Текст книги "Герой"

Хорек, недолго думая, ответил на колкость снайпера. Что-то подсознательное просто требовало этого ответа.

– Надпиши еще пару пуль, Кинжал. А то жужжат тут эти, подписанные "Неизвестному герою", "Таинственному незнакомцу", аж надоели.

Сработало. Злость сделала стрелка менее метким, и следующие несколько выстрелов оказались неопасными. Хорек скрывался в небольшой лощине, и Кинжал мог попасть только ему в голову или в верхнюю часть корпуса. Так что если у Хорька нет бессмертной души, то в случае чего он и не узнает, что умер.

Разведчик был намерен застыть на месте и проследить за перемещениями Кинжала. Прицел энергетической винтовки не идет ни в какое сравнение с оптикой снайпера, но даже такой прибор весьма эффективен на расстоянии до километра. И само по себе оружие довольно точное, поскольку бьет по идеальной прямой и со скоростью света. Один удачный выстрел, и дело сделано.

Только что выпущенная Кинжалом пуля прилетела вон оттуда. Хорек максимально увеличил изображение и заметил слабое движение, которое могло исходить от замаскировавшегося стрелка. Щелчок курка.

Промах. Новая пуля пролетела совсем рядом, и разведчик почувствовал расходящееся от нее колебание воздуха. Впечатляет. Еще один выстрел, и надо двигаться. Чуть-чуть вправо.

Стрелок спокойно наблюдал за следами активных частиц. Если перестрелка будет продолжаться в том же духе, то рано или поздно он попадет в цель. Однако попасть первым может и Хорек. Он прячется в густой траве и не виден в ИК-спектре даже в закатных сумерках.

Последние слова разведчика задели снайпера. Кто таков этот выскочка, чтобы критиковать Кинжала за стрельбу? И кто такой этот Тирдал? Еще немного, и они оба сдохнут! А Кинжал будет жить горя не зная.

Хорек скоро заплатит за свои слова. Вон он. Ветер едва шевельнул траву, однако этого оказалось достаточно, чтобы стал виден едва заметный, но довольно четкий силуэт разведчика. «Хамелеон» не был включен. То ли у Хорька технические неполадки, то ли память дырявая. Какая к черту разница – сейчас чье-то тело станет дырявым. Палец уже на курке.

Кинжал знал наверняка, что попадет, и жестоко улыбнулся. Чем сложнее цель, тем приятнее с ней разделаться. А Хорек – настоящая заноза в заднице. И выдернуть эту занозу можно за пару секунд.

– Эй, Хорек! Ты, кажется, забыл про своего "хамелеона"!

Разведчик смотрел прямо на снайпера. Тот спустил курок.

Хорек глядел на заходящее солнце и почти забыл о противостоянии, как вдруг услышал голос своего врага. Бросив еще один взгляд на кроваво-красные сполохи, Хорек повернулся, понимая, что видит солнце в последний раз. Неужели прямо сейчас его не станет? Удивительно, разведчика совсем не пугала смерть. Может, это и к лучшему, что в схватке победит другой. Заберет свой дерьмовый артефакт. Хорек даже немного обрадовался тому, что какая-то высшая сила справедливости не позволила ему пролить кровь себе подобного существа. Интересно, что сказала бы мать, увидев эту сцену?.. Она всегда стояла на том, чтобы ее сын «рос настоящим мужчиной». А Тирдал? Хотя, наверное, он и так все видит. Удачи ему. А Кинжал явно улыбается. Тор тоже улыбался в момент своей смерти… Странно, почему вместе со стопами обожжены еще и руки? А Кинжал… не враг же? Господи! Не ведают, что творят… Приглушенные раскаты грома…

На таком ничтожном расстоянии временем полета пули можно было пренебречь. Кусочек ураноуглерода пробил лицо Хорька, а уже внутри головы сдетонировало антивещество. Всего несколько микрограммов. Прогремел глухой взрыв, словно рокот грома за горизонтом. Кости и плоть лишь на долю секунды задержали взрывную волну. Она распространялась со скоростью, не воспринимаемой человеческим глазом. Поэтому Хорька просто не стало. Все, что находилось выше пояса, буквально разлетелось на кусочки. Винтовка упала на грунт, увлекая за собой лишившиеся тела руки, а из остатков живота во все стороны полетели рваные кишки. Нижняя половина тела чуть качнулась и упала на бок. Кучкой вывалились остальные внутренности: серые, красные, розовые. Почва окрасилась в цвет здешнего заката.

