Текст книги "«Алое перо»"

– А какая там была еда? – вместо этого спросила Кэти.

– Не слишком хорошая. Том практически попробовал всего понемножку.

– Извини. Ну да, мы с ним такие скучные.

– Ничего подобного, а еда, по правде говоря, была паршивая. Но я попросила у Рики рекламный буклет, я пришлю его тебе, а еще спросила, сколько он заплатил, и ты просто изумишься…

– Изумлюсь в хорошую сторону или в плохую?

– В хорошую, полагаю… Я же знаю, что вы двое могли бы сделать на такие деньги… Извини, это животное готово вот-вот затащить меня в залив…

– Оно ведь не твое. Разве ты смогла бы держать собаку таких размеров в квартире в Гленстаре?

– Ну да, я просто взяла ее на время, чтобы выводила меня на прогулку перед ланчем.

Кэти вдруг поняла, что совсем ничего не знает о личной жизни Шоны Бёрк. Наверное, в наши дни все чересчур стараются иметь эту личную жизнь. Или, скорее всего, они слишком стараются найти время для того, чтобы порассуждать о чужой личной жизни.

– Клянусь, я изо всех сил стараюсь найти вам подходящее место! Но поверь, вы его найдете тогда, когда будете меньше всего ожидать.

Кэти ощутила легкое желание поблагодарить Шону. Но обещание есть обещание. Она смотрела в лица проходящих мимо. Некоторые люди и за миллион лет не стали бы их клиентами, но другим вполне могло раз-другой в жизни понадобиться «Алое перо» – в день рождения, в честь окончания учебного заведения, или свадьбы, или юбилея, встречи старых друзей… даже по поводу похорон. Люди давно уже не думали, что такого рода обслуживание существует только для богатых и знаменитых. Они давно отказались от образа суперженщины и не притворяются, будто все приготовили сами, одновременно работая, присматривая за детьми и наводя порядок в доме. Вообще-то, нынче считалось, что ты умен, если способен найти кого-нибудь, кто сделает за тебя часть работы. Некоторым из тех, кто гуляет по утрам и смотрит на волны, вполне можно отправить те рекламные буклеты, которые они с Томом вскоре подготовят. Бойкая пара с двумя спаниелями могла бы заказать вечеринку в честь выхода на пенсию или тридцатой годовщины свадьбы. Хорошо одетой женщине, выглядевшей такой подтянутой, могла бы понадобиться организация ланча для друзей по гольфу. А вон тем двоим, что держатся за руки, они с Томом могли бы устроить вечеринку с выпивкой в честь помолвки. Даже мужчина с красными глазами и бледным лицом, тщетно надеявшийся, что свежий воздух сотворит чудеса с тем ущербом, который он причинил самому себе прошлой ночью, может оказаться старшим менеджером, искавшим фирму, способную обеспечить корпоративное гостеприимство.

Возможности были бесконечны. Кэти с удовольствием обхватила себя руками. Ее отец обычно говорил, что жизнь прекрасна и настолько длинна, насколько у тебя хватит сил. Ну, не то чтобы ее отец слишком для этого старался. Он и не ходил никуда, кроме как к Сэнди Кину или в букмекерскую контору Хеннесси. Бедный папа! Он бы просто в обморок упал, узнай, сколько они с Томом собирались заплатить за помещение… А ее мать побелела бы. Маме еще предстояло примириться к концу жизни с тем, что каким-то образом дочь простой уборщицы сумела поймать в капкан единственного сына великой Ханны Митчелл. Это ведь было страшное преступление – в тысячу раз страшнее, чем взять получасовой перерыв, для того чтобы выпить чашку чая, перекурить и посмотреть по телевизору короткую викторину. И в этом мать не менялась. Поначалу Кэти пыталась заставить двух женщин встретиться по-светски, но это оказалось слишком болезненно. Каждый раз, когда их приглашали в «Дубки», ее мать вскакивала из-за стола, чтобы убрать посуду, и у Кэти руки непроизвольно сжимались в кулаки. В конце концов она прекратила эти попытки. Нил же относился ко всему спокойно и с безразличием.

