Текст книги "Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы"

Войска 12‐й армии в 5.00 17 сентября перешли границу и к исходу 18 сентября вышли на фронт Подгайцы – Монастыриска, а 13‐й стрелковый корпус занял Коломыю, отрезав Польшу от Румынии. 19 сентября войска армии вели бои с польскими войсками у Галича и заняли Станиславов. 20 сентября в районе Стрыя войска вошли в контакт с немцами, которые 22 сентября передали город Красной армии. С 21 сентября войска 13‐го стрелкового корпуса были развернуты вдоль границы с Румынией и Венгрией от Коломыи до Бескид[366]366
  О действиях советских войск в Польше см.: Cygan W.K. Kresy w ogniu: Wojna polsko-sowjecka 1939. Warszawa, 1990; Grzelak C.K. Kresy w czerwieni. Agresja Zwiazku Sowjeckiego na Polske w 1939 roku. Мельтюхов М.И. Указ. соч. С. 369–398.


[Закрыть].

Получив в 2.00 17 сентября сообщение о переходе Красной армией польской границы, германское командование в 7.00 отдало приказ войскам «остановиться на линии Сколе – Львов – Владимир-Волынский – Брест – Белосток»[367]367
  Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск 1939–1942 гг. В 3 т. Т. 1: От начала войны с Польшей до конца наступления на Западном фронте (14.8.1939 г. – 30.6.1940 г.). Пер. с нем. М., 1968. Т. 1. С. 123.


[Закрыть]. В 0.30 18 сентября Главное командование сухопутных войск (ОКХ) издало приказ, согласно которому войскам запрещалось переходить временную демаркационную линию Сколе – Стрый – восточная окраина Львова – Каменка Струмилова – р. Западный Буг до Бреста – восточная окраина Бреста – восточная окраина Белостока – Граево, а находящиеся восточнее подразделения следовало отвести назад. Командования групп армий «Север» и «Юг» предупреждались, что вскоре войскам придется организовать отход на постоянную демаркационную линию и освободить оккупированные территории[368]368
  Vormann N. von Der Feldzug 1939 in Polen. Weissenburg, 1958. S. 165.


[Закрыть]. Соответственно, в тот же день командование группы армий «Север» сообщило подчиненным войскам об установлении следующей демаркационной линии: берег р. Буг южнее и севернее Влодавы – восточная окраина Бреста – Каменец-Литовск – Гайновка – восточная окраина Белостока – Граево, восточнее которой к 24.00 21 сентября не должно было быть никаких германских частей[369]369
  Wojna obronna Polski 1939. Warszawa, 1968. S. 899–901.


[Закрыть].

Сразу же после вступления Красной армии в Польшу в Москве начался новый тур дипломатических переговоров с Германией. Уже вечером 18 сентября в беседе с Ф. фон дер Шуленбургом И.В. Сталин неожиданно заявил, что «у советской стороны есть определенные сомнения относительно того, будет ли германское верховное командование придерживаться московского соглашения в соответствующее время и вернется ли на линию, которая была определена в Москве». Шуленбург ответил, что «Германия, конечно же, твердо намерена выполнять условия московских соглашений». На это Сталин заявил, что «он не сомневается в добрых намерениях германского правительства. Его беспокойство было основано на том хорошо известном факте, что все военные ненавидят возвращать захваченные территории». Германские дипломаты категорически отвергли его опасения и заявили, что вермахт подчиняется распоряжениям фюрера и все соглашения с Москвой будут неукоснительно соблюдаться[370]370
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 72.


[Закрыть].

19 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике: «Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования»[371]371
  Внешняя политика СССР. 1917–1944 гг. Т. 4. С. 449.


[Закрыть].

Вечером 19 сентября В.М. Молотов вызвал Ф. фон дер Шуленбурга и заявил ему, что «начальник оперативного отдела вермахта Варлимонт показал вчера исполняющему обязанности советского военного атташе в Берлине карту, на которой нанесена будущая «граница рейха». Она проходит вдоль Вислы, идет через Варшаву, но дальше нанесена так, что Львов остается на немецкой стороне». Это противоречит московским соглашениям и вызывает удивление советского правительства. Шуленбург ответил, что произошло недоразумение, так как на карте, видимо, была показана временная демаркационная линия, тем не менее он запросил в Берлине инструкций[372]372
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 81.


