Текст книги "Александр Галич. Полная биография"

«Будни и праздники»

1

Осенью 1967 года состоялась премьера спектакля «Будни и праздники» по пьесе, написанной Галичем совместно с И. Грековой (псевдоним Елены Вентцель, образованный от латинской буквы «игрек»).

Елена Сергеевна Вентцель (1907—2002) – известный советский математик, преподаватель, автор вузовского учебника по теории вероятностей. В 1960-е годы начала публиковать художественную прозу, и первым ее произведением стала повесть «За проходной», написанная в 1961 году и опубликованная в 7-м номере журнала «Новый мир» за 1962 год. Галичу повесть понравилась, и он, лежавший тогда в постели после инфаркта, попросил Станислава Ростоцкого привести к нему автора, чтобы сделать по этой повести совместный фильм. Сначала Вентцель хотела отказаться, но потом вспомнила, что фамилия «Галич» где-то ей уже встречалась, и спросила: «”Верные друзья”?» – «Вот именно», – ответил Ростоцкий520520
  Грекова И. Об Александре Галиче. Из воспоминаний // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 492.


[Закрыть].

Повесть не отличалась какими-то сверхвыдающимися достоинствами – разве что живыми, неходульными персонажами; а сюжет ее посвящен описанию одного из закрытых советских институтов, занимавшихся кибернетикой.

В 1966 году Галич напишет песню «Жуткий век» (и посвятит ее Елене Вентцель), где встретится описание «допотопной» советской ЭВМ: «Дескать, он прикажет ей, помножь-ка мне / Двадцать пять на девять с одной сотою, / И сидит потом, болтает ножками, / Сам сачкует, а она работает».

Сначала Галич и Вентцель решили сделать по ее повести киносценарий и даже заключили договор со Студией Горького. Однако во время работы им неожиданно поступило предложение с «Мосфильма», на которое Вентцель ответила отказом, а еще через некоторое время со Студии Горького вдруг пришло требование авторам вернуть аванс, иначе дело будет передано в суд. В этой связи 18 декабря 1963 года Галич отправляет туда письмо с просьбой уладить возникшее недоразумение, но на это письмо была наложена странная резолюция: «Поскольку авторам есть предложение с “Мосфильма” – пускай пишут “Мосфильму”, это не может обидеть авторов, которые так прохладно отнеслись к Студии Горького»521521
  Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 507.


[Закрыть]. В итоге киносценарий написан не был.

Тем временем Елена Сергеевна уже познакомилась с песнями Галича и всячески их пропагандировала. Нередко Галич устраивал у нее дома целые концерты, причем исполнял не только свои песни, но и народные. Родственница Елены Вентцель Александра Раскина (дочь пародиста Александра Раскина и писательницы Фриды Вигдоровой, а также жена Александра Вентцеля, который в свою очередь был сыном Дмитрия Вентцеля – мужа Елены Сергеевны Вентцель) рассказала об одном таком случае: «Галич и Е.С. дружили семьями, жена Миши Вентцеля, любимая невестка Е.С. <…> вспоминает, как однажды Галич с женой, красавицей Ангелиной Николаевной (Нюшей) пришли к ним на Новый год. В этот Новый год дома у Вентцелей были только Е.С., Рита и Ритина подруга Инна. Галич пел всю ночь под гитару не свои песни, а как бы историю Советского Союза в песнях. Сначала революционные песни, потом гражданская, потом НЭП… Когда он пел “Бублики”, Е.С. и Нюша плясали что-то этому соответствующее, чуть ли не канкан, а Рита с Инной, свернувшись калачиком на диване, глядели на все это, как в театре»522522
  Раскина А.А. Моя свекровь // Е.С. Вентцель – И. Грекова. К столетию со дня рождения: Сб. / Сост. Р.П. Вентцель, Г.Л. Эпштейн. М.: Изд. дом «Юность», 2007. С. 221—222. Еще об одном похожем концерте рассказал зять Елены Вентцель, профессор Юлий Шрейдер: «Я хочу вспомнить один вечер Галича совершенно уникальный. О нем мало кто знает, и, к сожалению, как выяснилось, пленки не сохранились – они размагнитились. Записывал на знаменитую “Яузу” друг и однокашник Александра Аркадьевича Владимир Соколовский. Мы все тогда еще говорили: “Вот записать бы, пластинку выпустить такую…” – там ведь почти ничего запрещенного не было. Галич на этом вечере не исполнил ни одной своей песни. Он пел шлягеры – за все годы советской власти. Он не пел ни одной авторской песни: там не было Утесова, Вертинского… Он пел то, что пели обычные, нормальные люди. Там была “Катюша”, естественно, “Синенький платочек”, “Темная ночь”, “Мы – парни бравые, бравые, бравые”. Их было много. Это было часа полтора-два непрерывно, причем все подпевали. Я не помню, чем кончилось. Но я хорошо помню зато, чем это началось, причем началось как раз по предложению моей тещи, и она подпевала. Первая песня, которая исполнялась, была “Боже, царя храни”. Это он пел, очень хорошо исполнил. Не поймите в этом какого-то политического намека. Это было такое сопротивление. Вот действительно в России был настоящий гимн, потому что гимн Советского Союза петь невозможно» (цит. по видеозаписи вечера памяти Галича в Политехническом музее, 19.12.1997).