– Послушай, ни один нормальный человек не мог бы поладить с моей матерью. Не заставляй свою несчастную мать делать то, что ей ненавистно. Предоставь своей семье жить по-своему, не тащи их в наш дом.

Матти и Лиззи были желанными гостями в доме Кэти и Нила, как и любые молодые адвокаты, политики, журналисты и защитники гражданских прав, которые то и дело появлялись там. Нил и сам время от времени навещал родителей Кэти. Он умел найти тему, интересную для них обоих. Однажды он привел к Скарлетам молодого человека, которого его собственная мать назвала бы бездельником и цыганом, но которого Нил называл путешественником. Нил только что успешно защищал этого парня, обвиненного в краже лошади, и пригласил его отпраздновать это и выпить по пинте пива. Парень робко сказал, что таких, как он, обычно не приветствуют в пабах, а когда убеждения не помогли, Нил заявил, что тот должен познакомиться с его тестем: они могут выпить пива и поговорить о лошадях. Матти Скарлет никогда этого не забывал, он, должно быть, тысячу раз рассказывал Кэти о том, как был рад помочь Нилу развлечь его заключенного. Отец Кэти всегда называл клиентов Нила заключенными.

Постепенно ее мать стала слегка расслабляться, когда Нил приходил их навестить. Если она начинала суетиться, меняя ему остывший чай, или пришивая пуговицу к пальто, или, как в одном из самых ужасных случаев, предлагая почистить ему ботинки, он просто вежливо уклонялся от этого без каких-либо споров, которые могла бы начать Кэти. Нил находил все это совершенно нормальным. Он не видел ничего странного в том, что ест вареный бекон в скромном коттедже на Сент-Ярлат-Кресент с тещей, бывшей уборщицей, и ее вечно больным мужем. Нила все интересовало, и потому с ним было легко разговаривать. Он не выказывал никаких признаков яростной оборонительной позиции, что вечно была присуща Кэти. Для него тут не было ничего особенного. Хотя, как сотню раз говорила себе Кэти, это было не так. Но ее свекровь находила все гротескным и абсурдным. Кэти выбросила ее из головы. Она должна вернуться в Уотервью и ждать возвращения Нила.

Их дом под номером семь в Уотервью можно было описать как таунхаус. Глупое название, которое лишь добавляло несколько тысяч фунтов к цене маленького домика с двумя спальнями и крошечным садиком. Здесь построили тридцать таких домов для людей вроде Нила и Кэти, молодых и пока бездетных пар, причем оба супруга работали. Они могли добираться до работы пешком или на велосипеде. И это было идеально для Нила и Кэти и еще двадцати девяти подобных семей. А когда приходило время продавать дом, появлялось множество желающих занять их место. Это было хорошим вложением, если верить отцу Нила Джоку Митчеллу, который знал о вложениях все.

Ханна Митчелл никак не высказалась об Уотервью, если не считать тяжелых вздохов. Ей в особенности не нравилось отсутствие столовой. Кэти сразу решила, что эта комната должна быть кабинетом, поскольку они вполне могли есть и в кухне. Три стены в кабинете были заставлены книжными полками, а одно окно – с обещанным видом – выходило на воду. В комнате стояли два стола, покрытые зеленым сукном, и Ханна с Нилом работали там вместе допоздна. Кто-нибудь из них мог пойти сварить кофе, а позже другой мог решить, что пора открыть бутылку вина. Это было одной из их сильных сторон – возможность работать бок о бок. У них имелись друзья, которые частенько препирались и жаловались на то, что постоянная работа одного или другого не оставляет паре время на развлечения. Но у Кэти с Нилом никогда подобных проблем не возникало. С самого первого дня, когда они познакомились в Греции, когда Нил перестал быть тем высокомерным парнем, чья мать доставляла всем столько проблем, а Кэти перестала быть отродьем бедной миссис Скарлет, у них практически не возникало никаких недоразумений. Нил с самого начала понимал, что Кэти хочется иметь собственный бизнес. А Кэти понимала, что ему хочется определенной адвокатской практики. Для Нила Митчелла не существовало короткого пути, не было определенных часов работы, чего сумел добиться его отец. Нил не делал вид, что может как-то справляться с делами и при этом проводить время на поле для гольфа или в клубе в Стивенс-Грине. Они с Кэти могли допоздна говорить о подзащитном, у которого не имелось ни единого шанса, потому что все было против него, о том, как доказать, что он, будучи дислексиком, не мог читать и потому просто не понимал тех бумаг, которые ему присылали. Или они могли снова и снова рассчитывать бюджет для «Алого пера», и Нил брал свой калькулятор и складывал, вычитал, делил и умножал. Когда Кэти бывала подавлена, Нил ее утешал и заверял, что один из партнеров его отца, человек, который жил ради денег, может дать совет по поводу каждого шага на ее пути.

