Текст книги "Бумажная звезда"

Глава 18

Его сразу узнавали.

– Ма, посмотри, это же…

– Да вон там, парень в зеленой рубашке, рядом с толстушкой. Это…

– Неужели не узнаешь? Десять минут съемок – и сразу кинозвезда.

Не обращая внимания на толпу поклонников, Арни изучал расписание прибытия самолетов компании «Вестерн эйрлайнз» из Мехико.

– Черт возьми. Вера, он опаздывает. Нам придется болтаться здесь еще целых два часа.

– Я предупреждала тебя, что слишком рано едем.

Хор голосов усиливался:

– Арни, я люблю тебя!

– Дай мне автограф. Вот, пиши прямо на руке. Вилли… это я.

– Арни, женись на мне. Я хочу от тебя детей!

Арни писал свое имя на бумажных салфетках, на обратной стороне конвертов, на разгоряченных телах подростков, расточал заученные улыбки, которые каждый истолковывал по-своему, но Вера знала, что окружающая обстановка для него не существует и, хотя тело его находится здесь, около международного терминала в аэропорту Лос-Анджелеса, все его мысли и сердце с Сентом, самолет которого летел сейчас где-то над мексиканским штатом Сонора.

И это совсем неудивительно. Вера сама испытывала ощущение нереальности происходящего, она до сих пор не могла поверить в случившееся. После двух лет просьб, унижений, надежд и разочарований произошло то, на что никто уже не надеялся.

Правда, ей пришлось согласиться продать все авторские права на «Старфайер» Виктору Даймонду.

Арни был возмущен, узнав от Джи Би об этом условии.

– Вера не должна этого делать, – говорил он.

– Виктор обещал подписать контракт на самых выгодных для нее условиях.

– Если другого выхода нет, то я согласна, – сказала Вера.

Раздался пронзительный крик:

– Арни!

К нему присоединились сотни других оглушительных криков. Упитанная четырнадцатилетняя девица рванула на себе блузку, обнажив большие белые груди.

– Я хочу тебя, Арни!

– Нам нельзя здесь оставаться, – сказала Вера, схватив друга за руку.

– Хорошо, – согласился тот, – давай подождем его у выхода.

Вера посмотрела на неистовствующую толпу, откуда тянулись к Арни жадные руки, готовые разорвать его на части, и покачала головой.

– Надо быть сумасшедшим, чтобы оставаться здесь. Нам надо немедленно уходить.

Но к ним подошли обеспокоенные служащие аэропорта в сопровождении двух крепких полицейских. Арни и Веру пригласили в другой зал ожидания, толпу фанатов разогнали. Арни же, казалось, не замечал происходящего вокруг.

Вера устало опустилась в кресло. Арни слонялся из угла в угол, поглядывая сквозь высокие окна на взлетно-посадочные полосы, где непрерывно взлетали и садились самолеты, но Сент все еще находился где-то в воздухе. Арни попросил у сияющей барменши стакан минеральной воды, выпил ее залпом и долго держал стаканчик у рта – непонятно, с какой целью. Вере начало казаться, что она сходит с ума.

Время тянулось бесконечно медленно. Минута следовала за минутой, но прошло всего полчаса.

Вера размышляла над тем, стоило ли ей продавать права на «Старфайер» и как она теперь будет себя чувствовать без нее. Конечно, потеря слишком велика… «Но, – подумала она, – я уже потеряла ее. Фактически я потеряла ее дважды. Первый раз, когда впервые познакомилась с Джи Би на приеме у Арни…»

– Прошел всего час, – прервал ее размышления его голос. – Когда же прилетит этот чертов самолет?

Виктор Даймонд взял с собой в Мексику Джи Би. После их возвращения они должны все встретиться и Вера подпишет контракт, предоставив Даймонду исключительные права на «Старфайер», которой тот хотел владеть безраздельно. Вера снова подумала о том, как будет себя чувствовать, подписав этот контракт.

Но не надо волноваться раньше времени. Сейчас, когда она вот-вот увидит Сента на свободе…

– Вера! – закричал Арни. – Вера, он приземлился! Сект прилетел! – Арни выглядел совершенно испуганным.

Арни рыскал глазами по толпе пассажиров, проходивших через таможню и паспортный контроль.

