Текст книги "Туда, где я есть. Книга 2. От края до края."

– Джон, как ты смел!

– Мне было приказано, – ответил тот и склонил свою голову перед Хозяином.

– Мама! – завопил Люк.

– Я…

– Хватит! Джон, немедленно освободи её! – приказал Люк и отошёл немного в сторону от всех. У него закружилась голова, и он опёрся ладонью на холодную поверхность стены. Тут он заметил, что в этой огромной комнате уже успели собраться, наверное, все жители планеты Камней, являющиеся в недалёком земном прошлом самой что ни наесть нечистой силой, подчиняющейся только одному их бывшему Хозяину Кризхину. Они все замерли и молча ждали, какое решение примет Король. Да, сейчас их Хозяином был он, обыкновенный ребёнок с необыкновенным сердцем, в котором установлен смертельный пусковой механизм для всего населения Земли. Люку на мгновение стало страшно. Неужели всё это правда? Неужели Феликс сказал ему эту самую правду? Мальчик подумал, что лучше бы он не знал её.

       Джон освободил обессилившую Линду, помог присесть ей на пол и подал ей чашку с водой. Та сделала пару глотков и зарыдала, как белуга. Её морщинистое лицо дрожало, всхлипывая и корчась от угрызения совести. Она зашептала:

– Простите меня, простите…

– Ты украла Тансу? – оборвал её причитания Люк.

– Я должна была это сделать, но я не знала тогда, что именно так всё получится, мой Хозяин…

– Где она?

– Она на Земле, но только она уже не та Тансу… – и снова заревела похитительница, – она… меня не простит…

– Мне эта ведьма сказала, –  перебила диалог Алис, указывая кивком головы на Линду, – что она Душу моей девочки пересилила в другое тело!

– Я должна была так сделать, но… – вновь повторяла Линда.

– Я всё знаю, – неожиданно для всех сообщил Люк. – Знаю о горькой доле своей младшей сестры, знаю о её настоящем отце, и знаю о том, как он убил моего родного отца. Алис окаменела. Она надеялась вечно скрывать эту тайну от сына. – Я знаю всё о судьбе землян, о каждом из вас и о себе кое – что ведаю. Я теперь многое знаю…

– Простите меня, Хозяин, умоляю Вас, – прошептала, прижимая свои руки к губам Линда. – Только простите. Я приму любое наказание…

– Ты сама себе наказание, – ответил ей Люк. – Человек – это всего лишь призрак и не хозяин своей жизни, человек – только жертва, попавшая с самого рождения не только в ловушку обстоятельств, но и своих привычек, поступков  и мыслей.

       Люк присел на корточки перед Линдой и, взяв её за запястье руки, обратился лично к ней:

– Единственный грех – это неосознанность. Как возможно убить, если ты осознан? Невозможно насиловать, красть, мучить – все это невозможно, если есть осознанность, в темноте неосознанности в тебя входят всевозможные враги.

       Люк смотрел Линде прямо в глаза, и всем свидетелям этого разговора казалось, что он видит сейчас её насквозь. Она чутко слушала каждое его слово:

– Линда, подскажи, как мне найти теперь свою сестру на Земле? Может, ты хочешь отправиться со мной?

– Я хочу, мой Хозяин, видит Бог, но меня там тут же убьёт Таниша. Она не простит мне то, что я рассказала вам о Тансу, а сюда она не сунется, ей на Земле сейчас надо быть.

– Ладно, я отправлюсь туда сам, но как мне узнать Тансу?

– Вам совершенно нельзя туда. Вы подвергнете риску и себя, и всё человечество.

– Я справлюсь.

– Но как?

– Пока я не знаю как, но мне надо найти Тансу, это точно.

– У неё на всю её жизнь на правой ладони татуировка Таnsu.

– Ясно, – задумчиво ответил Люк, вставая во весь рост и уже собираясь уходить из пещеры. Алис взяла сына за руку.

– И ещё, Хозяин, – остановила Люка Линда. – Рядом с Тансу будет находиться Таниша, её Вам надо прежде отыскать, а там и на Тансу через неё выйдете. Только Таниша очень сильная, она Вам не позволит так просто подобраться к Тансу. Таниша обязана делать так, чтобы не дать вам встретиться с сестрой, а почему Вы знаете. Она – оберег людской.

