Текст книги "Спроси свою совесть. Политический детектив"

– Не имеешь ли ты в виду генерал—полковника Шипилова, одного из бывших замов Щёлокова, а теперь чиновника в правительстве Москвы? – улыбнулся Среда и, посмотрев на оторопевшого от такой осведомлённости Золотова, вновь забарабанил дробью по столу пальцами.

– Да. Так точно. А… вы уже в курсе? – удивился Золотов.

– Уж не думаешь ли ты, Дмитрий, что мы здесь, в РУБОПе, как мичуринцы, только хреном груши умеем околачивать?

Миров от услышанного фольклора прыснул, но тут же осёкся.

– Мы, Дмитрий Савельевич, знаем даже больше. Тебя лично Давид Ааронович не переносит органически! За своего дружка Игоря Лурника. Помнишь, начальника районного торга, по которому ты провалил оперативное дело, связанное с цистерной спирта? – Среда весело сверлил глазами растерявшегося Золотова.

«Ну, ты даёшь, Аркаша! Наверно не один вечер ухлопал, чтоб „обсосать“ мою оперативную подноготную! С тобой надо осторожней! Во всяком случае, язык в беседе придерживать!» – с ужасом подумал Золотов. Он стал отчаянно перебирать в памяти проколы по прошлой службе. Так – на всякий случай. Вдруг ещё что припомнит крамольного.

– Так вот знай, Дмитрий Савельевич, те документы, что ты хотел накрыть по цистерне спирта и изъять на даче у Лурника, спёр человек по просьбе самого Гаймана. Спёр – и исчез бесследно! Сейчас он числится в базе МВД как пропавший без вести по вашему отделению розыска. «Откуда знаем? – спросил Среда, глядя на Золотова, – Его жена сейчас сидит в нашей тюрьме за наркотики». Так вот она нашей «юбке»2727
  «Юбка» – на сленге оперативников – камерный агент женщина.


[Закрыть] дала в камере полный расклад. Видишь ли, Дмитрий, когда ты был ещё в ОБЭП, то я, так же, как и ты, занимался по хищениям спирта здесь, у нас в Новосибирске. Фамилия Лурника всплыла абсолютно случайно – по ходу оперативной разработки. Он у нас шёл как связь с одним местным авторитетом. Остальное ты знаешь.

Золотов хотел, было что-то сказать, но Среда его остановил:

– Всё, хватит о Гаймане. У нас с тобой по нему будет отдельная песня!.. Так. Давай-ка, Дмитрий – только быстро, в двух словах, что известно тебе уже о Вольмане, ну и по остальным фигурантам сообщения?

Золотов этого вопроса не ожидал и немного затушевался:

– Извините, товарищ полковник, но плотно я им пока не занимался…

– Причина?! – сверкнул глазами Среда. Дмитрий понял, что его невольное признание явно не понравилось начальнику. «Ты смотри, добренький, добренький – а рявкать тоже обучен! – с долей сожаления отметил про себя Золотов, – Но ведь я сам показал ему это сообщение! Так что сам и отдувайся! Тебя за язык никто не дёргал!» – упрекнул себя оперативник.

– Ещё раз виноват, Аркадий Филиппович! – зачастил Дмитрий, – С себя вины я не снимаю, но в своей должности нахожусь пока что не более двух месяцев. А результаты уже требует и городское, и областное начальство. Только совсем недавно укомплектовался личным составом, и пока нарабатывался материалы, всё остальное упустил из виду. Прошу прощения, товарищ полковник!

– Запомни, Золотов, – в голосе Среды звенел металл: – Уж коли вынул на свет божий стоящую информацию, а тем более засветил её начальству, так будь добр, заранее её проанализируй и хоть как, но перепроверь! Каким бы занятым ты не был! Вот тогда и к начальству дуй. Понял?! – Среда посмотрел на нахмурившегося Золотова. – Ладно, ладно! Не стоит обижаться! На первый раз вхожу в твоё положение. Но в следующий – надеру задницу! Если не я, то генерал точно! С мужиками, которые умеют думать башкой и работают на страну, а не на шкурные интересы, я имею дело лично. Если надо – сдеру три шкуры, но за отличные результаты благодарю по-царски! И для меня неважно, откуда опер – из Омска или там из Новокузнецка. Если он личность – с ним имею дело лично. А с безмозглыми баранами и особенно шкурниками по натуре пусть волындаются их начальники, за которых или я им, или Прощётов всегда всыплем с удовольствием! Как я понял, ты, Золотов, слава богу, к ним не относишься. Кстати, Муров, тебя это тоже касается. Вы оба меня поняли!? А? Опера!