[Закрыть].

А поэтесса Елена Кумпан вспоминала, как литературовед Лидия Гинзбург летом 1966 года пригласила ее в гости к Елене Вентцель «на Галича»: «Приехала в Москву Гинзбург и вытащила меня в гости к Е.С. Вентцель (И. Грековой) <…> Я приехала в тот вечер к Елене Сергеевне, где пел Галич, приехала, конечно, поздно и ненадолго. Но Л[идия] Я[ковлевна] успела уже рассказать Галичу, что я очень хорошо пою его песни и являюсь его рупором в их профессорской среде. На самом деле песни Галича, так же как и несколько раньше песни Булата Окуджавы, мы все любили слушать в исполнении Ниночки Серман. Она замечательно их исполняла, а я уже по ее следам и с ее интонациями пела их в “профессорской среде”. По этому случаю при моем появлении Галич подскочил ко мне и протянул гитару – “Спойте!”. Но я ответила, что, во-первых, гитарой не владею, а во-вторых, при авторе – никогда! Он сам пел в тот вечер много – и новые, и старые по заказу, и пил много, и пытался ухаживать за мной “на новенькую”… Все это – с замечательным шармом и экспрессией. Лидия Яковлевна звала его приходить, когда случится ему быть в Питере. Он обещал с жаром, но больше мне его видеть и слышать не случилось»523523
  Кумпан Е.А. Ближний подступ к легенде. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. С. 58—59.


[Закрыть].

2

В 1966 году в издательстве «Советская Россия» вышел сборник произведений И. Грековой «Под фонарем», и открывался он как раз повестью «За проходной». Любопытно, что здесь Елена Вентцель расширила свой псевдоним, и над выходными данными в конце книги значилось: Ирина Николаевна Грекова.

Галич и Вентцель продолжили совместную работу над повестью, результатом чего явилась пьеса «Будни и праздники», которую они предложили режиссеру МХАТа В.Н. Богомолову524524
  Еще осенью 1965 года Галич опубликовал об этой работе заметку, где выразил желание, «чтобы пьеса наша была веселой и остроумной. В ней будет много стихов и песен. Работу нашу мы надеемся закончить в ближайшее время» (Галич А. «Будни и праздники» // Московская правда. 1965. 22 окт.).


[Закрыть]. Однако написать пьесу оказалось мало. Ввиду политической неблагонадежности обоих авторов перед ними было поставлено условие: для того, чтобы стала возможной театральная постановка, необходимо собрать рекомендательные отзывы от трех крупных ученых. Елена Сергеевна обратилась к своему бывшему ученику, военному инженеру Израилю Гутчину, которому она еще в конце 1940-х – начале 1950-х годов в Военно-воздушной академии имени Н. Жуковского читала курс теории вероятностей. Гутчин к тому времени уже любил песни Галича, причем впервые он их услышал в 1963 году на дому у Евгения Евтушенко. Тот пригласил его к себе в гости, сказав: «Израиль Борисович, приезжайте как можно скорее, у меня из ряда вон выходящие песни»525525
  Гутчин И. И. Грекова и А. Галич в моей жизни // http://www.vestnik.com/forum/win/forum32/gutchin.htm


[Закрыть].

А вскоре, в гостях у Елены Вентцель, Гутчин познакомился и с автором этих песен. Требуемые отзывы он достал без особого труда, поскольку был членом Научного совета по кибернетике АН СССР526526
  Гутчин И. Воспоминания // Е.С. Вентцель – И. Грекова. К столетию со дня рождения. М.: Юность, 2007. С. 81.


[Закрыть], и за это получил от Елены Сергеевны дарственный экземпляр книги с надписью: «Глубокоуважаемому ходатаю по моим делам, самоотверженно принявшему на себя гнев второго витка. И. Грекова, 17.3.66»527527
  См. сноску 6.


[Закрыть].