– Да как же я найду эту загадочную Танишу, Линда?

– А тут Вам Кризхин поможет…

– Кризхин?! – удивлённо крикнул от радости Люк. – Мне не послышалось, Линда? Ты сказала Кризхин?

– Да, Хозяин. Он там на Земле. Кризхин сразу же Вас найдёт, не сомневайтесь. Вот только Вы его теперь вряд ли сразу узнаете…

                                 Глава пятнадцатая.

       Ещё минуту и тяжёлый сон Софии покинет её и с трудом медленно поднимется вверх над головами уставших и измученных людей, томящихся, как и она, в этом душном и жарком воздухе тоннеля метрополитена. Пока же хоть какое – нибудь дуновение ветерка не столкнёт его вместе с другими снами, спящих сейчас здесь людей, в сторону и не понесёт куда-нибудь отсюда, её сон будет обречённо ждать своей участи под самым потолком станции подземки.

       Сейчас София видела сон, в котором она, придя поздно домой и, выйдя на балкон своего дома,  наблюдала свысока за ночной улицей своего спящего города. Красный свет в тоннеле её сигареты, ярко вспыхивая с каждой новой затяжкой, всё ближе и ближе приближался к ней. Выходивший с выдохами Софии табачный дым, шутя и неторопливо, заворачивался в немыслимые петли и, свободно падая в сторону, кружась, уносился прочь от неё. Но неожиданно уличные жёлтые фонари за несколько секунд почему – то мягко погасли, словно где – то на электростанции чья – то рука плавно завернула выключатель против часовой стрелки. Вокруг стало безумно темно и страшно тихо. Лишь только ярко – синие огоньки автомобильных сигнализаций испуганно моргали и бились с внутренней стороны лобовых стёкол, которые не давали им улететь из запертых на ночь машин. Воздух внезапно остановился и стал невыносимо тяжёл. К горлу подкатила тошнота. София, не докурив последнюю из пачки сигарету и, не затушив, бросила её с отвращением вниз. Окурок, очень медленно пролетев в воздухе несколько метров, плавно спикировал вниз и ударился о землю. Его алый огонёк разлетелся на мелкие угольки, но на этот раз не исчез во тьме. Земля, точно пропитанная горючим, вмиг вспыхнула и ярко осветила улицу. Пламя судорожно заискрилось, зашумело, и, разрастаясь адской волной, побежало по кругу от центра наружу, поджигая всё, что попадалось ему на пути. В страхе опережая друг друга, синие огоньки ещё быстрее заморгали, видя накатывающую на них огненную волну и, один за другим лихорадочно завизжали на всю улицу, поднимая с постели людей. Колёса, крепко спящих автомобилей, уже были облечены ненасытным огнём. Жар, вмиг окутав машины, уже рвался по стенам домов наверх, хватко цепляясь за карнизы, срывая уставшие годами висеть на открытых окнах занавески и шторы. Нечеловеческий хохот донёсся снизу до Софии – ей было не убежать. Смертельная расплата за свою беспечность ждала её. И вот… София вскрикнула и в ужасе проснулась. Настигший её кошмар, язвительно улыбаясь, медленно поднялся вверх под самый потолок, застыв там надолго. София, в страхе, несколько минут не могла оторвать от него глаз пока чей – то голос не окликнул её:

– Девушка, да, я к тебе обращаюсь. Ты не могла бы мне помочь?

       София пригляделась и увидела справа от себя моряка лет пятидесяти, сидящего на полу в полутора метрах от неё. Мужчина был одет в разорванную на груди форму военного моряка. Он, как с первого взгляда показалось Софии, держался между жизнью и смертью уже из последних сил. Его худощавое жилистое тело дрожало от усталости, остроносое лицо беспрерывно вздрагивало в нервном тике, глубоко лопнувшие пересохшие губы кровоточили. Оценив его состояние София, прежде всего, подумала о том, что, наверное, она и сама сейчас скверно выглядит в глазах более сотни её окружавших людей на этой станции метро, но, всё же переключившись к ней обратившемуся мужчине, спросила:

– Что случилось?