– Так точно, товарищ полковник! – в голос ответили Миров и Золотов, вскочив со своих мест.

– Ну, раз поняли, так всё-таки, Дмитрий, ты хоть что-нибудь мне расскажешь о Вольмане? Только коротко! И сядьте вы, в конце концов, оба! – Среда взял на колени тетрадь и, откинувшись на спинку своего кресла, приготовился записывать. Золотов достал из кармана крохотную, со спичечный коробок, записную книжку, перелистал пару листов и принялся докладывать:

– Значит, если коротко, товарищ полковник, то Вольман Леонид Юрьевич, 39 лет, действительно является директором коммерческой фирмы «Вольмингтон», занимающейся лесозаготовками. Фирма зарегистрирована в реестре о частных предприятиях нашего города. Женат, имеет восемнадцатилетнюю дочь Наталью, которая в данное время учится в университете города Оксфорда.

– Даже так? – искренне удивился Среда.

– Точно так, Аркадий Филиппович, – подтвердил Дмитрий.

– Что же, друзья мои, как мы с вами понимаем, на последние «шиши» дочь в Англию учиться не отправишь. А, Дмитрий? – Среда весело подмигнул Золотову. – Кстати, там у тебя по сообщению проходит какой-то австриец. Ты часом не выяснил кто таков?

– Нет, Аркадий Филиппович, пока не представилось возможным, – виновато опустил глаза Золотов.

– Э-эх! Золотов, Золотов… – укоризненно посмотрел на него Среда и, повернувшись к Мурову, спросил: – Так, а теперь твоё мнение, Александр?

– Я немного в курсе дела, Аркадий Филиппович, меня командир успел в поезде ознакомить с этим. Вы разрешите?

– Да, да говори, конечно!

– Так вот я, как бывший контрразведчик, Дмитрию сказал раньше и повторю сейчас, если «австриец» – не погоняло, а настоящий иностранец, то это уже серьёзно и, конечно представляет оперативный интерес. А на то, что он иностранец, косвенно указывает его имя, по которому к нему обращались фигуранты – Курт. У нас есть и писанный, и неписаный закон – туда, куда суёт свой «пятак» иностранщина, всегда найдётся то, чего они страстно желают, чтобы мы о том не узнали. Тем более, что оказывается, что у Вольмана есть дочь, которая ещё и учится в Англии. Это только утверждает меня в мысли, что Вольман – птица далеко не простая. Возможно, в ФСБ он уже на заметке и разработке. Скажу больше, в сообщении фигурирует слово драга. Драга, насколько я знаю, это такая машинёшка с помощью которой добывают нефть и полезные ископаемые. Вот тут я вижу некоторую неувязку в логике, а именно между направлением деятельности конторы Вольмана, занимающейся лесом, и драгой. Что общего – непонятно. Теперь смотрите, товарищ полковник, что получается: Первое. Какой-то австриец. Второе – дочь Вольмана в Англии, которую он наверняка отправил туда через какое-то достаточно знакомое лицо. И, наконец, драга. Думаю, что она для какого-то нелегального промысла. Последнее, что хочу сказать, о сообщении, если бы оно было пустой, голой информацией, то агент наверняка бы составила его только со слов этой пьяной публики, которые услышала на этой гулянке. Тогда она не запомнила бы по фамилиям столько фигурантов, точные суммы денег и другие мелкие деталей. А тут, извините меня, она всё это «смахнула» с личных записей Вольмана. Поэтому, я думаю, что это не пурга!

Дмитрий смотрел на Мурова и думал: «Да-а, Саня, гонору в тебе хоть отбавляй! Смотри-ка, аж целую тираду по моему „пню“ выдал Среде! Тут так думаю, тут так, полагаю. Я как контрразведчик бывший…. Хочешь ему свои мозги продемонстрировать, не зная главного? Ну-ну – валяй…»

– У тебя есть, что добавить ещё? – прервал его мысли Среда.

