Текст книги "Джастин Кейс"

34

Той ночью Джастин не спал. Он лежал и думал о везении.

На следующий вечер к приходу Агнес он успел помыться и переодеться. Он даже попытался постричься, но заметного эффекта не добился. Зато сделал уборку в квартире, проветрил комнаты, положил свое постельное белье в стиральную машину, аккуратно сложил все свои вещи и убрал их в шкаф Агнес, накрыл стол и выставил два винных бокала. Он приготовил свиное филе со сливочным соусом и черным перцем. Пахло восхитительно.

Вместо того чтобы обрадоваться, Агнес посмотрела на него с беспокойством:

– Ты как, Джастин?

Он поблагодарил, тщательно подбирая слова:

– Я чувствую себя гораздо лучше, спасибо.

Она ждала.

– Агнес?

– Да?

– Помнишь, к нам Питер с Доротеей вчера заходили?

– Ну и?

– Мы с ними болтали. Я сжег мясо. Питер сказал, что меня ждут на тренировке.

Агнес натянуто улыбнулась.

– А еще он сказал, – Джастин сделал глубокий вдох и закрыл глаза, – сказал, что я самый везучий человек из всех, кого он знает.

Агнес расхохоталась. Вот так неожиданность.

– И что ты ему ответил? – спросила она, наводя фотоаппарат.

– Убери. – Он яростно отмахнулся. – Я ответил, что я и вправду самый везучий человек на земле. И все это благодаря тебе. – Он замолчал. – Я тебя люблю, Агнес.

– Спасибо, Джастин. Я тебя тоже люблю.

– Правда? – Он просиял, схватил нож и начал отрезать толстые ломти свинины.

– Джастин? О чем мы сейчас говорим, если точнее?

– О любви. Я люблю тебя. Я тебя люблю до безумия. До безумия, понятно, потому что я сам безумен на всю катушку. Но ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, я бы умер. И ты так добра ко мне. И ты меня тоже любишь. Разве это не везение? Потрясающе! Потрясающее везение. Я жить без тебя не могу. Ты мой талисман.

Ей вдруг нестерпимо захотелось пристукнуть друга Джастина с его благими намерениями.

– Я тебе не талисман, Джастин…

Он перебил:

– Попробуй свинину. Еще какой талисман. Ты мой клевер с четырьмя листиками. Моя кроличья лапка. Мой амулет. Без тебя я полностью во власти злого рока…

– Я тебе не талисман! Слышишь меня, Джастин?

Он замолк и непонимающе уставился на нее:

– Но я люблю тебя, Агнес. Ты нужна мне. Без тебя мне конец.

– Джастин, ты знаешь, что это неправда.

– Ты не понимаешь! – Он почти кричал и угрожающе размахивал мясным ножом, бурно жестикулируя. – Если бы не ты, меня бы убило. Что, если это опять произойдет?

– Постарайся об этом не думать. Больше такого не случится.

– Откуда тебе знать?

– У меня просто… просто такое предчувствие.

– Предчувствия мало! – Теперь он кричал, хотя знал, что это не поможет. Сделав глубокий вдох, он положил ей на тарелку рваный кусок свинины и трясущейся рукой стал поливать его соусом. – Я знаю, ты думаешь, я чокнутый, но пойми, я вижу некоторые вещи яснее, чем ты. Каждую минуту каждый день происходит что-то ужасное. Ужасы подстерегают тебя на каждом шагу, и, даже если удалось избежать их сегодня, они настигнут завтра. Если только ты не везунчик. Вот в чем проблема. Я невезучий. По крайней мере, сам по себе. С тобой иначе. Ты любишь меня, сама сказала. И ты спасла мне жизнь, не знаю как, но спасла. И еще ты такая… – Он осекся.

Агнес смертельно устала. Она дотронулась до его руки, мечтая оказаться подальше отсюда.

