Текст книги "Пламенеющий Меч"

Глава 14. СКВОЗЬ ОГОНЬ

«Сколько их там?» – спросил Анвар у Басилевса. «Один – за углом, двое у дверей, остальные – в кладовой, охраняют пленников, – ответил тот. – Всего – дюжина воинов».

«Дюжина?» – изумился маг. Он не представлял себе, как ему справиться с таким количеством врагов. Ориэлла, которую обучали военному искусству лучшие воины, может, и одолела бы их, но свои возможности Анвар знал очень хорошо. Может, просто вывести их за пределы времени?.. И только тут он вспомнил, что оставил Арфу Ветров в башне. Он злобно выругался. Надо же совершить такую глупость! И, главное, что теперь делать?

«Не бойся, чародей, – услышал его мысли Молдан. – Я отвлеку их. Жди моего сигнала».

Анвар прижался к стене и стал ждать, сжимая в руках меч. Чутьем мага он ощущал, что камень за его спиной не безжизненный минерал, а живая плоть. Интересно, как это Басилевс собирается отвлечь ксандимцев? Возможно ли вообще такое для подобного существа? Анвар испытывал большой соблазн заставить свой дух покинуть тело и самому проверить, что делается там, за углом, в коридоре. Однако он не имел права делать подобные глупости. Если какой-нибудь случайный мятежник обнаружит его беззащитное тело, вся эта геройская затея окажется напрасной. Нет, надо все-таки довериться Басилевсу и ждать.

* * *

Шианнат скрипнул зубами от ярости. Низкое коварство собственных соплеменников выводило его из себя. Он лежал на полу, связанный по рукам и ногам, но отнюдь не смирившийся. Лоб у него был разбит, все тело – в синяках. Язур тоже был не в лучшем состоянии: они дорого продали свою свободу. Но не боль беспокоила Шианната больше всего. Куда ужаснее было сознавать, что его народ опять обошелся с ним как с преступником, и на этот раз он стал пленником на своей земле. Возвращение к соплеменникам было для изгнанника подобно пробуждению от кошмарного сна – и вот теперь этот кошмар начинался сызнова. О боги, что же с ним сделают на сей раз?!

Чтобы как-то отвлечься от боли и тревог, Шианнат попробовал разобраться, что же все-таки происходит. С какой стати ксандимцы взбунтовались именно сейчас? Пусть Паррик и был чужеземцем, но он победил соперника в честном поединке и обещал отказаться от власти после того, как спасет друзей. До затмения луны остались считанные дни, и тогда любой сможет бросить вызов Хозяину Табунов. Так что совершенно неясно, чего они хотят добиться с помощью этого бунта. Неужели все дело в этом проклятом обычае, согласно которому всех чужаков непременно надо убивать? Что касается самого Шианната, то для него эти северяне стали куда лучшими друзьями, чем собственные соплеменники, не считая Искальды, конечно.

Искальда! О боги, где она сейчас? Наверняка не только они с Язуром стали жертвами этого трусливого нападения. А Ориэлла и Анвар, которым он на всю жизнь обязан избавлением от изгнания? Неужели они тоже попали в засаду? Может быть, они схвачены, ранены.., или даже убиты?

Ну почему ксандимцы так ополчились на этих чужестранцев? Почему они так ненавидят всех инородцев? И тут Шианнат вспомнил о Чайме. Он ведь тоже один из своих, но прежде, до их новой встречи, Шианнат боялся Эфировидца и не доверял ему так же, как и остальные его соплеменники. Бывший изгнанник поднял голову и взглянул на своих стражей, которые шутили и смеялись, чтобы скрыть свой страх. Да, да, он чувствовал этот темный страх, животный ужас перед всем, что было непонятно и непредсказуемо.

Будь они все прокляты! Шианнат не мог смириться с мыслью, что сразу же после своего чудесного избавления снова попал в беду. В приступе ярости он попытался избавиться от веревок, которыми были опутаны его руки, но из этого ничего не вышло. Ксандимские воины хорошо знали свое дело.