– Есть, Аркадий Филиппович, и очень существенное! – отозвался Дмитрий.

– Так, слушаю.

– По Вольману я не успел сказать вам вот что. Он по профессии горный инженер, прекрасно знающий геологию. В начале восмидесятых он привлекался по одному уголовному делу как подозреваемый в спекуляции драгоценными металлами, но в итоге «отмазался» и вышел сухим из воды. Теперь вы понимаете, Аркадий Филиппович, что означает драга в информации агента, и что означает фраза в сообщении, цитирую: «прикрытие (официально) – пилорама в „Серебряном“ на лес третьей категории»?

– Так что ж ты раньше молчал?! – Среда вскочил с кресла и заходил по кабинету.

– Извините, Аркадий Филиппович, но вы мне не дали тогда договорить.

– Ну, вот что, Золотов, я вас долго слушал обоих, теперь слушайте оба меня! Я беру информацию под личный контроль. Генералу пока докладывать, как ты понял, резона нет. Нужна крутая проверка. Сообщение оставь мне, я его зарегистрирую по своей секретке. У себя в городе никому не слова! Особенно Силютину! Да, да! Не удивляйся, Дмитрий, – подчеркнул Среда, заметив, как округлились у Золотова глаза. – Силютин хоть и в нашей службе сейчас, но его назначили без нашего ведома, причём с подачи Гаймана! Чувствуешь, Золотов? Наше мнение с генералом в РУБОПе: Силютин – засланный «казачок» от гаймановской шайки.

– Так точно, товарищ полковник! Чувствую! – согласился Дмитрий.

– Так вот, господа офицеры, с вами работает теперь наш враг. Упаси тебя боже делиться с ним чем-либо касаемо его бывшего благодетеля Гаймана! Включайте почаще дурака и обсуждайте с ним только второстепенное. Остальное же, что касается наших дел по «крупной рыбе» – только со мной или генералом! Так что давайте, мужики, защитим эту информацию от вражеских ушей. Лично мне кажется, что дело ковырнём очень интересное!

Золотов заметил, что от полученной от него информации полковник испытывал восторг, но старался не показывать этого подчинённым.

– Обо всём, что вылезет нового, и, главное, подтверждение информации – докладывать лично мне при встрече! Только что-то очень важное и срочное – на мой домашний телефон! Ты меня понял, Золотов?

– Так точно, Аркадий Филиппович!

– И, пожалуйста, Дмитрий, подумай серьёзно со своими ребятами, как вы будете конспирировать эту разработку от вашего вражеского окружения. Я имел в виду утечку информации. Это, ребята, очень важно. Оттого, как вы сумеете прикрыть информацию от глаз и ушей гаймановских оперов, во многом будет зависеть наш успех. Со своей стороны, обещаю всяческую поддержку и протекцию.

– Я всё понял, Аркадий Филиппович, не беспокойтесь. На этот счёт у меня есть кое-какие мысли. – Дмитрий закрыл письменный блокнот и убрал его в карман.

– Да, Золотов, чуть не забыл, – спохватился Среда. – Тут у тебя в сообщении ещё проходит начальник налоговой инспекции Владимир Шелепов, ты его знаешь?

– Разумеется, товарищ полковник, знаю.

– Слушай, а не тот ли этот Шелепов, что когда-то работал опером в ОБХСС?

– Вы абсолютно правы, Аркадий Филиппович, он самый – бывший начальник отделения ОБЭП Центрального РОВД. Уволился по выслуге лет.

– Хм, надо же, не ожидал услышать о Шелепове Володе в таком ракурсе… – задумчиво произнёс Среда. – Мы заканчивали вместе с ним высшие годичные курсы аппаратов БЭП при Нижегородской высшей школе милиции… – Среда внимательно посмотрел на Золотова. – Значит, по сообщению он идёт у тебя как связь или даже как подельник Вольмана?

– Думаю, как очень важная связь, товарищ полковник.

– Н-да! – почесал мочку уха Среда. – Признаться, не хотел бы увидеть Владимира при кривых делах! Однако, как я вижу это уже неизбежно. Так, Золотов?

– Не могу сказать, Аркадий Филиппович. Вы же знаете, что сейчас об этом говорить? Рано ещё, – отозваллся Дмитрий.

