Текст книги "Полет стрелы"

– Можешь не бояться… – Скиф осекся и многозначительно кивнул на дверь за спиной у Криса.

Вошла Тэлия и села на свое прежнее место; выглядела она гораздо спокойнее и уравновешеннее.

– Лучше? – вполголоса сочувственно спросил Крис.

– Гораздо, – вздохнула она, потом повернулась к Скифу:

– А что до тебя, вредитель, надеюсь, ты готов к тому, что через парочку месяцев тебе придется нянчиться с беременным Спутником!

– Ну, Тэлия, – бессердечно фыркнул тот, – Симри развлекалась с каждым жеребцом, с которым мы встречались, и ничего такого пока не случилось.

– Ролан тебе не «каждый» жеребец, – сообщила Тэлия, ехидно скривив губы. – Так тебе и надо за то, что не предупредил меня, самодовольный садист. Разве ты забыл уроки истории и необычайную плодовитость рожденных Рощей жеребцов – а в особенности Спутника Королевского Герольда?

– Копье Керноса! Я и не подумал об этом! Оба, Крис и Тэлия, рассмеялись, увидев физиономию Скифа.

– Готов поспорить на полный мех вина, что Симри тоже не подумала, – прибавил Крис.

– Ты только что выиграл, – сказал Скиф, шаря за спиной в куче своих пожитков и перебрасывая Крису кожаную флягу. – Ну да ладно… нет худа без добра. Я не смогу разъезжать, как прежде, зато избавлюсь от необходимости самому себе стряпать. Пожалуй, надо подумать, как я смогу пригодиться при дворе и Коллегии. Надеюсь, Терену нравится быть курьером – он сейчас единственный, кто свободен: курс Ориентации для новой малышни уже закончился.

Он залез в свою походную постель с довольно задумчивым выражением на лице.

Следующий день Крис и Тэлия посвятили запоминанию того, что сообщал им Скиф. Вскоре после полудня, когда оба выучили все назубок, Скиф уложил то немногое, что составляло его собственные пожитки и снаряжение, и пустился в обратный путь.

– Как много ты ему рассказал? – спросила Тэлия, глядя ему вслед.

– Только то, что у нас были осложнения, в подробности которых я вдаваться не буду, сказать пришлось – он заметил, что ты не слишком хорошо выглядишь. Больше ничего. – Но он искоса бросил на Тэлию очередной странный взгляд.

– Господи… бедная Элспет, одна против своры проклятых сплетников! Боги, мне так нужно быть там, а я не могу…

– Точно. Не можешь. Тебе сейчас от возвращения пользы не будет, а ей может даже повредить.

– Знаю, но все равно хочется…

– Посмотри на дело так: за всеми слухами, что должны пойти о нас с тобой, теперешние, возможно, позабудутся.

– О, Боги, – Тэлия залилась краской, – неужели я не имею права на личную жизнь?

– Будучи Герольдом – нет.

Они пошли обратно к Приюту; Крис размышлял о чем-то – Тэлия видела это по замкнутому выражению его лица, чувствовала по смятению и озабоченности, которые таились под поверхностью его мыслей.

Озабоченность Тэлия разделяла. Она не знала точно, что беспокоит Криса, за исключением того, что это как-то связано с ней – и Дирком. И гадала, не является ли его состояние признаком того, что ее худшие опасения верны и чувство Криса к ней действительно стало гораздо серьезнее, чем он планировал.

Тэлии не хотелось ранить его чувства , но, пропади все пропадом, ей нужен не он! Если бы только он поговорил с ней…

Они читали пачки писем в молчании. Тэлия получила в основном короткие записки, да и то немного. Однако последнее письмо совершенно поставило ее в тупик: судя по толщине пакета, оно было огромным, и, однако, почерк показался Тэлии незнакомым. Она нахмурилась, на миг припомнив злые времена, когда ей каждый день приходили гнусные анонимные письма. Потом заставила себя успокоиться и сломала печать, говоря себе, что ничто не помешает ей швырнуть письмо в огонь, если оно окажется того же сорта.

К ее потрясению и радости, пакет пришел от Дирка.