Повернув голову, Шианнат увидел, что Язур тоже пытается освободиться. Глаза их встретились, и у ксандимцев мелькнула надежда, рожденная отчаянием: может, если как-нибудь незаметно подползти к Язуру, им удастся помочь друг другу? Но один взгляд на охранника, незнакомого Шианнату ксандимца, убедил бывшего изгнанника, что надежда эта беспочвенна. Воин стоял с обнаженным мечом в руке и не спускал с пленников глаз. Шианнат выругался сквозь зубы. О боги, неужели ничего нельзя поделать?

И вдруг из очага, где не было ни дров, ни огня, повалил черный удушливый дым. Ксандимцы всполошились. Шианнат сразу же начал соображать, нельзя ли использовать их замешательство, но быстро забыл о своем намерении, ибо зловонный дым в мгновение ока заполнил всю комнату, и, хотя они с Язуром лежали на полу, у Шианната уже начали слезиться глаза. Воздуха не хватало, он стал задыхаться.

* * *

«Начинай!» – велел наконец Молдан. Приготовившись к решительной схватке, Анвар выбежал из-за угла и обнаружил, что коридор абсолютно пуст. А минуту спустя он понял и причину таинственного исчезновения ксандимцев: из-за дверей кладовой сочился черный едкий дым и доносились проклятия.

«Ты поджег крепость?» – в ужасе спросил маг у Басилевса.

«Нет, чародей, это всего лишь дым», – самодовольно ответил тот.

Анвар набрал в грудь побольше воздуха и приготовился к атаке.

«Постой!» – окликнул его Молдан. Маг, чертыхнувшись, остановился. Он уже настроился на сражение.

«Ну, что еще?» – раздраженно спросил Анвар.

«Не забывай, что ты – чародей, знаток магии Воздуха, и уж кому-кому, а тебе совершенно не обязательно дышать этим дымом».

«Проклятие! А я и забыл!» – воскликнул Анвар. Он окружил себя невидимым щитом, пропускающим только чистый воздух, и вновь направился к двери.

«На твоем месте я бы поторопился, – напутствовал его Василеве. – Я не могу долго удерживать здесь этот дым».

Анвару не надо было повторять дважды. Черный зловонный дым заполнил уже весь коридор. Мимо Анвара, едва не сбив его с ног, пронеслись несколько ксандимцев: очевидно, они решили, что бессмысленно воевать с дымом, и предприняли поспешное отступление. Анвар, конечно, был рад этому обстоятельству, но паника, поднявшаяся среди охраны, красноречиво свидетельствовала, что Шианнат с Язуром того и гляди задохнутся. Анвар перешел на бег.

В кладовой было бессильно даже ночное видение магов. Анвару очень хотелось окликнуть пленников по имени, но существовал риск привлечь внимание тех, кто еще не убежал, а это было опасно. Внезапно он услышал сдавленный кашель и чей-то слабый голос (маг не мог точно сказать, чей именно). Анвар стал на ощупь пробираться к стене, спотыкаясь о всякие сундуки и лавки, пока не наткнулся наконец на связанных пленников.

Язур и Шианнат тоже не теряли времени даром. Воспользовавшись паникой, они подкатились друг к другу и, с трудом пристроившись спина к спине, предприняли несколько отчаянных попыток освободить хотя бы руки. Но узлы оказались слишком тугими, тем более что пальцы у обоих дрожали от страха. Вскоре они, к своему ужасу, поняли, что все их попытки безнадежны и остается только задохнуться в этом дыму.

За последнее время Шианнат уже не раз смотрел смерти в лицо, и привычка отчасти притупила страх. Он упорно продолжал теребить веревки, хотя и был уже на грани удушья, и, естественно, не заметил, как кто-то подошел и наклонился над ним.

– Держись, Шианнат! Сейчас я вас отсюда вытащу!

– Анвар! – воскликнул ксандимец. Он готов был заплакать от радости, узнав голос мага. Внезапно он почувствовал легкое покалывание во всем теле, и дым, окружающий его, исчез. Шианнат вздохнул полной грудью и почувствовал себя так, словно родился заново. Анвар тем временем перерезал веревки. Ксандимец вытер слезящиеся глаза рукавом и увидел, что их троих окружает некая невидимая сфера, внутри которой прозрачный чистый воздух" а за пределами ее по-прежнему бушует удушливый дым.