В итоге спектакль состоялся, а о том, какова была атмосфера перед его премьерой, рассказал актер и режиссер Всеволод Шиловский, игравший там роль корреспондента: «Когда вышел спектакль “Будни и праздники”, он [Галич] был сначала дважды на генералке, потом за кулисы пришел и даже не смотрел репетицию. И сидел в самой большой гримерной – в филиале выпускали – и трындел. И все девчонки собрались. Ну, естественно, шарм! Ничего не пел, просто байки рассказывал и анекдоты. И кто вываливался со сцены – все попадали в эту ауру. Потом он пришел на прогон и говорит: “Ну, в общем, я не знаю, что из этого получится, но банкет будет хороший”. И мы – в ЦДЛ. Начали скромно. Стол ломился, но тихо вели себя, по-мхатовски. Это после спектакля, часов в пол-одиннадцатого начали. А когда приблизилось время – полседьмого утра, полвосьмого – тогда уже мы поняли, что, в общем, вечеринка-то удалась, потому что к Галичу можно было подключить подстанцию и полрайона какого-нибудь большого в Москве могло спокойно работать. Это чудовищной энергетики человек был, обаяния фантастического»528528
  Цит. по видеозаписи вечера памяти Галича в Политехническом музее, 19.10.1998.


[Закрыть].

19 сентября 1967 года состоялась премьера пьесы в филиале МХАТа имени Горького (на улице Москвина), после чего она там с большим успехом шла в сезон 1967/1968. Появилось даже несколько рецензий – сначала в «Московской правде»529529
  Владимирова З. Когда будни праздничны // Московская правда. 1967. 20 сент.


[Закрыть], а затем – в «Литературной России», где отмечалось, что «поставленная В. Богомоловым и сыгранная преимущественно молодыми исполнителями с тщательностью и добротностью мхатовской культуры пьеса А. Галича и И. Грековой при всей своей неоригинальности приятна, мила, местами неподдельно остроумна. Таким же получился и спектакль»530530
  Лейкин Н. МХАТ: две премьеры // Литературная Россия. 1967. 6 окт. См. также: Сухаревич В. По пути на сцену. Удачи и просчеты одной инсценировки // Литературная газета. 1967. 11 окт.


[Закрыть].

Однако через полгода пьесу сняли с репертуара. Когда Елена Вентцель пыталась выяснить причины этого, ей издевательски отвечали: «Пьеса перестала пользоваться успехом». – «А как же до самого последнего времени нельзя было достать на нее билеты?» – «Зрительское заблуждение», – говорили ей, а иногда вообще ничего не говорили, сразу вешали трубку531531
  Грекова И. Об Александре Галиче. Из воспоминаний // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 498.


[Закрыть]. Дело здесь в том, что к тому времени состоится знаменитый Новосибирский фестиваль бардовской песни, после которого власти начнут «прижимать» Галича уже вполне открыто.

Впоследствии, рассказывая об этих событиях, Вентцель говорила: «У меня до сих пор такое ощущение, что убили живого человека, когда сняли эту пьесу», но вместе с тем отмечала, что «все хорошее там в основном было от него [от Галича]»532532
  Цит. по фонограмме первого вечера памяти Галича в Москве, 11.06.1987 (запись из архива Николая Курчева). Ср. с более поздним высказыванием Елены Вентцель: «…мне жаль этот убитый спектакль, как живого человека» (Грекова И. Из писем рижским литературоведам // Е.С. Вентцель – И. Грекова: К столетию со дня рождения. С. 167).


[Закрыть].

Галич же в благодарность за сотрудничество подарил ей два трогательных автографа. Первый датируется 3 сентября 1966 года: «Дорогая Елена Сергеевна! Ну, конечно, я Вас ужасно люблю! Наверное, за всю мою жизнь у меня не было более любимого человека! Ваш Саша Галич!», а второй – 16 апреля 1969-го: «Дорогой моей Елене Сергеевне, с любовью и восхищением и всегдашней (есть такое слово?) благодарностью – Александр Галич»533533
  Раскина А.А. Моя свекровь // Е.С. Вентцель – И. Грекова. К столетию со дня рождения. С. 222.


[Закрыть].

Надо сказать, что интерес Галича к кибернетике выходил далеко за рамки только художественного творчества. Однажды Елена Вентцель, Израиль Гутчин и его друг Рудольф Зарипов получили приглашение на Центральное телевидение. Вентцель сообщила об этом Галичу, сказав, что они втроем в течение часа будут дискутировать на тему «кибернетика и творчество». Галич ответил, что специально будет смотреть передачу. По словам Вентцель, Галич был просто в восторге от этой дискуссии534534
  Гутчин И. Жизнь – вкратце // http://www.bolshoiwashington.ru/Body/Bw31/Proza/Gutchin1Int.htm#_ftn1


[Закрыть].

3

В 1967 году для газеты «Советская культура» Галичем была написана статья «О жестокости и доброте искусства», которую с полным правом можно назвать художественным манифестом. В этой статье Галич высказал возмущение тем, что в недавно показанном по телевидению фильме «Неуловимые мстители» восхваляются убийства: «Но вот геpои-подpостки начинают убивать. И нам показывают это всё с той же увлеченной лихостью. Показывают с наивным и твердым убеждением, что эпизоды эти должны вызвать восхищение зрителей и явиться пpимеpом для подpажания. Что ж, на войне как на войне, и врагов приходится убивать. Но никакое убийство, никакая казнь – даже самая неизбежная и справедливая – не имеют права быть предметом восхищения и зрительской радости»535535
  Галич А. О жестокости и доброте искусства // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 14—15.