[Закрыть]. Несколько позднее Молотов заявил Шуленбургу, что обоим правительствам пора окончательно определить структуру польских территорий. Если раньше советское правительство предполагало сохранить существование остатков Польши, то теперь оно готово разделить Польшу по линии четырех рек. «Советское правительство желает немедленно начать переговоры по этому вопросу и провести их в Москве, поскольку такие переговоры с советской стороны обязаны вести лица, наделенные высшей властью, не могущие покинуть Советский Союз»[373]373
  Ibid. S. 82.


[Закрыть].

20 сентября А. Гитлер установил «окончательную демаркационную линию», на которую должны были отойти германские войска: Ужокский перевал – Хыров – Перемышль – р. Сан – р. Висла – р. Нарев – р. Писса – граница рейха[374]374
  Проэктор Д.М. Указ. соч. С. 117.


[Закрыть]. В тот же день вечером В.М. Молотов в беседе с Ф. фон дер Шуленбургом заявил, что советское правительство не может одобрить эту линию от Перемышля до Турки и Ужокского перевала, а настаивает на линии по верховьям р. Сан. Надо учитывать, что это украинская территория. В обмен на нее советское правительство «готово уступить Сувалки и окрестности с железной дорогой, но не Августов»[375]375
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 85.


[Закрыть]. Кроме того, Молотов предложил текст советско-германского коммюнике, которое не вызвало возражений в Берлине. Германская сторона согласилась на передачу ей Сувалок в обмен на территорию вдоль верховьев р. Сан, но попыталась получить также и Августов с окрестными лесами[376]376
  Ibid. S. 88.


[Закрыть].

Германское и советское командование поддерживали контакты через военных атташе[377]377
  ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 28–29.


[Закрыть]. С утра 20 сентября германский военный атташе в Москве генерал-лейтенант Э. Кестринг пытался урегулировать ситуацию под Львовом. Сначала германское командование заявило, что не может отвести войска, и предложило взять город совместным штурмом с Красной армией, а затем передать его советской стороне. Однако неуступчивость Москвы привела к тому, что германское руководство решило «действовать совместно с русскими», и было решено, что «немецкие войска очистят Львов»[378]378
  Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 125; РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 22. Л. 60, 63.


[Закрыть]. В 12.45 Кестринг прибыл к маршалу К.Е. Ворошилову и сообщил, что по личному указу Гитлера вермахт будет отведен на 10 км западнее Львова. «Как было договорено в присутствии Риббентропа, линия рек Писса, Нарев, Висла, Сан никем оспариваться не будет. Карта, которую показал начальник оперативного управления Варлимонт Белякову, имела линию границы не в соответствии с договоренностью советской и германской сторон, и она не может считаться линией границы, а только лишь линией, которую должны занять германские войска.

На замечание наркома обороны, что на карте Варлимонта, которую он показал Белякову, была линия границы, проведенная от Варшавы по Висле и далее к востоку от Львова, Кестринг, явно смутившись и в шутливом тоне сказал, что Варлимонт не политик и, возможно, что он, как работник-нефтяник, соблазнился нефтью, но что из-за этого они не позволят себе нарушать достигнутое соглашение и что это был маленький инцидент. Кестрингу указано, что сегодня наши войска займут г. Гродно, Белосток, Львов, Тухловский перевал и что с этой линии немецкие войска должны быть сегодня же отведены, о чем просьба немедленно поставить в известность немецкое командование». Ворошилов обратил внимание Кестринга на недопустимость инцидентов, подобных львовскому, поскольку «это выгодно только третьей стороне и из этого всякие корреспонденты могут раздуть большую шумиху». Кестринг согласился и «просил сегодня же наметить рубежи и сроки, которые должны быть оставлены германскими войсками… Условились, что сегодня в 16 часов тов. Ворошилов примет Кестринга и прибывших офицеров для разработки рубежей и сроков отхода германской армии»[379]379
  РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 22. Л. 60–62; Hass G. 23. August 1939: Der Hitler – Stalin Pact: Dokumentation. Berlin, 1990. S. 229–231.


[Закрыть].

В 16.20 20 сентября начались переговоры маршала К.Е. Ворошилова и командарма 1‐го ранга Б.М. Шапошникова с представителями Германского военного командования в лице генерала Э. Кестринга, полковника Г. Ашенбреннера и подполковника Г. Кребса о порядке отвода германских войск и продвижения советских войск на демаркационную линию. Первоначально предполагалось, что движение Красной армии на запад начнется с утра 23 сентября, войска должны будут двигаться с 25-км интервалом, и к вечеру 3 октября германские войска отойдут за окончательную демаркационную линию[380]380
  Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 126; РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 22. Л. 65.