Вообще-то, было необязательно заряжать винтовку разрывными, но Кинжалу хотелось, чтобы было еще и "красиво".

– Вот теперь славно. – Улыбка застыла на каменном лице стрелка.

Одним засранцем меньше, остался еще один.

– Привет, Тирдал! Хорек мертв. Ты следующий!

Эльф, конечно, ответил. У него всегда наготове едкий ответ.

– Я уже знаю. Жаль. Не повезло бедняге. Но его смерть лишний раз доказывает, что в экстремальных ситуациях люди зачастую перестают быть рассудительными. А мы с тобой скоро увидимся, Кинжал. Или, по крайней мере, один из нас увидит другого.

– Даже не надейся, что это будешь ты. Хотя можешь смотреть. Все равно ничего, кроме как бегать, ты не умеешь, а с твоим ружьишком ко мне близко не подбежишь.

– Дархелы не понимают, что такое «надеяться». Мы просто видим. Так что "с Богом", выражаясь человеческим языком.

– Ага. И тебя туда же.

Шестеро есть, один остался. Совершив новое злодеяние, Кинжал почувствовал себя куда лучше. Тирдал теперь казался просто назойливым комаром… маленьким земным насекомым.

Быстро темнело. Восторг уступил место дикой усталости, тянувшей снайпера вниз. Лучше всего еще немного пройти и где-нибудь… спрятаться… на ночь. Скверная мысль, но ведь он прячется от Тирдала и местных животных, а не от темноты. Или снова взобраться на некоторое возвышение и следить за подходами. Тирдал, в силу своей неопытности, наверняка придет посмотреть на случившееся.

Ах, еще еда и питье. Из мясистых листьев растений процессор сделает массу, похожую на салат и содержащую довольно много жидкости. Этого достаточно. По вкусу будет напоминать траву, но по крайней мере не умрешь от жажды. Тирдал не нападет, потому что, пока не выстрелит хотя бы раз, не может быть уверен, достанет ли его винтовка до снайпера. Значит, наверх.

Где бы спрятаться? Можно вернуться к обвалу и слегка закопаться, а руки, грудь и голову укрыть защитным экраном, прижатым камнями. Да, это хорошо. А если расстегнуть костюм, то будет даже прохладно. Грязь поглощает тепловое излучение и постепенно отдает его в атмосферу, так что Кинжала будет не засечь.

Но прежде надо проглотить пилюли, чтобы заглушить боль в колене, нарвать побольше листьев, чтобы извлечь из них воду, а еще почистить винтовку – все-таки там что-то застряло. Пройдя на корточках полосу каменистого грунта, снайпер стал двигаться ползком. Это не только обеспечивало определенную безопасность, но и снимало нагрузку с пульсирующей голени и ноющего колена. На ходу срывая листья целыми горстями, Кинжал запихивал их в конвертер, пока не набил до отказа. Вообще-то, он лучше работает, заполненный примерно до середины, однако нужно торопиться. Придя на выбранное место, снайпер расстегнул ботинок, закатал штанину и прилепил на голень нанопластырь, постепенно всосавшийся в кожу. Ноге стало чуть холодно, потом она зачесалась и онемела. Хорошо, если к рассвету все пройдет.

Снайперу пришлось остановиться на использовании простого стволоочистителя. Разбирать винтовку Кинжал не рискнул, опасаясь потерять мелкие детали. Специальная щеточка вроде справилась со своей задачей. Прицел работал почти нормально. Для Хорька хватило, правда дистанция была не больше километра. Кто знает, с какого расстояния придется стрелять в дархела. Несколько микронов отклонения от вектора-нормаля могут на расстоянии дать существенную погрешность. Вдобавок крепления прицела расшатаны, и любая тряска чрезвычайно затруднит стрельбу. Тут уж ничего не поделаешь.