[Закрыть].

Эти слова вступают в резкий диссонанс с коммунистической идеологией, которая не только не запрещает убийства, но и даже «освящает» их, если речь идет о «классовых врагах» (а в эту категорию при желании можно зачислить любого).

Свое недвусмысленное отношение к этой практике Галич выскажет и в поэтическом творчестве. Достаточно вспомнить стихотворение «Сто первый псалом»: «Когда ж он померк, этот длинный / День страхов, надежд и скорбей – / Мой бог, сотворенный из глины, / Сказал мне: / “Иди и убей!..” <…> Но вновь – и печально, и строго – / С утра выхожу на порог / На поиски доброго Бога, / И – ах! – да поможет мне Бог!»

Здесь не только выражена четкая нравственная позиция, но и присутствует явная полемика с известными строками из стихотворения Эдуарда Багрицкого «ТВС» (1929), в котором Дзержинский обращается к лирическому герою с такими словами: «А век поджидает на мостовой, / Сосредоточен, как часовой. / Иди – и не бойся с ним рядом встать. / Твое одиночество веку под стать. / Оглянешься – а вокруг враги; / Руки протянешь – и нет друзей; / Но если он скажет: “Солги”, – солги. / Но если он скажет: “Убей”, – убей». А принимая во внимание, что Багрицкий был первым литературным учителем Галича, то становится очевидной сознательная полемика – так сказать, моральный конфликт поколений. В этой связи можно вспомнить и одну из первых песен Галича «Ночной дозор», в которой «боги», требующие жертв, сделаны уже не из глины, а из гипса – речь идет о памятниках Сталину: «Пусть до времени покалечены, / Но и в прахе хранят обличие. / Им бы, гипсовым, человечины – / Они вновь обретут величие!»

И не большевиков ли имел в виду Галич, когда говорил о недопустимости посягательства на чужую жизнь «сверхчеловеками»? «Когда Федоp Михайлович Достоевский в “Пpеступлении и наказании” подpобно описывает, как Раскольников убивает стаpуху-пpоцентщицу, то и нужно ему это подpобное описание для того – и для того только, – чтобы всем дальнейшим pассказом стpастно восстать пpотив выдуманного “свеpхчеловеками” пpава лишать жизни дpугих людей <…> Может ли искусство быть жестоким? Разумеется. Но только тогда, когда оно восстает пpотив жестокости». Именно под таким углом следует воспринимать и песни самого Галича, когда он описывает нелицеприятные стороны советской действительности.

В его статье есть еще одно значимое высказывание: «“Цель опpавдывает сpедства” – одно из самых подлых и безнpавственных изpечений, пpидуманных человеком. Кpовью, обманом и пpедательством нельзя достичь возвышенной цели. И это в самом пpямом смысле пpиложимо к искусству».

Фраза «Цель оправдывает средства» была фактическим девизом большевиков, под которым они и совершили Октябрьскую революцию. А если учесть, что 1967 год был как раз годом 50-летия революции, то становится очевидным, что Галич, вставив эту фразу в свою статью и снабдив ее жестким, но совершенно справедливым комментарием, сделал это намеренно – «нарывался».

Разумеется, эта статья так и не была опубликована – как говорят, из-за негативных высказываний Галича в адрес того самого фильма Эдмонда Кеосаяна «Неуловимые мстители» (1966), который в 1967 году был выдвинут на соискание премии имени Ленинского комсомола, присужденной фильму на следующий год.

Примерно в это же время советское издательство «Искусство» готовит к выпуску сборник произведений Галича «Сценарии – пьесы – песни», подготовленный самим автором и сданный им в упомянутое издательство в первой половине сентября 1967 года. В сборник вошли киносценарии «Государственный преступник» и «Верные друзья», пьеса «Матросская тишина» (под названием «Моя большая земля»), а также 25 песен, преимущественно жанровых. Предисловие написала И. Грекова, посвятившая первую часть Галичу-драматургу, а вторую – Галичу-барду: «Среди “поющих поэтов” нашей стpаны (Б. Окуджава, Н. Матвеева, А. Гоpодницкий и другие) Александр Галич занимает особое место. Особое – по жанровому pазнообpазию, напряженности и глубине содержания его песен. <…> Что и говорить – песни Галича лучше всего слушать в автоpском исполнении. Но и прочесть их напечатанными – тоже большая радость. Потому что прежде всего это – хорошие стихи»536536
  Грекова И. Несколько слов о творчестве Александра Галича // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 23, 25.


[Закрыть].

