Текст книги "Александр Галич. Полная биография"

Два новых самолета «Ил» были укомплектованы под завязку. Благодаря интервью поэта Константина Ваншенкина стали известны имена некоторых деятелей культуры, посетивших эту декаду: писатели Александр Галич, Роберт Рождественский, Михаил Дудин и Агния Барто, композиторы Василий Соловьев-Седой, Андрей Петров и Ян Френкель, певец Сергей Лемешев, актеры Николай Мордвинов и Борис Андреев.

На одной из фонограмм Галич рассказал, что это мероприятие проходило под руководством председателя правления Союза писателей РСФСР Леонида Соболева, а на аэродроме в Алма-Ате их встречали хлебом-солью девушки в национальных казахских костюмах. Теперь обратимся снова к интервью Ваншенкина: «Уже темно, прожектора, митинг.

Приезжаем в гостиницу. Внизу вручают ключи и пачку талонов на бесплатное питание (по ним, оказалось, и коньяк можно получить). Поднимаюсь, отпираю номер, а он занят – на столике какие-то папки кожаные, бутылки боржоми, яблоки в вазе. Что за черт! Дежурная объясняет: да нет, это ваше – подарки. Идем с Яном ужинать.

Назавтра открытие в театре. Речи, приветствия. Гуляем по городу. <…> Тут выясняется, что все мы разбиты на бригады и наша утром летит в Караганду.

А бригада такая. Агния Барто, Миша Дудин, Роберт Рождественский с Аллой Киреевой, я и наш руководитель, секретарь Союза РСФСР Людмила Татьяничева. Это, понятно, писательская компания. А еще летят опять же артисты, композиторы, киношники.

И снова все так же. Встреча, гостиница, вечер в театре. Долгий ужин. Потом сидим в номере Яна чуть не до утра, пьем коньяк и кофе – буфет работает, а Саша Галич поет. Утром они отправляются в Джезказган, но пока мы вместе»368368
  Ваншенкин К. Простительные преступления // Литературная газета. 2000. 20—26 сент.


[Закрыть].

В своих мемуарах Ваншенкин говорит, что гитару для Галича принесли местные друзья Роберта Рождественского369369
  Ваншенкин К. Писательский клуб. М.: Вагриус, 1998. С. 337.


[Закрыть], но более ничего существенного не добавляет, поэтому обратимся снова к его интервью: «Саша прилетел в легкомысленной “болонье”, жутко промерз на степном карагандинском ветру, но уже отогревается. Он поет, по сути, все, что у него к тому времени сочинено».

В Караганде Галич встречал многих женщин, которые в середине 50-х освободились из местного лагеря Долинка, где содержались дети «врагов народа» из Москвы, Ленинграда, Минска и других крупных городов. В большинстве своем они были полукровки (наполовину русские – наполовину шведки, англичанки и т.д.), потому что в середине 30-х у советских военспецов была мода жениться на иностранках. Попали они в лагерь совсем в юном возрасте и провели там бо´льшую часть своей жизни. После освобождения мужчины разъехались, а женщины остались в Караганде навсегда – родных и близких у них нигде не было. Делегацию, в которой был Галич, обслуживали в ресторане две официантки из «бывших». Когда Галич завел с ними разговор, они сказали: «А-а, вы оттуда, из России…» – «А вы что, не из России?» – «Нет, мы из Азии. В России нам делать нечего, и мы про нее знать ничего не хотим»370370
  Цит. по фонограммам.


[Закрыть]. Впечатления от этих встреч через полтора года отразились в «Песне про генеральскую дочь»: «Ой, Караганда, ты, Караганда! / Ты угольком даешь на-гора года! / Дала двадцать лет, дала тридцать лет, / А что с чужим живу, так своего-то нет!»

Взгляд Галича на лагерную жизнь был сродни взгляду Варлама Шаламова, который считал «лагерь отрицательным опытом для человека – с первого до последнего часа. Человек не должен знать, не должен даже слышать о нем. Ни один человек не становится ни лучше, ни сильнее после лагеря. Лагерь – отрицательный опыт, отрицательная школа, растление для всех – для начальников и заключенных, конвоиров и зрителей, прохожих и читателей беллетристики»371371
  Варлам Шаламов: проза, стихи / Публ. И.П. Сиротинской // Новый мир. 1988. № 6. С. 106.


