Текст книги "Огонь в ночи"

Глава двенадцатая

Всю ночь меня терзали кошмары. Я долго спала и проснулась, когда уже было яркое утро. Туман все еще клубился на вершинах гор, словно снежные сугробы в расщелинах и долинах, но ветер стих и вышло солнце. Блейвен был голубым, сверкало море. Но соответствующего душевного подъема не получилось. Я спустилась вниз и сразу узнала, что Роберту еще не нашли и прибыла полиция. Я не могла есть, но выпила кофе и пристально смотрела из окна пустой столовой, пока не пришел Билл Персимон. Он выглядел усталым и мрачным и сказал, что полицейские хотят переговорить со мной.

К счастью, офицер, который расследовал убийство Макре, в то утро прибыл из Элгола еще по тому делу. Ни один убийца не мог ожидать, что полиция появится до такой степени по горячим следам. Итак, приехал инвернесский инспектор Маккензи со спокойными глазами, а с ним неправдоподобно рыжеволосый молодой сержант Гектор Мунро. Врач, быстро вызванный по телефону, уже осмотрел Марион и Бигла, а к новому погребальному костру отправили констебля охранять вещественные доказательства, пока инспектор не закончил предварительные допросы в отеле. Это торопливо сообщил мне Билл Персимон, провожая в маленькую гостиную рядом с комнатой отдыха, где инспектор устроил временную контору.

Довольно странно, но я нервничала. Меня не успокоило даже то, что инспектор оказался доброжелательным средних лет мужчиной с седеющими волосами, глубоко посаженными серыми глазами и такими морщинками в их углах, словно он много смеялся. Когда я вошла, он встал, и мы официально пожали руки. Я села на стул, на который он показал, так, что мы видели лица друг друга через столик. Рядом, делая стол еще меньше, устроился огромный рыжеволосый сержант, торжественно ожидая с записной книжкой. Он сидел на кресле-качалке и, казалось, занимал всю комнату.

«Ну а теперь, мисс Брук… – Инспектор посмотрел на кипу бумаг, словно сомневался в том, кто я такая, и должен все для себя уточнить. – Я понял, что вы прибыли сюда в субботу днем?»

«Да, инспектор».

«И прежде, чем прибыть сюда, вы слышали что-нибудь об убийстве Гезы Макре?»"

Я удивилась и показала это. «Ну… нет».

«Даже не читали в газетах?»

«Не припоминаю».

«А… – Он все еще смотрел на стол и временами говорил. – А кто вам о нем сообщил?»

Я ответила осторожно, думая, к чему он подбирается: «Я поняла из намеков разных людей, что случилось что-то ужасное, и спросила об этом мистера Гранта, а он мне рассказал».

«Это, стало быть, мистер Родерик Грант?» Он перевернул несколько бумаг, а сержант сделал пометку.

«Да. А затем, на следующее утро об этом заговорил мистер Гей. – Я уточнила вежливо: – Мистер Губерт Гей. Вольный».

«Именно так. – Глаза инспектора моментально сморщились в уголках. – Ну, на минутку мы это оставим. Я так понимаю, что именно вы обнаружили тело мистера Бигла на костре?»

«Да. По крайней мере, я попала туда первой. Я не знаю, кто стащил его с костра».

В первый раз инспектор посмотрел на меня прямо. Я увидела, что его глаза беспристрастны, безразличны и очень холодны. При таком простом приятном лице это смущало и немного пугало. Он спросил: «Когда вы впервые заметили, что горит костер?»

«Когда подошла почти вплотную. Вы знаете гору, инспектор?»

«За последние три недели был на ней много раз».

«Конечно. Как глупо с моей стороны».

Вдруг он улыбнулся. «У нас с Гекки есть карта. А теперь, мисс Брук, расскажите своими словами, что случилось, когда вы спускались».

Я рассказала. Он спокойно выслушал. Серые изучающие глаза безмятежно смотрели на меня. Рыжий сержант, тоже спокойный, делал пометки, искусно стенографируя. «…И вдруг я увидела у костра тень, похожую на мужчину».

«Только одну?»

«Да».

«Я так понимаю, что вы его не узнали?»