– Джастин, постарайся выслушать меня, пожалуйста. Я не хочу быть твоим талисманом. Не хочу быть каким-то духовным телохранителем. Если я тебя раз и спасла, то это была случайность, исключительное событие. Но я не хочу делать из этого фирменный трюк, и, честно говоря, я вообще не хочу тебя защищать. У меня и так непростая жизнь, хотя, конечно, я рада делать все, что могу, потому что ты мой друг, и я о тебе беспокоюсь, но последнее время очень сложно понять, как тебе помочь. Я правда в каком-то смысле тебя люблю, потому что ты интересный, милый…

Джастин поморщился.

– Но в то же время меня беспокоит твое душевное состояние, и, честно говоря, плохая, пожалуй, была идея заниматься любовью, хотя во многих отношениях это было здорово, но я не влюблена в тебя, и мне очень жаль, если тебе от этого плохо, потому что я знаю, сколько всего ты пережил в последнее время, но я должна это сказать, потому что это правда. – Она смотрела на него и робко улыбалась. – Не грусти, Джастин, это не конец света.

– Пока не конец. – Он отвернулся.

Наступило неловкое молчание. Джастин его прервал:

– Так, я хочу окончательно кое-что прояснить. Хочешь сказать, что ты в меня не влюблена?

– Да, именно это я и хочу сказать.

– Просто ты подумала, что неплохо снять пару фоток, чтобы прославиться, а потом бросить меня?

Она сощурилась:

– Ты знаешь, что это не так.

– Уверена? – В его голосе послышалась мольба. – Ты не можешь влюбиться в меня, хоть капельку? Я бы не был и вполовину таким сумасшедшим, если бы знал, что ты меня любишь.

– Так у тебя это регулируется, включил-выключил?

– Я не это имел в виду.

– Я знаю. Но взгляни на себя, Джастин, ты скачешь кругом, как пинг-понговый мячик. Я не могу тебя спасти, в сутках часов не хватит. Ты и сам справишься, я точно знаю. Просто тебе нужно время, тишина и покой. Чтобы ничего не сбивало с толку. – Она помолчала. – Может, тебе надо сходить к доктору.

– Нет.

– К психологу?

– Нет.

– И домой ты тоже не поедешь?

Он отвернулся.

– Тогда… куда-нибудь еще?

– Ты хочешь, чтобы я ушел, – сказал он глухо.

Агнес вздохнула. Когда-то ее вдохновляла идея его спасти. Она просто не представляла, что человеку может требоваться столько помощи.

Ужинали молча. Свинина была превосходная.

– А как насчет Питера и Доротеи? – спросила она, ставя чайник.

– Что насчет них?

– Ты мог бы пожить у них.

Джастин сдался и кивнул.

35

Они ничего не сказали друг другу на прощание, когда Агнес отвезла его к Питеру.

Она позвонила в дверь, поздоровалась с Питером, попрощалась с Джастином, не глядя в глаза и не касаясь его, и ушла. Джастин был рад, что кроме Питера никто не присутствовал при том, как его отвергли.

Питер провел быструю экскурсию по дому, рассказал, что обычно его мать первая уходит по утрам, а потом девочки, что Джастин познакомится с ними чуть позже, а пока пусть угощается чем угодно на кухне. Затем он отнес сумки друга в свою спальню, где они будут жить вместе, и ушел в школу.

В отличие от остального дома, увешанного картинами, уставленного книгами и разномастной мебелью, в комнате Питера царили чистота и минимализм. В ней было две кровати, большой книжный шкаф, заполненный в меру, но не чересчур, карта Млечного Пути во всю стену, разноцветная таблица Менделеева, эффектный телескоп и крупная записка на двери: «Покорми Элиса».

«Интересно, кто это – Элис», – подумал Джастин.

Он медленно разобрал сумку, осторожно спустился на кухню, сделал себе четыре тоста с мармайтом[10]10
  Мармайт – популярная в Англии пряная пищевая паста коричневого цвета, приготовленная из дрожжевого экстракта с добавлением трав и специй.