Кэти вошла в дом номер семь в Уотервью и села в кухне, единственном помещении, где на стенах висели картины. В кабинете вдоль стен располагались полки с книгами, папками и документами. Коридор и лестница были слишком узкими, и там ничего не было видно, а в двух спальнях наверху встроенные шкафы и туалетные столики занимали все место.

Кэти села за кухонный стол и посмотрела на их коллекцию искусства. Каждая картина здесь была написана кем-нибудь из их знакомых. Рассвет в Греции написал один старик в таверне, где они остановились. Тюремную камеру изобразила женщина, которую обвиняли в убийстве, а Нил смог добиться ее оправдания. Пейзаж с заливом Клу в графстве Мейо принадлежал кисти одного американского туриста, с которым они там познакомились и подружились, когда у него украли бумажник. Прекрасный натюрморт написала одна старая леди в хосписе, у нее даже была выставка за три недели до того, как она умерла. Каждая картина имела свою историю, свой смысл и значение. И для Нила и Кэти не имело значения, были эти работы произведениями искусства или просто хламом.

Звонок телефона в тихом доме прозвучал как сигнал тревоги. И почему-то просто по его звуку Кэти поняла, что разговор предстоит нелегкий.

– Нил дома? – резко спросила ее свекровь.

– Боюсь, он уехал к Джонатану. Они спешили утром на какую-то встречу по поводу его высылки из страны…

– Когда он вернется? – Голос у Ханны был скрипучим.

– Ну, когда закончит дело, только он не знал когда.

– Я позвоню ему на мобильный…

– Он выключает его на встречах, он не может…

– Где бы он ни был, Кэти, он должен немедленно приехать сюда!

– У вас что-то случилось?..

– Воистину случилось. Большая часть потолка в кухне рухнула! – закричала Ханна. – Они оставили открытым кран в ванной, и вес воды… Мне нужно, чтобы Нил забрал отсюда этих детей куда угодно, куда только их можно отправить! У нас нет ни минуты покоя… А что до тебя Кэти, так эти дети съели все те совершенно неподходящие им жирные десерты и заболели! Мне необходимо поговорить с Нилом! Немедленно! – Теперь голос Ханны уже звучал опасно высоко и с дрожью.

– Я не могу ради вас с ним связаться, действительно не могу! Но я знаю, что он скажет.

– Если ты намерена мне советовать, чтобы я успокоилась…

– Он скажет, что мы возьмем их сюда. Это мы и сделаем. – Кэти вздохнула.

– Кэти, а вы можете? – В голосе Ханны прозвучало откровенное облегчение. – Они росли без надзора… Чтобы присматривать за ними, нужны профессионалы, которые постарались бы вернуть их в норму. А я не хочу, чтобы Нил говорил, будто я свалила их на вас…

– Это не так.

– Так. Но сообщи ему, как только сможешь, чтобы он мне позвонил.

Кэти улыбнулась. Она уже знала то, что ее мать называла хорошими манерами Ханны: вам предлагают, вы отказываетесь, даже если предлагают то, что в любом случае произойдет. Кэти набрала номер мобильного Нила и отправила ему сообщение:

Извини, что беспокою по пустякам, но, похоже, близнецы обрушили потолок в «Дубках». Поскорее позвони своей матери. Надеюсь, для Джонатана все складывается хорошо.

Потом она пошла в свободную спальню и приготовила две постели. Близнецы должны были появиться здесь еще до ночи.

Том позвонил и поинтересовался, можно ли взять их фургон.

