Текст книги "Три закона Дамиано"

Глава 7. «Эммануэль» под майонезом

Никогда до этого у меня не было таких снов.

Нам может присниться и фараон Тутанхамон, и вождь племени «апачи» Винниту, особенно если мы смотрели недавно эти фильмы или читали про них.

Но гораздо чаще нам снятся те, о ком мы часто думаем и вспоминаем днём.

У меня был комплекс вины перед отцом: из-за волокиты с оформлением документов я не успел на его похороны.

Но теперь я понял: он меня простил!

* * *

Привычное воскресное чтение детектива прервал звонок незнакомого абонента.

– Очень внимательно!

Приятный женский голос сказал:

– Привет, это я, Дженни. Помнишь, мы познакомились у Йена? К тебе можно?

– Да кто бы возражал, только не я!

Через полчаса в моих дверях стояла та красотка.

На ней была маечка, подчёркивающая очень стройную фигурку, а сверху она накинула лёгкую кофточку.

Она придирчиво осмотрела мою берлогу, и, судя по её лицу, осталась вполне довольной.

– Извини, у меня не убрано. Я никого не ждал! – растерянно пробормотал я.

– Можешь не оправдываться, я и не такое видывала. А где твои родители?

– Они умерли, я живу один.

– А жена?

– Пока не обзавёлся!

Дженни удивилась:

– Неужели ни одна баба на такого не клюнула? Всё-таки квартира, а не какой-нибудь «клоповник». И язычок у тебя неплохо подвешен. Совсем не калека, не урод, давно уже мог кого-нибудь подцепить. Неужели ты никогда не влюблялся?

– Влюблялся, и много раз, а иногда даже вдрызг! Первый раз – в девять лет.

Она опять расширила глаза:

– Ты трахнулся впервые в девять лет?

– Нет, конечно, ты же говорила о любви! Писал записки, сочинял стихи, носил её портфель, как в кино для подростков. Но её родители нашли работу где-то в Ирландии, и с тех пор от неё ни слуху, ни духу. Потом всё перегорело. Влюблялся ещё раза четыре, но как-то «не срослось»!

Она закинула ножку за ножку, и загадочно улыбнулась:

– Надеюсь, ты всё-таки не девственник? А то они такие непредсказуемые! Кстати, жарко у тебя, можно я сниму кофточку?

Вид её выпуклостей под тонкой маечкой мог бы возбудить даже мертвеца!

– Мне говорили: ты знаешь английский, – продолжила она, выпуская дымок от сигареты.

– Совсем немного: «Дую пиво эври дей энд кайф лавью».

Она рассмеялась.

– Можешь перевести эту бумажку? Это нужно по работе.

Её бумажка оказалась инструкцией к «Виагре».

«Интересно, что это за работа, где выдают такие инструкции?»

За пару минут я перевёл этот совсем несложный текст, набросав краткий конспект.

Дженни бегло просмотрела его, и спрятала в свой кармашек:

– Спасибо! Но каждая работа должна быть оплачена! Возьми там мою сумочку.

Внутри я обнаружил плоскую бутылочку малиновой водки и кошелёк, который раскрылся сам по себе.

Кроме денег, там была и целая упаковка резинок «Durex», но я не подал и виду, что нашёл кое-что интересное:

– «Малиновка», «мой любимый размер»! Как будем пить? «По-нашему» или «по-местному»?

Она от души рассмеялась:

– Я предпочитаю «по-русски»!

Пригубив первую стопочку, Дженни слегка сморщилась и закусила колбаской:

– Хорошо пошло! Но тут сильно дует. Можно, я к тебе пересяду?

– Давай. Ещё по одной?

– Конечно, только теперь выпьем «на брудершафт».

Как и положено, мы перекрутили руки, и выпили ещё по стопочке.

– После этого положено целоваться! – громко заявила она, и мы впились друг в друга.

Я обнял её хрупкое тело, а правой рукой провёл по позвоночнику.

Она прошептала:

– Отпусти меня на секундочку!

Дженни скинула на пол маечку, и моя челюсть опустилась до самого пола.

– Нравится? – кокетливо спросила она, стаскивая с себя уже трусики.

* * *

Она оказалась не просто красивой женщиной, а очень опытной и умелой любовницей.

И мы изведали с ней много того, чего «можно», и немного того – чего «нельзя»!

Я входил в неё не один раз, каждый раз изобретая что-то новенькое. Но, похоже, новым это было только для меня, и она всё понимала с полуслова.

Её нравились и классическая «миссионерская», и коленно-локтевая позы, но больше всего она любила «погоны».

Потом она подробно объясняла, что означает «69», как правильно делается «жемчужное ожерелье», и в какой последовательности надо целовать груди. И мы начинали всё сначала.

Похоже, она могла заниматься этим 25 часов в сутки.

Когда я обессилено упал на кровать, Дженни, как ни в чём не бывало, накинула на себя кофточку, и прошла на кухню.

Ко всему прочему, Дженни оказалась и способной кулинаршей.

До встречи с ней я даже не знал, что пельмени можно не только варить, но и жарить, и даже простой лук, мелко порезанный и поджаренный на сале, в её руках превращался в изысканное блюдо.

– Тебе твою рыбу сварить или пожарить? – услышал я голос из кухни.

Я не покупаю сырую рыбу: ужасно лень сдирать с неё чешую.

– А откуда она там взялась?

– Ты что, забыл, что в твоей морозилке пять прекрасных лещей?

Вчера я покупал пельмени, но в рыбный отдел даже не заглядывал.

Опять эти фокусы Дамиано?

– Если не возражаешь, я запеку их в духовке.

Зашуршали всякие пакетики со хмели-сунели, перцем и корицей, зашипело масло на сковородке, застучал нож на разделочной доске.

Истощённый любовной гонкой, я немного вздремнул, а когда открыл глаза – напротив уже стоял противень с готовым блюдом, и я отломил кусочек побольше.

Вкус этих лещей, поданных под сметаной и майонезом, был просто необычайным: они были какими-то воздушными, какое-то невозможное сочетание рыбы, мяса и специй!

Через несколько минут от первого «ихтиозавра» остались только косточки.

Дженни с торжеством наблюдала за мной, аккуратно отламывая себе мелкие кусочки.

Скоро второй скелетик присоединился к первому, и Дженни вопросительно посмотрела на меня: она ждала ответного хода.

И теперь уже я сорвал неё кофточку, притянув к себе.

И теперь мы изведали немного того, чего «можно», и очень много из того, чего «нельзя»!

Будь мы в пуританской Англии XVII века, нас повели бы на следующее утро на виселицу, повесив на шеи таблички: «For Unlawful Corporal Knowledge». По пути на эшафот нас стегали бы кнутами, а местный священник отказался бы нас исповедовать.

Но и это нас не остановило бы!

О, несчастные Ромео и Джульетта, о невезучие Тристан и Изольда, как вам не повезло с эпохой!

Долгие ухаживания, томные вздохи, ожидание с букетом, ночные серенады под балконом?

Глупости какие-то: «Горбатая с косой – не за горами! Будь счастлив этим днём!»

* * *

– А что, если я поставлю один фильм? – загадочно спросила Дженни, вытирая полотенцем с живота пот и следы наших преступлений. – Тебе понравится!

– Ставь, если это не Фредди Крюгер.

– Это круче!

Она достала из сумочки какую-то флешку, и воткнула её в мой компьютер.

Кино оказалось с явным намёком: это была легендарная «Эммануэль». Потом была ещё более откровенная лента. А за ними следовала и совсем простая киношка на итальянском, без перевода, но там и переводить было нечего!

Лично я отношусь к этому жанру умеренно положительно. А многие утверждают, что женщины его терпеть не могут.

Наглое враньё: Дженни заявила, что кое-чему там можно даже поучиться, и не дождавшись конца фильма, навалилась на меня своим телом.

Её глаза горели зелёным пламенем: «Сожру всего, даже косточек не останется!»

А мои отвечали: «Жри, если успеешь до первых петухов. А пока ты моя!»

Глава 8. «Вдох глубокий, руки шире!»

В следующую субботу звонок Дамиано застал меня врасплох: я уже задремал после очередного любовного марафона.

Почему-то он даже не поздоровался:

– Надо срочно встретиться!

– У меня гостья! – попытался я робко возразить.

– Я знаю. Встречаемся в кафе возле бензоколонки. На сборы даю десять минут!

Я тут же оделся: нельзя ссориться с таким благодетелем!

Дамиано сидел за столиком, потягивая неизменное кофе.

Он не стал мне рассказывать про красоты Кампании и Калабрии, а небрежно кинул на стол пропуск в один из элитных спортзалов.

– Завтра в 11 часов я должен видеть вас там. Купите себе спортивную форму и кимоно.

* * *

На входе в «Центр Здоровья» меня остановил охранник:

– Сегодня, к сожалению, мы не работаем: всё зарезервировано для VIP-персон!

– Не для меня ли, случайно?

Я протянул ему билет, и он, как вышколенный швейцар, тут же меня пропустил, безо всяких комментариев.

Огромный спортзал был пуст, если не считать Дамиано, который лениво развлекался с большими гирями.

«Неужели он выкупил его весь, только для нас двоих?»

Он как будто прочёл мои мысли:

– Именно так! Сегодня за один день вам предстоит наверстать всё, что упустили за предыдущие десять лет. Выпейте это!

Он протянул какую-то бутылочку.

– Это что, допинг?

– Нет, обыкновенный «стрихнин»!

Его напиток оказался настолько мерзопакостным, что вышиб с моего лба лавину пота, и меня чуть не вырвало.

Но буквально через минуту я почувствовал какую-то эйфорию: всё моё тело пылало и пело, а в мышцах ощущалась удивительная лёгкость.

Я внезапно ослеп, но постепенно, словно в полусне, стали проявляться отдельные детали: тела каких-то людей и лошадей, чьи-то отрубленные головы и руки, и огромные лужи крови на голой земле.

Несколько десятков воинов в экзотических белых одеяниях торжественно потрясали копьями и мечами: они явно чему-то радовались.

«И чем это он меня сейчас напичкал? ЛСД или мескалином?»

Временами я видел его в этом зале, а иногда он куда-то исчезал, но я всё время слышал его голос.

Да и сам я оказался как бы в двух местах одновременно: и возле этих тренажёров, и в какой-то очень далёкой стране.

– Видите этот периметр? Всего-то и пробежать вдоль него двести сорок кругов, по двести пятьдесят шагов в каждом. Лёгким шагом вперёд, марш! Бежать, пока я не крикну: «Афины!»

– «Al fino», «до конца»?

– Нет, просто Афины. Avanti!

* * *

Сначала было даже весело, и первые сорок кругов я что-то напевал.

Но кайф от этого напитка постепенно проходил, и с непривычки я скоро устал.

Пятидесятый, шестидесятый, шестьдесят пятый круг.

На семидесятом я запросил пощады:

– Может, хватит на первый раз?

– Avanti!

Я бежал по пыльной дороге: редкие кучки лошадиного навоза, следы от каких-то телег, и совершенно никаких указателей!

Девяностый круг, девяносто пятый, сто первый.

– Avanti, Фиддипид»! Ты это должен сделать, Фиддипид, ты это можешь!

Я не удивился, что Дамиано называл меня чужим именем: во многих сектах так делают «зомбирование», «адептам» дают новые имена, а наркотик помогает им достичь полного экстаза.

«Потом он мне выдаст липовые документы, сделает пластику лица – и прикажет подорвать Акрополь. А всё это: простая тренировка, для того, чтобы я уверился, что мне предстоит потом убегать от греческих полицейских. Но они просто поднимут в воздух парочку вертолётов, и пристрелят меня сверху, как взбесившегося слона в зоопарке!»

* * *

Я уже был уверен, что не дойду до финиша, и это последний забег в моей жизни.

Но на сто восемьдесят пятом кругу вдруг открылось «второе дыхание».

Вся усталость куда-то пропала, и я вновь побежал легко и непринуждённо. А впереди – только дорога, чистое небо и яркое солнце над головой.

Туман в глазах уже рассеялся, и я увидел: какие-то мощные каменные стены, куча лачуг и бедно одетые женщины, старики и дети.

«Не будут же в меня стрелять, если здесь полным-полно народу!»

Но тут же себе возразил: «А снайперам дозволено стрелять и в толпу!»

Перестав отсчитывать круги, я перешёл на шаги: так уже было проще.

И я увидел конечную цель: это Храм Афины Паллады!

Он не сохранился до наших дней целиком, я видел лишь его реконструкции в монографиях по истории искусства и архитектуры. А здесь он предстал во всей своей красоте и величии!

Люди напряжённо смотрели на незнакомца, чего-то явно от меня ожидая.

И тут, словно с небес, я услышал голос Дамиано: «Афины!»

Откуда-то из моего подсознания всплыла та фраза, и я прокричал её из последних сил:

– Радуйтесь, люди, мы победили!

И, совершенно обессиленный, упал на мраморные ступени.

* * *

Я открыл глаза: никакого храма, никакой экзотики.

Я лежу на матах в элитном спортзале, а надо мною склонился Дамиано.

Посматривая на секундомер, он с улыбкой произнёс:

– Совсем неплохо для дилетанта: сорок два километра за два с половиной часа, Фиддипид бежал много дольше! Но немедленно поднимайтесь, если не хотите повторить его судьбу. Два круга простым шагом, один – медленным, а потом – душ!

Я уже обрадовался, что эта «пытка здоровьем» закончилась, но едва я вышел, вытираясь полотенцем, Дамиано заставил меня надеть кимоно.

Он протянул кожаный шлем, очень похожий на танкистский:

– Это тоже наденьте! А теперь займёмся «конкретикой»!

Там были наушники, и я слышал в них не только голос, а и само дыхание Дамиано, и всё это сопровождалось какими-то странными звуками.

– Расслабьте все мышцы, подпрыгните на месте и разомните кисти. А теперь лёгкая разминка, с наклонами и приседаниями.

Я всё сделал, и он скомандовал:

– Полшага назад, туловище и ноги на сорок пять градусов вправо, стопы держать параллельно. Слегка присесть и согнуть руки в локтях, кулаки крепко сжать. Правая рука идёт назад, левая – резко вперёд!

«Как в фильмах с Брюсом Ли или Джекки Чаном!»

А «сансей» продолжал:

– Я наношу удар в лицо правой рукой. Ваш ответ: вскинуть левую руку, согнув её в локте, и рывком отвести удар. Правую руку просунуть вот сюда, и сделав «залом рычагом», положить меня на землю.

Я выполнил это упражнение, и через секунду Дамиано лежал на матах.

– Отлично!

Он вскочил одним прыжком, а музыка в наушниках поменяла свою тональность.

– Теперь я наношу удар слева. Резко вскинуть правую руку, согнув в локте, и отвести мой удар полукругом. Левой со всей мочи ударить меня в бок! Отлично! Теперь я хватаю вашу шею спереди. Складываете руки «лодочкой», резко поднимаете их вверх – и рывком раздвигаете в стороны. И ещё раз!

Один приём сменялся другим, и Дамиано обучал меня всему тому, что можно использовать в драке: броскам через колено или плечо, защите от ударов ножом, палкой или бутылкой.