Однако прочесть напечатанными песни Галича в России удастся еще не скоро, поскольку сборник будет изъят из плана…

Взаимоотношения с КГБ

1

Здесь самое время поинтересоваться: а что же в это время происходило в верхах? А происходило там много чего интересного и важного. Например, 19 мая 1967 года Семичастного на посту председателя КГБ сменяет завотделом ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями соцстран Юрий Андропов, который сразу же занялся восстановлением былой мощи карательных органов. С этой целью 3 июля он направил в ЦК КПСС записку, где говорилось следующее: «Под влиянием чуждой нам идеологии у некоторой части политически незрелых советских граждан, особенно из числа интеллигенции и молодежи, формируются настроения аполитичности и нигилизма, чем могут пользоваться не только заведомо антисоветские элементы, но также политические болтуны и демагоги, толкая таких людей на политически вредные действия». И для борьбы с носителями «чуждой идеологии» Андропов предлагает создать в КГБ самостоятельные управления, которые должны заниматься «организацией контрразведывательной работы по борьбе с акциями идеологической диверсии на территории страны»537537
  Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917—1991: Справочник / Сост. А. Кокурин, Н. Петров. М.: Международный фонд «Демократия», 2003. С. 166.


[Закрыть]. В результате 17 июля по решению Политбюро ЦК КПСС было создано 5-е управление КГБ, которое и вошло в историю жестокими репрессиями против инакомыслящих.

Галич оказался под пристальным наблюдением компетентных органов уже в начале 1960-х годов, когда начал писать свои обличительные песни, а после нескольких публичных выступлений – тем более. Не случайно уже в середине 1960-х ходили упорные слухи о его аресте. Критик Наталья Роскина в своих воспоминаниях об Анне Ахматовой приводила такой эпизод: «Позднее она была очарована Галичем. Как-то я пришла к ней, году в 65-м; вместо “здравствуйте” она сказала мне: “Песенника арестовали”. – “Какого песенника?” – “Галича”. Дома я узнала, что этот слух уже широко гуляет по Москве, но, к счастью, он не подтвердился»538538
  Воспоминания об Анне Ахматовой / Сост. В.Я. Виленкин, В.А. Черных. М.: Сов. писатель, 1991. С. 537.


[Закрыть].

Да и сам Галич прекрасно знал, что в КГБ на него заведено дело, и отобразил этот момент в «Песне про майора Чистова» (1966), предварив ее саркастическим комментарием: «Посвящается нашим доблестным органам Комитета государственной безопасности в благодарность за их вечные опеку и внимание». В этой песне показано запредельное всемогущество власти, которая способна проникать даже в мысли рядовых граждан. Главному герою приснилось, что он – Атлант и что на плечах его – «шар земной». Проснувшись, он вскоре забыл про этот сон, но не забыли про него в КГБ: «Но в двенадцать ноль-ноль часов / Простучал на одной ноге / На работу майор Чистов, / Что заведует буквой “Г”! / И открыл он мое досье, / И на чистом листе, педант, / Написал он, что мне во сне / Нынче снилось, что я атлант!..» Поскольку с буквы «Г» начинается фамилия самого Галича, то становится ясно, что перед нами не ролевой, а лирический герой: автор говорит о самом себе, хотя сюжет с Атлантом – наверняка не более чем художественный прием.

Здесь стоит вспомнить «Песню о несчастливых волшебниках», комментируя которую Галич постоянно подчеркивал: «Эта песня была написана в то время, когда Семичастный еще находился на своем посту, был всесилен. Это тот самый Семичастный, который обозвал, мерзавец, словом “свинья” Бориса Леонидовича Пастернака, тот самый Семичастный, который пытался оклеветать Александра Исаевича Солженицына. Мне иногда говорят, зачем я в стихи и в песни вставляю фамилии, которые следовало бы забыть. Я не думаю, что их надо забывать, я думаю, что мы должны хорошо их помнить. Я недаром написал в одной из своих песен, песне памяти Пастернака: “Мы поименно вспомним всех”. Мы должны помнить их. И, кроме того, я твердо верю в то, что стихи, песня могут обладать силой физической пощечины…» (радио «Свобода», 11 января 1975).

 
Так и шли они по миру безучастному,
То проезжею дорогой, то обочиной…
Только тут меня позвали к Семичастному,
И осталась эта песня неоконченной.
 

