Текст книги "Своими глазами (сборник)"

– Молчи, идиот, – шипит он. – День рождения – у тебя. Это я ей еще тогда позвонил. Ну? Тебе второй глаз подбить?

В дверях Лера подает руку подошедшей негритянке:

– Валерия.

– Тринидад, – негритянка пожимает руку. – Очень приятно.

– А?.. Очень приятно…

– Тринидад – по-португальски значит троица. Нас родилось трое в один раз… соседи… нет, близнецы.

– А где же остальные? – светски и глупо смотрит Лера.

– Умерли, – любезно поясняет негритянка.

– Ой… простите… – пугается Лера.

– Уже давно, – утешает негритянка.

99.

Все за столом – старик произносит тост:

– Сегодня нашему имениннику исполняется уже… гм… немало лет. Мужской возраст. Пришло время матереть! И я рад, что удалось приложить мужскую руку к этому знаменательному событию. Запомни – мир может лететь ко всем чертям, это его проблемы. Но мужчина должен всегда оставаться мужчиной. Слово его нерушимо. Его закон правит жизнью! Чего мы все тебе и желаем, чтоб понял и был таким.

Чокаются и пьют.

Оживление, еда, тосты наезжают один на другой.

– Я желаю тебе всегда такую хорошую компанию, как эта! – И негритянка целует его в губы.

Лера ревниво вспыхивает.

– Дорогой Гоша! – возглашает она. – Я очень рада быть на этом замечательном празднике в кругу твоих родных и желаю тебе достичь мировых высот в музыкальном искусстве и стать гордостью нашей страны! – И, самолюбиво глядя на негритянку, тоже целует его.

Старик стучит ножом по бутылке. Гоша встает, покачиваясь:

– Я благодарю всех… (проникновенно смотрит на каждого) что вы ко мне так… в общем… я постараюсь оправдать ваше доверие… спасибо!

Концертно кланяется, пьет до дна.

100.

В комнате мальчика. Он сидит с девочкой, держа ее за руки.

– А кто эта… Тринидад?.. – спрашивает девочка.

– Приходит готовить, – подумав, отвечает мальчик.

– У вас есть прислуга? – удивленно-уважительно спрашивает она.

– Сейчас у многих есть. – Он небрежно пожимает плечами.

– А почему черная? – Она уязвлена его социальным повышением.

– Дешевле. А ты что, против дружбы народов?

101.

Старик один за столом. Быстро высыпает содержимое сумочки негритянки. Просматривает документы: паспорт, студенческий.

Негритянка входит, смотрит печально:

– Я здесь учусь, – говорит она.

– Еще не научилась? – спрашивает он, делая двумя руками натягивающий на бедра жест. – Или – по научному обмену?

– Я учусь быть доктором… врач…

– А это – семинарская нагрузка? Производственная практика?

– Я не проститутка. Просто надо деньги. На билет домой.

– И я не вор! Просто надо деньги. Я уже дома. – Он гогочет.

Негритянка садится, он ласково треплет ее, наливает, в бокалы отсутствующих подростков бухает водки и дополняет шампанским:

– Молодые! Где вы там?

102.

Стол опустошен, вечер кончается.

Девочка сидит осоловело, вдруг икает.

Мальчик отламывает шоколада, тянет в рот.

Старик бьет его по руке. – Девочка смотрит недоуменно.

– Я худею, – объясняет мальчик.

– Тебе пойдет, – заплетающимся языком соглашается она.

– Кофе с каплей коньячка, – старик разливает, ухмыляясь…

Выпив, девочка, шатаясь, уходит в туалет, шум воды из бачка.

– Женишься на ней? – строго спрашивает старик мальчика.

– Н-не знаю… – смущается он.

– Пора знать! Если нет – тащи в койку, готова. Если да – вези домой.

103.

Мальчик, весь в новом, идет с девочкой по ночной улице.

– Ты прикинулся, – говорит она.

– Дядя подарил.

– О? Он кто у тебя?

– Пенсионер… – мальчик делает неопределенный жест.

– Богатый пенсионер? Это что-то новенькое.

– Ну… Он работал на Севере. В Магадане. Раньше много платили.

– А кем?

– Ну… вроде юриста.

Доходят до ее подъезда, она берется за ручку двери.

– Ты мог бы меня сегодня поцеловать! – говорит девочка насмешливо, показывает ему язык и убегает.

– Бабы… – мрачно говорит мальчик и неумело сплевывает.

104.

Домашняя идиллия. Негритянка стирает в ванной, напевая.

Мальчик у себя делает уроки, гантели рядом на полу.

