Текст книги "Железом и кровью"

Мануфактура, производящая цемент, работала недостаточно эффективно, поэтому строительные работы простаивали исключительно по причине острого дефицита бетона, точнее, цемента для его изготовления. Узким местом в производстве оказался процесс тонкого измельчения обожжённой смеси извести и глины. На начальном этапе это делалось вообще вручную группой рабочих. Пришлось срочно изготавливать стальные барабаны из прокатной стали и, насыпая туда разного диаметра чугунных шариков, создавать своего рода шаровые мельницы. Это позволило увеличить выход цемента в сутки до тонны, что резко увеличило эффективность строительных работ, где сразу сказалась нехватка людей нужной квалификации.

К слову, такие же мельницы были внедрены в производство муки, которую до того по старинке перетирали между двух каменных кругов с ручным, водяным или ветряным приводом. Само собой, нововведение резко увеличило производительность и качество продукта.

Помимо чисто технических Эрику пришлось решать обширные организационные проблемы. После того как он прошёлся своей армией по территории Тавриды, там почти не осталось жителей: смешно сказать – на весь полуостров приходилось навскидку около шестидесяти тысяч человек. Этого было очень мало для успешного освоения территории. Причём около сорока тысяч было сосредоточено на Боспорском полуострове, остальная же Таврида довольствовалась двадцатью тысячами, которые жили преимущественно на побережье и в горах.

Степь же была совершенно пустынна. Первым этапом реорганизации стала перепись населения, в процессе которой эмиссары обходили всех жителей и переписывали не только личные данные, такие как имя, имя отца, род, дату рождения, пол, навыки и прочее, но и особенности жизни. Изучались потребности населения, что им не хватает, с какими проблемами сталкиваются. Перепись прошла достаточно быстро, а потому уже в июне 1207 года князь обладал не только общей статистикой по княжеству, но и раскладками по каждому населённому пункту. Параллельно были введены запись при рождении и обязательная регистрация смерти с указанием её причины. В деревнях эту функцию должен был выполнять староста, в городах – небольшой отдел магистрата.

Эрику нужно было осваивать территорию, а потому в оставшиеся после войны города отправились эмиссары с целью вербовки городской бедноты, желающей получить свою землю и стать вольным земледельцем. Как это ни странно, но большая часть бедноты отказалась. То есть идеи марксизма-ленинизма тут совершенно не сработали. Всё было предельно банально – они либо боялись, что не освоятся на новой земле, либо привыкли, что за них отвечает и решает кто-то, либо попросту привыкли бездельничать. Так что пришлось вводить способ силового принуждения. Иными словами, изучали потребность города в рабочих руках, а всех, кто был не востребован или слабо востребован, отправляли с семьями на освоение новых территорий. Их высаживали в открытом поле, но обеспечивали всем необходимым – продовольствием, водой, помогали с инструментом и строительными материалами. В общем, завертелось массовое переселение: людей нужно было перебросить в основной своей массе в сельскохозяйственную полосу и занять делом. Не обходилось без недоразумений, но в целом всё прошло очень организованно и технологично.

Что же касалось городов, которые выполняли до того исключительно функцию торговых центров, то их также ждали преобразования. По итогам войны в руках князя оказались города Луста, Каулиста, Чембало, Каламита, Ор и Солхат. Остальные были разрушены. Чембало подлежал полному расселению. Луста и Каулиста сохраняли за собой только тысячу двести двадцать три и тысячу сто сорок жителей соответственно и переименовывались в Рыбачий и Приморск. Из этих двух городов предполагалось сделать комплекс по добыче и переработке морепродуктов. В первом должна была расположиться рыболовная база с ремонтными мастерскими, во втором – мануфактура по переработке рыбы. На первых порах она должна была освоить вяление и соление рыбы, а также простые рыбные консервы, которые предполагалось фасовать по небольшим глиняным горшкам и герметизировать плотно подогнанной деревянной крышкой, заливаемой сверху воском, который выступал в роли герметика. Горшки делались квадратной формы, чтобы удобнее было складировать и перевозить. В качестве рыболовных судов на первых порах предполагалось использовать простые, однотипные корабли специальной постройки. Само собой, при таком централизованном вложении средств хозяйство было полностью в руках государственного аппарата.

