Текст книги "Горячая весна 2015-го"

14 июля 2014 года. США, Вашингтон

– Господа! Президент Соединенных Штатов Америки!

Он вышел к стойке с микрофонами под гром аплодисментов. Военные – дисциплинированные люди и овацию устроили впечатляющую. Собственно, слушатели Национального университета обороны США не являлись сплошь военными. Подполковники и полковники всех видов и родов войск вооруженных сил США составляли из них примерно половину. Остальные были гражданскими чиновниками – представителями государственного департамента, министерства финансов, ЦРУ, агентства национальной безопасности, других министерств и ведомств, сотрудниками негосударственных компаний, работающих на оборону страны. Но парадные мундиры военных больше бросались в глаза.

– Я очень рад, что выступаю сегодня здесь, в этом университете. В течение почти ста последних лет он служил одним из главных центров нашей страны, где преподавались и обсуждались вопросы национальной безопасности. Здесь учились будущие полководцы и президенты, такие, как Дуайт Эйзенхауэр. И вице-президенты, как, например, Колин Пауэлл. Я рад, что вы продолжаете эти богатые традиции. Среди вас растут будущие генералы, адмиралы и стратеги, которым предстоит размышлять над вопросами национальной обороны, увеличивать интеллектуальное богатство нашей страны и укреплять ее безопасность в нашем мире.

В этом месте Кейсон сделал небольшую паузу. В тексте, написанном его спичрайтерами, так и значилось: «Небольшая пауза». Он подумал, что произнесение программных речей в этих стенах, похоже, само по себе уже стало традицией. Именно здесь его недалекий предшественник провозгласил возврат Соединенных Штатов к рейгановским идеям «звездных войн» на новом технологическом уровне. Правда, он никогда заранее не читал написанных для него речей, благодаря чему его косноязычие стало легендарным, а сборники «бушизмов» пользовались неплохим спросом. Москва так и не смирилась с этим. Именно поэтому ему приходится выступать здесь сейчас.

– Сегодня я хотел бы напомнить вам, каким был этот мир тридцать лет назад. Соединенные Штаты и Советский Союз противостояли друг другу, сойдясь в противоборстве. Тогда Советский Союз был нашим бесспорным врагом, олицетворял вооруженную до зубов угрозу свободе и демократии. Нас разделяла стена – куда более высокая, чем та, что разъединяла Берлин. Нашим высшим идеалом была и остается индивидуальная свобода. Они видели свой идеал в построении огромной коммунистической империи. Их тоталитарный режим держал в повиновении, за железным занавесом, значительную часть Европы. Мы не доверяли им, и неспроста. Глубокие противоречия, разделявшие нас, привели к опасной военной конфронтации. Мы вынуждены были держать в Европе целую армию, чтобы остановить миллионы фанатичных коммунистов, готовых накрыть железным занавесом те регионы Европы и Азии, которые еще оставались свободными. Советский Союз распался, потому что мы помогали народам, которые желали стать свободными. Железного занавеса больше нет. Польша, Венгрия и Чехия – свободные государства, и теперь они наши союзники, вместе с воссоединившейся Германией, как и страны Балтии, получившие от нас свободу после полувековой оккупации. И все же мир, в котором мы живем, по-прежнему полон опасностей – он не стал ни более предсказуемым, ни более стабильным.

Тогда, с распадом СССР, всем казалось, что будущее безоблачно, Америка навсегда останется вершиной человеческой цивилизации, «Градом на холме», к вратам которого народы мира принесут плоды земные. Россия в девяностых годах, в полном соответствии с прогнозом Джорджа Кеннана, еще одного знаменитого выпускника этого университета, действительно превратилась в одну из самых слабых и жалких стран мира. Кто бы мог подумать, что этот казавшийся необратимым упадок продлится так недолго?

