Электронная библиотека » Мэтью Стовер » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Герои умирают"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 17:58


Автор книги: Мэтью Стовер


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +

С этим Кирендаль, по крайней мере, знала, как справиться. Сделав к Берну шаг, она заглянула ему в глаза так, словно готова была растаять.

– Граф, прошу вас, – начала она и тут же коснулась его мускулистой груди своей тонкой рукой. – Окажите мне личное одолжение – забудьте о нем.

Его насмешливая ухмылка сменилась гримасой презрения, когда его руки скользнули ей за спину, а рот накрыл ее рот. Слюнявый язык раздвинул ей губы и настойчиво полез внутрь, одна рука сжала иллюзорную грудь – Кирендаль изогнулась и задышала: изображать пробуждающуюся страсть ей было не впервой.

Его поведение по отношению к ней было, конечно, оскорбительным, но Берн не знал, что в своей прежней профессии Кирендаль была так же хороша, как он в своей нынешней; он ни на миг не заподозрил, что не вызывает у владелицы казино ничего, кроме глубокого отвращения. Когда его рука грубо скользнула ей под подол, она мгновенно отпустила тактильное ощущение одежды. Пальцы одной его руки прижались прямо к губам ее вагины, а другой – ощутили шелковистую кожу спины.

Он напрягся, потом поднял голову и с изумлением заглянул ей в глаза. К презрению в его взгляде вдруг добавилась похоть – они словно подкармливали друг друга и оттого усиливались.

– А знаешь что? – сказал он сипло. – Ты все-таки мне нравишься. И я, пожалуй, уступлю тебе, пока. Но помни, ты моя должница.

Она скромно опустила головку ему на плечо:

– О, ты же знаешь, у нас, эльфов… – называть себя именем, которое дали ее народу люди, было противно, но она и глазом не моргнула, – длинная память. Позволь мне быть спонсором твоих утренних развлечений. Таллин, пять сотен Графу.

Стук фишек, который двинул по полю крупье, на миг отвлек Берна, но его взгляд тут же вернулся к ней.

– Трудный выбор, – прошептал он.

– Вы очень галантны, Граф, – сказала она. – Прошу вас, наслаждайтесь.

Он пожал плечами:

– Значит, в другой раз.

– Разумеется.

Как только Берн вернулся в яму и взял в руки кости, Кирендаль стремительно отвернулась и зашагала к служебному выходу. Она была очень довольна собой: надо же, в два хода разрулила проблему – и Берн спокоен, и Дженнер жив. Можно сказать, два по цене одного.

Но почивать на лаврах малых побед было некогда.

Огры, позвякивая кольчугами, шли за ней по пятам; незаметными жестами Кирендаль подозвала к себе четверых тайных агентов и двух парней-дриад из шоу – у них как раз был перерыв. У выхода она остановилась и решительным тоном феи, привыкшей к повиновению окружающих, коротко повторила приказы, отправленные фею из гардероба.

– А что стряслось? – поинтересовался один из агентов. – На нас напали Крысы? Или Змеи?

– Хуже. – Она с усилием сглотнула – от волнения пересохло горло. – Кажется, это Кейн. А теперь делайте, что я вам сказала.

Они бросились врассыпную.

Кирендаль потерла руки и обнаружила, что ладони у нее влажные, а пальцы слегка дрожат. Надо выпить, решила она.

Точно – глоток спиртного успокоит расходившиеся нервы, уймет волнение, а потом она снова откроет книгу. Перескакивая через три ступеньки зараз, она размышляла о том, хватит ли ей времени, чтобы соорудить Щит.

У двери квартиры она остановилась, легонько постучала – два раза, потом еще раз – и стала ждать, когда Закки откроет.

Но дверь не открылась, и пришлось постучать еще: два стука, потом один. В изукрашенной причудливыми серебряными накладками двери не было замочной скважины, а защиту от магических отмычек Кирендаль наложила сама. И вот теперь этот ленивый кусок дерьма спит где-нибудь в углу, а у нее совершенно нет времени. Сжав кулаки, она забарабанила ими в дверь.

