Текст книги "Железом и кровью"

Следующим пунктом назначения стал Коринф, к которому князь выдвинулся, уже имея под своим командованием около семи сотен конных и доспешных воинов и восемь хиробаллист на конной тяге. С этим крупным городом, расположившимся на северном побережье Мореи, вышло всё вообще гладко – князю навстречу даже делегация встречающих вышла, дабы поприветствовать. Делая задел на будущее, Эрик взял не третью, а четвертую часть от денег, драгоценностей и товаров, дабы обозначить своё отношение к разумному поведению горожан.

Грабежи грабежами, но поход должен когда-то закончиться, а потому 22 мая Эрик вместе с выросшей до семи сотен дружиной вернулся в Пирей, где крепко обосновалась Деметра. Она, как оказалось, нашла общий язык с местной элитой, так что теперь этот небольшой городок фактически перешёл под её опеку. И, по всей видимости, девушка решила превратить его в фактическую приморскую торговую базу компании. Что очень даже неплохо.

Разместившись в весьма просторной резиденции своей жрицы, князь долго беседовал с ней по поводу новых финансовых поступлений – сколько их, как их распределить и что с ними делать. Итогом грабежей побережья Греции стало пополнение бюджета Боспорского банка на двести тысяч денариев, правда, далеко не всё наличными средствами, но всё равно сумма просто колоссальная – эквивалент десяти тонн серебра! Этих средств должно хватить для продолжения развёртывания производственной кампании и технологии в его княжестве. Помимо этого было собрано до десяти тысяч свитков разнообразных рукописей для создания Боспорской библиотеки и до двухсот разнообразных статуй во вполне хорошем состоянии, которыми Эрик собирался украсить город. Касательно последних у него была задумка – разбить в Боспоре большой и красивый парк, в котором поставить статую Афины работы Фидия из афинского Парфенона. Само собой, не изолированно, а в ансамбле из других античных статуй.

Вечером князь вышел во двор с кувшинчиком прохладного кваса и, расположившись на лавочке под открытым небом, стал обдумывать произошедшие события. Это была его вторая военная кампания. По сравнению с первой в общем-то достаточно бескровная, так как погибло всего чуть больше пятисот человек, а могли умереть десятки тысяч. Это был впечатляющий результат, из-за которого взгляды Деметры стали ещё более восторженными. Впрочем, не только у неё. Люди на улицах Пирея смотрели на него как на что-то невероятно величественное и очень опасное. В их глазах был смешан страх с уважением и восхищением. Детали подобного поведения легко объяснились после того, как Феодор выяснил, что Деметра уже не раз проговаривалась о сущности Ареса в присутствии посторонних людей. Не самый разумный шаг, но эффект получился приятный. За этими мыслями его застал Феодор:

– Ваша светлость, вам не спится?

– Нет. Я решил перед сном подышать свежим воздухом и обдумать дела минувших дней.

– О да! Дела колоссальные.

– В самом деле? Почему ты так считаешь?

– Вы смогли сделать просто поразительную вещь – заставить людей считать за благо сдаться вам на милость без боя. По всей Ахее ходят слухи, что вы – сам Арес, вернувшийся на землю, дабы проучить ослабевших духом людей.

– Так они же христиане! Какой ещё Арес?

– Кто вам такую глупость сказал? Посещение церкви и крещение ещё не делает из них христиан. Во всей Римской империи, что стоит под рукой Константинополя, от силы сотая часть могут считаться настоящими христианами, так как искренне придерживаются известных убеждений. К несчастью, это самая недееспособная часть жителей империи.

– Это-то как раз очень закономерно. Было бы странно, если бы они были самыми дееспособными.

– И всё-таки люди верно подмечают…

– Что именно?

– Вы отличаетесь от нас, от нас всех. Вы очень странный… человек. Как будто один из нас, но при этом очень далёкий.

– С чего ты это взял?

– Вера, мой господин. Ваша вера позволяет мне так думать.