Освободив русский народ от имперского бремени, мы надеялись, что он пойдет по пути демократического развития. И он действительно прошел часть этого пути. Но потом приток средств от продажи природных ресурсов привел новых руководителей Кремля к совершенно ошибочным выводам. Они решили, что вправе бросить вызов сложившимся основам демократического миропорядка. Придя к власти в результате демократических выборов, они забыли, что этих выборов не было бы без нашей помощи! Всем нам тяжело видеть, как вновь сворачиваются в России демократические свободы. Но мы должны разделять деяния народа и деяния поработившего его режима. Мы верим, что народ окажется мудр и сам устранит все препятствия на пути своего вхождения в семью демократических народов мира. Мы же обратимся к опыту еще одного великого американца, окончившего этот университет, – Джорджа Кеннана. В середине двадцатого века он сформулировал доктрину сдерживания Советского Союза. Она была не конфронтационной и предполагала нейтрализацию Соединенными Штатами деструктивных инициатив СССР. И сейчас нам придется вспомнить эти принципы. С окончания Второй мировой войны русские удерживают за собой часть бывшей Восточной Пруссии – Калининградский анклав. Сейчас это крошечная несвободная территория внутри демократической Европы. Русское правительство наводняет ее войсками и грозит разместить там ядерное оружие, нацеленное на мирные города Европы. Мы будем препятствовать этому. На нашей стороне военное превосходство, но главное – это наше моральное превосходство. Мы защищаем демократию во всех регионах планеты и окажем странам Восточной Европы любую помощь. Мы призываем Кремль убрать своих солдат из анклава, с тем чтобы устранить угрозу молодым демократиям и дать возможность его жителям самостоятельно решить свою судьбу. Да благословит нас Бог.

Снова раздались аплодисменты.

29 августа 2014 года. Россия, Калининград

В здании Южного вокзала было жарко. На кремовых стенах и гранитной облицовке зала ожидания лежали солнечные пятна. Отъезжающие и провожающие вперемешку толпились внутри среди гор багажа, то и дело нервно поглядывая на табло. Только дети беззаботно носились по залу, волнуя родителей, или висели на бортиках фонтана, норовя зачерпнуть ладошками воду. Детей в зале было много. До нового учебного года оставалось всего несколько дней, и родители торопились вернуть их из Янтарного края домой.

Поезд на Москву по расписанию отходил в одиннадцать сорок четыре. Но было уже без двух минут двенадцать, а его еще даже не подали к перрону.

– Бабушка, ну когда же мы поедем? – спрашивал белокурый карапуз у пожилой женщины в цветастом платье.

– Скоро, Вадик, скоро. Вот подадут поезд – и поедем.

– А когда его подадут?

В переходе между двумя залами, вокруг двух облицованных гранитом окон с жирной оранжевой латинской буквой «I» и крупной, зеленой по белому, надписью «Справочно-информационный центр», собралась небольшая толпа. Самые активные наклонялись к проему в стекле, чуть ли не всовывая туда голову, чтобы узнать у совершенно затурканной дежурной, что происходит. Но та только безостановочно звонила по телефону и ничем не могла помочь.

– Безобразие какое! Совсем людей не жалеют, сволочи!

– Надо к начальнику вокзала идти!

– Помяните мое слово, – громко вещал мужчина в летах с бородкой клинышком. – Там у них авария какая-то! Поезд с рельсов сошел или еще что-нибудь подобное приключилось. – Он достал платок и решительно вытер им лоб. – Вот увидите!

Через зал, уворачиваясь от направленных со всех сторон вопросительных взглядов, пробежал мужчина в железнодорожной униформе и с озабоченным выражением лица. На несколько секунд затихший недовольный гул возобновился.

Под потолком раздался мелодичный сигнал: «Дин-дон!»

– Уважаемые пассажиры! По техническим причинам отправление поезда номер тридцать Калининград – Москва задерживается!

– Этому может быть только одно объяснение! – сказал молодой парень девушке, сидящей на туго набитой сумке.