– Закки, ленивый щенок! – Слова эхом отдались в пустом коридоре. – Если через десять секунд ты мне не откроешь, на свете станет одним бестолковым камнегибом меньше!

Задвижка на той стороне двери шевельнулась и шумно поехала в сторону – наконец-то! Дверь только начала отворяться, а нетерпеливая Кирендаль уже обеими руками толкнула ее, ворвалась внутрь и направилась к бару рядом с громадным каменным камином. Тяжелые парчовые шторы были по-прежнему задернуты, фонарики погасли; в воздухе висел чад от фитилей.

– Спишь, собака! Шкуру с тебя спущу!

Входная дверь захлопнулась, обрезав луч света из коридора. Кирендаль, чьи глаза не сразу приспосабливались к темноте, так треснулась голенью о некстати подвернувшуюся ножную скамейку, что слезы брызнули из глаз. Зажав ушибленную ногу обеими руками, она заскакала на другой, вопя:

– И зажги здесь свет!

Ответом ей был сухой лязг дверной щеколды, возвращающейся на место в темноте.

Кирендаль замерла, отпустила ушибленную ногу, осторожно попробовала наступить. В комнате чем-то пахло: к густой вони горелого лампового масла примешивался козлиный дух, как от немытого человеческого тела.

Кирендаль постояла молча, наконец отважилась позвать:

– Закки?

– Он вышел.

В невыразительном голосе таилась смертельная опасность.

Кирендаль показалось, что каждый сустав ее тела превратился в жидкость.

Как все Перворожденные, она обладала непревзойденным ночным зрением, двигалась бесшумно, как призрак, к тому же здесь она была у себя. Поэтому, будь это не Кейн, а кто-то другой, она попыталась бы отбиться, но он здесь, видимо, уже давно, прекрасно освоился в темноте и, скорее всего, готов к любому ее шагу. К тому же, судя по голосу, стоит где-то совсем рядом.

– Не дыши глубоко, – сказал он ей тихо. – Если я услышу глубокий вдох, я решу, что ты хочешь завизжать, и убью тебя раньше, чем пойму свою ошибку.

Кирендаль решила принять его слова на веру.

– Я… – пискнула она, старательно дыша только верхушками легких, – ты ведь мог убить меня, когда я только вошла.

– Правильно.

– Значит, ты пришел не за этим.

Темнота молчала.

Кирендаль уже видела его силуэт, густо-черную тень на черной стене, но никак не могла разглядеть Оболочку, и это приводило ее в ужас. Разве можно понять намерения того, чья Оболочка не поддается прочтению?

Немного погодя она разглядела в темноте две блестящие точки – глаза.

Она заговорила:

– Я… я кое-что болтала насчет Ма’элКота, но я ничего не сделала – ничего такого, за что Совет Монастырей мог бы осудить меня на смерть! Или сделала? Скажи мне, ты должен мне сказать! Я знаю, что Совет поддержал Ма’элКота, но это же не значит, что надо убивать меня…

Он сухо, безрадостно усмехнулся, прежде чем ответить:

– Я не отвечаю за воззрения и политику как Совета Братьев вообще, так и его отдельных членов и не могу ни подтвердить, ни опровергнуть наличие у них особых мнений по тому или иному поводу.

– А, так, значит, это все-таки Король Арго? Я знаю, что Подданные считают тебя своим…

– Миленько тут у тебя. Безделушки разные. Сувениры.

Из темноты донесся звук «скррр» – кто-то царапал сталью по куску кремня; янтарный огонек вспыхнул на уровне плеча, осветил кулак, бросил красноватую тень на лицо с высокими скулами, неподвижное, точно ледяное, и коснулся кончика сигары, украденной из хьюмидора у нее на столе, так же как и огниво.