Язур пребывал явно в худшем состоянии, чем ксандимец. Анвар явился как раз вовремя. Встав на колени, он стал перерезать веревки, связывающие Язура, и, не глядя на Шианната, бросил:

– Развяжи ноги сам, если можешь, и поторопись – времени у нас в обрез!

Шианнат не заставил себя упрашивать, и освобожденные пленники наконец смогли покинуть задымленную комнату. Анвар подставил Язуру плечо, а Шианнат, взяв у мага меч, зашагал впереди.

В густом дыму Анвар не заметил нападения. Кто-то бросился на него сзади с мечом, но Язур и в столь плачевном состоянии не утратил бойцовских навыков. Вскрикнув, он повалился на пол, увлекая за собой Анвара, и меч, вместо того, чтобы поразить мага в голову, просвистел мимо его левого плеча и столкнулся с другим клинком: Шианнат, услышав крик товарища, мгновенно повернулся лицом к нападающему. Тот пошатнулся, потеряв равновесие, а в следующее мгновение упал, пронзенный мечом Шианната.

Все это заняло буквально считанные мгновения, и Анвар даже едва успел осознать, что произошло. Он ошарашенно поднялся на ноги, а Шианнат вытащил меч из мертвого тела, быстро вытер лезвие о свою одежду и вернул меч Анвару. Сам он взял себе клинок убитого.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказал Анвар, принимая свое оружие. – Мне повезло, что вы с Язуром действуете так быстро.

«Поторопитесь, – снова предупредил мага Басилевс. – Ваши друзья в осаде, и, боюсь, долго им не продержаться».

– Скорее в башню! – бросил Анвар на ходу. Он уже бежал:

– Мы нужны Ориэлле!

* * *

Боан потерял волков из вида, и это беспокоило его гораздо больше, чем предательские трещины, скользкие уступы и бездонная пропасть внизу. Хотя деревянный мостик от окна до горного уступа был коротким, Боану пришлось преодолевать его на четвереньках, а волков тем временем и след простыл.

До рассвета оставалось еще часа два, и темень была хоть глаз выколи. Цепляясь за трещину в скале, евнух мелкими шажками двигался по узкому уступу. Внезапно спасительная трещина кончилась, а без дополнительной опоры такой гигант, как Боан, наверняка потерял бы равновесие. Он в отчаянии закрыл глаза. Что же делать? Пока он болтается здесь, боясь двинуться вперед и не желая повернуть назад, проклятые волки все дальше и дальше уносят ребенка, которого он поклялся защищать…

Дождь уже перестал, но камни были мокрые и скользкие. Подул холодный ветер. Боан, который всю свою жизнь провел в жаркой пустыне, зябко поежился. Ему стало страшно. Пальцы его занемели от холода, и положение евнуха стало совсем угрожающим. "

И все же Боан считал позором сказать своей обожаемой Ориэлле, что не уберег ее сына. Ему оставалось только найти Вульфа – или погибнуть. Дюйм за дюймом он стал осторожно двигаться вперед, изо всех сил стараясь сохранить равновесие.

Его левая рука, вытянутая до предела, еще касалась края трещины, но правой ему уже не за что было уцепиться. В довершение ко всему узкий карниз не выдержал возросшей нагрузки и с глухим треском обломился. Осколки камня полетели в бездонную пропасть…

* * *

Паррик знал, что, когда работают маги, лучше им не мешать. Пока Ориэлла с Чаймом сдерживали нападающих, он поднялся наверх и велел Сангре с Искальдой начинать вязать узлы в дорогу. Надо было взять с собой еду, оружие и верхнюю одежду. Как опытный воин, он понимал, что отступление неизбежно.

Когда в дверь полетели горящие стрелы, начальник кавалерии решил, что пора действовать. Он быстро сбежал вниз и схватил Ориэллу за руку.

– Хватит! – заорал он. – Надо убираться, пока нас не выкурили!

– Нет! – Ориэлла вырвала руку. – Выводи остальных, но я останусь, пока не вернется Анвар.

– Ты что, спятила?! – завопил Паррик. – Ты даже не знаешь, жив ли он!

– Он жив! Не забывай – маги чувствуют смерть своих соплеменников! Не смей со мной спорить, Паррик! Забирай остальных, а я дождусь Анвара.

– Проклятие! Да ты посмотри, что делается!