[Закрыть], медленно съел их и вернулся в комнату Питера. Он лег и попробовал почитать что-нибудь из его книг, большая часть которых касалась вопросов космологии. Он осмотрел телескоп и подумал, можно ли с его помощью обозревать окрестности в поисках подозрительных типов. Потом плюнул на все и пошел спать. Уже ближе к вечеру его разбудил чей-то кашель, и он резко сел.

В дверях стояла младшая сестра Питера, на вид лет шести. У нее были ярко-голубые глаза и толстые розовые щеки, но сходство с Питером было неоспоримо. В руках она держала длинный пластиковый поводок, тянувшийся в коридор.

– Привет, – сказала она. – Я Анна. Питер говорит, ты тут немного поживешь.

Джастин кивнул.

Некоторое время она как будто размышляла над этим.

– У тебя что, нет своей семьи?

Джастин вздохнул.

– Есть, – сказал он. – Но мы не очень-то ладим. – Он вспомнил о Чарли и почувствовал укол совести.

– Я тоже не всегда лажу с сестрой. – Анна показала на Доротею, которая вошла за ней в комнату, и прошептала: – Иногда мы друг друга доводим.

Доротея не слушала:

– Привет еще раз.

– Привет. – Он переводил взгляд с одной девочки на другую. – А у меня есть брат, – сказал он.

– Какой? – Доротея заинтересовалась.

– Довольно маленький.

– Да, с маленькими бывает несладко. Ты по нему не скучаешь?

Джастин внезапно соскучился:

– Он не похож на обычных детей. По правде говоря, он совсем не обычный ребенок.

– В каком смысле?

Он на секунду задумался.

– Как будто он все знает.

– Развит не по годам. – Доротея метнула взгляд на Анну. – Очень утомительно.

Джастин уставился в пол.

– Еще у меня была девушка.

– Была?

– Теперь она меня ненавидит.

Обе девочки посмотрели на него с любопытством. Потом Доротея будто что-то вспомнила:

– Питер велел спросить про твоего пса.

– Он так и не нашелся. Но он все равно ненастоящий.

Она задумалась над тем, что он сказал:

– А какой он ненастоящей породы?

– Борзая.

– Хм. С кошками он бы здесь не ужился.

– И с Элисом тоже, – заволновалась Анна.

Джастин ничего не сказал.

– Что ж, мы рады, что ты тут. Мама слишком много работает, так что мы почти как сироты, от компании не откажемся. Будешь нам готовить?

Джастин кивнул.

– Прекрасно. Тогда можешь оставаться у нас сколько угодно, если не будешь обижать Элиса.

Он поразмыслил над условием. Вдруг это ловушка. Вдруг этот Элис сам кого хочешь обидит.

– Ладно, – сказал он наконец.

Их лица просветлели, как будто этот вопрос их очень беспокоил.

Доротея протянула руку, чтобы закрепить отношения. Он пожал ее.

– Твой ожог заживает, – сказала она, осматривая его ладонь. Потом повернулась к сестре: – Можешь впустить Элиса.

Анна тихонько подергала поводок, и в комнату медленно запрыгнул мягкий сонный кролик размером с небольшого горного льва.

– Это Элис, – сказала Доротея, невозмутимо посмотрев на Джастина. – Он будет твой. Тебе сейчас нужен кролик. Познакомься, Элис, это Джастин.

Джастин опустился на колени и тихо пощелкал языком. Кролик посмотрел на него без особого интереса.

– Гладь его вот так, – сказала Доротея и уверенно провела рукой от ушей до середины спины. – Иначе он сердится.

Элис растянулся во всю длину своего тела и с довольным вздохом перевернулся на бок.

Доротея посмотрела на Джастина:

– С ним мало забот, в отличие от других животных, но все равно будь осторожен. С кроликами всякое бывает.

