Текст книги "Поваренная книга анархиста Подземелья"

Эту ситуацию мы давно обсуждали, потом отрабатывали схему своего поведения. Сейчас диспозиция будет важнее активных действий. Мы выстроились в шеренгу, параллельную внешним дверям. Пончик запрыгнула на моё плечо, Монго занял пространство между сиденьями спиной к выходу из вагона. Он сосредоточился на штирбортовой – правой – стороне вагона, которая оказалась слева от меня, поскольку мы развернулись против хода движения поезда. Дверной проём был перегорожен рядом металлических шестов, и они защищали Монго. Катя переместилась на противоположную сторону и тоже пристроилась в небольшом закуточке у двери. Я остался в центре, но сделал шаг назад. Таким образом, у нас получилась «мёртвая зона» в форме буквы V. Собственно, единый фронт, как бы заманивающий мобов в воронку, откуда они смогут достать только одного или двоих из нас, а сами будут уязвимы для всех четверых. Шесты и поручни – это вероятные помехи, да, но пока мы занимаем свои позиции, они больше будут мешать нападающим на нас, чем нам самим.

Я весьма жалел, что у нас не было больше времени на отработку подобных ситуаций, когда за нашими спинами нет поддержки. Моя Защитная оболочка восстановится не раньше, чем через девятнадцать часов. Я тряхнул головой, подумав о том, какой чудесный подарок мы получили, когда наша потребность в сне сократилась до двух часов. Но нет. Как бы то ни было, у нас оставалось всего девять дней на то, чтобы найти путь к выходу, а значит, нельзя было позволить себе пустой расход времени.

Катя начала изменяться на моих глазах. Она стала ниже и плотнее, её руки удлинились, мускулы вздулись. Свихнувшийся Попай[24]24
  Персонаж комиксов и мультфильмов, популярных в 1930-х гг.: смешной морячок, способный превращаться в сверхсилача, стоит ему съесть банку шпината.


[Закрыть], не иначе. Её лицо искажалось от боли, когда она преображалась. Я видел, что ей тем больнее, чем быстрее происходит превращение. Именно этот навык она практиковала в тренажёрном зале. Я не смог бы сказать, лучший ли вид она обретала, но трансформация впечатляла и наводила страх.

– Правильно, Монго. Хороший мальчик. Не надо. Нет! Вот так. Стой! – кричала Пончик, стараясь не допустить, чтобы её воспитанник прыгнул на противников.

Динозавр тем временем топтался на месте и яростно визжал на Недоумков.

А у тех атакующий пыл пропал за те пять секунд, что прошли от их прорыва в вагон до осознания, что им предстоит организованная группа, в которой есть даже динозавр. Передняя тварь споткнулась об одну из мёртвых Чавок. Она выпрямилась – и тут же рухнула, получив хорошо выверенный удар в голову Магической ракетой.

Двое шедших за лидером, синхронно размахивая дубинами, ринулись на нас. Один занёс дубину над Монго, но деревяшка ударилась о шест, а велоцираптор прыгнул на врага ногами вперёд. Тварь была выпотрошена ещё до того, как успела почувствовать удар дубины о шест.

В ту же секунду вторая тварь наскочила на меня, когда Пончик поражала ракетами заднюю пару противников.

Катя повернулась и перехватила замах дубины. Она выставила руку не перед смертоносным орудием, а сзади него, и захватила его на движении сверху вниз. Она усилила это движение, и удар дубины пришёлся слева от меня, отчего Недоумок потерял равновесие и зарычал от неожиданности. Катя убрала руку как раз вовремя, чтобы я без помех ударил кулаком широкую харю монстра. Он шмякнулся на пол, и я ступнёй размозжил ему голову. Его челюсть под моей ногой хрустнула, как стеклянная.

Над головой Кати возникла шкала жизни, однако, судя по индикатору, здоровье Кати не пострадало.

Два последних монстра лежали на полу, один на другом. Их обоих сшибли Магические ракеты, но с малым зарядом. Двумя ударами ноги я просто смял их головы.

– Ох, Карл, гадость-то какая, – проговорила Пончик. – Каждый раз, когда твои ноги делаются сильнее, ты вышибаешь всё больше крови.

– Вы в порядке? – спросил я Катю, вытирая ступню о вертикальный шест. – Тут стало как-то скользко.