– И какая она у меня? – Эрик улыбнулся.

– Я затрудняюсь сказать. Мои наблюдения говорят о том, что у вас её вообще нет. Вы как будто вообще не воспринимаете веру и богов серьёзно.

– Ты наблюдательный мужчина.

– Это очень опасно, ваша светлость. Уже сейчас о вас ходят слухи, что вы спустившийся на землю древний бог. Я затрудняюсь сказать, во что это выльется позже. Но одно совершенно ясно – серьёзный конфликт с папой неизбежен. Я понимаю, что для вас отлучение от церкви просто слова, но люди, которые вокруг вас, обладают большей верой и могут оказаться под действием этого акта.

– Они же отлично знают, что я убью любого, кто пойдёт против меня.

– А если они начнут уходить, а не выступать против вас?

– Маловероятно. Со мной они получают слишком много, чтобы из-за такой глупости, как вера, упустить свою выгоду. Им даже восставать против меня невыгодно, так как мой талант и мой успех даёт им сытную жизнь. Что их ждёт при ином раскладе, никому не известно.

– Вы так уверены в себе?

– Я в себе уверен абсолютно, иначе я бы не стал тем, кто я есть. Воевал бы в лучшем случае где-нибудь в Антиохии с турками и арабами рядовым рыцарем. Нет, дорогой друг, чтобы вести людей за собой, целенаправленно и твёрдо, нельзя сомневаться в себе. В тебе не должно быть ни капли сомнения.

– И люди вознесут тебя до небес, считая нечеловеком… – задумчиво продолжил фразу Феодор.

– Железные люди… – Эрик задумался. – Да, пожалуй, ты прав, именно такими и были те, кто создавал Римскую империю.

– Вы очень странный человек.

– Это нормально. Это правильно. Но я вынужден прервать наш разговор – вон посыльный бежит, похоже, что-то приключилось.

После пары фраз подошедшему дружиннику Эрик отправился с ним к воротам. Там его ждали группа горожан, постовые дружинники, Валентино, Деметра и какой-то мужик со связанными руками. Оказывается, этот мужичок занимался подрывной деятельностью и смущал умы простых людей тем, что рассказывал про князя небылицы. В общем, привели этого неудачливого агитатора в маленькую тёмную комнату, где и заперли. Лишь через пару дней Деметра решила разузнать, что это за бедолага воет без воды и еды в чулане. Наш воитель про него, оказывается, совсем забыл.

– Здравствуй, дорогой. Что можешь рассказать нам интересного?

– Не подходи! Исчадие ада!

– Не, ну это совсем неинтересно… – Эрик улыбнулся и ударил бедолагу по гениталиям. Тот взвыл от боли, а наш герой продолжил: – Каждый раз, когда ты мне будешь говорить глупости или лгать, я буду тебя бить, для начала. Потом любезная дама пригласит сюда палача, который начнёт не спеша отрезать от тебя кусочки тела и прочими способами доставлять райское удовольствие. Ты понял меня?

– Да-да, господин, понял. Я не хочу палача, пожалуйста, не убивайте меня. Я всё скажу, только не убивайте.

– Хорошо, если ты мне расскажешь о том, кто ты, зачем здесь и кто тебя послал, то обещаю – я тебя убивать не буду.

– Господин, зовут меня Тихон, родом я из Фессалоник, где и был нанят господином, представившимся как Мелетий, поверенный настоятеля Эсфигмена. Он выдал мне целую марку с наставлением всячески порочить имя князя, стараясь выставить вас язычником и безбожником.

– А кто тебя надоумил рассказывать те смешные байки?

– Мелетий, господин.

– Эрик, а что за байки? Я про них ещё ничего не слышала, – вмешалась Деметра.

– Да там вообще редкий юмор, ты только представь, этот человек говорил, что я приносил крестьян в жертву Аресу.

– Что?!