Старик в большой комнате, мурлыча под нос, чистит пистолет. Закончив и собрав, приступает к изготовлению разового глушителя: режет картон, клеит цилиндрики, колет дырочки, мерит к стволу.

– Выключай меня! – зовет он.

Мальчик, прийдя, выдергивает электрошнур кресла из розетки.

– ТТ, – пренебрежительно тянет он, глядя на пистолет.

– А сало русское едят, – хмыкает старик. – ТТ, – наставительно говорит он, – это знаменитый Браунинг N2 образца 1903 года. – Вынимает обойму, выщелкивает патрон: – Сделанный под знаменитый маузеровский патрон 7,63 мм. – Вертит патрон: – В бутылочной гильзе мощный заряд пороха, обеспечивающий такую скорость удлиненной пули, что не держит никакой бронежилет. Понял, оружейник Просперо?

– А это что? – Мальчик указывает на глушитель и картонки.

– А это для тех, кто не любит лишнего шума, – говорит старик.

105.

Негритянка развешивает на балконе белье.

Пиликанье скрипки мальчика. Резкий звонок в дверь.

– Погоди, – говорит старик мальчику, идущему к двери. Надевает на пистолет глушитель, прикрывает газетой в другой руке.

Звонок повторяется.

Старик едет за угол коридорчика.

Негритянка, войдя, с испугом смотрит на его лицо, пятится…

Еще звонок и стук в дверь.

– Открой, – тихо велит старик. – Не стой перед дверью, прижмись к стене.

Бледный мальчик, открыв дверь, отпрянул к стене.

В дверях стоит девочка с портфелем и смотрит удивленно.

– Ты почему школу опять пропустил? – строго спрашивает она. – Химоза грозит – не допустит тебя до экзамена. – Заходит. – А чего это у тебя такое лицо? – Озирается.

– З-з-здравствуй, – обретает дар речи мальчик.

– Я тебе уроки принесла. – Она по-хозяйски раздевается, влезает в тапочки из-под вешалки.

– Милости просим, – сияет радушием старик, въезжая.

– Я не помешаю? – с апломбом привлекательной особы интересуется девочка. – Мне показалось, что вы благотворно влияете на Гошу. В его возрасте нужна мужская рука.

– В его возрасте уже нужна женская рука, – щурится старик.

– А чем это у вас так вкусно пахнет? – нюхает она.

– Прошу к столу, – приглашает старик.

– Тушеный крокодил с черемшой, – мрачно бурчит мальчик.

Негритянка несет к столу огромную миску с каким-то диким рагу, уснащенном красными перцами.

– Это наша праздничная еда, – объявляет она. – Я кончала кулинарные курсы.

Старик нюхает – дыхание перехватило, вытирает слезы.

– Теперь ясно, почему после кулинарных курсов ты кончаешь медицинские, – замечает он. – Вы этим колонизаторов затравили?

Негритянка раскладывает по тарелкам.

– Я вообще-то не голодная, – робко говорит девочка. И, пока они едят (или пытаются есть), она, увиливая от угощения, щебечет:

– А вообще-то Вера Ивановна сегодня говорила тако-ое! Что сейчас распространен киднэпинг, и если кто пропускает больше двух дней, надо обязательно навещать и узнавать, все ли в порядке. Тем более что она тебе звонила – сама! – а у вас телефон не отвечает. У вас что, телефон сломался, или отключили за неуплату? Я тоже звонила! Столяров пошел к Лазарчуку, а я к тебе. Это сегодня во всех классах такую беседу проводили…

Старик задумывается, углубляясь в свои мысли, не слыша ее.

– Ты кому-нибудь что-нибудь про нас говорила? – вдруг перебивает он девочку.

Она осекается, передергивает плечиками:

– Я сказала, что у Гоши мама уехала, и он ухаживает за больным дядей. Ничего плохого!

– Ну-ка топай отсюда, деточка, быстренько, – вдруг говорит ей старик. – И запомни: ничего не видела, ничего не знаешь. Еще кому хоть слово пикнешь – пополам порву. Поняла?

Потрясенная, она ахает… срывается.

– Л ера! – мальчик бросается следом.

– Стоять, – щерится старик, ловя его за руку.

Хлопает входная дверь – девочка выскочила.

– Всем быстро одеться, – велит старик: в голосе опасность.

106.

Квартира пуста. Звонок в дверь. Еще звонок, очень длинный.