[Закрыть]. Поэтому от тюремно-лагерных песен Галича (в отличие, скажем, от ранних песен Высоцкого) веет абсолютной безнадежностью – они лишены даже намека на просвет: «В караулке пьют с рафинадом чай, / Вертухай идет, весь сопрел. / Ему скучно, чай, и несподручно, чай, / Нас в обед вести на расстрел!»

В произведениях, которые можно отнести к разряду гражданской лирики («Поезд», «Вальс, посвященный уставу караульной службы», «Левый марш», «Ночной дозор» и другие), ярко проявился Галич-трибун, Галич-обличитель.

Одной из «визитных карточек» нового Галича стала песня «Старательский вальсок», основная идея которой звучала непривычно резко даже для относительно либеральной хрущевской «оттепели» – молчаливая реакция на беззаконие есть соучастие в этом беззаконии: «И не веря ни сердцу, ни разуму, / Для надежности спрятав глаза, / Сколько раз мы молчали по-разному, / Hо не против, конечно, а – за! / Где теперь крикуны и печальники? / Отшумели и сгинули смолода… / А молчальники вышли в начальники, / Потому что молчание – золото. <…> Вот как просто попасть в богачи, / Вот как просто попасть в первачи, / Вот как просто попасть… в палачи – / Промолчи! Промолчи! Промолчи!»

Как-то прозаик И. Грекова включила пленку с записью этой песни в присутствии одного «умеренного душителя свободы». Когда отзвучали заключительные строки, он заплакал и стал повторять: «Я – палач… Я – палач…»372372
  Грекова И. Об Александре Галиче. Из воспоминаний // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 491—492.


[Закрыть] Таково было мощное очистительное воздействие этой песни. Да и сейчас она звучит, пожалуй, не менее остро, чем тогда.

Разумеется, у Галича было мало возможностей выступать со своими песнями открыто, и он был вынужден давать концерты в основном по частным квартирам. Увидев в 1965 году картины художника Петра Валюса, привезенные с Алтая, Галич спросил его: «Предвидится выставка?», на что тот невесело усмехнулся и ответил: «Вслед за вашим концертом в Лужниках»373373
  Володин В. Русский Матисс // Советская музыка. 1989. Июль. С. 97.


[Закрыть]. Поэтому если и устраивались какие-то концерты Галича, помимо домашних посиделок, то они проходили главным образом в кафе либо в закрытых заведениях и, конечно же, безо всякой рекламы. Сценарист и режиссер Вячеслав Лобачев сумел однажды побывать на таком концерте: «Единственный раз я видел Галича на “закрытом” концерте бардовской песни, который проходил в октябре 1965 года в корпусе сангигиены II Московского мединститута. Почему “закрытого”? О начале концерта мы узнали за час до его начала. В городе – никаких афиш, никакой рекламы. Позвонили друзья наших друзей. Я – своим друзьям-одноклассникам. Через десять минут собрались во дворе школы. Всего одиннадцать человек. Чувствуем, что опаздываем. Хватаем два такси, утрамбовываемся в них – и вперед! Приезжаем за десять минут до назначенного срока, и… облом! Нас не пускают – не студенты. Вдруг в толпе замечаем знакомого старшекурсника. Он как раз и оказался возле подъезда, чтобы провести своих. Группа значительно выросла. Наш сталкер повел всю группу в… морг, который был соединен подземным переходом с корпусом сангигиены. Некоторым юным дамам стало дурно, другие – выбрали для себя профессию врача…

Что это был за концерт! Пели Вахнюк, Городницкий, Клячкин, Кукин, Якушева, Визбор, Галич… кто-то еще. Галич запомнился вальяжной, я бы даже сказал аристократической манерой выступления. Как изысканно он подтягивал колки, настраивал гитару, какой-то неповторимый взмах головой… А исполнил три песни, как и каждый участник концерта. Две я забыл, а вот “Красный треугольник” в авторском исполнении – это нечто!»374374
  Лобачев В. Александр Галич. Блажени изгнани правды ради // http://www.45parallel.net/aleksandr_galich/


[Закрыть]

«Государственный преступник»

Здесь самое время остановиться на одном немаловажном парадоксе творческого пути Галича. Свою первую песню «Леночка» он написал во время работы над сценарием к фильму «Государственный преступник», который вышел на Ленфильме в ноябре 1964 года. Более того, Валерий Гинзбург утверждает, что Галич ехал в поезде Москва—Ленинград как раз на студию «Ленфильм» для работы над этим сценарием: «Ну а как это начиналось – Вы знаете, Галич сам рассказывает, как он сочинил “Леночку” в подарок Юрию Павловичу Герману по дороге в Ленинград, куда он ехал работать над фильмом по своему сценарию “Государственный преступник”. И там же тогда же родились “Облака”»375375
  Гинзбург В. «Окликнет эхо давним прозвищем…» / Беседовал Лев Круглый // Общая газета. 1993. 15—21 окт.