– Какое? – удивилась та.

В их сторону повернулось несколько голов.

– Супруга губернатора застала мужа в постели с любовницей. Сейчас она гонит ее по улицам в нашу сторону. А поезд… Поезд задержали по звонку губернатора, чтобы любовница успела на нем сбежать!

– Да ну тебя! – отмахнулась девушка и, повернув голову, начала смотреть на экран висящего на стене телевизора, где очередная рекламная отбивка как раз сменилась шапкой выпуска новостей.

Что-то в изображении обеспокоило ее, она даже не сразу поняла что…

– Молодой человек! – обратилась она к высокому мужчине, стоявшему под кронштейном с укрепленным телевизором. – Включите звук, пожалуйста!

Она, наконец, поняла, что именно ее обеспокоило. Вместо обычной «шапки», которой открывались новости, была «шапка» с жирными желтыми буквами «Специальный выпуск».

Мужчина встал на цыпочки и, протянув руку, включил на телевизоре звук.

– …наше вещание, чтобы сообщить новость, только что пришедшую к нам по каналам информационных агентств. Страны так называемого «Балтийского измерения», в которое входят Польша и государства Прибалтики, приняли решение прекратить транзитное железнодорожное сообщение с Калининградской областью под предлогом того, что российское правительство приняло решение разместить в области ядерное оружие. Условием возобновления сообщения эти страны назвали целый комплекс требований, в который, в частности, входит размещение в Калининградской области международных наблюдателей, возобновление экспорта российской нефти через прибалтийские порты и отказ от ввода в строй третьей очереди Североевропейского газопровода.

Постепенно шум в зале затихал, все больше людей поворачивали головы к телевизору. На непонимающих шикали.

– Посол Литовской Республики в Российской Федерации госпожа Юнона Петрокяйне в телефонном интервью нашей программе заявила, что правительство Российской Федерации заранее было проинформировано о плохом состоянии железнодорожного полотна на территории Литвы. В частности, по маршруту Кена – Кибартай (пограничные станции на границах с Белоруссией и Калининградской областью), из-за чего в любой момент может быть ограничено движение пассажирских поездов и перевозка некоторых специальных грузов, в том числе военных. В настоящий момент с Калининградом полностью прекращено железнодорожное сообщение. Литовские власти обещают, что в течение ближайших дней пассажирское сообщение в минимальном объеме будет возобновлено. Минимальный объем, по словам официального Вильнюса, – это две пары поездов в сутки вместо курсировавших до этого момента десяти. На этот момент о реакции руководства России на эти события еще ничего не известно, но можно не сомневаться в том, что она будет резко отрицательной. В течение ближайшего часа с обращением к гражданам нашей страны выступит президент Геннадий Геннадьевич Рогов. – Ведущая посмотрела в сторону и взяла в руки лист бумаги. – Вот новое сообщение. Президент Республики Польша Рональд Колчек заявил, что если Россия не выполнит указанных условий, то блокада будет распространена и на иные виды сообщений с Калининградом, находящихся под контролем стран – членов «Балтийского измерения», прежде всего на воздушное…

– Козлы! – ни к кому конкретно не обращаясь, выразил общее мнение коротко стриженный мужик в синей рубашке с легкомысленными паровозиками.

Все опять зашумели.

– Я тебе говорил: самолетом надо лететь! – отчетливо сказали сбоку. – Сейчас бы улетели уже. А ты – деньги, деньги… Доэкономилась, мать! Будем теперь сидеть здесь до зимы.

– Вот пшеки проклятые! Европа, мля…

Толпа сразу задвигалась, люди стали переходить с места на место, звать детей, хотя идти, в общем-то, было некуда. На зеленом электронном табло напротив надписи «Скорый поезд № 30 Калининград – Москва» появилась надпись «Отменен».