Перед дверью – двое бойцов. Один похлопывает по прочной железной двери. Другой достает из кармана газовый мини-баллон, подкручивает форсунку, чиркает спичку: язычок пламени из горелки. Быстро и ровно режет дверь вокруг петель. Второй чуть пинает снизу – и дверь, клонясь, ложится ему на руки. Ставят ее рядом к стене и входят.

Достают пистолеты, чутко осматривают квартиру. Разделяются в осмотре по одному. Видят еще теплую еду на столе.

Один открывает дверь на балкон с сушащимся бельем. Резко сдвигает простыню – никого нет.

Тихий щелчок. В другой простыне – круглая обожженная дырка. Боец падает.

Простыня сдвигается. За ней – старик в кресле. Снимает с пистолета разлохмаченный цветком глушитель, быстро насаживает другой и в упор стреляет раненному, но еще живому бойцу в голову.

Второй, продолжая осмотр, из глубин квартиры зовет первого:

– Жека! Эй! – И начинает искать его: – Жека!

В стенном зеркале вдруг видит старика у себя за спиной. Быстро оборачивается – но старик стреляет первым.

Боец ранен в правое плечо, пистолет выпадает, он зажимает рану левой рукой, глядя на старика:

– Нет!..

– А что ж, мороженым тебя кормить? – возражает старик, мгновенно меняя свои разовые глушители, и стреляет ему в голову.

– Вылезайте, – резко, торопя, командует старик.

На узеньких антресолях под потолком открываются створки, ногами вперед спускается негритянка, платье задирается выше пояса, обнажая стройные ноги и зад.

Следом, пыхтя, вытаскивается мальчик:

– Я застрял! – отчаянно и придушенно говорит он.

– Я сказал – худеть! – рявкает старик.

Мальчик выпадает на пол.

– Быстро, – торопит старик. – Выкидывай книги, ну!

Мальчик и негритянка выбрасывают книги из деревянного высокого стеллажа на пол. Раздергивают с силой стеллаж на доски.

Старик пока подбирает ПМ одного бойца и вынимает обойму из ТТ другого.

107.

Третий боец ждет в машине у подъезда, поглядывая на их балкон.

Распахивается подъезд, мальчик и негритянка выволакивают на крыльцо огромную коробку с телевизором.

С крыльца им груз не спустить… Мальчик выносит из подъезда две доски (от стеллажа), кладет их на ступени, как сходни, и – негритянка спереди, он сзади – скольжением спускают коробку на землю. И медленно, с натугой, тащат мимо машины бойца.

Коробка тащится по асфальту мимо дверцы водителя, рядом. В последний миг он замечает: в продолговатую прорезь по верху борта коробки (чтоб держать при переноске) чуть выставляются две картонных трубочки. Хлопок: глушитель развернулся розой, водитель ранен.

Еще хлопок: водитель откидывается с дыркой в голове.

Мальчик и негритянка пускаются везти коробку бегом, под ней вращаются колеса кресла. Пара прохожих смотрят изумленно.

108.

За углом на улице мальчик и негритянка сбрасывают со старика коробку без дна. На его коленях – женская сумочка и скрипка в футляре, в руках – два пистолета.

Старик прячет пистолеты, негритянка хватает сумочку, и они отчаянно бегут, толкая кресло:

длинноногая, как манекенщица, негритянка в красном развевающемся пальто с черной сумочкой на длинном ремешке;

толстый неуклюжий мальчик в джинсах и черной кожанке;

и в подпрыгивающем инвалидном кресле – суровый старик в сером плаще, обнявший футляр со скрипкой.

– Давай! Давай! – по-извозчески подгоняет он.

109.

Эта дикая и живописная троица врывается в толкучку у перронов вокзала: кого-то задевают, толкают, опрокидывают лоток с пирожными, обрушивают штабель ящиков с лимонадом.

– Па-асторони-ись! – тоном носильщика покрикивает старик.

Народ балдеет – ан тут же отворачивается по своим делам.

110.

Влетают в тамбур последнего вагона электрички – двери захлопываются, поезд набирает ход.

Все трое задыхаются запаленно.

– Вот так люди худеют, – наставительно выговаривает старик.

– Ты так… пыхтишь… будто сам бежал, – еле отвечает мальчик.

Негритянка утирает потное лицо салфеткой.

– Нос попудри, – советует старик. – Блестит.

Она серьезно смотрит в зеркальце – и вдруг хохочет, представив.

И напряжение разряжается общим хохотом в гремящем тамбуре.

– Напудрить! – хохочет мальчик.

111.

В углу вагона мальчик и негритянка сидят напротив старика.

– Как они нашли? – спрашивает мальчик.

– ЗАГС. Паспортный стол. Архив МВД, – снисходит старик.