       Моряк, не вставая с пола, постарался подвинуться вдоль стены поближе к Софии. Ему это с трудом удалось, он ко всему ещё начал задыхаться от сделанного усилия, но продолжил:

– Извини, пожалуйста, я передвинусь поближе к тебе, чтобы не шуметь – многие спят, а я, видишь   ли, ещё недавно чуть было не ослеп после взрыва нашей подводной лодки. Нас в Индийском океане подбили. Лицо то вот обгорело – болит всё время. Плохо стал видеть. Ни глаза не видят, ни голова не соображает. Сам я здесь уже больше недели и сплю большей частью пару часов в сутки.

– Неизвестно, что тут лучше спать или нет? Мы здесь все находимся одинаковое время с тех пор, как узнали о вспышке.

– Нет, я имел виду не это, – пояснил моряк, задыхаясь, одышка нарастала. – Я уже тут в метро понял, что я из другого времени. Только лучше об этом никому не говорить – за дурака считают. Хотя здесь я заметил несколько странных людей тоже из разных времён. Да, да, не смотри на меня так, это правда. Один там из века восемнадцатого – тоже солдат какой – то. А вон там за скамейками лежит  и  спит ещё одна странная женщина. Та, вообще хоть  молодая и красивая, а сама древняя такая – так странно говорит. Очень похож язык на наш, но стародавний какой – то, причудливый. Ты на неё потом обратите внимание. Странно всё это. Очень странно…

       Моряк, полностью потерявшийся во времени постарался ещё ближе пододвинуться по полу к внимательно слушающей его Софии.

– Ну да, – спокойно ответила она, – это нормально, когда такое кажется странным. – А в чём Вы хотели, чтобы я Вам помогла?

       Моряк тщательно прислушивался к её голосу, выставляя, как локатор, вперёд своё правое ухо.

– Я, – собрав в себе ещё остаток сил, продолжил он,  – только что видел странный сон. – В нём я видел тебя. Да, да. Ты в моём сне осталась из всех нас в живых только одна.

– Согласна, что сон странный, – ответила София.

– Это не всё, – снова заговорил с одышкой моряк. – Странно то, что было перед этим. Во сне нас здесь заживо замуровали. Это – наша братская могила, понимаешь? А выхода нет наверх! Все мы кто здесь находимся, кроме тебя одной, погибнем. Вот попомнишь меня.

– Это всего лишь сон, – сказала София, посмотрев под самый потолок над собой, – страшный сон…

– Нет, это не просто сон, – настаивал моряк. – Я прошу тебя мне поверить и помочь.

– Чем помочь?

– Когда ты спасёшься отсюда, то найди, пожалуйста, мою семью – жену и двух сыновей. Я уже  девять лет не был дома. Меня забрали в армию воевать против фашизма, а потом мы сразу пошли против японцев. Потом нас подбили. Помню только взрыв. Думал, что погиб и уже вроде как на тот свет попал, но почему – то вдруг я оказался здесь? Что я сделал, чтобы так разгневать Бога? Не пойму? Так вот, я давно уже, точнее ещё на втором году службы, в одном из боёв написал своим родным прощальное письмо. Я до сих пор его не отправил им и носил его с собой.

       Моряк вытащил из нагрудного кармана аккуратно свёрнутое бумажным треугольником послание с надписью «Домой» и протянул его Софии. «Так вот зачем он подсел ко мне поближе», – подумала про себя она и взяла письмо.

– Здесь указан мой адрес и имя моей жены, передай, прошу тебя это письмо по назначению. Я уже их никогда не увижу…

– Я передам его Вашим близким, обещаю, – ответила София и положила письмо себе в задний карман брюк.