Толстая дверь уже загорелась в нескольких местах. Чайм сбегал за водой и теперь пытался погасить огонь, но с обратной стороны дверь была вся охвачена пламенем, и жалкие попытки Эфировидца могли только отсрочить неизбежный конец. На нижней площадке воздух уже обжигал лицо, а из-за едкого дыма трудно было дышать.

– Если ты оставишь меня в покое, я попробую справиться с помощью магии! – огрызнулась Ориэлла. – Уходи, не мешай сосредоточиться!

Паррик уже отчаялся заставить волшебницу прислушаться к голосу разума, и ярость его подогревалась еще и растущей ненавистью к Анвару – точнее, к столь неразумной привязанности к нему Ориэллы. Старому кавалеристу очень не хотелось применять насилие, но в ослеплении своем он решил, что другого пути нет.

Волшебница повернулась к горящей двери, и он хотел уже ловко оглушить ее рукояткой меча, но тут чья-то рука перехватила его запястье.

– Стой! – спокойно сказал Чайм, но его добродушное лицо посуровело. Потом карие глаза Эфировидца приобрели цвет ртути, и меч в руке Паррика стал вдруг обжигающе ледяным. С ужасным ругательством он уронил клинок на ступеньки.

– Да тише вы там! – крикнула Ориэлла, не оборачиваясь. Чайм подобрал упавший меч и протянул его начальнику кавалерии.

– Стыдись! – тихо сказал он. – Какое право ты имеешь решать за нее? Лучше уходи, если тебе нельзя доверять, а я позабочусь о ней.

Паррик упрямо покачал головой.

– Нет, – сквозь зубы ответил он. – Сангру с Искальдой я отошлю, но сам останусь. Если два сумасшедших упорствуют в своем безумии, им наверняка понадобится моя помощь.

– Хорошо, только без подобных штучек!

Паррик побагровел от злобы. Отвернувшись, он до боли стиснул рукоять меча и невидящим взглядом уставился в спину Ориэллы.

Она даже не заметила их короткой стычки. Ей и без того приходилось нелегко. Приручить враждебную стихию – совсем не то же самое, что управлять огненными шариками, которые создаешь сам. Глаза слезились от дыма, горячий воздух обжигал легкие. После нескольких неудачных попыток Ориэлла поняла, что подчинить пламя своей воле ей не удастся и нужно искать другой способ. Если дверь сгорит полностью, ничто уже не остановит мятежных ксандимцев, и, вернувшись, Анвар найдет здесь лишь стену бушующего пламени.

«Где они сейчас?» – спросила Ориэлла у Басилевса: время от времени тот сообщал ей о передвижении ее друзей по крепости.

«Скоро будут здесь. – Молдан помолчал. – Что ты собираешься делать, когда они придут?»

«Не знаю. – Волшебница была явно близка к отчаянию. – Не можешь ли ты чем-нибудь помочь?»

«Увы, кажется, нет. Я уже пытался поднять ветер, чтобы погасить пламя, но только еще больше раздул его».

«Да, это не выход, хотя нет, погоди». – Слова Молдана навели Ориэллу на удачную мысль.

– Чайм! Сюда, скорей! – закричала она.

– Я здесь! – раздался у нее за спиной голос Эфировидца, и волшебница вздрогнула от неожиданности.

– Чайм! – Она стремительно схватила его за руку. – Ведь воздух и ветры – твоя стихия! Ты можешь как-нибудь лишить пламя на той стороне воздуха?

Чайм изумленно посмотрел на нее.

– Великолепная мысль! – радостно воскликнул он. – Как же я сам не догадался! Сейчас проверим – вдруг и вправду есть такой способ?

Эфировидец опустился на колени рядом с ней. Глаза его вновь стали серебристыми, и дух Чайма устремился сквозь горящее дерево, чтобы выяснить обстановку. Он успел заметить, что Ориэлла заботливо поддерживает его тело, и тут же серебристые струи воздуха, дающие жизнь грозному пламени, охватили Чайма. Они были горячими и бурлили подобно горному потоку. Багровая аура мятежников, столпившихся в коридоре, выдавала безумную ярость и жажду крови ксандимцев. Эфировидец содрогнулся, подумав, что рано или поздно им придется иметь дело с этой оравой. Но сначала нужно было заняться огнем.

