Текст книги "Добывайки на новом месте"

Именно мисс Мэнсис убедила мистера Потта поставить забор из колючей проволоки вдоль берега реки. У неё не было сомнений: тот, кто похитил добываек, подошёл к игрушечному городку со стороны реки.

Как только вышла в сад, она первым делом подошла к домику добываек, сняла с него крышу и с грустью заглянула внутрь…

– Мне это кажется бессмысленным, – запротестовал мистер Потт, – раз их теперь нет…

И всё-таки он вбил столбы и надёжно натянул на них проволоку. Пусть сам никогда до конца в добываек не верил, мистер Потт понял, хотя и не сказал об этом, что история об этом народце очень много значит для мисс Мэнсис.

Итак, долгая зима прошла, и наконец-то дала о себе знать весна. Надо добавить, что оказалась она весьма странной для всех, о ком говорится в истории…

Глава третья

Супруги Платтер, Сидни и Мейбл, сидели напротив друг друга за столом в кухне своего Беллихоггина, в Уэнт-ле-Крейсе, явно пребывая в состоянии шока: дар речи словно покинул их, и они просто молча таращились один на другого.

Мистер Платтер, строитель и декоратор по профессии, иногда – при определённых обстоятельствах – устраивал ещё и похороны для состоятельных местных жителей. Сухое морщинистое лицо придавало ему сходство с крысой, а очки без оправы отражали свет, поэтому глаз его никто никогда не видел. Миссис Платтер, дама внушительных габаритов, обладала тяжёлым рыхлым лицом какого-то странного бежевого оттенка.

На столе перед ними в ряд стояли три блюдечка с чем-то остро пахнущим и липким, похожим на переваренный рис, но миссис Платтер называла это «кеджери»[2]2
  К е д ж е р и – индийское блюдо наподобие плова с копчёной рыбой и яйцом. – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть].

После очень долгого молчания мистер Платтер наконец заговорил – медленно, обдумывая каждое слово, – своим сухим, холодным, скрипучим голосом:

– Я разберу весь этот дом по кирпичику, даже если придётся нанять для этого пару рабочих!

– Ох, Сидни! – с трудом выдавила миссис Платтер, и по её отвисшим щекам покатились две крупные слезы, которые она вытерла чайным полотенцем, и руки её при этом дрожали.

– По кирпичику, – повторил мистер Платтер.

Теперь миссис Платтер могла увидеть глаза мужа – круглые и жёсткие, как голубая галька.

– Ох, Сидни! – повторила миссис Платтер, сжимая в руках полотенце.

– Это единственный выход.

Миссис Платтер закрыла лицо чайным полотенцем и разрыдалась:

– Это самый красивый дом из всех, что ты построил… И он наш, Сидни.

– Если подумать о том, что поставлено на карту… – каменным голосом продолжил мистер Платтер, даже, казалось, не замечая слёз жены. – У нас в руках целое состояние. Состояние!

– Да, Сидни, ты прав…

– Что дома́! – воскликнул мистер Платтер. – Мы могли бы построить любые – больше и лучше, такие, о каких ты даже не мечтала! – стоит только захотеть. Мы могли бы показывать этих человечков по всему миру. И за любые деньги! Но они исчезли!

Его зрачки сузились до размера булавочной головки, и миссис Платтер не на шутку перепугалась:

– Я не виновата в этом, Сидни!

– Это уже не важно, Мейбл, но факт остаётся фактом: они исчезли!

– Это ведь я надоумила тебя их украсть!

– Да, и храбро помогла мне в этом, но мы совершили уголовное преступление. И вот теперь кто-то украл их у нас.

– Но никто не знал, что они здесь, ни одна живая душа, кроме нас. – Миссис Платтер насухо вытерла лицо чайным полотенцем. – А мы всегда поднимались в мансарду вместе – ведь так? – чтобы проверить, заперта ли дверь, на тот случай если один из нас забудет. Снизу на дверь ты сам прибил кусок железа, чтобы они не смогли прогрызть…

– Окно было открыто, – прервал её словесный поток мистер Платтер.

– Да как могли такие крохи его открыть-то?

– Верёвка, ворот и всё такое… – Немного подумав, он покачал головой: – Нет, кто-то ведь должен был принести лестницу… им наверняка помогли…

– Но никто не знал, что они здесь, никто! И когда мы принесли им овсяную кашу, все были на месте, ты сам видел. Что скажешь на это? Ну кто мог принести им лестницу средь бела дня? Нет, Сидни, если хочешь знать моё мнение, они не могли далеко уйти, с этими их короткими ножками…

– Им наверняка кто-то помог, – твердил своё мистер Платтер.