Почти стемнело. На этой планете даже на 37-й широте ночь наступала быстро, как в тропиках Айсландии. Кинжал засунул руку в процессор и достал оттуда зеленоватые прямоугольные листы. Сочные и хрустящие, по вкусу они напоминали салат. Снайпер набил ими рот и усиленно заработал челюстями. Полученной влаги хватит примерно на один день. Удивительно, почему погоня так затянулась?

Чувствуя себя более спокойным и здоровым после еды, Кинжал тем не менее был крайне измотан. Боль в ноге, усиливающаяся при малейшем движении, не давала ему покоя. И другие травмы, полученные с начала задания, словно сговорившись, докучали десятками очагов и очажков боли. Кинжал аккуратно лег лицом вверх, двумя руками забросал себя небольшим слоем грунта, помогая себе здоровой ногой. Потом натянул на голову и плечи защитный экран. Теперь, если включить «хамелеон» и не шевелиться, можно стать практически невидимым даже для наблюдателя, стоящего в двух шагах. Отдохнуть полчаса и продолжать охоту.

"Скоро дархелу конец", – подумал Кинжал, проваливаясь в небытие.

Тирдал тоже решил устроить передышку перед тем, как продолжить путь. Он мог себе это позволить, поскольку и стрелок не двигался. Хотя кто знает, сколько продлится бездействие Кинжала? Ладно, все расчеты надо оставить на потом. Если будет это «потом». Сейчас важно обеспечить себе хорошую защиту от хищников и снайпера. Сенсат не был уверен, что сможет отличить спящего снайпера от снайпера, готовящегося к выстрелу. Поэтому нужно быть начеку.

Тирдал не чувствовал на юге присутствия Хорька, а когда Кинжал в последний раз стрелял, сенсат засек какое-то умиротворенное удивление. Все равно надежда оставалась.

– Хорек, ты жив?

Нет ответа. Действительно жаль. Этот человек, такой молодой, но такой мужественный, гнался за двумя врагами уже раненый. Он заслуживал лучшей участи.

Возвращались "летучие мыши", и это очень не нравилось Тирдалу. Тогда они унеслись, напуганные выстрелами, а теперь… нет, полетели дальше, на юг. Наверное, выстрелом Хорька изуродовало и запах крови очень сильный. Вот что их привлекает. Сенсат не знал, охотятся ли эти твари по ночам, и на всякий случай решил поглядывать в небо.

Да, Хорек проявил себя героически в этой схватке. Будет о чем поразмыслить и доложить своему командованию. Люди гораздо крепче, чем кажутся. Настоящие воины. Только одно смущало дархела. Хорек был напуган, ранен, истерзан. В его мыслях явственно читалось желание выжить, однако не это было главным. Разведчик действительно не думал о себе, а выполнял свой долг ради человечества. Воевал ради того, чтобы другие могли жить в мире. Хорек не был воином по природе, сколь бы талантлив и натренирован он ни был. Неужели среди людей еще встречаются честные экземпляры?

Жизнь несправедлива, и глупо на нее обижаться. Тирдал позже сконцентрируется на Хорьке и, медитируя, попробует найти его душу, а сейчас есть неотложные дела в этом мире. Сенсат спустился на самое дно овражка и убедился в том, что ниоткуда не виден.

Сначала плечо. Рана была такова, что обработка ее без посторонней помощи представлялась невыполнимой задачей. Но выхода не было. Тирдал расстегнул костюм и стянул его с плеч, стараясь не вдыхать миазмы, источаемые потным, немытым телом. Двести пятьдесят пять дархельских часов без ванны, в одной и той же одежде. Этот побочный эффект придает службе разведчика особый шарм.

Осторожно заводя здоровую руку за спину, Тирдал умудрился-таки прикрепить нанопластырь. За пару дней повреждение заживет; правда, от вырванного куска мяса останется глубокий след, с ним уже будут разбираться профессионалы. А в ближайшее время не стоит ставить коробку на это плечо.

Надо бы положить ее в рюкзак, да там слишком мало места. К тому же придется задействовать набедренные и головные ремни, чтобы управиться с такой массой за спиной. А это значит сильно потерять в подвижности и гибкости.