Из города Каламита, который переименовали в Аркс, то есть «крепость» на латыни, предполагалось сделать опорный военно-морской пункт на западе полуострова. Для этих целей планировалось выстроить мощную цитадель и развернутый комплекс укреплений. Для промышленных нужд рядом с Арксом предполагалось развернуть каменоломню и производство по обработке камня. Жителей в нём осталось семьсот двенадцать человек. Ор – маленький, бедный городок в районе перешейка – переименовывался в Перекоп, так как становился центром оборонительной системы, которая должна перегородить весь перешеек крепостной стеной с фланговой крепостью на берегу гнилого моря и тремя фронтальными крепостями вдоль укреплённой линии. Там никого не выселяли, ибо там было всего семьсот девяносто три жителя. В производственном плане он не представлял никакой ценности, так как размещать в такой близости от границы производство было неразумно. Оставался город Солхат, который переименовывали в Половецк, в честь единственного населённого пункта княжества, в котором жили половцы. Вокруг него предполагалось выстроить несколько мануфактур для создания центра переработки сельскохозяйственной продукции. Что касается деревень, то всего, по итогам предстоящего переселения, их получалось тридцать две, в том числе и за счёт переноса горных населённых пунктов в сельскохозяйственную зону. Плюс пять деревень, которые остались на территории Боспорского полуострова.

4 ноября 1207 года Эрик был оторван от своих хлопот приглашением на аудиенцию к папе римскому, Иннокентию, до которого, видимо, дошли новости о его успехах. Не вовремя была эта поездка, но делать нечего, игнорировать приглашение подобного рода было совершенно неразумно. Собственно, цель предстоящей беседы была проста – папа хотел денег. Ведь государство князя крепло, и его финансовые возможности увеличивались с каждым днём, а влияние католичества как было исключительно на бумаге, так и оставалось. Поэтому, взяв с собой небольшую свиту и взвод эскорта, а также массу ценных подарков, таких как большая партия бумаги и пятьсот боспорских денариев серебром, князь отбыл в Рим на большом нефе, предоставленном компанией Деметры – самым могущественным из итальянских торговых предприятий.

Путешествие проходило без каких-либо недоразумений, но весьма неспешно, поэтому те полторы с небольшим тысячи морских миль, что разделяли Боспор и Рим, пришлось преодолевать двенадцать суток. Лишь 17 ноября вскоре после рассвета корабль Эрика поднялся по руслу Тибра и пришвартовался к причалу Рима. Его ждали и сразу провели к подготовленной для него резиденции.

Утром следующего дня его ждал Иннокентий. Любопытно будет взглянуть ему в глаза. Однако на этом сюрпризы не заканчивались, оказывается, папа римский незадолго до этого призывал к себе Филиппа де Плесье, который решил задержаться, чтобы побеседовать с князем. Поэтому ближе к вечеру 17 ноября Великий магистр ордена рыцарей храма прибыл со штатным эскортом в резиденцию Эрика.

– Доброго вам вечера, ваша светлость, – поприветствовал Филипп Эрика.

– И вам здравствовать. Я удивлён. Не ожидал вас здесь встретить. Это всё происки нашего общего друга? – Эрик улыбнулся.

– Конечно. Князь, я хотел бы с вами поговорить относительно происходящих событий. И мне хотелось бы, чтобы лишние уши нас не услышали.

– Хм. Предлагаете прогуляться?

– Вы верно меня поняли.

…Спустя полчаса на берегу Тибра.

– Эрик, ваши предсказания про альбигойцев сбываются. Началась активная фаза подготовки к походу. Орден не желает участвовать в этом, но Иннокентий настаивает, требуя выделить в случае начала военной кампании рыцарей числом не менее семи сотен. Это больше половины всего, что у нас есть. И я не знаю, как ему отказать. Так как его аппетиты хорошо известны.