– Если так, то жаль! – вздохнул Среда. – Насколько я помню его, хороший был мужик. Честно говоря, я в то время думал, что за этим опером большое будущее как начальника. Ну, не знаю, – как минимум начальником УВД вашего города. Надо же, как можно ошибиться…

Эта новость явно оставила у Среды неприятный осадок. Полковник поднялся из-за стола, Муров и Золотов тоже встали. Тяжело вздохнув, Среда с горечью посмотрел на офицеров.

– Господи, да за что же тебе такое, Отечество моё! Смотри, как обложили – сучьё продажное! – отрывисто бросил он.

Миров и Золотов от неожиданности даже переглянулись. Перед ними стоял уже не тот Среда, который три часа назад встретил их в своём кабинете. За всем внешним официозом, который налагала ответственная должность на этого сорокапятилетнего полковника, чувствовалось, что его душу жгла та же благородная ярость, которую испытывали наши советские солдаты к немцам в годы Великой Отечественной войны…

Полковник подошёл к графину с водой на журнальном столике, налил стакан и осушил его. С минуту постояв у окна, он снова окинул взглядом подчинённых. Он подошёл вплотную к Золотову и, глядя ему в глаза, сурово произнёс:

– Я не имел право тебе говорить этого, Дмитрий, но, как вижу, придётся. Только из того, что вы от меня сейчас услышите… – Среда повернулся к Александру. – Муров, ты меня слышишь?

– Слышу, Аркадий Филиппович, я понял!

– Хорошо, что понял! – Среда вновь повернулся к Дмитрию, – Чтоб всё сказанное мною вам, умерло в стенах этого кабинета!

– Аркадий Филиппович, вы можете полностью положиться на меня и моих мужиков, – заверил Золотов. – Что касается меня лично, то я счастлив, что по службе судьба сводит меня с вами…

Слова Золотова тронули Среду. Он пристально взглянул на Дмитрия. Ему определённо нравился этот человек. Во взгляде Дмитрия Среда улавливал ум и отчаянную решительность. «Не будем загадывать, – думал Среда, – но мне тоже везёт на таких, как ты, парень. Ох! Только б не ошибиться в тебе, капитан, как в истории с Шелеповым! Но, ты, кажется, не из тех…»

– Значит так, друзья сердешные, вас ожидают нелёгкие времена. Ваша область и так находилась в числе проблемных, а теперь будет таковой и подавно. Спросите, почему? Отвечаю. Для нашего УБОПа от руководства вашего областного ГУВД мы ожидаем очень неприятную заподлянку.

Золотов и Миров насторожились.

– Видишь ли, Золотов, твою кандидатуру на коррупцию мы отбирали через Паука. В этом немалая доля его заслуги, мы ему дверяем. Силютина в известность не ставили: он, как ты знаешь, человек Гаймана. Поэтому держи с ним дистанцию, представится возможность – заменим. По всем людям, кого ты собрал в своё отделение – мы согласны. За это, кстати, отдельное спасибо вашему начальнику УВД Железину. Разумеется, Золотов, мы их перепроверили на несколько раз, ребята надёжные. Строева, конечно, предупреди отдельно по спиртному. В противном случае, вылетит с коррупции, как пробка от шампанского! Мы очень на тебя рассчитываем, Золотов. Но хотим предупредить по поводу будущего вашего областного руководства УБОП…

Внезапно распахнулась входная дверь кабинета Среды, и в проёме появился генерал Прощётов.

– Товарищи, офицеры! – успел подать команду Среда, и все трое застыли на вытяжку в молчаливом приветствии.

– Товарищи, офицеры, – спокойно ответил генерал. – Что же это ты, Аркадий, не звонишь, не докладываешь о том, что у тебя наши представители из орденоносного Кузбасса?

– Виноват, товарищ генерал, совсем забыл! Вот, инструктирую по тому, о чём вы мне приказали! – Среда всё ещё стоял навытяжку.

– Ну и как? Всё довёл до Золотова?

– Почти всё, Игорь Михайлович!

– Что значит, почти? – Прощётов с недоумением взглянул на Среду.

– Товарищ генерал, я уже было затронул тему, которую вы мне поручили довести до Золотова, но не успел до вашего прихода.

– Не успел – не беда, Аркадий! – Генерал, повесив фуражку на вешалку, прошёл в кабинет и сел на место Среды. – В таком случае, если ты не возражаешь, разреши, объясню я. – Прощётов вытащил носовой платок и вытер со лба испарину.