Здесь были загорелые туристы в ярких одеждах, бизнесмены, большие мексиканские семьи, группа священников в черных шляпах с плоскими полями. Каждый из прибывших катил перед собой тележку, доверху заполненную чемоданами, коробками, дипломатами, сувенирами и даже маленькими детьми. Сента среди них не было. Арни, нервничая, переминался с ноги на ногу. Вера испугалась, что Сент не успел на самолет или, что самое худшее, его вообще не выпустили из тюрьмы. Когда Вера была уже на грани истерики, из дверей вышел одинокий пассажир, бледный, плохо одетый, с отросшими длинными волосами. У него не было тележки, не было сумки, один только коричневый пакет, который он крепко прижимал к груди. Пассажир шел неровной походкой, как матрос, ступивший на сушу после длительного плавания.

Сент вернулся домой.

Последовала трудная неделя. Настроение Сента все время менялось: поначалу смущенный, он вдруг становился агрессивным и подозрительным или, наоборот, безропотно послушным, когда Арни водил его к дантисту, чтобы вставить выбитые зубы, затем в мужской магазин на Мелроуз-авеню.

Он позволил Арни самому выбрать для него вещи и лишь покорно поворачивался, поднимал руки, примеряя одежду, и безразлично смотрел на себя в зеркало, как будто не он, а другой человек примерял все эти рубашки, пиджаки, свитера и брюки.

– Возможно, у тебя послестрессовый синдром, – предположил обеспокоенный его поведением Арни. – Такое бывает у заложников и военнопленных.

– Ну и что?

– Возможно, ты нуждаешься в хорошем советчике. Центр в Раунд-Маунтинз уже больше не занимается реабилитацией наркоманов. Теперь они консультируют ветеранов войны и жертв похищений. Если ты проведешь там месяц-другой…

– Не говори глупостей, – ответил Сент. – Я не собираюсь менять одну тюрьму на другую.

– Дай ему время прийти в себя, – посоветовала Вера. – Он никак не может оправиться от шока.

На третий день Сент разговорился. Он говорил и говорил, слова лились бесконечным, бессвязным потоком, голос стал сиплым и неприятно резал ухо. Такого Арни за ним раньше не замечал. Когда он спросил Сента, что с его голосом, тот уклончиво ответил:

– У меня проблемы с горлом.

– Какого рода проблемы? Оно болит?

В ответ Сент только пожал плечами и ушел на террасу.

– Не спрашивай его об этом, – посоветовала Вера. – Его пытали, чтобы он дал показания, и повредили горло.

– Они что? – Голос Арни сорвался на крик. – Они…

– Тише; – попросила Вера, посмотрев на открытую дверь.

– Да, но… Господи, Вера. Это же просто ужас… Господи… Но как ты узнала? Почему он рассказал об этом тебе, а не мне?

– Просто я была там и знаю, что в Санта-Пауле людей пытают, там это обычная вещь.

– «Обычная вещь», – передразнил Арни. – Господи, Вера, мне больно думать, что Сент…

– Поверь мне, Арни, лучше его сейчас ни о чем не расспрашивать.

– Ему надо высказаться, – горячо возразил Арни. – Это ему поможет быстрее прийти в себя.

– Он так и сделает, когда сам того захочет, – резко сказала Вера, – а сейчас не дави на него.

Сент боялся низких потолков, закрытых дверей и большого скопления народа.

Он настоял, что будет спать на террасе, хотя на самом деле почти не спал и проводил большую часть ночи, расхаживая босиком по квартире и разглядывая виды из каждого окна.

Сент становился беспокойным на улице, испуганно смотрел на несущиеся мимо машины и снующих в разных направлениях людей. После первого похода с Арни по магазинам он решительно отказывался выходить с ним снова, не хотел даже ездить в лимузине с затемненными стеклами, навязчивое внимание раздражало его.

К разочарованию Арни, который пригласил Сента в итальянский ресторан, чтобы порадовать вкусной едой, Сент предпочел отправиться с Верой в «Макдоналдс», где они съели по биг-маку с жареной картошкой, обильно поливая все это кетчупом и горчицей.

Сент, который благодаря Гальегосу очень хорошо питался в тюрьме, соскучился по простой, доступной пище.