– Они – что?! Из милиции?! – мальчик в ужасе.

– Сейчас многие совмещают работы, – пожимает плечами старик.

– Куда мы едем? – деловито спрашивает негритянка.

– Россия – страна деревень, – отвечает старик. – Сможешь сравнить русскую деревню с африканской.

112.

Главарь и свита входят в разгромленную квартиру.

– Жека. Никола. – Главарь задумчиво смотрит на трупы… – «Спецна-аз»… Учитесь, пока живы, как старая гвардия работает.

Садится, трогает тарелку:

– Еще жратва теплая… – Нюхает негритянский плов, с перехваченным дыханием утирает слезы.

– Устал? – ласково спрашивает у начохраны. – Все бегаешь… Выпей, – наливает фужер водки, подносит стоя – тот выпивает.

Ласка главаря страшнее ярости: садизм убийцы. Свита трепещет.

– Закуси, – набирает большую ложку адского варева. – Небось ведь куска в рот кинуть некогда?

Начохраны покорно разевает рот – ложка вдвигается. Дыхание встало, из глаз слезы, ложка торчит во рту: не смеет поднять рук.

Переходят в кухню. Там на столе, приготовленная к запеканию, лежит здоровенная рыбина – в кружках моркови, петрушка во рту.

Главарь выплескивает на свиту кастрюлю компота:

– Передохнули, ребята? – заботливо спрашивает. – А то ведь у нас завтра большой день – не забыли? Похороны. Или его, или ваши.

Рыбой гладит советника по лицу. Зловеще – срываясь в крик:

– Я т-тебя научу… рыбку ловить!! – сует рыбу ему в штаны.

113.

На берегу старик с удочкой ловит рыбу. Кусты, мычание коров.

Рядом сидит с удочкой мальчик. У него клюет. Выдергивает – пустой крючок.

– Главное в рыбной ловле – терпение, – поучает старик.

У него тоже клюет. Осторожно ведет – и подсекает: вылетает из воды тоже пустой крючок.

– И умение, – бурчит мальчик.

Наживляют червячков из одной банки и закидывают удочки.

– Вообще-то главное в рыбалке, конечно, удовольствие. – Старик.

– А я думал – выпивка, – непокорно бурчит мальчик.

Из кустов появляется негритянка – в сапогах, ватнике, платке.

– Хозяюшка говорит – баня готова, – зовет она.

114.

Старик, негритянка и мальчик парятся в деревенской баньке – нагишом, естественно, в тусклом освещении.

Старик лежит на полке, они охаживают его в два веника.

– В дере-евне жить надо, блаженно кряхтит, постанывает он.

…Старик отдыхает на нижнем полке, теперь мальчик банит негритянку – завороженно припал глазами к ее телу.

– Ты так смотришь, – невинно говорит она. – Ты никогда не имел женщину?

– Отдери-ка мне его, – велит старик. – Отжарь.

Негритянка кладет мальчика и лупит веником.

– Здесь не горячо? – прижимает веник ему к низу живота.

– Ты что, не поняла? Трахни его! – приказывает старик.

Она садится верхом на мальчика. Движется, быстрее, скачет, вскрикивает.

– Тише, – охолаживает старик. – Важное дело спешным не бывает.

Мальчик ахает в оргазме, они кончают.

– Теперь ты понял, что такое баня? – поясняет старик.

…Они намыливаются, мальчик трет нагнувшейся негритянке спинку, груди ее качаются. Белая пена на черном глянцевом теле.

…Визжа и ухая, окатывают друг друга холодной водой.

115.

В избе у стола – они втроем: свежие, распаренные. Картошка, огурцы, сало, сметана. Бутыль самогона. Керосиновая лампа.

Хозяйка печет блины. Подсаживается к столу: бедная пожилая беззубая баба.

– А что ж электричество не горит? – Старик наливает стаканы.

– А солярки для движка не стало, – отвечает она, беря стакан: – С легким паром вас.

Пьют, закусывают, макают блины в сметану.

– Самогон требует сала. – Старик.

– И соленого огурца. – Мальчик явно возомнил, вставляет слова.

– Нравится? – ревниво спрашивает хозяйка негритянку.

– Мало перца, – отвечает та, уплетая блины.

– А что у вас едят? – с превосходством спрашивает хозяйка.

– Вкуснее всего человечье мясо, – доверительно отвечает та.

И все хохочут над реакцией подпрыгнувшей хозяйки.

…Все окосели, отвалились. Старик сминает пустую сигаретную пачку. Мальчик смотрит в ужасе: неужели погонит ночью в деревне красть сигареты?! Хозяйка видит, приносит махорку и кусок газеты.