Наконец-то она увидела его Оболочку – черную, как густой дым, без малейших прожилок цвета, которые могли бы ей что-то сказать.

– Кейн… – Собственный хрипловатый шепот показался Кирендаль мольбой о пощаде, и ей это не понравилось.

– Красивая зажигалка.

– Это подарок, – ответила она уже увереннее, – от покойного принца-регента Тоа-Фелатона.

– Знаю. На ней написано. – И он, коснувшись кончиком зажженной сигары фитиля лампы, стоявшей на столе, тут же прикрутил его до рубиново-красного свечения. – Мы с тобой оба помним, что с ним случилось, верно?

Он сжал коптящий фитиль большим и указательным пальцами, пламя зашипело и погасло.

Раньше Кирендаль не верила слухам, которые приписывали убийство Тоа-Фелатона Кейну; слишком уж вовремя он умер, похоже на дворцовые разборки. Но теперь вдруг поверила безоговорочно. В его присутствии по-другому не получалось.

Он кивнул на стул:

– Сядь.

Она села.

– На руки.

Она сунула ладони себе под ляжки.

– Если ты здесь не из-за меня, то что тебе нужно?

Он обошел диван, стоявший на расстоянии вытянутой руки от нее, сел и заглянул ей в глаза. Молчание тянулось так долго, что Кирендаль уже готова была нести что угодно, лишь бы прервать его. Усилием воли она подавила в себе это недостойное желание.

Она заставила себя ответить на его взгляд молча; с глубоким вниманием, порожденным привычкой к тому, что от ее наблюдательности зависит ее жизнь, она вглядывалась в каждую его черточку.

Скоро Кирендаль обнаружила, что невольно сравнивает его с Берном: оба сделали себе имя, проливая чужую кровь за деньги. Кейн был ниже ростом, менее мускулист и носил при себе целый арсенал ножей вместо меча, однако главное различие между ними лежало глубже. Берн был как дикий зверь: необузданная похоть и опасный, непредсказуемый нрав удивительно шли к его свободной, развинченной походке и манере держаться; глядя на него, чувствовалось, что он с каким-то яростным наслаждением проживает каждую минуту своей жизни. Кейн тоже был расслаблен, но без всякой развязности; за его свободой движений стояла внутренняя тишина и сосредоточенность, которая словно вытекала из него наружу и заполняла комнату призрачными Кейнами, а те вытворяли то, что мог совершить он: атаковали, защищались, били с прыжка, с разворота, кувыркались и подкатывались под ноги.

Кейн тоже наблюдал за ней, причем не менее внимательно, чем она за ним; он был неподвижен, но опасен, как клинок, только что вышедший из-под рук оружейника. Точно, вот она, разница между ними: Берн – большая дикая кошка, Кейн – отточенный клинок.

– Ты закончила? – спросил он спокойно. – Не хочу мешать.

Кирендаль заглянула ему в глаза, но не увидела и тени усмешки.

Он добавил:

– Я ищу Шута Саймона.

Облегчение, которое она испытала, услышав эти слова, едва не сгубило ее, как прежде паника: ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не захохотать в голос.

– Не ты один. Очи Короля тоже его ищут, не говоря уже о Серых Котах и Уголовной полиции. Но почему ты пришел с этим ко мне?

Он продолжал говорить, точно не слышал:

– Вчера, примерно в это же время, Серые Коты гоняли кое-кого по Крольчатнику. Чем кончилось дело?

Кирендаль провела языком по пересохшим губам.

– Послушай, Кейн, если ты думаешь, что у меня есть свои люди среди Серых…

– Спрашиваю еще раз, Кирендаль. Имей в виду, я нетерпеливый человек.

– Я… э-э-э… но…

Тонкие крылышки еле слышно прошелестели в темноте, и Кейн отреагировал.