– Я решил поехать в горы. Я просто не могу думать и говорить о чем-то еще. Боюсь, я довожу Марселлу до безумия. Хочешь поехать? Нил не будет против?

– Он все еще ведет битву за добро. Но мне лучше с тобой не ехать, у нас тут назревает очередной ужастик. Помнишь тех близнецов из ада, которые появились прошлой ночью в «Дубках»?

– Они еще не сожгли дом?

– Может, и сожгли. Но скорее всего, собирают вещички и готовятся перебраться в Уотервью, пока мы разговариваем.

– Кэти, они не могут! – ужаснулся Том. – У вас нет комнаты, не говоря уже обо всем прочем.

– Как будто я сама этого не знаю. Но, как сказал бы мой отец, шансы на то, что мы увидим их здесь сегодня, пятьдесят на пятьдесят.

– И что ты делаешь?

– В основном прибиваю все гвоздями. Убираю то, что может разбиться. Ну, знаешь, как обычно.

– Я сейчас проберусь во двор и угоню фургон, – заявил Том.

– Даже не смотри в сторону окон, они могут чем-нибудь в тебя запустить! – засмеялась Кэти.

– Только одно предупреждение, Кэти, и я заткнусь. Не позволяй Нилу забрать их, а потом отправиться спасать мир и бросить их на тебя.

Кэти вздохнула:

– А вот предупреждение тебе: езжай осторожно, мы еще и наполовину не расплатились за этот фургон, а когда ты взволнован, то не смотришь на дорогу и не держишь руль.

– Когда наш бизнес раскрутится, мы купим танк! – пообещал Том.

Кэти приготовила себе еще одну чашку чая и подумала о Томе. Они познакомились в первый день учебы в колледже общественного питания. Том, с его гривой густых светло-каштановых волос, двигался с безыскусной грацией. Его энтузиазм и свет в глазах задавали тон все годы их учебы. Не было ничего такого, что Том Фезер не попытался бы сделать, предложить, выдержать.

Это было время, когда он «одолжил» машину одного из преподавателей, потому что тот оставил ее на уик-энд во дворе колледжа, и Том решил, что они вшестером могут прокатиться в Голуэй и обратно. К сожалению, в Голуэе они встретили этого преподавателя, и дело обернулось не слишком хорошо.

– Мы пригнали вашу машину на случай, если вы захотите вернуться на ней домой, – бодро заявил Том.

Преподаватель почти поверил ему и чуть не извинился за то, что они проехались напрасно, поскольку у него уже был обратный билет для него и его подруги.

Во время пикников и барбекю Том настаивал, что они должны быть верны своему призванию и сами мариновать шашлыки, тогда как другие довольствовались бы подгоревшими сосисками. Кэти почти чувствовала запах тех ночей, наполненных запахом еды, пряных трав и вина на пляжах Дублина, и зимних вечеров в ветхой квартире, которую Том делил с тремя другими парнями.

Кэти завидовала их свободе, ведь ей каждый вечер приходилось возвращаться на Сент-Ярлат-Кресент, и хотя Матти и Лиззи предоставляли ей достаточно свободы, все равно это было не то, что жить самостоятельно.

– Ты могла бы перебраться сюда, – не раз и не два говорил ей Том.

– И все закончилось бы тем, что я бы бесконечно гладила да подбирала с пола вонючие носки.

– Пожалуй, верно, – неохотно соглашался Том.

Ему всегда хватало подруг, но ни одну из них он не воспринимал всерьез. Он обычно так смотрел на людей, что казалось, будто никого в мире, кроме них, просто не существует. Он интересовался самыми тривиальными вещами, которые ему рассказывали, и никого не боялся. Он был добр к своим довольно сложным родителям, но это не означало, что он пропустит какое-либо веселое мероприятие. Когда их всех пригласили на вечерний прием в одном из больших отелей Дублина, никто из его друзей не смог позволить себе взять напрокат фрак, но у Тома был друг, работавший в химчистке. Это было опасно и волнующе, и по меньшей мере четверо рисковали при этом работой, однако, как бодро заявил Том, никто ничего не потеряет, зато все выиграют.