[Закрыть].

В этот момент началась пресловутая «раздвоенность» Галича, оказавшаяся для него спасительной: сценарий о том, как доблестные сотрудники КГБ ловят фашистского преступника, и одновременно – сатирическая песня, в которой КГБ (а заодно и ЦК КПСС) представлен с явной иронией, совершенно недопустимой с официальной точки зрения. Очевидно, что если бы Галич не написал тогда свою «Леночку», то окончательно бы «забронзовел», превратившись в ортодоксального советского драматурга. Но судьба его хранила.

Здесь нам придется обратиться к событиям последнего года жизни Галича, когда он, уже находясь в эмиграции, написал роман «Еще раз о чёрте» (1977). Там к главному герою Николаю Зимину приходит домой сотрудник КГБ Чекмарев, чтобы изъять у него рукопись некоего Н. Хомича «Именем Российской Федерации», посвященную судебному процессу в Куйбышеве по поводу хищений на мебельной фабрике, где «в замазке оказываются все – от обкома партии и горисполкома до прокуратуры и управления милиции»376376
  Цит. по: Галич А.А. Сочинения: В 2 т. М.: Локид, 1999. Т. 2. С. 470.


[Закрыть]. Сам Зимин описывает Хомича чуть ли не с презрением: «Автор Н. Хомич. От фамилии этой, разумеется, разило псевдонимом за сто шагов. Перелистал человек подшивку старых газет, наткнулся на имя прославленного футбольного вратаря и, посмеиваясь, подписал этим именем свое сочинение. А сама история, рассказанная товарищем Н. Хомичем, была довольно-таки гнусная и довольно-таки обыкновенная». Однако через несколько страниц вдруг выясняется, что Хомич – это есть сам Зимин, который и был тем человеком, что ездил на судебный процесс: «Я приехал в Куйбышев по заданию газеты “Советская Россия”, где я в ту пору иногда подрабатывал, подхалтуривал, приехал освещать в центральной печати показательный процесс – дело о хищении на мебельной фабрике.

Поезд мой из Москвы пришел рано утром, номер в гостинице был мне забронирован заранее, я привел себя в порядок и спустился вниз, в ресторан – позавтракать.

Вот тут-то и подошел Юрий Леонидович.

Он подошел к моему столику, представился, сел и сказал – просто, без всяких вступлений:

– Видите ли, Николай Андреевич, мы бы хотели, чтобы ваша работа здесь протекала, так сказать, в самом тесном контакте с нами.

– С вами? – спросил я слегка настороженно и недружелюбно, так как принял его за этакого пожилого и преуспевающего члена коллегии адвокатов. – С кем – с вами?

Юрий Леонидович улыбнулся, быстро достал из кармана хорошо сшитого пиджака кожаную книжечку-удостоверение, раскрыл ее – и, делая вид, что не заметил, как у меня несколько дернулась голова, повторил:

– С нами, Николай Андреевич! Дело это запутанное и сложное, сам черт ногу сломит! А вы человек творческий, с эмоциями… Нет, нет, вы, упаси Бог, не подумайте, что мы собирались вам диктовать – как и о чем писать… Просто, как я уже сказал, поработаем в тесном контакте, вы нам поможете, мы вам поможем»377377
  Цит. по: Галич А.А. Сочинения: В 2 т. М.: Локид, 1999. Т. 2. С. 475.


[Закрыть].

Вне всякого сомнения, Юрий Леонидович является большим кагэбэшным начальником. А своим прототипом он имеет начальника 5-го отдела УКГБ по Ленинградской области подполковника Юрия Ивановича Попова (впоследствии заместителя начальника ПГУ КГБ Крючкова), который выступал в роли консультанта Галича при написании им сценария «Государственный преступник». В РГАЛИ хранится машинописный вариант этого сценария378378
  РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 6. Ед. хр. 122.