– Мы попали! – сделал очевидный вывод молодой парень. – Повезло, нечего сказать!

– Бабушка, мы не поедем? – захныкал карапуз. – Я к маме хочу!

– Поедем, конечно, поедем. – Она погладила головку мальчугана чуть дрожащей рукой. – Поедем.

22 сентября 2014 года. Таллин, Эстония

День освобождения Таллина от немецко-фашистских войск в новой независимой Эстонии переименовали в «День сопротивления». Посвящен он был памяти «лесных братьев», служащих эстонского легиона SS, и прочих лиц, боровшихся с советской властью. И теперь радиорепродукторы, установленные на подходе к воинскому кладбищу Таллина на высоких столбах, монотонно бубнили: «Двадцать второго сентября тысяча девятьсот сорок четвертого года над башней «Длинный Герман» в Таллине развевался государственный сине-черно-белый флаг. Однако Советская армия в этот день захватила Таллин, из-за чего правительство Эстонской Республики под руководством Отто Тиефа было вынуждено скрыться. Над городом вновь был вывешен флаг красных оккупантов, затем Советский Союз оккупировал всю территорию Эстонии». Поток исторических откровений прервался, и от имени полицейского управления Таллина в очередной раз прозвучало объявление, в котором гражданам рекомендовалось остаться дома и ни в коем случае не посещать запланированные «деструктивными силами» массовые мероприятия.

Таллинцы шутили, что первейшей «деструктивной силой» явилось правительство Эстонии, раз уж оно в полном составе с утра пораньше собралось на военный парад на площади Вабадузе. Центр города был перекрыт стянутыми со всей страны нарядами полиции, но масса людей, не согласных с официальной трактовкой истории, собиралась здесь, на воинском кладбище, где могилы погибших при освобождении Таллина советских солдат утопали в цветах. Двадцать второе сентября тут продолжали называть «Днем освобождения», а если, согласно официальной трактовке, и говорили «День сопротивления», то вкладывали в эти слова совсем другой смысл.

Среди собравшихся в большинстве своем не присутствовали активисты русских политических объединений, подвергнутые накануне шестидесятилетия памятной даты «превентивному однодневному задержанию». «КаПо», иначе полиция безопасности, сработала достаточно четко, предъявив всем им обвинения в деятельности, потенциально опасной для безопасности Эстонии. Однако это привело к непредвиденным последствиям, так как, лишившись лидеров, люди, не поленившиеся прийти на кладбище в этот объявленный нерабочим днем понедельник, начали самоорганизовываться, и настрой у них был довольно решительным. Никто бы не смог сказать, у кого именно возникла идея установить памятный венок на Тынисмяги, там, где ранее стоял снесенный режимом памятник советским воинам, возможно, она совершенно независимо пришла в головы разным людям. Но, так или иначе, около семнадцати часов, когда старшее поколение с кладбища в основном разошлось и инициатива перешла к молодежи, эта идея завладела умами, и с кладбища выплеснулась на таллинские улицы не слишком организованная, но многочисленная и решительно настроенная толпа.

Руководство таллинского полицейского департамента, уже совсем было решившее, что крупных неприятностей в праздничный день удалось избежать, поняло, что обрадовалось рано. По прямой от воинского кладбища до Тынисмяги было меньше двух километров, а отлавливать группы русской молодежи в лабиринтах городских улиц было занятием неблагодарным. Поэтому полицейское руководство отдало приказ специальному подразделению немедленно перекрыть подходы к цели незапланированного шествия и начало собирать патрульные группы в районе Пярнуского шоссе, надеясь, что, получив надежный отпор, митингующие разойдутся.