И с самых первых дней они говорили об «Алом пере». Никакая другая форма кейтеринга ни Тома, ни Кэти не интересовала. В то время как их друзья хотели работать в отелях или на круизных лайнерах, стать знаменитыми шеф-поварами в ресторанах, писать книги либо выступать по телевизору, Том и Кэти мечтали только о высшем классе обслуживания в домах разных людей. По мере того как богатела Ирландия, они переполнялись уверенностью, что это правильный выбор.

Они вместе работали в ресторанах, чтобы разобраться в том, какая именно еда нравится гостям. Кэти забавляло то, как небрежно Том принимал комплименты и поднятые в его честь бокалы. Даже суровая Бренда Бреннан из «Квентина» иногда говорила, что ей хотелось бы быть на двадцать лет моложе.

Нравился ли он самой Кэти в те дни? Ну да, конечно, в некотором роде. Иное было бы просто невозможно. И из этого могло что-нибудь получиться. Кэти улыбнулась при воспоминании.

Они планировали полететь в Париж самым дешевым рейсом. Составили список ресторанов, которые хотят посетить: несколько, чтобы полюбоваться через окно, один, чтобы осмотреть кухню, потому что там получил работу их однокурсник, и два таких, где они могли бы пообедать.

Прежде они в Париже не были, а потому вечер за вечером обсуждали свою поездку, сдвинув головы над картой города. Когда они приедут в Париж, то пойдут туда, сядут в метро там; этот музей должен быть открыт, а тот закрыт… но, прежде всего, они намеревались изучить еду.

Они не сказали, что в этом путешествии могут стать любовниками. Но это витало в воздухе. Кэти воском удалила волосы с ног и купила очень дорогую кружевную ночную рубашку. Они приготовили все, чтобы отправиться днем в пятницу, но в то утро случилось сразу три события.

Лиззи Скарлет, вешая занавески, упала с лестницы в «Дубках», и ее на «скорой» увезли в больницу.

Тому предложили поработать в уик-энд в «Квентине», потому что их подвел помощник шеф-повара Патрика.

Кэти пригласили на собеседование насчет работы на лето на одной греческой вилле.

Они сказали себе и друг другу, что Париж никуда не денется.

Кэти отправилась на греческий остров, чтобы готовить, и познакомилась с Нилом Митчеллом, гостем виллы, который отложил возвращение домой ради того, чтобы побыть с ней.

А Том встретил Марселлу Мэлон.

И хотя Париж стоял на своем месте, Кэти Скарлет и Том Фезер так его и не посетили.

Иногда Кэти гадала, что могло бы случиться в тот уик-энд. Но если бы даже они с Томом стали любовниками, пусть ненадолго, это было бы трудно забыть, когда они занялись бы как партнеры серьезным бизнесом. А так у них не было истории. Ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство у Нила или Марселлы.

Кэти услышала, как в дверном замке поворачивается ключ.

– А где близнецы? – крикнула она.

– В машине, – бодро ответил Нил. – Ты ведь знала, что они явятся, да? Мать сказала, что ты знаешь, но, если честно, я не слишком ей поверил. – Его лицо выглядело так, словно он ожидал возражений. – И ты не против?

– Я этого не говорила. Но ты должен был их забрать. А как Джонатан?

– Похоже на то, что все будет в порядке.

– Отлично!

– Это были общие усилия, работа команды, – сказал Нил, как обычно. – Я приведу близнецов… А ты просто героиня!

– На несколько дней стану… С ними нелегко управиться, так ведь? В «Дубках» все уладил?

– Это невозможно. Перед отъездом они ругались с моей матерью, заявили, что кто-то должен о них заботиться! И это чертовски верно! Бедняжки!

– Так веди их.

Кэти наблюдала за тем, как они входят, бормоча друг другу, что этот дом куда меньше, спрашивая друг у друга, есть ли дети у Нила и Кэти, гадая, имеется ли в спальне телевизор. Кэти заставила себя вспомнить, что им всего девять и что они напуганы. Их бросили отец, мать и брат, а тетя просто выгнала.