Следовательно, надо облегчить рюкзак и оставить ненужную амуницию здесь. И о чем только сенсат думал раньше? Интересно, а Кинжал догадался о том же? Есть много вещей, которые, несомненно, уже не нужны. Запустив руку в рюкзак, Тирдал начал сортировку.

Надо поменять костюм на запасной. Рваный выбросить. Тирдал колебался всего мгновение. Да, он обойдется без «хамелеона» – ведь он не собирается приближаться к Кинжалу и убивать его. Тогда зачем возиться с камуфляжем и порванным костюмом? Пригнувшись, Тирдал довольно быстро поменял одежду, куда в процессе переодевания неизбежно попало немалое количество песка. Все же пятью килограммами легче. Что дальше?

Носки. Дархелу они не особенно нужны, менять слишком скоро он их не будет. Оставить одну запасную пару, а остальные выкинуть. Тирдал подумал было о том, чтобы подложить носки под лямки рюкзака, но вспомнил, что освобождает место для артефакта.

Значит, вес рюкзака не увеличится, и носки точно ни к чему.

Боеприпасы. В импульсной винтовке стоит блок питания, который позволит произвести еще восемьдесят полноценных выстрелов с максимальной мощностью. Этого было вполне достаточно, тем не менее Тирдал захватил еще один блок, чтобы быть уверенным до конца. От четырех других можно избавиться. А вот еще два блока питания и две обоймы патронов для пулемета Куколки. Эти-то уж точно бесполезны. Защитный экран не нужен: Тирдал не будет останавливаться. Альпинистское снаряжение. Оставить моток веревки и пару карабинов, остальное выкинуть. Свой паек Тирдал сегодня доест. Стоит оставить камеру и записывающее устройство. Они весят не слишком много и очень пригодятся после миссии.

Рюкзак стал легче килограммов на двадцать. Теперь можно легко запихнуть в него коробку и не испытывать потом никаких неудобств.

Вроде все. Нет. У снайпера явно есть следящее устройство, и самое логичное место для маячка – артефакт. Сидя на грунте, Тирдал пристально разглядывал коробку, вертя ее в руках, пока наконец не нашел едва приметное пятнышко, похожее на грязный развод, только не смывающийся. И ведь не смоется! Тирдал задумчиво поскреб это место лезвием ножа, но лишь оцарапал поверхность коробки.

Вот и все. Кинжал не просто выслеживает, он следит постоянно. Если бы снайпер просто шел по следу, то можно было бы подпустить его поближе, сведя на нет преимущество винтовки, и убить. А вообще можно было покончить со стрелком еще тогда, в лагере, когда между ними двоими была прочная ментальная связь. Только раненый «шершнем» в грудь и панически боящийся причинить вред разумному существу дархел выбрал другой путь. Можно было вмешаться, когда стрелял Хорек. Дархел не видел снайпера и, наверное, не попал бы в него, но уж точно помог бы разведчику, по крайней мере морально, вселяя в него уверенность и пугая Кинжала. Дархелу, чтобы выстрелить, нужно принять четкое, обдуманное решение. А Тирдал в те моменты не смог и не принял. Сейчас же это сделать необходимо, причем немедленно.

Тирдал знает, что за ним следят. Известно ли Кинжалу о том, что знает Тирдал? Непонятно. С момента последней встречи стало труднее вычислять снайпера. Но злость его чувствуется по-прежнему, и он, как и прежде, идет по следу. Однако на пятки еще не наступает. Можно будет куда-нибудь положить артефакт и отойти в сторону, а Кинжал будет думать, что застигнет отдыхающего врасплох. Вот тогда и напасть на снайпера с фланга… А что, это идея. Надо только выбрать подходящую местность.

Вокруг все было спокойно. Красное солнце почти спряталось за горизонт, оставив после себя прощальные, неверные отсветы. Тирдал не чувствовал Кинжала. Может, решил поспать? Взять бы и подкрасться к нему.

Проблема в том, что при убийстве, чтобы не подвергнуться линтатаю, нельзя будет использовать способности сенсата. А без этого Кинжалу легче легкого насквозь продырявить Тирдала.