– Спасибо, – ответил моряк и медленно вдоль стены, также, не вставая с пола, стал отодвигаться от Софии обратно на недавно оставленное им место. Достигший его, он всем телом тихо сполз по стене на пол, свернулся калачиком, накрыл своё лицо и глаза согнутой в локте рукой, и беззвучно заревел. Его солёные слёзы были вкуса морской воды, а шум в ушах был шумом волн бьющихся о борт идущего вперёд корабля. Переживания наполняли его Душу как ветер, мощно надувая паруса, и унося моряка навсегда от родного берега в неизвестную до сего времени даль…

                                 Глава шестнадцатая.

       Продолжая наблюдение через смотровое окно собственной лаборатории за поверхностью Земли, Чесли Мур периодически подходил к своему рабочему столу и заносил в свой дневник записи. Ежечасно он записывал свои новые представления о людской жизни и Жизни как токовой. То, что жило внутри профессора, теперь не скрывалось от него под человеческими масками настоящей жизни и прошлых его существований. С недавнего времени Чесли Мур ясно себе представлял кто он такой.

       «Сознание находится не в настоящем, – писал он. – Нам только кажется, что человек присутствует в настоящем моменте, на самом деле он живёт в прошлом. Настоящее является лишь туннелем, который ведёт из прошлого в будущее. Это какой – то туннельный синдром! И только тогда, когда «просыпаешься» настоящее становится реальным, а прошлое и будущее становится нереальным».

       Целыми сутками напролёт профессор, пребывая в абсолютном безмолвии, смотрел на меняющуюся за защитным стеклом иллюминатора картину Земли и ощущал себя зеркалом этого мира. Только теперь он чувствовал, что начал жить настоящей жизнью: «В одной и той же пространственной точке может находиться человек и какое – нибудь энергетическое творение другого уровня материи. Они будут размещаться как бы один в другом. Они без труда проходят сквозь друг друга, как через пустоту. Трансформация души из формы в форму возможна только при смене стадий её развития в мире тонких энергий. Душа должна сначала скинуть прежнюю внешнюю оболочку и перейти в тонкое состояние, и только после этого попасть в другую. Душа трансформируется только через своё развитие, другой трансформации души не возможно».

       Глядя на Землю Чесли чувствовал каждую каплю дождя, с высоты бьющуюся о поверхность остывающей после всемирного пожара планеты. Даже то, что происходило в эти секунды за тысячи километров отсюда, было ясно видно учёному. Ему совершенно уже не требовалось никакого оборудования и специальных устройств, чтобы знать всю картину происходящего. Он даже слышал трудное дыхание этой перерождаемой планеты. Мур теперь мог с необычайной лёгкостью настроить своё сознание и сосредоточиться на покое морских широт с той стороны Земли, на тишине, зависшей между хребтами гор или молчании, возлежащем сейчас над пустынями.

       Профессор присев в своё кресло, прикрыл свои веки и полностью расслабился. Чтобы разрушить пределы он направил свой взгляд внутрь головы. Мур мысленно сосредоточил своё внимание на своих ощущениях. Он «выключил» звук и свет, а после стал представлять, как он расширяется, двигаясь в Беспредельное, мысленно раздвигая стенки своего черепа. Чесли стал видеть каждую свою часть тела как безграничную и бескрайнюю. Он постепенно вообразил, что его тело распространяется в пространстве, голова становится размером с комнату, далее с дом, затем с город, после размером с Землю, а дальше, ощущая прохладу и давление, с сам космос. Теперь он чувствовал себя бесконечным и безбрежным космосом. В его голове поместилось и Солнце. Звёзды двигались внутри сознания профессора. Это дало ему такую глубокую Свободу, которой он ранее не знал. «Я божественен и блаженен, – говорил себе Мур, – меня больше нет. Я есть часть Творца. Я свободен».

       Разглядывая Землю в своей ладони, Чесли Мур видел Софию вместе со всеми заключённую в западню подземки, видел людей окружающих там её, он слышал все их разговоры и ощущал каторжное состояние каждого человека, выжившего после недавней трагедии. Никто из людей не представлял то, что сейчас происходило на поверхности планеты, но каждый из них чувствовал себя частью какого – то жуткого эксперимента, проводимого с человечеством на протяжении последних нескольких месяцев. Сколько будут ещё продолжаться их мучения, из них не знал никто. Все только предчувствовали неизбежное приближение Конца. Да, до следующего испытания оставалось совсем чуть – чуть. София молчала, продолжая иногда поглядывать под потолок станции на сбившиеся в кучу чужие и собственные кошмарные сны, с тревогой ожидая начала землетрясения.