– Да я не столько ранена, сколько поцарапана, – отозвалась она и потёрла руку. – Напоролась на шип. Но он поцарапал только металлическую часть руки. Почти только.

– Ну, вот и хорошо, – сказал я. – Будьте осторожны. Я чуть-чуть не ударил в вас, целя в монстра.

– Да, в такой тесноте трудно драться.

В вагон забрались ещё четверо Недоумков и с угрожающим видом попёрли на нас.

– Вот и отлично, есть ещё шанс для новой тренировки. – Я сделал шаг назад. – Занимаем стойку.

Глава 5

С остававшимися монстрами мы расправились всего за несколько следующих минут. Нам пришлось оказаться лицом к лицу с монстрами только в вагонах три и четыре. Что бы ни находилось в вагоне пять, лёгкий проход монстров из вагона шесть не состоялся. Согласно карте, этот пятый вагон был устроен так же, как и «Логово Санитара», но тут внутри вагона находилась ещё какая-то непонятная квадратная конструкция. Нам бы её обследовать, но не хватило времени: уже через пару минут мы подъехали к следующей станции.

– Ладно, – сказал я, – давайте располагаться.

К тому времени я уже сварганил на инженерном верстаке целый набор укреплений для вагона, хлипких и грязных. Я разработал два типа защитных механизмов: блокировку наружных дверей и трапов. Соорудил четыре блока для дверей и два блока для трапов. Всё это позволяло надеяться, что мы сумеем изолировать вагон на то время, пока будем освобождать его. Если же мы попадём на станцию, где двери автоматически откроются с обеих сторон, это обернётся неприятностями для нас.

Зазвучало объявление:

– Подъезжаем к станции «Фантом кенгуру». – Голос был похож на тот, который я слышал в предыдущем поезде, но только похож, а не идентичен. – Станция номер восемьдесят четыре. Следующая станция восемьдесят пять, станция-грот, работает только на выход. Благодарим вас за поездку по «Клубку».

Я переместился в траповый отсек и перекрыл дверь в третий вагон. Вытянул из своего инвентаря тяжёлый лист металла. Размер вроде бы я определил верно. Ничего удивительного в этом и не было, здоровенный металлический прямоугольник с закруглёнными углами. Изначально это был нагрудник меченосца, я сделал его тонким, толщиной примерно в пятую часть дюйма; соответственно, он стал громадным. Твёрдая штука и тяжёлая как… Чтобы поднять его, наверное, понадобились бы объединённые усилия четверых или пятерых мужчин. С ним не действовал мой бафф, защищающий ноги: я бы расшиб ступню, если бы ударил в неправильную точку. Я назвал его «Пробка в проходе». Это препятствие было намного больше любой двери, и оно было достаточно широким, мимо него нельзя было протиснуться, проскользнуть смог бы разве что кто-то совсем крошечный. Но даже в этом случае малыши проникали бы в вагон только по одному, и я не испытывал беспокойства, так как ничто не мешало мне убирать заслонку в инвентарь и извлекать её оттуда.

Следующий пункт – блокирование наружных дверей. Для этого я приготовил высокие заслонки из силовых тренажёров. Для них я использовал балки, такие же, как те, что послужили нам при сооружении мобильного редута; они вставлялись в специальные дыры, проделанные в верхней, средней и нижней части заслонок. Мы вставили заслонки в дверные проёмы, уперев их в поручни. Я боялся, что сделал заслонки чересчур широкими, из-за чего они оказались слишком тонкими. Придётся изобрести что-нибудь раздвижное или сборное. А ещё лучше было бы раздобыть несколько домкратов или сделать опорную конструкцию. Что-нибудь такое, что мы могли бы быстро устанавливать и убирать. Пока же нужно обходиться тем, что есть.

Несколько нервничая, я осмотрел свою заградительную полосу. Положил на неё ладонь, и она заходила ходуном. В вагоне красной линии система поручней была устроена по-другому, поэтому мой дизайн подошёл не идеально; уже через несколько секунд мог вломиться монстр, а то и парочка. Но можно было надеяться, что имевшаяся конструкция убережёт нас от полного разгрома. Как только появится свободная секунда, я измерю ширину и высоту дверного проёма, трапы и вообще всё, что придёт в голову.

– Карл, что-то всё это не выглядит особенно прочным, – заметила Пончик, когда вагон начал замедлять ход.