Напрягая все силы, Чайм пытался овладеть воздушными потоками, чтобы изменить их направление, но в духовной ипостаси это было очень нелегко, тем более что пламя нарушило естественное состояние воздуха. И все же Чайм настойчиво продолжал свои попытки, и хотя ему не удалось погасить пламя совсем, однако он смог немного ослабить его и таким образом выиграть время, необходимое для того, чтобы Анвар подоспел на помощь.

Между тем положение осажденных становилось все хуже и хуже. Паррик, сгорбившись, сидел на ступеньках. Дверь уже никто не поливал, и огонь стал делать свое дело быстрее. Ориэлла окружила себя и своих товарищей магическим щитом, но она понимала, что это только отсрочка.

Волшебница не сводила глав с тела Эфировидца и видела, что Чайму приходится очень тяжело. На лице его читалось нечеловеческое напряжение, лоб прорезали глубокие морщины, а длинные каштановые волосы намокли от пота. Ориэлле приходилось то и дело поправлять их, чтобы они не закрывали неестественно белых глаз Эфировидца. Волшебница опасалась вмешиваться в его состояние, но она по собственному опыту знала, что подобное перенапряжение может навсегда лишить Эфировидца возможности вернуться в свое тело.

«Анвар, где ты? Мы не можем больше держаться!» – Ориэлла молила богов, чтобы ее безмолвный призыв был услышан.

«Мы уже рядом, – мысленный голос Анвара выдавал сильную усталость. – По пути у нас была пара мелких стычек, но, похоже, все ксандимцы столпились у ваших дверей».

«Слава богам, ты невредим! Свяжись со мной, когда вы их увидите».

«Нам остался один поворот, – ответил Анвар. – Скажи мне, когда будете готовы».

«Обязательно!» – Волшебница вновь оглянулась на Чайма. Он был очень бледен, но к счастью, уже пришел в себя, и глаза его вновь стали осмысленными и обрели обычный цвет. Ориэлла вытащила Коронах из ножен и обратилась к Паррику:

– По моему сигналу разом бросаемся в атаку! – Не дожидаясь, пока он начнет спорить, она повернулась к двери, которая, после того, как Чайм перестал сдерживать огонь, запылала вовсю.

– Вперед! – Сосредоточив свою волшебную силу, Ориэлла направила ее на дверь, и горящие куски полетели прямо на ксандимцев. Они с воплями кинулись врассыпную, увертываясь от пылающих обломков. С боевым кличем Ориэлла бросилась вперед, за ней – Паррик и Чайм. Словно стая волков, они ворвались в самую гущу ошеломленных мятежников.

* * *

Шиа отправила Хану вместе с волками в ущелье Чайма, а сама, как просила Ориэлла, вернулась, чтобы найти Боана. «Куда же запропастился этот неповоротливый бугай, – ворчала она. – Не иначе, застрял в какой-нибудь щели». Огромная кошка тоже очень беспокоилась за судьбу евнуха, хотя и не призналась бы в этом даже самой себе. Однако она очень хорошо знала, что на этих скалах даже малейшая оплошность может оказаться роковой. Пантера была уже почти у самой крепости, когда до нее донесся чей-то слабый крик. Или это ей только показалось? Не раздумывая, Шиа устремилась вниз. Забыв об осторожности, она перепрыгивала с уступа на уступ и вдруг прямо перед собой увидела Боана. Шиа похолодела: с искаженным от ужаса лицом евнух беспомощно висел над пропастью, уцепившись одной рукой за обломок каменного выступа. Было очевидно, что он держится из последних сил. Пантера рванулась к нему и ухватила зубами за шиворот. Она изо всех сил уперлась лапами в камень, надеясь, что, передохнув, Боан сможет ухватиться получше и выкарабкаться, но евнух, скованный ужасом, не мог даже пошевелиться.

В эту минуту Шиа вспомнила подземелье под Диаммарой и бой с паукообразной тварью. Боан спас ей тогда жизнь, и с тех пор черная пантера и черный великан стали друзьями. Шиа не имела права бросить его в беде. «Да подтягивайся же ты, болван! – в отчаянии подумала она. – Не могу же я вечно держать тебя!»