Очевидно, что Галич упоминает здесь свой вызов в КГБ и «профилактическую беседу» по поводу его политических песен. Во время этой беседы ему и «объяснили… как дважды два в учебнике, / Что волшебники – счастливые волшебники!», то есть в Советском Союзе не может быть несчастных людей – здесь все и всегда счастливы…

Между тем, исполняя «Песню о несчастливых волшебниках» в 1966-м и начале 1967 года, когда Семичастный еще был всесилен, Галич либо запрещал ее записывать на магнитофон, либо, разрешая, просил не распространять539539
  На трехдневном собрании идеологического актива Москвы в ноябре 1966 года, который проходил в помещении клуба КГБ, Семичастный жаловался: «…почему всё должны делать мы, КГБ? Распространяют “письмо” Бухарина, открытое письмо Эренбурга. Но только единицы приносят все это к нам. Вот песни Галича, он смеется над нашими идейными принципами. Почему же вы все не выступаете против? Все приходится расхлебывать нам, КГБ. В закрытые учреждения приглашают бог знает кого. В институте Курчатова Солженицын читал несколько глав из романа, который был нами конфискован. И бой не дали! Почему же все должны делать мы? Почему все должно делаться только сверху?» (Айзерман Л. Обыкновенная история // Континент. 2001. № 108. С. 336).


[Закрыть].

Неудивительно, что за Галича постоянно беспокоилась его жена, так как он часто пел в гостях у совершенно незнакомых людей, среди которых могли оказаться и стукачи. Писательница Юлия Иванова вспоминает, как приезжала со своим мужем домой к Гале, дочери Ангелины Николаевны, играть в преферанс: «Иногда к нам присоединялся и сам хозяин – помню его прекрасную библиотеку, китайскую собаку Чапу и огромные голубые глаза Ангелины Николаевны, которую мы все боялись. “Только не рассказывай Нюше”, – часто шепотом просил меня Александр Аркадьевич, – а я так даже понять не могла, какую он видит крамолу в наших невинных походах – то к кому-то в гости с гитарой или без, то в храм, то в клуб, где за столиком всегда набивалась куча народу, в том числе и дам. <…> А Ангелина Николаевна только укоризненно покачивала стриженой своей головкой»540540
  Иванова Ю. Дверь в потолке // http://lib.ru/HRISTIAN/IVANOVA_J/doors2.txt


[Закрыть].

Телеведущая Галина Шергова побывала на первом публичном исполнении Галичем песни «Памяти Пастернака» в конце 1966 года: «Помню, в Центральном доме литераторов отмечали мы защиту диссертации общего друга Марка. Когда здравицы отгремели, встал Саша:

– А сейчас я спою новую песню “На смерть Пастернака”. Собственно – считайте премьерой.

Это и была премьера. Почти премьера. К.И. Чуковскому Саша спел эту песню лишь накануне. Присутствующие приутихли: крамола закипала в самом логове идейных врагов (ЦДЛ).

И тогда сказала Нюша:

– Откройте все двери. Пусть слышат. – Нюша сказала, именно она»541541
  Шергова Г.М. …Об известных всем. М.: Астрель; АСТ, 2004. С. 67.


[Закрыть].

Однако та же Ангелина Николаевна во время домашних концертов Галича умоляла слушателей не записывать его песни на магнитофон, опасаясь репрессий. Вот как Павел Любимов описывал свою первую встречу с Галичем, еще до их совместной работы над «Бегущей по волнам»: «Однажды он появился у нас дома – мы жили по соседству. Пришел с женой и с гитарой. Жена просила: “Не давайте ему петь, пожалуйста. Это кончится очень плохо. А если он все-таки будет петь, не записывайте, умоляю”. А Аркадьевич молча настраивал гитару, демонстративно не замечая, как предприимчивые гости лепят поближе к нему микрофоны»542542
  Любимов П. Феномен Александра Галича // Заклинание Добра и Зла. М.: Прогресс, 1992. С. 278.


[Закрыть].

В вышеприведенном фрагменте воспоминаний Шергова упомянула «общего друга Марка», под которым подразумевается биолог Марк Колчинский. И вот что примечательно: его сын Александр датирует защиту диссертации, на которой Галич впервые спел «Памяти Пастернака», осенью 1966 года, а общепринятая датировка этой песни – 4 декабря: «…особой осторожности Александр Аркадьевич не проявлял никогда. Первый раз я с удивлением понял это осенью 1966 года. Это было на банкете по поводу отцовской защиты диссертации, устроенном в отдельном зале ресторана Центрального дома литераторов. <…> И вот после всех положенных тостов в папин адрес началась “художественная часть” – вышел Галич и спел в числе прочих вещей “Памяти Пастернака”. <…> Я видел, что Галича в тот вечер записывали – висел микрофон, и кто-то вокруг этого микрофона суетился, но Александра Аркадьевича это, казалось, абсолютно не заботило»543543
  Колчинский А.М. Москва, г.р. 1952. М.: Время, 2008. С. 182. См. также фрагмент: Колчинский А. Галичи // НГ-Ex Libris [Приложение к «Независимой газете»]. 2008. 4 сент.


[Закрыть].