Само письмо было не очень длинным, выражения – ходульными и казенными, и все же от одного сознания того, что его написал Дирк, Тэлию охватила радостная дрожь. Содержание оказалось довольно простым: он писал, что надеется, что ее тесное сотрудничество с его напарником приведет к более тесной дружбе между ними троими, поскольку их объединяет общий интерес к музыке. Именно в свете этого общего интереса он, Дирк, и взял на себя смелость написать ей. Его назначили в сектор, где находится большинство бумажных мануфактур и книгопечатен королевства, сектор, считающийся столицей Гильдий Печатников и Граверов. Что означает, что ноты и книги, которые в других местах достать трудно, здесь считаются вещью сравнительно обычной. Он, Дирк, купил себе очень много новых песенников и подумал, что Тэлия и Крис тоже должны получить по экземпляру.

Взволновало и одновременно обеспокоило Тэлию то, чего Дирк не написал. Письмо было настолько учтивым, что могло либо отражать вежливое безразличие к ней, либо являться попыткой скрыть навязчивую мысль того же рода, что владела и Тэлией.

И все же то, что он послал ноты Тэлии, а не Крису, представлялось определенно странным.

Крис смущенно кашлянул; Тэлия подняла голову и встретила его взгляд.

– В чем дело? – спросила она.

– В письме от Дирка, – отвечал Крис. – Обычно я получаю хорошо если страничку, ну, может, две – но сие размерами опасно приближается к эпосу!

– Странно.

– Еще мягко сказано. Он треплется о пустяках, достойных бабкиных ярмарочных сплетен, и самое интересное – то, о чем он умалчивает. Он выписывает всевозможные словесные выкрутасы, изо всех сил стараясь ни словечком не обмолвиться о моем стажере. Для письма таких размеров задача непростая! О тебе он упоминает только в самом конце, и затем лишь, чтобы сообщить, что послал тебе ноты кое-каких песен, которые мы все, может быть, захотим когда-нибудь попробовать исполнить вместе. Можно подумать, он боится написать твое имя из страха, что что-то выдаст.

Тэлия проглотила внезапно вставший в горле комок.

– Вот ноты, которые он прислал, – сказала она, отдавая Крису пакет.

– Светлые Гавани, они, должно быть, обошлись ему в целое состояние! – Крис принялся раскладывать ноты на две стопки – одну для себя, другую для Тэлии, – и тут из пачки что-то выпало.

– Хм, а это что такое? – Он поднял упавший предмет, оказавшийся тонкой книжечкой в переплете из коричневой кожи. Крис пролистал ее.

– Она, вне всякого сомнения, предназначалась для тебя, – серьезно сказал он, вручая книжку Тэлии.

Книга была сборником баллад, среди которых имелся и длинный вариант «Солнца и Тени».

– Откуда ты знаешь, что он не купил ее для себя? – с сомнением спросила Тэлия. – Или для тебя?

– Потому что случайно знаю, что у него есть два экземпляра этой книги, оба в синем переплете – кстати, синий – его любимый цвет. Один он хранит у себя в комнате, другой путешествует вместе с ним. И Дирк знает, что у меня такой сборник есть, поскольку именно я ему его и показал. Нет, он оказалась среди нот не случайно – и это, несомненно, и есть та причина, по которой Дирк послал их тебе, а не мне.

– Но…

– Тэлия, у меня есть к тебе разговор. Серьезный.

Боги… вот оно, началось.

– Я… – начал Крис с таким страдальческим видом, словно его растянули на дыбе. – Слушай, ты мне очень нравишься. Я считаю, что ты одна из самых милых дам из всех, носящих Белое. И мне, вероятно, ни в коем случае не следовало позволять тебе увлечься мной.

– Что? – переспросила Тэлия, не в силах сразу понять, что именно он пытался ей сказать.

– Дирк стоит двадцати таких, как я, – упрямо продолжал Крис, – и если ты остановишься и поразмыслишь, то поймешь, что я прав. В наших с тобой отношениях ты видишь больше, чем есть… чем может быть. Я просто не могу дать тебе ничего, кроме дружбы, Тэлия. И не могу позволить тебе загубить собственную жизнь и жизнь Дирка, позволив думать, что…

– Ну-ка, черт побери, погоди минутку, – перебила его Тэлия. – Ты что, думаешь, что я влюбилась в тебя?

Ее реакция, похоже, удивила Криса.

– Конечно, – ответил он. Оскорбительно будничным тоном.