Покрепче вцепившись зубами в одежду евнуха, она изо всех сил потянула его на себя. Огромная кошка сама понимала тщетность своей попытки, но не знала, что еще она может сделать. Треск разрываемой ткани прозвучал для нее словно гром.

«Б о а н!»

Евнух посмотрел ей в глаза и вдруг сказал очень отчетливо:

– Шиа, мой друг. – Его пальцы в последний раз царапнули камень, потом ткань разорвалась полностью, и он упал…

Шиа села на задние лапы и завыла в тоске, словно жалуясь безучастным горам на свое горе.

* * *

В дыму мелькали сверкающие клинки и падали окровавленные тела. В свое время Ориэлла учила Анвара владеть мечом, но сейчас он впервые участвовал в настоящем сражении и внезапно обнаружил, что все уроки волшебницы как-то сразу забылись. Анвар едва успевал отражать атаки бесчисленных врагов, не говоря уж о том, чтобы нападать самому. Он был легко ранен в руку, но в горячке боя не чувствовал боли. Отбив очередной удар, он попытался контратаковать, но неудачно. Противник сделал глубокий выпад, Анвар парировал снова и во второй раз он уже не промахнулся – видимо, чему-то Ориэлла его все-таки научила. Ксандимец упал с распоротым животом, но на его месте сразу же возник еще один.

Анвару казалось, что меч его живет собственной жизнью, отражая удары и нанося ответные. Юноша видел перед собой только перекошенные лица врагов, хотя и знал, что где-то рядом сражаются Язур и Шианнат. Анвар понимал, что оба они – прекрасные воины и в этот момент делают все, чтобы помочь ему, волшебнику, но сейчас он не мог даже думать о благодарности. Все мысли его были о том, как бы не погибнуть, и еще – как пробиться туда, где отважно сражалась с врагами высокая огненноволосая женщина.

Однако Ориэлла постепенно приближалась к нему – или это он приближался к ней? – и наконец, покончив с очередным противником, Анвар оказался лицом к лицу с Ориэллой. Теперь друзья вновь были вместе, и Ориэлла моментально укрыла его магическим щитом. Мятежники отскочили, словно наткнувшись на невидимую стену, и Анвар, радуясь, что битва, очевидно, подходит к концу, присоединил свои силы к силам возлюбленной, чтобы укрепить волшебный щит.

– Назад, в башню! – услышал он вопль Ориэллы, и в этот момент случилось непредвиденное. На лестницу выскочили испуганные Сангра и Искальда, крича что-то невразумительное про какую-то кромку. «Что это на них нашло?» – подумал Анвар, но Ориэлла, не терявшая мысленной связи с Шиа, уже поняла, что произошло. Она пошатнулась, лицо ее смертельно, побледнело. Сила, поддерживающая магический щит, ослабла, и враги тут же начали напирать снова.

– Нет! – услышал Анвар страшный, нечеловеческий крик Ориэллы, и в тот же миг его самого пронзила ужасная весть. Боан погиб!

– Сзади, болван! – раздался окрик, и чей-то меч отбил удар, направленный на волшебника. Опомнившись, Анвар вонзил клинок в грудь врага и огляделся. Справа от него теснил своего противника Язур, Шианнат и Чайм прикрывали Ориэллу, а Паррик, Сангра и Искальда защищали вход в башню.

– Ориэлла! – заорал Анвар и с радостью заметил, что она уже пришла в себя. В глазах ее горела ненависть. Изрыгнув проклятие, волшебница восстановила магический щит, и сделала это с такой силой, что ксандимцев отбросило на несколько шагов. Анвар кинулся к ней и схватил за руку, опасаясь, что, охваченная жаждой мести, она в одиночку бросится на ксандимцев. Даже сейчас, в пылу схватки, его прикосновение немного успокоило волшебницу, и к тому же она была не настолько ослеплена яростью, чтобы совершать безрассудные поступки. Воспользовавшись замешательством противника, друзья поспешно отступили наверх, на второй этаж. Когда они оказались на верхней площадке, Ориэлла подняла руку, и мощный заряд энергии ударил в потолок. Град камней и пыли обрушился на пол, и Анвар содрогнулся от беззвучного крика Басилевса, полного боли и негодования.