[Закрыть]. В ходе следующего раунда переговоров с 2 до 4 часов утра 21 сентября уточнялись сроки выхода на демаркационную линию и был подписан советско-германский протокол:

«§ 1. Части Красной Армии остаются на линии, достигнутой ими к 20 часам 20 сентября 1939 года, и продолжают вновь свое движение на запад с рассветом 23 сентября 1939 года.

§ 2. Части Германской армии, начиная с 22 сентября, отводятся с таким расчетом, чтобы, делая каждый день переход, примерно, в 20 километров, закончить свой отход на западный берег р. Вислы у Варшавы к вечеру 3 октября и у Демблина к вечеру 2 октября; на западный берег р. Писса к вечеру 27 сентября, р. Нарев у Остроленка к вечеру 29 сентября и у Пултуска к вечеру 1 октября; на западный берег р. Сан у Перемышля к вечеру 26 сентября и на западный берег р. Сан у Санок и южнее к вечеру 28 сентября.

§ 3. Движение войск обеих армий должно быть организовано с таким расчетом, чтобы имелась дистанция между передовыми частями колонн Красной Армии и хвостом колонн Германской армии, в среднем до 25 километров.

Обе стороны организуют свое движение с таким расчетом, что части Красной Армии выходят к вечеру 28 сентября на восточный берег р. Писса; к вечеру 30 сентября на восточный берег р. Нарев у Остроленка и к вечеру 2 октября у Пултуска; на восточный берег р. Висла у Варшавы к вечеру 4 октября и у Демблина к вечеру 3 октября; на восточный берег р. Сан у Перемышля к вечеру 27 сентября и на восточный берег р. Сан у Санок и южнее к вечеру 29 сентября.

§ 4. Все вопросы, могущие возникнуть при передаче Германской армией и приеме Красной Армией районов, пунктов, городов и т. п., разрешаются представителями обеих сторон на месте, для чего на каждой основной магистрали движения обеих армий командованием выделяются специальные делегаты.

Во избежание возможных провокаций, диверсий от польских банд и т. п., Германское командование принимает необходимые меры в городах и местах, которые переходят к частям Красной Армии, к их сохранности, и обращается особое внимание на то, чтобы города, местечки и важные военные оборонительные и хозяйственные сооружения (мосты, аэродромы, казармы, склады, железнодорожные узлы, вокзалы, телеграф, телефон, электростанции, подвижной железнодорожный состав и т. п.), как в них, так и по дороге к ним, были бы сохранены от порчи и уничтожения до передачи их представителям частей Красной Армии.

§ 5. При обращении германских представителей к Командованию Красной Армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, Командование Красной Армии (начальники колонн), в случае необходимости, выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на пути движения.

§ 6. При движении на запад германских войск авиация Германской армии может летать только до линии арьергардов колонн германских войск и на высоте не выше 500 метров, авиация Красной Армии при движении на запад колонн Красной Армии может летать только до линии авангардов колонн Красной Армии и на высоте не выше 500 метров.

По занятию обеими армиями основной демаркационной линии по р.р. Писса, Нарев, Висла, р. Сан от устья до истоков, авиация обоих армий не перелетает вышеуказанной линии»[381]381
  РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 22. Л. 65–67; Гальдер Ф. Указ. соч. С. 128; Cygan W.K. Op. cit. S. 147–148.


[Закрыть].

21 сентября в 13.50 Отдел внешних сношений НКО посетили генерал Э. Кестринг, полковник Г. Ашенбреннер и подполковник Г. Кребс и сообщили, что ввиду еще продолжающихся боев под Варшавой и западнее Львова «Главнокомандующий генерал Браухич просит все названные сроки для отвода войск в нашем совместном протоколе от 21 сентября оттянуть на 24 часа, а на направлении Пултуск до вечера 4 октября. Это вызвано и необходимым временем для вывоза раненых и пленных. Генерал Браухич хочет отвести свои войска в возможно короткий срок, но не в ущерб организованности и порядка. В этом заинтересовано, должно быть, и Советское командование. Главнокомандующий немецкими войсками сообщил, что он принял меры к сохранению от разрушения важнейших объектов на передаваемой территории Красной Армии»[382]382
  РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 22. Л. 64.