Копившееся внутри Тэлии напряжение наконец дошло до предела. Она мирилась с порой прорывавшейся покровительственностью Криса, слегка снисходительным видом, который он напускал на себя всякий раз, когда дальнейшие события показывали, что какое-то его решение, против которого Тэлия возражала, было правильным. Туда же прибавилось и подспудное неприятие невысказанного убеждения Криса, что установление контроля над ее Даром является теперь в основном вопросом «воли», а не медленного восстановления того, что было исковеркано до неузнаваемости.

И именно словечко «конечно» стало искрой, от которой вспыхнул пожар. Тэлия гневно повернулась к Крису, бессознательно сжимая кулаки.

– Конечно? Только потому, что все остальные женщины падают, изнывая от страсти, к твоим ногам? Ты что, думаешь, у меня своего ума нет?

– Ну… – ответил пораженный Крис, явно намереваясь сказать что-то, чтобы утихомирить ее.

– Ты… ты…

Тэлия не могла подобрать слов. Все последнее время она изводилась, беспокоясь о нем, о том, как бы не ранить его чувства. А он пребывал в блаженной уверенности, что уже только потому, что она спит с ним, она наверняка в него втрескается. Даже сейчас он все еще ошеломлен, совершенные черты лица отражают столь же совершенное изумление.

Тэлия отвела назад правую руку и совершенно замечательно заехала кулаком точно в его замечательный подбородок.

Крис обнаружил, что таращится на Тэлию снизу вверх, сидя на земле перед дверью в Приют, причем по ощущениям похоже, что у него вывихнута челюсть.

– Ах ты самодовольный павлин, уважь-ка меня, встань, сделай милость! По крайней мере, – прорычала Тэлия, – на сей раз ты не можешь обвинить меня в том, что я злоупотребила своим Даром!

Крис поднял руку и пощупал челюсть, чувствуя легкое головокружение.

– Нет. Удар был физический, определенно…

Но к тому времени, как он договорил, Тэлия уже развернулась на каблуках и канула в темноту по направлению к крошечному озерцу. Когда Крис очухался и бросился вдогонку, ее уже и след простыл, только рядом с одеялами, которые они расстелили на берегу днем, лежала кучка одежды.

Теперь Крис начал злиться – в конце концов, он не хотел ее оскорбить! – и к тому же немного беспокоиться. Он принялся торопливо сбрасывать с себя одежду, чтобы плыть за Тэлией. Уже бредя по мелководью, увидел, что через озерцо по направлению к нему что-то движется. Прежде, чем Крис догадался, что она задумала, Тэлия выдернула из-под него ноги, и он ухнул под воду. Кашляя и отплевываясь, Крис вынырнул на поверхность и увидел, что она покачивается на волнах неподалеку, но как раз вне пределов досягаемости.

Она смеялась над ним.

– Паршивка! – заорал он и яростно бросился в воду вдогонку за ней. Однако когда он достиг того места, где находилась Тэлия, ее там уже не оказалось, и поверхность пруда была спокойной. Крис озирался в тусклом вечернем свете, пытаясь обнаружить ее, когда ухватившие его за лодыжки руки послужили своевременным предупреждением, чтобы он задержал дыхание. Его снова утянули под воду, и снова Тэлия ускользнула прежде, чем он успел коснуться ее хоть пальцем.

На сей раз, вынырнув и отдуваясь, Крис не стал сразу бросаться за ней. Когда он не сдвинулся с места, Тэлия насмешливо крикнула:

«Это тебя, знаешь ли, не спасет», нырнула и исчезла из виду.

Крис ждал, когда она появится на поверхности, готовый схватить ее, прежде чем она точно определит, где он находится. Когда Тэлия не появилась, он стал ждать токов воды, которые укажут ему, что она где-то поблизости.

Но ничего не происходило, и он начал немного беспокоиться. Тэлия оставалась под водой страшно долго. Крис бросился туда, где видел ее в последний раз.

Не успел он сдвинуться в места, как Тэлия вынырнула прямо у него за спиной. Надавив ему на плечи, она увлекла его под воду. Он вырвался, молотя руками и ногами, вынырнул на поверхность и обнаружил, что Тэлия находится на какой-то вершок дальше, чем он может дотянуться.