«Нет».

«Он в тот момент нес или тащил тело?»

«О нет. Двигался у края дыма. Знаете, дым раскачивался от ветра. Я вспомнила другое убийство и подумала, что убивают Роберту… Роберту Саймз, девушку, которая пропала. Инспектор, разве нам всем не следует искать?..»

Он спокойно ответил: «На горе сейчас есть мужчины. Продолжайте».

«Это все, что я знаю. Просто побежала к костру. Не знаю, я вообразила, что могу помочь. На костре было что-то… тело… и, как только я попыталась добраться до него, пока оно не загорелось, убийца набросился на меня».

«Именно так, – сказал мягко инспектор. – На вас набросился Джеймси Фарлайн».

Я уставилась на него. «Я знаю это. Несомненно…»

Он прервал меня. «Теперь. Давайте проясним картину. Конечно, вы понимаете, что мистера Бигла не могли убить задолго до того, как вы его обнаружили. На пути к Ант Срон вы не встречали кого-либо и не проходили мимо кого-либо?»

«Никого».

«А слышали что-нибудь? Шаги…»

«Ничего. На Блейвене кричали спасатели. Когда я увидела погребальный костер и завопила, кто-то очень близко сзади тоже закричал, но до того я его не слышала. Видите ли, был сильный ветер, и…»

«Все правильно. – Он рассматривал стол. – Вы последний раз видели мистера Бигла в живых вечером, когда группа разошлась для последнего поиска?»

«Я… а вам разрешено задавать наводящие вопросы, инспектор?»

Он улыбнулся. «Я уже сотни раз слышал ответы на этот вопрос. Берегу время. А вы нет?»

«Да».

«Видели, в какую сторону он пошел?»

«Вниз по горе».

«Один?»

«Да».

«Уверены?»

Я спокойно рассматривала его: «Вполне».

«Понимаю. Ну а теперь вернемся к костру, а? Вы бежали и кричали. Вы узнали крик, который вам ответил… близко от вас? По-моему, вы так сказали?»

«Нет. Но полагаю, это был Алистер, мистер Брейн… Это он стащил с меня Джеймси Фарлейна. Должно быть, он добрался туда очень быстро. И Даугал Макре там был».

«Тогда мистер Алистер Брейн был на месте первым и очень быстро. – Его голос был задумчивым и приятным. Я почувствовала, как у меня напрягаются мускулы. – А кто еще там был?»

«Мистер Корриган. Он стоял у костра. Он… Это, наверное, он оттащил тело. – Я проглотила слюну и быстро добавила: – Возможно, он и Алистер спустились вместе».

«Нет, – сказал мягко инспектор столу. – Оба джентльмена говорят, что прибыли независимо. – Он поднял серые глаза, которые вдруг стали жесткими и яркими. – Кто еще там был?»

«Ну… Никто».

«Джеймси Фарлейн, Даугал Макре, мистер Брейн и мистер Корриган, все они появились сразу, как вы закричали. А кто еще?»

Я посмотрела на него. «Это все. Я больше никого не видела».

Серые глаза рассматривали меня, затем опустились. «Точно так, – неопределенно сказал он, но у меня возникло неприятное впечатление. За последние пять минут он явно сделал какой-то вывод, который можно было считать каким угодно, только не неопределенным. Инспектор беспорядочно перемешал несколько бумаг и сказал, не глядя на меня: – Вы заказали комнату неделю назад?»

«Я… да».

«После убийства Гезы Макре?»

«Думаю, так. Я не знала…»

«Вполне возможно. У сержанта Мунро есть ваши показания по этому вопросу. Вы, мисс Брук, заказали комнату на имя Драри, миссис Николас Драри».

Нелепо обращаться со мной, словно я обвиняемая. Нелепо, что я сидела с напряженными нервами и крепко сцепленными руками только потому, что его манера разговаривать уже не была дружеской. Я сказала виноватым и вызывающим голосом: «Это моя фамилия».

«Тогда почему вы поменяли ее на Брук, как только прибыли сюда? И почему вы с мужем стараетесь избегать общества друг друга?»