[Закрыть]. Соответствующие изменения были внесены в протокол[383]383
  Там же. Л. 72–74, 85–91.


[Закрыть].

В то же время 20–22 сентября было согласовано, а 23 сентября опубликовано советско-германское коммюнике: «Германское правительство и правительство СССР установили демаркационную линию между германской и советской армиями, которая проходит по реке Писса до ее впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до ее впадения в реку Буг, далее по реке Буг до ее впадения в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в нее реки Сан и дальше по реке Сан до ее истоков»[384]384
  Внешняя политика СССР. 1917–1944 гг. Т. 4. С. 449.


[Закрыть].

Тем временем в 22.15 20 сентября в штаб Украинского фронта, а в 10.30 21 сентября в штаб Белорусского фронта поступили директивы наркома обороны №№ 16692 и 16693 соответственно, требовавшие остановить войска на линии, достигнутой передовыми частями к 20.00 20 сентября. Перед войсками ставилась задача подтянуть отставшие части и тылы, наладить устойчивую связь, находиться в состоянии полной боеготовности, быть бдительными и принять меры для охраны тылов и штабов. Кроме того, командованию Белорусского фронта разрешалось продолжить наступление в Сувалкском выступе[385]385
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 2. Л. 12–13; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 218. Л. 24; Д. 217. Л. 35; На земле Беларуси. С. 234.


[Закрыть]. В 22.15 21 сентября в штабы Белорусского и Украинского фронтов поступил приказ наркома обороны № 156, в котором излагалось содержание советско-германского протокола и разрешалось начать движение на запад с рассветом 23 сентября[386]386
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 2. Л. 14—20об.; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 217. Л. 35–36; Д. 218. Л. 27; Катынь. С. 85–87.


[Закрыть]. 22 сентября Военные советы Белорусского и Украинского фронтов отдали соответствующие приказы №№ 05 и А0016[387]387
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 13. Л. 13–17; Д. 21. Л. 41–45; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 176. Л. 13–16, 41–44; Д. 177. Л. 4—14; Д. 217. Л. 38–39; Д. 218. Л. 30; На земле Беларуси. С. 239–240.


[Закрыть].

В ночь на 22 сентября польские защитники Гродно покинули город, и утром он был занят советскими частями, которым бои за город обошлись в 57 убитых, 159 раненных, было подбито 19 танков и 4 бронемашины. 6‐я кавдивизия приняла у немцев Белосток, а 11‐я кавдивизия достигла района Крынки-Бялостоцкие. Войска 3‐й и 11‐й армий продолжали нести охрану латвийской и литовской границ. На южном участке фронта войска 4‐й армии приняли у немцев Брест, где состоялся широко известный ныне парад советских и германских войск, промаршировавших перед трибуной, на которой рядом стояли генерал Г. Гудериан и комбриг С.М. Кривошеин (будущий Герой Советского Союза, дошедший до Берлина). 23 сентября части 27‐й танковой бригады заняли Сувалки. 11‐я армия начала передислокацию вдоль литовской границы к Гродно, а 10‐я армия продолжала продвижение на запад во втором эшелоне фронта. 23 сентября на основании директивы наркома обороны № 011 Военный совет Белорусского фронта издал приказ № 06, которым предупреждал подчиненные войска, что «при движении армии с достигнутого рубежа Августов – Белосток – Брест-Литовск на запад на территории, оставляемой Германской армией, возможно, что поляки будут рассыпавшиеся части собирать в отряды и банды, которые совместно с польскими войсками, действующими под Варшавой, могут оказать нам упорное сопротивление и местами наносить контрудары»[388]388
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 486. Л. 129; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 217. Л. 41–42.


[Закрыть]. Соответствующую директиву наркома обороны № 013 получил и Военный совет Украинского фронта[389]389
  Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 218. Л. 31–32.


[Закрыть].