Датировка песни о Пастернаке до сих пор окончательно не установлена. С одной стороны, существуют воспоминания поэта Александра Ревича о том, как в декабре 1966 года Галич ему и прозаику Юрию Казакову спел только что написанную «Памяти Пастернака»: «Мягкая пушистая зима. Переделкинский дом творчества писателей завален снегом до окон первого этажа. <…> Хорошо посидели. Галич пел свои песни. Впервые исполнил только что написанную песню о смерти Пастернака “Растащили венки на веники…”»544544
  Ревич А. Записки поэта // Дружба народов. 2006. № 6. С. 199. Перепечатано в его воспоминаниях: Литературные портреты: Арсений Тарковский. Борис Пастернак. Юрий Казаков // Грани. 2007. № 223. С. 65; Из жизни поэта: Поэмы. Записки поэта. М.: Радуга, 2007. С. 255. Может показаться, что Ревич неточно цитирует начальную строку песни о Пастернаке. Но нет – в одном из автографов стихотворения написано именно «растащили» (а не «разобрали», как будет потом) – см. разворот двойной пластинки: Александр Галич. Записи 1971, 1972 годов. Москва / Сост. Н. Крейтнер, В. Гинзбург, И. Шевцов. Всесоюзная студия грамзаписи «Мелодия», 1989. Вероятно, таким было первое исполнение этой песни. В том же автографе зафиксированы следующие варианты: «И лабали Шопена лабухи» (вместо «И терзали») и зачеркнутая строка «Отошли его дни и полночи», которая представляется в чем-то даже более удачной по сравнению с привычным «Ах, осыпались лапы елочьи», поскольку следующая строка начинается со звукового повтора: «Отзвенели его метели» (отошли – отзвенели), что усиливает эффект воздействия. К сожалению, этот автограф воспроизведен без двух заключительных строф, однако доступен фрагмент другого автографа как раз с этими строфами: он хранится в архиве К.И. Чуковского, и на нем стоит дата: «4 декабря 1966 г. Переделкино» (Горизонт. 1988. № 5. С. 60).


[Закрыть] С другой стороны, имеется следующий автограф этого стихотворения: «Дорогому Корнею Ивановичу Чуковскому – с огромной любовью и благодарностью. Александр Галич. 6 ноября 1966 г. Переделкино»545545
  Крылов А. О проблемах датировки авторских песен. На примере творчества Александра Галича // Галич: Проблемы поэтики и текстологии. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2001. С. 171. Вероятно, прав Крылов, по мнению которого в этом автографе описка: должно быть «6 декабря».


[Закрыть]. Однако Раиса Орлова, описывая первый концерт Галича на даче Чуковского в Переделкине, относит его к декабрю 1966 года546546
  Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве: 1956—1980. М.: Книга, 1990. С. 329—330. Впервые: Орлова Р., Копелев Л. Чудо Корнея Чуковского // СССР: внутренние противоречия. New York: Chalidze Publications. 1982. № 4. С. 99—171.


[Закрыть], да и Лидия Чуковская 14 ноября написала своему отцу Корнею Чуковскому: «А 22-го в Переделкино на месяц едет Галич! Это специально для тебя, я считаю»547547
  Чуковский Корней, Чуковская Лидия. Переписка: 1912—1969. М.: Новое литературное обозрение, 2003. С. 428.


[Закрыть]. Таким образом, вряд ли 6 ноября Галич мог подарить Чуковскому текст песни о Пастернаке.

Однако там же, в Переделкине, 10 декабря 1966 года он завершает работу над киносценарием «Русалочка» по одноименной сказке Ганса Христиана Андерсена548548
  Дата указана на последней странице машинописи сценария (РГАЛИ. Ф. 2469. Оп. 4. Ед. хр. 531. Л. 20).


[Закрыть].

2

Приближалось 50-летие Октябрьской революции, и над головой крамольного барда стали сгущаться тучи. Сначала один тайный поклонник из КГБ предупредил Галича, что принято решение о его физическом устранении, и добавил, что при переходе улиц ему следует особо остерегаться грузовиков, а еще лучше на какое-то время совсем уехать из Москвы. Галич, прекрасно помня убийство Михоэлса, которое было представлено властями именно как «автокатастрофа», тем не менее никуда не уехал, а написал, как сам потом говорил, «охранную песню-талисман»549549
  Лебедев В. Воспоминания о Галиче человека «со стороны» // Новый журнал. Нью-Йорк. 1998. № 211. С. 141.


[Закрыть]: «Когда собьет меня машина, / Сержант напишет протокол, / И представительный мужчина / Тот протокол положит в стол. / Другой мужчина – ниже чином, / Взяв у начальства протокол, / Прочтет его в молчаньи чинном / И пододвинет в дырокол. / И, продырявив лист по краю, / Он скажет: “Счастья в мире нет – / Покойник пел, а я играю, / Покойник пел, а я играю… / Могли б составить с ним дуэт!”» Впоследствии Галич признавался Владимиру Фрумкину, что, сочинив эту песню, он избавился от страхов в связи с возможностью его устранения при помощи «несчастного случая»550550
  Фрумкин В. Уан-мэн-бэн(н)д // Вестник. Балтимор. 2003. 29 окт. (№ 22). С. 51—52.