Его реакция была непредсказуемой: он не задержал дыхание, не напрягся, даже глазом не моргнул, а ведь Кирендаль с удвоенным вниманием ждала именно этих сигналов, которые всякое живое существо вольно или невольно подает, прежде чем напасть. Но он только что сидел неподвижно, глядя на нее в упор, а в следующий миг она уже видела его корпус, развернутый вполоборота, поднятую руку и нож, со свистом летящий во тьму. Тан-н-нг – загудел он где-то там, вонзившись в дерево.

Тап издала мелодичный вскрик отчаяния и боли – она висела на дверном косяке, пригвожденная за прозрачное крыло ножом, который швырнул Кейн. Копье, тонкое и острое, словно игла длиной в ярд, выпало из ее рук и со звоном ударилось о паркет.

Кирендаль вскочила. С ее губ уже рвался крик, но его придушила рука Кейна, стиснув ей горло. Тонкая сигара, которую он все еще сжимал в зубах, оказалась в угрожающей близости от ее глаза, когда он рванул ее к себе. К тому же она не видела, чем занята его вторая рука, а потому решила, что наверняка чем-то потенциально смертоносным.

А его Оболочка ничуть не изменилась, по-прежнему пульсируя непроглядной чернотой.

– Тебе, наверное, трудно в это поверить, – процедил он сквозь зубы, – но я не хочу причинять тебе вред. И твоей маленькой подружке тоже. Я только хочу услышать от тебя, что ты знаешь о Шуте Саймоне. Расскажи, и я уйду из этой комнаты и из твоей жизни.

Он отпустил ее горло и невидимой для нее второй рукой ткнул ее в живот пониже пупка – не больно, скорее даже ласково, но в то же время твердо и настолько сильно, что она сложилась пополам и снова упала в кресло, с которого вскочила.

– Ладно, – пискнула она, даже не глядя на него: все ее внимание было поглощено Тап, которая, заливаясь слезами, трепыхалась на косяке. – Ладно, я расскажу, только сначала, прошу, сними ее оттуда. Если она порвет себе крыло… Умоляю, не делай ее калекой!

– Руки, – сказал Кейн.

Кирендаль торопливо села на руки. Кейн окинул ее долгим взглядом, слегка поджав губы, потом выдохнул через нос, встал и пошел освобождать Тап.

– Только тронь, пожалеешь, ублюдок! – завопила крошечная дриада. – Глаза тебе выколю!

– Ага, точно, – ответил Кейн и одной рукой придержал ей голову и плечи, так что ее шея оказалась как раз между его большим и указательным пальцем, а второй прижал ей руки к телу, не задев нежных крылышек. Потом осторожно, даже, пожалуй, ласково начал вытягивать из деревяшки нож; Кирендаль морщилась при каждом еле слышном скрипе, с которым металл выходил из косяка. Тап продолжала воинственно лягаться, метя Кейну в руку, но он как будто ничего не замечал. Ранка на ее крыле окрасилась бледно-розовой кровью.

– Одна рука, – приказал Кейн Кирендаль, протягивая ей дриаду. – И держи ее крепче.

Только ощутив ладонью теплую тяжесть тела Тап, Кирендаль поверила, что все это происходит на самом деле, что Кейн не играет с ней и не перережет ей горло тем самым ножом, который только что вынул из крыла Тап.

Кирендаль поднесла дриаду к груди, та припала к ней головой и оросила ее сосок кристально чистыми слезами.

– Прости меня, Кир, прости, пожалуйста. – Она судорожно всхлипнула. – Он… он вломился через окно… и Закки, он убил Закки…

– Ш-ш-ш, – успокаивала ее Кирендаль. – Тише, все будет хорошо. – И она бросила на Кейна такой взгляд, словно молила его о подтверждении.

Он нетерпеливо дернул плечом:

– Если она о том парне из камнегибов, то он жив-здоров, ну или будет здоров, когда очнется. Голова поболит день-другой, и он опять будет как новый.