– Да-да. Я тоже был глубоко удивлён подобной глупостью.

– Любезный Тихон, – Деметра давилась от смеха, но старалась держаться, – я открою тебе маленький секрет, боги не приносят жертвы самим себе. Так не принято.

– Госпожа, я вас не понимаю.

– Какой ты несмышлёный. Эрик – это его не единственное имя. – Деметра указала рукой на князя. – Оно одно из множества. Древние звали его Аресом. А я, Деметра, – его верховная жрица. – Она улыбнулась совершенно искренней и очень доброй улыбкой, а Эрик посмотрел на бедолагу леденящим и спокойным взглядом, напрочь лишённым эмоций. Так, будто тот маленькая блошка, до которой снизошёл своим вниманием кто-то безмерно огромный и совершенно непостижимый. Бедный Тихон побледнел до последней крайности и, беззвучно открывая рот, в ужасе пробуя кричать, через несколько секунд потерял сознание.

– Какой хлипкий мужичок. Что ты о нём думаешь?

– Мусор. Отброс. Даже не сопротивляясь, он сдал своего господина.

– Верно.

– Неужели вы его отпустите?

– С чего ты это взяла?

– Ну как же, вы пообещали не убивать его.

– Ты, верно, плохо слушала. Я сказал, что я не буду его убивать. – Эрик расплылся в улыбке. – Про остальных не было ни слова. Так что забирай его и делай с ним что пожелаешь. Хочешь, кожу не спеша снимай, хочешь, разбирай его по кусочкам, а хочешь, сразу прикопай – дело твоё. Он теперь твоя игрушка. Но я советую его помучить подольше, может, он что-нибудь ещё интересное расскажет.

– Хорошо, господин. А как вы поступите с Мелетием, ведь нельзя его просто так простить, но есть трудность: Эсфигмен – это монастырь Афона.

– Начав действовать против меня, он подписал себе смертный приговор. И если за него вступится община Святой горы, то им тоже не поздоровится. Хотя, конечно, я, как добрый господин, дам им шанс, так как не жажду проливать кровь слабых и убогих.

Эрик развернулся и пошёл в свои апартаменты. Он вернулся к мыслям, что эта кампания принесла очень много пользы, причём не только материальной, так что предстояла большая аналитическая деятельность и работа над ошибками.

Перспектива столкновения с большими ополчениями требовала корректировки в развитии его армии. Да, эти странные толпы людей не представляли по большей части никакой боевой ценности, но их всегда было много. Малой группой, вооружённой пусть и самым совершенным оружием, было очень сложно подавлять большие толпы. В битве при Пирее пришлось менять коней у доброй половины бойцов. Воины воинами, но нужно формировать хорошие и достаточно массовые группы менее квалифицированных и, соответственно, дешёвых бойцов для столкновения со стадами ополчений. Честно говоря, Эрик вообще не понимал смысла сбора таких групп людей, но так как был прецедент, и не один, то на него нужно было реагировать. Это пока он сталкивался с практически невооружёнными толпами, что будет потом – неизвестно. То есть было решено формировать пехотный батальон как вспомогательную часть для его дружины.

Реформирование коснулось и организационной структуры. Теперь командирам роты и батальона полагались заместители, которые именовались младшим и старшим лейтенантом соответственно. Причём у командира батальона помощников было два. Помимо этого при каждой роте формировалась рабочая группа для ведения армейского хозяйства. Командовал ими ротный старшина, в его распоряжении находилось десять человек – поручиков. Их котты имели не красно-белую, а зелёно-белую расцветку, все остальные знаки отличия (принадлежность к роте и звание) сохранялись как в войсках, старшина имел статус, эквивалентный строевому сержанту, поручик – промилесу, которых для собственного удобства он переименовал в ефрейторов, так как неудобно было пользоваться такими непривычными терминами. В их обязанности входило обозное хозяйство, питание и снабжение. Подчинялся ротный старшина непосредственно лейтенанту, то есть командиру роты.