– Конечно, Игорь Михайлович.

Генерал бесцеремонно рассматривал присутствующих офицеров. Его оценивающий взгляд остановился на Дмитрии.

– Ну, что, Дмитрий Савельевич, поговорим? – улыбнулся генерал.

Когда-то, в юности, Дмитрий увлекался прикладной психологией. И однажды в одном научно-популярном издании ему встретилась статья, рассказывающая о том, как необходимо вести себя с собеседником, у которого от природы тяжёлый взгляд. Как раз таким взглядом обладал генерал Прощётов. Зная об этом, Прощётов никогда не упускал случая «одарить» им и своих подчинённых, и посетителей на приёме в своём кабинете. Зачастую в разговоре с генералом люди, не выдержав его «ласковых очей», тушевались, а иногда, растерявшись, даже на какое-то время забывали о цели своего визита. И не осознававший этого Прощётов всегда с недовольством расценивал такое поведение собеседника как проявление малодушия и трусости перед начальством. Однако на этот раз его глаза встретили задорный и дерзкий взгляд Золотова, в котором генерал прочёл то, что перед ним стоит навытяжку сильная и незаурядная личность. Та личность, к мнению которой, вероятно, придётся прислушиваться. «Чёрт тебя знает, – думал Прощётов, глядя на Золотова, – надёжный ты или нет. ВРемя всё расставит на свои места. Но и не доверять своему боевому другу Среде, так пламенно рекомендовавшего тебя на эту должность, я тоже не могу. Да и вРемени уже нет. Ладно, посмотрим на тебя в деле, Золотов!»

– Слушаю вас внимательно, товарищ генерал! – ответил Дмитрий. Он по-прежнему стоял по стойке смирно, а с ним вместе Среда и Муров.

– Можете сесть, – кивнул на стулья Прощётов. Достав из кармана пачку папирос «Беломорканала», генерал закурил. «О, Господи! – пронеслось в голове у Золотова, – Да откуда же ты их, родимый, откопал?! Я было решил, что теперь их только в музее можно увидеть! Обалдеть! „Беломорканал“! Откуда?!»

– Значит так, Золотов, наша служба в вашей области только начала вставать на ноги. Всё прогнившее отребье, скомпрометировавшее себя в разных злоупотреблениях и других тёмных делах с коммерцией, мы благополучно вымели из нашей службы поганой метлой. «Нам помог в этом кое-кто из центрального аппарата МВД», – сказал он Среде, кивнув головой на Мурова и Золотова. – Начальник ГУОП МВД, – продолжал генерал, – Мне лично поставил жёсткую задачу – проконтролировать комплектование нашей службы в вашем регионе надёжными кадрами. Думаю, что по вашему крупнейшему городу области нам с полковником Средой, с грехом пополам, это удалось. Полковник мне докладывал, что остался там у вас какой-то Силютин от старой гвардии, но мы его при случае отодвинем. Правда, мы столкнулись с серьёзной проблемой. В ней нам – РУБОПу и тебе с твоим отделением, Золотов – вероятно, придётся со временем детально разобраться,

Генерал встал и заходил по кабинету.

– Ваше областное ГУВД с дьявольской настойчивостью желает протащить на должность начальника областного УБОП и его заместителя своих людей. Мы неоднократно пытались предложить кандидатуры наших надёжных кадров, но начальник вашего ГУВД Савёлов встал в позу намертво и отчаянно тянет на эти должности отпетых негодяев, которых мы хорошо знаем. Для нас это осложнено ещё тем, что Савёлова поддерживает губернатор области Крайнюк. Мы, конечно, будем бодаться до последнего. Тем более что знаем этих сволочей, а Савёлов планирует их нам запихнуть, ч-чёрт бы его побрал! – Прощётов тихо выматерился.

– К сожаленью, – продолжил он, – надежды на успех – кот наплакал! Мы с полковниом не всесильны, да и дружок Савёлова, ваш губернатор Крайнюк, ходит в любимчиках у… – И генерал многозначительно указал пальцем в потолок.