Кирендаль с растущим изумлением встретила его холодный, неподвижный взгляд; может быть, она ошиблась, и его глаза не холодны и неподвижны, а просто скрыты тончайшей пеленой…

Вслух она сказала:

– А ты совсем не такой, каким я тебя считала. О тебе болтают, что ты… ну, в общем…

– Шут Саймон, – напомнил он ей.

– Да. – Кирендаль погладила кудрявые волосы Тап. – Та игра в Крольчатниках дорого им стоила: шестеро Котов убиты, многие ранены. Не знаю, скольких людей убитыми потерял Шут, но двоих из его шайки Коты схватили.

– Двоих? – Что-то изменилось в его выражении лица, появилась какая-то новая эмоция, которую Кирендаль не могла назвать, прежде всего потому, что в ней не было смысла; в глазах убийцы проглянула отчаянная надежда висельника, идущего на казнь, который ждет, что подельники в последний миг спасут его от петли. – Их имена. Кто они такие? Среди них была…

И он произнес какое-то имя, но Кирендаль не успела его разобрать – ее отвлекло внезапное натяжение Потока. Быстро вернувшись в себя, она сказала:

– Прости… прости, я не расслышала. Как ты сказал?

– Паллас Рил.

Фея нахмурилась. Паллас Рил? Это же, кажется, чародейка из людей? Какое отношение она… о чем вообще речь? И тут же натяжение Потока вернулось, обвилось вокруг нее шелковой петлей, и Кирендаль обнаружила, что не помнит ни слова из их предшествующего разговора.

– Я… кажется, я слышала, что она здесь, в городе. А что, она важна?

– Да, – ответил он так решительно и весомо, что слово упало, точно гранитная плита. – Она есть среди пленников? – И он подался к ней.

– Каких пленников?

Кейн вздохнул так, словно из последних сил держался, чтобы не вспылить, и у Кирендаль перехватило горло от ужаса. А что, если у нее не окажется нужных ему ответов? Что он будет делать тогда?

Он сказал что-то еще, и она опять не расслышала.

– Что? – переспросила она тонким голоском, съежившись в ожидании неминуемого удара.

– Те двое пленников, последователей Шута Саймона, которых Коты взяли в Крольчатниках вчера, – среди них был сам Шут Саймон?

Она замотала головой, молясь про себя, чтобы он удовлетворился ее половинным знанием.

– Не знаю; говорят, что взяли мужчину и женщину. Наверное, они еще сами не разобрались, кто попал им в руки; пажи пока помалкивают.

– Где их держат? Во дворце?

– Скорее, в Донжоне, под зданием Суда.

– Ты можешь провести меня туда?

Кирендаль вытаращила глаза и отпрянула – пламя, которое вдруг осветило его лицо изнутри, почти обжигало.

– Что?

– Ты слышала что́, Кирендаль. Старый Хамман водил меня во дворец; не делай вид, будто ты владеешь своим ремеслом хуже Хаммана, иначе Лица не подчинялись бы тебе. Проведи меня туда.

– Не могу, – сказала она. – И во дворец сейчас так просто не попасть. Там многое стало по-другому. А уж в Донжон… Кейн, он высечен в сплошной скале. Будь у тебя несколько лишних сотен золотых ройялов на подкуп, ты бы смог пробраться туда через неделю или две. Другого способа я не знаю.

Пламя тлело в его глазах.

– Может, при правильном поощрении ты найдешь способ.

Кирендаль сдерживалась изо всех сил.

– Я говорю правду, Кейн. Оттуда никому еще не удавалось вырваться на свободу; единственный способ – подкупить судью или стражу. А на это нужны время и деньги.

Фея смотрела ему в лицо не мигая, в ее словах не было двойного дна, и он это быстро понял.

Кейн отвел глаза. Его разочарование чувствовалось так явно, что Кирендаль почти пожалела его. В отношениях меж ними наступил какой-то сдвиг. Фея обнаружила, что уже почти не боится сидящего перед ней человека, а, наоборот, испытывает к нему острый интерес.