– Это ваш последний шанс, – любезно произнесла она, когда Мод и Саймон вошли. – У вас одна маленькая спальня на двоих, без телевизора. И у нас очень строгие правила насчет ванных комнат, их нужно оставлять чистыми и не переполненными для следующего. Вы должны постоянно говорить «пожалуйста» и «спасибо», но в остальном вам будет неплохо.

Они с сомнением уставились на нее.

– Но еда будет отличной, – добавила Кэти.

– Это уж точно, – согласился Нил.

– Ты на ней женился, потому что она хорошо готовит? – спросил Саймон.

– Или это потом оказалось, что она хорошая повариха? – предположила Мод.

– Меня зовут Кэти Скарлет. Я замужем за вашим кузеном Нилом, так что с этого момента не следует говорить обо мне «она» или «ее», понятно?

– А почему ты не взяла фамилию Нила, если вышла за него? – Мод желала прояснить все до конца.

– Потому что у меня крайне независимый характер и для работы мне нужно мое собственное имя, – пояснила Кэти.

Похоже, это удовлетворило детей.

– Ладно… А можно нам посмотреть комнату? – спросил Саймон.

– Не поняла, – ледяным тоном произнесла Кэти.

Он повторил вопрос, но Кэти по-прежнему смотрела на него вопросительно.

Наконец до Саймона дошло.

– Я хотел сказать, пожалуйста, можно нам увидеть спальню? Спасибо.

Выглядел он бледным и усталым, они оба так выглядели. День был длинным и полным неприятных событий и обвинений. Их родители исчезли, их будущее было неопределенным, мальчика вырвало на ковер в «Дубках», по их вине обвалился потолок в кухне, и им никогда уже не позволят туда вернуться.

– Что ж, пойдемте. Я покажу вам, – сказала Кэти.

– Как у тебя дела сегодня? – спросил Нил, когда дети заснули и они смогли наконец поговорить друг с другом, но к этому времени Кэти уже так устала, что просто не могла толком ничего рассказать.

– Это было именно то, что мы искали. Идеальное помещение, идеальное расположение, место для парковки фургона… Но придется подождать. Похоже, надо запастись терпением.

Дни ползли один за другим. Они ждали и ждали. И наконец…

– Мисс Скарлет, это Джеймс Бирн.

– Мистер Бирн?

Они обращались друг к другу официально. Кэти слишком нервничала, чтобы назвать его Джеймсом.

– Я вам говорил, что постараюсь связаться с вами в течение четырех дней, и я весьма доволен, что мне это удалось.

Он на самом деле был крайне доволен собой.

– Большое вам спасибо, но…

– У мистера Фезера автоответчик, а вы сказали, что я могу позвонить любому из вас.

– Пожалуйста, есть новости? – Кэти хотелось накричать на него за его неторопливую и точную манеру говорить.

– Да, я уполномочен действовать от имени семьи Магуайр.

– И?..

– И они готовы принять ваше предложение при условии…

– Они не выставят здание на аукцион… На аукционе они могли бы получить больше.

– Мы с ними это обсудили, и с агентом по недвижимости тоже, но они предпочли бы немедленную продажу.

– Мистер Бирн, и что нам теперь делать?

– Полагаю, вы сообщите мистеру Фезеру, а потом вы оба свяжетесь со своим адвокатом и с банком, а потом мы заключим контракт.

– Мистер Бирн! – перебила его Кэти.

– Да, мисс Скарлет?

– Я люблю вас, мистер Бирн! – мгновенно откликнулась Кэти. – Я люблю вас так, что вы и представить не можете!

И после этого все закрутилось. Слишком быстро. Когда Кэти оглядывалась на первые три дня года, ей казалось, что они едва ползли. Но теперь она поняла, что ни в одном часе не хватало минут, чтобы справиться со всем, что необходимо было сделать. И ей постоянно нужно было одновременно находиться в трех разных местах. Когда она сидела с Джеральдиной и менеджером банка, ей следовало быть с Томом и его отцом у строителей. Когда она готовила четыре яблочных штруделя для миссис Райан, нервной особы, с которой познакомилась в «Дубках», ей следовало пройти медицинское обследование в страховой компании, а когда ей надо было быть у юриста, обсудить все пункты контракта на продажу, она готовила спагетти болоньезе для Мод и Саймона Митчелл, которые оказались настоящим кошмаром.