– Я мечтаю съесть пиццу, – сообщил он Арни на третий день своей свободы, – хот-догов, гамбургеров с различными приправами, но я не хочу, чтобы ты шел с нами, так как твое появление вызовет много шума.

На самом деле причина была в другом. Сент гораздо лучше чувствовал себя в обществе Веры, которая разговаривала с ним, как с нормальным человеком, а не как с выздоравливающим, только что вернувшимся из больницы, и, кроме того, в ее компании он был незаметнее, так как мало кто из мужчин обращает внимание на толстых женщин.

Арни пришел в ужас:

– «Макдоналдс»! Я тебя умоляю.

– Мне там нравится, там можно посидеть на улице и быстро смыться, если что-то не понравится.

– Но сейчас ты в полной безопасности. Не забывай, здесь Калифорния.

– Я знаю, – отвечал Сент, но голос его звучал неуверенно.

– Что ему сейчас действительно нужно, – сказала Вера по прошествии недели, – так это побыть в тишине, подальше от города.

И Арни сразу вспомнил о своем новом доме на озере Тахо.

С того самого лета, когда он, выздоравливая, жил там с Сентом, озеро Тахо стало казаться ему убежищем, благословленным небесами, и Арни купил тот дом, где мог в любой момент укрыться, остаться наедине с ветром, небом и водой. Сент там наверняка быстро поправится.

– Как же я не подумал об этом раньше, – корил себя Блейз.

В первый день на озере друзья взяли моторную лодку и отправились в плавание. За рулем сидел Сент, он включил мотор, и они быстро проплыли две мили.

– Я хочу поплавать, – заявил Сент.

– Вода ужасно холодная, – предупредил Арни.

– Не имеет значения, я не плавал уже два года.

Он быстро разделся, встал на край лодки, немного побалансировал и бесшумно нырнул. Несколько хороших гребков, и Сент скрылся из виду.

Однако после длительного заключения, да еще в тропиках, его тело ослабло. Сент понял это, проплыв сотню ярдов. Арни быстро подогнал лодку, а Вера бросила ему веревочную лестницу.

– Тебе стоит быть осторожнее, – упрекнула она его, пока Арни помогал ему взобраться в лодку, где Сент улегся на дно, дрожа от слабости и холода. – Нельзя же сразу бросаться в холодную воду, тебе надо потренироваться.

Сент сел на скамью и натянул на себя шерстяной рыбацкий свитер, который купил ему Арни. Он закатал рукава и посмотрел на свои руки, посиневшие от холода.

– Вера, – сказал Сент, стуча зубами, – не изображай из себя наседку.

Дни протекали тихо, без особых событий.

Сент много гулял, носился с бешеной скоростью на моторке из конца озера в конец.

Прошло еще семь дней. Сент лежал на дне лодки и смотрел на парящих в небе чаек. Они то касались воды своими черно-голубыми брюшками, то взмывали высоко в небо, в заоблачную высь.

Арни хотел сам править лодкой, но Сент решительно отказался.

– Не надо за меня беспокоиться, – сказал он.

– Обещай мне, что не будешь плавать, да и погода, кажется, портится.

Арни и Вера стояли на пристани и махали ему, как будто он отправлялся в одиночное кругосветное плавание.

Сент тоже помахал им в ответ, отдал швартовы, медленно отплыл от пристани, а затем на полной скорости рванул вперед, взметая тучу брызг. Он попетлял между городами Тахо и Хоумвуд и поплыл к противоположному берегу, где находился штат Невада, там выключил мотор и медленно вошел в бухточку Сэнд-Харбор.

Здесь, глядя в грозовое небо, чувствуя дуновение ветра на лице, слушая далекие раскаты грома и тихий шелест волн, он мог наконец подумать о Джи Би. Наступил момент, которого он ждал так долго. Когда в Лос-Анджелесе Арни предложил ему поехать отдохнуть на озеро Тахо, Сент выглядел смущенным, потому что именно здесь он познакомился с Флетчер. Арни тогда сказал:

– Может, это не очень хорошая идея.

– Почему? – удивился Сент.

– Может, тебе будет неприятно вспоминать… Как я об этом раньше не подумал…

Сент искренне удивился.