Особенно стоит отметить проект, который будет реализован по возвращении в Боспор, под названием «ротная кухня». Это был большой котёл из меди, установленный на небольшую печку-каменку с железной трубой, которая, в свою очередь, располагалась на дубовой платформе, стоящей на четырёхколёсной базе от телеги. Колёса применялись такие же, как и в станках баллист, то есть деревянные с втулкой и спицами, усиленные железным обручем. Одна полевая кухня предназначалась для приготовления каши на стандартную роту. В передке колёсной базы перевозился запас дров для печи. Для транспортировки кухни выделялась пара лошадей. Заведовал кухней повар.

Всё обозное хозяйство располагалось в четырёхколёсных, крытых вощёным сукном фургонах, на роты выделялось по четыре фургона, запряжённые парами лошадей. Помимо этого в каждой роте вводился отряд медицинского обеспечения из трёх человек – фельдшер и два его помощника – фельдпоручика. Они носили белые котты, фельдшер был эквивалентен сержанту, а его помощники – ефрейтору. В их задачу входило лечение, профилактика и прочие сопутствующие медицинские обязанности по отношению к роте. Также вводился штатный знаменосец – ротный прапорщик, по званию равный сержанту, и батальонный прапорщик, равный лейтенанту.

Изменения коснулись и структурного состава непосредственно строевых войск. В первую очередь группы и взвода. Было решено увеличить максимальную численность группы с пяти до десяти человек, то есть она теперь штатно содержала девять бойцов и одного ефрейтора. Соответственно полный состав взвода составлял четыре группы. Таким образом, полное штатное расписание роты давало 287 человек личного состава.

Отдельная артиллерийская рота в перспективе должна быть серьёзно усилена артиллерийскими орудиями. Да, примитивными, да, гравитационными, но они показали неплохую эффективность, а потому их нужно было увеличивать числом. В перспективе Эрик хотел выделить по хиробаллисте на каждую группу в составе роты, то есть увеличить парк метательных машин с 8 до 24 штук. Само собой, всех крепких бойцов из артиллерии планировалось постепенно перевести собственно в первые два взвода, а новый состав набирать из выпускников академического центра Боспора. Дело в том, что особых боевых навыков и специальных качеств к артиллеристам не предъявлялось, поэтому их можно было набрать и из обычных людей, а не воинов. То есть критического показателя психологической устойчивости в рукопашной схватке к ним не предъявлялось.

Под конец размышлений Эрик пришёл к выводу, что его промышленных мощностей явно недостаточно для оперативного и качественного вооружения армии, так как его мануфактура производила всего 250–260 первоклассных арбалетов новой конструкции в год. А этого было крайне мало. Поэтому было решено развернуть мастерскую по производству композитных роговых дуг и облегчённой модификации блочного арбалета. Это позволит хоть как-то компенсировать дефицит качественного стрелкового вооружения на первое время.

Ситуация с Афоном была очень неприятная. Устроить там бойню хотелось очень, но это означало порвать с православным церковным аппаратом. Поэтому нужно было, чтобы там оказался какой-нибудь адекватный персонаж для переговоров, например патриарх. Собственно, это и было устроено силами Феодора. Иоанну подкинули информацию о том, что Святая гора навлекла на себя гнев светского князя и сильно рискует. Зная «миролюбивую» репутацию Эрика ещё по делам в Эдессе, патриарх немедленно выехал из Адрианополя в Великую лавру, дабы встретить нашего героя и отговорить от поспешных и невзвешенных поступков. Получив подтверждение о прибытии искомого персонажа по желаемому адресу, наш герой не спеша начал собираться на встречу. 10 июня на горизонте показался берег полуострова, как раз тот, от которого не далее чем полчаса пешком до лавры. Его корабли караулили – с небольшой скалы, чуть уходящей в море, резво соскочила какая-то фигурка и побежала в сторону монастыря. Всё получалось так, как должно было. Высаживаться всеми силами Эрик не стал, собрал только офицеров из первых двух рот, что были в новых латных доспехах, и с ними сошёл на берег. Там его уже ждала небольшая делегация во главе с Иоанном.