«Он… не мой муж. – Я обнаружила, что спешу объяснить. – Мы развелись четыре года назад. Я не знала, что он здесь. Увидела его в первый вечер, ужасно смутилась и поменяла фамилию на девичью, чтобы избежать вопросов».

«Я… понимаю. – Вдруг он улыбнулся. – Сожалею, что огорчил вас, мисс Брук. Вы были очень полезны… поистине полезны».

Довольно странно, но это меня далеко не успокоило. Я резко сказала: «Но почему это имеет значение? Несомненно, все утряслось? Вы поймали убийцу, и…»

Он поднял брови. «Поймали убийцу?»

«Джеймси Фарлейн! Джеймси Фарлейн! – кричала я. – Кто еще это мог быть? Он был у костра и там напал на меня. Что еще вам нужно?»

«Еще немножко, – ответил инспектор Маккензи с улыбкой. – Фарлейн говорит, что он возвращался из отеля после того, как отнес носилки. Он был у подножия Ант Срон, когда увидел костер. Побежал как можно быстрее и был почти на вершине, когда услышал ваш крик. Затем он говорит, что вы бросились в костер. Он думал, что вы хотите сжечь себя, поэтому прыгнул и оттащил вас. Вы ударили его и в происходившей борьбе вы оба упали на склон, заросший вереском… Так, Гекки?»

«Правильно, сэр», – Гектор Мунро кивнул рыжей головой.

«Видите?» – спросил инспектор Маккензи.

«Возможно, это даже правда».

Он усмехнулся. «Да, возможно. Особенно потому, что в то время с ним был Даугал Макре. – Наступила внезапная тишина. Затем он поднялся и начал собирать бумаги. Я встала. – Если можно, – сказал он, – я повидаюсь с вами снова, но именно сейчас мне лучше подняться на Ант Срон. – Он придержал для меня дверь с педантичной учтивостью. – Вы будете здесь весь день, так я понимаю?»

«Я сама буду в горах, – сказала я и не могла сдержать резкости. – Кто-то все еще отсутствует, знаете ли».

«Я не забыл», – ответил инспектор серьезно и закрыл за мной дверь.

Глава тринадцатая

Две ночи и день – слишком много для пребывания в горах. Думаю, к этому времени все потеряли надежду найти Роберту в живых. Меня очень вдохновляло то, что не было ее признаков поблизости от места, где нашли труп Марион. Прямое падение убило бы ее. А так был повод думать о не очень серьезном ранении, которое позволило отползти в укрытие. Но, конечно, если она все еще в сознании, она должна слышать голоса поисковых групп. Но две ночи и день, даже летом, это очень долго… К этому времени я уже отбросила вызывающую ужас мысль, что убийца – третий альпинист – забрал Роберту живую или мертвую по личным мотивам. Если убийца жертвенного костра и убийца, перерезавший веревку, один и тот же – что достаточно вероятно, чтобы считаться доказанным, – тогда, несомненно, едва ли он убил бы бедного Бигла для второго костра, если бы у него под рукой было тело девушки.

Я не могла поверить, что имелись реальные причины убивать Рональда Бигла. Более чем когда-либо казалось очевидным, что убийца – маньяк. Бессмысленный безумный привкус убийств вызывал отвращение. Снова с содроганием мне пришло на ум слово Губерта Гея «жертвоприношение».

Но я не понимала, где стыковались эти два явно ритуальных убийства со смертью Марион и Роберты. Я поднималась еще раз по оленьей тропе за Губертом Геем и думала, что по крайней мере по этому поводу можно что-то сделать. Обнаружив Роберту или ее тело, мы, возможно, немного поможем полиции найти явного безумца.

Солнце все еще ярко сияло в голубых небесах. Вчера под тяжелым серым небом горы казались подходящим фоном для трагедии, но когда солнечный свет расписывает молодой папоротник золотыми арабесками и вытягивает кокосовый запах из дрока, Блейвен не кажется зловещим. Его оживляет солнце. Горные коноплянки играют на поросли яркого дрока, чирикают и выводят трели. И везде в углах серой скалы сверкают яркие пунцовые краски ранних колокольчиков вереска.