По согласованию с германским командованием войска Белорусского фронта планомерно продвигались на запад. К 26–27 сентября войска 3‐й и 11‐й армий закрепились на границе с Литвой и Восточной Пруссией до Щучина. Южнее на фронте Гонёндз – Кнышин развернулись 20‐я мотострелковая и 6‐я танковая бригады. 6‐я и 11‐я кавдивизии вышли к Высоке-Мазовецке, а 13‐я и 4‐я стрелковые дивизии развернулись на фронте южнее Белостока до р. Нарев. 8‐я стрелковая дивизия из состава 4‐й армии перешла р. Западный Буг и приняла у немцев Бялу-Подляску. К 28–29 сентября войска продвинулись до линии Щучин – Стависки – Ломжа – Замбрув – Цехановец – Косув-Ляцки – Соколув-Подляски – Лосице – Мендзижец-Подляски.

На Украинском фронте войска 5‐й армии, возобновив продвижение с 23 сентября, сломили сопротивление польских частей на р. Западный Буг у Хелма и 30 сентября были остановлены на линии Пугачув – Пяски – Пиотркув – Кшемень – Билгорай. Войска 6‐й армии, возобновившие с 25 сентября продвижение на запад, к исходу 26 сентября вышли на фронт Рава-Русская – Немиров – Яворов – Рудки. К 28 сентября войска армии вышли на среднее течение р. Сан от Билгорая до Перемышля. 24 сентября войска 12‐й армии начали продвижение на запад, приняв у немцев Дрогобыч. 26 сентября передовой отряд 16‐й кавдивизии прибыл на станцию Бескид, занятую, как оказалось, 23 сентября венгерскими войсками. Попытка контакта с венграми вызвала с их стороны обстрел из ручного оружия. Ответный артиллерийский огонь советских бронемашин привел к прекращению стрельбы и отходу венгерских солдат в железнодорожный туннель на границе. По сведениям местных жителей, туннель был минирован; ситуация на этом участке границы с Венгрией была нормализована после переговоров[390]390
  РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д. 5. Л. 62, 90; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 200. Л. 73–75.


[Закрыть]. 27 сентября 4‐й кавкорпус и 26‐я танковая бригада вели бои с поляками у Журавинец. 28 сентября 5‐й кавкорпус вышел к верховьям р. Сан и на границу с Венгрией[391]391
  Мельтюхов М.И. Указ. соч. С. 407–433.


[Закрыть].

Тем временем 23 сентября И. фон Риббентроп сообщил в Москву о готовности прибыть на переговоры и запросил удобное для этого время. Советское правительство предложило 27–28 сентября, и, учитывая настроения правящих кругов Англии и Франции относительно «линии Керзона», уже вечером 25 сентября И.В. Сталин и В.М. Молотов передали Ф. фон дер Шуленбургу предложение обсудить на будущих переговорах передачу в советскую сферу интересов Литву, а взамен они были готовы отказаться от части Варшавского и Люблинского воеводств до Буга. Сталин сказал, что если немцы согласны на это, то «СССР немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств, в соответствии с протоколом от 23 августа, и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства». Говоря о Прибалтике, Сталин имел в виду Эстонию, Латвию и Литву. Шуленбург обещал сообщить все это в Берлин[392]392
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 101; СССР – Германия. 1939–1941 гг. Т. 1. С. 104–106; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 103–104.


[Закрыть].

В 18.00 27 сентября в Москву прибыл И. фон Риббентроп. Первая беседа с В.М. Молотовым проходила с 22.00 до 1.00 в присутствии И.В. Сталина, Ф. фон дер Шуленбурга и А.А. Шкварцева. В ходе переговоров по вопросу окончательного начертания границы на территории Польши Риббентроп, ссылаясь на то, что Польша была «полностью разбита немецкими вооруженными силами», стремился сохранить за Германией районы нефтедобычи в верховьях р. Сан и лесные массивы у Августова и Белостока. Сославшись на опасность разделения польского населения, что могло породить волнения и создать угрозу обоим государствам, Сталин предложил оставить территорию этнографической Польши в руках Германии. Относительно германских пожеланий об изменении линии государственных интересов на юге и севере, Сталин, отведя их, предложил в качестве компенсации поставлять Германии до 500 тыс. тонн нефти в обмен на поставки угля и стальных труб. В итоге территориальный вопрос свелся к двум вариантам. Согласно первому, все оставалось как было решено 23 августа. Согласно второму, Германия уступала Литву и получала за это области восточнее Вислы до Буга и Сувалки без Августова. Кроме того, Риббентроп настаивал на передаче Германии части территории Литвы в районе Мариамполь[393]393
  Фляйшхауэр И. Пакт Молотова – Риббентропа: германская версия // Международная жизнь. 1991. № 7. С. 129–133.