Возможно, все бы так и произошло, если бы в районе улицы Татари навстречу процессии русской молодежи с перевитым гвардейскими лентами венком не попалась группка местных нацистов из «Эстонского национального движения» – ERL. Нацистов было меньше, но они уже были подогреты как атмосферой праздника, так и приемом горячительных напитков, и их главарь, распахнув на груди куртку, чтобы всем был виден написанный на футболке лозунг «Kommarid ahju!» («Коммунистов в печь!»), ринулся отбирать венок. Через минуту, получив сообщение о массовой драке, к месту происшествия были направлены патрули полиции. Одновременно с ними помощь начала приходить к обеим сторонам конфликта. Полицейские, для которых за последние несколько лет разгон массовых митингов стал почти привычен, начали, работая дубинками, выхватывать наиболее активных участников драки и, сковывая их наручниками, укладывать на траву сквера или приковывать к фонарям. Эстонцев после разбирательства отпускали, русских в профилактическом порядке дополнительно обрабатывали дубинками и грузили в подоспевшие фургоны с символикой полиции безопасности. Дерущиеся отхлынули на соседние улицы, но полицейских все прибывало, и скоро драка прекратилась сама собой. На поле боя остались растоптанный венок и пара брошенных нацистами флагов, вскоре подобранных полицейским.

Всех задержанных доставили в порт, где один отдельно стоящий пакгауз давно уже использовался «КаПо» на постоянной основе.

Два мордоворота в форме эстонской полиции, но без обязательных табличек с именем и фамилией на груди опустили дубинки, глядя на распростертое на бетонном полу тело.

– Не загнется? – спросил один.

– Не, – помотал головой второй. – Тибла, они живучие. Ничего, будет оккупантам наука. Тащите этого отсюда и давайте следующего.

Потерявшего сознание быстро вытащили за дверь, а из другой двери втащили молодого белобрысого паренька с испуганным взглядом серых глаз. Руки у него были стянуты за спиной, и после того, как в пакгаузе его несколько часов продержали на корточках, он едва держался на ногах.

– Фамилия – Осиновец, – прочитал один из мордоворотов. – Имя – Виктор. Еще один чертов тибла. О! Смотри-ка, он даже гражданин!

– Осиновец… – задумался второй мордоворот. – Что-то фамилия знакомая… Не брат ли нашего чемпиона? По биатлону?

– Да какая разница? – пожал плечами первый. – У нас же чисто воспитательная миссия.

Второй довольно ощерился и поднял дубинку.

15 октября 2014 года. Латвия, Рига

Внеочередной саммит организации «Балтийское измерение», на уровне министров иностранных дел, собрался в Риге по просьбе прибалтийских государств. В некотором роде эта встреча, носившая статус рабочей, была даже более важна, чем широко рекламируемые встречи глав государств и правительств. Потому что главам остается только подписать документы, подготовленные нижележащими уровнями бюрократической пирамиды, именно на подобных совещаниях.

В результате дипломатического противодействия России альянс внезапно оказался на грани раскола. Спасать ситуацию срочно прилетел советник президента США по национальной безопасности Оскар Шаняк. Сейчас он сидел в ряду министров стран «Измерения» и, морщась от головной боли, делал в блокноте пометки. Ситуация не радовала.

«Элита» прибалтийских республик, добившаяся независимости для своих стран в начале девяностых годов двадцатого века, первоначально жила за счет распродажи всего, что было создано во времена СССР, и простодушно полагала, что так будет всегда. Прибалтика, никогда не славящаяся развитой металлургической промышленностью, до середины девяностых была мировым рекордсменом по экспорту лома цветных металлов. Потом русские начали наводить у себя порядок и этот бизнес «приказал долго жить». Тем не менее правящие круги новоявленных государств цинично полагали, что деваться России некуда – она зависит от портов на Балтийском море, которые теперь оказались их единоличной собственностью.

Русские в ответ грозились реконструировать оставшиеся в их распоряжении портовые мощности или построить новые порты. Но всерьез относиться к подобным заявлениям со стороны государства, чей валовой национальный продукт был меньше такового у города Нью-Йорка, никому не приходило в голову. Потом Прибалтику приняли в ЕС, и прямые дотации Брюсселя заняли прочное место в бюджетах составляющих ее стран.

Увы, все хорошее когда-нибудь кончается. Общий кризис Европейского союза самым неблагоприятным образом отразился и на прибалтийских государствах. О денежных вливаниях прошлых лет теперь приходилось только мечтать. А политика нападок на Россию, которая, по сути, являлась стержнем их независимости, внезапно явила прибалтийским этнократиям свою неприглядную изнанку.

Конечно, прецеденты подобного рода случались и раньше. Литва, устроив тендер по продаже контрольного пакета акций единственного в Прибалтике Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода, по политическим мотивам отвергла заявку претендента из России и продала предприятие польской PKN Orlen. Через год поляки прокляли все на свете. Россия, совершенно внезапно разумеется, обнаружила на ветке нефтепровода «Дружба», по которой и доставлялась нефть в Мажейкяй, более семи тысяч неисправностей и закрыла ее. На ремонт. Не будучи особенно заинтересованными в результате, русские вели его уже многие годы, заставляя кусающих локти владельцев Мажейкяя упускать миллионные прибыли, доставляя туда нефть по морю.

Эстонское правительство, которому давно мозолил глаза памятник на братской могиле освободителям Таллина, решило перенести его с глаз долой из центра города, а могилу – срыть. «Бронзового солдата» объявили памятным знаком «пьяным мародерам и насильникам» и, перегородив центр Таллина многотысячными нарядами полиции, сделали это. Русское население Эстонии, над которым чиновники «коренной национальности» долго и изощренно издевались многие годы, вышло на улицы с протестом. Протестующих разогнали дубинками и слезоточивым газом, но программу мирной ассимиляции русского населения, которую правящий слой для отвода глаз называл «интеграцией русских в эстонское общество», было уже не спасти.

От России ждали введения санкций, и она их объявила, но… неофициально. Просто в России масса людей вдруг перестала покупать эстонские товары, а грузопоток через эстонские порты вдруг сократился до ничтожных размеров. Больше всего от этого выиграла Латвия, которая спешно отказалась от территориальных претензий к России, чтобы откусить долю своего недалекого северного соседа в перевалке грузов.

Польша тоже страдала от высокомерия России. Когда-то Россия обратилась к Варшаве с просьбой об увеличении мощности транзитного газопровода, проходящего через Белоруссию. Польша отказалась, так как это привело бы к увеличению русского влияния на Украину, которая перестала бы быть монополистом в транзите русского газа. Вся недальновидность этого решения выявилась через несколько лет, когда русские вместе с немцами объявили о том, что транзитный газопровод будет построен по дну Балтики. Мимо Польши.

«Балтийское измерение» было задумано как средство коллективного противостояния русским притязаниям, но блокада Калининграда внесла в ряды государств-участников раскол. Русские до предела ограничили сообщение с Прибалтикой, перекрыли для польских судов проход через Балтийский пролив, в результате чего встала работа десяти портов и пяти гаваней в польской части Калининградского залива. Тут же выяснилось, что если Польша еще может выносить русские санкции, то в Прибалтике положение создалось совершенно нетерпимое. Эстонию, Латвию и Литву охватили массовые забастовки, ухудшающие их и так не блестящее экономическое положение. Прибалтийские правящие круги заколебались и начали зондировать почву на предмет соглашения с Россией. Спасти положение могла только эскалация конфликта.