– Но их никто даже не видел… – Миссис Платтер вдруг замялась. – Разве что…

– Да, именно об этом я и говорю.

– Ты имеешь в виду эту мисс Мэнсис – или как бишь её там? – и Эйбла Потта? Не могу себе представить даже, как бы он карабкался по лестнице со своей деревянной ногой, да и эта мисс не из тех, кто упражняется подобным образом. А кроме того, откуда им было знать, что искать надо именно здесь?

– Наверняка не обошлось без леди Маллингс из Фордэма. Ты слышала о ней?

– Не думаю… – сказала миссис Платтер, но через мгновение воскликнула: – Ой нет, просто запамятовала! Ты ведь перекрывал крышу в её доме, верно?

– Именно. Она вроде как ясновидящая.

– Ясновидящая?

– Ну да, умеет находить пропавшие вещи. Как будто видит, где надо искать. Говорят, будто благодаря ей нашлось кольцо миссис Крабтри, а ещё поймали воров, которые унесли подсвечники…

– Какие подсвечники?

– Те, серебряные с позолотой, из нашей церкви. Леди Маллингс как будто увидела их в лавке ростовщика рядом с двумя фарфоровыми собачками и назвала адрес и всё такое. Там они и оказались. Представляешь?

– Да, верится с трудом… – медленно проговорила миссис Платтер и, помолчав в задумчивости, предложила: – А не подняться ли нам наверх ещё раз, чтобы осмотреть там всё снова? Мы не должны терять надежду.

– Мейбл, – бросил взгляд на часы мистер Платтер, – мы ищем их уже четыре часа тридцать пять минут. И никаких следов. Если они всё ещё в этом доме, то могут быть где угодно: в стенах, под полом… Помнишь ту доску на полу в мансарде, которую я потом прибил?

– Отодвинув которую, они могли заглядывать в нашу спальню? Да, помню.

– Ну, вот видишь, – сказал мистер Платтер, как будто это всё объясняло. – А если говорить о домах, то самым лучшим домом из всех, что я построил, был тот, со стеклянной стеной, что я сделал для них в нашем игрушечном городке. Сколько я с ним возился, сколько возился! Лестницы, вентиляция, водостоки, мебель, настоящий ковёр, электрический свет… А эта передняя стеклянная стенка, которую можно было поднимать, чтобы убрать внутри… Он выглядел совсем как настоящий дом, хотя – в том-то и была штука – в нём не было ни одного уголка, где они смогли бы спрятаться так, чтобы публика их не видела, что днём, что ночью…

– По ночам посетителей не бывает, Сидни.

– Это было бы не только летним развлечением для туристов, детка: не то что «Чай на берегу реки» или игрушечный городок Потта, – и посетители могли бы наблюдать за ними вечерами, зимними вечерами, – сказал мистер Платтер. – И вот теперь этот идеальный миниатюрный дом стоит на верстаке, закрытый простынёй.

Голос мистера Платтера, полный отчаяния, сорвался, и в кухне повисла мрачная тишина. Через некоторое время миссис Платтер сказала:

– Я вот о чём подумала, Сидни… Перед тем как начнёшь разбирать наш дом по кирпичику, как ты сам сказал, неплохо было бы заглянуть к Эйблу Потту…

– В игрушечный городок?

– Да, ведь они наверняка туда и направились, разве нет?

– Возможно. Тебе пришла в голову отличная идея! При их скорости им на это понадобится не меньше недели.

– Вот и хорошо. Пусть они там устроятся и почувствуют себя в безопасности.

– Да, тут ты права. – Мистер Платтер на мгновение задумался. – Но, с другой стороны…

– Что, Сидни? – удивилась миссис Платтер, заметив улыбку на обычно непроницаемом лице мужа.

– Ведь у нас же есть ялик, верно? А что, если нам опередить их, устроить там засаду?

– Что, сейчас?