– Значит, я влюбленная дура, да? Клуша, да? Так почему же ты не можешь меня поймать?

Крис ринулся к ней, энергично молотя руками по поверхности пруда. Тэлия, казалось, не прилагала и половины таких усилий, и все же стремительно рассекала воду, с раздражающей легкостью оставаясь вне пределов досягаемости. Время от времени она скрывалась из виду, что служило Крису сигналом, что ему лучше задержать дыхание, поскольку вскоре после ее исчезновения он обычно снова оказывался под водой в результате толчка или рывка.

И как он ни старался, даже тут ему не удавалось схватить ее.

Наконец он спасся бегством на мелководье и стал ждать, когда Тэлия последует за ним. Теперь зол был он; зол, унижен и готов разорвать ее на клочки.

Тэлия, роняя капли воды, поднялась из озера как раз на таком расстоянии, чтобы он не мог ее достать. Крис свирепо поглядел на нее…

И вдруг понял, что поставил себя в еще худшее положение, чем раньше. Он совершенно обнажен… он, вероятно, может вбить Тэлию в землю, как колышек от палатки, если ему удастся ее схватить, но если у нее появится хоть малейшая возможность ударить коленом…

О, она сможет сделать ему больно.

Злость, досада и смущение бушевали, сменяясь, внутри Криса, пока его не затрясло си-противоречивых чувств – а Тэлия яростно смотрела на него, такая же злая, как он сам. И тут она восприняла часть его внутреннего смятения – и рухнула на колени, безудержно хохоча.

Гнев из Криса вытек, словно вода из горсти.

Он совершенно выдохся; он понял это, когда гнев перестал придавать ему сил. Он повернулся к Тэлии спиной, вылез из воды и рухнул на разостланное на берегу одеяло, не потрудившись даже дотянуться до полотенца или одежды.

Лежа лицом вниз и хватая ртом воздух, он услышал за спиной шаги.

– Хватит… пожалуйста! – простонал он. – Ты победила; я проиграл. Я идиот. И хам. Перемирие!

– Слишком легко сдаешься. – Тэлия засмеялась горловым смехом, похожим на кошачье мурлыканье. – И получил ты по заслугам. Керен права: по временам ты начинаешь воображать, что все должно быть по-твоему, и тебя следует проучить.

Она уселась рядом с ним, и Крис повернул голову настолько, чтобы увидеть, что она надела свою короткую нижнюю сорочку и яростно вытирает голову полотенцем.

– Где ты научилась так плавать?

– У Шерил, – ответила Тэлия. – О, плавать я умела сызмальства, но тогда это сильно походило на то, что делаешь ты: много махания руками и мало толку. После того случая, когда меня бросили в реку, Альберих отрядил Шерил, чтобы та научила меня более путному способу плавания, а также тому, как не утонуть почти ни при каких обстоятельствах. На следующую зиму она устроила мне «выпускной экзамен «, столкнув меня с моста в полном обмундировании. По всей очевидности, экзамен я выдержала, хотя сапоги мои, вероятно, и по сей день покоятся где-то на дне реки. Хорошо, что к тому времени я из них уже почти выросла.

– Напомни мне никогда не злить ни тебя, ни ее, находясь вблизи воды.

– Включи сюда же и Керен. Она плавает не хуже. Бедный обиженный Крис. – Крис почти видел, как ее глаза искрятся озорством. – Ты что, наполовину захлебнулся?

– На три четверти. И совершенно выдохся.

– Прости, но в последнем я сомневаюсь. – Тэлия легонько провела пальцем вдоль его позвоночника.

Крис заскрипел зубами и остался недвижим, изо всех сил стараясь игнорировать до дрожи приятные ощущения, которые вызвало ее прикосновение. Когда он не откликнулся ничем, кроме пупырышек на коже, Тэлия просто снова рассмеялась и начала легонько поглаживать его от шеи до колен.

Крис решил не сдаваться и силился сохранять спокойствие.

– Упрямишься, да? – хмыкнула Тэлия. Прежде, чем Крис догадался, что у нее на уме, она начала ласкать его так, что все его первоначальные намерения разлетелись в прах.

– Ведьма! – свирепо сказал он и перевернулся так быстро, что ему удалось подмять Тэлию под себя.

– Я думала, что тебе полагается быть совершенно выдохшимся.