       Чесли Мур сделал ещё одну запись в своём дневнике: «Человек совершенствуется на Земле через страдания, испытания и трудности. Такова методика воспитания душ Творцом. Цели развития души ведут её к восхождению и устремлению в восхитительные миры, переходу души на следующий уровень развития. Жизнь – это лишь короткий миг в бесконечном восхождении в Вечность. Человек воплощается на Земле много раз, но, появляясь в новом теле, он не помнит ничего о прежней жизни. Так Творец хочет добиться чистоты действий человека. Закрывая память прошлого, Он не даёт путаться человеку в своих действиях, глядя на прошлую жизнь и настоящую».

       Профессор знал, что скоро предстоит испытать оставшимся в живых людям, он знал, что вскоре  произойдёт с его воспитанницей Софией, но сейчас он должен был найти одного человека.

                                  Глава семнадцатая.

– «Делай, что должен и будь что будет», кажется, так говорили люди когда – то в прошлом, – задумчиво произнёс Рон.

– Рон, прекрати ты рассуждать, словно ребёнок, – раздражительно ответила на реплику мужа Лана. – Неужели неясно, что эта старуха Таниша несла здесь полную чушь? Да она просто сумасшедшая и только!

– А Ватсон? – спросила у Ланы Шарли. – Он кто?

       Опять наступила пауза. Теперь после услышанных откровений и увиденных фокусов Ватсона – Таниши мы будто оставались в каком – то сне. Нам абсолютно было неясно, как это один человек может превратиться в другого человека. Эту метаморфозу никто и никогда из нас в реальности не наблюдал. Такое мы видели только в кино. Сказки сказками, но то, что мы увидели сегодня, ну никак не укладывалось в голове.

– А как вам её или его слова о том, что наше спасение было организовано только лишь из – за Ская? – спросила глядя на меня Лана и пародируя старуху продолжила. – «А они – эти бесполезные люди должны уже были погибнуть».

       Никто из нас не ответил Лане. Даже наши дети, откинувшись на спинку дивана, с серьёзными лицами молча следили за нами и не мешали нашему разговору. Я встал с дивана и подошёл к брошенной Танишей на пол пластмассовой кукле. Лёжа без движения на спине она смотрела на меня широко открытыми голубыми глазами. Я поднял её и почувствовал, что все замерли и настороженно смотрели на меня и куклу.

– Старуха сказала, что я ещё встречусь с ней, – сказал я, показывая на лежащую у меня на руках куклу. – Как же тебя зовут?

       Кукла не ответила, но неожиданно в тот же миг оба её глаза синхронно закрылись и я почувствовал ладонями, что механизм находящийся где – то в её груди еле щёлкает, как маленькое игрушечное сердце.

– Скай, хватит, это глупо! – вскрикнула Шарли. – Положи её и не трогай, это уже не смешно!

– Отдай мне её, – предложила наша дочь Джоди и протянула к кукле руки. Я отдал ей куклу.

– Джоди, – продолжала Шарли. – Не бери её! Зачем она тебе?

       Но Джоди прижав к себе куклу, ответила матери:

– Тебе разве её не жалко?

       Кукла вновь открыла свои два голубых глаза и посмотрела на Джоди.

– Вы, по – моему, все тут сдвинулись с ума, – заявила Лана. – Очнитесь! Рон, ты, что сам как девочка раскис?

– Я, – ответил он, – думаю о том, что сейчас происходит с планетой и всеми людьми…

– И что? – передразнила Рона супруга.

– Как сказал Ватсон, постепенно всё восстановится. Ещё раз всё должно повториться, а после опять и вновь. Неужели это всё так и есть? И сказка существует и реальность?

– Рон, ты это серьёзно? – усмехаясь, прокомментировала слова мужа Лана.

– А куда ещё серьёзнее? Остаётся здесь ждать того как нас поджарит земное ядро и раздавит движение титанических плит! Как я понял из всех нас Создатель лично выбрал одного Ская и  вложил в него какой – то свой определённый, но неведомый нам смысл.  Разве не так?