Улыбка вмиг исчезла, и мистер Платтер раздражённо сказал:

– Не сейчас, не сию минуту: как я уже сказал, им потребуется время, чтобы туда добраться, – а, скажем, завтра или послезавтра…

Глава четвёртая

– Ума не приложу, куда мог отправиться твой отец! – в четвёртый раз за вечер воскликнула Хомили. Они с Арриэттой сидели в гостиной у камина, но огонь в нём не горел. – Спиллер сказал, что нашёл какое-то место…

Хотя через крошечные стеклянные створки окна они могли видеть аккуратные крыши игрушечного городка мистера Потта, серый сумрак украл все краски в их ярком и хорошеньком, словно игрушка, доме. Только был ли это их дом, миниатюрное творение мистера Потта? Скорее, убежище после долгой тёмной зимы в мансарде у Платтеров.

Арриэтта посмотрела на аккуратно связанные свёртки, сложенные у дальней стены, и сказала:

– Когда они вернутся, мы будем готовы.

Им было здесь хорошо, пока их не похитили Платтеры, но всё равно чего-то не хватало. Пожалуй, слишком уж тут всё было комфортабельным, и в каком-то смысле не хватало свободы. Всё было под рукой, всё предусмотрено, а добывайки привыкли придумывать и делать всё сами. Всё было устроено с добрыми намерениями, но в соответствии с чужими вкусами.

– Когда же они наконец вернутся? Их нет уже два дня!

– Возможно, это добрый знак, – заметила Арриэтта. – Вполне вероятно, они нашли для нас жильё.

– Как жаль, что старая мельница оказалась ни на что не годной! Но в любом случае мы не могли бы прожить на одной кукурузе.

– Мельник вон тоже не смог… – вздохнула Арриэтта.

– Вроде бы он свалился откуда-то… И ещё там крысы.

– Спиллер обязательно что-нибудь для нас найдёт, – заверила мать Арриэтта.

– Но где? И что это будет за место? То есть я хочу сказать, что там должны быть человеки, потому что без их припасов нам нечем будет жить! И плыть на барке я не согласна! Но вдруг с ними что-то случилось! А что, если их снова схватили Платтеры?

– Мама, ну как ты не понимаешь! – Арриэтта вскочила с места, подбежала к окну и устремила взгляд куда-то вдаль, на темневшее небо, так что Хомили не могла видеть её лица. – Это мы с тобой, сидя в этом игрушечном городке, именно там, откуда нас похитили Платтеры, подвергаемся куда большей опасности, чем папа и Спиллер.

– Там вдоль реки протянута колючая проволока, – растерянно напомнила Хомили.

– Вряд ли для них это проблема, – возразила Арриэтта. – У человеков есть специальные ножницы для проволоки. И если ты хочешь забрать все наши вещи, нам придётся передвигаться по воде.

– На этом ужасном ящике для столовых приборов? А что, если он утонет? Вы с отцом умеете плавать, но что буду делать я?

– Мы тебя вытащим, – пообещала Арриэтта и терпеливо объяснила: – Но до сих пор барка Спиллера не тонула ни разу.

Её не удивило такое настроение матери. В конце концов, Хомили немало понервничала и во время полёта на самодельном воздушном шаре, и при путешествии на барке, не говоря уже о том, что проявила просто чудеса отваги в чайнике. Да, она очень беспокойная, но в критических обстоятельствах всегда держится стойко.

– Спиллер обязательно что-нибудь для нас найдёт, – повторила Арриэтта. – Я уверена. И, возможно, новое жильё будет лучше этого…

– А мне здесь нравилось… – Хомили обвела взглядом комнату и обхватила себя за плечи. – Как бы мне хотелось разжечь огонь…

– Но мы не можем! – воскликнула Арриэтта. – Кто-нибудь увидит дым… Мы обещали папе!

– Или включить свет, – добавила Хомили, словно и не слышала дочь.

– О, мама! Это было бы безумием! Ты и сама это знаешь…

– Или поесть чего-нибудь посущественнее орехов Спиллера…

– Мы были рады и этому, – с укором сказала Арриэтта.

– Они такие старые, что уже потрескались, – заявила Хомили.

Арриэтта промолчала: для неё не были новостью подобные жалобы, – и, возвращаясь к своему стулу, так как в комнате постепенно становилось всё темнее, подумала, что, возможно, в глубине души мать куда лучше понимает необходимость столь поспешного переезда, чем делает вид. По меньшей мере трое человеков, а может быть, и больше, знали, что они здесь были, а потом исчезли, но никто пока не знал об их возвращении.