– Я тебе покажу, как я выдохся, – пробормотал Крис и начал в свою очередь мучить ее, дразня и играя с каждым клочком ее тела, до которого мог дотянуться. Тэлия только посмеивалась воркующе и платила ему той же монетой. Крис держался так долго, как только физически мог, но развязка была предрешена. Когда все кончилось, с обоих капал пот; оба насытились и устали.

– Владыка Огней, – сказал Крис, когда снова оказался в состоянии говорить. – Если это пример того, что делает с тобой Ролан, то я рад, что Тантрис не кобыла! Иначе к тому времени, как мы закончили бы объезжать сектор, от меня осталась бы одна тень!

Вместо ответа Тэлия вздохнула, поднялась, сделала несколько шагов к краю пруда и грациозно бросилась в воду.

Когда она возвратилась, чистая, усеянная сбегающими капельками воды, к ней, похоже, уже вернулось более спокойное настроение. Крис наскоро окунулся сам, и к тому времени, как он вышел на берег, Тэлия уже снова вытерлась насухо и надела безрукавку, чтобы защититься от прохладного ветерка. Крис растерся полотенцем и вручил ей флягу, которую оставил им Скиф. Тэлия сделала длинный глоток и вернула ее.

– Значит, сегодня Канун Середины Лета, да? Мы в Усадьбах никогда не праздновали Середину Лета, – сказала она. – А после того, как меня Избрали, я всегда оставалась на каникулы в Коллегии.

– Не праздновали Середину Лета? Но почему? – удивленно спросил Крис.

– Потому что, по словам Старейшин, она не имеет религиозного значения и является не более чем легкомысленным и бесстыдным оправданием распутства. Кстати, это цитата. А что обычно делают в Канун Середины Лета?

– Ваши Старейшины не совсем не правы. – Крис не смог сдержать улыбку. – На закате в Канун Середины Лета в лесах устраивают пирушки. Поначалу люди всегда собираются большими группами, но к этому часу обычно уже разбиваются на парочки. Оправданием желанию спать под открытым небом служит то, что для того, чтобы утром найти самые свежие цветы, надо ночевать в лесу. Хочешь верь, хочешь не верь, но, когда наступает утро, многим действительно удается набрать цветов. Тэлия сделала большой глоток из фляги.

– Для сердечной подружки? – Вероятно, она не хотела, чтобы ее слова прозвучали цинично, но вышло именно так.

Крис слишком устал, чтобы обидеться.

– Нет, для любой женщины, неважно, для кого. Нет ни одной девочки, женщины или старухи, которая не получила бы венок или букет; тем, у кого нет родственников, их дарит любой, кто может претендовать хотя бы на самое отдаленное с ними знакомство. Не обходят никого, ни старых, ни малых. Женщины-матери или те, кто собирается ими стать, получают к тому же корзины фруктов. На второй день в лесах снова происходят пикники – на сей раз семейные, несколько более благопристойные, а вечером начинаются музыка и рассказы. Барды обожают праздник Середины Лета: они-то уж точно уходят с полными карманами монет, цветами в волосах и под ручку с юными барышнями или молодыми людьми. Все очень похоже на празднование Дня Рождения, но в большем масштабе.

– Крепковеры и Дней Рождения не отмечают – только читают наставление об обязанностях, – без выражения сказала Тэлия.

– А когда твой День Рождения? – полюбопытствовал Крис.

– В Канун Середины Лета. Сегодня. Чем, вне всякого сомнения, и объясняется, почему я такое исчадие дьявола: дурной вкус – родиться в столь развратную ночь.

– Так вот почему ты так странно себя вела! – Крис ухватился за повод изменить ее настроение. – Надо было мне сказать!

– Я веду себя, как изрядная мерзавка, не правда ли? Прости. Сначала сатанею и сбиваю тебя с ног, потом делаю из тебя дурака, превосходно зная, что могла бы, наверно, плавать вокруг тебя кругами, пока ты за мной гоняешься, потом наполовину тебя топлю, а в заключение делаю все от меня зависящее, чтобы испортить остаток вечера, начав киснуть. Я веду себя отвратительно и прошу прощения.

– Ты достаточно часто терпела мои перепады настроения. Тебе положено и самой иногда отвести душу.