[Закрыть]. На его титульном листе стоит дата «1 октября 1963 года» и следующий текст: «Александр ГАЛИЧ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК (“БЕЗНАДЕЖНОЕ ДЕЛО”). Приключенческая кино-повесть. Консультант – Ю.И. Попов. Режиссерская консультация – Н.В. Розанцева. Редакторы: Ю.П. Герман, Л.П. Иванова».

Заметим, что одним из редакторов сценария выступил режиссер Юрий Павлович Герман, для которого Галич написал свою первую песню «Леночка». И это косвенно подтверждает версию Валерия Гинзбурга о том, что Галич писал ее в поезде Москва—Ленинград, когда ехал на студию «Ленфильм» именно для работы над сценарием «Государственный преступник». В романе «Еще раз о чёрте» эта поездка в Ленинград представлена как поездка в Куйбышев, а сюжет о поимке фашистского карателя Золотицкого выведен как «показательный процесс – дело о хищении на мебельной фабрике». Вот там-то, в ленинградской гостинице, к Галичу, судя по всему, и подошел подполковник КГБ Юрий Попов и поставил его перед необходимостью осуществлять дальнейшую работу над сценарием «в самом тесном контакте» с их ведомством…

Кстати, в РГАЛИ хранится не только сценарий «Государственного преступника», но и дело этой картины379379
  РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Ед. хр. 296.


[Закрыть]. И открывается это дело двухстраничным «Отзывом о сценарии А. Галича “Государственный преступник” (“Трудное дело”)», напечатанным тем же Юрием Поповым 28 сентября 1963 года: «Руководством Управления КГБ при СМ СССР по Ленинградской области мне было поручено консультировать киносценарий А. Галича “Государственный преступник” (первое название “Трудное дело”).

За время работы над сценарием автору неоднократно давались консультации и высказывались рекомендации о том, что нужно сделать, чтобы сценарий более полно отражал затронутую в нем тему о буднях чекистов, об их нелегкой работе по розыску и документации лиц, совершивших тяжкие преступления против советского народа.

Первый вариант указанного сценария обсуждался коллективом одного из оперативных подразделений Управления в присутствии автора сценария, будущего режиссера и редакторов киностудии “Ленфильм”.

Настоящий, третий вариант сценария, написанный с учетом ранее высказанных рекомендаций, в целом отвечает поднятой в нем теме и может служить хорошей основой для создания интересного и нужного, по нашему мнению, кинофильма о работе сотрудников КГБ на одном из участков их работы».

Любопытно, что в романе «Еще раз о чёрте» Зимин сам расшифровывает псевдоним автора повести «Именем Российской Федерации»: «Юрий Леонидович читает сочинение Хомича, и, надо полагать, ему не слишком придется ломать себе голову над вопросом – кто автор. <…> Помню, что я пытался применить способ подстановки – я это он. Я прочел и понял. Что теперь? <…> И тут я отвлекся, тут я прекратил игру в подстановку и задумался – а зачем я и впрямь, ради какого рожна сочинил это “Именем Российской Федерации”?»

В том смысле, что «ради какого рожна» он написал сценарий «Государственный преступник»… Теперь понятно, почему Зимин пишет о Хомиче в третьем лице, да еще с нескрываемой иронией и сарказмом. Если сотрудничество, которое предложил Зимину Юрий Леонидович, – это перелицованная история того, как КГБ заказал Галичу сценарий «Государственный преступник», то Галич, разделываясь с «Хомичем» (обратим внимание и на перекличку фамилий), разделывался со своим собственным «холуйским» прошлым. Причем уже во второй половине 60-х годов, когда в Доме творчества писателей в Малеевке демонстрировался «Государственный преступник», Галич перед началом показа очень волновался и все время говорил своим друзьям (среди которых были Рассадин, Аграновский и другие): «Ребята, ну вы очень строго не судите…»380380
  Из интервью С. Рассадина для фильма «Без “Верных друзей”» (2008).


[Закрыть] А потом, когда посмотрели фильм, так же обеспокоенно спросил: «Ребята, скажите честно: там нет подлости?» А они ему так же честно ответили: «Успокойся, подлости нет. Фильм просто дерьмовый»381381
  Рассадин С. Самоубийцы: повесть о том, как мы жили и что читали. М.: Текст, 2002. С. 371.