Он сказал:

– Я не хочу становиться твоим врагом, Кирендаль. Не исключено, что мне скоро понадобится твоя помощь. И ты должна понимать: за любую твою услугу я отплачу сторицей.

– Мне ничего не нужно от тебя, Кейн. Обещай только, что никогда не потревожишь меня снова.

– Обещать можно, – сказал он и пожал плечами. – Но это будет пустой звук, как ты прекрасно понимаешь. Дай-ка я лучше кое-что тебе расскажу: кто-то из Подданных Арго сливает информацию Очам, причем на самом верху.

Фея вскинула брови в притворном изумлении:

– Вот как?

– Ага. А вот и еще кое-что: Подданные поддерживают Шута Саймона.

На этот раз она не притворялась:

– А вот этого я действительно не знала.

– Думаю, что информатор в среде Подданных сдал Котам Шута Саймона. Если ты узнаешь, кто это, то я перед тобой в долгу не останусь.

– Может, лучше сразу спросить у величества? – фыркнула Кирендаль.

Он молча устремил на нее неподвижный взгляд, и его лицо напомнило ей маску Смерти.

Фея не выдержала и отвела глаза, крепче прижала к груди дрожащую Тап.

– У меня нет доказательств. Даже слухов и тех нет. Я только знаю, что Очи Короля вовсю следят за мной, за Крысами, Дунгарами и Змеями, а Подданных не видят в упор. Может, величество сможет тебе объяснить, как это у него выходит.

– Ладно, – тихо просипел Кейн. – Может, и объяснит. – И надолго умолк, а потом встряхнул головой, как человек, усилием воли прогоняющий неприятные мысли. В углу комнаты, в алькове меж двух больших свечей, стояла поясная бронзовая статуя. Кейн кивнул на нее и спросил: – А это еще что за штука?

– Святилище Ма’элКота. А что? – Кирендаль пожала плечами. – У всех такие есть.

– И ты поклоняешься ему? Как богу?

– Кто, я? Ты, наверное, шутишь, Кейн.

Он рассеянно кивнул:

– Мм… ага. Просто я удивился, что ты держишь его в доме. Я слышал, что недочеловекам он не друг.

«Недочеловеки, как же! Да если бы не мы, то люди до сих пор ходили бы в шкурах и выли по ночам на луну», – подумала она, но вслух ничего не сказала, а только развела руки и пожала плечами.

– Знаешь, есть такая пословица: с волками жить – по-волчьи выть. Слышал, наверное?

– Конечно, – ответил он тоном глубокой задумчивости и умолк.

Молчание прервала Кирендаль:

– Если ты и в самом деле хочешь мира между нами, то будь добр объяснить, как ты попал сюда.

– Да ничего сложного. Твой парнишка – Закки, кажется? – сам тебе расскажет, когда очнется. Окно на третьем этаже, то, которое выходит в узкий переулок, ненадежная штука – в него можно запрыгнуть из дома напротив. Я бы на твоем месте поставил на него решетку.

– В квартире напротив двое моих людей. – Тут до нее дошел смысл сказанного, и она округлила глаза. – То есть, наверное, были.

Кейн отрицательно помотал головой:

– С ними все в порядке. Они сами убрались из квартиры, как только ты подняла тревогу. Я их не трогал. Они меня даже не видели.

Фея затаила дыхание.

– Значит, – прошептала она немного погодя, – ты нарочно отпустил ту гномиху, ты знал, что поднимется суета и в этой суете ты проскользнешь, куда нужно…

Его ответная улыбка ничем не отличалась от тех, которые она видела на его лице раньше, но фея уже начала прозревать, какой костер эмоций скрывается под спудом самоконтроля этого человека. Она добавила:

– И ты никого не убил…

– Сегодня нет. Хотя твоей подружке просто повезло: я давно не кидал ножей, вот и промахнулся слегка.

– Ты слишком полагаешься на случай, Кейн.

– Натиск лучше, чем осторожность, – сказал он, и его улыбка вдруг стала странно далекой, – ибо Фортуна – женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать[1]1
  Макиавелли Н. Государь.


