даст еще больше пищи для циркулирующих по Бетельвиллю слухов. Начнут судачить, как у девочки с психологической травмой случился срыв при встрече с психотерапевтом в супермаркете. Будут болтать – дескать, Клэр не способна контролировать свою дочь. Слышали, ей даже пришлось уйти из магазина? Вероятно, скажут, что Пита Кэти слушается лучше, он ведь с ней не так нянчится, как Клэр. А Робин, конечно, не стоило брать на лечение живущего по соседству ребенка – они просто обречены то и дело встречаться на улицах.

Робин отдавала себе отчет, что гнев и горечь – результат усталости. Впрочем, понимание причины ничего не меняло: ей было неприятно. Не расскажи мать знакомым о ее пациентке, все было бы тихо и мирно. Одно дело посплетничать с мамой, и совсем другое – когда она распускает о тебе слухи. Робин не находила себе места от злости.

Элли с Тарой принялись обсуждать телевизионный сериал, а Робин замкнулась в молчании. Наконец подошла очередь Тары, и та предложила:

– Хочешь, пропущу тебя вперед? У тебя покупок кот наплакал.

– О, спасибо! – с облегчением выпалила Робин.

В глубине души она понимала – ей просто оказали любезность. Однако внутренний голос твердил: Тара уступила очередь лишь потому, что они с Элли тайно сговорились посплетничать на ее счет.

Вздохнув, Робин вспомнила проверенное временем правило: если в твои размышления закрадываются словечки типа «заговор» – скорее всего, у тебя паранойя.

Нужно поспать…

Она быстро расплатилась. Покупки Элли всё еще лежали в тележке, и Робин, оставив ее на кассе, схватила в охапку собачий корм и туалетную бумагу. Попыталась сообразить, где припарковала машину. Уронила упаковку, нагнулась поднять, и тут же подскочил какой-то мужчина – спросил, не надо ли помочь. Робин прорычала, что все нормально и помощь не требуется.

Пока дошла до машины – превратилась в комок нервов. Это мать ее довела! Надо съездить к ней прямо сейчас и высказать все, что накипело.

Подъехав к родительскому дому, Робин выбралась из машины и хорошенько, с чувством хлопнула дверцей. Вошла в дом, отомкнув замок собственным ключом. Потопталась у порога и прислушалась, кипя от ярости. Из глубины дома доносился тихий звук льющейся воды. Ага, мать в душе, а душ она принимает чудовищно долго. Придется посидеть.

Почему бы не завалиться пока на материнскую кровать? Можно даже немного поспать. Видит бог, ей нужно выспаться. Внутренний голосок нашептывал: ссориться с матерью в таком состоянии – далеко не лучший план.

Робин добрела до спальни, собираясь прилечь, и тут ее взгляд упал в угол комнаты.

Через несколько минут она вышла на подъездную дорожку с прекрасным кукольным домиком в руках, изнемогая от страха и тщетных попыток оправдать свои действия.

Глава 19

В детстве Робин могла часами любоваться кукольным домом. С упоением изучала изящную мебель, восторгалась продуманным расположением каждого предмета обстановки крохотных комнат. Мать порой уделяла целые дни поиску подходящего коврика ручной работы, сочетающегося с портьерами размером с почтовую марку, или столика для кабинета – опять же штучного.

Робин дозволялось смотреть, но не трогать. Изощренная пытка! Впитываешь красоту глазами, а поиграть не можешь.

Точно так же теперь вела себя и Кэти – будто не верила, что ей разрешат хотя бы коснуться подобного чуда. На этот раз она принесла с собой коробку из-под обуви – наверняка с вещичками для домика, как и предлагала Робин. Клэр рассказала, как Кэти несколько дней мастерила разные разности для кукол. Сообразив, чем занимается дочь, она отвела ее в лавочку рукоделий, и там они приобрели запас подходящих материалов для нового проекта.