Джастин вытаращил на нее глаза. Всякое? Например, что? Пение в мясной лавке? Он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Почему его зовут Элис, если он мальчик?[11]11
  По-английски кролика зовут Alice – как героиню книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».


[Закрыть]

– Так уж назвали. – Доротея взглянула на свои большие наручные часы с крупными электрическими цифрами. – Нам пора кормить кошек. Еда для кролика в сарае за кухней. До свидания, Джастин Кейс, – сказала она церемонно. – Удачи с Элисом.

И они оставили его наедине с кроликом.

Джастин и Элис уставились друг на друга. Кролик повел ушами. Джастин вглядывался в его большие безмятежные глаза и думал, что у кролика на уме. Элис смотрел на Джастина приветливо и кротко.

Оба не моргали. Когда час спустя Питер вернулся из школы, то застал их в точно таком же положении.

36

В первую ночь оба чувствовали себя неловко. Хотя сестры Питера приняли его очень тепло, Джастину все равно казалось, будто он сломанное кресло, которое передают из дома в дом, но кончит оно неизбежно на свалке. Говорить ему было не очень охота.

– Надеюсь, ты не против тут жить, – сказал Питер, выключив свет. – В смысле, я понимаю, ты бы другое предпочел.

Джастин вперился в потолок над кроватью и некоторое время молчал.

– Почему у вас кролик мальчик, а зовут его Элис?

– Доротея так назвала. Вряд ли ее волновали вопросы пола.

Джастин вздохнул:

– У меня однажды вышла неприятная история с кроликом.

– Серьезно?

Но Джастин не стал распространяться, и некоторое время оба мальчика лежали в раздумьях. Питер думал о форме и поведении Вселенной. Джастин думал о том, что запорол все с Агнес. Что на всей планете она одна стояла между ним и грядущими катастрофами, и она его окончательно отвергла. Что он тупица и лох, да еще с галлюцинациями. Что из него никчемный любовник. Она, наверное, в это самое время сидит со своими взрослыми опытными друзьями и смеется над его жалкими приемами. Он подумал, какое это убожество – хотеть переспать с человеком, который тебя презирает. Еще он подумал о брате. Ему не хватало Чарли и хотелось знать, скучает ли малыш по нему.

Наконец он провалился в тревожное забытье.

На следующее утро Джастин не вылезал из кровати, пока дом ходил ходуном. Он слышал, как с шумом и гомоном собирались мать Питера и девочки, а потом спокойный Питер, оставшийся один. Джастин слышал его на кухне, но вскоре и Питер ушел.

В доме воцарилась мирная тишина; никаких сложных отношений, никаких сексуальных ловушек, никаких эмоциональных подстав. Он вернулся в семью, да, но не в свою.

А чтобы не было одиноко, есть Элис. Через десять минут после того, как все ушли, Джастин услышал тяжелые прыжки кролика на лестнице – хоп-хоп-хоп, – а потом в коридоре. Когда он открыл дверь спальни, кролик выжидающе смотрел на него снизу вверх.

– Привет, Элис.

Джастин отступил, чтобы пропустить кролика, и Элис запрыгнул в комнату и протиснулся под кровать. Джастину нравилось общество большого неуклюжего Элиса, хотя Боба он ему заменить не мог.

Он весь день не вылезал из кровати, только раз встал, чтобы позвонить родителям. Им нужны были телефоны, адреса и заверения, что он в порядке, но в конце концов они согласились, чтобы он пожил у Питера еще немного, и пообещали предупредить в школе, что он наверстает упущенное за каникулы. Джастин собирался уже вешать трубку, но тут услышал щелчок, и что-то в наступившей тишине заставило его помедлить.

– Чарли?

Малыш шумно сопел от возбуждения.