– Не переживай так за меня, Арни, – сказал он.

Флетчер постепенно исчезла из его мыслей, а озеро осталось связано только с воспоминаниями о Джи Би, оно принадлежало ей, и когда-нибудь Сент снова привезет ее сюда. Тот давнишний инцидент в Сан-Франциско казался ему сейчас тривиальным, а ее гнев и желание побольнее обидеть его говорили лишь о том, что он ей небезразличен.

Теперь старательно, боясь упустить какую-нибудь подробность, Сент вспоминал их давний пикник в этой бухточке: одеяло в коричнево-белую полоску, расстеленное в тени дерева, рядом журнал, сандвичи и ведерко с холодной водой, белое с красной каемкой. Сент плотно закрыл глаза, и перед ним ожила картина: он, бегающий по раскаленному песку, и Джи Би, сидящая под соснами и наблюдающая за ним.

Джи Би в голубом купальнике пьет кока-колу.

Но, к его великому разочарованию, одеяло оставалось все время пустым. На нем никого не было.

Сильный порыв ветра раскачал лодку.

Дождь стал накрапывать, затем разошелся. Вода в озере потемнела, Сент уперся спиной в пластиковое сиденье лодки и для упора расставил ноги. Гром гремел так оглушительно, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки; дождь лил сплошным потоком. Сент не обращал на это никакого внимания, удивляясь несправедливости судьбы: несмотря на все усилия, он никак не мог вспомнить лицо Джи Би.

В тюрьме Сент даже уговаривал себя, что это к лучшему, там не имело смысла вспоминать ее, видеть даже во сне.

Теперь же этот образ потерян навсегда.

Сент чувствовал себя так, словно сначала воспарил в небо, а затем больно шлепнулся на землю.

Он в испуге открыл глаза. Неужели заснул? До сих пор он боялся спать, не доверяя внезапно свалившейся на него свободе. Ему все время казалось, что стоит забыться, и он снова проснется в камере.

Сент посмотрел вверх и увидел затянутое тучами небо, льющий на землю дождь и почувствовал, что он на свободе, и снова, уже в который раз, вспомнил тот последний день в тюрьме, когда Гальегос, поздравляя его с могущественными друзьями, обещал ему теплый прием в его ресторане в любое удобное время; когда тюремное начальство крепко пожимало ему руку, мило улыбалось, словно расставалось с очень важной персоной; вспомнил он и восхищенные взгляды молодых полицейских, провожавших его до вертолета.

– Я свободен, – напомнил себе Сент. – Свободен по-настоящему.

Его освободили благодаря Виктору Даймонду. На всю оставшуюся жизнь он должник этого незнакомого человека, который даровал ему свободу, забрав взамен Джи Би.

Нет ничего удивительного в том, что Сент никак не мог вспомнить ее: она больше не принадлежала ему, даже в мечтах.

Дом Арни, построенный из натурального дерева, был веселым, солнечным, с гладким полом, застекленной крышей и располагался на разных уровнях террасы из настоящей монтеррейской сосны. Жить в таком доме, говорил Арни, это все равно что жить внутри дерева.

Теплый плавательный бассейн, окаймленный с трех сторон горами, четвертой стороной выходил на озеро – вид весьма впечатляющий. Бассейн был радостью и гордостью Арни: больше по размеру, чем общепринятые бассейны, с островками скал, которые оказалось трудно удалить, и богатой тропической растительностью: карликовые пальмы, папоротники, орхидеи.

Сейчас, далеко за полночь, на улице было очень холодно, и стекла высоких окон запотели.

Вера давно ушла спать.

Сент с прилипшими к голове мокрыми волосами, голый сидел на краю бассейна и задумчиво барабанил подушечками пальцев по стеклу. Арни устроился на ступенях лестницы, ведущей в бассейн, и попивал газированную воду из кубка зеленого стекла.

Сент громко чихнул. «Так я и знал, – Подумал Арни, – простудился, гоняя по озеру в грозу». Пока приятель смотрел на запотевшее темное окно с причудливым узором из стекающих капель, Арни рассматривал его спину, каждый позвонок, каждое ребрышко, которые выпирали, несмотря на усиленное благодаря Гальегосу питание в тюрьме, – он искал следы пыток. «Они повредили ему горло, – сказала Вера. – Пытки там обычная вещь». Арни было мучительно думать об этом, но знать все же хотелось. Однако он ничего подозрительного не нашел, никаких следов. Тело осталось идеально чистым.