Поисковые группы, наконец, покинули Черный Желоб и разбрелись среди гор, обыскивая осыпи и заросшие склоны. Одна из партий выбралась высоко на отвесные скалы над Спутан Дгу и исчезла из виду ближе к вершине. Глядя на крутую скалистую осыпь, расщепленную ущельями и расщелинами, я поняла, как люди могут лежать неделю, месяц в горах, а тела их не находят. И, как сказал Гей, следов некоторых альпинистов, которые потерялись много лет назад, до сих пор не обнаружили.

Когда мы достигли места, где я вчера встретила Родерика, раздался крик. Справа показалась небольшая группа мужчин. Один из них, похоже, Гартли Корриган, махал рукой и что-то кричал. «Думаете, они ее нашли?» – спросила я, затаив дыхание.

«Не похоже. Возможно, составили новый план поиска. Пойду поговорю с ними».

Он начал пробираться к той группе, а я, оставшись одна, постояла немного, пристально глядя на скалы. Я находилась как раз ниже того места, где нашли Гезу Макре. На миг я мрачно вообразила, как там, на темном краю, мы обнаружим и Роберту. Затем я отбросила эту мысль, как остатки кошмарного сна, и отвела глаза к более доступной дороге к подъему на Черный Желоб.

Эту местность уже обыскали. Более того, ее осматривала команда мужчин, которые знали о вершине намного больше меня. Но во всех нас есть что-то, не позволяющее до конца довериться сообщениям и утверждениям других, как бы они ни были достойны доверия. Мы не можем успокоиться, пока не проверим лично. Вдруг какой-то угол, дыра или расщелина пропущены. Я начала упрямо карабкаться к хаосу камней и вереска сбоку Спутан Дгу.

Пробираться было очень трудно. Хотя скала высохла и не было ветра, но на каждый валун приходилось карабкаться, а вероломные ямы маскировали осока и вереск. Вскоре я сильно вспотела, а голова кружилась от частого ныряния под плиты и с крутых скатов маленьких осыпей чуть ли не у каждого крупного валуна. Я с усилием шла вперед, не осознавая, как высоко забралась, пока усталость не заставила меня выпрямиться и оглянуться на проделанный путь.

И почти сразу мне что-то попалось на глаза – крохотная точка света в вереске, янтарный блеск маленькой звездочки. Я увидела сверкание металла и наклонилась рассмотреть поближе.

Брошь. Такие часто встречаются в магазинчиках сувениров в Шотландии. Кружок серебра, в который вставлен карнгорм. Я вдруг заволновалась. Роберта. Конечно, эта брошь была на младшей учительнице в первый вечер в отеле? Я вытерла ее от грязи, закурила и села, рассматривая ее. Конечно, это означало не более чем то, что Роберта проходила здесь, а это я и так знала от Даугала Макре. Но для меня эта янтарного цвета звездочка была волнующим открытием, которое заставило пристально разглядывать пустые склоны с возобновившейся надеждой.

Спасателям меня не было видно, и я больше не слышала их голосов. Единственные звуки, которые нарушали летнюю тишину – шум водопада и внезапная громкая песня дрозда, которого я спугнула с ветки. Я нахмурилась, глядя на скалы над ущельем, и пыталась представить, что произошло два дня назад.

Оглядываясь на прошлое, я теперь могу сказать, что это один из самых странных моментов во всем деле. Если бы я не была так ужасно несведуща насчет подъема на Спутан Дгу и так глупа, если бы я основывалась на анализе известных фактов, как поступали все остальные, я бы тоже искала в другом месте. Тогда бы у этой истории был другой конец. Но я сидела на солнце, курила и анализировала собственные улики. Я решила, что будь что будет, но я должна убедиться, что Роберты нет на этой стороне. Поэтому я погасила сигарету и встала, чтобы закончить поиски.

Не знаю, как долго это продолжалось. Я карабкалась, скатывалась и вглядывалась, раздвигая спутанный вереск и лесную осоку. Я забиралась в самые невероятные места. Сначала я звала изредка. Тихое «Роберта» странно отражалось от отвесных скал. Вскоре я чересчур измучилась, чтобы кричать, но поднималась в мрачной, захватывающей дыхание тишине и минута за минутой приходила к заключению, что Родерик на самом деле осмотрел каждый дюйм этого места. Роберты там нет.