[Закрыть].

Докладывая в Берлин о результатах переговоров, И. фон Риббентроп, оценив варианты решения территориального вопроса, отмечал, что не может определить, какой из них более выгоден Германии. За первый вариант говорит, по его мнению, то, что, «имея в руках Литву, мы расширим на северо-востоке немецкую колонизационную зону». Против этого говорит то, что раздел польского населения может создать возможность трений между Германией и СССР. За второй вариант говорит то, что присоединение всего польского населения исключает политические интриги для нарушения германо-советских отношений и дает возможность решить национально-политическую проблему по усмотрению Германии. Против этого можно возразить, что таким образом Советский Союз освобождается от международной польской проблемы. Риббентроп просил А. Гитлера до 12.00 германского времени 28 сентября сообщить ему о предпочтительном варианте, иначе он будет вынужден решать сам[394]394
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 123–125.


[Закрыть].

На следующий день с 15 до 18.30 была проведена вторая беседа в Кремле, в ходе которой выяснилось, что А. Гитлер в целом одобрил второй вариант решения территориального вопроса. После этого с 24.00 до 5.00 29 сентября велось конкретное обсуждение линии проведения границы. Советская сторона отказалась от территории в междуречье Нарева и Буга восточнее линии Остров – Остроленка, а германская чуть передвинула границу на север в районе Равы-Русской и Любачува. Долгая дискуссия вокруг Перемышля не привела к каким-либо результатам, и город остался разделенным на две части по р. Сан. В итоге была согласована «граница между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства», которая закреплялась в германо-советском договоре о дружбе и границе (ст. 1). Эта граница признавалась окончательной, и отвергалось вмешательство третьих держав в это решение (ст. 2); стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий (ст. 3) и рассматривали это переустройство как «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами» (ст. 4)[395]395
  Международная жизнь. 1991. № 7. С. 134–137; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 134–135.


[Закрыть].

Кроме договора были подписаны конфиденциальный протокол о переселении немцев, проживающих в сфере советских интересов, в Германию, а украинцев и белорусов, проживающих в сфере германских интересов, в СССР, и два секретных дополнительных протокола. В одном из них стороны брали на себя обязательства не допускать «никакой польской агитации» и сотрудничать в деле пресечения подобной агитации. В соответствии с другим протоколом, Литва отходила в сферу интересов СССР в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводства, передававшихся Германии. После же принятия советским правительством мер по обеспечению своих интересов в Литве часть литовской территории на юго-западе страны должна была отойти к Германии[396]396
  Вокруг пакта о ненападении (Документы о советско-германских отношениях 1939 г.) // Международная жизнь. 1989. № 9. С. 93–94; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 135–136; 1941 год. Документы. Кн. 2. С. 586–587.


[Закрыть]. Позднее, 4 октября, в Москве был подписан протокол с описанием границы от р. Игорка до Ужокского перевала[397]397
  Международная жизнь. 1989. № 9. С. 94–97. Советско-германский протокол с описанием линии границы после ее демаркации был подписан 17 августа 1940 г. и утвержден постановлением СНК СССР № 1540-601с от 24 августа 1940 г. (ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1 в. Д. 517. Л. 129).


[Закрыть], содержание которого было в 1.30 5 октября доведено до сведения войск Украинского и Белорусского фронтов телеграммами начальника Генштаба №№ 089 и 090 соответственно[398]398
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 102. Л. 83–85; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 176. Л. 56–57; Д. 217. Л. 86; Д. 218. Л. 61.


[Закрыть]. Советский Союз получил территорию в 196 тыс. км² (50,4 % территории Польши) с населением около 13 млн человек.

28 сентября оба правительства сделали совместное заявление: «После того как Германское Правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направят свои общие усилия, в случае нужды в согласии с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах»[399]399
  Внешняя политика СССР. 1917–1944 гг. Т. 4. С. 452–453; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 136–137.


[Закрыть]. Германское руководство стремилось этим заявлением продемонстрировать советско-германскую «дружбу», оказать давление на Англию и Францию и принудить их прекратить войну, хотя было ясно, что консультации никого ни к чему не обязывают. Кроме того, И. фон Риббентроп и В.М. Молотов обменялись письмами по экономическим вопросам[400]400
  Правда. 1939. 29 сентября.


[Закрыть]. В 12.40 29 сентября Риббентроп вылетел в Берлин.