[Закрыть]
. – Судя по его тону, он цитировал чьи-то слова, хотя чьи, Кирендаль не имела понятия.

– О Кейн, – начала она хитро, нутром чуя открывающуюся возможность, – ты со мной, кажется, заигрываешь?

Но он только презрительно фыркнул в ответ:

– Последний вопрос…

– Я знаю, что обо мне болтают, – перебила Кирендаль, глядя на него снизу вверх из-под нереально длинных ресниц, – но я вовсе не лесбиянка. Просто я терпеть не могу, когда в меня суют посторонние предметы; уверена, ты меня сможешь понять. – И она выгнула спину, демонстрируя ему свою раздутую грудь, – кто знает, может, и этого мужлана укротить не сложнее, чем Берна. – Но это не помешает нам с тобой немного позабавиться вместе.

– Ты права, это не помешает. Зато помешает множество других причин. Последний вопрос: награда за мою голову – ты наверняка слышала. В чем меня обвиняют? И как они узнали, что я буду сегодня в городе?

– А вот это тайна. Знаю только, что на улицах кричали об этом вчера, уже на закате. И еще – что ты нужен им живым.

– И это все?

Кирендаль пожала плечами и насмешливо улыбнулась:

– Ну, раз тебе так не терпится, то Граф Берн сейчас здесь, на первом этаже, играет в кости. Сходи к нему да узнай.

– Берн?

Нахальство Кирендаль как ветром сдуло: смертельная ненависть, которая накрыла лицо Кейна как грозная черная туча, ужаснула ее больше, чем все его прошлые угрозы. Казалось, что все воображаемые Кейны, которые плясали и кувыркались в пространстве комнаты вокруг него, со скоростью мысли вернулись в его тело, сделав его столь пугающе настоящим, что оно как будто вспыхнуло изнутри кроваво-красным огнем.

– Берн здесь? Прямо сейчас?

Медленно он поднял обе руки на уровень лица и смотрел, как сжимаются в кулаки его пальцы. В глубине его зрачков плясал красный огонек лампы.

– Что ж, может, и спрошу. Может быть, именно так я и сделаю.

И без малейшего просветления Оболочки, без всякого предупредительного движения он исчез: вышел из комнаты, точнее, выскочил с такой быстротой, на какую не способны простые смертные, – только что был здесь, и вот уже нет, как будто тьма поглотила огонек. Яркий желтый свет мелькнул и погас – это открылась и вновь закрылась дверь, точно опустилось и вновь поднялось веко.

Кирендаль еще долго сидела молча, переводя дыхание и успокоительно поглаживая дрожащую Тап.

– Я его ненавижу, – бормотала та, уткнувшись головой в грудь подружки. – Хоть бы Берн его убил!

– Или бы они убили друг друга, – тихо добавила Кирендаль. – Не думаю, что без них мир был бы намного хуже.

Она легонько коснулась окаймленного розовым разрыва в крыле дриады:

– Сможешь лететь?

Тап подняла залитую слезами мордашку и потерла щеку крошечным кулачком.

– Наверное, да. Думаю, что смогу, Кир, хотя будет больно.

– Тогда лети. Сначала к Чалу. Он подлечит тебе крыло. Найди троих из твоего народа, скажи им, что Кейн здесь: пусть летят в гарнизон, к констеблям, и в дом Берна, к Котам.

– Ты сдаешь его? А я думала… – Дриада шмыгнула носом. – Я думала, он тебе нравится.

Кирендаль ответила рассеянной улыбкой:

– Нравится. Но он собирается навестить мое казино, а мы не должны давать Очам Короля повод думать, будто у нас тут укрываются беглые. К тому же мир и так опасное место, даже без таких, как Кейн. Так что, когда его не станет, остальные будут спать спокойнее. – Она повернула голову. – К тому же сукин сын стащил мою зажигалку.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации