Текст книги "Туда, где я есть. Книга 2. От края до края."

– Нет, постой, София! – остановил девушку Мур, взяв её за руку. – Я погорячился, я…

– Погорячился?…

– Да, подожди, прошу тебя.

– Я Вас не понимаю, профессор? Вы же выгоняли меня только что?

– Я виноват, прости. Я очень переживаю за будущее… Твоё будущее.

– Вы что – то не договариваете…

– Я… я должен поговорить очень серьёзно с тобой и кое – что объяснить тебе…

      София обняла Чесли, как своего родного отца:

– Хорошо, профессор. Я слушаю Вас.

       Чесли Мур осторожно освободился из объятий Софии и жестом руки пригласил её присесть в кресло, сам же он уселся недалеко от неё на край стола и тщательно стал потирать друг о друга ладони, что совершенно было не естественно для него. София про себя отметила заметное волнение своего учителя, который, видимо, не знал с чего же начать важную беседу.

– У каждого из нас есть своё предназначение в жизни, София, – очень тихо сказал профессор, глядя в глаза девушки. – Мы все рождены для чего то, просто так ничего не бывает. Кто – то желает в своей жизни найти своё назначение, а кто – то даже не задумывается над этим и просто живёт, не осознавая ни себя, ни окружающий Мир таким, какой он есть на самом деле. Один умирает, достигнув определённую цель, и переходит на следующий уровень совершенства, а другой возвращается на дополнительный круг и в следующей жизни начинает всё сначала. Да, желание искать и находить свою дверь – удел избранных, но и среди них есть те, кто так и не дойдёт до конца пути, остановившись перед самым поворотом, и никогда не узнав то, что останется навечно ждать его там.

      София, как заколдованная, внимательно слушала и представляла всё то, что говорил ей Мур.

– Там за поворотом каждый человек может найти только лишь одно – найти самого себя без своих тревог и волнений, проблем и сомнений, желаний и размышлений. Всё это существует либо в теле, либо в уме. Там же территория Душ. И поверь мне, что это самая величайшая находка для каждого – увидеть самого себя вне тысяч и одной игры. Встретить настоящего себя – это чудо, равного которому нет из всех земных чудес и сокровищ. Я подскажу, как тебе найти свою дверь туда, где ты есть.

        София молчала. Она смотрела прямо на профессора, но уже не видела его и он это знал. Он ведал то, что сейчас наблюдала София. Перед ней, словно во сне, уже был Кризхин, который наклоняясь поближе к девушке, продолжал:

– Вот эта странная татуировка на твоей ладони, ты помнишь, откуда она?

– Это … Нет, не помню…

– А ты прочитай её, – предложил Кризхин, начиная околдовывать Софию.

– Тансу… Это имя…

– Хорошо. Чьё имя?

– Моё…

– Правильно, твоё, Тансу.

– Но как же? – задумчиво произнесла она.

– А это не важно…

– Может и не важно…

– Ты слышишь своё дыхание?

– Слышу…

– Значит, ты и себя слышишь?

– Слышу…

– Какая ты, Тансу?

– Необыкновенная… и весёлая…

– Почему?

– Потому что мне легко.

– Ты видишь кого  – нибудь ещё?

– Да.

– Кого же?

– Брата своего вижу. Он собирается уйти от меня. Он говорит мне, что он навсегда уйдёт, так как нужно именно так.

– Кому нужно?

– Говорит, что всем людям так нужно, иначе все погибнут из – за него и меня…

– И что ещё, Тансу?

– Брат говорит ещё, что я должна следовать за всеми людьми под землю … И ещё говорит о каком – то человеке…

– Каком человеке?

– Мужчине…

– Хорошо. А кто он? Как выглядит? Ты видишь его?

– Вижу… Он не такой как все другие…

– А какой?

– Особенный…

– Ты запомнишь его, Тансу?

– Конечно, запомню.

– Вот и хорошо. Что там ещё?

– Брат уже уходит…Он прощается со мной… Я сейчас заплачу…

– Плач, если хочешь.

– Да, извините… Это же Люк… Мы больше никогда не увидимся?

– Вы ещё увидитесь, Тансу, я обещаю тебе, но не сейчас, отпусти его.

– Да, хорошо… Но это очень трудно… (пауза). Он ушёл… И что дальше?

– Ты сама знаешь, Тансу, что будешь делать дальше.

– Да, мне надо идти. У меня очень мало времени. Через тридцать шесть минут всё начнётся, а мне нужно успеть забрать родителей и бежать в подземку иначе ничего не получится.

                                  Глава одиннадцатая.

       София выбежала из лаборатории профессора на пустую улицу и, что было сил, рванула в сторону своего дома, она знала, что у неё в запасе оставалось чуть больше 40 минут. Не чуя своих ног, она летела к своим родителям, София обязана была их спасти. Оказалось, что остаться на поверхности Земли, как думали и решили они раньше, было самым нелепым заблуждением. Смерть безжалостна и бессердечна, а противостоять ей сейчас абсолютно неразумно!

       Живо перепрыгивая через стремительно появляющиеся на пути из темноты препятствия и преграды, София прокручивала со скоростью своего бега две совершенно разные параллельные друг другу судьбы, которые по воли Творца, вопреки всем земным законам, пересеклись в ней. Именно в ней! Все эти мысли одна за другой выскакивали как пули из пистолета и точно летели навстречу! Шансов уклониться от них не было, они точно били в самую грудь Софии, мчащейся вперёд к будущему Земли, но она не сбавляла темп. В голове играл рок, тяжёлый рок. Это был сам Оззи Осборн! София недоумевала над решением Господа: как можно было в одном теле скрестить учёного атеиста и маленькую чародейку! Если София сама в свои двадцать четыре года только и занималась тем, что постигала законы мироздания, то новорождённая Тансу в её месячном возрасте уже представляла для этого самого Мира колоссальнейшую опасность!

       «Ещё два квартала и я буду дома, а после всё равно разберусь в этой ситуации – выход, как и вход, есть везде, у всех и всегда. Независимых тел и систем не бывает, всё с чем – то взаимодействует, а если на самом деле так, то я стану ключом от этого замка! Вот только чуть позже, не сейчас».

       Так думала София в тот момент, когда со всего маху врезалась в выбежавшего из – за угла на неё человека. Их столкновение было неожиданно для обоих. Они, разлетелись, как биллиардные шары по столу в разные стороны от удара, на несколько мгновений даже потерявшись в пространстве. Им на помощь подбежали ещё несколько человек.

– Скай, ты сильно ушибся? – услышал я голос своей супруги Шарли, протягивающей мне носовой платок. Из моего разбитого носа лилась кровь.

– Вы сильно ударились, девушка? – испуганно спросил Рон у сбитой на землю Софии, вокруг которой собрались наши дети, Рон и Лана.

– Ты бы лучше ей руку подал, джентльмен, – ухмыльнулся Ватсон, подходя к Софии и протягивая ей свою ладонь. – На лбу у Вас, дамочка, будет синяк.

– Спасибо, – ответила она и с помощью Ватсона поднялась с Земли, потирая свой лоб. – Странно, на улице совсем нет людей и тут мы с Вами, – София показала пальцем на меня, – нашли друг друга в этой Тьме.

– Да, – подтвердил я, тоже вставая на ноги, и прикрывая носовым платком лицо. – Вы уж меня простите.

– Ладно, не стоит, это я задумалась, когда бежала. Тороплюсь за родителями, нужно успеть до вспышки.

– Какой ещё вспышки? – в один голос спросила Шарли и Лана, пострадавшую девушку.

– А…, – протянула она, уже разворачиваясь и готовясь рвануть от нас в своём направлении. – Вы, наверное, не знаете… Но Вы же тоже почему – то и куда – то спешили? Извините, ещё раз, но мне действительно пора.

– Нет, уж, постойте, милочка! – распереживался Рон. – Говорите нам, что Вы знаете.

– Я ничего не знаю…

– Это, по крайней мере, нечестно, – настояла Лана.

– Хорошо, – смилостивилась София. – Через двадцать минут будет яркая вспышка, которая сожжёт всё живое на Земле. Нужно как можно глубже прятаться под землю. Это всё, что я знаю. А теперь я побегу, мне надо к родителям.

       Мы замерли, представляя то, как огненная вспышка палит не только, как выразилась девушка  «всё живое на Земле», но и именно нас всех вместе и каждого по отдельности, одновременно, беспрекословно и безвозвратно. О, ужас! Девушка сделала пару шагов от нас и побежала прочь. Лана крикнула ей в след:

– Как тебя зовут?

– Тансу! – ответила, не оборачиваясь, София.

– Редкое имя, – сказала Шарли. – Оно означает, насколько я помню, «подобная рассвету».

– Друзья, до этого рассвета, точнее вспышки, уже осталось девятнадцать минут, – заметил Ватсон. Постоим ещё?

– Не нравишься ты мне, Ватсон, – ответила ему Лана. – Побежали, чего стоишь?!

        Буквально через шесть минут мы подбежали к жилищу Ватсона и тут же направились к беседке, где располагался спуск в шахту. Ещё через восемь минут мы все – Я, Шарли, наша дочь Джоди, Рон, Лана, их двое сыновей, Ватсон – уже были внутри убежища. Ватсон намертво изнутри запер за нами дверь. До вспышки оставалось ровно пять минут. Мы замерли в ожидании. Наши сердца бешено стучали в гробовой тишине. Мне представилось, что они рвутся на свободу, словно запертые птицы в клетке, но уже шёл обратный отсчёт: 5,4,3..

       Наша дочь Джоди, внимательно осматриваясь вокруг неожиданно, спросила:

– Пап, а тут никого кроме нас нет?

…2,1…

                                    Глава двенадцатая.

        За пятнадцать минут до вспышки София забежала домой, где при свете свечи тихо сидели и ждали её, глядя в окно родители. Уже около четырёх лет каждый день, а точнее каждый вечер, мать и отец вместе проводили время в ожидании Софии с работы, из университета или из лаборатории Чесли Мура. С тех пор, как Рокки, отец Софии, получил производственную травму, сломавшую ему, крепкому мужчине, всю жизнь их семья только окрепла. До несчастного случая он позволял себе многое из того, что могло в любую минуту разрушить всё. Бесконечные пьянки, бесшабашные друзья, лёгкие деньги, безжалостные скандалы и всё тому подобное, казалось, никогда не прекратится. Однако у Господа лопнуло терпение и совершенно неожиданно всему этому беспределу пришёл конец – Рокки стал инвалидом.

       В тот день электрический кабель передвижного сварочного аппарата, как обычно, под напряжением таскался за сварщиком, чинившим кузов очередного аварийного автомобиля по полу авторемонтного участка, где Рокки трудился двенадцатый год в должности бригадира. Случайно выпавшая при очередном замахе из рук одного из мастеров тяжеленая кувалда, при ударе о пол повредила целостность кабеля, но этого тогда никто не заметил. А через пару минут злой после вчерашней гулянки и вечно недовольный своей жизнью и работой мастеров бригадир Рокки ворвался с улицы в кузовной цех. Он наносил очередные оскорбления в адрес всех кого видел перед собой до тех пор, пока просто не наступил только что промокшим насквозь под дождём ботинком на оголённый участок кабеля. «Какая тут техника безопасности, – успел подумать про себя Рокки, когда по нему хохоча, пробежал бешеный заряд электричества, – одна опасность…».

       Конечно, его жена и дочь были в ужасе от того, что у Рокки после электротравмы парализовало нижние конечности, но спустя полгода они свыклись с этим горем и в глубине души неоднократно говорили Богу спасибо, что Он всё – таки обратил на Рокки Своё внимание. Действительно его как подменили: он стал необычайно вежлив, добр и внимателен к окружающим, абсолютно нетерпим к спиртному и выпившим людям, а хаос, царивший в семье куда – то сам исчез, будто его тут никогда и не было. Своё инвалидное кресло Рокки со временем даже перестал замечать, он сросся с ним.

       Сейчас же, увидев вернувшуюся домой Софию, родители как всегда обрадовались ей, но дочь опередила их, не дав сказать им и слова:

– Выслушайте скорее меня. У нас с вами всего пятнадцать минут, чтобы убежать отсюда в убежище.

       Оба родителя удивлённо смотрели на Софию, но она торопилась:

– Папа, я прошу тебя вытянуть перед собой руки и немного приоткрыть рот, а ты, мам, срочно зажги вторую свечу и дай мне. И ничего не спрашивай у меня, всё потом объясню.

       Мать и отец беспрекословно повиновались Софии, они были уверены, что она знает то, что сейчас делает. Обе горящие свечи София дала отцу в вытянутые вперёд слегка трясущиеся руки, он  заволновался. Мать тоже напряжённо следила за происходящим, не понимая, что сейчас будет, но то, что она увидела дальше – было просто немыслимо.

      София зашла за спину отца и, проводя очень медленно по воздуху снизу вверх вдоль позвоночника Рокки обе свои ладони, стала нашёптывать странные слова:

– Царь Огня сюда идёт и к себе тебя зовёт. Утро красное гори, зажигай свои огни…

       Вдруг в груди Рокки вспыхнул свет и медленно пополз внутри его тела вверх к голове, сопровождаемый извне руками Софии. Она, плавными движениями, будто захватывала его и тянула вверх за своими ладонями. По выражению лица Рокки было ясно, что он при этом не испытывает никакой боли, однако чувствует внутри себя необычное движение сгустка энергии. Когда свет дошёл до головы он просто плавно вылетел из открытого рта Рокки в виде маленькой шаровой молнии диаметром с грецкий орех и абсолютно спокойно направился прочь в открытое окно. Вылетев на улицу этот электрический шарик, замер на одном месте, потом заискрился как бенгальский огонёк, прощаясь с наблюдающим за ним в недоумении Рокки, и тут же молниеносно устремился вверх в небо, где и исчез.

– Всё, – спокойно прокомментировала произошедшее София. – Встань и иди, как говорится в таких случаях.

       После увиденного ни у матери Софии, ни у самого Рокки даже не было ни малейшего сомнения в словах дочери. Они смотрели друг на друга и верили в чудо. Рокки сделал глубокий вдох и осторожно приподнялся из своего инвалидного кресла, опираясь на подлокотники. Он сделал первый шаг, потом ещё один и ещё один, и зарыдал. Его жена тоже не могла сдержать своих радостных слёз и обняла мужа, но их тут же  прервала София:

– Нам нужно торопиться, у нас осталось восемь минут. Если мы не успеем спуститься под землю, то сгорим заживо.

       В совершенной растерянности её родители, шокированные произошедшим чудом, не поняли о чём сейчас сказала им дочь, но они безропотно, взявшись за руки, поспешили за ней. Уже через семь минут они живо спускались в подземку на ближайшей от их дома станции метро, которое перестало работать сразу же после 21 декабря 2012 года. Неслась последняя минута. София, торопясь и  помогая родителям бежать по ступенькам давно вставшего эскалатора, считала про себя последние секунды: 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… всё…

        Через смотровое окно иллюминатора лаборатории Чесли Мур увидел, как над городом взорвалась гигантских величин молния – Бог Солнца вмиг рассёк материю Кокона. Чёрная ткань стремительно поползла в  разные стороны, со свистом  обнажая похищенное у людей голубое небо, которое тут же полыхнуло алыми языками пламени и стало ярко – красным. Профессор только  зажмурился от ослепительной вспышки, а она уже коснулась поверхности Земли и резво полетела вперёд, образуя вокруг планеты смертельную огненную петлю. Жар залил лицо, голова дёрнулась. Чесли живо захлопнул окно и застонал – его глаза слезились от рези и боли. Он поспешил открыть флакончик с глазными каплями, закапал глаза и, рухнув от бессилия в кресло, завыл, кусая нижнюю губу.

       На поверхности Земли пламя поглотило всё. Стеклянно – пластилиновый цветной город безвозвратно таял. Он огненной рекой и искрящимися ручьями растекался по поверхности, затекая и заполняя земные щели. Гул космического ветра и криков земных тварей, доносившихся ото всюду, перемешал явь и сон. Кипящее кровавое месиво пузырилось несколько дней, а после стихло. Засвеченная киноплёнка не сохранила даже искажённое стекло объектива. Лишь только тишина, мертвая тишина вокруг.

        Через трое суток ядовито – белый дым пепелищ стелился над Землей, напоминая Чесли Муру, продолжавшему вести своё наблюдение за поверхностью планеты, утренний густой туман. Безмятежное голубое небо, лениво отдыхая, покоилось над сгоревшим почти дотла городом, а Солнце не спеша выползало из – за линии дымящегося горизонта.

       Профессор, подошёл к своему рабочему столу, открыл свой дневник и написал в нём следующее: «Ликвидировать всё то, что не является тобою». После он, не торопясь приблизился к висевшему на стене зеркалу и осознанно вгляделся в него. В той глубине он увидел смотрящее ему в глаза Время. Зеркальная волна из самого далека плавно начала своё движение и мягко перемещаясь навстречу Муру выбежала за край и, пробежав дальше по воздуху, полностью накрыла стоящего перед собой человека. Абсолютная пустота возлежала вокруг профессора, который только сейчас внезапно впервые увидел себя. Вне сущностей, которыми он когда – то являлся на Землю, он обнаружил собственное существо, освободившись от всего, что не было им. Его суть вышла наружу. Впервые он встретился с самим собой…

       Очень – очень  древнее создание, прожившее много жизней, глядело в зеркало. Только два ярко – жёлтых зрачка и больше ничего, без прошлого и будущего, без зла и без счастья. Это был не человек…

                                Глава тринадцатая.

       Ватсон был очень доволен тем, что его бомбоубежище устояло перед катаклизмом и сохранило, как он и обещал нам, своим гостям, нашу жизнь. Он кичился этим. Своим поведением, на четвёртый день нашего заточения, Ватсон уже порядочно надоел всем нам, хотя, безусловно, мы были у него в долгу. Он больше молчал, стараясь не замечать нашего присутствия, а если говорил, то постоянно повторял как бы между прочим одну и ту же фразу:

– Да, чтобы вы без меня делали? Ну, да ладно…

– Слушай, ковбой, ты определись и скажи нам, сколько мы тебе теперь должны за твоё гостеприимство? – не выдержала Лана. – Что ты как попугай заладил одно и то же?

– Я сколько захочу столько и буду говорить. Ты мне не указ тут, – отрезал Ватсон, накаляя и без того тревожную обстановку.

– Ты нам намекаешь, может, на то, что нам пора собираться и уходить, заботливый ты наш? – не останавливалась Лана.

– Гости хороши только на день, – подключилась к стычке Шарли, – но ты же сам позвал нас сюда, Ватсон. Тем более ты нам сам говорил, что всё это не на пару дней!

– Ну, вот и начался дождь, – прервал их я, наблюдая в зрительную трубу, выведенную над землёй над нами, – как ты и пророчил, Ватсон. – Не стоит с нами ссориться, ты лучше скажи, откуда всё – таки ты знал об этом дожде?

       Ватсон, задрав нос, подошёл к зрительной трубе, знаком ладони демонстративно подвинул меня в сторону, посмотрел в окуляр, и ответил:

– Да, это он, ледяной дождь. Какая красотища!

      На часах было около двух часов дня, свинцовые тучи затянули полуденное небо. Холодный дождь лился на остывавшую после пожара Землю, смывая с её поверхности ужас и страх. Через стёкла и зеркала зрительной трубы было ясно видно отсутствие, там сверху над нами, каких – либо живых существ. Ни души…

– Как там, в песне, Скай? «Кто сказал, что Земля умерла? Нет, она затаилась на время…» Так, кажется? – усмехнулся Ватсон, отрывая свой взгляд от окуляра.

– Помнится, ты ещё говорил о земном ядре, о том, что оно проснётся и из него, – пришёл на помощь  мне Рон, – что из него, Ватсон? Ты обещал, что потом расскажешь нам.

– Мало ли что я обещал,  – раздражённо ответил племяннику дядя.

– Нет, так дело не пойдёт, – не давая Ватсону уйти от интересующей нас темы, настояла Шарли. – Мы всего около ста часов тут все вместе с тобой, а у нас уже начались недопонимания.

– Я заметила, ковбой, что тебя наши дети сильно стали раздражать? – снова атаковала Лана. – Нам что им запрещать играть? Они же ведь дети! Не запереть же их в несуществующей здесь игровой комнате.

       Наша троица ребятишек уже за эти дни обследовала все уголки убежища и к этому моменту стала терять свой интерес к дальнейшей игре. Они всё время пытались нам назло вопреки нашим запретам нажимать на кнопки, дёргать рычаги и тому подобное. К примеру, вчера Ватсон в гневе набросился на сына Рона и Ланы, который чуть не отключил систему подачи воздуха в помещения убежища.

– Он едва не задушил нас! – кричал он. – Если родители не в силах с ним справиться, то я сам разберусь с этим вредителем!

– Он же ребёнок. Ему только десять лет, Ватсон, побойся Бога, – заступилась за мальчишку моя супруга Шарли.

– А что мне Его бояться? Сами бойтесь, – отвечал хозяин убежища.

       Тем не менее, казалось, что наши уговоры и запреты только подзадоривали наших детей. Наша дочь Джоди тоже была как не своя. Она вместе с сыновьями Рона несколько дней носилась по помещениям, как сумасшедшая, визжала, закатывалась от смеха, а сегодня, наконец – то устала и  выдохлась. Конечно, мы взрослые, понимали, что дети таким образом, сами того не осознавая, снимают своё психическое напряжение и переутомление, которые как снежный ком заполняли с каждым новым днём всё большую часть этого замкнутого пространства.

– Хорошо, коль так, то давайте расставим все точки, – предложил нам Ватсон, взяв себя в руки, выпрямившись перед нами во весь рост и начав прохаживаться перед нами взад и вперёд. – Друзья мои, на Земле после Солнечной вспышки, которая недавно произошла вследствие падения на Солнце наикрупнейшей кометы, превышающей во много раз размеры самой Земли, погибла большая часть населения. Точнее если, то две трети её. Вам же достался счастливый билет, я вам его дал.

       Мы молча слушали Ватсона. Даже наши дети прекратили свои потехи и прижались поближе к нам, понимая важность момента. Мы все внимательно следили за дядей Рона, шагающим по линии, будто нарисованной на полу. Когда он доходил до её конца, то он на месте медленно и аккуратно разворачивался на сто восемьдесят градусов и направлялся обратно, продолжая свой сказ:

– Этот ледяной дождь очистит Землю, он будет идти ещё несколько дней. И только потом эта планета будет  готова принять оставшихся в живых людей обратно на свою поверхность. Снова потечёт река Жизни с каждым новым восходом Солнца набирая силы и ускоряя свой темп. Постепенно всё восстановится. Ещё раз всё должно повториться, а после опять и вновь.

       Ватсон тяжело вздохнул и остановился, прервав на мгновение свой рассказ. Он внимательно всмотрелся в пол на невидимую линию. Потом опять сделал шаг вперёд и заговорил:

– После того как часть уцелевших в подземельях людей поджарит земное ядро и раздавит движение титанических плит на верх уже поднимется ещё на две трети меньше жителей Земли. Это незначительное остаточное число людей должно будет научиться жить в совершенно новых для них условиях, абсолютно напоминающих им из истории человечества страницы с описаниями жизни древних людей в каменном веке, а то и похуже. Таким образом, всегда происходит очистка планеты от лишних бесполезных существ. А те, кто якобы по случайности, как может показаться, остаются в живых на самом – то деле не везунчики или счастливчики, нет. Их лично выбирает Создатель, оценивая каждого по достоинству, вкладывая в каждого свой определённый смысл.

       У каждого из нас в сознании промелькнуло то, о чём говорил Ватсон. Мы смотрели друг на друга и видели в чужих глазах чужого страха силу и как – то всё совсем наоборот. Всё вокруг  кружилось и летело в какую – то бессодержательность и пустозвонство этой земной жизни. «Лишь  только каждая могила по – своему в глазах отозвалась».

– Но и это, друзья мои, ещё не всё. На этот раз дела обстоят несколько иначе. Тем, кто после поднимется на поверхность Земли, предстоит ещё один экзамен. Сама смерть поджидает их там, она продолжит охоту за людьми. У неё всегда есть одна сокровенная цель – покончить с человечеством раз и навсегда. Пока ей это, как вы видите сами, не удавалось…

       Долгое молчание. Наконец паузу прервала Шарли:

– Получается, что мы всё – таки выйдем отсюда! Это хорошая новость.

– Поживём – увидим, – ответил ей Ватсон. – Я прожил очень долго. Мне жаль вас людей – человечков. Вы пытаетесь познать законы природы, которые созданы Творцом и стараетесь их изменить под себя лишь с целью наживы. Вы живёте ради фальшивых богатств, а не ради истинного счастья, алчности вашей нет границ. Вы не чтите Создателя.

– Так, а откуда ты всё это знаешь? – прорвало Рона. – Может ты эту сказочку выдумал? И ты, когда мы со Скаем бежали с тобой из твоего дома, обещал объяснить нам, что за тварь у тебя там пряталась? Помнишь?

– Какая ещё тварь? – встрепенулась Лана, будто только что очнулась от навеянного нам Ватсоном сна. – Рон, ты что – то утаил от меня?

– От нас, Скай, – поддержала подругу Шарли, обращаясь ко мне.

– Когда мы были до вспышки здесь в доме Ватсона, – попытался объяснить я, – на нас с Роном что – то пыталось напасть…

– Напасть? – испуганно переспросила моя дочь Джоди.

– И ты нам ничего не сказал? – подхватила Шарли.

– Я не успел, – начал было я, но тут между всеми нами завязалась настоящая словесная перепалка.

      Рон ругался с Ланой, Шарли со мной, после все вместе что – то кричали в один голос, но никто никого не слушал. Так продолжалось несколько минут, пока сам Ватсон не прервал эту перебранку:

– Дядя Рона Ватсон скончался ещё в 1999 году.

      Мы замолкли. Ватсон подождал чуть – чуть и, рассматривая себя внимательно с головы до ног,  продолжил:

– Это лишь его тело, оно как платье для меня. И тогда в доме напасть, как вы говорите, на вас обоих пытался тоже я. Точнее, не напасть на вас, а просто напугать вас я хотел, так как перепуганного человека проще взять за руку и увести туда куда нужно.

       Мы оцепенели, такой развязки не предполагал никто.

– Да, я вошёл к вам в доверие для того, чтобы спасти вас от солнечной вспышки – это указание мне дал сам Создатель.

– Так кто же ты, в конце концов? – тихим голосом спросила Лана.

– Если говорить честно, то я не очень хорошо отношусь к людям, – продолжал, не замечая её, Ватсон. – Вы мне порядком все уже надоели, но я обещал Творцу, что помогу вам уцелеть и я исполнил своё обещание. За это Он спишет со счетов некоторые мои грешки.

– Кто ты?! – громко вскрикнула Лана.

– Если ты, девочка, будешь на меня вопить, то я тебя съем, – спокойно произнёс Ватсон и щёлкнул по воздуху зубами по направлению Ланы, а после, видя её недоумение, расхохотался изо всех сил.

       Мы как – то не поняли эту шутку, но наши дети тоже, как Ватсон залились смехом над растерявшейся Ланой.

– Ты считаешь, что это смешно? – серьёзно обратилась к Ватсону Шарли.

– Да, несомненно, – ответил он, и вдруг его лицо стало на наших глазах меняться.

      Зрачки Ватсона стали краснеть и приобретать ярко – огненный цвет. Лицо его побелело и в мгновения превратилось в восковую маску. В этот момент стены убежища и пол неожиданно задрожали, как при землетрясении, мебель запрыгала. Ватсон вдруг вспыхнул высоким пламенем, языки которого резко взорвались почти до самого потолка. Ватсон светился в центре этого огня ледяным белым светом. Он вначале медленно, а потом всё быстрее и быстрее закружился вокруг своей оси как закрученная юла. Его искрящееся тело всё быстрее и быстрее завертелось, с каждым новым оборотом, набирая скорость. Когда Ватсон максимально раскрутился, он вдруг резко остановился, и мы увидели стоящую перед нами пожилую женщину. Огонь, плавно затихая медленно стёк с неё на пол и окончательно успокоившись, растворился у её ног. Женщина держала в руках своих пластмассовую раздетую куклу. Обращаясь ко мне, она негромко произнесла своим, как мне показалось, необычно – глубоким чарующим слух голосом:

– Меня зовут Таниша, Скай. Ваше спасения было организовано только лишь из – за тебя. А они, – показывая медленно на каждого указательным пальцем, продолжала старуха, – эти бесполезные люди должны уже были погибнуть. Ты ещё встретишься с ней, – она показала на лежащую у неё на руках куклу, – а ты знаешь как сейчас её дела, Скай?

       Я вовсе не понял ни этого вопроса, ни то о чём говорила Таниша. Я запомнил только её имя. Тогда женщина перевела свой взгляд на куклу и, глядя ей в глаза спросила у неё:

– Как твои дела, маленькая ведьма? Таниша слушает тебя, расскажи. Мне сказали, что ты уже не плакала, когда тебя грызли голодные бездомные собаки. Что молчишь? Это правда?

       Кукла не отвечала.

– Маленькая дрянь! – возмущённо вскрикнула женщина и с ненавистью швырнула куклу об пол к нашим ногам. От удара что – то внутри куклы щёлкнуло, и она … засмеялась.

– Таниша скоро найдёт тебя! Скоро найдет, – разворачиваясь к нам спиной, бурчала себе под нос старуха, а потом в один миг исчезла…

                                 Глава четырнадцатая.

       Возвратившись на планету Камней Люк в первую очередь хотел успокоить свою мать, как советовал ему Феликс. Нужно было помочь ей пережить смерть дочери, а самому постараться забыть свою сестру. «Так, наверное, будет лучше для всех, вот только как это сделать?» – размышлял Люк, выходя из Огненного зеркала и ступая на поверхность планеты Камней.

       Однако совершенно другой расклад ожидал его по возвращению. Алис при виде сына сразу же набросилась на него с допросом:

– Где ты так долго был, Люк?

       Видя, что мать эмоционально перевозбуждена, он попытался сразу же выяснить причину столь странного поведения Алис:

– Что случилось?

– Что случилось? – переспросила обиженная этим вопросом сына мать. – Ах, да, Вы же Король! Извините, Ваше Высочество, но я осмелюсь всё же Вам напомнить, что Ваша младшая сестра украдена!

       Люк не ответил Алис, но попытался её обнять и успокоить. Алис не позволила сыну даже  дотронуться до себя:

– Ты разве не боишься за Тансу, Люк? Ты возмущаешь меня своим равнодушием! Ты раньше не был таким бесчувственным, сынок!

– Её больше нет…

– Что! – изо всех сил закричала мать. – Как ты можешь такое говорить!

– Послушай меня…

– Нет, это ты меня послушай! Пока ты там куда – то летал и с кем – то развлекался, Линда во всём мне призналась!

– Что? – удивлённо переспросил Люк.

– А то! Это она её украла и перенесла на Землю подальше от нас! Ты представляешь! Я приказала приковать её в пещере. Эта дура говорит, что слышала чьи – то там голоса, а когда украла мою малышку, то ей меня стало жалко и она мне призналась! Я задушу её сама!

– Мама, подожди! – вскрикнул Люк. – Ты сама на себя посмотри! Ты безумна! Это ты такой никогда раньше не была. Я прошу тебя успокоиться и идти сейчас вместе со мной к Линде.

       Люк быстро направился в пещеру, за ним торопилась Алис, приговаривая по дороге следующее:

– Я же мать, сынок, ты меня пойми. Как это возможно украсть новорождённого ребёнка из кроватки? У меня же сердце сейчас разорвётся на кусочки, сынок. Разве так можно?

      Зайдя в пещеру, Люк увидел прикованную цепями к стене Линду. Её лицо было окровавлено, волосы растрёпаны, одежда частично разорвана.

– Ты била её?! – закричал Люк на мать.

– Нет, это Джон, – ответила, опустив глаза в пол Алис.