В новейшей отечественной историографии советско-германский договор от 28 сентября 1939 г. оценивается, как правило, резко критически. По мнению ряда авторов, поскольку договор был заключен с воюющей страной, СССР отошел от нейтралитета и стал на путь сотрудничества с Германией[401]401
  Розанов Г.Л. Указ. соч. С. 110–129; Орлов А.С. Указ. соч. С. 14–15.


[Закрыть]. Другие отмечают, что, заключив договор о ненападении в преддверии германо-польской войны, Советский Союз поддержал агрессивные устремления Германии и вовсе не был нейтрален, а оказывал содействие Германии, помогая ей разгромить Польшу[402]402
  Бережков В.М. Просчет Сталина // Международная жизнь. 1989. №. 8. С. 19; Семиряга М.И. Указ. соч. С. 47–48, 96; Советское государство и право. 1989. № 9. С. 92—104.


[Закрыть]. В литературе советское руководство осуждается за нарушение международного права, выразившееся в установлении советско-германской границы в Польше без ее согласия (!?), изменении территории Литвы без ее уведомления, планировании совместных антипольских акций и договоренности о насильственном переселении населения Польши[403]403
  Розанов Г.Л. Указ. соч. С. 110–129; Орлов А.С. Указ. соч. С. 14–15; Бережков В.М. Указ. соч. С. 19; Волков С.В., Емельянов Ю.В. Указ. соч. С. 133–135, 160–163.


[Закрыть]. В качестве положительных последствий договора многие авторы называют установление границы по «линии Керзона», получение СССР Западной Украины и Западной Белоруссии, свободы рук в Прибалтике и создание предела германской экспансии на Востоке Европы[404]404
  Волков С.В., Емельянов Ю.В. Указ. соч. С. 133–135, 160–163; Розанов Г.Л. Указ. соч. С. 110–129; Орлов А.С. Указ. соч. С. 14–15.


[Закрыть]. Тем не менее в историографии превалирует мнение, что договор от 28 сентября 1939 г. – это политическая ошибка.

Более того, А.Д. Богатуров считает, что теперь «союз между Москвой и Берлином был оформлен полномасштабным межгосударственным договором»[405]405
  Системная история международных отношений. В 4 т. Т. 1: События 1918–1945. М., 2000. С. 369.


[Закрыть]. М.И. Семиряга полагает, что СССР фактически вступил в военно-политический союз с Германией, а, по мнению А.М. Некрича, советско-германские отношения с сентября 1939 г. до ноября 1940 г. представляли собой «как бы незавершенный военно-политический союз»[406]406
  Семиряга М.И. Указ. соч. С. 47–48, 96; Советское государство и право. 1989. № 9. С. 92—104; Некрич А.М. Указ. соч. С. 209–210.


[Закрыть]. Прежде всего, следует отметить, что ни о каком военно-политическом союзе ни «фактическом», ни «незавершенном» не было и речи. Не говоря уже о том, что ни в договоре о ненападении, ни в договоре от 28 сентября не было сказано ни слова о каком-либо советско-германском союзе[407]407
  Вишлев О.В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М., 2001. С. 14–15.


[Закрыть]. Ни Москва, ни Берлин никогда не рассматривали свои отношения в этом ключе, хотя и допускали такие пропагандистские заявления, которые могли быть истолкованы как определенная тенденция дальнейшего сближения между ними. Однако дальше этого дело не пошло.

Оценивая отношение Англии и Франции к событиям 17 сентября 1939 г., Л.А. Безыменский полагает, что Англия была на грани войны с Советским Союзом, а В.Я. Сиполс и А.О. Чубарьян, отмечая резко антисоветскую реакцию англо-французской прессы, показали, что правительственные круги Англии и Франции отнеслись к этим событиям, учитывая их антигерманскую направленность, в целом спокойно[408]408
  Безыменский Л.А. Великая Отечественная… в 1940 году // Международная жизнь. 1990. № 8. С. 104–105; Сиполс В.Я. Тайные документы «странной войны» // Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 92–95; Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. С. 131–132, 139; Чубарьян А.О. Канун трагедии: Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 – июнь 1941 года. М., 2008. С. 60–74.


[Закрыть]. Более того, на Западе многие считали, что СССР не участвовал в разделе Польши, так как западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями и проблема восстановления Польши была связана только с Германией, соответственно Англия и Франция посоветовали польскому руководству не объявлять войну СССР[409]409
  ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 98–99, 103–104, 108–110, 122–123, 130–132, 143–144.