– Ты нас пугаешь, Рон? – спросила Шарли. – Дети, глядя на нас, уже не знают, что им думать и как оценивать происходящее.

– Шарли, мой муж склонен к депрессиям, не обращай на него внимания, – пояснила Лана и, обращаясь к Рону продолжила. –  То, что мы видели сегодня здесь и то, что мы видим на Земле через  объектив – это галлюцинация! Вы что не поняли этого? Это спектакль. Помните фильм, как людей  держали на острове после гибели всего живого на планете, а на самом деле жизнь не прекращалась на Земле. Людей этих использовали, их выращивали как клонов и всё! Потом они сбежали с этого острова и всё обнаружили сами. И с нами также кто – то поступает.

– Кто? – поддерживая мнение Ланы, вселяющее нам определённую надежду на спасение, поинтересовалась Шарли.

– Ватсон! – твёрдо ответила ей Лана. – Он же сам признался, что тогда напугал вас глупцов в своём доме, чтобы войти вам в доверие. Разве не так, Скай? А чтобы ты больше сомневался и был на его крючке, он тебя ещё озадачил какой – то встречей с этой куклой. Бред! Согласись?

– Может тут и есть доля правды, – сказал я, – всё это точно идёт как по заранее заготовленному сценарию, а мы лишь актёры. Но как он превратился в старуху?

– Да мало ли фокусников разных! – настаивала Лана. – Он великолепный ар – тыст! Классный шарлатан. Не более.

– А как же с солнечной вспышкой и вселенским пожаром? – попытался разваливать версию жены Рон. – Тоже классный фокус?

       Лану разозлил этот вопрос:

– На Земле ничего не изменилось, Рон! Ты там был, чтобы утверждать обратное? Это розыгрыш, понимаешь, ро – зыг – рыш!

– А как же 21 декабря 2012 года?! – закричал на жену Рон. – Мы жили после этого дня без Солнца в полной тьме три месяца! Как изменилось всё в наших жизнях! Всё, совершенно всё поменялось в ту пятницу! Мы как неорганизованные твари стали кто, как может выживать в новых условиях. Агрессия, хаос и дебош – это спектакль с новыми декорациями? Массовые убийства и вандализм – это что тоже классный фокус? А потом, вспомни, как нам отключили воду и электричество! Как я стрелял в полицейских и меня забрали в участок! Это тоже ро – зыг – рыш?!

       Рон замолчал. Пауза. Осмыслив, сказанное супругом, Лана заявила ему в ответ:

– Ты просто трус. Ты поверил сумасшедшей старухе, а мне, своей жене, родившей тебе двух сыновей, слушающих сейчас своего истеричного папашу, не веришь. Так ты сходи туда сам, – Лана показала Рону указательным пальцем на ВЫХОД из убежища, – и проверь, что там.

– Постой, Лана, – запротестовала Шарли, – зачем же так?

– Я никогда не был трусом, – ответил Рон. – Я схожу и посмотрю.

– Подожди, не горячись, Рон, – попросил я друга. – Давай обдумаем это, я тоже пойду.

       Однако Рон, не слушая меня, уверенно направился к ВЫХОДУ и, подойдя к металлической двери, поспешно нажал на красную кнопку. Дверь тяжело содрогнулась и медленно отворилась, разъехавшись в обе стороны.

– Это же безумие, Лана, останови его, – попросила Шарли.

– Пап, не уходи,  – в один голос залепетали, подбежавшие к отцу оба его сына.

– Безумие сидеть здесь, как крысы и ждать второго пришествия сумасшедшей бабки, – отрезала Лана. – Пусть идёт и узнает, что там на самом деле.

– Я тоже с тобой, – поддержал я Рона. – Вместе как всегда.

– Нет, нет, Скай, – остановил меня Рон, выходя из убежища за дверь. – Ты лучше за мной смотри в объектив отсюда. Если, вдруг что – я тебе подам знак.