– Угу, – ответил я.

Платформу заполонили монстры нового для нас вида. Крупные зеленокожие чуваки, похожие на рыб. Всего горстка, и ни один, кажется, не был настроен драться с кем бы то ни было. Их можно было принять за Куа-тин человеческого роста, только вид у них был более пугающий, чем у глинеров. У всех большие молочно-белые глаза. Они лениво выстраивались вдоль перрона. Пара этих созданий устроилась вблизи вагона номер два. Судя по их поведению, они не замечали, что мы рассматриваем их из окон. Я ознакомился со свойствами.

Головаструд. Уровень 22

Головаструды наводят больше страха, чем все остальные монстры из доисторической мифологии Куа-тин. Они сильные, умные, немалых размеров. Во всяком случае, по сравнению с Куа-тин. Собственно, я хочу сказать, что они в некоторой степени сносны, тупы как маринованная репа и, что греха таить, впечатляют габаритами. Ещё они выделяют из пальцев кислоту, советуем остерегаться.

Из этого текста можно было заключить, что ИИ всё ещё трусит перед «Борантом». Мне хотелось бы знать, надолго ли такая ситуация.

– Готовься гнать захватчиков, – велел я Пончику.

Кошка хмыкнула.

– Я надеюсь, ты помнишь, что тут не корабль? Штирборты, корма, пираты – все эти разговоры начинают действовать на нервы Монго. Тем более мы в половине случаев не понимаем, что за пургу ты гонишь.

Катя засмеялась. Дверь вагона открылась. Я увидел в окно, как один из Головаструдов вмазался прямо в перегородку. Он поднял перепончатую руку и дотронулся до препятствия.

До этого мгновения эти создания вели себя до странности заторможенно. Всё переменилось, едва до монстра дошло, что ему не войти в вагон. Он немедленно принялся вопить и колотить баррикаду руками. Рядом так же повёл себя второй Головаструд у соседней двери. Он колотился плечом, как бывает, когда хотят высадить дверь. Тот монстр, что был ближе ко мне, сумел обхватить мою конструкцию своими длинными зелёными руками; можно сказать, обнял её. Оба гада яростно завизжали, когда через секунду двери начали закрываться.

Я кинулся к заслонке и навалился на неё, чтобы удержать на месте.

Дверь повела себя не так, как ведут себя двери нормальных вагонов подземки. Руки рыбовидного монстра отвалились со звучным треском и шлёпнулись на землю. В тех местах, где они хватали перегородку, остались шипящие пятна.

– Не трожь! – закричала Пончик, потому что Монго был уже готов вцепиться в эти лапы.

Второй Головаструд тоже умудрился оказаться убитым дверью, только этот затащил в вагон больший кусок своего тела. Дверь разрезала его пополам, между ней и заслонкой натекла лужа слизи, а задняя половина тела рыбины осталась приклеенной к двери снаружи. Когда поезд тронулся, эта половина прицепилась к стенке вагона, и под ней тоже потекла слизь.

Я осторожно переместил отрубленные руки в инвентарь и торопливо измерил параметры дверного проёма.

У нас оставалось десять минут до станции номер восемьдесят пять. Из вагона три до меня не доносилось никаких звуков. По всей вероятности, в третий вагон не вошёл ни один Головаструд.

– Давайте проверим пятый вагон, – предложил я. – Может быть, там что-нибудь подскажет, как поступить дальше.

Я быстро убрал все заградительные конструкции. Мы переместились в третий вагон; он оказался пустым, как я и предполагал. Пуст был и четвёртый вагон.

Дверь, ведущая в пятый вагон, была толще прочих, но не была заперта, как и некогда в пятнадцатом вагоне.

На двери была табличка: «Входа нет». Только для служащих «Клубка». Я не без колебаний отодвинул скользящую дверь и заглянул в вагон. Увидел белую точку, обозначавшую присутствие мирного неигрового персонажа. Расслабившись, я прошёл внутрь вагона.

Входит служащий комнаты отдыха.

Передо мной находилось широкое помещение со скамьями и столами вдоль одной стены и большой барной стойкой возле другой. Примерно в середине вагона было выделено отдельное пространство, занимавшее приблизительно треть длины вагона. Там тоже была табличка: «Отсек кондуктора».