– Ну что ж, думаю, я свое наверстала лет на сто вперед, а то и с гаком.

– Мне жаль, что я не поговорил с тобой о… нас с тобой… раньше, – сказал Крис, пока фляга переходила из рук в руки.

– И мне жаль. Я бродила в потемках – я ведь боялась, что повлияла на тебя, заставила в меня влюбиться. Не могла понять, чего ради ты стал бы заниматься со мной любовью, если не потому, что твои чувства исказил мой Дар. Я ведь не то чтобы дар богов для мужчин. И в нашей поездке я в основном была тебе обузой.

– О Боги… – Крис долго не мог подобрать слов Наконец он протянул Тэлии флягу и перехватил ее руку, когда она сделала движение, чтобы взять ее.

– Тэлия, ты в высшей степени милый и очаровательный человек; я неравнодушен к тебе, потому что ты этого заслуживаешь, а не потому, что попал под воздействие твоего Дара. Очень может быть, что Дирк полюбил тебя на всю жизнь – и если так и есть, я буду страшно рад. Сбудется одно из моих заветных желаний – чтобы вы оба нашли себе достойных партнеров. А если бы оказалось, что вы подошли друг другу, я вообще стал бы одним из счастливейших людей в королевстве.

– Я… – нерешительно сказала Тэлия, – я просто не знаю, что сказать.

– Только не бей меня больше. Вот результат нехватки слов, с которым я бы предпочел больше не сталкиваться. Ну, что еще тебя беспокоит?

– Я устала. Устала от того, что мне приходится бороться за то, что всем остальным, по-видимому, дается легко. Устала от того, что ответственность за все это чертово королевство висит у меня на шее. Устала быть одна и сражаться в одиночку.

– Ну…

– Слушай, я знаю, что так и должно быть, но я не обязана улыбаться и притворяться, что мне это нравится! И наконец, я чувствую себя отвратительно, потому что никто никогда не дарил мне венков на Середину Лета и подарков на День Рождения.

– Имеет смысл.

Фляга опустела уже более чем наполовину, пили они поровну, и Крису все начинало видеться в очень приятном тумане.

– Какой такой смысл? – раздраженно осведомилась Тэлия.

– Потому что если бы ты могла получить то, чего тебе хочется, ты бы не расстраивалась, но ты не можешь и поэтому расстраиваешься. – Крису это показалось блистательным умозаключением, и он с наслаждением посмаковал свое высказывание.

Тэлия потрясла головой, пытаясь уразуметь смысл последнего заявления.

– До меня почему-то не доходит, – пожаловалась она.

– Дойдет, когда выпьешь еще. – Крис передал ей флягу.

Вместе с последней каплей напитка исчезло и плохое настроение.

– Я осень… очень… рад, что у нас здесь есть на чем шпа… спать, – выговорил Крис. – Так гура… гораздо лучше, и звезды видны, а я все равно больше ходить не могу.

– Звезды – это хорошо, – согласилась Тэлия. – А не ходить – еще лучше.

– Видишь Телегу?

– Кого?

– Телегу – во-он те жвезды, прямо над той высокой сосной. Пять жвезд – кузов и ось, две – колеса, три – дышло.

– Погоди минутку. – Тэлия уставилась на звезды, стараясь сложить их в нужную форму, и очень обрадовалась, когда это наконец удалось. – А остальные – что?

– Сразу за Телегой – Охотник. Там две малюсенькие звездочки – пояс, еще две – плечи, четыре – ноги… – Тут по ровному дыханию Тэлии стало ясно, что она уснула.

Крис дотянулся до второго одеяла и укрыл их обоих, не слишком потревожив свою голову, в которой все кружилось. Улегся, собираясь немного подумать, – но подумать удалось именно немного, поскольку вскоре и он погрузился в сон.

На следующее утро Крис проснулся раньше Тэлии и вспомнил вчерашний разговор. Очень осторожно вылез из-под одеяла, стараясь ее не разбудить, и отправился в лес с целью предпринять тайный розыск.

Тэлию разбудил витающий вокруг невероятно тонкий аромат. Она открыла затуманенные сном глаза, чтобы выяснить, откуда он исходит, и обнаружила, что кто-то положил у нее в головах букет цветов.

– Что? – сонно сказала она, пытаясь понять, с чего вдруг возле нее взяться цветам. – Кто?