– Теперь можно и музыку, – говорит старик, ловко вертя самокрутку, прикуривает и сует в рот негритянке, вторую делает себе.

Мальчик пока достает скрипку, настраивает.

– Ой, да не пили ты мне душу, – морщится хозяйка и, пригорюнясь позой, заводит «Лучинушку».

Ей начинают подтягивать, и вот вкруг стола дикий и абсурдный квартет: блики лампы, месяц в черном окне – и почти обнявшись, покачиваясь, с пьянова-той слезой и сердечным надрывом, хрипотца и африканский акцент, они изливают душу в пении.[7]7
  Если вы никогда, ночью, по пьяни, не пели на три голоса «Лучинушку», и не прошибала при этом слеза, не щемило сердце, не изливалась больно-сладкая тоска душевная – вы мудак, закройте книгу и ступайте слушать Богдана Титомира.
  «И-и-звела-а меня-а-а кручина, по-одко-ло-одная-а-а зме-я… Ты гори, догорай, моя лучи-ина, да-а-гарю-у с тобо-ой и я…» Первый! второй! подголосок! налейте, братцы…


[Закрыть]

116.

Негритянка и мальчик стоят ночью у забора во дворе, смотрят на луг, кусты у реки. Она гладит его по голове.[8]8
  Пародия на классический голливудский кадр.


[Закрыть]

117.

– Только я говорила, кровать у меня одна, – говорит в избе хозяйка, стеля постель на широкой металлической кровати.

– Поместимся, – успокаивает старик.

Постель хозяйки – на лавке за занавесочкой. Она уходит туда, ложится, предварительно задув лампу.

118.

Горница освещена луной. На кровати: старик лежит с краю, негритянка посредине, мальчик – у стенки. Глаза у всех закрыты.

Под одеялом негритянка начинает трогать мальчика. Он старается дышать ровно, сгибает ногу в колене – одеяло домиком.

– Без блядства, – тихо говорит старик, не открывая глаз. – Хватит. Он еще маленький.

– Большой, – вдруг так же тихо и ровно отвечает мальчик.

– Средний! – прыскает шепотом негритянка, притворно вздыхает, поворачивается к старику, кладет руку, закидывает на него ногу.

– Уймись, – шепчет он. – Я тебе и так плачу.

Она гладит его по щеке.

119.

Лежа за своей занавесочкой, с открытыми глазами, вслушиваясь, хозяйка покачивает головой, тихо шепчет сама себе:

– Во что деется. А мы здесь…

120.

День. Деревня. Двор. Негритянка обрывает лепестки ромашки – гадает.[9]9
  Голубое небо. Зеленая трава. Белые ромашки. В них сидит черная девушка в красной майке. Дичь! Стеб! Озорство! Пальцы ее тонкие, сухие, изящные. Обрывают белые лепестки. Экзотика. А вот и лицо, глаза… Слезы на глазах. Тихие, безысходные. Душа у нее внутри. Одиноко душе. Горько. Как жить, где счастье?.. Вот вам смех…
  P. S. Если режиссер каждый кадр не разворачивает вот так примерно, – то какой же он на хрен режиссер?..


[Закрыть] Над ней из окна старик дразнит шипящего гусака.

121.

Офицер милиции в школе говорит учительнице:

– Есть новости о пропавшем мальчике? Друзья когда его видели?

122.

На сонной сельской улице мальчик звонит из автомата у почты:

– Никому ни слова! Ты ничего не понимаешь. Потом скажу. Пока!

И с огромной сеткой продуктов мирно бредет домой.

123.

На солнцепеке мальчик неумело колет дрова – уже гора. Он в поту. Пальцами двух рук старается обхватить талию, втягивает живот.

Старик дремлет во дворе – на коленях кошка.

Мальчик, подкравшись, смотрит вниз в его карман – и тихо вытаскивает пистолет. Держа его в двух руках, целится вдаль.

– Не так, – произносит старик. Берет пистолет, показывает:

– Указательный левой руки – на скобу. Локти выпрями! Левой тяни на себя, а правой – отталкивай. И стоит, как в станке.

Мальчик целится.

– Снизу подводи! – учит старик. Отбирает пистолет. Спрашивает:

– Все в порядке? Ничего такого не видел?

– Да нет, ничего… А можно один патрончик, а?..

Старик долго, задумчиво смотрит ему в глаза.

– Лере не позвонил? Не успокоил? – заботливо спрашивает он.