       Рон нажал на кнопку с обратной стороны и дверь, снова тяжело дёрнувшись, медленно поползла и закрылась перед нашими лицами. Я скорее побежал к зрительной трубе и припал к объективу.

       На Земле продолжал идти сильный дождь. Выход, из которого должен был появиться Рон, практически не был виден – кругом лежали чёрные тлеющие развалины, оставшиеся от нашего  города. Картина была невесёлая. Я подумал о том, что было бы лучше, если бы Лана оказалась права, и всё это на самом деле был просто мой очередной жуткий сон.

– Ну что там? – прервала ход моих мыслей Лана. – Дай посмотреть.

       Я ещё раз внимательно и не спеша осмотрел территорию над нами, но Рона по – прежнему не было видно. Я отошёл от трубы и сказал, что пойду за Роном. Видимо, завалило выход на поверхность, и он просто не может выйти. Но тут Лана, смотрящая в объектив закричала:

– Вижу Рона. Он идёт под дождём по Земле. Машет нам руками, что всё отлично! Я же говорила, а вы мне не верили!

       Но вдруг она резко замолчала и плотно прижалась к объективу.

– Что там? – заметила настороженность Ланы Шарли.

       Лана не ответила на вопрос. Она зажала себе рот ладонями, удерживая внезапно нарастающий в ней крик, потом резко отбежала на пару метров от объектива и заорала:

– Нет, Рон, нет! Рон!

       Я мигом подбежал к объективу, но Рона нигде не было видно. На Земле продолжал идти сильный дождь. Выход, из которого должен был появиться Рон, практически не был виден – кругом лежали чёрные тлеющие развалины, оставшиеся от нашего  города.

                                 Глава восемнадцатая.

       Двери скоростного лифта плавно открылись, и из него вышел Люк. Он в очередной раз был поражён возможностями Огненного зеркала, доставившего его за пару секунд с планеты Камней прямо на седьмой этаж гипермаркета «Твой мир» что находился на Земле в нескольких кварталах от его бывшего дома. Магазин основательно сгорел после солнечной вспышки и был абсолютно  нежизнеспособен. Однако он всё ещё сохранял свой массивный вид важного для людей в этом городе места.

       Оглядываясь по сторонам проходя по разрушенным торговым залам, Люк вспоминал и мысленно представлял красочные упаковки товаров, когда – то теснящихся здесь на стеллажах и полках. Он вспомнил соблазнительные запахи свежевыпеченных лакомств, доносившиеся из кондитерского отдела, сладкий вкус пепси и её шипящий звук, вырывающийся наружу из бутылки при откручивании крышки. Казалось бы такая мелочь? Однако очень многое Люк с лёгкостью сейчас променял бы за это райское и простое удовольствие.

      Медленно спустившись по мраморной лестнице на шестой этаж, Люк прошёл в детский отдел, в котором он много раз когда – то бывал со своей матерью Алис. Здесь она покупала ему новые игрушки. Яркие насыщенные краски, всегда заполнявшие эти торговые помещения, выгорели после пожара дотла. Запах гари, казалось навечно, въелся в царившую здесь пустоту. Ни звука, ни шороха, ни души. От этого Люку стало невыносимо жутко и страшно. Он понял, что вернуть всё назад было практически невозможно.

       Люк подошёл к самому краю торгового зала и посмотрел сверху через разбитое закоптелое стекло на свой родной не так давно разрушенный город. Жизнь ушла отсюда навсегда. Только дождь с неба лил безразлично на мёртвую Землю.

– Смотри не упади вниз, – раздался за спиной мальчишки мужской голос.

       Люк резко обернулся и увидел неторопливо приближающегося к нему из глубины торгового зала человека, который своим острым взглядом оценивающе пробежал по Люку с головы до пят и строго дополнил своё предупреждение:

– Стоять на самом краю всегда рискованно, особенно если он сырой. Этот дождь залил здесь всё вокруг, а ты почему – то сухой?

– Да и Вы, я вижу, тоже ещё не промокли, – ответил Люк незнакомцу, аккуратно выглядевшему среди всей этой разрухи.