[Закрыть].

Новая советско-германская договоренность была тут же доведена до войск, действующих в Польше. В 6.40—8.00 29 сентября штабы Белорусского и Украинского фронтов получили приказания начальника Генштаба №№ 060 и 061 об остановке войск на достигнутых рубежах не позднее 18.00[410]410
  РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 168. Л. 106; Д. 218. Л. 45–46; Ф. 35086. Оп. 1. Д. 2. Л. 21–23.


[Закрыть]. В приказе войскам Белорусского фронта № 15/оп от 30 сентября давалось примерное описание границы, установленной договором от 28 сентября, и указывалось, что примерно с 5 октября намечается начать отвод войск, находящихся «к западу от установленной и указанной линии границы». Командующий фронтом приказывал «теперь же начать отвод всех обозов, транспортов и машин к востоку от границы, без ущерба для нормального питания войск». Разрешалось «вывести из районов, расположенных к западу от границы, военное имущество, орудия, пулеметы, винтовки, боеприпасы, а также танки, бронемашины, автотранспорт и горючее. Необходимо перегнать на восток от границы весь подвижной состав, для чего спешно погрузить в вагоны военное, подчеркиваю ВОЕННОЕ имущество и немедленно направить на нашу территорию». Требовалось наметить районы, рубежи и маршруты отвода войск и «организовать безотказную связь с отводимыми частями, с тем, чтобы всегда точно знать их положение»[411]411
  Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 5. Л. 23–24; Д. 21. Л. 58–59; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 164. Л. 35–36.


[Закрыть].

Кроме того, начались новые переговоры военных представителей сторон. «2 октября 1939 года в 15 часов 50 минут состоялась беседа Народного Комиссара Обороны СССР Маршала Советского Союза тов. Ворошилова и Начальника Генерального штаба РККА Командарма 1[‐го] ранга тов. Шапошникова с представителями Германского военного командования в лице генерала Кестринга, полковника Ашенбреннера и подполковника Кребс, которые пришли к следующему соглашению:

§ 1. Части Красной Армии, остановившиеся на линии, достигнутой к 18 часам 29 сентября 1939 года, начиная с утра 5 октября 1939 года отводятся на линию р. Игорка, Рзадовы, р. Волкушанка, д. Чарны Бруд, Щебра 1, Топилувка, далее на границе Восточной Пруссии до р. Писса, восточный берег р. Писса до ее устья, восточный берег р. Нарев до деревни Островы (у Остроленка), Трошин, Стыленги, Соколово, Ростки, восточный берег р. Буг до деревни Ростки до устья р. Солокия, южный берег р. Солокия до Поддубце, далее от Поддубце на Любыча-Кролевска, Сандст, Залуже, Воля Олещицка, Синява, далее восточный берег р. Сан до ее истоков, включая Ужокский перевал.

Все пункты, перечисленные настоящей статьей, остаются за частями Красной Армии.

§ 2. Части Красной Армии, находящиеся западнее линии, указанной в 1‐м параграфе настоящего протокола, начиная с утра 5 октября 1939 года отводятся с таким расчетом, чтобы, делая каждый день переход примерно в 20 км, закончить свой отход:

а) на государственную границу северо-западнее Гродно к 8 октября вечером;

б) г. Сувалки освободить к вечеру 5 октября и 6 октября передать его представителям местного германского командования;

в) на государственную границу северо-восточнее г. Острова к вечеру 8 октября;

г) на р. Буг западнее г. Дрогичин к вечеру 9 октября;

д) на линию р. Буг от Кристинополь до Тересполь западнее Бреста к вечеру 11 октября.

§ 3. Движение войск обеих армий должно быть организовано так, чтобы имелась между передовыми частями Германской армии и хвостом колонн Красной Армии дистанция в среднем до 25 км.

Обе стороны организуют свое движение с таким расчетом, что части Германской армии выходят:

а) на линию р. Буг от Кристинополь до Тересполь (западнее Бреста) – к 12 октября вечером;

б) на р. Буг западнее Дрогичин – к 10 октября вечером;

в) на государственную границу северо-восточнее г. Острова – к 9 октября вечером;

г) к г. Сувалки – 6 октября вечером;

д) на государственную границу северо-западнее Гродно – к 9 октября вечером.