Шаняк чувствовал себя шахматистом. Это была его личная большая игра с Россией, начавшаяся очень давно – тогда, когда родители рассказали ему о Катыни и о дедушке, который был взят русскими в плен и пропал без вести – скорее всего, в этой Катыни и погиб. Мало кто знал о его амбициях. Но он проводил их в жизнь на протяжении всей своей карьеры, медленно, но неуклонно. Русские должны были получить мат. И матом здесь было создание американского бронированного кулака в Прибалтике, способного угрожать оккупацией Петербургу и Москве. Дипломатическая схватка вокруг Калининграда была, с точки зрения Шаняка, неизбежным вариантом развития событий и предусматривалась его планом. Сначала – система ПРО в Польше. Потом – нейтрализация Калининграда, и как венец этих усилий – размещение американской армии в Эстонии, Латвии и Литве. После этого русским навсегда придется забыть о своих глобальных имперских амбициях и дрожать за свои шкуры, опасаясь быть вытолкнутыми в Азию, где им самое место.

– Господа министры! – устало заявил он собравшимся. – Я понимаю, что вопросы забастовки транспортников в Латвии, выходок русскоязычных экстремистов в Эстонии и миллионных убытков Литвы и Польши для всех нас важны. Я заверяю вас, что все эти аргументы будут включены в послание президента Конгрессу США, с тем чтобы оказать вашим странам помощь. Но я призываю вас смотреть на ситуацию шире. Если мы сейчас совместным давлением не принудим российскую диктатуру отступить, то последствия для вас будут значительно печальнее каких-то там забастовок! Ваши страны просто перестанут существовать, как перестали существовать в сороковых годах двадцатого века. Если мы сейчас настроены сохранить завоеванные нами рубежи свободы, то единственный вопрос, который стоит обсуждать, – это вопрос ужесточения блокады русского анклава в объединенной Европе. – Он сделал паузу и обвел внимательным взглядом притихших министров. – Сейчас я сообщу вам новость, которая пока является секретной. Агентство национальной безопасности США располагает данными, свидетельствующими о том, что русские намерены в течение ближайших дней перебросить в Калининград ядерные боеголовки для тактических ракет «Искандер». Послезавтра, на инициированном русскими заседании чрезвычайной сессии ООН по калининградскому вопросу, государственный секретарь Хейли предаст эти факты огласке. В настоящее время в акваторию Балтийского моря направляются военные корабли США, которые после этого заявления начнут досматривать русские суда, следующие в Калининград. Но сделать это мы можем только с вашей помощью. Поэтому я хотел бы задать всем вам всего один вопрос… – Он сделал длинную паузу и обвел присутствующих долгим пристальным взглядом, как удав, гипнотизирующий обезьян. – Вы с нами?

Наступило ошеломленное молчание, которое спустя секунду прервала министр иностранных дел Литвы:

– Насколько я понимаю, подобные действия послужат прямым нарушением конвенции ООН по морскому праву?

Американец хотел было возразить, но его внезапно поддержал Бронислав Марецкий, польский министр:

– Но Россия уже нарушает эту конвенцию, запретив польским кораблям выход в Балтику!

– Допустим, – согласилась литовка, – но мы в последнее время фиксируем переброску частей белорусской армии к нашей границе. Русские тоже что-то замышляют. Не приведет ли полная блокада Калининграда к агрессии против нас? Поймите меня правильно, я ничуть не сомневаюсь в мощи Соединенных Штатов. Но одних только кораблей совершенно недостаточно. Администрация США обещала разместить под Шауляем самолеты и противоракетные комплексы, как в Польше. Но это до сих пор не сделано. Почему?

«Конечно, приведет, чертова кукла! Это-то нам и нужно!» – мысленно огрызнулся Шаняк, а вслух примирительно произнес:

– Я понимаю вашу озабоченность, госпожа Киманайте. Но Литва – очень небольшая страна. Все ее аэродромы находятся на очень небольшом расстоянии от границ России. Нам потребовалось бы ввести армейские подразделения для охраны самолетов. А это само по себе может спровоцировать русских на нарушение границ. Мы внимательно отслеживаем передвижение русских и белорусских войск и совершенно уверены в том, что в ближайшее время ни одна из стран Балтии может не опасаться вторжения. Если такая опасность появится – мы сумеем обеспечить вашу безопасность.