Нет, стрелку надо позволить подойти ближе, но не дать выстрелить. В этом смысле спящий снайпер – плохой снайпер. Стоит разбудить его и попытаться разозлить; впрочем, тогда Кинжал догадается, чего от него хочет Тирдал. А свои планы нужно держать в секрете.

Сенсат подумал о том, чтобы вернуться на юг к месту гибели отряда и завладеть снаряжением. Однако там не было ничего, что оправдывало бы подобный путь. К тому же Кинжал окажется между ним и шлюпкой. Естественно, неплохо бы получить кое-какую амуницию, но и эта цель себя не оправдывает. Биосканер Хорька мог бы оказаться полезным, да Тирдал едва умеет им пользоваться. Кроме того, возвращаясь назад, он может засветиться перед снайпером. Нет никакого смысла.

Значит, отдыхать, пока не проснется Кинжал. Тирдал приказал своему подсознанию следить за погодой и животными, а особенно за одним прямоходящим и откинулся на свой рюкзак, как на спинку кресла. Сознание отдохнет и восстановит ресурсы, а подсознание будет начеку. Такая медитация-расслоение гораздо хуже, чем простой сон, но лучшее сейчас невозможно.

ГЛАВА 17

Кинжал потянулся и зевнул.

Окончательно придя в себя, он осознал, что вместо получаса проспал всю ночь. Розовеющие облака указывали на скорый восход здешней звезды. Снайпер чувствовал себя намного лучше. Теперь осталось замочить эльфа, и все.

Кинжал, осторожно отряхнувшись от грунта, расстегнул костюм, чтобы помочиться и опорожнить кишечник. Последнее оказалось весьма болезненной процедурой из-за обезвоживания и напряжения мышц, но по крайней мере живот перестал так сильно болеть. Вспотевший от дикой рези в заднице, Кинжал словно услышал и почувствовал, как его анальное отверстие с хлопком сомкнулось. Теперь куда лучше. Стрелок кое-как отер грязь с рук и лица и проглотил пару сфабрикованных листьев салата. Немного полегчало, хотя все равно дико хотелось поесть по-настоящему. Ждать остается недолго.

– С добрым утром, Тирдал! – сказал снайпер в микрофон, стараясь казаться жизнерадостным.

Он надел рюкзак и взял в руки винтовку. А в шлемофоне раздался голос дархела:

– С добрым утром, Кинжал! Как спалось?

Вот дьявол, долбаный эльф все еще ни капли не нервничает. Он что, робот? Нет, он не робот. И находится он примерно там, где был вчера вечером. Значит, тоже спал. Кретин инопланетный, да и только.

– Отлично, спасибо. Я думал, дополнительное время позволит тебе укрепить позицию. А ты все там же, внизу. С винтовкой, которой меня не достать. Времени до отправления шлюпки остается все меньше. Может, пора сесть за стол переговоров, а?

– Я тебе не верю.

– Почему? – Ответ был подготовлен заранее. – Скажи мне, когда опустить винтовку. Да я ее даже брошу. И ты брось свою, когда я стану приближаться к границе ее действия. Далее мы достанем пистолеты и тоже выбросим их, так чтоб видеть друг друга. Потом и поговорим об артефакте.

"И я воткну свой нож в твою сраную глотку".

– Хорошая идея, Кинжал. – Снайпер было ухмыльнулся, но сенсат продолжил: – Надо было предложить мне перемирие дня три назад. Тогда у тебя была бы реальная возможность меня обмануть. А сейчас я уже изучил твою мелкую душонку до самого последнего ее уголка. Мерзопакостная дрянь. Знаешь, я лучше вступил бы в переговоры с каким-нибудь местным хищником, чем с тобой. Они, по крайней мере, руководствуются естественными стремлениями и честны до конца.

– Очень жаль, – ответил Кинжал с напускным спокойствием. – Очень жаль, что придется убить тебя, Тирдал.

"И ты скоро опять подставишься под пулю".

– Мы оба давно это знали, разве не так? А я, кстати, могу убить тебя первым.

Сигнал пропал. Соединение прервано.

Черт, черт, этот эльф спокоен, как антигравитационный танк.