– Привет, Чарли. – Внезапно радость сменилась чувством вины. Как объяснить брату, почему он больше не живет дома? «Я не могу сейчас жить с тобой, Чарли, но дело не в тебе, а во всех несчастьях, что могут со мной произойти»? Или «Не принимай на свой счет, Чарли, просто я то чувствую, что схожу с ума, то вообще ничего не чувствую»?

– Прости, Чарли. – К глазам подступили слезы. – Я по тебе соскучился.

«Все в порядке, – сказал Чарли. – Я тоже соскучился. Возвращайся, когда сможешь».

Дыхание мальчика усиливал динамик, который он слишком близко поднес ко рту. Джастин улыбнулся:

– Ладно, тогда пока.

«Пока».

Оба не шевелились.

– Можешь класть трубку, Чарли.

Джастин дождался щелчка, аккуратно повесил трубку и вернулся в кровать. Сейчас невозможно было думать о брате. От этих мыслей хотелось плакать. Вместо этого он уткнулся в подушку и проспал до следующего утра.

Первые несколько дней девочки вели себя осторожно, боялись потревожить его одиночество, перешептывались едва слышно у него под дверью и уходили на цыпочках, разочарованные. Но время шло, и, когда он прочнее обосновался в их жизни, они осмелели и стали настойчиво требовать общения, как любопытные синички.

Они с шумом врывались в дом и выплескивали на него невероятные истории из внешнего мира, принося в складках одежды холодный воздух с улицы. Они распахивали дверь, если он не отвечал на стук, проскальзывали внутрь, прятались под кроватью Питера или в шкафу и наигранно шептались, пока Джастин с Элисом на пару не восставали из дремоты на манящий запах чужеземных созданий. Элис сохранял горделивое спокойствие, но лицо Джастина слегка розовело при виде девочек.

Доротея давала Джастину рассматривать карточки с чернильными кляксами и разные фотографии. Она внимательно слушала его ответы и аккуратно все записывала.

– Что ты тут видишь? – спросила она, показывая ему черно-белый снимок приятного мужчины в старомодной фетровой шляпе.

– Это фотография из его некролога, – сказал Джастин. – Он погиб в ужасной автокатастрофе, и его жена послала этот портрет в газету.

– Очень странный ответ, – нахмурилась Доротея. – Ты очень ненормальный человек, Джастин Кейс.

– Ты не должна говорить «странный ответ», – сказал он. – Ты должна нейтральным тоном говорить «понимаю» и записывать.

– Да я и понимаю. Но все равно странно.

Он кивнул.

– А тут что? – Она протянула ему картинку с гарцующей цирковой лошадью в разноцветных флажках.

– Всадника нет. Он упал. Лошадь скачет, ее не остановить. Она убегает. Рехнулась. Всадник получил сотрясение мозга. Или умер.

– Ты все выдумываешь, да?

– Нет. Я так вижу.

– А тут? – Она показала чернильное пятно.

– Не могу тебе сказать. Слишком жутко. – Он вздрогнул и отвернулся.

Доротея покачала головой и что-то записала.

– Я из-за тебя выгляжу как Веселый Клоун.

– Извини.

Она удивленно на него посмотрела:

– Можешь не извиняться. Ты же не по своей воле так видишь мир.

Игра в «ассоциации» всякий раз заканчивалась предсказуемо мрачными результатами. Иногда Доротея ходила за Джастином с блокнотом. Она заявила, что изучает (его) психологические отклонения.

– Ты испытываешь приступы меланхолии? – спросила Доротея, а потом взглянула на Джастина и хмыкнула. – Следующий вопрос. Ты считаешь, что одержим бесами? Наносишь себе увечья? Никогда не хотел стать священником? Что тебе снится?

Да, да, да, нет. Сны у него были либо слишком кошмарные, либо слишком эротичные, так что здесь ему приходилось выдумывать.

– Мне приснилось, что у меня на ладони живет дракончик и больно впивается в нее когтями. У него был писклявый голосок и острые как бритва зубы.