У стойки сидел дварф, уткнувшийся в стакан с напитком. Я мгновенно почувствовал, что этот дварф уже давно устроился там. На нём была помятая униформа, такая же, как у санитаров-гулей.

Вернон. Кондуктор поезда жёлтой линии. Дварф. Уровень 32

– Только для служащих, – пробормотал Вернон, не дав себе труда оторваться от стакана. – Пассажирам сюда нельзя. Если хотите пройти в другие вагоны, выйдите и переходите по платформе на станции.

– Как-то это хлопотно, – пробурчала Пончик.

– Кондуктор? – Я указал большим пальцем за своё плечо. – Разве вы должны быть не в том вагоне?

– Там машинист. – Вернон поднял голову. – Я не захожу туда, он не заходит сюда. Послушайте, господа, я не могу вас пропустить. Монстры соблюдают правила и сюда не приходят. Если они могут проходить там, можете и вы.

– И что же делаете вы? – поинтересовалась Пончик, игнорируя жест кондуктора, указывающий нам на выход.

Дварф сделал долгий глоток из стакана.

– Слежу за порядком в поезде и отвечаю за всех служащих. Вот мои обязанности. А машинист меня не слушает, санитары пытаются меня съесть, носильщики живут в своём мирке. И я делаю только одно, госпожа говорящая кошка. Я сижу здесь и пью, до самого конца линии. Потом повторяю.

Я сделал ещё шаг к центру вагона.

– Значит, поезд действительно ходит по кругу.

– Носильщики? – удивилась Пончик. – В подземке?

Вернон моргнул и опять посмотрел на Пончика. Я узнал этот взгляд. Опять двадцать пять.

– Ваше величество, – проговорил кондуктор поезда, силясь встать. Жидкость вылилась из его стакана. Он поклонился кошке. – Мои извинения. Я не понял, что в поезде царствующие особы.

– Всё в порядке, – сказала Пончик, мгновенно принимая вид царствующей особы. – Я понимаю, вам, должно быть, нелегко управляться с этим низким сбродом.

– Ох, оно так, ваше величество. Это очень трудно. И… Я могу для вас что-нибудь сделать?

Нам пришлось прервать беседу, потому что в вагон вошли две красные точки из поезда номер шесть. Пара санитаров Дзикининки. У обоих по метле и ведру. Один стонал и клацал зубами, когда они, шаркая, пробирались вперёд. Их рты непрерывно двигались, как будто это были не рты, а поршни. Даже несмотря на стук колёс, я слышал щёлканье их шагов.

Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк…

Меня передёрнуло.

– Ужас какой, – сказала Катя.

Она встала передо мной. Я отстранил её.

В описании этих чудищ говорилось, что они нас не тронут, если мы не будем их трогать.

– Уйдите с дороги, – сказал я своим. – Пусть они пройдут.

Мы прижались к стене, пропуская монстров. Монго сердито вскрикнул, но Пончик шипением велела ему вести себя хорошо. Два гуля даже не взглянули на нас, когда проходили по вагону.

– В одном из передних вагонов наверняка всё вверх дном, – сказал Вернон. – Я должен сам посмотреть.

– Послушай, Вернон, – задержала его Пончик, – у нас есть несколько вопросов, касающихся этого поезда. Я надеюсь, ты сможешь на них ответить.

– Конечно, ваше величество, – отозвался дварф. – Чем я могу вам помочь?

Я заговорил вместо Пончика:

– Вы не ответили, когда я вас спрашивал. Этот поезд ходит по кругу, верно? Куда он направляется после конечной станции? Сворачивает на другую линию?

– Все обязаны выйти на конечной станции. На станции четыреста тридцать пять, – сказал кондуктор. – На ней линия кончается.

– Это я знаю, – сказал я. – Что же происходит дальше?

Вернон вдруг почему-то крайне встревожился.

– Не могу сказать.

– Не можете сказать? Или отказываетесь?

– Поймите, вам придётся сойти на четыреста тридцать пятой. На самом деле вас надо сходить на четыреста тридцать третьей. Там большой пересадочный узел. Станция номер четыреста тридцать четыре не функционирует, а четыреста тридцать пять – конец линии.

Пончик решила прийти мне на помощь.

– Вернон, почему ты уходишь от вопроса Карла?

Мне показалось, что он захотел сбежать. Но он удержался, обошёл стойку и извлёк предмет, похожий на флягу с самогоном. Я бросил взгляд на сосуд. Да, это был обычный самогон, не более дорогой Повышающий градус. Вернон торопливо сделал глоток прямо из фляги и вздохнул.

– Виноват, ваше величество. До меня доходят только слухи. По правде говоря, я толком не помню. Мы приезжаем на станцию четыреста тридцать пять, а потом у меня всё туманится. И вдруг я стаю на платформе станции десять, а это уже депо. Я забираюсь в поезд, и всё начинается снова. Я даже не знаю, сколько времени прошло.

Я хмыкнул.

– Что-то тут не от мира сего.

– Так и есть, – подтвердил Вернон. – Я иногда разговариваю с приятелями в депо. Никто не знает. У всех одно и то же. И так всегда было.

Я вспомнил схему линии «Кошмарного экспресса». Там за один пролёт до конца линии находилась станция четыреста тридцать шесть.

– Вы упомянули о слухах. Что это за слухи?

– Говорят кое-что, – ответил кондуктор. – Некоторые думают, что мы во временнóй петле. Как по мне, они правы, но только частью.

– Что вы имеете в виду?

Вернон показал на длинный шрам, тянувшийся вдоль его руки.

– Я уже давненько вот это заработал. Мозговая амёба[25]25
  Одноклеточный паразит неглерия Фаулера иногда называют амёбой, пожирающей мозг, так как она вызывает смерть при попадании именно в мозг.


[Закрыть] со станции триста пятьдесят четыре. Станция «Чупакабра»[26]26
  Персонаж латиноамериканских легенд второй половины XX в. – двуногое или четвероногое существо, похожее на собаку или койота; высасывает кровь у скота.


[Закрыть]. Обычно я там не выхожу, если они есть, но однажды дал маху, и они меня наградили. Кровь хлестала дай боже. Если бы тут была временнáя петля, я был бы опять здоров, как только вернулся бы в депо. А я не выздоровел. Если я проголодаюсь к концу маршрута, то бываю всё ещё голодным, когда путь начинает снова. Да и пассажиры не всегда одни и те же. Так что время течёт правильно. Вроде как. – Он постучал по бутыли с самогоном. – Но вот какая дьявольская штука. Временнáя петля – это сам поезд. Я могу вылить это пойло на пол, а завтра примерно к этому времени оно вернётся на полку.

– То есть вы выключаетесь, транспортируетесь на станцию, а поезд как бы заводится заново? А остальные члены бригады? Эти вот зомби, машинист, ну, все, кто есть?

– Когда я возвращаюсь на станцию, то есть только я и носильщики. Гули всякий раз разные. Они заходят на станции двенадцать.

Двенадцатая – это одна из тех станций, на которых есть лестницы, ведущие вниз.

– А машинист?

Вернон пожал плечами.

– Один парень. Может быть, он выходит в то же время, что и я, но точно я не знаю. Он всегда уже в поезде, когда я появляюсь. А иногда бывает другой, поэтому я знаю, что машинист тоже не находится в петле.

– Это как-то вовсе странно, – заметила Катя. – Машинист – Дварф, как и вы?

– Он не дварф, – сказал Вернон. – Я, собственно, ни одного из них не видел. Думаю, что человек, судя по голосу. Перед каждой новой поездкой я отключаю громкоговоритель в этой кабине, чтобы не слышать его голос. Человеческие голоса впиваются мне в мозг, как шипы.

– А то я не знала, – фыркнула Пончик.

– Ещё кое-что есть. В смысле, насчёт поезда.

Вернон засунул руку в карман сюртука и достал толстую пачку бумаг. Разложил листы на барной стойке. Я приблизился на шаг. Верхний лист представлял рисунок дварфа женского пола.

– Это моя жена, – пояснил Вернон. – Я заказал её портрет перед тем, как получил эту работу. Повесил его над кроватью в своём купе. Однажды я сунул его в карман. И вот что из этого вышло.

Он указал на стопу листов. На следующем листе был тот же рисунок. И на всех остальных. Несколько десятков.

– Каждый раз перед поездкой я кладу рисунок в карман, он там лежит, когда поезд отправляется, а начальный остаётся над моей кроватью. Так выходит только с теми вещами, которые были в поезде в мой первый день. И вот это тоже. – Он достал из другого кармана мешочек и высыпал на стойку золотые монеты. – Когда я начинал, у меня было десять золотых. Монеты лежали на тумбочке.

– Почему вы не уходите? – спросил я. – Почему не отправляетесь домой, когда возвращаетесь на станцию десять?

Он пожал плечами.

– Я не в ловушке. Некоторые ребята из депо уходят, идут домой. Я не ухожу, потому что знаю: стоит какой-нибудь гниде прознать про мои десять золотых, как она найдёт способ пробраться в поезд. Не, чёрта лысого какой-нибудь вонючий дварф получит моё магическое золото, на него найдётся «План соблазнения»[27]27
  Название японского эротического романа-манги.


[Закрыть]. – Он указал на портрет жены. – За каждую поездку я получаю как за десять, это из-за временнóй петли. А в итоге попаду домой, к жене. – Он принялся собирать золотые монеты со стойки. – Когда-нибудь.

– У вас найдётся более ценная карта? – поинтересовался я. – Допустим, схема всей железнодорожной сети?

Кондуктор издал смешок.

– Схема всего «Клубка»? Я думаю, такой на всём свете нет.

Я почувствовал, что поезд замедляет ход, и услышал приглушённое объявление: мы приближались к станции восемьдесят пять.

Вернон вскинул голову.

– Монстры тут выходят. Следующий перегон не такой дрянной. На восемьдесят шестой и восемьдесят седьмой появятся Трясоглавцы. С виду они одинаковые, но воюют друг с другом. Станция восемьдесят восемь – «Мофман»[28]28
  Mothman, Человек-мотылёк – существо, якобы обитавшее в Пойнт-Плезант, штат Западная Виргиния, в 1960-х гг.


[Закрыть], там будут несколько штук Драных экстази. На вид они страхолюдины, но медлительные. Потом восемьдесят девятая, пересадочная станция. С жёлтой линии на индиго.

– Индиго? – встрепенулась Катя. – «Дочери» там. – И прежде чем я успел найти предлог, чтобы уйти от темы, добавила: – Неважно, они сейчас на линии зимнего неба[29]29
  Цвет-хамелеон, т. е. изменяющий оттенки в зависимости от угла зрения: бледно-голубой, перетекающий в фиолетовый.


[Закрыть].

– Я такой не знаю, – сказал Вернон. – Цветов много.

– А сколько всего? – полюбопытствовал я.

Он пожал плечами.

– Говорят, их тыщи. Я в этом не разбираюсь. Просто их очень много.

– Монстры всегда выходят через каждые пять станций?

– Да. Почему так – не знаю. И они всегда из-за этого возбуждаются.

Этот тип оказался неоценимым источником информации. Я понимал, что мы бы не вытянули из него так много, если бы не Пончик с её всесокрушающим очарованием.

Я продолжал расспрашивать:

– Бывает так, что монстры пропускают станцию и едут дальше?

Он кивнул.

– Несколько раз я сам такое видел. Если какая-то зверюга пропустит станцию, то она выйдет на следующей, если сумеет. В таких случаях всегда поднимается паника. Один Козлео со станции двести двенадцать попробовал оседлать петлю. Доехал до конца линии. То был единственный раз, когда в поезде что-то оставалось.

– Значит, этому мобу удалось остаться в поезде? – переспросил я. – И он был ещё там, когда вы возвратились?

– Что-то вроде этого, – вздохнул Вернон. – В поезде остался его скелет. Ни шкуры, ни крови, ни волос. Что-то после четыреста тридцать пятой станции убило его. Да ещё как убило.

– Как вы поддерживаете связь с машинистом? – поинтересовался я.

Дварф помотал головой.

– Не поддерживаю. У меня в отсеке есть рожок, но он не действует. Машинист не реагирует.

– И вы никогда не заходили к нему, чтобы поговорить?

– Ни-ни. Там заперто крепче, чем в задницах у эльфов. Чтобы туда попасть, нужен Ключ машиниста.

– Он выходит когда-нибудь?

– Я такого не видел. И двигатель локомотива изнутри тоже не видел.

– Как же нам до него добраться, чтобы сойти? – спросила Катя.

– Я только однажды слышал о том, как машинист выходил из поезда, – сказал Вернон. – Это случилось при совершенно необычных обстоятельствах.

– Что за обстоятельства?

– Сход с рельсов.