– Доброго дня вам, добрый человек. Я рад, что вы незамедлительно прибыли в эти земли для их спасения и вразумления. Судя по нашей переписке, вы весьма мудры, и с вами будет приятно разговаривать.

– И тебе доброго дня, князь Эрик. Если ты желал разговора со мной, то отчего все эти страсти?

– Мне нужен брат Мелетий. Община, скорее всего, его не отдаст. Я не хочу разорять Святую гору, но и простить его не в силах. Этот человек нанимал агитаторов, чтобы те распространяли обо мне слухи, будто я приношу жертвы древним богам. А также прочую хулу. Разве такое можно простить? Это же отлучением пахнет.

– Не горячись, князь. Откуда тебе это известно?

– Я взял нескольких агитаторов, под пытками они независимо друг от друга признались в том, что их послал Мелетий. Кто послал самого брата, мне неизвестно.

– Хорошо. Что ты хочешь с ним сделать?

– Допросить и казнить. Я хочу узнать, кто мой враг, кто его надоумил распространять про меня хулу.

– На что ты пойдёшь, если братья воспротивятся твоему желанию?

– Для меня их поступок будет означать, что они продали душу дьяволу и обуреваемы мирскими страстями, вместо занятия делами духовными. Иными словами, их всех ждёт смерть. Бегать я за ними особо не буду, но кого найду – все умрут.

– И меня казните?

– Нет, вы здесь присутствуете как уважаемый человек и посредник, а потому не можете быть убиты.

– Тебе нужен только брат Мелетий или ещё что-то? Чувствую, ты не просто так пришёл. Иначе выловил бы его тихо, никто и не узнал бы.

– Верно. В Боспоре я собираюсь открыть большую библиотеку, а потому хотел бы получить с монахов откуп старыми книгами. Желательно, конечно, времён Аристотеля, так как богословских трудов у меня ныне в избытке.

– Что же может быть полезнее хорошей книги о Боге?

– Хорошая книга о деле.

– Опасные слова.

– Не опаснее меча. Святой отец, я надеюсь на вас и вашу мудрость, так как мне будет неприятно убивать невинных людей, тем более занятых столь важным делом, как служение Господу нашему.

– Ладно. Я подумаю над твоими словами. Завтра тебе дадут ответ. Пока же ты, князь, – наш гость, вас разместят на постоялом дворе при монастыре.

– Я вынужден отказаться. Переночую на корабле. Мне нужен простор для манёвра в случае, если вы откажетесь. До завтра. Удачи вам в нашем благом деле.

Эрик развернулся и не спеша пошёл к лодкам, что доставили его со свитой на берег. Нужно было ждать. Он был полностью уверен в Иоанне, который сделает всё правильно.

Весь оставшийся день князь провёл в раздумьях о том, как именно ему развивать в будущем вооружение своей армии. Вводить огнестрельное оружие он опасался, так как его пока ещё низкий технологический уровень не может переплюнуть его новые блочные арбалеты, а это мало того что бесполезно, так ещё и вредно, ибо примитивные ружья смогут скопировать остальные европейские деятели. Итог такого преждевременного введения огнестрельного оружия крайне плачевен – можно дать врагу хорошее оружие, которое при массовом использовании создаст серьёзную угрозу для его армии. Поэтому нужно совершенствовать и дальше арбалеты. Само собой, самостоятельно, на коленке, он это делать не имеет возможности, следовательно, при академическом центре необходимо создавать научно-исследовательскую группу, которую надо будет оснащать не только помещением для упражнений в писании и черчении, но и цехом опытного производства. Это порождает новые, весьма сложные проблемы.