Да, тяжкий груз огромной ответственности наваливался на плечи Дмитрия. Он впервые в жизни ощутил его на себе. Откровения генерала пробрали его до мурашек, мгновенно пробежавших по всему телу. В эти секунды он лихорадочно думал: «Уж если такое высокое начальство посвящает меня в свои „тайны Мадридского двора“, где фигурируют фамилии высокопоставленных чиновников, то в ближайшем будущем жди войну!» Дмитрий чувствовал, как у него вспыхнуло лицо и вспотели ладони. Миров, казалось, испытывал то же самое. Александр сидел на стуле весь какой-то сгорбленный, то и дело раскручивал и вновь закручивал свою авторучку. Так же, как и Золотов, он чувствовал, что очень скоро каждый день службы потребует от него чудовищного самоконтроля в поступках и особенно в словах. Не будет уже места той вальяжности и шутливости, какие в избытке присутствовали в характере Александра. Теперь они уже не просто два сослуживца. Они два боевых товарища, готовые прикрыть друг друга собой в надвигающейся схватке со смертельно опасным врагом – российской коррупцией.

– Вот так-то, товарищ начальник отделения борьбы с коррупцией! – обратился к Дмитрию Прощётов. И вдруг он широко улыбнулся. Жестом руки генерал усадил вставшего на его обращение Золотова.

– А теперь, Дмитрий Савельевич, слушай и запоминай! Запоминай и слушай, офицер! – повторил Прощётов Дмитрию как-то по-доброму, по-отечески.

– Надеюсь, что Аркадий Филиппович уже говорил, что мы рассчитываем на твоё отделение. Как воздух нам необходима полная оперативная картина о коррупционных связях чиновников вашего города с братвой – как местной, так и столичной. Ты, очевидно, Дмитрий, соображаешь, кого я имею в виду под словом «столичной»?

– Вы хотите сказать о людях из руководства страны? – Дмитрий внимательно и уверенно смотрел в глаза генералу.

– Хм! Что ж, Золотов, я ещё раз убедился в твоей сообразительности, – усмехнулся Прощётов, – Вот только одна существенная просьба к тебе: как можно реже произноси это вслух. За тобой жизнь и здоровье твоих подчинённых. И твоя, конечно. Надеюсь, это понятно?!

– Так точно, Игорь Михайлович, понятно!

– Далее, – продолжал генерал, – попробуй установить агентурные подходы к руководству вашего алюминиевого завода. Это у вас в городе настоящий «гадюшник»! Какого только воровского хамла там не ошивается! Мы располагаем агентурными данными от ФСБ, что новое заводское начальство, действуя через областную администрацию и кого-то из правительства, заключает с янками очень невыгодные – как для вашей области, так и для всей России – сделки по поставкам алюминия в США. Разумеется, как ты понял, на этом греет руки не только руководство завода. Твоя боевая задача, Дмитрий Савельевич, предоставить нам общую картину с конкретными звеньями коррупционной сети по вашему городу и югу вашей области, которые тянутся в Москву. Не забывай, конечно, и про оборотней из нашего брата – милиции. Мы понимаем, тебе будет очень трудно. Готовься к тому, что вокруг твоего отделения постоянно будет шнырять разведка от разного рода продажного дерьма – начиная с Гаймана и кончая всякими службами безопасности предприятий и фирм. Помни, коллега, в них прислуживают не кто-нибудь, а серьёзные спецы из бывших наших оперативных структур МВД и ФСБ. Они за деньги пойдут на всё! За лишнюю сотню баксов мать родную расстреляют! Оберегай информацию и, самое главное – людей! Я имею в виду всех, Золотов – и действующую агентуру, и личный состав отделения. За смерть кого-нибудь из вышеперечисленных людей по твоей вине – не пощажу! Но… это так, Дмитрий Савельевич, к слову, пришлось. Прошу не обижаться, я, например, от начальника ГУБОП МВД ещё не такое слышу. Прежде чем сделать шаг самому или подчинённому, тысячу раз обмозгуй! Держи связь в области только с Пауком Олегом. Но предупреждаю, по очень серьёзному оперативному материалу, касающемуся известных и ответственных фамилий. мы только Пауку доверяем. Совершенно исключи из особо важного информационного поля Силютина. Этот мерзавец продажный! Обсуждай с ним только мелочёвку, он как-никак твой непосредственный начальник по штатке. Если Гайман будет чем-либо или кем-либо интересоваться у тебя, немедля звони Пауку или полковнику Среде, в крайнем случае мне. И последнее, Золотов, – генерал строго постучал указательным пальцем по краю стола. – О показателях раскрываемости не забывать! За них с тебя, кроме твоего областного начальства, ещё и мы с полковником будем драть три шкуры. Для этого есть гаишники, пэпээсники2828
  Пэпээсники – на жаргоне работников милиции – патрульно-постовая служба (ППС)


[Закрыть] и таможня. Только на них можно сделать серьёзный «палкомёт»2929
  «Палкомёт» – на жаргоне оперативников – раскрываемость преступлений.