Но потасовки случаются не только на улице: это может произойти и в троллейбусе, и в ресторане, и на дискотеке. И он подробно объяснял мне, как вести себя в разных ситуациях, а я добросовестно старался усвоить все его уроки.

* * *

Мелодии и ритмы звуков всё время менялись, а иногда громкость становилась просто невыносимой.

Мы тренировались так уже часа три, и я подумал, что сейчас лопнут все мои кровеносные сосуды, и меня сразит инсульт, но Дамиано, наконец, смилостивился:

– Finita la commedia!

И я опять упал навзничь.

В ушах зазвучала какая-то расслабляющая музыка, напоминающая шум морского прибоя.

Кажется, это Франк Дюваль.

Дамиано снисходительно посмотрел на меня сверху:

– Ну что же, на одну поездку пока хватит. На «чёрный пояс» вам претендовать рановато, но дать сдачи всякой рвани уже сможете. А теперь – опять в душ, и уже можно переодеваться! И, начиная со следующей недели, вы приходите сюда каждый вторник и четверг!

* * *

«Проклятый итальянец! Уж лучше бы я продал душу Дьяволу!»

После таких тренировок в меня не лезло ни пиво, ни водка, зато мышцы нарастали прямо на глазах!

Глава 9. Операция «Ш»

Дамиано одиноко сидел за столиком, лениво потягивая кофе.

– Buona sera. Я слышал, у вас проблемы на работе. Расслабьтесь! Все неприятности имеют одно общее свойство: рано или поздно они проходят! А вам предстоит сегодняшней ночью совершить одно маленькое хулиганство.

– Я так и думал: скоро вы прикажете подорвать синагогу. Но именно завтра, как никогда, я должен быть на работе, и в отличной форме: у начальника плохое настроение.

– Завтра его вообще не будет в городе, а когда он появится, настроение у него будет превосходным. Это ваш бюллетень.

Он достал больничный на моё имя: три дня, со всеми печатями. Неопасный, но вполне уважительный диагноз.

– Когда всё сделаете, не вызывайте такси: погода будет хорошей. Утром сообщите вашей секретарше, что у вас высокая температура. И сидите дома всё рабочее время: бывают такие начальники, которые проверяют, действительно ли их подчинённые болеют. Иногда они поручают это заместителям. В этом случае покажете им градусник.

Я был весьма озадачен.

– Но я совсем не привык болеть, у меня даже термометра дома нет!

– Очень зря. Дарю!

Он достал его из дипломата, а заодно и положил на стол упаковку каких-то таблеток.

– А это ещё что такое?

– Абсолютно безвредное средство, совместимое со всем, кроме цианистого калия и серной кислоты. Голова после их приёма болеть не будет, но температура сорок градусов и выше обеспечена. Действие каждой таблетки – шесть часов.

– Но зачем тогда подделывать бюллетень, если у меня и на самом деле будет высокая температура? Можно просто сходить к врачу!

– Чтобы не тратить время на ожидание в очередях. Да ещё заразу какую-нибудь там подхватите!

Он был совершенно прав: в результате нескольких реформ в нашей стране сложилась такая практика, что необходимо записываться к врачу ещё за полгода до того, как у тебя заболел желудок. Медицинская помощь при этом совсем не бесплатная, зато шансы заразиться ещё чем-нибудь в их помещениях очень высоки!

– А могу я потом заглянуть в «Аквариум»?

– Опять за своё! Да, но только после того, как всё выполните. Если увидите кого-нибудь из знакомых, не засиживайтесь, возьмите что-нибудь с собой и уходите домой. И не перестарайтесь!

Его последнее замечание было вполне уместно.

– Если всё так хорошо продумано, остался один нюанс: днём может кто-нибудь позвонить по делам, а по расписанию я должен сидеть в поликлинике!

– Это тоже не проблема! Нажмёте эту кнопку, и ваш разговор будет сопровождаться звуком медицинских инструментов и женским визгом: «Больной! Мы же просили отключить телефон!»