Именно поэтому Под запретил им включать свет или разжигать огонь и велел держаться подальше от окон, а в дневное время – выходить из домика, поэтому время, когда Под и Спиллер отсутствовали, тянулось бесконечно. Был конец марта, и прошло три дня после их драматического бегства из мансарды Платтеров на самодельном воздушном шаре. Оглядываясь назад, Арриэтта теперь понимала, насколько чудесным было их спасение. Усевшись на свой стул и подтянув к груди ноги, она обхватила их руками, положила голову на колени и подумала: «Почему в марте с нами всегда что-то случается?» Вместе с матерью она собирала вещи, что оказалось не так-то легко. Надо было снять постельное белье, свернуть матрацы, сложить раскладные кресла, потом связать вещи в тюки, причём так, чтобы всё поместилось в барке Спиллера. Они обе совершенно вымотались, а Под и Спиллер всё ещё не вернулись.

Арриэтта вспомнила лицо отца, когда они вернулись в домик: он оглядел чистенькую комнатку с её кукольной мебелью и отполированным деревянным полом, посмотрел на лампочку от карманного фонарика, свисавшую с потолка, и уныло пожал плечами. Лампочку можно было включать и выключать, и это значило для Пода больше, чем любая другая придумка мисс Мэнсис. («Умно… Знаешь ли, она молодец».) Как бы ему хотелось самому додуматься до этого! Он тогда тихонько вздохнул, плечи его поникли. Нет, не только отцу, им всем было нелегко.

– Слышишь? – вдруг шёпотом спросила Хомили.

Арриэтта осторожно, чтобы не скрипнул стул, выпрямилась и затаила дыхание. Раздался еле слышный скрип двери, похожий на дуновение ветра, и наступила тишина… Это мог быть кто угодно: и мышь-полёвка, и жук или даже уж.

Хомили бесшумно поднялась со стула и растаяла в тени около порога – Арриэтта едва различала её согнутый силуэт, – наконец прошептала еле слышно:

– Кто там?

– Я, – ответил знакомый голос.

Когда Хомили открыла дверь, в комнату ворвался ветер, наполненный ароматами весеннего вечера, и на фоне бледного неба они ясно увидели силуэт Пода.

Хомили резко потянула мужа за руку и уже внутри, подтолкнув ему собственный стул, засыпала вопросами:

– Ну что, какие новости? Где Спиллер? Вы нашли что-нибудь? Что с тобой? Ты выглядишь не лучшим образом…

– Я совсем без сил, – подтвердил Под, со вздохом положив свой мешок добывайки на пол, в котором что-то было, как заметила Арриэтта, но не очень-то много. – Мы ходили-ходили, лазали-лазали… Это так выматывает. Не найдётся ли у нас капельки чего-нибудь?

– Есть немного чайных листьев, а воду можно согреть на свече. – Хомили торопливо подошла к узлам. – Если, конечно, я найду их.

– А чего-нибудь покрепче нет? – спросил Под.

– Может, терновый джин? – спросила Хомили. – Хотя ты его не любишь…

– Сойдёт и джин.

Хомили наполнила половинку ореховой скорлупки и принесла мужу, хотя не одобряла подобную «заботу» о них мисс Мэнсис, их поставщика провизии.

Под медленно отпил глоток джина, и на его лице появилась блаженная улыбка:

– Ни за что не угадаете, что мы нашли.

В сером свете наступающей ночи Хомили и Арриэтта не видели выражения его лица, но по голосу поняли, что Пода удивила находка.

– Ты хочешь сказать, что нашёл для нас место?

– Возможно, но не только… – Под сделал ещё глоток. – Мы… то есть Спиллер кое-кого нашёл…

– Кого, Под? Кого? – Хомили подалась вперёд, пытаясь рассмотреть его лицо.

– И более того, – флегматично продолжил Под, – он знал о них всё это время.

– О ком «о них»? – вышла из себя Хомили.

– Да о Хендрири! – объявил Под.

– О господи! – не сдержалась Хомили.

Атмосфера в маленькой комнате буквально накалилась. Мысли словно тени метались от пола к потолку, пока Хомили сидела, сцепив руки на коленях, напряжённо выпрямившись и расправив плечи: застывший силуэт на фоне сумрака, лившегося в окно, – наконец спросила каким-то странным бесцветным голосом:

– Где?

– В церкви.

– В церкви? – Хомили резко повернулась к окну.

– Нет, не в игрушечной, в настоящей…

– В церкви человеков? – уточнила Арриэтта.

– Батюшки мои! – воскликнула Хомили. – Как они могли выбрать это место?

– Они не выбирали, – сказал Под.