Наконец, я почти отказалась от поисков, но поскользнулась, исследуя выступ. Он был довольно широким и особой опасности, вроде, не было, но его край навис над ущельем. Я так сильно испугалась, что пришлось сесть и прижаться к скале, чтобы взять себя в руки.

Солнце ярко светило, бросая пурпурные тени на скалу. Отвесные скалы не пропускали ни единого звука, кроме шума воды. Я будто оказалась за сотни миль от всех известных человечеству мест. Тишина мертвая, пугающая, жуткая. Я сидела и слушала, как бьется мое сердце.

И вдруг я услышала стон. Он доносился откуда-то слева и сзади. Мгновенно я вскочила на ноги, забыв об усталости и испуге. «Роберта!» Мой голос был настойчивым и задыхающимся. Я ждала.

Стон повторился снова, тихое хныканье зверька. Казалось, что он идет откуда-то от края выступа, даже из-за выступа, изнутри скалы… Я решительно повернулась спиной к ущелью, лицом к отвесной стене и пошла как можно быстрее по направлению к звуку.

Я добралась до угла и стала вглядываться. Сердце глухо стучало в горле. Выступ бежал вдоль ущелья, медленно поднимаясь и уменьшаясь до простой трещины. Оттуда, где я стояла, он просматривался целиком. Ничего там не было. Ничего.

Я снова позвала: «Роберта!» Ни звука. Солнце светило на пустую скалу. «Роберта!»

Снова слабый стон. Я осторожно протиснулась за угол вдоль выступа. Сначала он был довольно широким даже для меня, не привыкшей к горам, но, когда я обнаружила, что он сужается и в то же время делает опасный видимый уклон, остановилась, сбитая с толку и снова напуганная. На выступе, конечно, ничего нет. И, как подтверждение, я увидела, что здесь уже были. Отпечатки ботинок шли аж до угла. Очевидно, померещилось.

В это время я снова услышала легкое постанывание от боли, но на этот раз сзади и слева.

Я оглянулась. Кружилась голова от недоумения и возбуждения. Сердце слишком громко билось, а руки и ноги потеряли уверенность.

И тут я увидела отгадку. Я тесно прижималась к выступу скалы и не замечала, что за ним отвесную стену расколола узкая расщелина. Большую часть отверстия маскировал занавес из спутанных сорняков и вереска, но ниже мог кто-то проползти…

Я отчаянно рвала вереск. Он был крепким, но ветки его раздвигались, и я пригибала его к обрыву. На выступе были разбросаны галька и торф. Я дернула большой побег и отбросила его. Солнечный свет устремился в маленькую сухую пещеру.

Правильно, Роберта была там. Лежала беспорядочной грудой спиной к стене пещеры. Одна нога торчала изогнутая под уродливым углом, а руки были исцарапаны и покрыты грязью и высохшей кровью.

Но она была жива. Я ворвалась в пещеру и встала перед Робертой на колени. Глаза ее были закрыты, а яркое лицо, которое я помнила, стало пугающе серо-белым и покрылось пленкой пота, как целлофаном. Вся она будто усохла, и нос выступал как клюв бекаса.

Я засунула дрожащую руку под прекрасную красную куртку и хотела послушать ее сердце…

На пол пещеры упала тень мужчины.

Глава четырнадцатая

Голос Родерика: «Господи, вы нашли ее!»

Я повернулась с громким вздохом облегчения. «Ой, Родерик, слава Богу, что кто-то пришел! Она жива и…»

«Жива? – Его голос был недоверчивым. Большими шагами он пересек пещеру и возвысился над нами обеими. – Жива?»

«Да, да, жива! Я услышала стоны, вот как я ее нашла!»

Он опустился на колени возле меня, ощупывая Роберту. Лицо его было мрачным. «Да, она жива, Джанет, но только едва. Очень боюсь…» Он внезапно замолчал, нервно ощупывая ее голову. Девушка застонала и слабо шевельнулась.

Я сказала: «Я останусь с ней, Родерик, а вы приведите остальных. Вы ходите быстрее!»