[Закрыть]. Да и сам он впоследствии награждал этот фильм крайне нелицеприятными эпитетами: «отвратительный»382382
  Муравник М. В замке Монжерон // Антология сатиры и юмора России XX века. Т. 25. Александр Галич. М.: Эксмо, 2005. С. 516.


[Закрыть] и даже «идиотский»383383
  «У микрофона Галич… Путешествие в Америку», 21.06.1975.


[Закрыть].

В октябре 1964 года Галичу и всему творческому коллективу фильма была вручена специальная почетная грамота (диплом) КГБ: «Товарищу Галичу Александру Аркадьевичу, драматургу, – за сценарий фильма “Государственный преступник”. Председатель КГБ при Совете Министров СССР В. Семичастный»384384
  Диплом факсимильно воспроизведен в сборнике: Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 21.


[Закрыть].

Известны некоторые интересные подробности вручения этого диплома. Профессор, доктор физико-математических наук Моисей Каганов приводит свой разговор с Галичем, состоявшийся во время одного из приездов в Москву польского писателя-фантаста Станислава Лема. Встречу с Лемом организовала у себя дома известная писательница Ариадна Громова, пригласившая еще человек десять—двенадцать других фантастов, а заодно и Галича (который был знаком с Лемом еще со времен его первого приезда в Москву в октябре 1965-го – тогда Галич пел для Лема на квартире писателя-фантаста Александра Мирера385385
  Из воспоминаний второй жены Владимира Высоцкого Людмилы Абрамовой: «Володя был приглашен на встречу с Лемом у Ариадны Григорьевны, – я думаю, это было в первой половине октября 1965 года. На этой встрече Володя пел для Станислава Лема и для всех, кто был на этом вечере. <…> А Галич пел Лему на следующий день, в квартире Шурика Мирера. Я на этой встрече была недолго: я не столько хотела послушать Галича, сколько хотела получить автограф у Станислава Лема» (Абрамова Л., Перевозчиков В. Факты его биографии. М.: Россия молодая, 1991. С. 23). Во время своего второго приезда Лем выступал в Курчатовском институте. Впоследствии поэт Владимир Приходько спросил у него: «Вы были на встрече с читателями в Институте Курчатова?», и Лем ответил: «Эта фамилия не звучала. Мне сказали: институт высоких температур. В атмосфере таинственности я получил записку от Галича: человек, который за мной придет, заслуживает доверия, я буду в полной безопасности и могу сказать все, что думаю» (Приходько В.А. След на земле: Статьи о поэзии, очерки, интервью. М.: Рой, 2007. С. 125). В этом же источнике приводится еще одно любопытное свидетельство Лема: «Меня привели в какую-то московскую квартиру. Может, к моей переводчице Ариадне Громовой. Или еще к кому-то. И там пел Галич. Он снял и положил на стол телефонную трубку, чтоб в какой-то другой русской квартире могли услышать, как он поет». Объяснение, которое дает этому эпизоду В. Приходько, выглядит весьма убедительно: «Только выйдя от Лема, я догадался, почему Галич снял и положил трубку. Не для того, чтоб его где-то услышали. Вероятней всего, наоборот. В те годы в Москве считалось, что КГБ прослушивает через телефонный аппарат разговоры оппозиционной интеллигенции. А если трубку снимаешь, система блокируется».


[Закрыть]). Встреча эта состоялась, по-видимому, в 1970 году, так как Каганов упоминает спетую Галичем песню «После вечеринки. Опыт печальной футурологии», датируемую этим временем: «В перерыве между песнями и застольными разговорами я разговорился с Галичем. Почему-то запомнилось, что стояли мы вдвоем около окна. Тогда ходил слух о разговоре Галича с председателем КГБ Семичастным. Вот я и попросил Александра Аркадиевича рассказать, как было дело. В вопросе я упомянул некую важную деталь разговора. Галич начал с того, что разговор был не с Семичастным, а с его заместителем. Упомянутую мною деталь подтвердил. Вот что он рассказал.

Александру Аркадьевичу, как автору сценария какого-то фильма о чекистах, вручали премию386386
  Правильно: грамоту.