– Ах батюшки, батюшки, – запричитала Хомили, – ну и дела! Но как они туда попали? То есть я хочу сказать, что, когда мы видели их в последний раз, они были в коттедже лесника и еды у них оставалось не больше чем на месяц-полтора. Тебе отлично известно, что я никогда не была в восторге от Люпи, но частенько думала о них и гадала, удалось ли им выжить. Голод – вот что им грозило: ты сам это сказал, помнишь? – когда человеки уходят, а дом запирают (а этот коттедж заперли так уж заперли – каждую щелочку заколотили, чтобы полёвки не пробрались). А ещё хорёк рыскал снаружи…

– Как они выбрались? – Арриэтта подошла к отцу и села у его ног, обхватив колени руками. – Мне бы так хотелось увидеться с Тиммисом!

Под похлопал дочь по плечу.

– Да, он там, но двух старших мальчиков нет: они вроде как вернулись в барсучью нору. Эглтина отправилась с ними вести хозяйство. Ну а выбрались они, похоже, тем же путём, что и мы.

– Через наш водосток? В прачечной?

– Совершенно верно: Спиллер помог.

– И вывел их, как и нас? – В голосе Хомили прозвучала обида.

– Ну да, только они отлично вышли посуху. Никакой воды из ванны и никаких луж. Это произошло, когда мы были заперты в мансарде. Видишь ли, Хомили, шли недели, месяцы, и Спиллер уже не верил, что снова нас увидит. И это был его путь для бегства, а не наш. У него есть полное право пользоваться водостоком.

– Согласна, но ты же знаешь, какая Люпи болтушка…

– Будет тебе, Хомили! С кем ей разговаривать? Уверен, тебе не хотелось бы, чтобы их семья голодала, правда же?

– Правда, – проворчала Хомили, – семье голодать не стоит, но вот Люпи было бы неплохо сбросить вес.

– Возможно, так оно и было, – сказал Под.

– То есть ты их не видел? – уточнила Хомили.

Под покачал головой:

– Мы не заходили в церковь.

– Почему же?

– Это было не ко времени.

– Тогда где же мы будем жить? Церковь не по мне: это место не для добываек. Арриэтта прочитала всё о церквях – там всегда полным-полно человеков, они там собираются…

– Кажется, только в определённые часы. Церковь может быть хорошим местом для жизни: там даже есть печь, которая нагревает воду. Для радиаторов, кажется…

– Что такое радиатор?

– О, тебе это известно, Хомили! Такие штуки были в Фэрбанксе…

– Ты забываешь, Под, что в Фэрбанксе я никогда не ходила наверх! – отрезала Хомили.

– А, я вспомнила! – вступила в разговор Арриэтта. – Это такие штуки, в которых шумит вода.

– Именно. Их наполняют горячей водой, чтобы согревать дом зимой…

– И эти штуки есть в церкви?

– Точно. А печку топят коксом.

Хомили молчала не меньше минуты, потом медленно произнесла:

– Кокс ведь не хуже угля, да?

– Нисколько, – сказал Под. – А ещё там есть свечи.

– Какие именно?

– Такие длинные, в ящике их полно. И представляешь, свечные огарки они выбрасывают.

– Кто выбрасывает? – уточнила Хомили.

– Человеки.

Хомили задумалась, потом медленно проговорила:

– Что ж, если нам придётся жить в церкви…

Под засмеялся:

– Кто сказал, что нам придётся жить в церкви?

– Как кто – ты и сказал, Под.

– Нет, ничего подобного я не говорил. Место, которое приметили мы со Спиллером, совсем другого рода.

– Батюшки мои! – ужаснулась Хомили. – Что на сей раз?

– Там, совсем рядом с церковью, есть большой старый пустой дом. Мы со Спиллером весь его облазили…

– Он же пустой! – не дала ему договорить Хомили. – Как, по-твоему, мы будем там жить?

– Подожди! – остановил её Под и опустошил ореховую скорлупку. – Когда я говорю «пустой», то имею в виду, что там никто не живёт… кроме сторожей.

Хомили молчала, и Под продолжил:

– Так вот: эти сторожа – супруги Уитлейс – живут в самом дальнем конце дома, в пристройке. Там есть кухня, прачечная и кладовая для продуктов…

– Кладовая… – мечтательно выдохнула Хомили, словно ей пообещали подарок.

– Да, кладовая для продуктов, – повторил Под, – с полками, на которых очень много чего есть.

– Кладовая, – с придыханием повторила Хомили.