Мальчик настораживается, пытается понять его взгляд:

– Н-нет, – пожимает плечами он.

– Скажешь правду – получишь патрончик выстрелить.

– Ну, звонил… – бурчит он, поддавшись на искушение.

Старик наводит пистолет на мальчика. Щелчок: снят предохранитель. Щелчок: взведен курок. У старика лицо убийцы.

Мальчик оцепенело смотрит в дуло. На штанах расплывается мокрое пятно.

Левой, свободной, рукой старик дает ему оглушительную плюху.

124.

В городе команда главаря прыгает в машину – и мчится.

125.

Пробуксовывая и «плывя» по грязному проселку, джип с бандитами едет со всей возможной скоростью.

Ему навстречу, ныряя в колдобины и подвывая мотором, ползет разболтанный автобус-ПАЗик, набитый крестьянами с их скарбом.

Они поравнялись – и удаляются в разные стороны.

Водитель джипа торопится, лицо напряжено.

В толчее автобуса разместился старик, мальчик и негритянка.

126.

Они трое в пустом «холле» районной гостинички-развалюшки.

В анкете, графа «цель приезда», старик выводит: «Творческая командировка».

– Документики! – приказывает администраторша, косясь на негритянку.

– Похож? – старик показывает портрет на ста баксах, давая их.

– Похо-ож, – берет деньги администраторша.

127.

Номер: голые беленые стены, три кровати, три тумбочки.

Наша троица раздевается, устраивается.

– А где туалет? – осматривается негритянка.

– В конце коридора, – отвечает старик.

– А где душ? – ищет она.

– В подвале, – говорит мальчик.

– Русская архитектура очень оригинальная, – говорит она.

128.

Шум сливного бачка. Негритянка выходит из туалета.

Навстречу вываливается из номера поддатый сельский парень, загораживает дорогу:

– О, синьора!.. Из каких краев?..

Она пытается идти дальше. Он догоняет, не пускает – но мирно:

– Я культурно… хочу вас угостить… по русскому обычаю…

Теснит ее в свой номер:

– К нам гостья… из знойной Африки!

…Там сидят два его приятеля, на тумбочках водка и закуска.

– О-о! – аплодируют они.

– Милости прошу к нашему шалашу, – делает жест один.

– Нельзя отказываться. Вы нас обидите, – поддерживает другой.

– Только одну рюмку. За дружбу, – наседает тот, что привел ее.

Ее ведут, усаживают, подносят.

– Эдуард, – протягивает руку один.

– Альберт, – нагло лыбится другой: явно врут имена, издеваясь.

Приятели смеются, и негритянка тоже улыбается, раскрепощаясь.

129.

В номере старик – шнур кресла в розетке – зачеркивает в табель-календарике еще день: до обведенной кружком субботы – два дня.

Мальчик играет на скрипке – очень выразительно, но беззвучно, водя по струнам обратной стороной смычка.

– Что ты делаешь? – не выдерживает старик.

– Иначе пальцы потеряют беглость, – объясняет мальчик.

– Куда наша арапка запропастилась, – вопрошает старик.

– В унитаз смыло, – спокойно реагирует мальчик.

– Поди посмотри!

130.

Мальчик идет по коридору. Из номера тех ребят – звуки борьбы и сдавленные выкрики негритянки.

…Мальчик врывается в свой номер, в панике крича:

– Там… ее!..

– Где – «там» – ее – что? – холодно спрашивает старик.

– Насилуют! – выпаливает мальчик. – Кажется… – неуверенно добавляет.

– Может, решила подхалтурить, – сомневается старик. Выдергивает свой шнур, аккуратно сматывает, и выезжает в дверь.

131.

В коридоре он останавливается перед той дверью.

– Открой! – велит мальчику, слыша явные звуки насилия.

– Закрыта! – мальчик дергает ручку.

– Трудно с тобой, – вздыхает старик и бьет кулаком в филенку.

Фанера проламывается, старик сует руку в дыру и изнутри проворачивает ключ, распахивает дверь.

…Трое, действительно, пытаются насиловать негритянку, отчаянно брыкающуюся. Она на кровати, один зажимает ей рот, другой держит ноги, третий влез сверху, возясь рукой под собой.

– Любовь с первого взгляда, – констатирует старик, въезжая.

Мальчик закрывает дверь, встает за его спиной.

Парни замечают вошедших.

– Давай… вали!.. – угрожающе движется к ним один.

Старик с видом убийцы достает и наводит два пистолета.

– Стоять! Руки за голову! – жутким голосом приказывает он.

Парни ошеломленно подчиняются.

– Лицом к стене!! – Оскалясь, старик целится.

– Да ты чо, отец, – без особого страха, опомнясь, гудит один мирно и извинительно. – Твоя баба, что ли?..

– Да мы хотели сначала по-хорошему, – говорит другой.

– Мы думали, она проститутка, – говорит третий.

Атмосфера разряжается от их недоуменно-мирного тона: мол, ну чего такого-то, подумаешь. Опускают руки.

– Она и есть проститутка, – говорит старик. – А ты кто?

– Я механизатор, – отвечает спрошенный.

– Да убери ты стволы-то, – говорит другой.

– Да мы заплатим… по-честному, – говорит третий.

Негритянка встала и приводит себя в порядок.

– Ты мне порвал трусы! – швыряет третьему в лицо обрывки.

– Куплю новые! – готовно соглашается тот, протягивая деньги. – А вы дверь сломали, – укоряет он старика. – С нас же вычтут!..

Старик убирает пистолеты.

– Да давайте посидим нормально, – как бы заглаживая недоразумение, приглашает третий. – Мы ставим.

– Мы ж не знали, – добавляет первый.

132.

Рассвет. По подсохшей дороге тарахтит мотоцикл с коляской.

В коляске сидит старик, обнимая скрипку.

За рулем – первый механизатор.

За его спиной – прижимается негритянка, обняв его за пояс.

За негритянкой сидит мальчик, прилип, обняв ее.

А сзади, на веревочке, едет кресло старика.

– Ты плотней прижимайся, – дружески лыбится механизатор.

И тарахтит эта композиция малым ходом мимо полей и рощ.

133.

В кустах. Старик ставит задачу мальчику и негритянке.

– С автоматической коробкой передач. И длинным ходом ручного тормоза – лучше дисковые на четыре колеса. И по возможности – попроще так, подешевле, не очень броскую.

Выказывая доверие, хлопает мальчика по плечу:

– Давай!

134.

Пригородная продажная автоплощадка. Масса машин, – и за углами загородки два танка.

Мальчик и негритянка входят в ворота. Она поправляет на его шее свой платок, он отряхивает ее пальто.

Бродят вдоль рядов машин, выбирая.

…Продавец демонстрирует им машину: открывает дверцы, двигает рычаги – пренебрежительно, молча, не глядя на них.

– Тебе сколько лет? – спрашивает мальчика свысока.

– Сколько надо, – грубо бросает мальчик.

– А по виду не скажешь.

– Железо рано начал таскать, – сплевывает мальчик. – От этого рост останавливается. – Расправляет плечи, грудь. – Пол Андерсон был сто шестьдесят. Чемпион мира по штанге.

– Не слыхал, – продавец, глядя мимо, жует резинку.

– Жестянка, – небрежно цедит мальчик. – Еще!

…Продавец демонстрирует им шикарную тачку:

– Коробка-автомат. Ручник, – двигает. – Дисковые тормоза. Будете брать? – Он явно издевается.

– Оформляй, – хамовато-небрежно бросает мальчик.

Продавец перестает жевать, смотрит внимательно, впечатлился.

– Как платить будете? – смесь подобострастия и ехидства.

– Налом, – баском бросает мальчик.

135.

Мальчик с пачкой бумаг в руках, негритянка рядом, идут по коридору, минуя ряд дверей. Он читает вывеску «Директор» – и решительно входит.

В приемной секретарша спрашивает из-за стола с компьютером:

– Вы к кому?

– У себя? – обрывает ее мальчик, кивая на дверь за ней. – Ждет! – И, не сбавляя шага, негритянка следом, входит в директорский кабинет, хлопнув на секретарский стол флакон дорогих духов.

136.

Директор за столом. Поднимает глаза на мальчика и негритянку:

– В чем дело?

Мальчик с расстановкой достает записку и кладет перед ним.

Директор читает.

Мальчик забирает записку обратно и кладет бумаги на машину.

– Вы присаживайтесь, – говорит директор.

Читает, задумывается.

– Какие проблемы? – весомо спрашивает мальчик.

– Одну минуточку, – директор тянется к телефону.

– Не надо звонить, – медленно, ему в глаза, велит мальчик.

– Вот это лишне, – делает гримасу тот, тыча в кнопки.

На него смотрит ПМ – мальчик щелкает предохранителем.

Негритянка раскрывает бритву и заходит за спину директора – со зверским видом.

– Подпишите, пожалуйста, будьте так любезны, – интеллигентно просит мальчик – и начинает тянуть спуск.

– Осторожно! – говорит директор. – Вы что это здесь, честное слово…

Ставит подписи, шлепает печати.