И именно в это время ей пришлось заботиться о мальчике и девочке, которых она никогда раньше не видела. Кэти, отлично знавшая всех своих дядей, тетей и кузенов, не успевала даже подумать о том, почему Кеннет и Кей не были частью большой семьи.

– Он не изъявляет желания как-то их поддержать, – сказал Нил. – Говорит, занят бизнесом, только никто не знает толком, каким именно.

– Ты хочешь сказать, он как мой отец? Говорит, что ходит на работу, он так называет походы к букмекерам, и встречается с коллегами – это другие игроки, так?

– Нет, не совсем столь прямолинейно, но подозреваю, что, когда он уезжает за границу, она слишком увлекается водкой. Проблема вот в чем: никто толком не знает, где он в настоящий момент, а ее увезли в больницу, потому что она не понимает, где находится.

Нил излагал ситуацию без эмоций, не судил и не вовлекался в нее. Возможно, именно так становятся хорошими адвокатами.

Невозможно было выбрать более неподходящего времени. Ну почему Кэти согласилась взять этих чудовищных детей к себе в Уотервью на три ночи из-за каких-то непонятных семейных разногласий в их собственном доме? Семейные разногласия в начале января случаются в каждом доме Западного мира. И предположим: если их отец куда-то отправился, а их мать снова увезли в психиатрическую клинику, то почему за ними не может присмотреть их старший брат Уолтер? Но какой смысл задавать такой вопрос? Уолтер не способен найти утром кукурузные хлопья, если, конечно, предположить, что он бывает дома во время завтрака. А Ханна ясно дала понять, что дети ее деверя не найдут пристанища в «Дубках».

Это были бледные, грустные дети, которые задавали сбивающие с толку вопросы…

– У тебя проблемы с выпивкой, Кэти? – спросил Саймон, как только они вошли в дом.

– Только этой проблемы мне и не хватало сейчас, – весело ответила Кэти, а потом вспомнила, что иронизировать с детьми опасно. – А почему тебя это беспокоит? – заинтересовалась она.

– Ты выглядишь очень встревоженной, – объяснил Саймон.

– И там на кухонном столе стоит большая бутылка бренди, – добавила Мод.

– О! Понимаю… Нет, это, вообще-то, кальвадос. Его нужно добавить в яблочные штрудели для миссис Райан, а потом их покрывают глазурью… Это не для питья. Он слишком дорогой. А тревожусь я из-за того, что покупаю бизнес. Не думаю, что это связано с употреблением спиртного. Но откуда мне знать?

– Ты покупаешь какой-то бизнес? – спросил Саймон. – Разве Нил дает тебе мало денег?

– А почему бы тебе не остаться дома и не завести детей? – полюбопытствовала Мод.

Кэти помолчала, глядя на них. У них были светлые прямые волосы и бледные маленькие лица, но им не хватало обаяния их старшего брата, однако не было и его эгоистичности. Они, похоже, искренне интересовались ее затруднительным положением, и она должна ответить им честно.

– Нил отдал бы мне половину всего, что имеет, и с охотой, однако мне нравится иметь что-то свое, чтобы поделиться с ним. Вот поэтому я и хочу заняться бизнесом.

Они оба кивнули. Все выглядело разумно.

– И мы с Нилом со временем заведем детей, но не прямо сейчас, ведь я буду мало бывать дома и очень много работать. Возможно, через несколько лет…

– А ты не будешь тогда слишком старой, чтобы иметь детей? – Мод не желала оставлять брешей в плане.

– Не думаю, – ответила Кэти. – Я проверялась, и мне сказали, что все в порядке.

– А если они появятся раньше… ну… случайно? Ты их выгонишь? – Саймон нахмурился при этой мысли.

– Или еще хуже. – Мод не была наивной в таких делах.

– Мы договорились, чтобы они не появились, пока мы не будем готовы. – Кэти изобразила широкую напряженную улыбку женщины, которой нужно сделать сотню дел, причем куда более важных, чем этот разговор.