Казалось, он не слышит. Он все еще занимался Робертой, выглядел задумчивым и поглощенным собой. Когда он заговорил, в голосе звучал непререкаемый авторитет: «Джанет, я оставил рюкзак в конце выступа. В кармане – фляга с бренди. Возьмите ее, а?»

Я быстро вышла из пещеры. Солнечный свет встретил меня ослепительным блеском и теплом. Сзади Роберта застонала и сказала слабым, неясным голосом: «Марион…»

Это остановило меня на полушаге, так как последствия, пугающие последствия того, что мы обнаружили Роберту, полностью открылись мне. Я обернулась. Родерик повернул голову, мы встретились глазами. В беспристрастном холоде его взгляда я прочла ту же мысль, которая заставляла мое сердце судорожно биться в груди. «Родерик… – почти прошептала я. – Родерик, она… она знает, кто это сделал!»

Его губы угрюмо сжались. «Я чувствую это. И именем Бога заклинаю, она должна жить до тех пор, пока не скажет. Принесите бренди, пожалуйста».

«Сначала давайте ее завернем. Возьмите мое пальто. Нужно как-то ее согреть, пока не сможем позвать остальных». Я начала раздеваться. Он быстро последовал моему примеру, и я опустилась на колени, чтобы укутать успокоившуюся Роберту как можно теплее.

Все еще мрачно он добавил: «Я не собираюсь идти за помощью и оставлять вас с этой миной замедленного действия. И больше не бродите одна по горе, дорогая. Принесите бренди, я осмотрю ее ногу, а затем вам лучше бы добраться до конца гребня и кричать изо всей силы, пока кто-нибудь не придет. И если вам не понравится тот, кто появится, просто зовите изо всех сил меня. – Вдруг он улыбнулся. – А я останусь здесь. Торопитесь».

«Хорошо», – сказала я. Но когда я нежно закутала холодные руки Роберты в пальто и хотела встать, она снова беспомощно шевельнулась. Серые губы скривились и начали хныкать, ресницы задрожали. «Она приходит в себя», – прошептала я. Мое сердце начало сильно биться. Рука Родерика сжала мое плечо.

Темные глаза Роберты раскрылись. Они выражали боль, но были вполне разумны. Какой-то миг она пристально смотрела на меня, словно в недоумении. Затем ее взгляд скользнул дальше.

Кто-то еще шел по выступу.

Руки девушки слабо зашевелились в моих ладонях, словно испуганные зверьки. Глаза расширились от ужаса, и она снова потеряла сознание.

Я оглянулась. В узком проеме стоял Гартли Корриган, а за ним – Николас. И я слышала голос Алистера. Альма Корриган ждала в конце выступа, и ее позвали. С приходом других моя ответственность уменьшилась, и я почувствовала обычные последствия нервного напряжения. Сразу все сказалось, истощение пронеслось по телу, захлестнуло волной, и с чувством подлинной благодарности я уступила миссис Корриган с Родериком всю заботу о Роберте. Я слышала, что Альма быстро потребовала все, что нужно для первой помощи, а Родерик вежливо отправил Николаса собрать спасателей и потребовать принести носилки.

Пещеру битком забили люди, но, помня ужас в глазах Роберты, я не уходила. Выбралась на выступ, но оставалась поблизости, прислонившись к скале и наблюдая за пещерой. Если кто-то из них убийца, едва ли он сможет закончить свое черное дело здесь и сейчас, прежде чем она заговорит и узнает его, но я не хотела рисковать. Я прислонилась к теплой скале и наблюдала, как помогают Роберте.

Вдруг я услышала возглас Николаса у главной скалы Черного Желоба. Ему ответил отдаленный крик. И после этого, казалось очень быстро, появились спасатели с носилками. Наконец, я смогла покинуть пост. Там были Даугал Макре, Айен и Губерт Гей, который наверняка не был третьим альпинистом, так как находился со мной на Сгар на Стри, когда разбилась Марион. Роберта в полной безопасности. Если выживет.