[Закрыть], почти не выходя из кабинета, если, конечно, почаще обращаться к коммерсантам и таксистам. С тобой всё, Дмитрий Савельевич. Миров, к тебе только одно, – Прощётов указал на него рукой с зажатой между пальцами папиросой. – Ты вроде как теперь являешься заместителем Золотова, но нести ответственность будешь наравне с ним! Поэтому моё требование – никакой отсебятины и самодеятельности! Разрешаю тебе, как бывшему гэбэшнику, использовать свои связи в ФСБ в плане помощи нам, но только технической! Они там всякими техническими новинками вооружены до зубов. Нам до их оснащённости, извините, пока, как раком отсюда и до берегов Антарктиды. А вот мозгами да агентурной работой среди криминалитета мы их за пояс заткнём. Я не ханжа, и мы делаем одно дело, но делиться с ними куском хлеба, заработанного кровавыми соплями моих оперов, я особо не собираюсь. Всё, что мы имеем – это ручка, пистолет и мозги. Если вы, Золотов с Муровым что-либо серьёзное ковырнёте, а ФСБ начнёт примазываться с другого бока, то их начальство сначала должно всё согласовать со мной! Это понятно, Золотов?

– Так точно, товарищ генерал! – хором ответили оперативники.

– Вопросы? – Прощётов встал с кресла. Все трое вскочили со стульев вслед за ним.

– Никак нет! – отрапортовал Дмитрий.

– Миров, у тебя?

– Нет, товарищ генерал!

– В таком случае, товарищи офицеры, желаю вам от души удачи и везения! Приедете в регион, особо не раскачивайтесь. На это, как вы знаете, никогда нет вРемени. Сразу за дело! – Генерал крепко пожал руку одному и другому. – Родина на вас надеется и ждёт информации на её врагов! – шутливо подбодрил он оперов. – Ну, всё, идите! – махнул он на дверь. – У вас, должно быть, скоро поезд.

– Виноват, Игорь Михайлович, разрешите? – Среда остановил Мурова и Золотова в дверях.

– Ну что ещё, Аркадий? – Прощётов недовольно взглянул на Среду.

– Игорь Михайлович, тут Золотов привёз одно весьма любопытное и, на мой взгляд, серьёзное агентурное сообщение. Не хотите ознакомиться, пока они здесь?

– Нет! – взорвался Прощётов. – Пусть эти сообщения сегодня катятся куда подальше! Я и так сегодня с замминистра МВД у губернатора области на совещании всю задницу отсидел до мозолей! Слушал там всякие доклады жэковских баранов-начальников. Хватит на сегодня с меня! Давай завтра во второй половине дня я с ним спокойно ознакомлюсь, тогда и потолкуем! Договорились? А сейчас всё! Дуйте, ребята, в свои регионы! – махнул рукой генерал.

Прощётов устало посмотрел на оперативников и бросил им:

– Всё, всё, друзья, идите! Счастливого пути!

Среда подошёл к Золотову и Мурову и также пожал им руки.

– О результатах я тебе позвоню, – тихо шепнул он Дмитрию. Золотов понял, что Аркадий Филиппович имел в виду будущее мнение генерала по сообщению «Стеллы».

Наутро после возвращения из командировки Дмитрий собрал своё отделение и, заперев на ключ дверь, долго совещался с подчиненными. На совещании серьёзно обсудили все, что было сказано в Новосибирске в кабинете генерала Прощётова. Силютин, к счастью, в это время ушёл на больничный и на совещании не присутствовал. Хотя он и так бы ничего не узнал. В этом случае Золотов провёл бы совещание отделения в другое время и в другой обстановке, как того требовал генерал Прощётов и, разумеется, конспирация.