– А что вас останавливает от участия в этой кампании?

– Вы же отлично понимаете, что нас в будущем ждёт такая же участь. Своими руками приближать свой конец неразумно. Вы не можете посоветовать, как нам поступить?

– Как у вас складываются отношения с исламскими партнёрами?

– Всё замечательно. Эти экономические связи нас действительно сплотили и сделали намного терпимей к вере друг друга. В конце концов, она не так уж и отличается. По всем серьёзным вопросам собирается совет всех лидеров и решает, как поступить. Фактически Эдесса, Алеппо, Хомс, Антиохия и Триполи представляют собой некое единое государство с высоким градусом независимости каждой её отдельной части. Управлять таким государством сложно, но оно позволяет без войн крепко держаться в Святой земле.

– Этот тип государства называется конфедерация и является одной из форм республиканского управления. Своего рода подобие идей республики Древнего Рима. А как у вас обстоят дела с Киликийским царством и Египтом?

– С армянами более-менее ладим, потихоньку втягивая в финансовые дела нашей, как вы выразились, конфедерации, а вот с Египетским султанатом беда. Он же фактически потерял власть над значительной частью Сирии и Эдессой. Причём без войны. Формально эти земли в его власти, фактически их жители, мило улыбаясь, полностью его игнорируют. Но до военного конфликта пока не дошло, так как у конфедерации больше двух тысяч воинов и больше десяти тысяч вооружённых слуг. Это внушительная сила, с которой считаются. Тем более что скромные налоги всё же исламские компаньоны высылают. Так что казус белли для нападения нет.

– Это хорошо. Значит, султанат нужно спровоцировать. Если он выдвинется с армией для наведения порядка в своих северных провинциях, ваши компаньоны возьмутся за оружие?

– Конечно. Ваши идеи позволили взять под свой контроль практически весь южный участок Великого шёлкового пути. Это огромные доходы, которые перепадают не только дворянам и торговцам, но и простым жителям. Там практически всё население выступит с оружием в руках для защиты своего благосостояния и жизни, которая стала налаживаться.

– Это хорошо. Я подумаю, что можно сделать для провокации, не подставляя себя и вас.

– Отлично.

– Но этого будет недостаточно для укрепления наших позиций. Нужно наладить контакты с катарами и помочь ребятам не только словом, но и делом. Само собой, инкогнито. Чем сильнее Рим завязнет в катарах во время той бойни, которую там собираются развязать, тем лучше.

– Хорошо, контакты с ними я возьму на себя, а потом пришлю к вам их представителей.

– Отменно.

– Эрик, зачем наш общий друг вас призвал к себе? Есть мысли?

– Думаю, он хочет денег. На первый раз откуплюсь, но, боюсь, в ближайшей перспективе у нас с ним конфликт перейдёт в иную плоскость. Вы слышали об инциденте на Афоне?

– Да, но ничего толком. Много слов, но мало из них по делу.

– Наш любезный друг подкупил настоятеля одного из монастырей, снабдил его вооружением, усилил гарнизон своими людьми. А тот, в свою очередь, стал расшатывать ситуацию и провоцировать меня напасть на Афон, дабы настроить против греческой церкви. Красивая авантюра.

– Действительно. Красиво. Только зачем?

– Как зачем? Сейчас я лавирую между двумя церквами, кормя завтраками обе. Если я порву с православными, останутся только католики. И мне деваться будет некуда. Он желал прервать мою игру и заставить плясать под свою дудку. Впрочем, неудачно.

– Вы уверены в том, кто заказчик?

– Да. Сейчас, конечно, Иннокентий попробует меня чем-нибудь подкупить, но так как я и дальше не намерен допускать двоевластия в своём государстве, то будет скандал. Я не исключаю возможность моего отлучения.

– Не боитесь?