Я проверил. Всё оказалось именно так, как он сказал.

– И в чём будет заключаться эта операция «Ы»?

Дамиано, не моргнув глазом, поправил:

– Операция «Ш».

И достал три вещи: ключи с брелком «Шкода», запечатанный конверт и обыкновенное шило.

* * *

По пути домой я выбросил все улики в реку, и у меня появился соблазн нарушить его инструкции, вызвав ночную «тачку».

Но погода и на самом деле была замечательной, а после его вчерашнего спектакля я серьёзно опасался, что вместо голоса диспетчера услышу в телефоне его: «Я же сказал: не брать такси!»

Впрочем, перехитрить своего босса удалось: он запретил брать такси, но ничего не сказал про попутку, и за десять долларов меня доставили прямо к «Аквариуму».

Две поддатые матроны за соседним столиком громко обсуждали достоинства и недостатки своих сексуальных партнёров.

Слушая их, я догадался, что любовник первой мадам был мужем второй, и наоборот. Обе ругали своих мужей, и взахлёб хвалили чужих.

Они чуть из-за этого не подрались, но потом допили вино и уехали, обнимаясь, на одном такси. К которому из их мужей именно, оставалось только догадываться.

Через полчаса на пороге появился щупленький паренёк примерно моего возраста.

Он был до неприличности трезв для такого часа, но на его лице было написано: он от чего-то смертельно устал, и совсем не выспался.

Загорелое лицо и тёмные волосы выдавали в нём «гостя с юга», но я заинтересовался, кто он поконкретнее: армянин, грузин или турок?

Изучив меню, он взял себе вермут получше, и стал оценивать окружающую обстановку.

Свободных мест в «Аквариуме» было немного, несмотря на столь поздний (или уже ранний) час, и он выбрал мой столик, поставив рядом с собой сумку.

Отпив пару глотков, южанин достал мобильник и стал лихорадочно что-то там набирать. Я заметил, что у него ничего не получается.

– Can I help you?

Он машинально переспросил: «Scusi?», но тут же перешёл на русский:

– Извини, что ты сейчас сказал?

Какой интересный у него оказался акцент! И это знакомое мне слово «scusi» сразу подсказало, какой именно.

– Могу я вам помочь?

– Да, если тебе нетрудно. Недавно сменил модель, да всё никак не могу с ней справиться.

Я взял его телефон: простая мобила, надёжная и примитивная до невозможности, с такой даже «даун» не растеряется! Меню было на итальянском, что лишь подтвердило мою догадку.

– Сначала надо установить дату и время: ваши часы показывают погоду! Но ничего страшного!

Я исправил всё, что было нужно, и проверил его работоспособность, сделав контрольный звонок на свой сотовый.

– Prego! – протянул я ему его игрушку.

– Grazie! – машинально ответил он, и тут же осёкся. – Ты говоришь по-итальянски?

– Пять слов: «спасибо», «ещё вина!», и самое главное: «Девочка, я хочу тебя трахнуть!»

– Вполне достаточно, чтобы покорить всю Италию! – рассмеялся он, но вдруг засуетился, и передумал звонить. – Извини, я с этими перелётами совсем потерял чувство времени. Надо срочно отоспаться! Ciao!

Что-то знакомое я углядел в этом парне, но всё никак не мог понять, что именно.

* * *

Дженни сладко спала на животе, а её волосы падали с подушки.

Я осторожно приподнял простынку, в очередной раз залюбовавшись её телом.

Мне хотелось поцеловать и эту чистую спинку, и эту пухлую попку, но я решил не будить свою красавицу: у нас впереди целых трое суток!

Спать совершенно не хотелось, и я прилёг в другой комнате, открыв «pocket-book», купленный неделю назад в каком-то супермаркете.

Книги я предпочитаю читать в бумажном виде: мне нравится перелистывать страницы и слышать их шуршание, а не перекручивать «мышкой».

Когда-то институтский преподаватель по математической логике рекомендовал для развития воображения читать детективы, и я старался следовать его совету.

Страница 47 этой книги поведала:

«В кровати лежала мёртвая миссис Лестрейд, и инспектор Грей вызвал скорую помощь. Четыре дня она промучилась в больнице, и наконец, испустила там дух, но так и не промолвила ни единого слова, что могло бы помочь раскрыть загадку смертельного самоубийства старого лорда Йохансона».

Я тут же перевернул двадцать страниц.

Там этот инспектор допрашивал подозреваемого с использованием современных средств дознания: «ярко-красный квадрат синусоиды на экране чётко говорил: этот мерзкий, ничтожный Эркюль Мехти-заде опять врёт!»

Можно было бы на этом и закончить, но я перевернул ещё десять страниц.

Там главный герой уже мучился сомнениями в справедливости предъявленных им этому гаду обвинений.

Он закурил сигару «Суэцкий канал», смело стряхнул пепел на недавно купленный нигерийский ковёр из верблюжьей шерсти, и, залюбовавшись лучами утреннего заката, очередной раз погрузился в раздумья.

Я со злостью кинул этот «шедевр» в стенку, достав роман Ариэля.

На его первой странице было тщательно выведено:

«Всем, кого я любил, и всем, кто меня любит, посвящаю этот роман!»

Я с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, но первое впечатление бывает обманчивым, и я решил прочесть этот «опус».

Начинался он так:

«Родился я в такой-то деревеньке, такого-то числа. Отец мой работал плотником, а мать дояркой. Дед и бабка были из этой же деревни. Здесь же жили и мой прадед и прабабка».

«Сейчас он дойдёт до викингов и охотников на мамонтов», – подумал я, но обошлось.

Перевернув ещё несколько страниц, я познакомился со всеми друзьями его детства, отрочества и юности.

Читать это было скучно: ни единой драки, ни одной сексуальной сцены, ни кровавых убийств, на целых пятидесяти восьми страницах довольно корявого изложения.

Страниц с пятьдесят девятой по сто десятую в этой пачке не было.

А на сто одиннадцатой Ариэль ходил уже по кладбищу, выпивая за упокой дедушки, и читал эпитафии на памятниках:

«Я же говорил, что я сам болен!» – этот деревенский лекарь всегда отлынивал от работы.

«Покойся с миром! Этот камень поставили в память о тебе все сыновья, за исключением Ричарда, который просто удрал!» – матушка была очень сварливой, и всё время злилась на старшего сына, который сразу после школы уехал на заработки во вражескую Россию, и выучился там на геолога.

Он узнал о смерти матери только после окончания долгой экспедиции, и не сумел приехать даже на её поминки.

Все родственники попрекали его этим ещё лет двадцать.

«Я прожил так долго, потому что никогда не был трезвым!» – самый отвязный местный пьяница успокоился в сто восемь лет и шесть месяцев от роду.

* * *

А вот и солнце взошло: можно звонить на работу!

И как только я положил трубку, до меня вдруг дошло, что в том посетителе было для меня знакомым: его джинсы, кроссовки и майка. Именно такой гардероб я вёз тогда вечером в эту провинцию!

И часы у него были точно такие же, и мобильник всё той же модели, да и сумка того же самого цвета!

Впрочем, в этом нет ничего удивительного: они оба итальянцы, и оба находятся в чужой стране.

И то, что Дамиано решил ему помочь, говорит только в его пользу.

А почему этот парень оказался в моём районе, тоже легко объяснить: Дамиано не раз говорил, что обитает где-то от меня неподалёку.

Только этому «итальяшке» зайти к нему можно, а мне – пока нельзя!

Арамис привычно улёгся в моих ногах, а на кухне опять зашуршала некоммерческая компания «Фрося и сыновья».