– Радостной Середины Лета тебе, Герольд Тэлия, и чудесного Дня Рождения к тому же, – весело сказал Крис откуда-то сзади. – Жаль, что другие твои друзья не смогли принести тебе скромные подарки, но ты должна признать, что мы и вправду находимся далековато от большинства из них. Надеюсь, ты примешь цветы как знак моих глубочайших извинений за то, что оскорбил тебя вчера вечером. Я не хотел.

– Крис! – воскликнула она, садясь, беря букет и жадно вдыхая изысканное благоухание. – Тебе не нужно было этого делать…

– А вот и нужно. Что же была бы за Середина Лета, если бы я не собрал хотя бы одного букета. Кроме того, запах, которым ты так наслаждаешься, считается могучим средством от похмелья.

– В самом деле? – рассмеялась Тэлия.

– Понятия не имею, – сознался Крис. – Мое похмелье всегда включает в себя в качестве составной части заложенный нос. А что же ты не взглянешь на стебли?

Букет скрепляло серебряное кольцо в форме двух встретившихся в пожатии рук. Такой знак Герольды дарили только самым близким друзьям.

– Крис… Не знаю, что и сказать…

– Тогда скажи: «Спасибо, Крис, я принимаю твои извинения».

– Спасибо тебе, милый, и я действительно принимаю твои извинения – если ты принимаешь мои.

– С превеликим удовольствием, – сказал Крис, одаривая ее веселой ухмылкой. – Сердечко мое, я собирался подарить тебе его на Середину Зимы, но поскольку ты сказала, что никогда не получала подарков на День Рождения, я не мог упустить такого случая. И, черт побери, лучше, чтобы оно пришлось тебе впору – ты не поверишь, как трудно выяснить размер кольца для человека так, чтобы он о том не узнал! Носить его положено на правой руке, птичка; левая предназначена для других целей.

Тэлия надела кольцо, поклявшись про себя выяснить, когда День Рождения Криса, чтобы вернуть ему подарок с лихвой.

– Как раз, – сказала она, когда Крис уселся рядом с очень довольным видом.

Тэлия обняла его, впервые за много месяцев чувствуя себя совершенно счастливой, и нарочно приоткрыла узенький канал эмоционального контакта между ними, чтобы Крис узнал то, чего она не могла выразить словами.

– Ух ты… такое опьяняет еще почище того, что мы пили вчера, маленькая птичка!

Тэлия поняла намек и снова перекрыла канал, но ей ясно было, что Крис получил большое удовольствие от нежданной короткой встряски.

– Что это за цветы? В жизни не встречала такого замечательного запаха! Мне кажется, я могла бы жить, питаясь только их ароматом.

– Маленький северный цветок, растущий далеко в лесу, он цветет только в это время года. Называется «девичья надежда». Я подумал, что тебе он может понравиться.

– Страшно нравится. – Тэлия продолжала с полузакрытыми глазами вдыхать аромат букета. Крис, развеселившись, подумал, что она сильно смахивает на молодую кошечку, впервые повстречавшуюся с кошачьей мятой, о чем ей и сказал.

– Не могу объяснить… они пахнут, как восход солнца, как чудесный весенний день, как заветное желание…

– Как насчет «как завтрак»? – шутливо отозвался Крис.

– Завтрак? Ax вот оно что, значит, таково твое заветное желание… – Тэлия рассмеялась и поднялась на ноги. – Сегодня моя очередь, так что, полагаю, мне лучше вознаградить тебя за то, что ты так потрясающе мил со мной после того, как я пыталась убить тебя вчера вечером.

– А поскольку ты, похоже, влюбилась в эти цветы, я прослежу, чтобы они были в твоем свадебном венке, даже если мне придется лично вырастить их в теплице.

– Я думала, ты на такое не способен. – Тэлия выдернула из букета один из кремово-белых цветов и заткнула его за ухо.

– Ради тебя, птичка, я готов на все. Я никогда не нарушаю обещаний, если могу, а нынешнее обещание определенно намерен сдержать.

– Тогда мне лучше сдержать свое обещание приготовить завтрак. Где я возьму цветы, если позволю тебе загнуться от голода?

Они собрали разбросанные вещи и рука об руку вернулись к Приюту.