Замечательно, пусть так оно и будет. Тирдал всего лишь в пятидесяти метрах к северу по сравнению со своей вчерашней позицией. Надо самому занять прежнюю позицию, только держась подальше от края уступа, и настроить винтовку, чтобы обрушить небесную кару на голову дархела.

Тирдал знал, что будет происходить дальше. Они оба знали. Сенсат убегает, снайпер стреляет. Кинжал надеется убить Тирдала, Тирдал надеется избежать пуль. В шахматах такая ситуация называется патовой. Невыносимое, утомительное состояние. Не раз Тирдал был готов нарушить видимое спокойствие и выстрелить первым. Но он не мог этого сделать, потому что открывал тем самым свое местонахождение. Каждый раз он решал удвоить бдительность, следить за каждой секундой жизни. И больше всего его томила невозможность придумать разумную защиту, несмотря даже на то что цель противника была очевидна.

Временами Тирдал ступал по неровной поверхности, и рюкзак раскачивался у него за плечами. Тогда артефакт острыми углами впивался в спину, а лямки бередили рану, причиняя боль. В такие моменты Тирдал ощущал себя счастливчиком: войди пуля на пару сантиметров глубже, она задела бы оба плеча и верхний край легкого. Кинжал действительно профессионал. Требуется тал, чтобы ускорить реакцию и активизировать способности. Тирдал сконцентрировался, чтобы выпустить немного тала.

Железа подчинилась не так быстро, как хотелось сенсату. Он начинал уставать, и его подсознание не желало повиноваться беспрекословно. Тирдал припомнил момент убийства, вспомнил вкус мяса, и это подействовало. Его захлестнул поток энергии, и вскоре он обнаружил, что чувствует не только Кинжала, но и стада травоядных насекомых вдалеке. Темп ходьбы резко возрос.

Постоянный, контролируемый Джам, уровень гормона. Сегодня этим легче управлять. Наверное, вырабатывается сноровка. Как много нового усвоил сенсат в ходе операции! А Кинжал там, и если показаться ему на глаза здесь и сейчас…

Кинжал целится, целится и – стреляет. Тирдал отскочил назад и растянулся на глинистом берегу, в то время как пуля на полной скорости врезалась в воду, подняв массу брызг. Солнце блеснуло в них всеми цветами радуги. Потом Тирдал встал и пошел вперед. Кинжал злится, целится – стреляет. Чтобы не стать предсказуемым, Тирдал упал в сторону, повалившись на песок, а пуля пробила дыру на противоположном берегу. Сенсат, едва привстав, сразу толкнулся двумя ногами, поскольку Кинжал опять выстрелил. Очередной пули Тирдал избежал, прижавшись к почве.

Должно сработать. Больше всего на свете Кинжал ненавидит промахиваться. Если его как следует разозлить, то можно будет держать его под контролем и привести в исполнение свой план.

На какое-то время Тирдал вновь ощутил себя одним целым с Кинжалом.

Сам Кинжал был в бешенстве. Просто неистовствовал. Он ударил не успевшее убежать насекомое размером с кролика и теперь смотрел, как оно корчится в предсмертных судорогах. Чертов дархел легко уворачивается от пуль. Такое, конечно, возможно, даже несмотря на огромную скорость «тупых» кусочков, ураноуглерода. Надо только заранее знать, когда будет спущен курок. Иначе без вариантов: обыкновенная пуля ничего не излучает, а если системы безопасности и засекут ее, будет уже поздно.

Загвоздка в том, что урод дархел действительно знает, когда Кинжал собирается выстрелить. Единственная возможность противостоять сенсату – не чувствовать ничего во время стрельбы. Это значит не испытывать никакого удовольствия в предвкушении попадания в цель. Это значит принять совершенно новый для себя способ пользоваться оружием. Никакого наслаждения?

Итак. Чтобы убить эльфа, нельзя что-либо чувствовать. Но удовольствие от убийства – чувство. Что же делать? Ага, удовольствие от убийства дархела не чувство, а миллиард кредитов.

Значит, на сей раз ничего такого. Даже предвкушения райской жизни на Кали. Ничего, пока коробка не окажется в руках Кинжала. Ничего, пока дархел жив. Это будет довольно легко сделать: просто пребывать в своем естественном состоянии отсутствия эмоций.

