Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)"

Празднование 1000-летия стало своего рода вехой в истории Афона, положившей начало новому периоду возрождения святогорского монашества. С 1960-х гг. начался процесс возвращения афонских монастырей от особно-жительного устава к общежительному. Был выпущен ряд высококачественных изданий документов и рукописей из собраний святогорских библиотек, разнообразных каталогов, альбомов, исследований по истории монастырей. Плодотворно развивались традиции византийского пения и византийской школы иконописи, издавались труды в области гимнографии, церковной истории, выходили периодические издания.

После празднования тысячелетия Святой Горы возвратились к жизни и обновились афонские монашеские общины, некоторые из которых уже считались угасающими. В них пришли молодые интеллигенты, ищущие живую духовную традицию, а именно традицию исихазма в паламитском и вообще патристическом понимании. Через несколько лет после юбилея, с 1971 г., когда был отмечен минимум – 1145 человек, началось неуклонное возрастание численности святогорцев. Важнейшим же результатом для Русской Православной Церкви стало фактическое снятие полного запрета на пополнение русской братии афонских обителей, что спасло от вымирания Свято-Пантелеимоновский монастырь.

Используя благоприятную ситуацию, Московская Патриархия весной 1963 г. отправила в русский монастырь грузовой автомобиль, полтора миллиона драхм (две с половиной тысячи долларов США) и церковную литературу. В январе 1964 г. она передала в помощь братии Руссика лекарства, рыбные консервы и сукно, а через несколько месяцев и другие пожертвования[290]290
  АРПМА, оп. 10, д. 243, док. № 3753, л. 102об, 116.


[Закрыть]. В 1964 г. Афон посетила официальная паломническая делегация Русской Православной Церкви во главе с начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандритом (впоследствии – митрополитом) Ювеналием (Поярковым)[291]291
  Ювеналий (Поярков), митр. Крутицкий и Коломенский. Указ. соч.


[Закрыть]. В сентябре того же года посетивший с официальным визитом Афины Святейший Патриарх Алексий встретился там с прибывшими из Руссика игуменом Илианом (Сорокиным) и иеросхимонахом Серафимом (Текзой) и передал им ценные подарки, одежду и т. п.[292]292
  Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы. С. 12.


[Закрыть]

На рубеже 1950-1960-х гг. Русская Православная Церковь подверглась ожесточенным антирелигиозным «хрущевским» гонениям, что неблагоприятно отразилось и на ее международной деятельности, но, несмотря на тяжелую ситуацию в стране, она все более активно выступала в защиту русских монахов на Афоне.

14 октября 1963 г. Московская Патриархия направила Константинопольскому Патриарху Афинагору список из 18 лиц, ожидавших разрешения на поселение в Свято-Пантелеимоновском монастыре. Одновременно документы на 18 кандидатов были представлены в Министерство иностранных дел Греции. После долгого затягивания решения этого вопроса, а также после повторного обращения к Константинопольскому Патриарху Святейшего Патриарха Алексия I от 23 июня 1964 г. и митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима от 11 июля 1964 г. в конце июля было получено разрешение на въезд в Руссик только пяти иеромонахам из Псково-Печерского монастыря.

В 1965 г. правительство Греции предоставило греческое гражданство (обязательное условие для подвижничества на Святой Горе) этим пяти иеромонахам из Советского Союза и впервые в истории разрешило им прибыть на Афон. В июле 1966 г. четверо из них приехали на Афон, но уже в следующем году один из них по болезни и из-за сложностей личного характера возвратился на Родину. Таким образом, братию монастыря пополнило всего лишь три человека. С тех пор Московский Патриарх стал официально считаться ктитором обители, получив реальную возможность ей помогать.

Однако вновь прибывших монахов было явно недостаточно для возрождения обители, поскольку ситуация в ней продолжала ухудшаться, и число братии неуклонно уменьшалось. Кроме того, огромный урон монастырю причинил катастрофический пожар 23 октября 1968 г.[293]293
  Якимчук И.З. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть] В 1970-х – первой половине 1980-х гг. пополнение братии Руссика происходило в минимальном размере и с огромными трудностями.