137.

Мальчик садится за руль, негритянка рядом. Он неумело трогает машину.

Машина дергается, глохнет, заводится снова, прыгает назад, едва не сталкивается с другой, виляя едет по проходу, еле вписывается в поворот и исчезает.

…Директор следит за эволюциями машины из окна. Она исчезает за поворотом – и он хватается за телефон.

138.

Все трое у машины в кустах.

– Совершенно неприметная машинка, – усмехается старик.

– Мог взять «Запорожец» с ручным управлением, – обижается мальчик. Руки его в краске.

Супертачка – с другой стороны грубо выкрашена в дикий цвет.

Негритянка увлеченно мажет малярной кистью.

– Вот так лучше, – одобряет старик, подъезжая.

– Я бы таких маляров повесил, – жалеет машину мальчик.

– Тебя ждет куча помощников, – откликается старик.

Мальчик показывает ему старый автомобильный номер и привинчивает его.

– Украл? Молодец, – говорит старик.

Негритянка утирает лицо рукой в краске – наводя на черную кожу боевую дикарскую раскраску.

…Мальчик берет несколько нот на скрипке, кладет ее в футляр, снимает петельку пучка волос с конца смычка – и в машине привязывает пучком трость смычка к педали газа.

Садится за руль, пробует, как можно давить газ, держась правой рукой за смычок.

139.

Ночью спят в машине: старик и негритянка откинулись спереди, мальчик скорчился на заднем сидении.

Одинокое инвалидское кресло стоит в темноте на траве.

140.

Рассвет, балкон городского дома: орет и бьет крыльями петух.

Куры спят в углу балкона: кормушка, клетка.

141.

Утро в машине.

Старик зачеркивает последний день в табель-календарике. Цепь крестиков уперлась в сегодняшнюю субботу, обведенную кружком.

Снаружи мальчик протирает мокрое от росы стекло.

Негритянка достает из сумочки «сникерс» и бритвой старика режет на три части – завтракать.

…Трогаются с места. Машина буксует на скользкой траве: сыро.

– Подтолкнуть надо, – говорит старик.

Мальчик с негритянкой вылезают и, упираясь сзади изо всех сил, толкают буксующую машину, пока не выезжают на дорогу.

142.

Едут: старик за рулем – правая рука на смычке-газе, негритянка рядом – левая рука на ручном тормозе, мальчик сзади – рядом с креслом старика.

В зеркальце заднего вида – догоняет БМВ с мигалкой.

Старик давит смычок до отказа, но БМВ близится.

– Хотел пострелять? Ну вот, давай, – говорит старик мальчику.

Мальчик смотрит назад, достает пистолет, открывает окно.

– Я не могу, – в отчаянии говорит он.

В окно БМВ высовывается автомат.

– Огонь!! – приказывает старик.

Мальчик целится, но оставляет попытку.

– Я не могу!! – почти плачет он.

Навстречу едет огромный фургон. Почти поравнявшись с ним, старик резко – его рука на рычаге на руке негритянки – тормозит!

Просвет дороги закрыт.

Избегая внезапного столкновения, БМВ выворачивает вправо.

…И БМВ перепрыгивает кювет и вязнет по брюхо в топком лугу.

С трудом открыв дверцу, вылезает мент с автоматом – и смотрит вслед исчезнувшей машине…

143.

Старик, мальчик и негритянка едут в машине по Москве.

Старик смотрит на часы и останавливается у тротуара.

– Свободны, – объявляет он, не оборачиваясь.

– К-как?.. – растерянно спрашивает мальчик.

– Пока, пионер. Привет, черная пантера.

Мальчик и негритянка выходят из машины.

– А есть кому тебя пересадить? – спрашивает мальчик.

– Дверцу прихлопни, – говорит старик и уезжает.

144.

Мальчик и негритянка в авиакассах. Она считает деньги.

– Есть только бизнес-класс, – печально говорит она.

Мальчик достает деньги и сует ей.

– Откуда у тебя? – отказывается она. – Нет, не надо.

– Это пять кило меня, – вздыхает он. – Плати за свой комфорт!

145.

Мальчик провожает негритянку в аэропорту.

Они крепко обнимаются и стоят так… Потом она поднимает свою сумку и уходит. Машет ему уже за контролем – издали.

И он машет ей.

146.

Ресторан, маленький зал, богатый стол, десяток зрелых мужиков. Старик среди них – оживлен, как и все.

Гомон – но без суеты, все фразы различимы, отдельные:

– А вода на Бермудах хуже, чем на Пицунде.