– Так вы спите друг с другом только раз в месяц? – предположила Мод.

– Вроде того, – ответила Кэти.

Том сочувствовал ей из-за близнецов, но в тот день, когда они должны были пойти на встречу с юристами, внезапно встревожился:

– Кэти, а не можем ли мы оставить их сегодня где-нибудь еще? Я знаю, ты почти постоянно возишь их с собой, но если честно…

– Где, Том, где? Их не пустят в «Дубки», Уолтеру на них наплевать. Что мне с ними делать?

– А Нил не мог бы?..

– Нет, не мог бы. А может, Марселла?..

– Нет, она не может.

– Боже, Том, я не могу оставить двух беззащитных детей одних в доме на целый день!

– Ты предполагаешь, что они пойдут к адвокату и договорятся о нескольких выгодных пунктах в контракте?

– Том, хватит поддразнивать меня! Ты нервничаешь, я нервничаю. Речь идет о слишком больших деньгах и слишком большом риске. Давай смотреть на вещи проще!

– Я не нервничаю, и ты не нервничаешь из-за всего этого. Единственное, что вызывает переживания, – это те две маленькие бомбы, которые ты установила в фургоне.

– А куда еще их девать?

– Отвези к своим родителям.

– И позволить моему отцу забрать у них карманные деньги, чтобы поставить их на что-нибудь трехногое?

– Расскажи им о нем, предупреди их. Кэти, мы не можем тащить их с собой к адвокату! Он какой-то шикарный друг Нила. Поверь мне, там не ожидают чего-то подобного и вряд ли снисходительно посмотрят, как они лапают липкими пальчиками корпоративную мебель.

– Хорошо! – Кэти сдалась. – Но помни, Том, сегодня ты полон раздражения, а завтра или послезавтра будет моя очередь.

– Договорились, – ответил Том.

– Как дела, Саймон? – Матти отважно пожал мальчику руку.

– Тебя как зовут? – Саймон был полон подозрений.

– Матти.

– Как дела, Матти? – спросил Саймон.

– А может, мистер Скарлет? – предположил Том.

– Матти – годится, – сказал отец Кэти.

Саймон победоносно глянул на Тома.

– А это Мод. Добро пожаловать, дети.

– Ладно, а что мы будем сегодня делать? – бесцеремонно поинтересовалась Мод.

Кэти хотела было вмешаться, но не стала. Это же совсем ненадолго.

– Думаю, мы немного прогуляемся втроем, – начал Матти. – Видите ли, мне нужно сделать пару дел, и, возможно, я смог бы убедить вас…

– Нет, па! – воскликнула Кэти. – Дети, вы помните, что я вам говорила, да?

– Я знаю, у него зависимость, – ответил Саймон.

– Что у меня? – спросил Матти.

Кэти закрыла глаза.

Саймон четко помнил инструкции.

– Ты не можешь с этим справиться, это все равно как наркомания. Ты думаешь, если у кого-нибудь есть фунт, ты должен поставить его на какую-нибудь лошадь. Кэти говорит, мы должны купить журналы или сладости как можно быстрее, если ты такое предложишь.

– Спасибо, Кэти, – произнес ее отец.

– Ты понимаешь, что я говорила не совсем так, па.

– Точно вроде того, Матти, – усмехнулся Том, который прежде всегда называл его мистером Скарлетом, но не хотел, чтобы сейчас его превзошел юный Саймон. – Но, с другой стороны, если вы хотите удачи для меня сегодня, когда мы подписываем контракт, то, может, вы поставите это ради меня? – И он протянул отцу Кэти банкноту в десять фунтов.

– Вы джентльмен, Том Фезер. Я всегда это говорил. – Матти тепло пожал Тому руку.

Когда они уходили, чтобы отправиться в контору адвоката, Кэти услышала, как Саймон небрежно спрашивает ее отца:

– Матти, а у вас и к выпивке тоже привязанность? У моей мамы есть, она, понимаете, не может удержаться.

Кэти запрыгнула в белый фургон.

– Хочу убраться отсюда раньше, чем мы услышим, как он приглашает близнецов в хороший паб в порту, чтобы начать прогулку с пинты.