Нужно: во-первых, осваивать производство листов бумаги большой площади для чертежей. Во-вторых, вводить-таки единую систему измерений, чтобы не допускать путаницы. В-третьих, налаживать производство карандашей с грифельным стержнем, линеек, циркулей, ластиков и прочего. Учитывая, что каучук ещё недоступен, то с ластиками полная засада. В-четвёртых, сажать людей приводить в удобоваримый вид работы Евклида, Архимеда и прочие основополагающие трактаты, делая их доступными для оперативного практического применения. То есть нужно создавать нормальные методические пособия хотя бы по геометрии и математике, иначе толку будет мало. Что касается физики, то её, по сути, вообще не существует, и придётся всё создавать вообще с нуля. Писать учебники и методички – это был предел его «мечтаний», причём настолько радужный, что от одной мысли Эрика передёргивало как от крайне омерзительной вещи.

В-пятых, нужно заниматься серьёзно повышением технологичности производства. В частности – необходимы новые качественные станки, пусть и практически золотые по своей цене. Токарный, сверлильный, прессовальный, прокатный, протяжный – это только малый их перечень. И изготавливать их хорошо, качественно, чтобы с их помощью можно было повышать качество производства и потихоньку добиваться улучшения норм допусков, а также скорости, точности и сложности обработки деталей.

В-шестых, нужно основывать химическую промышленность, так как сейчас она отсутствует как категория в принципе. Она важна в первую очередь для совершенствования качества материалов. Для этих целей можно собрать алхимиков по Европе и Азии. Князь, конечно, обладал знаниями в области химии, но весьма посредственными, а потому сам подготавливать и обучать людей даже на уровне хороших алхимиков не мог. Само собой, он мог задать им вектор исследований, организовать экспериментальную базу и прекратить бесперспективные исследования, но не более того.

В-седьмых, надо было что-то делать с населением. Появление технологических диковинок может непредсказуемым образом отразиться на умах средневековых жителей. Следовательно, ему нужны были средства массовой информации для создания общественного мнения. Однако для этого шага просто необходимо, чтобы граждане его страны умели читать. В принципе это решаемо, однако возникает большая проблема – образованным населением намного сложнее управлять. То есть для управления населением религии и силы уже будет недостаточно, и станет необходимо создавать идеологию в современном ему понимании этого слова. Опасная игрушка, но если её не делать, то в итоге мы получим массовые бунты под предводительством слишком «умных» граждан, которые ушли чуть дальше чтения по слогам, а уже хотят переделывать мир в соответствии со своими идеалистическими убеждениями. Вот только глупостей вроде «Свобода! Равенство! Братство!» ему и не хватало. Нельзя также пускать финансовую аристократию к власти, в противном случае он получит ускоренную версию того ужаса, который творился в мире его прошлой жизни. Когда у власти торговцы, это очень скверно, так как куда более важные и глобальные цели сливаются и замещаются одной лишь неуправляемой жаждой наживы. Они, увы, подобны уткам, дорвавшимся до зерна, – только жрут и срут.

В-восьмых, нужно было начинать развитие флота, так как эти жуткие бочки с парусом, которые составляют торговый флот его жрицы, обладают совершенно убогой скоростью и мореходностью. Нужно развивать сразу три направления – торговый корабль, военный корабль, рейдер. Первые, само собой, будут осуществлять торговые, транспортные перевозки и десантные операции. Это крайне важная задача, так как от торговли напрямую зависит государственный бюджет Боспора и, следовательно, возможности финансирования научно-исследовательской деятельности. Вторые предназначены для уничтожения флотов противника и осадных операций, что важно так же, как и финансовые действия, ибо частенько требуют силовой поддержки. Третьи нужны для патрульно-постовой службы на своих коммуникациях и рейдерских операций на коммуникациях противника, китобойных кампаний, посыльно-почтовой службы, картографических и исследовательских работ и, наконец, для установления связи с территорией Америки, так как ему лет через десять-пятнадцать станут нужны каучук и картофель. Это не считая серебряных рудников и прочих прелестей. Тоже непростая работа. Правда, Эрик упустил технологические суда типа рыболовных или каботажных, но касаться этой мелочи он пока не желает – нет необходимости, так как имеющиеся средства позволяют вполне нормально снабжать население морепродуктами.