– Ой, совсем забыл! – встрепенулся Под, взял свой мешок и достал из него большой кусок сливового пирога и внушительный кусок куриной грудки. – Налетайте, ведь вы с Арриэттой наголодались за эти дни. А мы со Спиллером уже наелись: там была ещё такая штука: «зельц» называется, – но я не думаю, что бы он вам понравился…

– Ой, я ела такое в Фэрбанксе! – воскликнула Хомили, оторвала кусочек курицы и протянула Арриэтте. – Ты только попробуй: это безумно вкусно! Прости, Под, продолжай…

– Там есть маленькая лестница, которая ведёт из прачечной наверх, и несколько спален над ней. А есть ещё главная – та, изгибаясь, уходит всё выше и выше.

– Откуда ты всё это знаешь, Под? – Хомили осторожно оторвала кусочек курицы для себя.

– Я же сказал: мы со Спиллером всё там облазили.

– Как же ты сумел без своей булавки? Как смог подняться по лестнице?

– Нам и не пришлось, – ответил Под, и Хомили могла бы поклясться, что муж улыбается. – Дом весь увит растениями: плющом, жасмином, клематисом, жимолостью – так что можно попасть куда захочешь.

– Окна что, были открыты?

– Да, некоторые, а ещё кое-где были разбиты стёкла. Там на всех окнах такие штуки крест-накрест – кажется, решётки.

– А ты уверен, что в главном доме никого нет?

– Абсолютно, – сказал Под и, мгновение подумав, добавил: – Ну, кроме привидений!

– Это ничего. – Отставив мизинец, Хомили оторвала себе ещё кусочек курицы и аккуратно, как истинная леди, положила в рот, хотя предпочла бы распаковать тарелки.

– Эта миссис Уитлейс там ходит со шваброй и метёлкой для пыли, но не слишком часто – боится привидений.

– Все человеки боятся, – заметила Хомили. – Не знаю только почему.

– Она называет их феями, – усмехнулся Под.

– Феи! Какая глупость! Как будто феи существуют!

Арриэтта откашлялась, чтобы не дрожал голос, и тихо сказала:

– Я бы тоже боялась.

– Кого?

– Привидений…

Голос у неё всё-таки дрогнул, и Хомили сердито воскликнула:

– Ах, Арриэтта, очень мило, что ты умеешь читать и всё такое! Только, похоже, ты начиталась глупостей, которые пишут человеки. Привидения не причинят тебе вреда. И потом, они держат человеков на расстоянии. Моя матушка жила в доме, где обитало привидение безголовой невесты, и, будучи детьми, они весело с ним играли: пробегали сквозь него и оказывались на другой стороне. Она говорила, что было немного щекотно и капельку холодно. Только человеки по какой-то причине не могут их выносить. Им и в голову не приходит, что привидениям нет до них никакого дела – они заняты лишь собой.

– Что уж говорить о нас, добывайках, – добавил Под.

Хомили молчала, явно пребывая мыслями где-то далеко – возможно, в кладовой, – и мечтала о холодной копчёной ветчине, об остатках яблочного пирога, сыре чеддер, сельдерее в стеклянных банках, первой черешне…

Как будто читая её мысли, Под сказал:

– Этот Уитлейс держит огород, как говорит Спиллер, там всё растёт…

– А где сейчас он сам? – спросила Хомили, вернувшись наконец с небес на землю.

– Спустился вниз, по ручью, чтобы перегнать барку…

– Куда?

– К колючей проволоке, разумеется. – Под устало вытянул ноги. – Доедайте пирог, и пора начинать погрузку.

– Что, уже сегодня? – охнула Хомили.

– Прямо сейчас, пока совсем не стало темно, а потом дождёмся, когда взойдёт луна, и тронемся в путь. Спиллер должен видеть, куда плывёт.

– Ты хочешь сказать, что мы прямо сегодня отправимся в тот дом?

Под положил натруженные руки на каминную полку, постоял задумавшись, потом медленно произнёс:

– Хомили, я не хочу пугать ни тебя, ни Арриэтту, но вы должны понять, что, пока находимся здесь, каждую минуту мы подвергаем себя огромной опасности. Вы же не хотите снова попасть в мансарду, правда? Или оказаться в стеклянной клетке на потребу публике?

В комнате повисла тишина. Наконец раздался дрожащий голосок Арриэтты:

– Нет, лучше умереть…

Под выпрямился.

– Тогда давайте займёмся делом!