Она записала «острые как бритва зубы» и дважды подчеркнула. Анна боязливо смотрела на них, от страха обнимая Элиса.

– Он странный, – объяснила Доротея Анне, – но не в плохом смысле.

«Вот бы просто быть с ней, – думал Джастин. – Рассказывать ей все, что творится у меня в голове, и знать, что от моих мыслей она не убежит и не зачахнет. Она не считает меня сумасшедшим или не показывает, что считает».

Оттого что хотя бы кусочек чужой реальности пересекался с его собственной, становилось легче.

И так день за днем Доротея записывала за ним в свой блокнот, Анна то и дело висла у него на руках, и Джастин все больше и больше влюблялся в них, в их трогательные фигурки, округлые лица и странные фантазии; в их звонкие голоса, кошачьи глаза и их незамысловатые способы завоевать его внимание. Это было не влечение и не братская любовь, а что-то более легкое и неуловимое.

Они, в свою очередь, болтали с ним, ходили за ним по пятам, с радостью принимали его в свою жизнь.

Маленькие, но все равно девочки.

37

Джастин скучал по своему псу.

Время шло, Боб так и не появлялся, и Джастин почти смирился с мыслью, что его смертельно ранило или убило во время взрыва в аэропорту.

Сторонний наблюдатель подумал бы, что смерть воображаемого пса не так болезненна, как, скажем, смерть реального пса, но тут все обстояло иначе. Джастину казалось, что Боб один на свете понимал ту особую полуреальность, в которой обретался его враг. Что вполне понятно. Боб жил в том же мире.

Но если это действительно так, если Боб существовал только потому, что он, Джастин, создал его из небытия, из сумрачных глубин своего подсознания, то как Боба могли убить в реальном мире? У него голова шла кругом.

Этот пес был предан ему. Он дарил ему утешение. Защиту. Любовь. Это был его пес, его творение, его товарищ. Его лучший друг. Он один во всем мире мог заполнить рваную дыру в его мозгу, в его сердце. Кому пришло бы в голову такое уничтожить?

Джастин знал кому. В отчаянии он уронил голову на ладони.

«Я хочу вернуть моего пса.

Я поговорю с ней. Буду молить вернуть мне моего пса. Я что угодно сделаю. Я не гордый».

И тут он сел. Внезапно его охватила ярость. «Но это же я создал Боба. Ни у кого, кроме меня, нет права его уничтожить».

Теперь он уже кричал и крутился на месте, как слепой боксер. Не можешь ты просто залезть мне в голову и уничтожить мое творение! Слышишь? Он мой! Он мой, и я хочу, чтобы он вернулся!

Джастин поднял глаза и увидел Доротею. Он смахнул слезы. Отвернулся.

– Я разговаривал с судьбой.

Она молчала.

– Я хочу вернуть моего пса, – объяснил он.

– Борзую?

– Да.

– Крупного, светло-серого?

– Да.

– Такого немного пегого?

– Да.

– С мудрыми глазами?

– Да!

– Я его только что видела.

– Что?

– Я только что его видела на заднем дворе. Он рассматривал Элиса. Честно говоря, мне не очень понравился его взгляд. Борзые и кролики, как я уже говорила, не лучшее сочетание. Но он его не тронул. Только глаз не спускал.

Джастин бросился из комнаты, вниз по лестнице и в сад.

Собаки не было.

– ДОРОТЕЯ!

– Да? – Она стояла рядом.

– Где ты его видела?

– Вот тут, – сказала она спокойно, указав на густые заросли возле клетки Элиса. И Джастин увидел его: он вальяжно растянулся на земле, наполовину спрятанный листвой, положив голову на мешок опилок, и спал.

Джастин схватил Доротею и прижал к себе:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что нашла моего пса.

Она нахмурилась:

– Я его только увидела. Ты сам его вернул.