[Закрыть] Комитета государственной безопасности. Вручение происходило при скоплении зрителей [в клубе КГБ]. Вручал заместитель председателя КГБ. Пожимая руку, вручающий спросил: “Не вы ли автор известных антисоветских песен?” Галич ответил: “Я автор песен, но не считаю их антисоветскими”. – “Мы пока тоже”, – завершил разговор КГБист»387387
  Каганов М. Из воспоминаний: я был знаком со Станиславом Лемом // Еврейская старина. 2006. № 11—12; http://berkovich-zametki.com/2006/Starina/Nomer11/Kaganov1.htm


[Закрыть].

Здесь следует обратить внимание на слово «пока». По сути, заместитель Семичастного (в ту пору их было три – С.Г. Банников, А.И. Перепелицын и Л.И. Панкратов), дал Галичу понять, что он находится у них «под колпаком» и что, как только последует сигнал из ЦК, его песни тут же будут официально признаны антисоветскими. Это произойдет в 1968 году, а пока Галич даже повесил грамоту у себя дома в прихожей и с шутливой гордостью показывал ее гостям… Несомненно, он надеялся, что эта грамота станет ему своеобразной индульгенцией, временно защитив от преследований. Об этом вспоминала и режиссер Ксения Маринина: «Он ходил с таким видом и говорил: “Попробуй меня теперь тронь. Ты чего так со мной разговариваешь? У меня вон от кого грамота!”»388388
  Из интервью К. Марининой для фильма «Без “Верных друзей”».


[Закрыть] Но все это, естественно, произносилось с юмором – как говорил правозащитник Владимир Альбрехт, «его это не столько тяготило, сколько смешило»389389
  Из интервью В. Альбрехта для фильма «Без “Верных друзей”».


[Закрыть].

«Была в рассказе еще одна подробность, – продолжает Моисей Каганов, – вместе с Галичем получала премию группа писателей, о которых, по его словам, в писательских кругах было известно, что они стукачи. Так вот, они обрадовались, увидев Галича: приняли его за своего».

Однако известен рассказ самого Галича, из которого следует, что эти самые писатели-стукачи, напротив, сильно расстроились, увидев его: «Представляете, богатейший, роскошный клуб. Я таких никогда больше в жизни не видел. Провели меня эти чины по фойе, потом показали зал… Ведут за кулисы. А там за столом, гляжу, уже торчат знакомые морды – Аркадий Васильев, Вадим Кожевников и Лев Никулин. Все, как один, записные гэбэшные писатели. Они, бедняги, ничего про меня не знали. То есть относительно моего почетного диплома они не были в курсе дела. Ну, и веселились, о чем-то своем разговаривали и хохотали. И вдруг смотрят – я. Опять, значит, эта мразь Галич! И здесь от него не схоронишься. И сюда он пролез! Аркадий Васильев не выдержал – вышел. Остальные остались, сидели бледные и поникшие. Потом, когда уже выдавали мне диплом, Никулин Лева, самый из них слезливый, украдкою даже слезу вытирал: ну как же! Даже и тут, сволочуга, его обскакал!..»390390
  Муравник М. Розовый дом: Вспоминая, что было… М.: Аграф, 2006. С. 118.


[Закрыть]

Историк Владимир Кардин однажды поинтересовался у Галича, зачем он взялся за написание этого сценария. Тот ему объяснил, что договор был подписан намного раньше и поэтому он не мог нарушить взятые обязательства391391
  Кардин В. «Я выбираю свободу…» // Лехаим. 2004. № 10. С. 53.


[Закрыть]. С другой стороны, по словам хирурга Эдуарда Канделя, Галич «вполне критично относился к этим сценариям и нисколько не скрывал, что пишет их ради денег – ведь никаких постоянных источников дохода у него не было»392392
  Высший титул: Воспоминания о докторе Э. Канделе. М.: Эллис Лак, 1994. С. 148.


[Закрыть].

«Третья молодость»

В 1948 году, вскоре после «Таймыра», Галич написал пьесу «Чайковский» и сделал по ней киносценарий393393
  См. различные варианты сценария и материалы по нему (РГАЛИ. Ф. 2372. Оп. 17. Ед. хр. 52—54, 70; Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 1703; Ф. 2468. Оп. 2. Ед. хр. 736, 739; Ф. 2456. Оп. 2. Ед. хр. 412; Ф. 656. Оп. 5. Ед. хр. 1793, 1798).