– Отлучение от церкви не отлучение от Бога. Тем более мои люди ценят меня таким, какой я есть, и им в целом плевать, какого я вероисповедания.

– Хорошо. Можете рассчитывать на нашу поддержку. Так как наше с вами выживание очень тесно взаимосвязано.

– Я рад это слышать. Это всё, что вы хотели обсудить? Хорошо. Тогда давайте обсудим последнюю деталь. Я думаю, о нашей беседе завтра донесут понтифику. Что будем говорить?

– Мы обсуждали участие экспедиционного корпуса Боспора в возможной войне с Египетским султанатом. Вы согласились помогать в войне и, если ситуация будет напряжённой, выдвигаться во главе войска, а для усиления наших позиций в регионе решили выслать нам партию вооружения.

– Ну что же, это не далеко от правды, так что это и будем рассказывать нашему святейшему папе.

Утром следующего дня Эрик оделся аналогично тому, как он был одет во время производства в княжеское достоинство. Его сопровождал эскорт из десяти бойцов и ефрейтора. Все в начищенных латных доспехах, при палашах и арбалетах. Сверху – короткие лёгкие котты с цветами князя. Подарок понтифику в виде тысячи листов бумаги и ларца с пятью сотнями боспорских денариев несли слуги в дорогой гербовой одежде. Из оружия при себе Эрик оставил лишь палаш на украшенном кожаном поясе. В общем, ничего особенного аудиенция не принесла. Слишком много пафоса и пустых, ничего не значащих ритуалов. Но вот всё цирковое представление закончилось, и понтифик приглашает князя побеседовать за обедом и обсудить дела, что тревожат его. Стол на двоих был накрыт в центре довольно просторной комнаты, слуга для обслуживания вызывался колокольчиком, и при нём Иннокентий предложил молчать, чтобы подслушать их было невозможно.

– Итак, ваша светлость, как вы понимаете, я пригласил вас к себе не только для личного знакомства с таким выдающимся человеком, но и для обсуждения наболевших проблем.

– Я весь внимание.

– Мне известно, что в вашем княжестве, которое ныне занимает всю Тавриду, очень слабы позиции истинной церкви и вы не гоните еретиков и неверных.

– Вы правы, я занимаюсь вопросами финансового благополучия моих подданных, их душами я всецело доверяю заниматься священникам. Я не силён в этих делах, а потому побаиваюсь наломать дров, перегибая палку. Вы, как я понимаю, информированы о том, что у меня в государстве немного жителей. Если я их силой начну обращать в католичество, не разбегутся ли они? Я ведь власть светская. Как я могу способствовать продвижению истинной веры, кроме как насилием? Полагаю, в сложившейся ситуации это скорее проблема епископа, что был прислан вами, дабы нести благую весть заблудшим овцам моего княжества. Силу я применить не могу, чтобы не усугубить обстановку, значит, нужно словами убеждать. А он, по всей видимости, не справляется с этой работой.

– Как много среди ваших жителей еретиков и неверных?

– По итогам войны я делал перепись всего населения, дабы знать реальное положение дел. Летом этого года во всей Тавриде проживало шестьдесят тысяч пятьсот три человека. Из них только неполные пять тысяч называли себя католиками. Ещё три тысячи двести один человек были иудеями, пятьсот шестьдесят четыре человека – мусульманами, двадцать три – буддистами, три человека исповедовало конфуцианство. Остальные были православными. Если я надавлю силой, то народ меня не поймёт и восстанет с оружием в руках, что приведёт к тому, что у меня просто не останется подданных.

– Да, удручающая картина.

– Видимо, епископ Гонорий не понимает местную специфику, а потому не может завоевать сердца прихожан. Ведь сам по себе он человек хороший, набожный и весьма мудрый. Я не раз себя спрашивал, почему не получается распространить истинную веру на всё население, но, увы, ответов не находил.

– Насчёт храмов я могу предложить вам замечательный повод для легитимного в глазах народа устройства в своей столице большого собора.

– Я всегда был рад услышать полезный совет.

– По итогам войны вы смогли присоединить к себе три княжества, свободный город и ряд земель Генуэзской республики.

– Три княжества? Я же завоевал только два.

– Нет, вы не правы, именно три, так как помимо армянского и аланского княжеств в Тавриде было и Таврическое ханство половцев, которое по своему статусу приравнивается к княжеству. Как вы знаете, княжество традиционно приравнивалось к герцогству. Герцог же, правящий четырьмя герцогствами, – это неправильно. Вы силой своего оружия и благодати, ниспосланной на вас Господом Богом нашим, стяжали себе право на королевский венец, который я вам и предлагаю. Взамен я хочу, чтобы венчание прошло в новом католическом соборе, который вы построите в столице. В подтверждение своих слов я дарую вам эту буллу. – Иннокентий переложил ближе к князю свёрток, лежащий на краю стола. – В ней изложено моё благословение и условия для венчания.

– Это щедрый дар, за который нужно адекватно благодарить. Однако я не силён в церковной архитектуре, не могли бы вы мне выделить архитектора для консультаций моих строителей? Собор должен быть построен на территории города или можно его разместить в пригороде и выстроить вокруг него аббатство?

– Хорошая идея про аббатство. Я думаю, это будет мудрым решением.

– Тогда так и поступим. Рядом с городом есть замечательное место с очень хорошим видом, оно должно идеально подойти для нашей задачи.

– Я думаю, мы и в дальнейшем будем находить логичные поводы для укрепления веры среди населения?

– Безусловно. Главное, чтобы они были не слишком грубы, так как это может породить массу проблем. Например, притворство. Человек должен искренне поверить, а это сложная и большая работа.

– Конечно. Но теперь, когда мы решили главный вопрос, я хотел бы уладить некоторую мелочь. В вашем княжестве производят бумагу, которую вы мне сегодня преподнесли в качестве подарка. Но она кончится. Я знаю, что вы не пускаете бумагу на внешний рынок и используете только для своих нужд, но я прошу вас сделать исключение для меня.

– Ограничение на продажу вне пределов княжества вызвано тем, что мы даже себя не можем полноценно обеспечить.

– Я вас не сильно стесню. Думаю, что ста листов каждый месяц мне будет более чем достаточно. Тем более, я их прошу не в подарок. Они все будут оплачены. Насколько я понимаю, вы сможете её продавать намного дешевле, чем китайские торговцы, которые привозят её из своей далёкой страны?

– Какие могут быть торги между нами? Сто листов бумаги я ежемесячно буду передавать через епископа совершенно бесплатно.

– Прекрасно. Я вам буду очень признателен.

Соль ситуации была в том, что в Боспорском княжестве усилиями Эрика не осталось к 1207 году вообще ни одного храма и ни одного монастыря. Что способствовало ослаблению религиозных чувств. В этом ключе желание Иннокентия получить католический храм в столице владений князя было совершенно логично – это автоматически возвышало религию. Но он позарился на монастырь, который имел не только сильное религиозное, но и военное, экономическое и политическое влияние в регионе. Это был весьма аппетитный кусочек, причём настолько, что от него нельзя было отказаться. На это Эрик и рассчитывал, когда предлагал, так как ему в первую очередь нужно было снизить идеологическое влияние церковного аппарата на население, которое у монастыря заметно ниже. А также это позволит показать истинную сущность клерикалов и их впечатляющие экономические аппетиты, которые они, безусловно, продемонстрируют посредством активной монастырской экспансии на соседние земли. В идеологическом плане это очень хорошая наживка для последующей дискредитации церкви в целом.

Цель визита достигнута, а потому, оставив пару специально взятых с собой агентов Феодора для составления подробного плана оборонительных сооружений Рима и вообще его подробного плана, князь отбыл 20 ноября 1207 года в Боспор, чтобы озаботиться решением ещё одной проблемы. Увы, она была весьма крупна и состояла из массы задач, ключевыми из которых были две. Первая заключалась в установке хороших отношений с православными государями, дабы те поддержали его, если конфликт с Иннокентием достигнет предела и у того сдадут нервы. Ведь эта игра не может продолжаться вечно. Вторая – в форсировании выполнения плана по организации армии. К лету следующего года нужно было развернуть пехотный батальон полным составом и доукомплектовать батальон всадников. Это не считая развития программы по формированию городской милиции. Короче, проблемы валятся на голову одна за другой. Ещё одни не решил, а нужно уже бежать с новыми разбираться.

Да, динамика жизни при масштабах его действий явно повеселей, чем в старой жизни, тут он даже поспать больше шести часов в сутки позволить себе не может. Даже на корабле активно работает, в первую очередь продумывая ходы. Его впервые стали посещать мысли о том, что будет, если он случайно погибнет. Видимо, это старость подбирается, которая совсем не радость. Это ведь его телу было только двадцать пять лет, а его сознанию уже сорок с хвостиком. Иногда, оглядываясь назад, на те одиннадцать лет, что он живёт в этом мире, Эрик каждый раз удивляется тому, как, собственно, ему везёт. Ведь там, под Эдессой, когда он решил остановиться и принять бой, он буквально совершил чудо. А ведь случайная стрела могла прервать его жизнь. И так было во многом. Князь мог смело сказать, что он везучий человек, раз смог выжить в таком количестве боёв. Эти мысли натолкнули его на необходимость держать при себе того, кто будет его наследником, да не одного, а нескольких. Занимать их делом, учить, показывать правильные направления в развитии. А то ведь все люди смертны, и он, не ровён час, оцарапается, подхватит заражение крови и отбросит копыта на радость его многочисленным врагам, а дело, что он разворачивает, зачахнет, ибо некому будет его продолжать. Иными словами, князю были нужны нормально воспитанные и подготовленные наследники.

По приезде в Боспор Эрика ждало две новости. Во-первых, Морриган родила ему второго сына, а во-вторых, с кораблём торговой компании Деметры прибыла раненая Мария Шампанская с Бенно. Оказывается, она стала жертвой политической интриги, в процессе которой Генрих Фландрский, брат её покойного мужа, а ныне император Латинской империи, пробовал устранить наследника в лице её сына. Однако во время покушения что-то пошло не так, как запланировали, поэтому ей с сыном удалось бежать, и во время бегства её настигла стрела. Рана оказалась не смертельной, но, увы, переход морем без оказания медицинской помощи сказался, а потому Мария к прибытию князя была уже при смерти, так как запущенная рана загнила. Женщина не смогла выкарабкаться и спустя неделю умерла. Но успела обсудить с князем судьбу их сына и взять с него слово, что тот позаботится о нём. Стоит отметить, что сам Бенно Шампанский был в курсе произошедшего и отлично знал, кто его настоящий отец. Однако, по общему уговору, ради права сохранения престолонаследия в Латинской империи за ним решили держать этот факт в тайне.

К счастью, подобные неожиданности не смогли выбить Эрика из колеи, а потому он занимался решением поставленных задач с обычным напором и энергией. В январе 1208 года князь сформировал первую роту пехотного батальона, а численность всех трёх рот доведена до нормы, то есть восполнены боевые потери и устранён некомплект плюс списаны на пенсию раненые и калеки. Пенсион, к слову, был специфический – ветеранов ждала судьба персонала интерната, в котором должны были проходить обучение сироты, вывезенные, в частности, из Киевского княжества. В первую очередь, конечно, это роль инструкторов, а там – как покажут себя, но на голодную смерть их никто оставлять не собирался.

Также были утверждены комплекты стандартного снаряжения. Комплект типового пехотного снаряжения включал стёганый акетон, кирасу, шлем барбют, наплечники, алебарду и палаш. Также был принят стандарт снаряжения для городского милиционера из шлема-шапели, акетона и чешуйчатого доспеха, с пластинами горообразного вида, а также палаша и композитного лука. Впрочем, его в будущем, по мере возможности, планировали заменить на типовые арбалеты.