Лишь в период «перестройки» ситуация начала меняться к лучшему. С конца 1980-х гг. Московская Патриархия смогла оказывать гораздо большую помощь и поддержку братии Свято-Пантелеимоновского монастыря. Постепенно были решены все самые острые вопросы: открыто подворье Руссика в Москве, производилось регулярное пополнение братии, стала выпускаться разнообразная литература о русских обителях Афона, начались ремонтно-реставрационные работы монастырских зданий и т. д. Таким образом, многообразная и активная помощь со стороны Московского Патриархата помогли единственному русскому монастырю на Афоне выстоять и в дальнейшем, с 1990-х гг., получить активное развитие и возрождение.

Глава II
Поместные Православные Церкви славянских стран

1. Сербский Патриархат

После окончания Второй мировой войны и провозглашения Федеративной народной республики Югославия к власти в стране пришло коммунистическое правительство во главе с премьер-министром Иосипом-Броз Тито, который в августе 1945 г. также стал председателем Народного фронта ФНРЮ. Представители югославской королевской эмиграции были постепенно вытеснены из правительства, и в ноябре 1945 г. состоялись выборы по советскому образцу, принесшие победу коммунистам[294]294
  Поспеловский Д. Русская Православная Церковь в XX в. М., 1995. С. 453.


[Закрыть]. В этом же году была создана федеративная комиссия по религиозным делам, в которую вошло несколько теологов и священнослужителей разных конфессий.

Руководитель четников генерал Дража Михайлович отказался покинуть страну и пытался бороться против коммунистов, но после упорных боев он попал в плен. Несмотря на протесты мировой общественности, Д. Михайлович был приговорен «за измену Родине» к высшей мере наказания и 17 июля 1946 г. расстрелян в Белграде. Он почитался как новомученик Свободной Сербской Церковью в Америке (в начале 1990-х гг. возвратившейся в состав Сербского Патриархата)[295]295
  Мосс В. Указ. соч. С. 242.


[Закрыть].

По подсчетам некоторых историков в 1945–1946 гг. в Югославии в ходе титовских репрессий (массовых расстрелов, так называемых «маршей смерти» и концлагерей) погибло до 250 тысяч человек. За эти полтора года коммунистического террора было убито около 150 православных священников и три архиерея, в том числе русский владыка Гермоген (Максимов) и митрополит Черногорский и Приморский Иоанникий[296]296
  Православная Русь. 1947. № 5. С. 16.


[Закрыть]. Еще несколько иерархов подвергались арестам или избиениям.

В 1946 г. Церковь в Югославии была отделена от государства, в школах прекратили преподавать Закон Божий, в том же году был принят закон об аграрной реформе, согласно которому у религиозных организаций конфисковали 180 тыс. гектаров возделываемой земли и лесов и национализировали 1180 церковных зданий, в том числе многие епископские резиденции[297]297
  Там же.


[Закрыть]. Однако, несмотря на то, что Церковь оказалась отделена от государства, оно прямо или косвенно – освобождением от налогов и путем различных льгот – субсидировало функционирование различных церковных институтов, оказывало помощь в реставрации культурно-исторических памятников, в строительстве религиозных объектов, помогало бедным священникам и церковным школам.

В первые послевоенные годы активно развивались связи Сербской и Русской Церквей. Еще в середине январяе 1945 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Алексий (Симанский) известил председателя Сербского Синода митрополита Иосифа (Цвийовича) о предстоящей посылке в Югославию делегации Русской Православной Церкви во главе с епископом Кировоградским Сергием (Лариным) по «деловым вопросам, касающимся наших церковных взаимоотношений и, в частности, по вопросу о переходе в наше ведение Мукачевско-Пряшевской епархии, а также тех русских приходов, которые находятся в ведении протоиерея Сокаля»[298]298
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 18, л. 35.


[Закрыть]. Правда, 16 февраля владыка Иосиф написал Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I, что вопрос о присоединении Мукачевско-Пряшевской епархии к Русской Православной Церкви должен быть решен на заседании Синода Сербской Церкви, которое возможно только после возвращения из немецкого плена ПатриархаГавриила[299]299
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… С. 63.


[Закрыть].

8 апреля 1945 г. делегация Русской Церкви все-таки прибыла в Белград, ее принял митрополит Скопленский Иосиф. Патриарх Гавриил еще находился в немецком плену, и члены делегации в беседе с митрополитом выразили тревогу за судьбу Первосвятителя. 9 апреля епископ Сергий присутствовал на заседании Священного Синода, где в своем выступлении поставил вопрос об участии Сербской Церкви в борьбе с католицизмом, в частности, организации миссионерской деятельности в Словении и Хорватии. В ответном слове митрополит Иосиф заверил, что «они привязали свою малую ладью – Сербскую Церковь – к великому Русскому церковному дредноуту, судьбу Сербской Церкви слили с Русской, но хотели бы в ладье быть абсолютно самостоятельными». Председатель Синода также высказал мнение, что «католицизм есть злейший враг православия, что все католики наши враги и нам нужно выбрать метод для борьбы с ними. Мы, сербы, уже приняли меры и послали миссию в Словению, есть уже много обращений в православие. Хорваты нас мучили. Но мы не свободны в борьбе с католиками, пока во главе правительства и государства стоят католики: маршал Тито, д-р Рибар, министр Шубашич, министр Рыбникар и др., они всегда будут за католиков, и нам бороться с ними не дадут. Нам необходимо открыть семинарию, где мы бы могли организовать отдельный курс антикатолической миссии, но они у нас закрыты, открыть их правительство не дает. Нам нужна печать, надо изготовлять молитвы, иконки и крестики, но католики в правительстве это сделать мешают. Просим Русскую Церковь возглавить борьбу с католицизмом»[300]300
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–953 гг. Т. 1. С. 127–28.


[Закрыть].

Епископ Нишский Иоанн также просил повлиять на югославское правительство, чтобы оно освободило владыку Бачского Иринея. Таким образом, сербское церковное руководство хотело использовать приезд делегации для укрепления своих позиций в отношениях с коммунистическим правительством. Однако епископ Сергий отклонил все подобные пожелания, указав на невозможность вмешательства Русской Церкви во внутреннюю политику Югославии.

Одной из целей поездки делегации Московской Патриархии было решение вопроса о прекращении общения Сербской Церкви с Русской Православной Церковью за границей (так называемыми карловчанами), однако добиться этого не удалось. На заседании Сербского Синода 11 апреля епископ Сергий просил прекратить каноническое и евхаристическое общение с «нашими эмигрантами как раскольниками», широко оповестить об этом общественность Югославии и уведомить предстоятелей автокефальных Православных Церквей. В ответ митрополит Иосиф сказал, что Синод не компетентен решать такие вопросы без Патриарха и Собора епископов, и попросил представить требование в письменной форме, а епископ Тимочский Емилиан открыто заявил, «что разрыв с эмигрантами для них тяжел, так как они в течение 26 лет помогали эмигрантскому Синоду, тем самым желая помочь всей Русской Церкви, что уведомление от Московской Патриархии о запрещении эмигрантов в священнослужении они не получали, что как профашистов Сербский Синод судить карловчан не будет, ибо – это политика, а они ведут Церковь Сербскую вне политики»[301]301
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–953 гг. Т. 1. С. 130.


[Закрыть].

16 апреля епископ Сергий подал письменное требование о прекращении евхаристического и канонического общения с Карловацким Синодом, а также об осуждении деятельности последнего. В ответ митрополит Иосиф 18 апреля написал пространное письмо, в котором фактически уклонился от официального осуждения Архиерейского Синода РПЦЗ. Он заявил, что Сербская Церковь всегда признавала единственной и законной церковной структурой в России лишь Русскую Православную Церковь во главе с Патриархом Тихоном, а духовенство Зарубежной Церкви приняла под свое покровительство, «исходя из великой любви к Русской Церкви и Русскому народу и с целью сохранения их национального сознания и их церковных обычаев и в то время, когда эти бежавшие русские архиереи и священство были составной частью Русской иерархии, которая была в состоянии гонения. Когда произошло разделение между Патриаршей Церковью в России и бежавшей русской иерархией за границей, Сербская Православная Церковь всегда, начиная с 1922 г., старалась и настаивала на их примирении, не желая вмешиваться во внутренние дела и нестроения Русской Церкви». Далее владыка Иосиф писал, что, в связи с нормализацией церковной жизни в России, Сербская Церковь готова прервать общение с незаконными с точки зрения канонов церковными фракциями, но фактически обошел вопрос об осуждении всего Архиерейского Синода, указав: «Просим, чтобы Русская Церковь нам благоизволила доставить свое постановление, из которого будет ясно видно, какие русские архиереи считаются поименно отлученными, как раскольники, с которыми Сербская Православная Церковь и все остальные автокефальные Православные Церкви должны прекратить свои канонические сношения и церковное общение. Когда такое постановление будет получено, Священный Архиерейский Синод сразу же прекратит с таковыми всякое церковное общение»[302]302
  Кострюков А.А. Сербская Церковь и вопрос о правах Зарубежного Синода в конце Второй мировой войны // XVIII Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Материалы. Т. 1. М., 2008. С. 285.


[Закрыть]. Такой ответ, естественно, не устроил епископа Сергия.

Русская делегация была также принята заместителем председателя Совета Министров Югославии Э. Карделем, премьер-министром Сербии Нешковичем, председателем президиума Антифашистской скупщины народного освобождения Сербии Станковичем, председателем Антифашистского вече народного освобождения Югославии Рибаром и 21 апреля только что прибывшим из Москвы маршалом И. Б. Тито. В ходе беседы с Тито епископ Сергий выразил сожаление, «что иерархи Сербской Церкви недопонимают или просто не хотят принять ситуацию «знамения времени». Их реакционность перерастает дозволенный церковными традициями консерватизм клерикалов». Маршал согласился, заявив, что он обо всем знает и тоже сожалеет, отметив при этом, «что как Русская, так и Сербская Церкви сделали очень много для своих народов во время этой войны, особенно в лице своих руководителей – патриархов и пастырей, и выразил надежду, что неровности сгладятся и Сербская Церковь, имеющая во главе такого великого патриота, каким является томящийся в неволе Патриарх Гавриил, подобно Русской Церкви, выйдет на правильный путь служения своему народу»[303]303
  Там же. С. 135; ЖМП. 1945. № 6. С. 27.


[Закрыть].

Все члены делегации были награждены югославскими орденами; высший орден страны «Народного Освобождения» 1-й степени вручили 22 апреля в здании скупщины епископу Сергию (Ларину), архимандриту Симеону (Никитину), а также передали для вручения Святейшему Патриарху Алексию[304]304
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 7, д. 107.


[Закрыть]. Протоиереи Димитрий Цветков, Сергий Савинский и Стефан Марков удостоились орденов «Братство и единство», а владыке Сергию позднее был вручен еще один югославский орден – «Святой Славы».

13 апреля, в соответствии с данными епископу Сергию полномочиями, причт и общины двух русских храмов сербской столицы (Свято-Троицкого и Иверского) были приняты в каноническое и евхаристическое общение с Московской Патриархией. В связи с этим митрополит Иосиф поставил перед делегацией вопрос о предоставлении Сербской Церкви в столице СССР храма и жилого помещения для 2–3 священников, ссылаясь на то, что до революции в Москве было сербское подворье. Проблема передачи находившейся на территории отошедшего к Советскому Союзу Закарпатья Мукачевской епархии Московскому Патриархату в ходе визита делегации решена не была (со ссылкой на отсутствие Патриарха Гавриила), но эта поездка подготовила принятие в октябре 1945 г. соответствующего решения Синода Сербской Церкви[305]305
  Владислав Цыпин, прот. История Русской Церкви 1917–1997. М., 1997. С. 348–349.


[Закрыть].

Значительная часть сербских иерархов была в целом разочарована пребыванием русской делегации в Белграде. Вместо ожидаемой поддержки они столкнулись с некоторыми невыполнимыми требованиями и поучениями. Епископ Сергий повел себя явно нетактично и категорично отказался содействовать урегулированию отношений между руководством Сербской Церкви и правительством, о чем его просили члены Синода[306]306
  Русская Православная Церковь. XX в. / Беглов А.Л., Васильева О.Ю., Журавский А.В. и др. М., 2008. С. 364.


[Закрыть].

По-видимому, не желая обострять отношения с русской делегацией, митрополит Иосиф 18 апреля от имени Синода, в ответ на письменный запрос от 16 апреля, все же передал епископу Сергию письмо с изложением позиции Сербской Церкви по отношению к Ватикану: «…Сербская Православная Церковь находится в состоянии обороны, как и до сих пор, так как она не располагает другими средствами и возможностями в борьбе с Ватиканом. В совместной же акции всех Православных Церквей против Ватикана, в которой всегда готова сотрудничать, наша Церковь считает, что первым шагом к тому будет работа по лишению Ватикана какого бы то ни было политического значения. Теперь же, когда отдельные части Западной Югославии одна за другою начинают освобождаться от вражеского ига, Священный Архиерейский Синод старается, чтобы как можно скорее дать возможность вернуться остальным нашим архиереям и православному сербскому духовенству на прежние места службы в тех краях, и дал им необходимые инструкции о том, как надо приступить к возвращению в лоно православия всех тех сербов, которые были насильственно переведены в римо-католичество»[307]307
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 18, л. 62–63.


[Закрыть].

Таким образом, далеко не все поставленные в Москве перед поездкой цели были достигнуты. В своем итоговом отчете Г.Г. Карпову от 28 апреля 1945 г. епископ Сергий писал: «Пребывание нашей делегации в Югославии имеет огромное церковное и политическое значение. Народ и духовенство нас везде торжественно приветствовали. Епископат Сербской Церкви в большинстве реакционный. Мне очень грустно констатировать свое бессилие в выполнении задания Московской Патриархии и Вашего. Я их не смог выполнить точно по отношению эмигрантской иерархии. Я столкнулся с организованным сопротивлением Синода Сербской Церкви в целом, при абсолютной “диктатуре” митр. Иосифа. Особа Патриарха Гавриила лишь служит удобной мишенью, когда надо сослаться на отсутствие полномочий Синода и отказать»[308]308
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 1. С. 136–137.


[Закрыть].

Статья С. Савинского о пребывании делегации Русской Православной Церкви в Белграде под названием «15 дней в Югославии» в дальнейшем была опубликована в «Журнале Московской Патриархии»[309]309
  ЖМП. 1945. № 6. С. 18–24.


[Закрыть]. 30 апреля Г.Г. Карпов направил И.В. Сталину и Л.П. Берии докладную записку о результатах поездки церковной делегации в Югославию и предложением предоставить один из недействующих храмов Москвы Синоду Сербской Церкви при условии выполнения им требования Патриарха Алексия осудить карловчан[310]310
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 29, л. 157–160.


[Закрыть].

Следует отметить, что требуемый разрыв евхаристического общения с Русской Православной Церковью за границей Сербская Церковь совершила лишь условно, с оговорками, которые впоследствии позволяли сербским иерархам сослужить с архиереями РПЦЗ[311]311
  Кострюков А.А. Сербская Церковь и вопрос о правах Зарубежного Синода в конце Второй мировой войны. С. 286–288.


[Закрыть]. Евхаристическое общение Сербского Патриархата с Русской Православной Церковью за границей не прекратилось и после переезда ее Архиерейского Синода в 1950 г. из Западной Германии в США. Так, например, проживавший до начала 1950-х гг. в Югославии протоиерей Владимир Родзянко 3 февраля 1979 г. писал секретарю Синодальной канцелярии РПЦЗ о. Георгию Граббе: «Сербская Церковь, в частности, Святейший Патриарх Варнава и мой епископ Ириней (передавший мне весь свой архив по этому вопросу и не раз со мной беседовавший на эту тему) сознательно и убежденно не прерывали евхаристического общения ни с одной частью Русской Церкви как в самой России, так и за границей. Как Вам известно, и сейчас Сербская Церковь, несмотря на разные попытки заставить ее изменить свою позицию, не считает Русскую Зарубежную Церковь “раскольничьей”, а Русскую Церковь в России “падшей”»[312]312
  Stanford University Special Collections Librarian, Grabbe (Grigorii) Papers, Box 6, Folder 2.


[Закрыть].

Особенно тесные отношения с Сербской Церковью в 1970-1990-е гг. существовали у члена Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей архиепископа Берлинского и Германского Марка, получившего духовное образование в Белградской духовной академии, ученика архимандрита Юстина (Поповича), поддерживавшего теплые отношения с другими учениками знаменитого богослова – митрополитом Черногорским Амфилохием (Радовичем), епископами Иринеем (Буловичем), Афанасием (Евтичем) и Артемием (Радосавльевичем).

29 июля 1945 г. Святейший Патриарх Алексий написал послание митрополиту Иосифу, в котором приглашал представителя Сербской Церкви – епископа Владимира (Раича) прибыть в Москву для обсуждения подробностей перехода Мукачевско-Пряшевской епархии в юрисдикцию Русской Православной Церкви. В послании также содержалась просьба снабдить епископа Владимира, ранее управлявшего этой епархией, соответствующим актом, разрешающим ее переход в юрисдикцию Московского Патриархата[313]313
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 18, л. 133.


[Закрыть].

В соответствии с состоявшимся в середине октября 1945 г. решением Синода Сербской Православной Церкви митрополит Иосиф написал Святейшему Патриарху Алексию о согласии на переход Мукачевской епархии в юрисдикцию Русской Церкви, отмечая: «Исполнив до конца свою христианскую и церковную миссию в этой епархии, наша Святая Православная Сербская Церковь принимает во внимание крупные исторические события, которые в последнее время наступили в пределах Мукачевской епархии. Поэтому Священный Арх. Синод снова взял в рассмотрение просьбу Вашего Святейшества, чтобы как можно скорее свершилось присоединение этой епархии [к] Русск[ой] Правосл[авной] Церкви»[314]314
  Там же, л. 135–136.


[Закрыть].

Вскоре епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир (Раич) приехал в Москву, где передал дела по управлению епархии Московской Патриархии. Акт передачи состоялся 22 октября на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Алексия I. После прочтения письма председателя Сербского Синода митрополита Иосифа епископ Владимир заявил и о своем личном согласии. 23 октября епископом Ужгородским и Мукачевским был назначен бывший епископ Уманский Нестор (Сидорук)[315]315
  Там же, л. 135, оп. 2, д. 34а, л. 30–31; Владислав Цыпин, прот. Указ. соч. С. 350, 751.


[Закрыть].

Владыка Владимир (Раич) также встретился с председателем Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карповым для обсуждения вопросов об открытии подворья Сербской Церкви в Москве и о возможности обучения сербских студентов в Московской духовной академии. В начале ноября епископ Владимир переслал Святейшему Патриарху Алексию свою статью «Мои впечатления от пребывания в Москве», которая была частично опубликована в «Журнале Московской Патриархии»[316]316
  Пребывание в Москве епископа Мукачевского Владимира // ЖМП. 1945. № 12. С. 20–21.


[Закрыть]. 9 декабря он также выступил перед прихожанами русской Свято-Троицкой церкви в Белграде, рассказав о своих «очень благоприятных для Московской Патриархии» впечатлениях[317]317
  СА, д. 47/44


[Закрыть].

4 октября 1945 г. сербский Американско-Канадский епископ Дионисий (Маливоевич) получил от приехавшего в США представителя Московской Патриархии, архиепископа Ярославского и Ростовского Алексия (Сергеева) письмо с предложением личной встречи для проведения совместного богослужения и обсуждения ряда церковных вопросов. Владыка принял это предложение с условием, что он предварительно опубликует открытое письмо Московскому Патриарху Алексию, освещающее положение Сербской Церкви в Югославии. 12 октября это письмо было написано и 19 октября появилось в прессе.

Напомнив в нем о страшных потерях во время войны, владыка Дионисий заявил, что нынешний политический режим в Югославии «нанес удар Православной Церкви и оставшемуся ее имуществу». В частности, коммунисты, уничтожая единство и целостность Сербской Церкви, пытаются расчленить ее на провинциальные автокефальные части: македонскую, черногорскую, хорватскую и пр. Владыка Дионисий также выступил против награждения Патриархом Алексием наперсными крестами некоторых сербских священников, «минуя Святейший Синод в Белграде, а через политические органы Тито». В этой инициативе епископ видел «не только попытку вмешательства во внутренние дела этой независимой Православной Церкви, а даже подчинения ее себе». Далее епископ Дионисий протестовал против терминов «реакционеры» и «фашисты», якобы применяемого Патриархом Алексием к некоторым сербским епископам и священникам, «которые защищались против полицейского режима и режима террора, осуществляемого ныне в Югославии»: «Ни один священник, ни один епископ Сербский не посмели так писать или говорить о Русской Церкви и ее иерархах, когда они были преследуемы в прошедшие годы». Владыка также просил заступиться за гонимую Сербскую Церковь, якобы арестованного митрополита Иосифа и не признавать самопровозглашенную Македонскую Православную Церковь[318]318
  Церковная летопись. Лозанна. 1945. № 1. С. 31.


[Закрыть].

В декабре 1945 г. Святейший Патриарх Алексий написал ответное письмо епископу Дионисию, в котором опроверг все обвинения, отметив: «Мы уверены, что только враги сближения двух Православных сестер-Церквей могли столь тенденциозно осветить перед Вами те отдельные случаи, на которые Вы ссылаетесь в Вашем послании». В частности, Патриарх указал, что переслал в сентябре 1944 г. в адрес священников-партизан несколько наперсных крестов и одну панагию в ответ на просьбу протоиерея Евстафия Караматиевича, «не вдаваясь в разбор вопроса, кому персонально они будут розданы» и не в качестве церковной награды (подобное разъяснение уже было дано в письме от 29 сентября 1945 г. митрополиту Скопленскому Иосифу в ответ на его сделанный в августе запрос). Первосвятитель также опроверг наименование им части сербских епископов «реакционерами» и «фашистами», сообщив, что, почитав у о. Евстафия о переходе на сторону оккупантов двух сербских епископов и части священников, в ответном письме выразил соболезнование: «Вместе с Вами Русская Церковь скорбит о том, что нашлись среди вашего народа изменники вере и Отечеству, что даже среди сербских епископов оказались такие, которые и словом и делом пошли на службу фашистским оккупантам, что ваш доблестный Патриарх Гавриил страдает за свою верность Родине и народу.». В заключение Патриарх Алексий написал, что не имеет сведений об аресте митрополита Скопленского Иосифа, каких-либо преследованиях православных сербов со стороны югославских властей, и отметил: «Ни одна из образовавшихся в Югославии самостийно, без согласия Сербской Церкви, автокефальная церковь, как поступившая против священных канонов, не может быть нами признана». Ответное письмо Патриарха было направлено епископу Дионисию через экзарха Московской Патриархии митрополита Алеутского и Северо-Американского Вениамина (Федченкова) с указанием о возможности его использования в печати[319]319
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 1. С. 247–251; ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 18, л. 148–152.


[Закрыть].

Одновременно 2 декабря к Святейшему Патриарху Алексию пришла телеграмма от Александрийского Патриарха Христофора с просьбой о немедленном вмешательстве и оказании помощи преследуемой Православной Церкви в Югославии. В ответной телеграмме Московского Патриарха от 15 декабря 1945 г. эта просьба фактически отклонялась: «…мы не имеем этих печальных сведений, хотя я и имею сношения с митрополитом Иосифом, а недавно был у меня сербский епископ Владимир. Поэтому вмешиваться в этот вопрос и выступать в качестве покровителя перед тремя правительствами на основе непроверенных сведений считаю неудобным.»[320]320
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 65, л. 467–469.


[Закрыть].

На Архиерейском Соборе русского Американского митрополичьего округа, состоявшемся 13–14 декабря 1945 г. в Чикаго, было сообщено, что епископ Дионисий выразил Первоиерарху округа митрополиту Феофилу желание сотрудничать с Русской Церковью в Америке, поделился полученными из Югославии сведениями о гонении на Сербскую Церковь со стороны титовских коммунистов и известил о прибытии в ближайшее время в США из Англии крупнейшего сербского богослова епископа Николая (Велимировича)[321]321
  Церковная летопись. 1945. № 1. С. 30.


[Закрыть]. В 1963 г. большая часть так называемой «Дионисиевской» сербской епархии в США и Канаде после последовавшего из Белграда низложения владыки Дионисия формально отделилась от Сербского Патриархата, обвиняя его в сотрудничестве с коммунистической властью. Отделившиеся таким образом Свободные сербы (как они стали себя называть) были осуждены Патриархией как безблагодатные раскольники. Первоначально они обратились к Русской Православной Церкви за границей, но были отвергнуты, затем входили в общение с рядом церковных юрисдикций. Их возвращение в лоно Сербской Матери-Церкви произошло лишь в 1991 г.[322]322
  Мосс В. Указ. соч. С. 275; Православие. 1991. 1 июня.


[Закрыть]

С 22 февраля по 28 марта 1946 г. делегация Московской Патриархии в составе епископа Кировоградского Сергия (Ларина) и секретаря Святейшего Патриарха Алексия I Л.Н. Парийского вновь посетила Белград. На этот раз она вела переговоры о переходе в юрисдикцию Русской Церкви Чешской и Прешовской православных епархий, так как 8 ноября 1945 г. Епархиальное собрание Чешской епархии приняло решение о переходе из юрисдикции Сербской Церкви в Московский Патриархат. Первоначально делегация получила отрицательный ответ, так как еще 19 декабря 1945 г. Сербский Синод осудил решение Епархиального собрания как незаконное, поскольку на нем не было ни одного епископа, и чешская делегация, предварительно не обратившись к Церкви-Матери, поехала с ходатайством о принятии вМоскву[323]323
  Гласник Српске Православие Цркве. 1946. № 2. С. 18.


[Закрыть].

Высказанные пожелания вызвали негативную реакцию у части сербских архиереев. Дело дошло до того, что митрополит Иосиф в проповеди за богослужением 26 февраля 1946 г. в присутствии епископа Сергия и Л.Н. Парийского позволил себе выпад против русской делегации, заявив: «К нам приехали вот эти два русса (слово «русс» на сербском языке является непочтительным в отличие от слова «русский»), которые хотят торговаться, кое-что у нас отнять, но вы не беспокойтесь, все будет хорошо, мы с ними поторгуемся, и они уедут». Все это было произнесено по-сербски, присутствовавшие в храме насмешливо заулыбались, а епископ Сергий с Парийским, не разобравшись в ситуации, заулыбались вместе с ними[324]324
  Кострюков А.А. Сербская Церковь и вопрос о правах Зарубежного Синода в конце Второй мировой войны. С. 288.


[Закрыть].

Для русской делегации был также приготовлен меморандум о «научно-канонической невозможности» передачи Чешской епархии в юрисдикцию Московского Патриархата, а принявший делегацию митрополит Иосиф заявил, что этот вопрос может разрешить только Архиерейский Собор под председательством Патриарха, и отказался даже предоставить право одному из русских епископов окормлять епархию, не управляя ею, отметив, что «Патриарх Алексий и Русская Церковь в целом нанесли пощечину братской Сербской Церкви за все их доброе отношение к русским». 18 марта заявление делегации было заслушано на Архиерейском Соборе, а на следующий день по просьбе советского Министерства иностранных дел чехословацкий поверенный в делах Карпичек посетил митрополита Иосифа и сообщил ему о согласии правительства Чехословакии на переход епархии, в тот же день владыке была передана соответствующая письменная нота. Благодаря участию в решении этого вопроса государственных властей Чехословакии и Югославии был найден компромисс. 19 марта Архиерейский Собор постановил присоединить к Чешской епархии оставшуюся на территории Чехословакии часть Мукачевско-Пряшевской епархии, а 20 марта дал согласие на то, чтобы Московская Патриархия направила в Прагу епископа для временного возглавления епархии, хотя формально Сербская Церковь не отказалась от своей юрисдикции над ней[325]325
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 1. С. 262–267.


[Закрыть].