[Закрыть].

Однако вскоре КГБ решил сменить тактику. Незадолго до ноябрьских праздников ленинградский режиссер Георгий Товстоногов, с чьей подачи в 1958 году была запрещена в «Современнике» пьеса «Матросская тишина», чувствуя свою вину перед Галичем, решил оказать ему услугу: будучи человеком информированным и с большими связями, он отправил одного своего знакомого в Москву предупредить Галича, что накануне праздников его посадят.

Галич, зная, что такой человек, как Товстоногов, слов на ветер не бросает, обратился за помощью к хирургу Эдуарду Канделю, с которым был знаком еще с конца 1940-х годов551551
  В 1966 году Галич подарил ему экземпляр своего самиздатского сборника «Книга песен», в который вошло 48 произведений, и на первой странице написал: «Дорогой мой Эдик! Все эти годы ты был моим верным другом – не только мне, но и этим песням, которые я тебе с любовью дарю. Александр Галич. 29 октября 1966 г.» (Высший титул: Воспоминания о докторе Э. Канделе. М.: Эллис Лак, 1994. С. 146). Дарственную надпись К.И. Чуковскому на этом сборнике мы уже приводили выше, поэтому упомянем еще один – самый ранний – автограф: «Нюшенька! Если бы не было тебя – не было бы и этой книжки. За это не благодарят. Просто – всегда твой Саша. 15 октября 1966» (цит. по: Богомолов Н. «Красавица моя, вся стать…»: Александр Галич и Борис Пастернак // Галич: Новые статьи и материалы. М.: Булат, 2009. С. 118).


[Закрыть]: «Выход один – положи меня к себе в клинику»552552
  Кандель Э. «Блажени изгнани правды ради» // Неделя. 1990. № 28.


[Закрыть], и тот на полтора месяца (с 25 октября) «укрыл» Галича, благо официальная причина для госпитализации была: мигрень и проблемы с сердцем. По словам Галины Аграновской, навещавшей Галича в больнице вместе со своим мужем Анатолием, Галич на вопрос о самочувствии шутил: «Кандель сдаст меня здоровым подследственным…»553553
  Цит. по: Паперный З. Несмотря ни на что: От Чехова до наших дней: Истории, анекдоты, смешные случаи. М.: Аграф, 2002. С. 122. Другая версия – в воспоминаниях самой Галины Аграновской. По ее словам, в телефонном разговоре Кандель сообщил ей: «Продержу Сашу по возможности долго, тем более что он нуждается в лечении. Он считает, что я хочу его сдать под арест здоровым подследственным. Очень мы смеялись!..» (Аграновская Г. Скажи мне, кто твой друг? // Высший титул: Воспоминания о докторе Э. Канделе. М.: Эллис Лак, 1994. С. 62).


[Закрыть]

Во время своих визитов к Галичу Аграновские приносили ему гитару и однажды услышали в его исполнении «Балладу о сознательности», которую Галич посвятил Канделю в благодарность за помощь.

За полтора месяца Галича хорошо подлечили, и во время выписки он вручил Канделю еще одно стихотворное посвящение: «Доктор Кандель и другие! / Нет добра без худа… / Ваша нейрохирургия – / Это ж просто чудо! <…> Как мне делали блокаду! / Прелесть – не блокада! / Жаль, что с рифмой нету сладу, / Не воспеть как надо! / Стану я почтенным бардом, / Вспомню я с тоскою / Всю работу Эдуарда / Над моей башкою! <…> Спят усталые больные. / Сон, повсюду сон. / Глянешь влево – дистония, / Вправо – паркинсон! / Спите, люди! Верьте в чудо, / В доброту и юмор. / Даже если очень худо, / Даже если тумор! / Спите, люди дорогие, – / Исцеленье близко! / Доктор Кандель и другие – / Кланяюсь вам низко!»554554
  Высший титул: Воспоминания о докторе Э. Канделе. С. 151—152. Судя по всему, там же, в больнице, была написана «Песня о концерте, на котором я не был». См. факсимиле автографа этого стихотворения с датой «15 ноября 1967 г.»: Рассадин С. Ошибка майора Чистова // ЛГ-Досье [Приложение к «Литературной газете»]. 1992. № 11. С. 26. Данная версия подтверждается помещенным под этой песней комментарием: «Стихи, написанные в больнице» (Галич А.А. Стихотворения. Серия «Самые мои стихи». М.: СЛОВО/SLOVO, 1998. С. 65).


[Закрыть]

А угроза ареста тем временем как будто миновала…