В-девятых, нужно что-то решать с церковью, так как папа не успокоится. Особенно в свете бурного технологического роста, который наметил князь. Эрик был абсолютно уверен в том, что провокация, которая произошла из-за деятельности Мелетия, дело рук папы римского, который желает поссорить его с православным клиром. Вероятнее всего, Иоанн был того же мнения. Какой-либо ясности по этому вопросу не было вообще, так что оставалось только ждать и балансировать между двумя опасными хищниками.

Ну и наконец, Деметра. Дальше так продолжаться не могло. Но тут решение проблемы было очевидно, просто и изящно – нужно было создать тайное общество избранных, вроде масонов. Создать для них устав с ясной продуктивной целью, отличительный знак, например перстень, и принимать туда всех выдающихся людей государства, создав своего рода элитарный клуб. Собственно, это будет замечательный механизм, который сможет продолжить вектор развития государства в случае его временной недееспособности или даже смерти.

В общем, чем дальше заходит дело, тем больше проблем. И основная – опереться не на кого, так как очень много последователей, но практически нет единомышленников. Хорошо хоть Морриган, втянувшись в решение проблем академического центра, перестала говорить всякие глупости, нехарактерные для её статуса. Но даже она не была единомышленником. Один, он совсем один, в окружении толпы людей, которая чего-то хочет от него. Ох, и тяжелей становится с каждым новым шагом шапка Мономаха.

Утром Эрик сошёл на берег уставшим и невыспавшимся, так как, увлёкшись, проработал над проектами развития своего детища всю ночь. Его встретил Иоанн в окружении свиты настоятелей.

– Доброго утра тебе, князь.

– И вам доброго утра, святые отцы. Чем порадуете бедного человека в столь прекрасное утро?

– Нечем нам радовать тебя. Так как всё очень скверно. Мелетий оказался только малой нитью той паутины, что раскинул римский паук на нашей земле.

– Рассказывайте, может, я чем помогу вам в вашем горе.

– Только ты и можешь помочь. Дело в том, что настоятель Эсфигмена вместе со всей братией тайно принял латинскую веру и даже получил титул аббата монастыря из рук самого Иннокентия при личной встрече. Вот и старался изо всех сил натравить на нас сильных и могущественных людей, дабы мы понесли потери.

– Как же вы это выяснили?

– Когда мы практически всем Двадцатичлением приговорили выдать Мелетия, тот поначалу пробовал нас отговорить, называя тебя нехорошими словами, а как увидел нашу непреклонность, так и разродился речью о том, что мы все еретики, которые отвернулись от истинного Бога, и тому подобными тирадами. Выдал настоятель Эсфигмена себя с головой по собственной гордыне и несдержанности. А когда понял, что сотворил, то спешно удалился в свой монастырь и заперся там с братьями своими, также отступившими от веры в угоду мирскому тщеславию, и приготовился к осаде.

– Ясно. Что теперь делать будем? Я так понимаю, монастырь – крепкий орешек, взять его очень непросто.

– Для начала мы решили развязать вам руки, дабы никто в православном клире не посчитал князя Боспорского за злодея, мы отлучили официально всю братию монастыря от церкви, а вам же даруем наше благословение на ратный подвиг против отступников.

– Благодарю, святые отцы, за мудрость и предусмотрительность.

– Это ещё не всё. Знаем мы, что у тебя воинов немного, потому решили собрать ополчение со всех монастырей и поставить тебе под командование. Ты только смотри, сильно не рушь да не круши, нам потом в нём жить.