Нетерпеливым движением Сент размазал влагу по стеклу и нырнул обратно в бассейн. Он поплавал вокруг скал и исчез под водой. Арни видел очертания его тела и длинные волосы, словно водоросли, плывущие за ним.

Сент вынырнул рядом с ним, сел на лестницу и встряхнул головой, откидывая мокрые волосы назад.

Было невыносимо жарко и влажно, по стеклам струились потоки влаги. «Мы словно прилипли, – подумал Арни, – нас окутывает пар».

Сент тяжело вздохнул и, уперев в колено руку, положил на нее подбородок.

Арни внимательно наблюдал за ним. О чем он думает?

Как себя чувствует? Если бы Сент только захотел высказаться, облегчить душу, позволил ему, Арни, разделить с ним свои печали и горести. Сейчас, в этой влажной теплой атмосфере, самое время для облегчения души.

Арни придвинулся ближе и положил руку на мокрое плечо друга.

– Сент, – сказал он тихо, – может, сейчас самое время… – Арни замолчал, не осмеливаясь продолжить.

Сент смотрел на него непонимающим взглядом.

– Самое время для чего? – спросил он.

– Я подумал, может, ты хочешь… Господи! – воскликнул Арни, начиная нервничать. – Не обращай внимания.

«Не трогай его, – говорила Вера. – Он сам тебе все расскажет, когда придет время». Возможно, Вера права.

По крайней мере друг вернулся живым и невредимым.

За одно это надо благодарить Бога.

Арни притянул Сента к себе, и какое-то время тот покорно сидел в его объятиях. Сердце Арни наполнилось радостью, он нежно гладил Сента по голове, приговаривая:

– Все будет хорошо, все будет хорошо. Вот увидишь.

И вдруг…

Он забылся. Красивое место, пар, тепло, ночь за окнами и близость Сента, его тела, такого молодого и гладкого.

Арни осторожно поцеловал Сента в губы и, уже не сдерживаясь, крепко поцеловал еще раз.

Сент не сразу понял, что произошло. Он в это время грезил о Джи Би, и ему показалось, что это она целует его.

Грезы мгновенно растаяли, как дым, и он осознал реальность происходящего.

Сент быстро отодвинулся от Арни и посмотрел на приятеля круглыми от удивления глазами.

Арни задрожал от страха. О Господи, что же он наделал? Что ему сейчас скажет Сент? Что теперь делать? Как поступить? Он с ужасом ждал последствий. Нет, ему не вынести того, что сейчас скажет Сент.

Но тот ничего не сказал, а просто внимательно посмотрел на Арни, и его взгляд впервые стал осмысленным. Наступила зловещая тишина, Арни сгорал от стыда.

– Господи! – вымолвил наконец Сент. – Что на тебя нашло?

Арни сидел подавленный, разглядывая свои едва заметные в воде ноги.

«Я все испортил, – думал он. – Я потерял его навсегда.

Все, что было хорошего между нами, – все коту под хвост.

Прежней дружбе не бывать, и все из-за моей глупости».

Он зажал коленями руки, чтобы Сент не заметил восставшей плоти. Ему показалось, что того тошнит.

Сент снова громко чихнул.

– О, Арни, – сказал он уже привычным сиплым голосом, – мне ужасно жаль.

Глава 19

Когда Джи Би проснулась, было еще темно. Рядом лежал незнакомый мужчина.

Ее сразу охватила паника. Сердце сильно забилось в груди.

– Кто я? Где я? Кто этот мужчина?

Постепенно страх прошел, пульс успокоился, в памяти всплыли события прошедших дней.

– Я Старфайер. Я в Каса-лос-Суспирос, Пуэрто-Валларта, Мексика. Я с Виктором Даймондом. Он могущественный человек с такими же могущественными друзьями, и я тоже стала обладать некоторой властью, потому что сумела, помочь Сенту.

Старфайер с удовольствием вспомнила события последней недели, когда все шло удивительно хорошо и гладко.