Связь прекратилась так же быстро, как и образовалась. Нити, связывавшие два мира, порвались. Параноидальное, грубое сознание, преисполненное страха перед поражением и некомпетентности. Любая эмоция, любое проявление человечности кажется Кинжалу слабостью.

Тирдал, посасывая через трубочку жидкую кашицу, продуцируемую конвертером, обдумывал ситуацию. Он не мог больше убивать ради еды, потому что был слишком измучен и боялся, что не сумеет остановить наступление линтатая, не сможет привести сознание в порядок. А хаос ведет к смерти. Это ясно видно на примере Кинжала.

Раньше Тирдал не понимал тал-джанки, которые намеренно ставят себя под удар линтатая. Теперь понимает. Тал – самый сильнодействующий и опасный наркотик для дархела, и производится он в собственном теле. После короткой вспышки боли теряешься в волнах удовольствия, а затем приходит состояние абсолютной пустоты и удовлетворения. Теряешь себя. Многие потеряли.

Пристрастие к талу уносило жизни десятков тысяч, миллионов дархелов в год. Так что всем наплевать, умрет еще один дархел на незнакомой планете или нет. Тех, кто проваливает тест, оставляют умирать от обезвоживания в невменяемом состоянии. Это жестоко, но необходимо. Сотни тысячелетий понадобились, чтобы вернуть эволюционное развитие к той точке, когда гормон можно было использовать, хоть и с огромным риском. И понадобится еще столько же времени, чтобы осуществить возврат к тому состоянию, в котором находилась популяция, когда в ее развитие вмешались алденаты. Именно ради этой цели сильный должен жить сам и помочь умереть слабому.

Тирдал знал предел своих возможностей. За время погони ему, правда, уже несколько раз удавалось выходить за его границы и возвращаться назад, но нет никакой гарантии, что это удастся еще раз. Нет гарантии, что он сможет сдержать тал-оргазм. То есть смерть.

Сенсат замечал, что мало-помалу и сам пристрастился к талу. Никогда раньше он не испытывал таких эмоций и не воспринимал мир так ярко, как сейчас. Даже сумбурные ощущения Кинжала были приятны. Они словно приправа, специи к приевшемуся постному блюду.

А еще при этом усиливались способности сенсата и расширялся кругозор. Когда Тирдал полностью контролировал деятельность железы, он не мог найти своего преследователя. Чтобы обнаружить стрелка, приходилось высвобождать немного гормона.

Тирдал был совсем не уверен в том, что впоследствии сможет полностью себя контролировать, обходиться без гормона. Так что, когда миссия закончится, будет о чем поразмышлять во время медитации, будет о чем поговорить со своим наставником или даже с Магистрами.

Сейчас же положение вещей таково: шлюпка начнет движение через три дня. Если направиться прямо к точке отправления, Кинжал сразу это поймет и сможет пойти на перехват. Если подняться на холмы, то у Кинжала появится еще больше возможностей стрелять, оставаясь в безопасности. Нехорошо.

Видимо, надо приступать к охоте. Предвкушение захватило Тирдала, несмотря на то что над мыслью о предстоящем убийстве висела мрачная грозовая туча. Это не игрушки. Судьбы трех рас, сотен планет и, быть может, всей Галактики зависят от того, как справится со свой задачей он, Тирдал Сан Ринтай. От того, сможет ли его рассудок победить генетически запрограммированный организм.

Разобраться со снайпером? Вопрос только в том, что делать с коробкой и маячком. Сенсат задумчиво оглядел окружающую его равнину. И улыбнулся – хищно, лукаво.

Раньше эльф двигался прямиком к «кляксам». Или к одной «кляксе»? Если дархел с ними заодно, то кто знает, не врал ли он? Теперь он пересек поток и направился на запад. Там такая обширная открытая территория, что ее даже видно на карте, сделанной разведывательным зондом. Что этот ублюдок вообще делает?