       И действительно, светло – коричневый пиджак, подчёркивающий крепкое телосложение уже немолодого мужчины был безукоризненно чист и сух. Его густые темные волосы, длинною до плеч, тоже были сухими. «Абсолютно не вписывающийся в эти декорации человек», – подумал про себя Люк. Мужчина подошёл совсем близко к Люку, и мальчишка, вдвое меньший его в глубине души даже забеспокоился, что этот человек может с лёгкостью столкнуть его вниз. Люк сделал небольшой шаг вперёд от края и, почувствовав от испуга лёгкое головокружение, поспешил сам продолжить разговор:

– А Вы кто будете?

– Я учёный, – задумчиво ответил незнакомец, – а точнее просто наблюдатель за происходящим.

       Он вгляделся вдаль так, что Люку показалось, будто этот наблюдатель заглянул сейчас через тысячекилометровую стену дождя за линию горизонта и что – то там увидел. Остановившийся на какой  – то глобальной собственной мысли безумно трезвый острый взгляд тёмно – карих зрачков учёного через несколько секунд снова переключился на Люка.

– Этот дождь ещё опасен для человека, так что ты смотри не промокни. Тебя как зовут?

– Меня зовут Люк. Я когда – то жил здесь неподалёку. Мы с мамой часто заезжали в этот магазин, и она всегда парковала свою машину вон на том месте. Люк вытянул вперёд перед собой руку и указал на угол автомобильной парковки. – Только сейчас сюда уже вряд ли проедешь на машине, всё в ямах и рытвинах.

– Да, трудно представить, что сейчас вдруг из – за угла выскочит новенький Шевроле, – с досадой в голосе подтвердил незнакомец.

– А как, извините, Вы сказали, Вас зовут? – уточнил Люк.

– Я ещё не успел представиться, – поворачиваясь лицом к Люку, ответил мужчина, –  меня зовут  Чесли Мур, я – астрофизик. Но видя недопонимание Люком своего научного направления, учёный пояснил. – Это раздел астрономии, изучающий физические явления, происходящие в небесных телах, их системах и в космическом пространстве.

– Угу, ясно, – покачивая головой, подтвердил Люк. – То есть как раз об этом? Люк обвёл взглядом разрушенный город. Чёрный дым, словно флаг, реял над побеждённым городом.

– Именно.

– Здорово.

– Не понял?

– Да так вообще…

– Угу, ясно, – покачал головой Чесли Мур. – Да, Люк, жить в эпоху великих перемен и врагу своему не пожелай. Но я верю, что там, в небесах не забудут о нас и отзовутся. Учёный поднял глаза к небу.

       Что – то вдруг знакомое и близкое показалось Люку сейчас в этом удивительном незнакомце. То как он произнёс его имя, затронуло Люка, будто они когда – то уже встречались и говорили с ним. И, наверное, учёный заметил это его предположение:

– Все дороги, Люк, здесь сходятся в одну, у прошлого множество лиц. Сейчас стёрта грань, но ты не один в этой схватке с Судьбой…

        Минутная пауза вновь заставила собеседников внимательно всмотреться в безрадостный пейзаж, лежащий перед ними, стоящими на краю шестого этажа гипермаркета «Твой мир». С земли они казались небольшими игрушечными фигурками, вышедшими поглазеть на утаённое от них бесконечное пространство. Не переставая шёл ледяной дождь.

– Я узнал тебя, Кризхин, здравствуй, – не отрывая глаз от линии горизонта, обратился к учёному Люк. – Я так рад тебе.

        Чесли Мур, также, не поворачиваясь в сторону Люка, ответил ему:

– Здравствуй, малыш, я знал, что ты появишься здесь и, как видишь, ждал тебя. Я родился вновь и теперь храню в себе тайну завтрашнего дня. Я должен поделиться ею с тобой, друг мой. Хотелось бы прогуляться и многое обсудить, но Земля ещё не остыла от огня, а этот ядовитый дождь действительно пока для нас опасен.

– А в чём его опасность?

– В это трудно поверить, но у этого дождя сейчас настолько сильный фон солнечных трансчастиц, что он делает человека и всё живое не только невидимым для окружающих, но и для самих же себя.

– Как это для самих себя?