Но, по крайней мере, ее нашли. Долгое напряжение закончилось. Я сидела в вереске, подняла лицо к солнцу, закрыла глаза и впервые за два дня расслабилась. Теплый, пахнущий цветами день каждой ноткой жаворонка, каждым зовом коноплянки настойчиво утверждал, что все хорошо. Даже когда со стонами и острожным хрустом ботинок по камням носилки выплыли на выступ, а потом на осыпь, даже тогда я чувствовала облегчение, словно все плохое закончилось.

Я забыла, что стоит Роберте открыть рот и сказать одно лишь слово, и мужчина (а я была уверена, что это мужчина) будет повешен и похоронен в негашеной извести во дворе тюрьмы.

Инспектор Маккензи с огромным Гекки и Нэйлом, молодым местным констеблем, находились на Ант Срон, когда спустили носилки. Гекки оставался на месте и продолжал внимательно осматривать почву вокруг костра, но инспектор, бросив на Роберту один взгляд, оторвал молодого Нейла от его занятия и последовал с ним за носилками в отель.

Как только ему сказали, что Роберту нашла я, он вернулся от основной группы и начал допрашивать меня на ходу. Как можно точнее я рассказала, что произошло. Он спокойно выслушал и немедленно снова допросил о том же, все время задавая вопросы, пока я несколько раз не повторила описание каждого поступка и каждого слова от первого стона до прибытия поисковой группы с носилками.

Устало тащась рядом с ним вниз к долине, я почувствовала, что ненадежное спокойствие, озарившее меня на час на горе, будто выпал снег в пустыне, уже прошло. Я снова одиноко брела среди потерь, неуверенности и одиночества. И холодный ветер ужаса медленно и решительно поднялся снова. Он ухватил меня ледяными пальцами за рукав, и я раз или два споткнулась, продолжая отчет. Но я честно, довольно связно и подробно излагала все, что помнила, и предоставила инспектору возможность и право делать выводы.

Затем он меня удивил. Посмотрел сбоку и внезапно сказал: «Я оставляю молодого Нэйла охранять девицу, и мы сразу пошлем за сестрой. Но до завтра сиделку не пришлют. Сегодня утром врач сказал, что участковая местная сиделка занята сложным делом. Поэтому кому-то нужно пока присмотреть за мисс Саймз. Знакомы с уходом за больными?»

«Полагаю, немного, но…»

«Прекрасно. Сможете? Останетесь с ней сегодня на ночь и понаблюдаете за ней для меня?»

«Ну конечно. Но, несомненно, кто-нибудь еще… Я имею в виду, разве нет кого-нибудь более сведущего, возможно, более опытного, чем я?.. Кажется, миссис Корриган хорошо разбирается, и, я думаю, миссис Персимон…»

«Несомненно, – сказал он сухо. – Но не пришло ли вам в голову, мадам, что вы – единственная женщина в отеле, которой здесь не было во время первого убийства?»

«Я… Да, полагаю. Но, инспектор, не может быть, конечно, чтобы вы подозревали женщину. Я имею в виду…»

«Может быть, нет. Но у миссис Корриган и Персимон есть мужья. А я хочу, чтобы в этой комнате не было никого, кто хоть косвенным путем… э… замешан. – Он быстро взглянул на меня. – Ни одного человека и ни под каким предлогом. Понимаете?»

«Если вы подозреваете Николаса, – сказала я резко, – я едва ли „замешана“ с ним. И заверяю вас, что нет ни малейшей вероятности, что я его впущу».

Он сделался менее строгим. «Ну, ну, девочка, – сказал он почти снисходительно. – Я ничего подобного не имел в виду. Вы, значит, согласны?»

«Конечно, – посмотрела я на него с любопытством. – Вы хотите сказать, что я здесь единственный человек, которого вы не подозреваете?»

«Давайте допустим, – сказал он осторожно, – что я вас не подозреваю в том, что вы хотите убить Роберту Саймз». И тут мы достигли отеля. Тело Марион находилось в закрытой полицией комнате, в которой учительницы жили вдвоем. Я предложила поставить ко мне кровать для Роберты. Инспектор одобрил предложение, а Персимоны благодарно приняли его, ибо уже были невероятно обеспокоены. Миссис Персимон и Каудрей-Симпсон укрыли девушку одеялом в присутствии инспектора и Нейла, а я отправилась принимать ванну.