[Закрыть]. Однако ни театральная постановка, намечавшаяся в Театре имени Вахтангова, ни экранизация сначала на «Ленфильме», а затем на студии имени Горького не состоялись, хотя в какой-то момент фильм был уже близок к выходу на экран. Так, в январском номере журнала «Советский фильм» за 1961 год сообщалось, что на студии Горького молодой режиссер Юрий Егоров приступил к производству фильма «Чайковский» по сценарию А. Галича и М. Папавы. Кстати, в РГАЛИ хранится режиссерский сценарий Ю. Егорова, сделанный им по сценарию Галича и Папавы и датируемый 1960 годом, под названием «Мой Чайковский» («Страницы жизни»)394394
  РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 1786, 1787.


[Закрыть].

Однако вскоре фильм был снят с производства, и тогда Галич с Папавой решили написать его продолжение. Новый сценарий назывался сначала «Раз!.. Два!.. Три!..»395395
  Там же. Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 4668.


[Закрыть], но первая редакция кинематографическим руководством была отклонена, после чего Папава отказался от сотрудничества396396
  4 сентября 1964 года Галич написал письмо на имя и.о. начальника Главного управления по производству художественных фильмов Александра Дымщица с просьбой увеличить ему гонорар за работу над сценарием «Третья молодость», поскольку его соавтор Михаил Папава «после сдачи и отклонения первой редакции сценария, который назывался “Раз, два, три…” <…> от дальнейшей совместной работы отказался, и все последующие, принципиально новые редакции сценария, написаны мною одним» (РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Ед. хр. 539. Л. 16). 15 сентября заместитель председателя Госкино В. Баскаков разрешил директору «Ленфильма» Киселеву увеличить Галичу гонорар до 7500 рублей «с учетом ранее выданных 1500 руб. писателю М. Папаве» (Там же. Л. 18).


[Закрыть]. Второй вариант сценария назывался «И-и, раз, два, три!»397397
  РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 4660; Ф. 2453. Оп. 4. Ед. хр. 886, 887.


[Закрыть], а следующий – «Третья молодость»398398
  Там же. Ф. 2944. Оп. 6. Ед. хр. 586; Ф. 2453. Оп. 4. Ед. хр. 885. См. также дело сценария «Третья молодость» (Ф. 2453. Оп. 4. Ед. хр. 888) и сценарий А. Галича и П. Андреотта на французском языке – «Troisie`me Yennese» (Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 4639).


[Закрыть]. Под этим названием картина и вышла на экраны в 1965 году как совместное производство двух киностудий: советской («Ленфильм») и французской («Фильм-Алькам»)399399
  Сохранилась переписка с французской кинофирмой «Сосьете фильм Алькам» о совместной постановке фильма (Ф. 2329. Оп. 12. Ед. хр. 4283).


[Закрыть].

Сюжет посвящен приезду в середине XIX века русского балетмейстера французского происхождения Мариуса Петипа в Россию, где он познакомился с Чайковским. В течение более чем 30 лет Петипа оставался главным балетмейстером петербургской балетной труппы, и под его руководством было поставлено свыше 60 балетов, в том числе «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и другие.

1 ноября 1963 года зам. главного редактора Сценарной редакционной коллегии Главного управления художественной кинематографии В. Сытин написал письмо на имя генерального директора «Мосфильма» В.Н. Сурина, в котором сообщалось, что «сценарно-редакционная коллегия Главного управления кинематографии ознакомилась со сценарием А. Галича “Раз, два, три…” (“Третья молодость”) и считает возможным принять его за основу для дальнейшей работы с французскими сопостановщиками (г-ми Каменка и Древилем)»400400
  РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Ед. хр. 539. Л. 1.


[Закрыть]. В апреле следующего года постановка фильма будет передана на студию «Ленфильм»401401
  Письмо начальника Главного управления художественной кинематографии Госкино СССР Л. Кулиджанова генеральному директору «Мосфильма» В. Сурину (копия – директору «Ленфильма» И. Киселеву) от 14 апреля 1964 года (Ф. 2944. Оп. 4. Ед. хр. 539. Л. 5).