Сначала полет в Мехико на самолете Даймонда, сверкающей белой птице, где и внутри все было белоснежным.

Одетые в белую форму с темно-синими знаками различия люди подавали ей вкусные коктейли, журналы в глянцевых обложках, изысканный ленч, а сам Даймонд подарил опаловый кулон на золотой цепочке, который тут же повесил ей на шею.

– Это твой камень, – казал он. – Никогда не расставайся с ним.

Затем лимузин, Джо-Бет с Даймондом на заднем сиденье, впереди шофер и телохранитель, довез их до отеля «Эль пресиденте», где даже воздух, казалось, был пропитан властью.

На следующий день она с опаловым кулоном на шее, одетая в дорогое серебристо-голубое платье, купленное ей Даймондом в эксклюзивном бутике на Сона-Роса, отправилась вместе с ним на ленч, где их уже ждала группа хорошо одетых средних лет мужчин, прекрасно говоривших по-английски. Все носили дорогие золотые украшения.

Один из мужчин был членом правительства, другой губернатором штата, а Третий начальником федеральной полиции. К концу ленча Старфайер узнала, что ее миссия завершилась успехом, что сегодня же днем за Сентом пошлют вертолет, чтобы привезти в столицу, где он первым же самолетом улетит в Лос-Анджелес.

– Сент будет на свободе в течение часа, – сказал Даймонд. – Надеюсь, ты довольна?

На следующий день они отправились в Пуэрто-Валларта. Эта поездка была и развлекательной, и деловой, так как где-то на побережье располагалась деревушка, которую Даймонд хотел осмотреть как будущий объект съемок.

– Возможно, для кинофильма о Старфайер, – сказал он.

А пока они остановились в Каса-лос-Суспирос, в доме вздохов, расположенном на высоком холме над рекой Рио-Куале, плавно несущей свои желтые воды. Это был удивительный дом, полный неожиданностей, где внезапно за какой-нибудь аркой открывался маленький, полный цветов дворик, где вода бежала в бассейн, расположенный на нижнем патио, через рот горгульи, где птицы, сидевшие в едва различимых клетках, пели на все голоса и их пение сплеталось со звоном хрустальных бокалов.

Весь день и вечер шел дождь, сопровождавшийся оглушительными раскатами грома. Когда они под дождем поднимались по лестнице, над их головами сверкала молния и гремел гром, но, соперничая со стихией, еще громче звучала чудесная музыка, доносившаяся из соседнего дома.

– «Полет валькирий», – заметил, рассмеявшись, Даймонд. – Как нельзя кстати. Я так и вижу тебя летящей в космическом пространстве.

Теперь, проснувшись окончательно, девушка вспомнила, что никакая она не Старфайер, а всего-навсего Джи Би, которая на замечание Даймонда о музыке ответила: «Я думала, что это музыка из фильма „Апокалипсис“, – и покорно выслушала разъяснение: „Ее использовали в этом фильме в сцене с геликоптером. Музыка написана столетие назад немецким композитором Рихардом Вагнером. Это его опера «Валькирии“.

Девушка мгновенно почувствовала себя невежественной и незначительной. У нее появилось ощущение, что настоящая Старфайер обязательно знала бы музыку Рихарда Вагнера, и тут же опять напомнила себе, что она Джо-Бет Финей из маленького городка Корсика в Техасе и что она не получила хорошего образования и всегда должна помнить об этом.

Сегодня опять с утра зарядил дождь, по узкой, мощенной булыжником улочке неслись потоки грязной воды, и они предпочли остаться дома.

– Настало время поговорить о тебе, – сказал Даймонд. – Расскажи о своей жизни.

В тусклом свете фонаря, потягивая текилу, Джи Би поведала Даймонду отредактированный вариант своей жизни, инстинктивно опустив полгода кошмара, выпавшего на ее долю в Нью-Йорке.

Старфайер никогда бы не позволила Анжело врать ей, третировать и использовать в своих целях.

Она бы ни за что не стала позировать голой для сомнительных календарей.

По ее словам получалось, что путешествие из Амарилло в Нью-Йорк сразу же вылилось в путешествие с Сентом по стране, и если Даймонд что-нибудь и заподозрил, то промолчал и не задавал никаких вопросов.