* * *

Мы проговорили с Верноном ещё час, а поезд тем временем мчался по маршруту. Мы спросили про десятый вагон, вагон носильщиков, и в ответ получили только: «Они чокнутые». Ты также спросили, что собой представляют бесцветные поезда, такие как «Кошмарный экспресс», но об этом предмете наш собеседник знал немного. Однако кое-что интересное он на сообщил. На любой цветной линии в любой конкретный момент находятся сотни поездов, но, по его мнению, большой поезд на одну линию есть только один.

Вернон почти ничего не знал о других линиях и поездах других систем. Пути любого поезда не пересекаются с путями других поездов. Железнодорожные ветки – как автомагистрали, туннели располагаются один над другим (или под другим). Я осведомился, существует ли способ пересекать пути – по служебным туннелям, по пешеходным переходам. Наш информатор только рассмеялся.

На каждой пятой станции поезд полностью очищался от монстров – до следующей станции. Мы с Пончиком и Монго решили отправиться на обследование вагона носильщиков после станции сто пятнадцать. Мы уже миновали целый ряд пересадочных станций, но времени стоянки нам не хватило бы на переход в десятый вагон. По словам Вернона, если монстры узнают, что мы попали в десятый или в пятнадцатый, то непременно ворвутся как в один, так и в другой. При этом он уверял, что монстры никогда не нападут на его пятый вагон. Впрочем, когда он говорил, я видел, что сам он в своих словах не уверен.

Промежутки между станциями были самыми разными. Бывало, что станции за окнами мелькали через каждую минуту или две. И вдруг это мельтешение сменялось двадцатиминутным перегоном. Выяснилось, что переезд от станции одиннадцать до четыреста тридцать пятой занимает аж трое суток, что не радовало никак. Первоначальный инстинкт подсказывал мне, что нам следовало держаться как можно ближе к колодцам, но я начинал подозревать, что это будет нам доступно только после того, как мы доедем до конца линии. А в нашем распоряжении было всего девять дней.

Благоприятное соображение: если линия «Кошмарного экспресса» действительно только одна, то этот поезд проходил свою большую восьмёрку всего за полтора часа. Следовательно, мы достаточно быстро окажемся там, откуда выехали, если сочтём нужным вернуться.

Мы оставили Катю в обществе кондуктора. Он принялся излагать ей всё, что знал о каждой станции. Он знал, на каких станциях возможны пересадки, какие линии каких цветов пересекаются на пересадочных узлах. Катя в свою очередь передавала информацию Мордекаю, а тот ворчал и жаловался на то, что ему приходится быть нашим секретарём. Но от своих обязанностей он не отлынивал.

В нашем распоряжении имелось десять минут на обследование вагона носильщиков. На станции сто шестнадцать объявились монстры, которых Вернон назвал Корнетами. Их методом была слуховая атака.

– Сейчас нужно одним заняться: найти босса местности и убить его, – высказалась Пончик, когда мы заглянули в окна шестого вагона (он был пуст) и затрусили к следующему. – У боссов должны быть карты. И я уверена: чем выше босс, тем больше его карта.

Пончик была права. Как только мы завершим обследование поезда, то высадимся в какой-нибудь беспересадочных точек и постараемся найти босса. Если не получится, то отправимся на одну из пяти загадочных станций и изучим местность там.

Пока мы шли вдоль поезда, я окликнул Пончика:

– Эгей, тебе Катя что-нибудь говорила насчёт Хеклы?

– Ты о чём? – не поняла кошка. – Я попросила Катю передать Хекле кое-что от меня. Хекла «на ять» исполняет удар ниндзя и тут же засаживает в рожу из арбалета. – С криком «Ки-ай!» кошка на моём плече продемонстрировала удар задней лапой из арсенала каратэ. – Я хотела узнать, как называется такой удар, ведь он потрясающий. Катя спросила, и Хекла ответила, что теперь он называется «удар Пончика». Что надо, а?

– Будь, пожалуйста, осторожна, хорошо? – попросил я. – Делиться сведениями о поездах – это правильно, но не давай другим обходчикам слишком много информации о нас самих. А главное – о нашем местоположении.

– А что такого?

Я замялся. Потому что не хотел открывать истинных причин своих сомнений.

– Пончик, за наши головы теперь назначены награды. Так что надо вести себя осторожно. Даже с Хеклой.