– Если хочешь, можно поиграть, – мягко сказала Робин.

Свою добычу она поставила на стол рядом со старым домиком. Кто знает, который из них сегодня привлечет внимание Кэти? Сочетание выглядело несколько двусмысленно, напоминая бедный район, в который случайно затесался королевский дворец. Домик Робин по сравнению с особняком в викторианском стиле производил впечатление затрапезной развалюшки.

Услышала ли ее Кэти? Девочка, погрузившись в созерцание, стояла совершенно неподвижно. Жильцов в новом домике пока не было – кукол под него Робин приобретать не стала. В детстве пустые комнаты сводили ее с ума: какой смысл в обладании идеальным маленьким дворцом, если в нем никто не живет?

– Хочешь заселить туда игрушки?

Кэти бросила на нее быстрый взгляд и воззрилась на коробку из-под обуви, стоящую между домиками. Затем, к удивлению Робин, отвернулась и направилась к столику для рисования. Взяла чистый лист бумаги и нанесла на него хорошую порцию красной краски. Повторяя ставший привычным ритуал, размазала ее обеими ладонями, а затем пошла к раковине. Очищающий обряд…

Завершив его, Кэти тщательно вытерла руки и вернулась к кукольному домику. Осторожно вытащила из гостиной миниатюрные напольные часы и исследовала их, проведя пальчиком по деревянной резьбе. Удивленно вздохнула, обнаружив наверху маленькую дверцу. Несколько раз то открывала ее, то закрывала, и наконец вернула часы обратно. Тихонько тронула двуспальную кровать в «родительской спальне».

Сегодня ночью Робин делала примерно то же самое. Прошла пара десятков лет, и вот – можно играть с кукольным домиком, не страшась быть пойманной с поличным. Она изучила каждый предмет мебели, залюбовавшись потрясающей ручной работой. Не сразу поняла, что плачет – отчасти по той девочке, которая годами отчаянно желала прикоснуться к чуду, отчасти по взрослой женщине, осознавшей: время ушло, прошлое не вернешь. Да, у Робин появилась возможность осязать прекрасную игрушку, однако по-настоящему играть ею она уже не могла.

А вот для Кэти еще не поздно.

Внимательно рассмотрев домик, маленькая пациентка быстро прошла к полкам и выбрала несколько фигурок: девочку, женщину с тортом, балерину – словом, тех же, что и прошлый раз. А вот на фермера не обратила никакого внимания. Итого в домик заселились пять игрушек. Некоторое время Кэти беззаботно играла.

– Мама испекла торт для Мистера Монополия и девочки, – комментировала Робин. – Вкуснятина! Должно быть, игрушки в восторге от такого прекрасного торта. Балерина прилегла в спальне. Девочка пошла в детскую. Наверное, наступил вечер – игрушки устали…

Губы Кэти тронула легкая улыбка, ее лицо смягчилось, и напряжение немного спало. Она открыла крышку принесенной из дома коробки, пошарила внутри и, вытащив маленькое квадратное одеяльце, укрыла спящую девочку.

– О, малышка получила новое одеяло с красивой вышивкой… Наверное, она счастлива.

Робин бросила взгляд на коробку, гадая, что еще припасла для кукол Кэти. Рассмотрела маленькую подушку, спичечный коробок, вырезанный в виде детской кроватки, и кое-какую одежонку – платье, рубашку, длинный галстук и брючки. Труда и заботы Кэти вложила немало.

Еще она принесла вещицы, приобретенные в магазине: шарики, наперсток – видимо, он послужит большой кружкой, пластилин, браслет (наверное, будет ожерельем?), пластмассовое деревце и несколько стикеров. Всё для дома.

Кэти отвернулась от викторианского особняка и присмотрелась к старому домику. Запустив в него руку, достала маленький пластмассовый телевизор и поместила его в гостиную большого дома. Среди мебели тонкой ручной работы неуклюжая грубая игрушка смотрелась неуместно. Маму хватил бы сердечный приступ.