Позже, за обедом, когда они ели салат и цыпленка с рисом, которых приготовила для них и оставила в духовке приходящая домоправительница, Даймонд спросил:

– И ты никогда не мечтала стать кинозвездой?

Джи Би покачала головой:

– Об этом мечтала моя сестра Мелоди. Она очень хорошенькая и всегда одерживала победы на конкурсах красоты.

– А почему ты стала моделью?

– Я не знаю другого способа заработать много денег.

– Ты хочешь стать богатой? – удивился Даймонд.

Он посмотрел на нее насмешливым взглядом, и девушка выложила ему все проблемы, связанные с матерью, Мелоди, и в заключение добавила:

– Я стараюсь не ради себя, а ради них.

– Ты и сейчас им помогаешь?

– Конечно, больше некому.

– Понятно, – ответил Даймонд. – А что Флойд?

Рот Джи Би плотно сжался, в глазах промелькнула ненависть, и на какую-то долю секунды перед ней снова возникло окровавленное лицо, голубой комбинезон с пометкой «Флойд», но она сдержалась.

– К счастью, он навсегда ушел из нашей жизни.

– Не будь так уверена. Люди имеют привычку возвращаться именно тогда, когда ты этого меньше всего ждешь.

Около девяти часов вечера отключилось электричество, затем шквал ветра обрушился на дом, лампа упала со стола и разбилась.

– Ничего не остается, как идти спать, – сказал Даймонд.

Он снова занимался с ней любовью на широкой постели, завешенной противомоскитной сеткой, отчего создавалось впечатление, что они в пещере. В горах за рекой блистали молнии.

Виктор взял ее за плечи и осторожно повернул лицом вниз. Она чувствовала прикосновение его коленей к бедрам, движение рук, откидывающих волосы с ее шеи, его губы и язык, блуждающие вдоль позвоночника. Затем Даймонд подсунул руку ей под живот и приподнял ее. Опытными движениями он продолжал исследовать ее тело, которое знал уже достаточно хорошо.

– Великолепно, – прошептал Даймонд. – Словно шелк.

Виктор еще ни разу не проникал в нее.

– Никогда не знаешь, что может случиться, – разъяснил он шепотом. – Я должен знать тебя всю, чтобы нам обоим потом было хорошо.

Ему нравилось, когда девушка нежными круговыми движениями языка возбуждала его, он наблюдал, как после долгих ритмических движений она подводила его к кульминации, а затем, удовлетворенный и сонный, лениво наматывал ее длинные волосы на соски грудей.

В тот день, когда они первый раз были вместе, небо постепенно менялось и из темного, грозового превращалось в оранжевое, переходящее в пурпурный закат, и Даймонд восхищался игрой красок, света и теней. Сейчас же было темно, и Виктор только ощупью мог изучать ее тело, все время восклицая при этом:

– Великолепно! Словно шелк.

Джи Би лежала очень тихо, чувствуя влагу на бедрах.

Рука Даймонда гладила ее ягодицы. Подавив вздох, девушка в уме перебирала события последних дней: в Мехико и здесь, в Пуэрто-Валларта, они много ходили по магазинам, покупая дорогие украшения, эксклюзивную одежду, кожаные сумочки и туфли ручной работы. Она вспоминала частные самолеты, роскошные отели, слуг, выполняющих каждое ее желание. «Что я с собой делаю? – думала она. – В кого превращаюсь?» Ответ был неутешительным, она с горечью признавала, что стала такой же, как и Мелоди Рос, только классом выше.

Но ведь этого не может быть, она не должна допустить, чтобы так случилось.

Сейчас она Старфайер, а Старфайер обязана думать совершенно иначе: это Виктор Даймонд принадлежит мне, он выполняет все мои желания, и скоро у меня будет независимость и власть, и я смогу распоряжаться собой по своему усмотрению, Внутренний голос шептал ей: «Остановись, пока не поздно».

И тут же в глубине сознания звучал ответ: «Уже слишком поздно».

Вера лежала в ванне в своей квартире на Телеграф-Хилл и брила ноги.

Сент находился рядом, за дверью в комнате, где они когда-то много работали. Он мерил ее шагами, словно загнанная в клетку пантера.