Пончик посмотрела на меня так, как будто была готова спорить, но так ничего и не сказала.

На десятом вагоне тоже имелась надпись: «Только для носильщиков. Нужны услуги – стучите». Я дёрнул скользящую дверь, но она была заперта. Не магическим запором, как головной вагон. Здесь замок вроде бы был хлипкий, и я понимал, что при необходимости смогу его сломать.

– Вышибаем или стучим? – спросил я.

– К чему грубость? Стучи, – распорядилась Пончик.

Я постучал. Через полсекунды верхняя секция двери поползла вверх, и я поразился так, что едва не брякнулся на спину. На меня смотрело лучезарное лицо неигрового персонажа.

Вы обнаружили хранилище наград жёлтой линии!

На одного обходчика на одну линию приходится только один приз.

Пончик радостно ахнула. В последнем хранилище наград, которое мы посетили, нам достался Монго.

Огромное луноподобное лицо улыбалось кошке, сидевшей на моём плече. Он напомнил мне дворецкого Ларча из «Семейки Аддамсов»[30]30
  Вымышленные персонажи, созданные карикатуристом Чарльзом Аддамсом (1912 – 1988) в 1938 г. для серии комиксов журнала «Нью-Йоркер». На основе этих комиксов неоднократно ставились художественные и мультипликационные фильмы.


[Закрыть], но его лицо было шире, белее, а волосы были как будто сделаны из высохшего мха. Он был одет в уже знакомую мне униформу. Надпись на его шляпе гласила: «Носильщик».

Пьер. Хвататель. Носильщик жёлтой линии. Уровень 25

Мирный неигровой персонаж.

Хвататель – ваш повседневный великан местного значения. Много веков назад эльфы раскусили, насколько податливы эти великаны, и тут же зашевелились, захватили и подчинили себе эту расу. Одна беда с холмовыми великанами[31]31
  Очень слабые великаны из компьютерных игр.


[Закрыть]: они чудовищно большие и слишком неуклюжи, чтобы суметь хотя бы накрыть на стол. Тогда была введена в действие система выведения породы, холмовых великанов стали скрещивать с почти столь же покладистыми Растительными Огридами[32]32
  Огрид (Хагрид) – персонаж из фантастического мира Гарри Поттера.


[Закрыть]. Их потомство уже было лишено всех черт, кроме крайнего раболепия. Дальше этих полукровок скрещивали с крупными людьми. Так и была создана рабская раса, известная как Хвататели. Во Вселенной часто встречаются слуги-хвататели, но над ними нужен надзор. Если надолго предоставить их самим себе, они… ополоумеют.

– Чем я могу вам помочь? – тягуче проскрипел носильщик Пьер.

– Где наш приз? – пошла напролом Пончик ещё прежде, чем я успел сообразить, о чём уместно просить.

Не этого я ожидал. За плечом Пьера я мог рассмотреть массу полок. На всех полках стояли груды, настоящие груды чемоданов. А в дальнем конце вагона стоял второй Носильщик Хвататель. Он прислонился к двери, ведущей в вагон номер одиннадцать.

У нас оставалось всего пять минут до прибытия на следующую станцию.

– Номер вашего чемодана?

Вам нужно выбрать число от 1 до 200. Попытка только одна.

– Мой чемодан номер восемь! – объявила Пончик; радостное возбуждение уже распирало её. – А моя подруга Катя говорит, что у нее номер двенадцать.

– Ваша подруга может зайти и забрать свой чемодан, – сказал Носильщик и повернулся ко мне. – А у вас какой номер?

– Номер один.

– Очень хорошо.

Он отвернулся, прошёлся вдоль полок и вернулся с двумя чемоданами. Чемодан номер один оказался чёрной сумкой на колёсиках, а пончиков восьмой – большая жёлтая махина с нарисованными на ней цветами, как было модно в 1960-х.

– Совсем как в шоу «Сделка или сделки нет»[33]33
  Международное игровое шоу, разработанное в Нидерландах, а также одноимённый американский сериал.


[Закрыть], – проворчала Пончик. – Нам надо вернуться на красную линию и получить призы ещё и за этот поезд!

– Прошу вас. Хорошего вас дня, – сказал Носильщик.

Я принял у него один чемодан, затем второй. Половинка окна закрылась, и мы остались одни у трапа.