– Теперь у игрушек есть телевизор. Они могут смотреть его все вместе.

Кэти уставилась на Робин, и в ее взгляде читались раздражение и даже злость. Странно… Может, ее тоже раздосадовало несоответствие между телевизором и прочей обстановкой? Не исключено. И все же ему явно отводилась важная роль в игре.

Девочка вернулась к полкам, сняла фигурку Джокера и втиснула его в домик. Для крошечной мебели он был великоват, однако Кэти пристроила его на диван.

– Злой клоун смотрит телевизор в гостиной.

Убрав из гостиной Чудо-женщину и Мистера Монополия, Кэти перенесла их в кухоньку.

– Все ушли из комнаты с клоуном. Знают, что его следует опасаться.

Кэти пошарила в своей коробке и извлекла изящный серебряный браслет с маленьким кулончиком в виде дельфина – вероятно, носила его до похищения. Примерила к фигурке девочки. Великоват…

Неожиданно для Робин Кэти обмотала его вокруг голени куколки, а второй конец зацепила за ножку кофейного столика в гостиной.

Значит, не ожерелье, а цепь…

– Злой клоун привязал девочку к столу, – заговорила Робин, пытаясь сдержать намечающуюся в голосе дрожь. – Похоже, девочка напугана.

Кэти схватила Джокера и переместила его на второй этаж, где спала в кроватке балерина. Как и раньше с фермером, прислонила руку злодея к ноге танцовщицы, а затем разыграла, будто тот выходит из комнаты, волоча за собой девушку.

– Плохой клоун вытащил балерину из кроватки. Он делает ей больно.

С помощью Кэти Джокер и балерина выбрались из домика, после чего наступила небольшая пауза. Положив обе игрушки, девочка заглянула в кухоньку и аккуратно сняла какой-то предмет со столика. Робин напрягла зрение, присматриваясь.

Вчера вечером она обнаружила, что в одном из ящичков игрушечного кухонного шкафа лежат серебряные приборы – каждый размером меньше ноготка. Парочку решила выложить на стол – вроде как накрыла на двоих.

Теперь Кэти держала между пальцами тоненький, словно зубочистка, ножичек. Прижав нож к ладони злодея, она заставила его несколько раз резко поднять и опустить руку, вонзая оружие в тело балерины.

– О, нет… – негромко пробормотала Робин. – Клоун причиняет боль танцовщице. Ужасная жестокость…

Вмешаться, переключить Кэти на более оптимистическую версию маленького спектакля? Увы, в первой фазе лечения ей следовало лишь показать, что она примет любую игру, которую придумает девочка. Такова функция психолога – быть вместилищем для ужасных образов, запечатлевшихся в сознании пациента.

Ударив танцовщицу добрый десяток раз, Кэти позволила ножу упасть на стол.

– Плохой клоун уронил ножик. Ладно, Кэти. Не хочешь ли ты… – начала Робин.

Не обращая на нее внимания, девочка копалась в коробке для обуви. Наконец вытащила галстук. Хотя стоп. Не галстук…

Господи, нет…

У Робин в груди похолодело.

Кэти вновь запустила руку в коробку и извлекла пластмассовое деревце. К нему прицепились маленькие штанишки, и Кэти нетерпеливо стряхнула их на пол, а затем привязала «галстук» к одной из веток.

Удавка…

Поставив деревце возле балерины, девочка заставила Джокера накинуть петлю ей через голову. Процедура оказалась непростой: веревка сползала с ветки, а балерина дважды выскользнула из пальцев Кэти. Тогда она отставила клоуна в сторону, как следует закрепила веревку на шее игрушки и…

…и разжала пальцы.

Балерина закачалась на дереве.

В точности как та блогер – Хейли Паркс, чье тело обнаружили в лесу около месяца назад.