– Здесь так тесно, – говорил он. – Неужели ты не можешь снять квартиру побольше? Как ты здесь живешь? Я больше никогда не смогу работать в такой тесноте, она сводит меня с ума.

Взяв банку пива, Сент сел на подоконник и стал наблюдать за происходящим в баре.

Сегодня вечером там было особенно шумно. Моторы мотоциклов рычали так, что тряслись стены, люди кричали и ругались, грохотала музыка.

– Как ты выносишь весь этот шум? – раздраженно спросил он Веру.

– Меня они не беспокоят, какая-никакая, а все-таки компания.

Она нанесла на правую ногу пену и принялась брить ее от лодыжки до колена, не переставая думать о том, что же произошло прошлой ночью между Сентом и Арни.

Вчера был такой обычный домашний вечер. На обед они съели пиццу, затем на ковре перед камином немного поиграли в «скребл». Сент выиграл и радовался как ребенок.

Затем Вера легла спать. Засыпая, она слышала, как Сент и Арни разговаривают на кухне, затем хлопнула дверца холодильника, и все смолкло. Она заснула, но ночью проснулась, почувствовав, что кто-то стоит у ее кровати. Чей-то голос прошептал в темноте:

– Вера, ты спишь?

Вера зажгла ночник.

– Что такое? Что случилось? – спросила она.

– Я, кажется, сделал нечто ужасное. – Сент выглядел смущенным и обескураженным. – Пожалуйста, погаси свет.

– Что же ты такое сделал? – шепотом спросила Вера.

– Все произошло очень быстро, я даже не догадывался.

Кто бы мог подумать?

Вера ждала объяснений, но он молчал.

– Сент, – позвала Вера.

В ответ послышался тяжелый вздох.

Прошла минута, прежде чем последовал ответ:

– Так, ничего хорошего. Жаль, что напрасно разбудил тебя. Спи.

Она услышала, как за ним закрылась дверь.

Утром ей показалось, что все это только сон.

Но что-то все-таки случилось. Сент и Арни не смотрели друг на друга и были на редкость вежливы и официальны.

– Арн, нам надо поговорить, – сказал Сент.

– В этом нет необходимости, – ответил Арни. – Мне тебе нечего сказать.

– Но…

– Хватит об этом. Хорошо?

– Мне лучше уехать отсюда, – сказал Сент после долгого молчания., – И куда ты поедешь?

Вера переводила взгляд с одного на другого, ничего не понимая.

– Я поеду в Сан-Франциско и приглашаю Веру с собой.

Арни подвез их в Рино, чтобы они могли улететь первым же рейсом. Он простился с ними у терминала, неуклюже поцеловав Веру в щеку. Блейз постарался не заметить протянутой руки Сента, и тот быстро убрал ее, сунув в карман.

Все это произошло утром, а днем Сент в спешном порядке принялся обустраивать свою жизнь. Он позвонил адвокату, менеджеру, тете Глории и в бюро путешествий. За весь день Слоун не перекинулся с Верой и парой слов, он избегал разговоров о «Старфайер» и единственное, что сделал, так это отправил Виктору Даймонду свой сценарий.

– Что, черт возьми, все-таки происходит? – громко спросила себя Вера, с трудом выбираясь из ванны. Она досуха вытерлась и, закутавшись в махровый халат, решительно направилась в гостиную.

– Так дальше продолжаться не может, – заявила она. – Нам надо поговорить.

Силуэт Сента четко вырисовывался в окне на фоне неоновой рекламы.

– Ты хочешь сказать, что мне надо лечиться, Вера? – спросил он, не поворачивая головы.

– Нет, – решительно ответила она. – Все ужасное позади.

– Я сейчас говорю о другом. – Закинув голову, Сент отхлебнул из банки, неоновый свет вспыхнул на ней и погас. – Послушай, можешь ты мне объяснить, почему я все время люблю не того, кого надо, и меня любят не те, кому надо?

– Любовь не выбирает, – заявила Вера со знанием дела. – Такого не бывает.

Сент смял банку в кулаке.

– Тогда тем более обидно. Я приношу людям только несчастье, Вера. Я делаю это непреднамеренно, но так получается. Я обидел Арни, обидел Джи Би и Флетчер…