Когда я вернулась, в камине горел сильный огонь, на прутьях пел чайник. Все, что нужно для приготовления горячего питья, там уже было, а на прикроватной тумбочке стояло полбутылки бренди. Инспектор ушел, но миссис Персимон все еще занималась чем-то у камина. Нейл поднялся со стула у огня и застенчиво улыбнулся. Это был высокий, чрезмерно вытянувшийся парень лет двадцати, с изящными игривыми манерами, черными волосами и голубыми глазами чистокровного кельта. Он сказал: «Скоро будет врач, велел передать вам инспектор Маккензи. Он сказал, вы побудете здесь со мной до тех пор?»

«Конечно. А для нее сделали что-нибудь?»

Миссис Персимон поднялась. «Мы обложили ее теплыми грелками. Теплее никак не получится, поэтому остается только ждать врача». Она нагнулась над кроватью Роберты, поправляя без надобности одеяло. Глаза миссис Персимон, непричесанной невысокой шатенки с круглым доброжелательным лицом с тонкими чертами, были настоящего серого цвета, который редко встречается, ясные, красивые, но сейчас они выражали растерянность и мрачное беспокойство. «Если она сможет глотать, дайте ей немного сладкого чая, а я сейчас спущусь и приготовлю настоящего хорошего чистого бульона. Но это все, что пока можно для нее сделать».

«Кроме того, – сказал мягко Нейл, – охранять ее».

Мы обе посмотрели на него. Я сказала неуверенно: «Все это звучит очень… очень пугающе, Нейл. Он действительно думает, что убийца постарается добраться до нее?»

Он развел мозолистыми, но прекрасной формы руками. «Если она заговорит, мы сможем повесить его», – сказал он просто.

Я пошла к кровати и посмотрела на Роберту. Она лежала очень спокойно. Кожа потеряла ледяной глянец, но все еще была пугающе бледной. Лицо сжалось и как-то усохло, туловище в одеялах тоже казалось тихим и маленьким. Она ни капли не походила на «мину замедленного действия», никому не угрожала. Казалось, эти сухие губы никогда не заговорят. Но, как только я отвернулась от кровати, она зашевелилась и застонала, а ресницы ее задрожали. Темная головка беспомощно двигалась по подушке. «Вот, – сказала миссис Персимон от камина, – вот чай». Осторожно мы влили Роберте в рот несколько капель слабого сладкого чая и с восторгом увидели легкое движение мускулов горла, когда она проглотила. Я начала ложку за ложкой вливать в нее животворную глюкозу, наблюдая за любыми изменениями в этом подобии лица.

«Пойду позабочусь о бульоне», – сказала наконец миссис Персимон и вышла.

Зазвонил телефон. Я стремительно вскочила и разлила чай на постель. Нейл снял трубку, послушал и сказал: «Инспектор в пути, мадам. Врач здесь».

Спустя минуту мы впускали инспектора Маккензи и врача и с благодарностью наблюдали за тем, как компетентно осматривали Роберту. Наконец, врач снова укрыл ее и посмотрел через кровать на инспектора. «Не нахожу ничего серьезного, кроме ноги, – грубо сказал он. – Кровоподтеки и рваные раны заживут. Но сейчас придется повозиться с конечностью. Мне нужна помощь Мери Персимон и кого-нибудь еще».

Он вопросительно взглянул на меня из-под бровей, но вмешался инспектор. «Нет, на сегодня мисс Брук сделала достаточно. Кроме того, она будет ночной няней. Попросим миссис Персимон привести одну из служанок, ну и я сам здесь останусь. Здесь есть телефон, доктор, если хотите дать распоряжения».

«Что? О… А… Да». Врач взял трубку и начал диктовать список своих потребностей.

Инспектор повернулся ко мне. «Я попросил повара накормить вас, как только возможно. Еда будет готова на кухне через десять минут или около этого. Идите вниз, девочка. Я позову, когда будете нужны».

Я посмотрела еще раз на маленькую фигурку в кровати и отправилась вниз в комнату отдыха.