[Закрыть], и в конце мая 1965-го Галич поедет в Ленинград, где его встретит поэт Лев Озеров, тогдашний главный редактор серии «Библиотека поэта», в которой как раз вышел том стихотворений Пастернака: «Окрыленный, иду в Октябрьскую гостиницу, где остановился. В вестибюле встречаю Александра Галича, занятого в ту пору сценарием балетного фильма. На радостях сообщаю ему о вышедшем томе. Обнимаемся, чувствительно хлопаем друг друга по спинам и потом долго-долго сидим в его номере и говорим о Пастернаке. Тема оказалась неисчерпаемой и духоподъемной. Нас, давних знакомых, этот вечер душевно сблизил»402402
  Озеров Л. Дверь в мастерскую. Париж; Москва; Нью-Йорк: Третья волна, 1996. С. 59—60. Со слов Озерова эту встречу описал в своих воспоминаниях и Вадим Перельмутер, однако ошибся с названием гостиницы. По его словам, Озеров «около “Европейской” в восемь утра встретил… Галича, только что вышедшего от друзей, у которых заночевал. Галич книгу раскрыл, к лицу поднес, типографскую краску понюхал: “Надо бы выпить по такому случаю за Бориса Леонидовича!” Так и сделали – в гостиничном буфете как раз к открытию подоспели» (Перельмутер В.Г. Пушкинское эхо: Записки. Заметки. Эссе. М.; Торонто: Минувшее – Library of Toronto Slavic Quarterly, 2003. С. 31).


[Закрыть].

Когда Галич писал сценарий, его вызвало к себе кинематографическое начальство и сказало: «Слушай, как нехорошо получается». – «А что такое?» – «Ну, понимаешь, приехал француз и стал обучать русских, как танцевать!» – «Ну, он действительно был великим русским балетмейстером…» – «Нет, так нельзя. Надо все-таки, чтобы как-нибудь русские тут его чему-нибудь тоже поучили. Вот у тебя там есть сценарий “Петр Ильич Чайковский” – пускай он его чему-нибудь научит…» И Галич придумал пародийный эпизод, где Петр Чайковский обучает Мариуса Петипа, как нужно танцевать. Он был уверен, что чиновники поймут пародийность этого эпизода и вырежут его, но нет – эпизод им понравился и остался в фильме403403
  «У микрофона Галич…», 26.06.1976.


[Закрыть].

Работая над сценарием вместе со своим французским коллегой Полем Андреоттом, Галич прожил в Париже полгода, причем без всяких «сопровождающих лиц» от разного рода творческих союзов и компетентных органов. Познакомился со многими видными деятелями первой волны русской эмиграции – в частности, с сыном Федора Шаляпина, Федором Федоровичем. Там же возникла идея снять картину о знаменитом певце, которая должна была стать заключительной частью трилогии404404
  Архангельская-Галич А. Рукописи не горят? // Галич А.А. Сочинения: В 2 т. М.: Локид, 1999. Т. 2. С. 504.


[Закрыть].

Довелось Галичу встретиться и с Александром Керенским, у которого был свой ресторан на пляс Пасси405405
  Колчинский А. Галичи // НГ-Ex Libris [Приложение к «Независимой газете»]. 2008. 4 сент.


[Закрыть]. После поражения Франции от Германии в 1940 году Керенский перебрался в США и по окончании войны неоднократно прилетал из Нью-Йорка в Париж.

За время этой командировки Галич заработал кучу денег, в магазинах на бульваре Сен-Жермен накупил себе шикарных вещей – кашемировое пальто, шапку «пирожком»…406406
  Свидетельство Василия Аксенова (д/ф «Больше чем любовь. Александр и Ангелина Галичи», 2006).


[Закрыть]. Как сказала о нем одна его знакомая: «Саша Галич пойдет на костер, но непременно в заграничных ботинках с завязочками…»407407
  Грекова И. Об Александре Галиче. Из воспоминаний // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 501. Несколько иначе она воспроизвела эту фразу на первом вечере памяти Галича в Москве 11 июня 1987 года: «Саша, конечно, пойдет на костер, но он пойдет не иначе, как в заграничных замшевых ботинках» (цит. по фонограмме).


[Закрыть]

Еще и потому Галич с такой силой обличал людей, устроившихся в этой жизни с комфортом, что сам не мог без этого жить: «Мы пол отциклюем, мы шторки повесим, / Чтоб нашему раю – ни края, ни сноса. / А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам – / Колеса, колеса, колеса, колеса… <…> И только порой под сердцем / Кольнет тоскливо и гневно – / Уходит наш поезд в Освенцим, / Наш поезд уходит в Освенцим – / Сегодня и ежедневно!»