Кинжал сначала пошел на север, а потом, спустившись с возвышенности, тоже направился на запад, надеясь перерезать дархелу путь. Пришлось опять пожертвовать хорошей обзорной точкой. Направляясь от холмов к траве и кустарнику, Тирдал, по-видимому, надеется скоро исчезнуть из поля зрения снайпера. Но, чтобы попасть в точку отправления шлюпки, ему придется возвращаться, сначала идти на восток, а потом либо на юг, либо на север, в зависимости от того, какое направление он выберет. Надо найти удобную точку на предполагаемом маршруте и затаиться. Сидеть в засаде и ждать, пока эльф повернет назад. Тогда пойти по диагонали наперерез. А если эльф двинется под углом, то сразу будет ясно, каков его маршрут. Можно будет, срезав путь, обогнать эльфа и ждать его у шлюпки. К тому же, если эльф протянет еще два дня, у него останется лишь один путь.

Отлично.

Кинжал притаился в траве, обдумывая, где лучше устроиться, и пристально следя за перемещением коробки.

Данное умение Тирдал практиковал редко. Алониал, созданный индови, был навыком предвидения. В этом Тирдал хоть и не преуспел, но показывал удовлетворительные результаты. Невозможно было предугадать, как поведут себя крупные травоядные в следующий момент – они были слишком примитивными. Сенсат не мог сказать, кого жуки в нем видят: небольшое безобидное насекомое из числа себе подобных, мелкого хищника, неопасного чужака или вообще никого. Их примитивно устроенные глаза не смотрели на сенсата, их антенны не тянулись к нему. Полагаясь на предвидение, Тирдал заключил, что все в порядке. Чтобы сконцентрироваться и осуществить задуманное, понадобится всего одна порция тала. Одна – в дополнение к той, что поддерживает в форме дважды раненое тело, к той, что помогает концентрироваться на снайпере, а еще к той…

Супержуки стояли почти неподвижно, не обращая внимания на странное двуногое существо прямо посреди стада. Говорят, будто скотч № 9 намертво приклеивает что угодно к чему угодно…

Вожак стада был размером с бизона или небольшого слона. Для пущей защиты у этой громадины был внешний скелет, который наверняка в десятки раз толще и прочнее того, на котором разведчики когда-то опробовали винтовки. Насекомое будет невозможно убить из импульсной винтовки. Теми патронами, которые есть у Кинжала, – хоть и очень сложно, однако реально. Бронебойные, наверное, подойдут. Антивещество тоже, но тогда короткими очередями придется сначала проделать дыру в панцире. Впрочем, пусть Кинжал делает что хочет; в планы Тирдала никакое убийство не входит.

На мгновение сенсат приник к грунту, а потом подпрыгнул высоко вверх. Ему открылся отличный вид на окрестности. Даже с включенным «хамелеоном» такой прыжок чрезвычайно опасен; поэтому все надо делать быстро, чтобы Кинжал не выстрелил, заметив необычную активность, чтобы не испугал животное, которое в ярости может сбросить сенсата, раздавить, затоптать.

Тирдал сидел на панцире сверху, слегка расставив ноги в стороны, дабы не упасть. Стянув рюкзак со спины, он расстегнул отделение, в котором лежал артефакт, и извлек коробку на свет. Потом осторожным движением закинул рюкзак за спину. Правой рукой он изо всех сил придавливал коробку к панцирю, а левой, движением, которому позавидовал бы на Земле любой йог, доставал из рюкзака моток скотча № 9.

Одной свободной рукой и ртом прилепить ленту было непросто, но Тирдал управился быстро. Первый кусок скотча позволил сенсату освободить правую руку и наклеить второй крест-накрест, а затем и третий. Наклеивая четвертый, сенсат неожиданно обнаружил, что вверх тормашками летит по воздуху. Гигантский жук обладал проворством земных жуков, но (к счастью!) реакцией слизняка. Может, химические процессы в его нервных клетках протекают замедленно. Может, это насекомое не особенно чувствительно в области спины. Может, оно просто до крайности тупо. Как бы то ни было, на его полосатой бронированной спине красуется алденатский артефакт, приклеенный тремя полосами молекулярной клеящей ленты. Четвертая, которую не успел закрепить Тирдал, болтается сбоку. Сам дархел теперь свободен и может начать охоту. Он улыбнулся, показав свои острые зубы, и направился через стадо так, чтобы насекомые загораживали его от снайпера.