– Отлично. Тогда давайте к делу: можно ли монастырь взять осадой? Большой ли там объём продовольствия? Есть ли собственный источник питьевой воды? Есть ли крепостные арбалеты или другие защитные механизмы? Много ли людей внутри? Какого они качества как воины?

– Стоит он на самом берегу моря, и реки никакой поблизости нет, поэтому воду туда приносят. Однако собственных запасов в подвальных цистернах должно хватить на пару месяцев. Продовольствия хватит тоже месяца на два, по нашим сведениям, хотя что там на самом деле творится – одному Богу известно. Осадой если и можно взять, то длительной, многомесячной. По нашим данным, ни крепостных арбалетов, ни каких бы то ни было могучих крепостных механизмов там нет. О ручном оружии сказать не можем, так как стоит он на отшибе, и что они втихаря закупали – нам не ведомо. Людей там около сотни человек, никто из них ранее не воевал.

– Ясно. А каково будет ополчение из монастырей? Сколько числом, как вооружены, в каких доспехах? Обеспечите ли их продовольствием?

– Выставить мы сможем сотни четыре крепких монахов. Из оружия – копья да щиты. Доспехов у нас нет. Продовольствием мы снабдим не только их, но и вас, так как благое дело делаете.

– Хорошо. Сами понимаете, таких людей на штурм посылать – значит задаром губить. Поэтому в их задачу будет входить осадная работа, в частности оцепление всех подходов к монастырю. Как раз и работа по силам, и риск погибнуть маленький при таком снаряжении. Теперь ещё очень важный вопрос: есть ли у вас план монастыря, расположение стен, башен, комнат и прочего?

– Есть, достаточно подробный, составленный при прошлом ремонте, но зачем он тебе?

– Чтобы поменьше там стен наломать. Кстати, а какие там двери во внутренних помещениях?

– Сосновые, ибо лёгкие и почти не гниют.

– Отменно. Не поможете мне десятком дубовых стволов? Нужно малые тараны сделать, чтобы не затрудняться в штурме. Я думаю, монахи после прорыва укреплений стены начнут держать оборону во внутренних покоях, где баллисты не получится использовать.

– Здравая мысль. Будут тебе тараны, сами сделаем. На сколько человек делать?

– Шесть таранов делайте небольших, на четвёрку, три – на восьмёрку, один – на шестнадцать человек.

– Добро. Тогда можете заходить в порт Дафни, где разместят ваши корабли с корабельными командами, и приступать к осаде. Завтра к вам прибудет игумен, которого мы назначим командовать ополчением. А карту получите в порту, сейчас при себе её нет, а к вашему приходу туда смогут доставить.

– Хорошо. Спасибо за помощь, святой отец. И ещё, Иоанн, я рад, что уняли свою скорбь и вернулись к жизни. – Эрик улыбнулся.

– Ну и хитрец. – Патриарх слегка хлопнул его по плечу и по-доброму улыбнулся.

– А что, прикажете просто смотреть на то, как вы опустили руки после падения Константинополя? Нет уж, это выше моих сил. – Князь снова улыбнулся и, развернувшись, пошёл в сторону кораблей. Предстояло большое дело – взятие укреплённого монастыря.

Вечером, после того как Эрик разместился на подворье, что выделили ему монахи, к нему прибыл патриарх, игумен и ещё один священнослужитель, который был хорошо информирован об устройстве монастыря, так как руководил там ремонтом. Засели за карту. Необходимо было спланировать работу штурмовых отрядов – от прорыва внешнего периметра до последовательного захвата помещений. Монахи впервые столкнулись со столь скрупулёзной проработкой деталей, а потому удивлялись, но всячески старались помочь. Работали всю ночь, на рассвете выехали на место, чтобы оценить высоты и сопоставить план с реалиями местности. Князь около десяти минут молча рассматривал в подзорную трубу монастырь, после передал трубу патриарху и предложил оценить уровень снаряжения монахов. Иоанн только охал и ахал, когда осматривал посты и патрули.